CC BY
47
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 37 (175). История. Вып. 36. С. 137-141.
Д. н. Денисов
мусульманские молитвенные дома в ПРОМЫШЛЕННЫХ ПОСЕЛКАХ ЮЖНОГО УРАЛА (КОНЕЦ XIX - НАЧАЛО XX ВЕКА)
В статье рассматривается функционирование мусульманских молитвенных домов в промышленных поселках Южного Урала конца XIX- начала XXв., где ограничения, установленные российским законодательством, временный характер занятости мусульманских рабочих создавали препятствия для удовлетворения их религиозных нужд.
Ключевые слова: мусульманский молитвенный дом, мечеть, мулла, промышленность, Южный Урал.
70-80-е гг. XIX в. отмечены подъемом горнодобывающей и металлургической промышленности на Южном Урале, который был обусловлен упрощением процедуры разведки, заявки и разработки полезных ископаемых, глубокой капиталистической перестройкой предприятий, модернизацией производственных мощностей и внедрением новых технологий, развитием сети железных дорог, позволивших увеличить и ускорить поставку сырья и топлива, а также вывоз готовой продукции в центральные районы страны. Расширяющееся производство испытывало возрастающую потребность в рабочей силе. Продолжающееся обезземеливание и социальное расслоение крестьянства объективно стимулировали приток на промышленные предприятия татарского и башкирского населения, которое массово нанималось на добычу руды, основные и вспомогательные работы при металлургических заводах (рубку дров, жжение угля, гужевые перевозки, сплав леса и др.). Усилению трудовой миграции способствовала прокладка в 1885-1890 гг. Самаро-Златоустовской железной дороги, соединившей основные горнозаводские центры Южного Урала с поволжскими губерниями. Как следствие, на рубеже Х1Х-ХХ столетий в промышленных поселках Южного Урала впервые появилось значительное мусульманское население, которое изменило их традиционный этноконфессиональный состав. Оторванные в течение долгого времени от своих приходов временные рабочие из числа мусульман далеко не всегда могли в полной мере исполнять обряды своей религии из-за ограничений, установленных российским законодательством.
Так, еще в 1887 г. золотопромышленник Гавриил Ермолаевич Подвинцев построил
для своих татарских и башкирских работников мусульманский молитвенный дом на Аполлинариевском прииске, вблизи поселка Кочкарского (ныне г. Пласт Челябинской обл.). Однако он не имел официального юридического статуса потому, что законодательство Российской империи вообще не знало такого термина. Оно различало только пятивременные мечети, предназначенные для ежедневного пятикратного совершения намаза, и соборные мечети, где разрешалось дополнительно проводить пятничные и праздничные богослужения. Согласно ст. 155 Устава строительного сооружение любой мечети с образованием самостоятельного прихода и назначением собственных священнослужителей допускалось при наличии не менее 200 мусульман мужского пола из числа постоянных жителей1. Поскольку большинство мусульманских рабочих имело на приисках сезонную занятость, а их число не дотягивало до законодательно установленного норматива, они были вынуждены довольствоваться простым домом, куда могли собираться только на общественную молитву. Для совершения других обрядов и регистрации актов гражданского состояния (рождения, бракосочетания, развода, смерти) приходилось вызывать муллу со стороны, из ближайшей деревни, где имелась мечеть.
