CC BY-NC-ND
33
Язык СМИ
Ю.В. Яковлева
«НА ОБСТРЕЛ ОТВЕЧАЕМ ЧАСТЫМ ОГНЕМ...» (Речевая агрессия в полемических материалах журнала «ЛЕФ» 1923 г.)
В статье рассматривается специфика проявления речевой агрессии в журнале «ЛЕФ» как тактики ответов на критические публикации в ведущих изданиях 1920-х годов.
Ключевые слова: полемика, речевая агрессия, ЛЕФ, борьба, дискредитация.
Первые десятилетия XX в. - поворотное время в истории русского языка, российской литературы и журналистики. «Революция и гражданская война оказали... большое влияние на русский язык, и именно в событиях социально-политических последних лет нужно искать причину всех новшеств, проникших в русский словарь за период 1905-1922 гг.», - писал С.О. Карцевский1. Новые формы редко приходят в готовом виде, и еще реже их появление не сопровождается бурным обсуждением, в том числе дискуссиями в прессе. Газетно-журнальная полемика в 1920-х годах интересна тем, что проходила в условиях относительной свободы слова во всех ее проявлениях, в том числе и в речевой агрессии.
Одним из наиболее заметных событий в российской журналистике этого времени стал выход в марте 1923 г. первого номера «Левого фронта искусств» - журнала «ЛЕФ», редакцию которого возглавил В.В. Маяковский. «Группа организовалась после революции, - писал В.Б. Шкловский. - В нее входили живопись, театр, литература и кинематография. На этой основе... организовался журнал "Леф"»2. По свидетельству В.Б. Шкловского, «"Леф" -чрезвычайно разнородное явление. В нем были и Эйзенштейн, и Асеев. и опоязовцы с работами о языке Ленина»3. В редколлегию
© Яковлева Ю.В., 2013
журнала входили Н.Н. Асеев, Б.И. Арватов, О.М. Брик, Б.А. Куш-нер, С.М. Третьяков и Н.Ф. Чужак. Для исследования журнального языка данного периода «ЛЕФ» представляет больший интерес, так как его редакция почти полностью состояла из футуристов, которые отличались, среди прочего, установкой на лингвистическое новаторство.
«Тогда шло время великих задач, порождавших в нас великую самоуверенность», - вспоминал В.Б. Шкловский4. Подобные устремления не могли остаться «безнаказанными». И журналисты ЛЕФа ждали появления яростных противников, которым позже, в соответствии со своим пристрастием к окказиональному словообразованию, дали название «лефогрызы»5.
Настрой на полемику у лефовцев виден уже в первом номере: названия трех программных статей даны в вопросительной форме, как бы от лица потенциальных собеседников: «За что борется ЛЕФ?» (С. 3), «В кого вгрызается ЛЕФ?» (С. 8), «Кого предостерегает ЛЕФ?» (С. 19).
Заметная особенность журнала - лексическая «воинственность». Здесь и слово «фронт», зашифрованное в аббревиатуре ЛЕФ, и само «хищное» название (то, что омофония «леф/лев» осознавалась лефовцами, понятно из названия второй программной статьи «В кого вгрызается ЛЕФ?»). Ключевые слова «программы» первого номера «ЛЕФа» - бить, бороться, борьба, оружие.
Ожидания оказались не напрасными. Статьи, направленные против «ЛЕФа», появились в нескольких изданиях: в газетах «Правда» и «Известия», в журналах «Под знаменем марксизма» и «Печать и революция». Большую активность проявил литературно-критический журнал «На посту». «Лефом, Лефа, Лефу, о Лефе -бесконечно склонны долбить в одно место на посту стоящие. Уже не против "Лефа" ли и весь "пост" сооружен» - таким вопросом задался «ЛЕФ» в ответной публикации (№ 3. С. 14).
«Леф приветствует запылавшую дискуссию, нужную революции», - напишут лефовцы в № 3. (С. 3) и полностью посвятят ответам на критические материалы раздел «Программа». Таким образом, именно третий номер ЛЕФа (июнь-июль 1923 г.) является наиболее ярким с точки зрения речевой агрессии как особой тактики ответа на критику в прессе.
