CC BY
86
Вестник Санкт-Петербургского университета. 2006. Сер. 2, вып. 3
Ю.Р. Савельев
Н.В.СУЛТАНОВ И ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. ПО МАТЕРИАЛАМ ПИСЕМ И ДНЕВНИКОВ Н.В. СУЛТАНОВА. 1883-1905
В эволюции творчества одного из наиболее значительных мастеров архитектуры последней четверти XIX - начала XX в. Н.В.Султанова (1850-1908) большая роль принадлежала его заказчикам. Это был довольно узкий круг лиц, входивших в ближайшее окружение императора Александра III. Взгляды самого царя па развитие «русского стиля» в церковном и гражданском зодчестве оказали большое позитивное влияние па архитектора.1 В одном из писем зодчий назвал тех, кто не только предоставлял ему творческую работу по и был близок по своим убеждениям и взглядам. Показательно, что первым он упомипает великого князя Сергея Александровича. «<...> обратись к в. кп. Сергею Александровичу, - к [С.Д.] Шереметеву и к [И.И.] Воронцову [-Дашкову]: это мои истинные друзья, они тебе помогут», - писал он жене.2
Великий князь Сергей Александрович (1857-1905) - командир Преображенского полка, генерал-адъютант, основатель Православного Палестинского общества, председатель Императорского Российского исторического музея, почетный член Московского археологического общества занимал особое место среди постоянных заказчиков и покровителей Н.В.Султанова. Важно подчеркнуть близость взглядов великого князя и зодчего, их общее увлечение древностями и осознание художественной ценности отечественных памятников архитектуры и искусства, включение исторической художественной традиции в современный архитектурный контекст. По долгу военной службы Сергей Александрович заказывал Султанову небольшие произведения, служившие официальными подарками от офицеров Преображенского полка. Наиболее крупным правительственным заказом была отделка интерьеров московского дворца, когда брат царя был назначен московским генерал-губернатором.
Зодчий создавл наиболее «поэтичные» произведения для интерьеров великокняжеских дворцов, а также множество рисунков богослужебной утвари, которая щедро раздавалась Сергеем Александровичем в храмы и монастыри. За более чем двадцатилетний период (1883-1905) архитектором было выполнено большое количество изумительных по красоте эскизов церковной утвари, тканей, мебели, светильников, интерьеров церковных и дворцовых помещений, их росписи и убранства, иконостасов. Они предназначались для петербургских и московских дворцов, храмов и усадеб.
Заказчик отмечал такт и мастерство архитектора. «<...> В[еликий] князь очень доволен [Н.В.] Султановым и его работами по созданию древневоспроизводимых памятников. Другие архитекторы, говорит, что их попросишь, всегда противоречат, сказывают, что это по технике нельзя и т.д., упирают на свои специальные знания. А я не специалист и желаю то, чего желаю. [Н.В.] Султанов всегда поймет мою мысль и разовьет ее, как мне желается. Отличный мастер-художник».' Н.В. Султанов, в отличие от большинства своих коллег, считал «служение» царскому Дому своим главным предназна-
© Ю.Р. Савельев, 2006
чением. Подобные «патриархальные» отношения заказчика и зодчего уходили в прошлое. В эти годы все более значительной становилась роль архитектора, все меньше считавшегося с пожеланиями владельца, стремясь к выражению своего творческого «кредо».
Много заказов было выполнено Н.В. Султановым для Преображенского полка. По случаю коронации Александра III Сергей Александрович заказал ему ларец в русском стиле. «1 февраля (1883 г., старый стиль. - Ю.С.) представился Великому Князю Сергею Александровичу и получил заказ сделать рисунок для ящика в древнерусском стиле, в котором преображенцы будут подносить новому нашему Государю историю своего полка», - писал зодчий в своем дневнике.'1 Князь служил в гвардейском Преображенском полку, и в дальнейшем зодчий не раз делал рисунки утвари для подарков от лица его офицеров. На фабрике И.П. Хлебникова ларец был выполнен из дуба, окован узорчатым орнаментом из серебра. По бокам на серебряных вставках располагались украшения из голубой эмали. Подарок был поднесен императору и вызвал восторженные отзывы.г> С тех пор зодчий многократно делал рисунки предметов в русском стиле.
Для работы над другим ответственным заказом Н.В. Султанов использовал древнюю ювелирную технику обнаруженную им в верхних приделах кремлевского Благовещенского собора''. В 1891 г. исполнилось 25 лет со дня вступления императора в командование Преображенским полком, и Сергей Александрович вновь обратился с просьбой изготовить рисунок складня. На этот раз он выполнялся по эскизу Султанова в мастерской К. Фаберже. В центре - полковая икона Преображения Господня, слева от нее -Казанская икона Божией Матери, справа - Св. князя Александра Невского; в кокошнике - Св. Троица. Наружные части складня украшались серебряным накладным узором па голубом эмалевом фоне, внутренние - золотым узором на тёмнокрасной эмали. Обратная сторона складня была одета в красновато-коричневую кожу с изображением в центре тисненого золотом двуглавого орла и золотыми же лапчатыми петлями.