Постепенно мусульмане, приезжавшие на временные заработки, стали оседать на постоянное жительство, обзаводились семьями и домашним хозяйством. Некоторые из них занялись торговлей, земледелием, кустарными промыслами. Лишь когда численность постоянного мусульманского населения достигла минимального норматива, предусмотренного законодательством, стало возможным поставить вопрос об организации собственного
прихода. В 1901 г. мусульманские рабочие Кочкарских приисков на общественном сходе постановили приговор, которым ходатайствовали о разрешении постройки соборной мечети и утверждении имамом избранного ими крестьянина Мухаметсадыка Сагидеева. Он имел свидетельство Троицкого городского училища от 2 декабря 1898 г. № 271 о знании русского языка в объеме, достаточном для кандидатов на должности сельских мулл, а также сдал в Оренбургском магометанском духовном собрании экзамен на звания имама-хатыба и мудариса. Доверенные мусульман Кочкарской системы, мещане Мухаметзариф Сабитов, Мухаметхафиз Мухаметгалимов и Мухаметзариф Мухаметзянов представили пакет необходимых документов на рассмотрение Оренбургского губернского правления. По его запросу 14 июля 1901 г. за № 5288 духовное собрание выразило мнение о том, что постройка здесь мечети является насущной необходимостью. Рапортом от 25 апреля 1902 г. № 2587 горный исправник 2-го округа подтвердил, что при ней будут состоять не менее 200 мусульман мужского пола, «.. .издавна оседло живущих на приисках». Наконец, епископ Оренбургский и Уральский отношением от 28 октября 1902 г. № 11594 уведомил губернатора, что со стороны епархиального начальства не имеется никаких препятствий к постройке здесь мечети2. Однако Войсковое хозяйственное правление Оренбургского казачьего войска в качестве собственника земли отказалось отвести участок для строительства мусульманского храма. На этом основании Губернское правление 15 февраля 1905 г. отклонило ходатайство мусульман, проживавших на Кочкарских приисках. По их жалобе, Департамент духовных дел иностранных исповеданий МВД разъяснил губернским властям, что молитвенный дом может быть устроен в любом пригодном для этого частном помещении, а вопрос о владении землей не стоит в непосредственной связи с устройством духовных нужд мусульман3. Поэтому новым указом от 12 июня 1906 г. Оренбургское губернское правление разрешило образовать самостоятельный приход при молитвенном доме на Аполлинариевском прииске, а избранный общиной крестьянин Мухаметсадык Сагидеев был утвержден к нему в званиях имама-хатыба и мудариса4 С 1906 г. он отправлял религиозные обряды на всех золотых приисках Кочкарской и
Кособродской систем, объезжая их по просьбе местных мусульман5.
В 90-е гг. XIX столетия мусульманский молитвенный дом был открыт в поселке при Саткинском заводе, а по указу Уфимского губернского правления от 2 апреля 1899 г. № 1155 к нему был временно прикомандирован из другого прихода имам Салихъян Тагиров6. Помимо заводского поселка, он обслуживал мусульманское население ближайшей округи. В 1904 г. на Саткинском заводе насчитывалось 124 мусульманина мужского пола, на Бакальском руднике - 59, в Саткинском лесничестве - 9, на станции Бердяуш - 18, а всего 210 мужчин. С учетом этого 12 саткинских мусульман, имевших собственные дома и занимавшихся торговлей, решили построить пятивременную мечеть вместо молитвенного дома. Однако по сведениям полиции, в заводском поселке постоянно проживало всего 76 мусульман м. п., а остальные были временными рабочими. Поэтому 16 июня 1906 г. Уфимское губернское правление отклонило их просьбу. Уполномоченный местной общины Биктагир Фаткуллин 30 декабря 1906 г. подал жалобу на имя министра внутренних дел. Он указал, что минимальный норматив рассчитан на сельскую местность, где мусульмане проживают компактно «без примеси других национальностей». Однако законодательство не учитывает специфику промышленных предприятий и поселков потому, что на заводах и рудниках временно работают тысячи мусульман, не имеющих возможности полноценно исполнять свои религиозные обряды. По мнению Фаткуллина, такой запрет противоречил духу высочайшего Манифеста от 17 октября 1905 г., который гарантировал всем российским подданным свободу совести и вероисповедания. Тем не менее, следуя букве закона, 16 августа 1907 г. МВД оставило его жалобу без последствий7.
