CC BY
0Музейный дискурс: к исследованию контекста
Марина Арканникова
Статья посвящена теоретико-методологическому осмыслению современной музейной сферы в парадигме социальной теории дискурса и теории коммуникации. Признание социально конструируемого характера коммуникативной практики и контекста музейного мира удерживает фокус внимания на изучении медиальности дискурсивных практик. Автор определяет основные смысловые коммуникативные эффекты музейного дискурса и обосновывает перспективность изучения темы в методологии интеракционального социально ориентированного подхода.
Ключевые слова: музей и музейный дискурс, контекст, коммуникация и социальная практика, дискурсивный анализ, медиальность.
УДК 316.77+069: 81'42
Р01: 10.30547/тес11аа1тапа1г3.2024.1824
ЕРИ:
© Арканникова Марина Сергеевна
кандидат политических наук, доцент, докторант,
директор Высшей школы медиакоммуникаций
и связей с общественностью Гуманитарного
института Санкт-Петербургского политехнического
университета Петра Великого
(г. Санкт-Петербург, Россия), [email protected]
Постановка исследовательской проблемы
Междисциплинарное и всестороннее изучение дискурса, инициированное более полувека назад благодаря работе З. Харриса (Harris, 1952: 1-30), привело сегодня к пониманию дискурса как результата теснейшего взаимодействия двух миров - языка и реальности, представленного социальными репрезентациями. Вслед за расширенным пониманием дискурса М. Фуко (1996 (а, б), 2006), который развернул научную дискуссию в контексте теории коммуникации и социальных практик, Т.А. ван Дейк (van Dijk, 2006; ван Дейк, 2015) одним из первых обратился к изучению связи как между дискурсивными и когнитивными структурами, так и между дискурсивными и социальными. По его мнению, дискурс представляет собой более широкий феномен, чем просто текст, поскольку «вносит вклад в социальные изменения» и относится к еще одной ключевой сфере - «символической власти» (ван Дейк, 2015: 25).
В логике заявленной темы контекст понимается как структурная единица сложного и многоаспектного коммуникативного явления современной действительности - дискурса, который наряду с лингвистическими характеристиками, присущими тексту, обладает и экстралингвистическими - социальными
(внеязыковыми) - факторами (ван Дейк, 2015: 25, 30), или, как образно отметил М. Фуко: «дискурс - это тонкая контактирующая поверхность, сближающая язык и реальность, смешивающая лексику и опыт» (1996 (а): 49). Мультидисциплинарность осмысления контекста «как интерфейса между социальной структурой и дискурсом» (Hooper-GreenhiH, 2000: 163) представляет собой «экстралингвистическое окружение целого текста, создающего его прагматическую и социокультурную релевантность» (Нефедов, Чернявская, 2020: 83), включающее в себя как минимум, следующие «три измерения: дискурс, познание и общество, а также, когда это возможно, историческое и культурное измерения» (ван Дейк, 2015: 15).
Контекст конструируем, не статичен, всегда связан с конкретными условиями дискурсивного события, паттернами доступа к дискурсу1, всегда подчинен синерге-тическим законам, т.е. «предполагает более или менее прямую взаимосвязь между ситуационными, социальными, политическими или культурными аспектами "среды" текста и высказывания, с одной стороны, и структурами самого дискурса - с другой» (van Dijk, 2006: 161), «контекст не поддается формализации, его анализ не может быть представлен как система очевидных языковых маркеров и исследовательских процедур» (Нефедов, Чернявская, 2020: 93).
Автор опирается на принцип методологического плюрализма в исследованиях М. Фуко (1996 (а, б), 2006), Ю. Хабермаса (2001), П. Бурдье (1993, 2002, 2005), Т.А. ван Дейка (van Dijk, 2006; ван Дейк, 2015), Ж. Бодрийяра (2002) на стыке постмодернистской репрезентации культуры, истории, власти, знания, языка, семиотики, лингвистики в контексте научных концептов структурализма и постструктурализма, критического дискурс-анализа и представляет контекст как конструируемую категорию, включающую семь совокупных структурных элементов дискурса:
1) когнитивный (соединяющий и объединяющий знания в границах ментального пространства и определяющий модусы коммуникации, с одной стороны, представляющий интерфейс для обмена информации и инфраструктуру коммуникативного взаимодействия, в том числе время, место, канал и условия - с другой);
2) семиотический (включающий в себя как знаковые системы и символические образования: язык, жесты, образы, так и нарратив, соответствующий определенному временному и пространственному социокультурному контексту);
3) деятельностный (представляющий собой различные социальные практики, направленные на репрезентацию существующих знаковых систем и на создание новых смыслов);
4) медиальный (регламентирующий «рамку восприятия» на семантику дискурса, т.е. оформленность смысла, обусловленность смысловыражения в конкретной дискурсивной практике);
5) аксиологический (напрямую связанный с категорией оценки, выражающейся с помощью лексико-стилистических средств и характеризующей действительность с позиции определенной системы ценностей);
6) социальный (регламентированный всеми тремя видами социальных связей -социальные контакты, социальные взаимодействия, социальные взаимоотношения - и представляющий собой в коммуникативном плане совокупность знаний, ценностей, идентичностей и их коммуникативные эффекты);
7) политический (формирующий, проявляющий и воспроизводящий коммуникативную природу властных отношений в обществе, в том числе иерархию и ротацию различных дискурсов в коммуникативной системе).