Словосочетание «запылавшая дискуссия» выбрано лефовца-ми не случайно. Вызов, брошенный им противниками, они восприняли как объявление войны, а самих оппонентов - как вражескую армию. В третьем номере журнала, как и в первом, большое количество военной лексики. В одной только статье «Критическая
оглобля» (Там же. С. 13-17), представляющей собой ответ на статьи разных авторов «На посту», можно найти словосочетания «выдвигать посты», «делать вылазки», «устраивать подкопы», «лобовая атака», «обходное движение», «дымовая завеса», «беспощадная борьба», «кавалерийские рейды» и «тенденция к нападению исключительно на левый фронт».
Метафора военных действий активно разрабатывается в программных статьях. Критические замечания оппонентов «ЛЕФ» сравнивает с выстрелами и атаками: «Первый бризантный снаряд вылетел из чернильницы Сосновского»; «С электрических фортов "Печати и Революции"... раздается выстрел... центрифугиста Боброва»;«жарят по ЛЕФУ - с одной стороны Сосновский, с другой Дубовский...»; а собственную реакцию на критику - с ответной стрельбой: «На обстрел отвечаем частым огнем», «ЛЕФ к бою!», «Команда по Лефу: Слева - по одному - начинай!» (№ 3. С. 3, 34, 36, 38).
Рассматривая проявления речевой агрессии в печати, следует иметь в виду, что в отличие от агрессии в устной беседе, возникающей, как правило, спонтанно, агрессивность полемических материалов прессы является результатом обдуманного решения и выполняет прагматическую функцию. Сам факт появления ответов оппонентам свидетельствует о том, что авторы осознают ущерб, нанесенный их репутации критическими статьями, опубликованными в авторитетных изданиях, и считают необходимым его минимизировать. Наиболее эффективный путь для этого - дискредитация самих источников компрометирующей информации.
Один из приемов дискредитации оппонента - оценка не содержания публикаций, а качеств их авторов, так называемый переход на личности. Мишенью для лефовцев стали «наименования» оппонентов. Учитывая, что большинство из них подписывали свои статьи не настоящими фамилиями, а псевдонимами, этот прием можно считать косвенной оценкой вкуса и фантазии их обладателей. Большим соблазном для обыгрывания стала ярко выраженная «древесность» имен журналистов газеты «Правда» Л.С. Соснов-ского, Дубовского (В.С. Попова), Н. Осинского (В.В. Оболенского). «Кто в Леф, кто по дрова», - перефразирует «ЛЕФ» известную поговорку (№3. С. 3) и делает сноску: «Дубовые, сосновые, осиновые и других Родов» (С.А. Родов - один из редакторов и авторов полемических статей в журнале «На посту»).
Эта тема разрабатывается лефовцами и дальше: «С одной стороны Сосновский, с другой Дубовский, а если еще ахматохвалебствия Осинского припомнить, то останется только заявить, - воистину "за
деревьями ЛЕФА не видно"» (№ 3. С. 38); «вопрос о футуризме, как о... течении, которое надлежало преодолеть, отнюдь не отмахиваясь от него ни "осиновым", ни "сосновым», ни "дубовым" крестом» (Там же. С. 29-30).
Не остался без внимания ЛЕФа и псевдоним журналиста «Известий» - Альфред (наст. имя - Ф.Д. Капелюш). Ему «припоминается» совпадение псевдонима с именем героя оперы Дж. Верди «Травиата»: «Мы раньше думали, что Альфред романсы в Травиате поет, а он, оказывается, и против ЛЕФА выступает, да и как!» (Там же. С. 34), - а также с именами французских литераторов Альфреда де Мюссе и Альфреда де Виньи: «Альфред безнадежно запутывается еще в двух альфредах: Альфреде де-Мюссе и Альфреде де-Виньи... гордый Альфред де Известий, разлива 1892 г.» (Там же. С. 35). Употребление имени Альфред как нарицательного во множественном числе («есть еще альфреды на земле» (Там же), а также иронического производного от него («Или Бобров впал в альфре-дизм...» (Там же. С. 36)) должно особо подчеркнуть вредоносность утверждений этого автора. Для идей сотрудника журнала «Печать и революция» С.П. Боброва ЛЕФ изобретает слово «бобровина» (Там же. С. 38).