Мусульмане Кусинского завода в конце XIX - начале XX в. были причислены к приходу соборной мечети д. Каскиновой
2-й Айлинской вол. Златоустовского уезда Уфимской губ. (ныне Кусинского района Челябинской обл.). По мере надобности для совершения религиозных обрядов и регистрации актов гражданского состояния к ним приезжал сельский мулла, а на общественную молитву они собирались в специально купленном для этой цели 2-этажном доме. Необходимость приглашать имама за
18 верст от заводского поселка создавала для них огромные неудобства, требовала затрат времени и денег. Поэтому 8 октября 1910 г. кусинские мусульмане постановили общественный приговор, которым ходатайствовали о назначении к их молитвенному дому собственного имама, башкира д. Кызылъяровой Булекей-Кудейской вол. Уфимского уезда и губ. Ибнихазипа Гильмутдиновича Ахмерова. Проживающие в заводском поселке состоятельные торговцы Галиаскар Галиакберов, Ярулла Загиров, Лутфулла Ибрагимов и Рахматулла Фаткуллин приняли на себя хлопоты по этому делу и уже 12 октября подали соответствующее заявление в ОМДС. Однако для утверждения духовного лица требовалось разрешение на строительство мечети, которое могло быть дано при наличии в поселке не менее 200 мужчин, исповедующих ислам. После разъяснений духовного собрания местные жители 1 декабря 1910 г. составили новый приговор, где выразили желание построить в Кусинском заводе мечеть с образованием самостоятельного прихода и назначением штата духовенства. К нему был приложен именной список из 208 местных мусульман, заверенный Кусинским волостным правлением. При прошении от 6 декабря уполномоченный общины Рахматулла Фаткуллин представил документы на рассмотрение духовного собрания. Журналом на 14 декабря 1910 г. оно признало ходатайство заслуживающим удовлетворения «по многочисленности постоянно проживающих там магометан и отдаленности приходской мечети», о чем сообщило Уфимскому губернскому правлению (рапорт от 19 декабря)8. Тем не менее, администрация отклонила просьбу, поскольку многие из 208 кусинских мусульман в действительности оказались временными жителями поселка, приехавшими на заработки.
С 1895 г. первые мусульманские рабочие появились на Бакальском казенном руднике. Их доля особенно возросла с началом Первой мировой войны, когда экономические условия заставили многих сельских жителей наниматься на самую тяжелую работу. Если в 1904 г. в рудничном поселке проживали 59 мусульман, то в 1915 г. - уже 170 человек (118 мужчин и 52 женщины) из примерно 2000 рабочих. Они занимали 11 из 78 построенных здесь казенных бараков. Архивные документы свидетельствуют о том, что мусульманские рабочие были вы-
ходцами в основном из Белебеевского, отчасти Бирского, Мензелинского и Уфимского уездов Уфимской губ., Бугульминского уезда Самарской губ., Мамадышского и Свияжского уездов Казанской губ. Это жители современных сел Верхние Карьявды (5 человек), Калмашбаш (4), Каразириково (1), Каран (2), Каргалы (2), Новый (2) и Старый (21) Балак, Старый Калмаш (25), Тузлукуш (21), Чекмагушево (1) Чекмагушевского района, Аккузево (1) и Рсаево (11) Илишевского района, Гублюкучуково (9) и Москово (З) Дюртюлинского района, Зайпе-Куль (З) и Новые Карамалы (4) Миякинского района Республики Башкортостан, Аккузово (6), Верхнее Яхшеево (2), Новое Алимово (З), Поисево (4) Актанышского района, Новое Надырово (14) Альметьевского района, Сикия (6) Муслюмовского района Республики Татарстан и др. Кроме вольнонаемных рабочих, на Бакальском руднике трудилось до 40 арестантов мусульманского вероисповедания9. Официально все они имели только временное пребывание, состав рабочих менялся едва ли не каждый день, одни отбывали на родину, а другие поступали на их место. Тем не менее, 2З мусульманских семьи фактически проживали в поселке постоянно, круглогодично в течение нескольких лет. Если православные рабочие духовно окормлялись в церкви села Рудничного всего за 5 верст от их временного поселка, то ближайшая соборная мечеть д. Калмакуловой Златоустовского уезда располагалась в 25 верстах. Поэтому для совершения религиозных обрядов мусульмане были вынуждены ездить за 22 версты на Саткинский завод, где при молитвенном доме состоял временно прикомандированный имам Салихъян Тагиров, «... упуская рабочие дни, или приглашать муллу оттуда, что “было” сопряжено <.