CC BY
147УДК 340(082) © Н. И. Мартишина, 2013
Мысленный эксперимент в философии права
Н. И. Мартишина *
Дано методологическое описание мысленного эксперимента. Выделены базовые характеристики этого метода, показаны направления его применения в теоретических дисциплинах. Структура мысленного эксперимента и его гносеологические функции представлены на материале классических мысленных экспериментов Э. Д'Амато и Л. Фуллера в философии права.
Ключевые слова: мысленный эксперимент, методология науки, философия права.
Мысленный эксперимент до недавнего времени редко становился объектом специальной методологической рефлексии, и этот термин часто воспринимается как полуметафорическое наименование интеллектуального парадокса, представляющего собой скорее игру разума, чем элемент научного мышления . Между тем это действительно научный метод, подходящий, правда, для решения лишь определенного класса задач, но работающий на этом классе эффективнее иных методов . В силу локали-зованности гносеологических функций мысленный эксперимент эффективно используется главным образом в нескольких областях познания, к которым, в силу специфики своего предмета, принадлежит и философия права В статье мы предпримем попытку определить направленность, сущность и структуру мысленного эксперимента и показать, каким образом он может быть использован в философии права и в более широком тематическом пространстве обсуждения теоретических проблем права в целом
Гносеологический статус мысленного эксперимента определен соединением в его логической природе двух методологических компонентов . С одной стороны, это эксперимент, т. е . «исследовательская ситуация изучения объекта в специально создаваемых, контролируемых условиях» 1 . Экспериментальная методология предполагает конструирование определенной искусственной реальности как конфигурации факторов, соответствующей решаемой проблеме; в этой реальности инициируются и изучаются некоторые процессы; при этом реальность эксперимента включает лишь набор специально отобранных факторов, которые могут существенно варьироваться в соответствии со стратегией исследования . С другой стороны, эксперимент является мыслен-
ным, т е его реальность конструируется исключительно в сфере разума, без какого-либо физического ее моделирования, в связи с чем В . А . Штофф, одним из первых описавший этот метод в отечественной литературе, указывает: «Конечно, мысленный эксперимент не является экспериментом в собственном смысле этого слова и относится к формам мышления на теоретическом уровне научного познания» 2 . В результате появляется возможность введения в реальность мысленного эксперимента факторов и условий, неосуществимых фактически, и моделирования развития ситуации с учетом этих факторов . Именно это обстоятельство и представляется, по нашему мнению, принципиальным для определения места мысленного эксперимента в познании . На конкретном этапе познания эксперимент может быть недоступен по чисто практическим причинам (будучи, например, чересчур дорогостоящим или опасным) . Он в этом случае может даже временно замещаться мысленным «проигрыванием» сценария . Но по-настоящему мысленный эксперимент оправдан там, где реальный эксперимент по требующейся схеме в принципе невозможен и где проигрывание ситуации, включающей сильные идеализации, позволяет сделать недоступными другими способами теоретические выводы
Классическим примером является мысленный эксперимент Дж . Максвелла (1867 г.) . Допустим, что посреди сосуда, наполненного газом, поставлена перегородка, охраняемая мифическим персонажем демоном . Демон пропускает в одну часть сосуда только быстро движущиеся молекулы газа, в другую — только медленно движущиеся . Разумеется, демон-регулировщик — фактически нереальный персонаж (обратим внимание, что он возможен логически, хотя бы в виде технического аналога) Но поставив вопрос
В нашем журнале опубликовала статью «Онтология права и проблема критериев существования» (2010 . № 2) .
*
о том, что произойдет через достаточно продолжительное время после начала такой регулировки, можно сделать вывод о том, что «демон Максвелла» обеспечит нагревание одной части сосуда и охлаждение другой без дополнительного подвода энергии к системе, и далее рассмотреть вопрос о том, возникает ли в этом случае противоречие со вторым началом термодинамики
Мысленный эксперимент определяется в наиболее общем виде как «конструирование и целенаправленное преобразование «идеального объекта», представляющего в сознании ученого тот фрагмент действительности, на который направлено его внимание» 3 . На наш взгляд, это слишком широкое определение, под которое может быть подведен практически любой познавательный акт (по крайней мере, в рамках конструктивистской теории познания, трактующей его как активную деятельность по созданию гносеологических образов). Более точным представляется определение В. А. Штоф-фа, который отметил, что мысленный эксперимент строится по сценарию реального эксперимента и воспроизводит его структуру, протекая при этом в идеальном плане . Стандартными стадиями эксперимента являются: планирование, включающее постановку цели; организация и проведение, в том числе контроль чистоты процесса и результатов; интерпретация полученных данных. В. А . Штофф показал, что этапы мысленного эксперимента аналогичны основным этапам обычного эксперимента; к ним относятся: 1) построение по определенным правилам «квазиобъекта», который будет подвергнут изучению; 2) построение также по правилам идеализированных условий, воздействующих на модель, с изоляцией сторонних параметров, и т п ; 3) выбор показателей и критериев, которые будут фиксироваться (т е создание «квазиинструментов». — Н. М); 4) планомерное изменение условий, воздействующих на объект, и фиксация возникающих следствий; 5) анализ и обобщение результатов 4 . Во многом сходно с этими идеями замечание В. П. Филатова, указавшего, что для осуществления мысленного эксперимента «должна быть построена четкая и визуально представимая ситуация. В ней мысленно осуществляются некоторые действия, которые должны привести к небольшому числу ясно прослеживаемых результатов» 5 .