В 1901 г. Н.В. Султанову вновь довелось выполнить заказ Сергея Александровича по созданию триптиха, подрюсенного преображенцами великому князю Константину Константиновичу в память командования полком в 1891-1900 гг. Обрамление древних икон Преображения Господня, Воздвижения Животворящего Креста с изображением покровителя князя - Св. царя Константина и Свт. Николая Чудотворца было выполнено из позолоченного и местами оксидированного серебра в сочетании с лиловой, зеленой и красной эмалью на фабрике И.П. Хлебникова. Лики серафимов венчающей части были заказаны в московской иконописной мастерской Гурьянова, специализировавшейся на миниатюрных иконах. С обратной стороны триптих был покрыт шелковой златотканой многоцветной материей. Памятные бронзовые позолоченные дощечки с именами всех офицеров полка, выполненные темносиней заливной эмалью, были заказаны на петербургской фабрике Г. Корнфельда.7
Н.В. Султанов проектировал и более значительные сооружения. Когда в петербургском Конногвардейском манеже в 1884 г. торжественно отмечался полковой праздник лейб-гвардии Конного полка, по проекту зодчего была собрана деревянная ложа в древнерусском стиле. Отделка небольшого сооружения, предназначавшегося для императора, задумывалась как «манифест» архитектурного направления, поддержанного новой властью. Облик царской ложи был задуман как вход в боярские хоромы XVII столетия. Его фланкировали многометровые ели, верхушки которых упирались в перекрытие здания. Мебель и внутреннее убранство соответствовали стилю фасада, напоминая утварь эпохи царя Алексея Михайловича. Об этом проекте архитектор не преминул сде-
лать запись в дневнике: «В Петербурге в Конногвардейском манеже выстроена новая деревянная императорская ложа, со всею обстановкою в старо-русском стиле». Для членов августейшей семьи были устроены еще четыре ложи возле двух входов в здание.8
Одним из самых известных храмов, сооружавшихся императором вместе с братьями Сергеем и Павлом Александровичами, остается храм св. Марии Магдалины в Геф-симанском саду в Иерусалиме, который посвящался памяти императрицы Марии Александровны. Он сооружался в 1885-1887 гг. по проекту Д.И. Гримма.
Одновременно по проекту Н.В. Султанова строится храм во имя Черниговской иконы Божией Матери Гефсиманского скита Троице-Сергиевой лавры, близкий иерусалимскому по архитектуре и духовным истокам. Он выполнялся главным образом на средства княгини Е.П. Черкасской (дальней родственнице С.Д. Шереметева). Строительство велось в 1886-1893 гг. Проект напоминал палестинский: оба храма венчают пять глав и три ряда декоративных кокошников, имеют богатое орнаментальное обрамление окон, порталов, карнизов и пилястр. Общим является «русский стиль» XVII в. Подмосковный храм в четыре раза вместительнее, возведен из красного кирпича, а не облицован тесаным камнем, как предусматривалось проектом Д.И. Гримма. Между этими церквями, возведенными почти одновременно, в едином стиле, одним кругом заказчиков, символически близких по посвящению и месту сооружения, есть несомненное духовное родство.
Сергей Александрович живо интересовался ходом строительства и посетил подмосковный храм. Об этом имеется дневниковая запись Н.В. Султанова: «Показывал мою церковь великому князю и великой княгине. Очень понравилась».9 Когда строительство завершилось, сам архитектор оказался доволен результатом осуществления своего замысла: «Церковь внутри вышла превосходной: громадное, свободное внутреннее пространство; мне она очень напоминает по простору св. Софию в Константинополе, а все сравнивают с храмом Христа Спасителя. Пока внутри была старая церковь, - я сам не представлял себе, до чего она величава!».10
Сергей Александрович не раз выполнял решающую роль в творческой судьбе Н.В. Султанова. По совету великого князя он был вначале назначен архитектором, а затем производителем работ по памятнику Александру II в Московском Кремле. Эскиз окончательного варианта проекта (после трех этапов конкурса) принадлежал художнику П.В. Жуковскому. Для придания замыслу реальных очертаний необходимо было участие талантливого зодчего:
«При разговоре случайно был великий князь Сергей Александрович.
- Почему Вы не обратитесь к Султанову? - сказал он Жуковскому.
- Я его не знаю... Да я и не думал об этом.