Наличие разнообразных школ и подходов к изучению теории дискурса обусловливает широту методологической установки-гипотезы
авторского осмысления музейного дискур- анализа, следует отметить, что музейная са: «дискурс - особый способ репрезен- сфера, как и весь современный мир, раз-тации мира» (Йоргенсен, Филлипс, 2008: вивается в новой парадигме, определяе-233), а также своеобразные «следы памя- мой возможностью доступа к информации ти» (Гидденс, 2003) в совокупности интро- в любое время, в любом месте, на любом вертивной формы коммуникации (текст) устройстве. Мировая экономика трансфор-и ее экстравертивной формы (речь) (Юнг, мировалась в «медиаконвергентную эконо-2019) установления «прямого контакта с мику», «творческую/креативную экономику», прошлым» (Хейзинг, 1988, 1997) и когни- «экономику переживаний», где ключевыми тивного единства (Хабермас, 2001), которые акторами и ресурсами выступают креатив-формируют культурные коды и репрезен- ные институции, коллаборации креатив-туют смыслы (Бодрийяр, 2022), обладают ных кластеров и арт-индустрий, социаль-властной силой в определенном менталь- но-культурная инноватика. Так, музейная ном пространстве и историческом контексте сфера становится íifestyíe-пространством, (Фуко, 1996 (а, б), 2006; van Dijk, 2006; ван обладающим рекреационным ресурсом, Дейк, 2015). где посетители могут отдыхать, знакомиться
В авторском представлении под музейным с искусством, расширяя свой эмоциональ-дискурсом, включающим все семь вышеназ- ный интеллект и кругозор. ванных структурных элементов его контекс- Вовлечение аудитории в потребление та, понимается «системно организованный и производство контента, инициированное комплекс языковых коррелятов националь- базисным субъектом пиар, имеет признаки ных музейных практик, нацеленных на про- виртуальной игры - геймификации, кото-ведение государственной политики воспро- рая выходит на пределы виртуального производства национальной исторической па- странства и становится частью повседневной мяти. Онтологически данный дискурс функ- жизни пользователя, влияя на его потреби-ционирует как совокупность текстов / ком- тельское поведение. Все это задает новый муникативных продуктов разной природы, институциональный дизайн современным производимых субъектами музейной ком- музейным пространствам, наделяя эти па-муникации на предмет объектов, включен- мятные книги человечества, «храмы искусных в процесс производства/воспроизвод- ства и науки» новыми коммуникативными ства национальной исторической памяти коннотациями и эффектами (Арканникова, или ее компонентов» (Гавра, Арканникова, 2022: 35-36), которые в опоре на работы 2024: 150). М. Фуко (1996 (а, б), 2006) впервые были
описаны Р. Дюкло (Duelos, 1994) и конкре-С°временная музейная сФера тизированы Э. Хупер-Гринхиллом (Hooper-
как объект и субъект коммуникации GreenhiU, 2000) в логике концепта «постму-В рамках данной статьи под «музейной зея» (post-museum) как «места личностных и сферой» автор имеет в виду совокупность субъективных взаимоотношений, в процессе всех акторов, осуществляющих отбор, со- которых не передаются, но создаются новые хранение и репрезентацию специфической знания и опыт» (Arvanitis, 2010: 171). В бо-группы природных и культурных объектов, лее широкой трактовке смысловой акцент осознаваемых обществом как ценность, под- перемещается с конструирования эффек-лежащих трансферу в национальную сис- тивной концепции внесистемного обучения тему культурогенеза. на коммуникативные и репродукционные
Рассматривая контекст современной му- возможности новой модели, подчеркива-зейной сферы в логике коммуникативного ется принципиальная неопределенность
и размытость институциональных границ свои феноменологические признаки, не мути-
постмузея, где «музейное» и «повседневное», руя в сторону досугового центра» (Шляхтина,
реальное и виртуальное взаимопроникают 2011: 18) в острой дилемме «музей: храм
друг в друга в рамках новых социокультур- или форум?» (Cameron, 1971: 5) опреде-
ных практик и «ритуалов», где цель музея - ляет в том числе и характер контекста со-
это вдохновение, обучение, идентифика- временной музейной сферы. ция (Балаш, 2018: 13; Мастеница, 2020: 49). Вместе с тем активно развивающийся в
Анализируя современную музейную музейных институциях интерактивный способ