Таким образом, можно представить мысленный эксперимент как способ исследования, возникающий на стыке теоретического и практического знания, сущность которого состоит в теоретическом конструировании ситуации с введением определенного допущения (оно чаще всего является, хотя и не обязано быть невозможным фактически), анализе развития ситуации с учетом этого допущения и использо-
вания полученного материала для дальнейших теоретических построений в качестве данных опыта.
Считается, что первым выделил и обосновал мысленный эксперимент как метод естествознания Э. Мах . Он проанализировал в этом качестве разработки предшественников (в частности, «каюту на корабле» Г. Галилея, иллюстрирующую принцип относительности) и сам предложил некоторые мысленные эксперименты, сыгравшие свою роль в становлении теории относительности Но это лишь момент методологической фиксации специфики мысленного эксперимента; сам метод существовал едва ли не на протяжении всей истории теоретического мышления Например, полностью отвечает принципам мысленного эксперимента апория Зенона «Ахиллес и черепаха»: в ней создается и «раскручивается» нереальная ситуация, которая затем легла в основу ряда теоретических выводов, вплоть до математического понятия предела Первый аналог мысленного эксперимента с обезьянами, печатающими на пишущих машинках и предположительно способными случайно напечатать все пьесы Шекспира, был намечен уже в античности: почему бы человеку, который верит в возникновение космоса из самопроизвольного движения атомов, заодно не поверить в то, что можно, случайно выбрасывая на землю буквы, получить «Анналы» Энния? — спрашивает Цицерон 6. В современной философии мысленный эксперимент является распространенным способом экспликации философских идей, особенно в сфере гносеологии («мозги в банке» Х. Патнэ-ма) и этики («спасение космонавтов» С . Лоуэлла). Иногда с помощью мысленных экспериментов эффективно решаются фундаментальные философские проблемы Например, вопрос о том, являются ли ощущения как таковые формой знания (а не только информационными данными), получил достаточную ясность после предложенного Ф. Джексоном мысленного эксперимента с «физиологом Мэри» (Мэри — идеальный теоретик и знает все об ощущениях, в том числе о цветовом восприятии, но всю жизнь она находится в монохромной среде . В один прекрасный день Мэри выходит наружу и видит мир, окрашенный во все цвета. Можно ли утверждать, что она приобретет в этот момент новое знание?)
Как видно, в том числе из приведенных примеров, мысленный эксперимент не обладает некоторыми гносеологическими характеристиками реального эксперимента (например, непосредственной эмпирической убедительностью и возможностью активного практического воздействия на объект), но строго (даже более строго, чем это возможно в реальности) выполняет большинство требований к «настоящему» эксперименту: изоляция побочных,
затемняющих сущность процесса обстоятельств, варьирование заданных параметров по определенному плану, создание условий для получения однозначного результата Такие гносеологические преимущества эксперимента, как возможность активного воздействия на объект вплоть до его преобразования, многократная воспроизводимость, возможность рассмотрения явления в чистом виде, возможность обнаружения таких свойств объекта, которые не наблюдаются в естественных условиях, присущи мысленному эксперименту в полной мере Его же самостоятельное преимущество составляет возможность изучить поведение объекта в логически предельных условиях: введение фактически невозможных условий в его структуру (например, полностью информированный ученый, живущий всю жизнь в монохромной среде) как раз и обеспечивает эту возможность .