Государю понравилась эта мысль, и он подтвердил мнение Сергея Александровича о Султанове, как об одном из знатоков русской архитектуры, об одном из широко образованных современных зодчих».11
Ход работ над проектом и моделью памятника вызывал живейшее участие Сергея Александровича. Он не раз вызывал зодчего и расспрашивал о состоянии дел, а в дальнейшем, будучи генерал-губернатором Москвы, поручил ему составление церемониала закладки и неоднократно бывал на строительной площадке. «Вчера же меня приглашал великий князь Сергей Александрович. Любезен, как никогда. Заказал два рисунка церковной утвари. Я подарил ему мой атлас,12 он очень заинтересовался и наговорил много приятного. Когда я встал, чтобы уходить, он пригласил меня "посидеть", заговорил о деле Жуковского и подробно [обо] всем расспрашивал».13
г
В вопросах реставрации памятников зодчества Сергей Александрович и I I.В. Султанов также имели близкие позиции. Они прекрасно осознавали просветительскую роль исторических и художественных музеев и необходимость придания новой жизни памятникам архитектуры после их реставрации. Как известно, великий князь был председателем Императорского Российского исторического музея (Султанов был приглашен в состав комиссии на стадии завершения отделки здания), председателем Комитета по устройству Музея изящных искусств имени императора Александра III (Султанов входил в Комитет по рассмотрению проектов музея). Отреставрированный по проекту Н.В. Султанова дворец царевича Димитрия в Угличе, в котором, по мысли зодчего, расположился музей, Сергей Александрович также принял под свое высокое покровительство.
«Надо не только возобновить дворец, - писал Н.В. Султанов, - но и придать ему такое полезное назначение, благодаря которому он, помимо исторического значения, получил бы еще современное, жизненное значение, обеспечивающее ему чьи-либо постоянные заботы. Вот почему я полагаю, что самое лучшее было бы приспособить его под музей местных древностей».м Из-за многочисленных утрат дворец восстанавливался по аналогам, а учитывая его музейное назначение, в проект были внесены необходимые коррективы: «Даже вооружившись сравнительным методом и всеми данными современной археологии, мы можем только спроектировать внутренность в характере XVI в., но отнюдь не восстановить ее в первоначальном виде, а это будет научная ложь, которая не может быть допущена, потому что, вместо пользы, она будет приносить вред».'' Исследование дворца принесло неожиданное творческое открытие: па потолке были обнаружены портреты государей от Рюрика до Александра I (плод «поповления» палат в начале XIX в.)."' Эта находка могла послужить истоком замысла для свода галерей памятника Александру II в Московском Кремле.
Торжественное открытие отреставрированного дворца состоялось 3 июня 1892 г. в присутствие великой княгини Елизаветы Федоровны и великого князя Сергея Александровича. Спустя три года Художественно-исторический музей был открыт и в отреставрированной по проекту Н.В. Султанова Дмитровской башне Нижегородского кремля.
Н.В. Султанова и великого князя сближал общий интерес к истории и археологии. Сергей Александрович был основателем и председателем Императорского Православного Палестинского общества (Султанов делал доклад о раскопках на Русском месте в Иерусалиме), по основным местом встреч и дискуссий было Московское археологическое общество (великий князь состоял его почетным членом). Н.В. Султанов был постоянным участником археологических съездов. Например, в письме жене, Е.П. Султановой-Летковой, он подробно рассказывает о своих впечатлениях от археологического съезда в Москве: «Пишу тебе под свежим впечатлением. К началу заседания, конечно, опоздал. Вхожу. Зала убрана лаврами и пальмами. В конце, на эстраде, стол. Посередине великий князь Сергей Александрович; направо - графиня (П.С. Уварова. - Ю.С.у, налево - Савва Тверской; затем Бычков, Покровский и другие <...> Наконец перерыв. Здороваюсь с Уваровой и великим князем; оба очень любезны. Иду в толпу, пожимаю руки. Почти все на лицо».17 Содействие великого князя требовалось при решении конкретных вопросов реставрации, которыми занимался зодчий, например при согласовании проекта для реставрации храма Архангела Михаила в Архангельском.
Все же главной областью деятельности Н.В. Султанова оставалась проектная работа - создание архитектурных чертежей для своих заказчиков, среди которых выделялся великий князь, придирчиво вникавший во все детали заказных работ. Степень доверия к зодчему была столь велика, что ему поручалось не только создание художественного решения, но и его осуществление в натуре. Поэтому он часто виделся с великим князем как на строительстве, так и в подмосковном селе Ильинском - летней великокняжеской резиденции.
В течение 15 месяцев, с 19 февраля 1888 г. по 17 мая 1889 г., Н.В. Султанов был занят созданием проекта и сооружением храма св. Царицы Александры дворца великого князя Павла Александровича на набережной Невы (Английская набережная, 68). В начале июня 1889 г. в Санкт-Петербурге была отпразднована его свадьба с дочерыо греческого короля Александрой Георгиевной. Для новобрачных переделывались интерьеры здания и, по мысли Сергея Александровича, был заказан новый домовый храм в русском стиле, для которого создавалось убранство и церковная утварь.
