CC BY
33
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Всеволодова, М. В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса: Фрагмент прикладной (педагогической модели языка: учебник / М. В. Всеволодова. - М.: Изд-во МГУ, 2000. -
С.305-311.
2. Вольф, Е. М. Функциональная семантика оценки. - Изд. 2-е, доп./Е. М. Вольф. - М.: Еди-ториал УРСС, 2002. - С. 68.
3. Там же, С. 69.
4. Ермакова, О. П., Земская Е. А. К построению типологии коммуникативных неудач (на материале естественного русского диалога) // Русский язык в его функционировании. Комму -
никативно-прагматический аспект. - М., 1993. -С. 30-64.
5. Вольф, Е. М. Функциональная семантика оценки.-Изд. 2-е, доп. / Е. М. Вольф. - М.: Еди-ториал УРСС, 2002. - С. 74.
6. Там же, С. 15.
7. Там же, С. 17.
Артамонов Владимир Николаевич, кандидат филологических паук, доцент кафедры «Филология, издательское дело и редактирование» УлГТУ. Имеет публикации по проблемам синтаксиса современного русского языка.
УДК 821.161.10 Д. В. РЫКОВА
МОТИВ ИГРЫ в ПРОЗЕ Л. С. ПЕТРУШЕВСКОЙ (НА ПРИМЕРЕ РОМАНА «НОМЕР ОДИН, ИЛИ В САДАХ ДРУГИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ»)
Рассмотрена мотивная структура романа Л. Петрушевской в свете ключевого для современной по стмодернистской культуры понятия «игра».
Понятие игра - одно из ключевых в современной культуре. Непрекращающийся интерес к проблеме игрового элемента обусловлен характерным для гуманитарной мысли 20 века стремлением выявить глубинные основания жизни человека. Данные же основы нередко бывают связаны с присущим лишь человеческому существу способом переживания реальности - то есть игрой. Игра - это свобода (Жан-Поль Сартр), это высшая страсть (Хосе Ортега-и-Гассет), это самоценная деятельность, превосходящая действительность (Гадамер). Игра - понятие весьма многогранное, особый тип мировосприятия и совокупность форм деятельности.
В каждой игре так или иначе присутствует два первоначала. Во-первых, это острые эмоциональные переживания как самих игроков, так и наблюдателей. Во-вторых, любая игра имеет рациональное обоснование, то есть требует соблюдения оригинальных правил. В процессе игры обязательно возникают «иные миры» («другие возможности»),
© Д. В. Рыкова, 2005 14
сочетающие в себе воспроизведение актуальных стереотипов культуры с их ироническим переосмыслением.
Новая книга известного отечественного писателя Людмилы Петрушевской - это игра. Мало того, что материал представлен в игровой форме, у произведения авантюрный сюжет. Это первый роман в творчестве Петрушевской, его особенность - то, что он состоит из цикла новелл с определённым кругом персонажей. В нём можно найти несколько разных версий одной идеи и разных возможностей. Сюжет фантастически запутанный, мрачный, в меру ироничный, в меру \ актуальный, в меру вечный. Столичные ученые. Умирающий народ. Древние боги, культы и обряды. Каннибализм, отстранённо снятый в научных целях на видеокамеру. Мольбища и могильники, бомжи и уголовники, чучуны и покойники.
«Фабула романа отдаёт компьютерной игрой, и это роднит сочинение Петрушевской с большим числом современных российских опусов, написанных в подражание Пересу-Реверте, -
пишет М. Золотоносов в критической статье «Закуска для людоедов». Но если прикульту-ренная молодёжь идёт действительно от игры или ребуса, и игрой и ребусом смысл их произведений исчерпывается, то Петрушевская идет "от жизни", а игра для нее - только материал, с помощью которого она изображает ситуацию гибели культуры, науки, интеллигенции под напором того, что обобщённо можно назвать криминалом» [1].
Роман кажется запутанным, потому что автор развивает в нём сразу несколько глобальных метафор. Главная метафора в том, что мировоззрение среднего человека 21 века слишком отличается от классического. Можно сказать, что мозг из органа мышления превращается в орган выживания. Дело не в дефиците культуры (и привычки читать настоящую художественную литературу), а в массовом погружении в криминальный мир.
Петрушевская начинает свой первый роман как драматург - диалогом в фирменном «магнитофонном стиле». Главный герой (условно названный Номером Один) обращается к директору НИИ с просьбой дать денег на выкуп его коллеги. В доказательство уникальности своей научной работы Номер Один показывает запись пения колдуна из народности энтти Никулая-уола. В первой главе игра проявляется уже на двух уровнях - как распределение ролей (Номер Один - директор, интеллигенция - криминал) и как колдовство Никулая-уола. Петрушевская лаконично обходится почти без авторских ремарок, чтобы создать эффект присутствия читателя и эффект неожиданности. Речевые приёмы характеризуют главных героев, чётко разделяя их на два мира. Граница между мирами стирается гораздо ближе к началу, чем к концу произведения. К сожалению, не в пользу интеллигенции.
Во второй главе начинается собственно детективный сюжет, приправленный мистикой и фантастикой с социальным уклоном. У Номера Один похищают необходимые деньги, начинается погоня, в ходе которой героя убивают, но его душа не умирает, а переселяется в тело вора. Процесс переселения душ или метемпсихоз станет ключевым для всего действия. Герой привыкает путешествовать из тела в тело и находит в этом свои преимущества. За Номером Один следуют и другие персонажи. Надо всеми возвышается колдун-«мамот» Никулай, управляющий ими, как марионетками. Это игра в её первоначальном смысле.