> с убытками». З0 марта 1915 г. мусульманские рабочие «разных селений, уездов и губерний», проживающие на Бакальском казенном руднике, собрались на сход в количестве 110 человек. Они «имели суждение» о том, что у них нет «молитвенного дома и духовных лиц, почему крайне нуждаются в религиозных напутствиях, богослужениях и, главным образом, в отправлении треб и записях в метрики родившихся, умерших и проч.»10. Собравшиеся постановили ходатайствовать перед властями о разрешении строительства на руднике молитвенного дома с утверждением к нему
в должности муллы башкира д. Карановой Богадинской вол. Белебеевского уезда Уфимской губ. Габдуллы Имамутдиновича Зюбаирова, имевшего свидетельство ОМДС на звания имама-хатыба и мугаллима. При этом рабочие дали письменное обязательство содержать молитвенный дом и духовное лицо за свой счет. Уполномоченный мусульман Хафиз Исмагилов при прошении от 23 апреля
1915 г. лично представил приговор в духовное собрание11. Оно с пониманием отнеслось к проблеме и 22 мая 1915 г. за № 3127 сообщило Уфимскому губернскому правлению о том, что находит ходатайство заслуживающим уважения «за многочисленностью проживающих там рабочих-магометан и отсутствием вблизи к этому руднику мечетей и духовных лиц»12. Однако на запрос о возможности постройки молитвенного дома Управление Златоустовского горного округа ответило, что, согласно российскому законодательству, земельный участок на казенном руднике может быть отведен только с разрешения министра торговли и промышленности. Узнав об этом, бакальские мусульмане отказались от первоначальных планов строительства отдельного культового здания, а их доверенный Хафиз Исмагилов 5 января 1916 г. попросил выделить две комнаты в старом семейном бараке: для проведения общественной молитвы и проживания муллы. Администрация Бакальских рудников и Златоустовская уездная полиция не возражали против приспособления барачного помещения для религиозных нужд му-сульман13. В соответствии со ст. 247 Устава строительного разрешение на постройку иноверческих храмов в населенных пунктах, где православные совместно проживали с представителями других конфессий, необходимо было согласовывать с местным епархиальным начальством. Опираясь на сведения и. о. епархиального миссионера, священника Стефана Матвеева, 13 июня 1916 г. епископ Уфимский и Мензелинский высказался против открытия мусульманского молитвенного дома на Бакальском казенном руднике. Свою позицию он обосновал тем, что по закону для образования самостоятельного мусульманского прихода необходимо не менее 200 душ мужского пола, имеющих постоянную оседлость. Пребывание же мусульман на руднике «.носит случайный, временный характер, вызванный, главным образом, обстоятельствами военного времени», да и число их
ниже установленного норматива. Епископ добавил, что «.обязанности муллы, при отсутствии его, может исполнять всякий мусульманин, знающий свои религиозные обряды и умеющий совершать намазы»14. Его позиция уже не имела определяющего значения для исхода дела. Поскольку мусульмане не обращались за разрешением к министру торговли и промышленности, Уфимское губернское правление журналом на 25 августа 1916 г. № 236 отклонило их просьбу о строительстве молитвенного дома (указы от 1 сентября
1916 г. № 2046, 2047). С другой стороны, оно выразило согласие на отвод молельного помещения в семейном бараке при условии, что духовное собрание временно командирует на Бакальский рудник муллу одного из ближайших приходов15.