В ходе работ, которые нашли отражение в дневнике зодчего, можно составить представление о его постоянных отношениях с заказчиком. «19 февраля начал работы по устройству новой церкви во дворце великого князя Павла Александровича в Петербурге».18 «<...> 22-го марта великий князь Сергей Александрович осматривал впервые работы по церкви и древние Медведковские врата. <...> 2 апреля состоялась закладка церкви во дворце великого князя Павла Александровича. Присутствовали великие князья Сергей и Павел Александровичи».19
В иконостасе домовой церкви Н.В. Султанов задумал использовать подлинные царские врата из храма подмосковного села Медведково. Зодчий проводил там на даче каждое лето и был хорошо знаком со священником Покровского храма. Об этом также имеется свидетельство в дневнике: «16-20 марта ездил в Москву и оттуда в село Медведково в семи верстах от Москвы и привез оттуда пожертвованные приходом в церковь великого князя Павла Александровича древние царские врата XVII в. Рисунок их помещен в "Памятниках древнерусского художества" [И.М.] Снегирева и [А.А.] Мартынова. Сама же церковь в их же "Русской старине"».20
В дневнике не раз говорится о поездках в Москву для согласования проектных решений: «7 [июня 1888 г.] ездил в Ильинское по делам постройки и виделся с великими князьями (С[ергеем] Александровичем] и П[авлом] Александровичем]). <...> 261августа 1888 г.] ездил в Ильинское и представлял обоим великим князьям чертежи иконостаса в натуральную величину, образцы иконописи и <...> образцы клейм стенописи. Все вышло очень хорошо».21 <...> «В Ильинском все сошло прекрасно. Великие князья были очень любезны. Сергей Александрович даже расспрашивал о здоровье (по поводу моей лихорадки). 2-го сентября будут осматривать в Петербурге работы. Мой друг Серж (граф С.Д. Шереметев. - Ю.С.) принял меня также очень мило, даже тепло. Читал мне в укромном уголке сада написанные им воспоминания о князе П.П. Вяземском и сообщил, что великий князь Сергей Александрович говорил очень хорошо обо мне».22
«Великий князь Сергей Александрович осматривал перед отъездом работы и остался всем очень доволен. Со мной бел любезен как никогда и даже подал Морозову руку. Он пробыл на работах 2,5 часа и все до мелочей обговорил со мной. Вчера и сегодня я был на работах. Затем водил по древнерусским музеям (Академия, Григорович и Древняя Письменность) всех моих иконописцев, чтобы обвеять их древнерусским искусством для церкви великого князя».23 Через полгода после закладки роспись сводов была уже почти завершена: «<...> 19-го [сентября] утром приехали в Санкт-Петербург.
Я прямо с поезда отправился на лекции, а потом на работы во дворец. Свод почти уже весь расписан».2,1
Пологие своды церкви были украшены травным орнаментом, среди которого в клеймах располагались изображения святых. Этот же прием сохранялся и при украшении стен храма, нижняя часть которых была расписана «полотенцами», над которыми по всему периметру церкви шла лента с посвятительным текстом, набранным древнерусским шрифтом. Вентиляционные проемы были закрыты металлическими решетками изящного растительного рисунка. Перед иконостасом была установлена невысокая преграда с хоругвями, а интерьер украсили паникадила, изящная мебель, поставцы, аналой и другие предметы церковного обихода. Украшением интерьера стало княжеское место, отделенное от посетителей тёмнокрасной бархатной завесой с золотыми двуглавыми орлами.
По рисункам Н.В. Султанова в единой с интерьером стилистике создавалась обстановка: кресла, двери, столик для причастия, киот, плащаницы, кронштейны, подставки. Ход работы над эскизами отражен в дневнике архитектора: «Вечером сделал рисунок подставки под образ для церкви великого князя Павла Александровича <...> рисунок киота для Павла Александровича <...> [делал] акварелью киот для Павла Алесапдрови-ча <...>переделывал верхушку на киворий <...> [делал] кивот и иконы для дворца Павла Александровича».2'
Церковная утварь - паникадила, блюда, блюда для благословения хлебов, кропила, стручцы, семисвсчпик - изготовлялась в Москве па известной фабрике Овчинникова. Архитектор сам контролировал качество исполнения вещей в древней столице и согласовывал в Ильинском новые эскизы. «17 [сентября 1888 г.| <...> Был на фабрике у Овчинникова. Вещи для церкви дворца П[авла] Александровича] исполняются очень хорошо».21' Особо интересным в художественном отношении вышло панихидное блюдо. Несколько приподнятое над основанием, оно было окружено одиннадцатью невысокими подсвечниками, три из которых, расположенные крестообразно, несколько больше остальных, а на месте четвертого - высокий восьмиконечный крест с распятием. Основание блюда покоилось на четырех миниатюрных львах.27
Весной 1889 г. работы завершились: «<...> Сдал наконец церковь. Представлялся великому князю Сергею Александровичу, который остался <...> очень доволен, благодарил и поздравил с полным успехом».ж В апреле смотреть новую церковь пришли близкие великокняжескому кругу царедворцы, многие из которых были знакомы архитектору. Графу И.И. Воронцову-Дашкову он строил имение в Тамбовской губернии, а князь Г.Г. Гагарин был ему знаком по историко-архитектурным исследованиям: «Был во дворце и показывал церковь: [были] Воронцов-Дашков, кн. Оболенский, Гагарин, Лобанов-Ростовский, графиня Толстая, Арсеньев и др[угие]».2!' На освящение храма приехала великокняжеская чета: «Были великие князья Сергей и Павел Александровичи, великая княгиня Елизавета Федоровна. Все прошло величественно. Очень хвалили».'" Торжественное освящение домовой церкви состоялось 16 и 17 мая 1889 г. 17 числа на нем присутствовали великие князья Сергей и Павел Александровичи, великая княгиня Елизавета Федоровна."