«За игрой, отсылающей к фабуле "Доктора Джекила и мистера Хайда" Р. Л. Стивенсона, нельзя не увидеть не только виртуозного языко-
вого эксперимента, но и глобальной метафоры: судьба интеллигенции в современной реальности заключена в её подчинении тому "социальному телу", в котором она оказалась» [2].
Из развития сюжета становится ясно, что в «своей» ипостаси интеллигента герой абсолютно беспомощен. В теле же вора Номеру Один, наоборот, все подчиняются, он быстро находит выход из любого положения, не прибегая для этого к умственным затратам. Меняется не только внешность, но и язык, а главное - мировоззрение персонажа. В данном случае оно упрощается. То, что раньше казалось глобальной проблемой, превращается в легкоразрешимый пустяк.
«Да не всё ли равно, - думал Номер Один свои странные думы, как живой, медленно уворачиваясь от замороженных веток с шипами. <...> Иглы, жала, бритвы, шипы, накалываешься на них, особенно они прут в замороженный глаз <...>. А-а, щипцами волочёт вперёд, пытки, да? Пытки? Просто компьютерная игра какая-то. Как я сочинил. Ночью рассказывал Никулаю за бутылкой. <...> Игра в реальном времени. Начинается снаружи, кончается в компе» [2].
Так автор описывает процесс превращения (метемпсихоз): очень похоже на классическое представление об аде. Кроме того, здесь вводится понятие компьютерной игры, которую еще и сочинил Номер Один. Если принять все перипетии романа за уровни виртуальной игры, то наверху иерархической лестницы, над Никулаем, оказывается сам Номер Один. Именно он - автор этого калейдоскопа непредсказуемых на первый взгляд событий. На самом деле все эпизоды так или иначе увязываются друг с другом не только с помощью главного образа, но и логически -как уровни одной игры. Прошел первый уровень - задания усложнились. Справился - получай награду.
«Петрушевская предельно сужает время и место действия, количество персонажей, - пишет Е. Лесин в статье «Чучуны и покойнички». - Снова и снова возвращается к одному и тому же. Прокручивает пленку. Вперёд, назад, медленнее, быстрее. Благодаря недосказанности каждый новый поворот, как в детективе, желанен и ожидаем. Какие-то вопросы разъясняются (очень условно), 4 но появляются новые» [3].
Один из главных вопросов - каким должен быть игрок, чтобы победить. Номер Один идет к осознанию этого на протяжении всего романа. Автор же в произведении говорит о душе (прежде всего русской) и её составляющих.
Во-первых, это вера, порой обращающаяся наивностью, порой святостью. «Читать эту
книгу будет приятно всем, кто подобно героям «Новых Робинзонов» давно уже догадывается, к чему идет дело. Всем, кто понимает, что христианство в России не привилось и страна остается архаической, языческой, магической, ритуальной. А также всем, кто ждет большого бенца по грехам нашим» [4]. Действительно, здесь нет героев набожных, но есть почти идеальные - народец энтти. К его первобытной чистоте, к его гармонии с природой необходимо стремиться современному человеку. Принимать правила игры этого народа (как сделали это некоторые герои, в том числе, главный).
Во-вторых, ловкость, смекалка, авантюризм, на протяжении произведения проявляющийся в изрядных дозах. В нём есть две стороны: тёмная и светлая. Ежедневная общероссийская газета «Новые известия» в качестве цитаты - доказательства уникальности романа приводит выдержку:
«Мы в парадном. У нас в кармане аметист и расческа.
Надо же, Лысый Ящ освоил метемпсихоз.
Ммда. Нет такой вещи, которую бы народ не присобачил для своих нужд» [2, 306]. Это как раз о русской смекалке. Не будь её, Номер Один не состоялся бы как полнокровный герой уже на первых страницах. Интригующего и рейтингового романа, претендующего на премию Букера, тоже не получилось бы без авантюрного сюжета.
В-третьих, интеллект. Он зачастую оказывается на последнем месте. Герою он лишь мешает, проявляясь в форме остаточных знаний, воспоминаний, всевозможных аллюзий и реминисценций.
Итак, в первом случае, игра - это колдовство, служение богу (или богам). Во втором случае, игра - условие жизни, в третьем, игра - фантазия болезненного рассудка. Читатель выступает в роли зрителя, сопереживающего игрокам. Здесь проявляется эмпатия, но в то же время читатель прекрасно понимает, что это всего лишь игра, которая рано или поздно закончится. Таковы законы актуальной литературы, существующей в форме интернет-текста или даже e-mail"а, с которым также экспериментирует автор. Законы, которым соответствует современное сознание.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Золотоносов, М. Закуска для людоедов // МН-События Культура. - 2004. - № 13. (09.04.2004).
2. Петрушевская, Л. С. Номер Один, или В садах других возможностей. - М.: «Эксмо», 2004. - С. 119-120.
3. Лесин, Е. Чучуны и покойнички // Независимая газета. Ex Libris (Москва). - 2004. - 25 мая.
4. 7 книг июня. Для чувствительных. Людмила Петрушевская. Номер один, или В садах других возможностей. Роман. - М.: «Эксмо», 2004 // Огонёк. - 2004. - № 25.
6О6Ов«О0ОО«€>ООО0ФООФ
Рыкова Дарья Викторовна, аспирант кафедры «Филология, издательское дело и редактирование» УлГТУ.
\