Авторы «ЛЕФа» активно используют дискредитацию оппонентов, основанную на констатации нарушения ими морально-этических норм общения. «Так полемизировать некультурно» (Там же. С. 6) называется статья Б.И. Арватова, обращенная к автору материала «О левом фронте в искусстве» в журнале «Под знаменем марксизма» В.И. Лебедеву-Полянскому. Современные исследователи (среди них Т.А. Воронцова6, И.Б. Шатуновский7) отмечают возможность использования риторического вопроса в качестве средства выражения речевой агрессии в дискуссии, в основном в виде реакции на предыдущее высказывание участника диалога. Видом речевой агрессии можно считать и риторические вопросы, к которым часто прибегает Б.И. Арватов, демонстрируя читателям нечестные способы ведения полемики оппонентом: «Разве так можно доказывать»? (Там же. С. 11); «Разве честно умалчивать?..» (Там же. С. 11); «Почему вы это скрыли?» (Там же. С. 9); «Как называется такое отношение к читателю?» (Там же. С. 9).
Используют лефовцы и дискредитацию оппонентов как профессионалов. Наиболее яркий пример - статья Н.Н. Асеева «Другой конец палки» (Там же. С. 12). В начале текста автор демонстрирует притворную готовность к диалогу из уважения к профессии противника: «Тов. Лебедев-Полянский - литературный критик. Я очень чуток ко всякому критическому замечанию. Но искрен-
но недоумеваю, почему полнозвучная рифма "дугой - другой" не нравится литературному критику». Далее Н.Н. Асеев удивляется, что «т. Лебедев-Полянский избрал себе специальность литературного критика». Наконец, название профессии оппонента берется в мысленные кавычки: «Вот несколько примеров того... языка, на котором изъясняется литературный критик т. Лебедев-Полянский». То есть словосочетание «литературный критик» употребляется Н.Н. Асеевым сначала нейтрально, потом с иронией, усиленной устаревшим книжным8 глаголом «изъясняться». С помощью умозаключения: «Оппонент - литературный критик. Язык оппонента не соответствует языку литературного критика. Значит, оппонент не должен быть литературным критиком», -Н.Н. Асеев демонстрирует читателям профессиональную непригодность В.И. Лебедева-Полянского и предоставляет им самим сделать вывод о том, что критика, которой тот подвергает верси-фикационное мастерство Н.Н. Асеева, никакого внимания не заслуживает.
Другой способ обвинения в непрофессионализме применен в отношении критика Альфреда в статье Н.П. Горлова «ЛЕФ, преодолевающий слово, и слова, преодолевающие ЛЕФ». Это сравнение его журналистской деятельности с работой школьника: «Т. Альфред громит "Леф" выписками из своего гимназического сочинения, написанного 30 лет тому назад на заданную ему учителем тему... Кончается это сочинение, как и подобает гимназическим сочинениям...» (№ 3. С. 21).
Отсталость взглядов Альфреда показана и с помощью другого приема: этот сотрудник газеты «Известия», которому на самом деле 47 лет, представлен в образе дряхлого и крайне неприятного старика со всеми свойственными преклонному возрасту недостатками: кряхтеньем, одышкой, снижением слуха, трудностями с передвижением, неспособностью усваивать новую информацию, а также старорежимным снобизмом (Там же. С. 34-35).
В ЛЕФе № 3 можно найти и еще один вид дискредитации, являющийся специфическим для данного периода и едва ли не самым важным, - дискредитацию идеологическую. Основу развернувшейся полемики составляет соответствие или несоответствие образцов литературного творчества марксистской идеологии. Б.И. Арватов каждый свой вывод сопровождает констатацией факта идеологической несостоятельности оппонента: «Так аргументировал протопоп Аввакум, но при чем здесь марксизм» (С. 7); «Так аргументировал Сквозник-Дмухановский, у Гоголя, но не так следовало бы аргументировать марксистам» (С. 8); «Сознайтесь, что такие ответы не
имеют ничего общего не только с марксизмом, но и с примитивной добросовестностью» (С. 10).