В философии права мысленный эксперимент чаще всего принимает вид конструирования юридической коллизии, основанной на реальности, но посредством сильных идеализаций доведенной до крайней формы, и попытки найти ее решение . Рассмотрим с этой точки зрения, в частности, логическую структуру статьи Э . Д'Амато «О связи между правом и справедливостью» 7. Д'Амато изучает вопрос о том, можно ли однозначно трактовать право как набор инструментов для реализации справедливости, и эксплицирует проблемность данного соотношения, описывая условную ситуацию, в которой водитель А, спасая выбежавшего на дорогу ребенка, пересекает двойную сплошную линию и получает повестку в суд за нарушение правил движения. Суд приговаривает водителя к штрафу, положенному за данное нарушение, и водитель, оценивающий решение суда как несправедливое, подает апелляцию Водитель, полицейский и судья ведут диалоги, аргументируя свои позиции Далее возникают новые витки развития ситуации В следующем суде рассматривается дело водителя В, который при тех же условиях не стал нарушать правила, учитывая в том числе и судебное решение по делу А; в результате его действий ребенок погиб, но штраф за нарушение правил ему не угрожает Разгорается общественная дискуссия, побуждающая законодателя инициировать обсуждение поправок к пункту правил, запрещающему пересекать двойную сплошную линию; редакция поправки также становится предметом дискуссии, к которой подключаются различные общественные движения (например, защитники прав животных), водители обращаются в Верховный Суд, и т д
Разбор гипотетической ситуации в данном случае не может быть отождествлен, в частности, с примером, поскольку не основывается на конкретном
состоявшемся судебном процессе Реализован именно мысленный эксперимент, причем многоэтапный: ситуация сконструирована и раскручивается во времени Налицо даже такие черты эксперимента, как серийность (разные водители, а затем разные суды принимают разные решения) и вариативность условий (например, в дискуссиях о поправке обсуждается вопрос о том, изменяется ли оценка действий водителя, если риск причинить вред ребенку все-таки несмертелен, если на дороге не ребенок, а старик, если потенциальная жертва ДТП — взрослый человек, сам очевидно виновный в нарушении правил, если опасность грозит выбежавшему на дорогу животному, и т д ) В результате активно используется одно из главных методологических преимуществ эксперимента — возможность посмотреть на ситуацию с самых разных, в том числе в действительности еще не проявившихся сторон
Использован и специальный гносеологический потенциал мысленного эксперимента — возможность смоделировать условия, далеко выходящие за рамки стандартных, крайние варианты В ситуации, смоделированной Э. Д'Амато, присутствует ряд сильных идеализаций, необходимых для осуществления мысленного эксперимента: полицейский выписывает водителю А повестку в суд, полностью игнорируя сопутствующие происшествию обстоятельства; у водителя В, поскольку он не нарушил правила движения, вообще не возникает никакой ответственности; водитель А до конца отстаивает свою правоту, а не предпочитает заплатить небольшой штраф и счесть инцидент исчерпанным, удовлетворившись сознанием своей моральной правоты; все группы общества равно информированы и готовы принять участие в процессе, и т п При реальном развитии этой ситуации, скорее всего, кто-либо из ее участников — полицейский, водитель, судья, законодатель — не проявил бы бескомпромиссной готовности в любом случае довести свою позицию до логического завершения В гипотетической модели все выдерживают эту линию поведения до конца, благодаря чему появляется возможность высветить глубинные логические антиномии соотношения права и справедливости В приведенном примере теоретические выводы по этой проблеме сформулированы автором в тексте постановления Верховного Суда, которое в конце концов принимается в смоделированной ситуации
На основе рассмотренного примера можно более предметно определить логико-гносеологические функции мысленного эксперимента К Поппер выделил среди возможных направлений его применения конструктивное, критическое и апологетическое 8 . Конструктивное направление связано с расширением используемой теории и решением
исследовательских задач; критическое направление выявляет слабые места конкурирующих теорий; в рамках апологетического демонстрируется эвристическая сила теории, оно представляет аналог демонстрационного (в отличие от исследовательского) эксперимента
Рассмотрим, как проявляются данные функции в другом известном мысленном эксперименте в сфере философии права — «деле спелеологов», сконструированном Л. Фуллером 9 . Описанная в нем ситуация отнесена к 4300 г. и условному постапокалиптическому государству Ньюгарт Суд, действующий на основе статутов, призван дать правовую оценку действиям спелеологов, которые, оказавшись отрезанными от мира в пещере в результате обвала, на 33-й день заточения убили и съели своего товарища Суд первой инстанции признал их виновными, общественное мнение склонно оправдать их действия крайностью ситуации; Верховный Суд должен вынести свое решение, и его члены поочередно произносят речи, обосновывая свои позиции К условиям мысленного эксперимента следует отнести также отсутствие в законодательстве Ньюгар-та формулировки типа «Виновны, но заслуживают снисхождения», позволяющей выработать компромиссное решение; действует норма, в соответствии с которой единственным вариантом наказания за преднамеренное лишение человека жизни служит смертная казнь
Речи, которые произносят судьи в обоснование своих позиций, представляют и аргументируют основные подходы к трактовке сущности и источника права вообще Так, одна из линий аргументации основывается на тезисе о том, что позитивное право основано на совместном существовании людей, а следовательно, обвиняемые, будучи полностью отрезанными от общества, оказались вне пространства действия его законов Аргументация с позиций теории общественного договора приводит к утверждению, что заключенное между спелеологами соглашение о том, чтобы бросить жребий и выбрать жертву в соответствии с ним, было допустимым в создавшихся условиях правовым основанием, регулировавшим их поведение Положение о том, что право — это инструмент выражения интересов общества (или воли народа), приводит к выводу о необходимости учесть массовые настроения, а также соображения общественной целесообразности (например, разумно ли убивать людей, на спасение которых только что были затрачены огромные силы и средства?)