сферу как многоуровневую систему ком- коммуникации, по мнению многих иссле-
муникаций с точки зрения социальных мо- дователей (Мастеница, 2020; Балаш, 2018,
делей потребления (Овруцкий, 2010), тео- 2023 и др.), изменяет культуру потребления:
рии коммуникации и теории социального посетители становятся активными участни-
действия, как участие в символическом об- ками так называемой культуры «соучастия»
мене, основным предметом которого вы- (participatory activities - совместная, общая
ступают знаковые системы и/или символи- деятельность), переходящими из разряда
ческие формы (Бодрийяр, 2022) полиак- созерцателей в разряд творцов (в логике
тивной культуры (Льюис, 2001), музейное таких моделей поведения собирательство,
пространство, по мнению автора, предстает сотрудничество, сотворчество и гостевое
как синтез коммуникационных процессов, соучастие), что, по мнению автора, мож-
обусловливающих синергию трех комму- но рассматривать как новые коммуника-
никативных эффектов: эффекта «расшире- ционные субстанции. В том числе, как суть
ния человека» (Маклюэн, 2003), согласно четвертого эффекта: «общества соучастия»
которому потребитель расширяет сознание, (Jenkins, 2006), реализующего партиципа-
наращивает социальный опыт, «встраива- торные практики (субъектные и/или кор-
ется» в смыслообразование («человек рас- поративные), перформативное поведение
ширяет свою современность, творя собст- (как в музейном или зрелищном варианте,
венное будущее и прошлое» (Ассман, 2017: так и в перформативном тексте), интегра-
218)); эффекта «гедонистической модели» тивные коммеморативные практики (ком-
(Stihler, 2000), предоставляющего рекреа- меморация - культура намеренного увеко-
цию и наслаждение в качестве доминиру- вечения), в основе которых - осознанное
ющего нарратива; эффекта «общества пе- деятельностное участие акторов в культур-
реживаний» (Schulze, 1993), в котором ког- ных процессах и музейной деятельности в
нитивная модальность «гедонистической» частности, а также определенное состояние
усиливается ориентацией на максимальную читателя-зрителя-участника - сопережи-
насыщенность жизни, ее яркость, глубину, вающего и вовлеченного в это действие. где музей выступает площадкой прежде В связи с этим следует отметить понятие
всего переживаемой реальности. входного нарратива, введенное в научный
В данной логике посетителя музея мож- оборот З. Дерингом и Э. Пекариком (Doering,
но назвать «новым культурным потребите- Pekarik, 1996) для обозначения той внутрен-
лем», ориентированным и на получение ней сюжетной линии, с которой посетитель
удовольствия, и на удовлетворение потреб- попадает в музей. Эти входные нарративы
ности в событийной коммуникации, и на предопределяют и направляют поведение,
поиск личностных и витальных смыслов, воспитание, воспоминания и оценку степени
где потребительской ценностью для не- удовлетворенности посещением / комму-
го становится его коммуникативный опыт. никативным актом. По мнению исследова-
«Возможность музея "выстоять", сохранив телей («Что-то новое и необычное», 2018:
174-175), наибольшее удовлетворение по- 2023; Краусс, 2017) обладает значитель-сетителям приносят экспозиции, которые ным научным потенциалом. Исследование резонируют с их входными нарративами, современной музейной сферы в условиях подтверждают и обогащают их уже суще- новой социальной реальности, социально-ствующий взгляд на мир. Данные факты го статуса музея среди других культурных фиксируются не только на уровне марке- институций и оценки его преобразующе-тинговых исследований, но и социологами го контекста невозможно без анализа си-(«Что-то новое и необычное», 2018: 28-29; стемообразующих элементов музейного Балаш, 2018), которые также свидетельст- дискурса, его констант, наделенных гно-вуют, что в настоящее время традиционные сеологической, онтологической и аксио-подходы к описанию аудитории музейной логической значимостью: знаний, тради-сферы невалидны, поскольку аудитория ций, ценностей, символов, образов, языка. становится более дифференцированной Находясь в постоянном развитии, все они и изменчивой, ввиду того, что сам социум остаются неизменными и составляют еди-трансформируется в направлении «сла- ное когнитивное пространство культурного бых связей» между субъектами