Цитирование высказываний авторитетных людей - распространенный способ придания большего веса своей позиции. Им широко пользуются оппоненты ЛЕФа, цитируя коммунистических лидеров, за что и подвергаются критике. «Ведь не плохи они, цитаты эти, но нельзя же только одними цитатами мыслить. Ведь т. Троцкий за всех вас "коллективным мышлением" не может же отдуваться», - пишут лефовцы в статье «Критическая оглобля» (№ 3. С. 14-15). Однако они и сами используют этот прием. Так, в начале статьи «Полемсмесь» приведены сразу две цитаты того же Л.Д. Троцкого (Там же. С. 34). Впрочем, по тому, что им дана несколько фамильярная оценка: «простые, как линейка, строки ясной головы», а также по разговорному9 глаголу «отдуваться» можно сделать вывод, что лефовцы относятся к этому коммунистическому лидеру без особого пиетета.
Совсем в другом тоне ссылаются они на самый высокий авторитет - В.И. Ленина: «Словами величайшего такта обмолвился Владимир Ильич про футуризм: Я не поклонник Маяковского, хотя признаю себя в этой области не компетентным, но мне понравились его стихи <...> Видели ль вы когда-нибудь большую скромность: уж кто-кто, а он имел безусловное право дать прямую безоговорочную оценку. Ведь он же буквально в компетенции всего на свете. И все-таки оговорился. Да, как не во всем мы бываем похожи на своих вождей» (№ 3. С. 23). Дипломатическое употребление в этом случае местоимения «мы», противопоставляющее вождя остальным людям, конечно, не должно было ввести читателей журнала в заблуждение относительно настоящего смысла этого пассажа: уж если В.И. Ленин не решился критиковать В.В. Маяковского и футуристов, значит, это не позволено никому.
Итак, по материалам третьего номера журнала «ЛЕФ» можно увидеть, что речевая агрессия является сопровождением полемики, причем может приобретать разнообразные формы. В авторских статьях речевая агрессия, как правило, адресна, а все аргументы выглядят серьезными и даже наукообразными. В коллективных статьях речевая агрессия воплощается в обдуманной системе образов, критика носит характер острого, а иногда и довольно оскорбительного высмеивания оппонентов.
Речевая агрессия в журнале «ЛЕФ» проявляется как на лексическом, так и на синтаксическом уровне. В макроконтексте агрессивность приобретают нейтральные в других текстах фигуры речи, например метафора или риторический вопрос.
Помимо проанализированных, в журнале «ЛЕФ» можно найти и другие проявления речевой агрессии. Однако приведенные примеры заслуживают особого внимания, так как, во-первых, имеют специфический характер «ответных ударов», во-вторых, могут считаться базовыми: с их помощью решается практическая задача -путем многоплановой дискредитации оппонентов вычеркнуть из сознания читателей негативную информацию о журнале «ЛЕФ», опубликованную в различных изданиях, и тем самым «расчистить площадку» для утверждения собственной позиции.
Примечания
1 Карцевский С.О. Язык, война и революция. Берлин, 1923. С. 19.
2 Шкловский В.Б. Встречи. О квартире «ЛЕФа». Жили-были. М.: Советский писатель, 1964. С. 370-371.
3 Там же. С. 341.
4 Там же. С. 375.
5 ЛЕФ. 1923. № 3. С. 38.
6 Воронцова Т.А. Речевая агрессия: Вторжение в коммуникативное пространство. Ижевск: Удмуртский университет, 2006. С. 126.
7 Шатуновский И.Б. Риторические вопросы как форма агрессивного речевого поведения // Агрессия в языке и речи. М.: РГГУ, 2004. С. 19- 28.
8 Толковый словарь русского языка / Под ред. проф. Д.Н. Ушакова. М.: Советская энциклопедия, 1935. Т. 1.
9 Там же. М., 1938. Т. 2.