Для поминовения скончавшейся спустя два года супруги великого князя Павла Александровича Н.В. Султановым по заказу Сергея Александровича были созданы великолепные рисунки церковной утвари. Три лампады предназначались для Свято-Тро-ицкого храма Троице-Сергиевой лавры, Иверской часовни и храма св. Илии подмосковного села Ильинского. В их декоре зодчий использовал древнерусские и византийские
мотивы, изысканное сочетание белого, черного, желтого, голубого и зеленого цветов эмали, медальонов с изображением житийных сцен св. Царицы Александры и двуглавых орлов.32 Памяти отпевания Александры Георгиевны в церкви Св. Василия Кеса-рийского на Тверской-Ямской улице в Москве посвящался сделанный по рисунку архитектора киот с образом Св. Царицы Александры. Как и другие произведения зодчего, он был покрыт разноцветной фольгой и металлическим прорезным орнаментом."
В феврале 1891 г. Сергей Александрович был назначен московским генерал-губернатором. До тех пор великокняжеская чета проживала в Александрийском дворце в Нескучном саду, но теперь требовалось расширить и обновить резиденцию в центре Москвы. По настоянию великого князя архитектурные работы должен был возглавить Н.В.Султанов. Назначение состоялось 11 мая 1891 г. «Вчера меня вызвал министр (И.И. Воронцов-Дашков, министр Императорского Двора. - Ю.С.) и поручил мне по желанию великого князя отстройку генерал-губернаторского дома. Министр меня поразил своей необычайной простотой и любезностью. Я взялся за дело и теперь нахожусь в полной зависимости от этого дела <...>».3/1 Хотя основные работы были завершены уже через год после назначения великого князя, в феврале 1892 г. (когда состоялся переезд в новую резиденцию) убранство залов завершилось спустя целых два года, в январе 1894 г.
Составить представление о ходе работ можно по сохранившимся письмам и дневнику Н.В. Султанова. Только церковь была задумана в «русском стиле», остальные залы, предназначавшиеся для официальных приемов, должны были обрести классицистическую отделку и обстановку. Опытный зодчий прекрасно справился с новой творческой задачей, создав задолго до появления «неоклассической» тенденции в русской архитектуре начала XX в. великолепные интерьеры в духе «ампира» и петровского времени.
Вначале требовалось составить новые поэтажные планы, определить исторические источники для создания интерьеров. В дневнике упоминаются «планы генерал-губернаторского дома. Сделал три этажа. <...> [В Ильинском] великий князь меня сейчас же принял. Был очень милостив. Утвердил планы своей половины и половины великой княгини. Приглашен к обеду. Было очень просто и оживленно. За обедом завязался общий живой разговор (искусство, археология). <...> Великий князь удивительно любезный хозяин <...> ».,г'
Если чисто архитектурная часть проекта не вызвала у Султанова особого затруднения, то для проектирования мебели требовалось дополнительное изучение исторических образцов, которые он осматривал в дворцовых интерьерах. С этой целыо для Султанова были открыты императорские дворцы Москвы и Санкт-Петербурга. «Осматривал для «мебели» Николаевский дворец <...> 31 июля. С 3-х до 7-ми ездил в Петергоф. Зарисовывал для генерал-губернаторского дома в Монплезире, Эрмитаже и Марли «петровскую» мебель. <...> 22 августа. Санкт-Петербург. Во дворце Летнего сада осматривал «петровскую» мебель. <...> 29 сентября: работал над мебелью. <...> 15 ноября 1891 года состоялось утверждение образцов мебели великим князем Сергеем Александровичем. <...> 28 ноября: занимался мебелыо для дома. <...> 10 декабря: [происходило] изготовление мебели: рисунок стола и витрины».36
Несмотря на покровительство великого князя, в профессиональных вопросах Султанов всецело зависел от сформированной строительной комиссии и ее председателя Д.Д. Соколова, который хотя и благоволил архитектору, но стремился показать свое
служебное рвение. Особенно заметным оно стало накануне завершения работ: «<...> сегодня днем пренесносный день. Соколов ревел и злился из-за всякой мелочи. Жибер, хотя и был очень мил, но все-таки же нашел, что у нас такая .масса недоделанных мелочей, что великому князю раньше как через три недели нельзя переезжать. <...> Дориме-донт (Д.Д. Соколов. - /О.С.) принимает меня, очевидно, за дрова и потому пилит целый день. Устал, а главное измучился я страшно и жду - не дождусь, когда прорвется этот нарыв.