как в глу- кода нации, формирующее идентичность, бину (связи становятся поверхностными, навыки мышления, смыслообразования и непродолжительными), так и во време- реализующее феномен социокультурного ни (очень кратковременные, не стойкие) императива (Арканникова, 2022). (Бауман, 2008). Базовые параметры ак- Музейный дискурс как коммуникатив-тивной «культурной публики» остаются ный феномен, как особая форма герме-прежними, и они универсальны для любых невтической кодировки музейной сферы обществ и любых стилевых и вкусовых сег- является дискурсом институциональным, ментов: на «культурное потребление» вли- подчиненным синергетическим законам, яет уровень образования и возраст. Но при деятельностно-процессуальным и самоор-этом все более значимыми оказываются ганизованным. В понимании автора музей-явления текучей современности (Бауман, ный дискурс выступает значимым базисом 2008), взрыва (Лотман, 2010) и цифрового социокультурного и социополитического капитала (Бурдье, 1993, 2002, 2005), фе- ценностно-смыслового порядка современ-номены коннотаций (Барт, 1989) и симу- ного общества и представляет собой поли-лякры (Бодрийяр, 2022), проявляющиеся семантику коммуникационных процессов, в различии жизненных стратегий и сти- обусловливающих синергию четырех комля жизни в целом, меняющемся статусе, муникативных эффектов в логике менталь-идентичности и репрезентации человека - ных репрезентаций: эффект «расширения том, как он видит себя сам и как позицио- человека», эффект «гедонистической мо-нирует себя в публичном пространстве, а дели», эффект «общества переживаний» и также вкусовые различия, которые зави- эффект «общества соучастия». сят и от степени образованности в сфере Структурные компоненты коммуникатив-искусства, и от культурного бэкграунда, и ного взаимодействия, определяемые гиб-от традиций и предпочтений семьи, инте- ридностью внутреннего каркаса музейной ресов коммьюнити. сферы, ориентированной на индивидуальный
выбор потребителя, размытостью внешних Выводы границ, в формировании которых значи-
Можно констатировать, что современная тельное место принадлежит разнообразию музейная сфера как феномен постмодерниз- форм репрезентации, содержательному ма или постмедиальной эпохи (Арканникова, и стилистическому дифференцированию
коммуникации в логике всех четырех измерений современной конвергенции (технологическое, организационное, производственное и интеллектуальное), требуют
целостного системно-структурного представления и кумулятивных теоретических построений в контексте научно-исследовательской парадигмы музейного дискурса.
Примечания
1 Автор придерживается понимания Т.А. ван Дейка в логике способа «проявления людьми инициативы в коммуникативных событиях, модальности их участия, а также способов контроля такими параметрами дискурса, как обмен репликами, последовательность высказываний, темы и даже способы их репрезентации - как референтов или тем - в дискурсе» (ван Дейк, 2015: 92).
Библиография
Арканникова М.С. Музейный дискурс как социокультурный и смыслообразующий феномен российского общества // Казанская наука. 2023. № 10. С. 323-325.
Арканникова М.С. Стратегические коммуникации музейных институций // Коммуникология. 2022. Т. 10. № 4. C. 35-47. DOI: 10.21453/2311-3065-2022-10-4-35-47
Ассман А. Распалась связь времен? Взлет и падение темпорального режима Модерна / пер. с нем. Б. Хлебникова. М.: Новое лит. обозрение, 2017.
Балаш А.Н. «Границы музея» как предмет профессиональной рефлексии // Вестн. СПбГИК. 2023. № 1 (54). С. 175-182. DOI: 10.30725/2619-0303-2023-1-175-182
Балаш А.Н. Музей как «другое пространство» культуры // Музей - памятник - наследие. 2018. № 1 (3). С. 12-22.
Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989. Бауман Э. Текучая современность. СПб.: Питер, 2008.
БодрияйрЖ. Система вещей / пер. с фр. С.Н. Зенкина. М.: Рипол-Классик, 2022. Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики. СПб.: Алетейя, 2005. Бурдье П. Социология политики / пер. с фр. и общ. ред. Н.А. Шматко. M.: SocioLogos, 1993.
Бурдье П. Формы капитала // Экономическая социология. 2002. № 5. С. 60-74. ван Дейк Т.А. Дискурс и власть: Репрезентация доминирования в языке и коммуникации / пер с англ. Е.А. Кожемякина, Е.В. Переверзева, А.М. Аматова. М.: URSS; Либроком, 2015.