Очевидно, что обсуждение выполняет конструктивную функцию, поскольку в нем исследуются и оцениваются статус действий в ситуации крайней необходимости в различных ее проявлениях (напри-
мер, действия спелеологов сопоставляются с самозащитой) и систематизируются возможные варианты юридических решений по ним При этом возможность обсуждать сложную ситуацию и находить разнообразные аргументы выявляет содержание, в частности, теории естественного права и юридического позитивизма и демонстрирует их объяснительную силу (т е реализуется апологетическая функция) А замечания, которые судьи делают в отношении позиций друг друга (часто сопоставимые с новыми вариациями многоэтапного мысленного эксперимента — например, один из судей ставит вопрос о том, в какой момент наступает гражданское совершеннолетие спелеолога, достигшего соответствующего возраста во время заточения в пещере, если считать, что в этот период их сообщество пребывало в естественном состоянии), служат выявлению слабых сторон каждой из общих концепций
Можно предположить, что в общем случае в философии, а также в теории права используется прежде всего критической потенциал мысленного эксперимента, ориентированный на установление недостаточности оснований выстраиваемых правовых систем Но конструктивное направление является в этом случае прямым продолжением критического, и даже апологетический аспект мысленного эксперимента в праве (в отличие от многих наук) оказывается значимым в силу важности логической аргументации в общей системе обоснования
Резюмируя сказанное, можно утверждать, что мысленный эксперимент востребован в областях познания, где следует рассмотреть и учесть все многообразие модификаций общего в варьирующихся воплощениях, вплоть до логически предельных Кроме того, одним из методологических требований к мысленному эксперименту является его выбор в ситуациях, когда эксперимент в реальном режиме неприемлем или ограничен с социальной или этической точки зрения Оба указанных фактора присутствуют в правовых дисциплинах Поэтому в теоретических исследованиях права мысленный эксперимент можно оценить как эффективный гносеологический инструмент, использование которого может быть даже расширено Он не дает исчерпывающего обоснования теории (лишь в редких случаях мысленный эксперимент может приобрести значение решающего эксперимента), но обеспечивает позитивную эвристику и выступает выигрышным средством аргументации и контраргументации, что также немаловажно в научных, в том числе квалификационных работах
Наконец, хорошо сконструированный мысленный эксперимент может представлять собой не только средство получения теоретического результата, но и самостоятельный научный результат. Текст Л . Фул-
лера обсуждается и изучается уже более пятидесяти лет, и все время возникают новые его комментарии . Мысленный эксперимент Ф. Джексона, придумавшего «физиолога Мэри», сразу сделал известным этого автора . На наш взгляд, это также демонстрирует значимость мысленного эксперимента в спектре научной методологии
1 Ушаков Е. В. Введение в философию и методологию науки. М., 2005. С. 124.
2 Штофф В. А. Современные проблемы методологии научного познания . Л . , 1975. С. 19.
3 Гусев С. С. Мысленный эксперимент // Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М. , 2009. С. 536.
4 Штофф В. А. Моделирование и философия . М. -Л . , 1966. С. 211-212.
5 Филатов В. П. Мысленный эксперимент в философии и науке // Эпистемология и философия науки . М. , 2010 . № 3 . С 7
6 «Так как же мне не удивляться человеку, убедившему себя в том, что существуют какие-то плотные и неделимые тела, которые носятся [в пространстве] под действием силы тяжести, и что от случайных столкновений между этими телами образовался прекраснейшим образом украшенный мир? Не понимаю, почему бы человеку, который считает, что так могло произойти, не поверить также, что если изготовить из золота или из какого-нибудь другого материала в огромном количестве все двадцать одну буквы, а затем бросить эти буквы на землю, то из них сразу получатся «Анналы» Энния, так что их можно будет тут же и прочитать . Вряд ли по случайности может таким образом получиться даже одна строка» (Цицерон. О природе богов. М. , 2002).
7 Использовано изложение статьи и комментарии к ней в источнике: Моисеев С. В. Философия права. Новосибирск, 2004. С 75-86.
8 Popper K. On the Use and Misuse of Imaginary Experiments // Popper K . The Logic of Scientific Discovery. N .Y. -London, 1999. P. 464-480.
9 Моисеев С. В. Указ . соч. С 86-110 .