Сегодня вечером Жибер насел на Соколова и выжал у него согласие - остаться мне в Москве вплоть до переезда в дом великого князя, следовательно, быть может, до 1-го [февраля] <...> Присутствие мое здесь положительно необходимо, ибо есть масса мелочей, которые могут быть закончены только по моему личному настоянию и наблюдению. <...> Дела мои начинают поправляться: сегодня уехала Комиссия. Мы все подписали акт, составленный Жибером в крайне беспристрастном и местами даже очень лестном для работ тоне, гак что Доримедонту нельзя мне будет нагадить за работы в П[етербур]ге. Сегодня он даже не ревел на постройке - до того дело кипит. Мы с Корниловым как в огне горим».37 «Расставляли всю мебель до последнего стула <...> В генерал-губернаторском доме расставляли мебель <...> 28 [января] закончили расстановку мебели. 1 февраля развешивали картины. 6 февраля: работы подходят к концу. Вслед за этим происходила развеска картин и уборка внутренних покоев».™
11 /23 февраля состоялся переезд великокняжеской семьи. «Все сошло пока хорошо. Народ на площади кричал "ура". Мы, то есть Комиссия, поднесли икону и хлеб-соль. Потом хлеб-соль подносили подрядчики. Затем нас всех пригласили на молебен. Была поднята Иверская и Спаситель».14
Спустя четыре дня состоялось освящение домовой церкви. «14/26 февраля: С 5 до7 был у всенощной перед освящением геиерал-губсрнаторской церкви <...> 15/27 февраля: С 10 до 2,5 был в генерал-губернаторском доме. Было торжественное освящение церкви и завтрак у великого князя. Было немного "сливок" общества. Служил митрополит».'"1 Церковь св. князя Александра Невского и преподобного Сергия Радонежского устраивалась в стиле XVII в. Подлинный иконостас с царскими вратами и иконами был перевезен из подмосковного села Братеево. Из темной бронзы были выполнены канди-ла и лампада перед иконостасом (копии из ярославской церкви св. Иоанна Златоуста), паникадило (уменьшенная копия из церкви Покрова Пресвятой Богородицы села Медведково), подсвечники (повторение подсвечника 1604 г. Дмитриевского собора во Владимире). Рисунок лампад был заимствован из альбома Ф.Г Солнцева «Древности Государства Российского», а эскиз свечного ящика напоминал экспонат ростовского древлехранилища.'"
Работа над мебелью и люстрами для залов дворца продолжалась еще почти два года. 25 марта: «С часу дня до часу ночи сидел не отрываясь над детальными чертежами мебели "Empire" <...> 26 апреля: С 8 вечера до 4 часов ночи делал чертежи мебели "Empire" для Соловьева <...> 14 / 26 мая: с 10 до 1 делал детальные чертежи мебели для Соловьева <...> 28 мая: детальные чертежи мебели <...> 29 мая: заехал в мастерскую Соловьева. Мебель "Empire" выходит недурно <...> 28 июня: сделал рисунки двух столов для дома генерал-губернатора <...> 29 июня: отдал сегодня последний чертеж Соловьеву на мебель - наконец-то развязался! <...> 13 июля: [был] у Коса в мастерской, где красится генерал-губернаторская мебель <...> 17 июля: [был] у Соловьева <...> 29 июля: сегодня <...> поставили там [в генерал-губернаторском доме] мебель "Empire" в белой гостиной
<...> 22 августа: мебель Сергею Александровичу очень понравилась <...> Утром был в доме генерал-губернатора устраивать окончательно "оранжевую" гостиную»."2
«27 июля. <...> у Чумакова [смотрел] цены на люстры <...> 28 июля. Закончил все по Комиссии по ремонту дома генерал-губернатора. 30 июля. Ильинское. [Сергей Александрович] рисунки люстры утвердил. 31 июля. Постников Д.А.: покончил с ним насчет люстр великого князя и потом возил его к Васильченко в канцелярию генерал-губернатора для договора <...> 31 июля: покончил все с заказом люстры "Empire" для дома генерал-губернатора <...> 26 января: У великого князя Сергея Александровича: "люстры Empire" повешены, понравились очень»/3
Дворцовые интерьеры, и особенно интерьер домовой церкви, полностью отвечали поставленной художественной задаче. Даже такой тонкий ценитель архитектуры, как великий князь Константин Константинович, восхищался произведением зодчего. Вскоре после освящения церкви последовало распоряжение о воспроизведении интерьера в петербургском Мраморном дворце. Н.В.Султанов с удивлением и радостью делает запись в дневнике: «14/26 апреля. <...> После завтрака ездил в Институт [гражданских инженеров] к [Д.Д. | Зайцеву: ему великий князь Константин Константинович приказал повторить мою генерал-губернаторскую церковь в Мраморном дворце!»."'1
Небольшие проекты выполнялись Султановым по заказу Сергея Александровича и для других великокняжеских резиденций. Выше уже упоминалось о лампаде в храм св. Илии села Ильинского. В Александрийском дворце также находился киот в классической стилистике: «сделал эскизы кивота "Empire" для Нескучного», - писал архитектор в дневнике."'' В своем петербургском дворце"'' великий князь заказал зодчему небольшой проект для дворцовой молельни. Об этом архитектор писал графу С.Д.Шереметеву 2 мая 1904 года: «Я возил в Москву рисунки "образной" (т.е. молельни. - Ю.С.), которую буду устраивать здесь, в Сергиевском дворце»."7 В течение летних месяцев Султановым был разработан эскиз с окончательными дополнениями заказчика августа 1904 года. «Вчера поймал на Петергофском вокзале великого князя, который пригласил меня во дворец к двум часам и все решил по "образной". Теперь у меня руки развязаны», - писал архитектор жене."8 Это был последний проект, который создавался П.В. Султановым по заказу великого князя Сергея Александровича, погибшего спустя всего несколько месяцев после утверждения проекта.