Гавра Д.П., Арканникова М.С. Музейный дискурс в условиях информационного противостояния: к постановке проблемы // Коммуникология. 2024. Т. 12. № 1. С. 144155. DOI: 10.21453/2311-3065-2024-12-1-144-155
Гидденс Э. Устроение общества. Очерк теории структурации / пер. с англ. И. Тюри-ной. М.: Акад. проект, 2003.
Йоргенсен М.В., ФиллипсЛ.Дж. Дискурс-анализ. Теория и метод. Харьков: Гуманит. центр, 2008.
Краусс Р. «Путешествие по Северному морю»: искусство в эпоху постмедиальности / пер. с англ. А. Шестакова. М.: Ад Маргинем, 2017.
Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПб, 2010.
Льюис Р.Д. Деловые культуры в международном бизнесе. М.: Дело, 2001.
Маклюэн F.M. Понимание медиа: внешние расширения человека / пер. с англ. В. Николаева. М.: Жуковский: КАНОН-пресс-Ц; Кучково поле, 2003.
Мастеница Е.Н. Музей в начале третьего тысячелетия: ведущие тенденции развития // Общество. Среда. Развитие. 2020. № 3. С. 46-54.
Нефедов С.Т., Чернявская В.Е. Контекст в лингвистическом анализе: прагматическая и дискурсивно-аналитическая перспектива // Вестн. Томск. гос. ун-та. Филология. 2020. № 63. С. 83-97. DOI: 10.17223/19986645/63/5
Овруцкий А.В. Социальные модели потребления // Гуманитарные и социальные науки. 2010. № 5. С. 55-64.
Фуко М. (а) Археология знания / пер. с фр. С. Митина, Д. Стасова, общ. ред. Бр.Левченко. Киев: Ника-Центр, 1996.
Фуко М. Дискурс и истина / пер. с англ. А.М. Корбута. Минск: Пропилеи, 2006.
ФукоМ. (б) Порядок дискурса // ФукоМ. Воля к истине: по ту сторону власти, знания и сексуальности. Работы разных лет / пер. с фр. С. Табачниковой. М.: Касталь, 1996. С. 47-97.
Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. СПб.: Наука, 2001.
Хейзинга Й. Осень Средневековья / пер. Д.В. Сильвестрова. М.: Наука. 1988.
Хейзинга Й. Homo Ludens: статьи по истории культуры / пер. Д.В. Сильвестрова. М.: Прогресс-Традиция, 1997.
ШляхтинаЛ.М. Современный музей: идеи и реалии // Вопросы музеологии. 2011. № 2 (4). С. 14-19.
«Что-то новое и необычное»: аудитория современного искусства в крупных городах России / отв. ред. А.Ю. Прудникова. Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2018.
Юнг К.Г. Психологические типы / пер. с нем. М.: Акад. проект, 2019.
Arvanitis K. (2010) Museums Outside Walls: Mobile Phones and the Museum in Everyday. In: Parry R. (ed.) Museums in a Digital Age. London: Routledge, pp. 170-176.
Cameron D.F. (1971) The Museum, a Temple or the Forum. Curator: The Museum Journal 14: 11-24.
Doering Z.D., Pekarik A. (1996) Questioning the Entrance Narrative. Journal of Museum Education 2 (13): 20-25.
Duclos R. (1994) Postmodern... Postmuseum: New Directions in Contemporary Museo-logical Critique. Museological Review 1 (1): 1-13.
Harris Z.S. (1952) Discourse Analysis. Language 28: 1-30.
Hooper-Greenhill E. (2000) Museums and the Interpretation of Visual Culture. London; NY: Routledge.
Jenkins H. (2006) Convergence Culture: Where Old and New Media Collide. New York: New York University Press.
Schulze G. (1993) Die Erlebnisgesellschaft: Kultursoziologie der Gegenwart. Frankfurt am Main; NY: Campus-Verl.
Stihler A. (2000) Ausgewählte Konzepte der Sozialpsychologie zur Erklärung des modernen Konsumverhaltens. In: Rosenkranz D., Schneider N.F. (eds.). Konsum. Wiesbaden: VS Verlag für Sozialwissenschaften, s. 169-186. D0I:10.1007/978-3-322-89612-4_8
van Dijk T.A. (2006) Discourse, Context and Cognition. Discourse Studies 8 (1): 159-177.
Дата поступления в редакцию: 15.05.2024 Дата публикации: 20.06.2024