Тем не менее, до 1917 г. для исполнения духовных треб местные рабочие по-прежнему обращались к мулле Саткинского завода Салихъяну Тагирову. 7 января 1917 г. он отказался посещать мусульман Бакальского рудника «за неимением свободного времени» на дальние поездки в 22 версты туда и столько же обратно. Однако после Февральской революции положения российского законодательства, ограничивавшие религиозные права мусульман, утратили юридическую силу. 5 октября 1917 г. 67 рабочих Бакальских рудников на общем собрании избрали своим муллой Ибнихазипа Гильмутдиновича Ахмерова. Он родился в 1876 г. в семье башкир д. Кызылъяровой Булекей-Кудейской вол. Уфимского уезда и губ. (ныне с. Красная Горка Нуримановского района Республики Башкортостан). По результатам сдачи экзаменов получил свидетельство ОМДС от 22 мая 1902 г. № 3009 на звания имама-хатыба и му-дариса, а также свидетельство 1-го Уфимского 4-классного училища от 18 сентября 1903 г. № 432 о знании русского языка в объеме, достаточном для кандидатов на должности сельских мулл. Бакальские мусульмане установили своему имаму ежемесячный оклад в 100 р. «при готовой квартире в 2 комнаты» с бесплатным освещением и отоплением. По их заявлению, Духовное ведомство Национального управления мусульман внутренней России журналом на 24 декабря 1917 г. постановило открыть в Бакале самостоятельный приход и утвердить к нему в должности имама-хатыба И. Г. Ахмерова. Показателем нового отношения государственных структур к духов-
ным нуждам мусульман стало возбужденное Управлением Бакальского казенного рудника ходатайство об ассигновании в 1918 г. кредита на постройку мечети и о принятии вознаграждения мулле на счет предприятия16.
Падение юридическойсистемы Российской империи позволило реализовать духовные запросы мусульман и в других заводских поселках Южного Урала. В 1917 г. была разрешена постройка мечети в Кусинском заводе, а 23 ноября к ней был переведен Мухаметсалим Бадретдинов (24.04.1885-?), который незадолго до этого 28 июня 1917 г. был утвержден в званиях имама и мугаллима д. Малокызылбаевой Златоустовского уезда Уфимской губ. (ныне Мечетлинского района Республики Башкортостан). В 1918 г. было санкционировано строительство мечети в Саткинском заводе17.
Таким образом, ограничения, установленные законодательством Российской империи, особенности правового статуса земель промышленности, временный характер занятости мусульманских рабочих на заводах и рудниках Южного Урала создавали препятствия для удовлетворения их религиозных нужд. По российским законам разрешение на постройку мечети с образованием самостоятельного прихода и назначением штата священнослужителей давалось при наличии не менее 200 мусульман мужского пола из числа постоянных жителей. Поэтому в промышленных поселках немногочисленные общины, объединяющие временных рабочих, были вынуждены проводить коллективный намаз в молитвенных домах, не имевших официального статуса. В этих случаях религиозные обряды с регистрацией актов гражданского состояния (рождения, бракосочетания, развода, смерти) совершали временно прикомандированные
имамы или мусульманские священнослужители ближайших деревень.
Примечания
1 Свод законов Российской империи. Изд. 1900 г. Ч. 1, т. XII. Ст. 155.
2 Государственный архив Оренбургской области (ГАОО). Ф. 11. Оп. 3. Д. 4235. Л. 439441.
3 Загидуллин, И. К. Махалля в промышленных поселениях в Европейской части России и Сибири (XIX - начало XX в.) // Татарские мусульманские приходы в Российской империи : материалы науч.-практ. конф. (г. Казань, 27-28 сент. 2005 г.,). Казань : Ин-т истории АН РТ, 2006. С. 79; Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 821. Оп. 8. Д. 700. Л. 116-118об.
4 ГАОО. Ф. 11. Оп. 3. Д. 4235. Л. 439-441.
5 Центральный государственный исторический архив Республики Башкортостан (ЦГИА РБ). Ф. И-295. Оп. 2. Д. 8. Л. 445.
6 ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 3202. Л. 42.
7 Загидуллин, И. К. Указ. соч. С. 78; РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 695. Л. 103-104, 107-108об.
8 ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 5. Д. 8159. Л. 1-1об,
3-4.
9 ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 3854. Л. 12-16, 37-37об.
10 Там же. Л. 8-9об.
11 Там же. Л. 7, 10-10об.
12 Там же. Л. 1.
13 Там же. Л. 17, 34-34об.
14 Там же. Л. 18-19.
15 Там же. Л. 20-21об.
16 ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 5. Д. 15314. Л.2-10.
17 ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 2. Д. 8. Л. 197.