Не приходится сомневаться в том, что творческие взаимоотношения заказчика и зодчего были плодотворны для обеих сторон. В лице В.Н. Султанова великий князь обрел талантливого исполнителя своих замыслов. Архитектор, в свою очередь, получил редкую возможность осуществления своих творческих проектов в русле «русского стиля», которым он виртуозно владел. Недостаточно хорошо известная ранее деятельность Сергея Александровича по покровительству и развитию «русского стиля» в архитектуре и искусстве последней четверти XIX и первых лет XX в. обретает более ясные очертания благодаря изучению творчества Н.В. Султанова - одного из наиболее одаренных зодчих этого времени.
' Савельев Ю.Р. Н.В.Султанов и император Александр III. По дневникам зодчего 1889 - 1895 годов// Мавродинские чтения. СПб., 2002. С. 217-224.
2ОР ИРЛИ. Ф. 230. Он. 1. Д. 426. Л. 10. Письмо Н.В. Султанова Е.П. Султаповой-Лстковой от 03.10.1904.
* Забелин И.Е. Дневники. Записные книжки. М., 2001. С.159.
1 РГАЛИ. Ф. 2428. Он. 1. Д. 39. Т. 1 (1883-1885). Л. 10 об.
г>Там же. Л. 2: Новое время. 08. 04.1883 е.; Рисунок хранится в собрании Академии художеств.
'' Султанов Н.В. К рисунку складня (складень, поднесенный Преображенским полком Императору Александру III, с одной фототипической таблицей) // Зодчий. 1891. № 11-12. С. 95-96; J1. 19.
7 Султанов Н.В. Триптих Его Императорского Высочества Великого Князя Констан тина Константиновича // Зодчий. 1901. № 6. С. 97; Табл. 39.
" РГАЛИ. Ф.2428. Оп.1. Д.39. Тстр.1 (1883-1885). Л. 15об.
9 ОР РЫБ. Ф. 757. Он. 1. Д. 2. Дневник за 1891 год. 24 мая.
111 ОР ИРЛИ. Ф. 230. Оп. 1. Д. 424. Л. 46. Письмо Н.В. Султанова Е.П. Султаповой-Летковой. 1894 (?).
" ОР РНБ. Ф. 757. Он. 1. Д. 42. Е.П. Султапова-Лсткоиа. «Павел Васильевич Жуковский (Из записок и воспоминаний)». Л. 8.
12 Султанов Н.В. Памятники зодчества у пародов древнего и нового мира. Аглае. Изд-во Ип-та гражданских инженеров. Ч. 1. СПб., 1890.
" ОР ИРЛИ. Ф. 230. Оп. 1. Д. 422. Л. 85об. Письмо Н.В. Султанова Е.П. Султаповой-Лстковой. Начало апреля 1890 года.
" Известия Императорской Археологической комиссии. Вып. 26. С. 110.
'■'Гам же. С. 110.
"'Там же (Вопросы реставрации. Выи. 1). СПб., 1908. С. 104.
17 ОР ИРЛИ. Ф. 230. Оп. 1. Д. 422. Л. 45-48. Письмо Н.В. Султанова Е.П. Султановой-Легковой 11 января 1890 г. На VIII Археологическом съезде в Москве Н.В. Султановым был сделай доклад «Церкви Большого Кремлевского дворца» // Труды VIII Археологического съезда в Москве. М., 1897. Т. 4. С.147-149.
|Х РГАЛИ. Ф. 2428. Оп. Г Д. 39. Тетр. 3 1888. Л. 4.
IU Там же. Л. 5.
211 Там же. Л. 5.
Там же. Л. 2, 8.
22 ОР ИРЛИ. Ф. 230. Оп. 1. Д. 422. Л. 26об-27. Письмо Н.В. Султанова Е.П. Султановой-Лстковой 28 авгус та 1888 г.
21 Там же. Л. 28об-29. Письмо Н.В. Султанова Е.П. Султановой-Легковой 3 сентября 1888 г.
21 РГАЛИ. Ф. 2428. Оп. 1. Д. 39. Т. 3. 1888. Л. 23.
ОР РНБ. Ф. 757. Д. 1. Дневник. 1889. 22 февраля, 2 марта, 16 марта, 1 апреля, 5 апреля.
2,i РГАЛИ. Ф. 2428. Оп. 1. Д. 39. Т. 3. 1888. Л. 23.
27 Султанов Н.В. Панихидное блюдо церкви великого князя Павла Александровича // Зодчий. 1889. Л.
29.
2Х ОР РНБ. Ф. 757. Д. 1. Дневник. 1889. 30 марта.
в Там же. 3 апреля.
Там же. 13 мая.
" Там же. 17 мая.
12 Султанов Н.В. Три лампад:,i в память Великой Кпягиии Александры Георгиевны, с тремя хромолитографическими таблицами // Искусство и художсстнеипая промышленность. № 8 (32). Май. Отд. П. С. XLXII-XLXIII.
ОР РНБ. Ф. 757. Д. 12. Л. 44; Русские ведомости. № 240. 31.08.1894; Барановский Г.В. Архитектурная энциклопедии. Т. 1. Отд. 3. С. 265.
:м ОР ИРЛИ. Ф. 230. Д. 423. Оп. I. Л. 41. Письмо Н.В. Султанова Е.П. Султаповой-Летковой от 12.05.1891.
:1Г' ОР РНБ. Ф. 757. Д. 2. Дневник за 1891 год. Июнь.
■"' Там же. Дневник. 1891. 24 июля, 31 июля, 22 августа, 29 сен тября, 15 ноября, 28 ноября, 10 декабря.
;,7ОРИРЛИ. Ф. 230. Оп. 1. Д. 423. Л. 58-58об, 60. Письмо Н.В. Султанова Е.П. Султановой-Лстковой 17-18 января 1892 г. Комиссия по наблюдению за работами состояла из Д.Д. Соколова, инженера-архитектора, директора Ип-та гражданских инженеров, тайного советника (председатель); A.A. Мейпгардта, московского губернского инженера; А.Г. Вейдепбаума, московского губернского архитектора; А.П. Корнилова, управляющего дворцовой кон торой Его Высочес тва Великого Князя Сергея Александровича, Н.В. Султанова, архитектора, производителя работ; А.К. Остроумова, дело проз водителя комиссии. Этот список следует дополнить именем Э.И. Жибера - председателя Техпнческо-строитсльпого комитета МВД.
ОР ИРЛИ. Ф. 230. Оп. 1. Д. 424. Л. Зоб. Письмо Н.В. Султанова Е.П. Султановой-Лстковой 28 января 1892 г.; ОР РНБ. Ф. 757. Д. 3. Дневник. 1892. 27 января. Февраль.
:!Я Там же. Л. 8. Письмо Н.В. Султанова Е.П. Султановой-Лстковой 11 февраля 1892 г.
"'ОР РНБ. Ф. 757. Оп. 1. Д. 3. Дпсвпик за 1893 год.
Султанов Н.В. Церковь в доме Московского генерал-губернатора // Зодчий. 1893. № 2. С. 12-14; № 3. С. 17-20; №4. С. 25-27.
" ОР РНБ. Ф.757. Он. 1. Д.З. Дпевпнк. 1892. - Состав подрядчиком, приводимым ниже, представляет собои пс только лучших представителей московского делового мира конца XJX п., но и характеризует круг подрядчиков, с которыми, как правило, сотрудничал Н.В. Султанов при осуществлении своих проектов. Сголярпые работы осуществляли H.H. Никифоров и Ф.И. Романов, каменные - И.С. Касаткин, малярные -А.М. Аитопомон, мебель изготовлялась па фабрике Т.В. Соловьева, скульптурные выполняли М.Д. Кутырип. отопление - Г.С. Кремпев с сыном п H.H. Быков, живописные - С.Г. Павлов, живописные работы в церкви -К.Е. Морозов, драпировки - Е.И. Троицкий, металлические изделия - П.П. Чумаков, скобяные -C.B. Капранов, металлические - А.М. Щеглов и Ко, электричество - С. Трыпдпп, материи - фирма Сапожпикова (ОР РНБ. Ф. 757. Н.В. Султанов. Д. 11. Л. 145, 160).
" ОР РНБ. Ф. 757. Д. 4. Дневник. 1893; Ф. 757. Д. 5. Дневник. 1894.
и Там же. Д. 3. Диешшк. 1892.
Там же. Д. 2. Дневник. 1891. 13 декабря. - Перечень работ Н.В. Султанова можно дополнить проектом православного храма для Дармштадта (1896) по заказу великой княгини Елизаветы Федоровны. Оп, однако, не был утвержден п послужи;! основой для реализованного проекта J1.H. Бспуа.
№ Дворец Белосельских-Бслозерских (архи тектор А.И.Штакеишиейдер, 1846-1848) был приобретен великим кпязем в 1884 г. Об этом имеется краткое упоминание в дневнике A.A. Половцена за 3 марта 1884 г.: «После обеда заезжаю во французский теа тр. В ложу входи т Белосельский с известием, что только ч то кончил дело о продаже своего дома (что па углу Аничкова моста) вел|пкому| кп|язю| Сергею Александровичу». (Дневник государственного секретаря A.A. Половцева. Т. 1.1883-1886. М„ 1966. С. 191).
"7 РГАДА. Ф. 1287. On. 1. Д. 1660. Л. 237-238об.
,lS ОР ИРЛИ. Ф. 230. On. 1. Д. 426. Л. 4. Письмо Н.В. Султанова Е.П. Судтаиовой-Летковой от 14 августа 1904 г.
Статья поступила в редакцию 30 марта 2006 г.
