CC BY
30МИР БИБЛИОГРАФИИ
МОСКВА-СОФИЯ-МОСКВА: ДВЕ ЭМИГРАЦИИ ГЛАЗАМИ ДЕВОЧКИ ИЗ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
Мицова И.З. М 70 История одной семьи (ХХ век: Болгария - Россия). - М.: Грифон, 2008. - 504 с. -(Монограмма).
Воспоминания И.З.Мицовой занимают особое место в обширном потоке отечественной мемуарной литературы. Это не просто книга об отце, или о своих предках, или о своей жизни - таких произведений сейчас издается достаточно много и не всегда их интересно читать «с точки зрения вечности». И.З.Мицова сумела создать уникальный сплав из своих собственных воспоминаний и размышлений, исторических документов, писем, свидетельств современников, а также органично включила в текст книги наиболее интересные фрагменты воспоминаний своего отца, который внес существенный вклад в развитие военно-медицинской отрасли как в Болгарии, так и в России.
Основное действующее лицо этой книги - Здравко Васильевич Мицов, генерал, профессор, народный врач Народной Республики Болгарии, Герой Социалистического Труда. Он прошел путь от профессионального революционера «из низов» до генерал-полковника медицинской службы и крупного ученого, исследователя и организатора. З.В. Мицов оказался свидетелем или участником многих событий ХХ века, изменившим ход истории.
Участник революционной борьбы на своей родине, он проходит через тюрьмы Югославии, Австрии, Болгарии, бежит из страны и эмигрирует в СССР. В Советском Союзе начинает жить заново. Впоследствии он писал, что «любовь к России -это была та начальная сила, которой можно объяснить сущность всей моей жизни». Окончив Военно-медицинскую академию (Ленинград), З.В.Мицов защитил диссертацию по военной токсикологии и 18 лет прослужил в Красной армии, отдав много сил и энергии подготовке военных врачей. В период массовых репрессий был арестован по ложному обвинению в шпионаже и провел 20 месяцев в ленинградских тюрьмах. Принимал участие в Великой Отечественной войне. После ее окончания вернулся в Болгарию, где работал до конца своих дней.
В книге упоминается более 200 имен. Это видные деятели международного коммунистического движения: не только самые известные лидеры - Георгий Димитров, Вылко Червенков, Трайчо Костов и другие, - но и рядовые борцы, геройски погибшие в революционной борьбе за высокие идеалы на своей родине (а некоторые павшие жертвами репрессий в СССР). Представлена и старая профессура Военно-медицинской академии, оказавшая огромное влияние на становление Здравко Васильевича как человека и ученого. Есть и представители русской эмиграции, причем для Болгарии укажем одну особенность - в какой-то мере в положении эмигрантов оказались русские - члены семей болгарских революционных деятелей, вернувшихся в страну после 1945 г. В книге можно прочитать о трудностях их адаптации и вообще об особенностях восприятия болгарами русских в разные периоды исторического развития.
Мы узнаем, что говорили люди в Болгарии и СССР по тем или иным поводам; как себя вели, как жили, устраивали свой нехитрый быт... Автор - чуткий и вдумчивый свидетель, поэтому думается, что
историки (как в России, так и в Болгарии) смогут получить для себя новую и ценную информацию.
Любопытно восприятие Ингой и ее матерью русских эмигрантов первой волны, осевших в Болгарии:
«Большинство маминых знакомых в Болгарии были русские эмигранты первой волны. Мама была даже знакома с фрейлиной императрицы, я помню - это была сухая, когда-то высокая, а теперь согнутая, очень худая старуха, с трясущейся головой, с неподражаемым петербургским голосом и выговором.
- Вера, - говорила тетя Мара Терпе-шева, - у тебя все знакомые - русские белогвардейцы.
Часто мы ходили в гости к Масалити-новым.
- Масалитиновы! - воскликнула Евгения Ивановна, испытующе взглянула на нас и добавила: - Это очень известная в актерском мире фамилия.
Не помню, с кем в той семье дружила мама, но помню: как-то зашел разговор о том, что в Княжеве (район на окраине Софии) есть русский женский монастырь, и одна из монашенок - чуть ли не племянница императора. В разговоре проскакивало намеком, что там она в наибольшей безопасности. Позже я ее видела, молодую, красивую, стройную девушку с замечательным открытым тихим лицом. Чернобровая, черноволосая, черноглазая. В монашеском одеянии».
А вот рассказ о знакомстве с представителями семьи Туроверовых:
«Двор папиного института в скором времени стал парком благодаря стараниям садовника. С ним мы познакомились случайно. Как-то весной 1947-го, а может -осенью 1946-го, мы, как обычно в воскресный день, совершали прогулку. Между высокими кустами, отгораживающими
сад от тропинки, по которой мы шли, папа разглядел на маленькой веранде самовар.
- А вот и самовар! - воскликнул обрадовано папа, будто для счастья ему не хватало именно самовара. - Может, самовар тульский?
- Чай пьют, - сказал кто-то из нас.
- А может, и варенье есть?
Из-за кустов послышался приятный женский голос:
- Самовар - не знаю, может, тульский, а вот чай точно настоящий. Милости просим к нашему столу. И варенье есть, свое.
Мы вошли. Хозяевами были русские эмигранты. Они встали навстречу - пожилая женщина, скорее - старушка, небольшого роста, очень чистенькая и беленькая, с седыми волосами, и высокий белоголовый мужчина, с седыми усами. В мужчине чувствовалась военная выправка. Это были Лидия Афанасьевна и Борис Ипполитович Туроверовы. Борис Ипполитович был казачий полковник, из армии Врангеля, именно той армии, против членов которой папа вел борьбу в 1920-е годы. Но сейчас было забыто, что он казачий полковник, врангелевец.
Мы выпили по чашке чая, папа хвалил сад. Борис Ипполитович рассказывал про имение, говорил, что с детства любил ухаживать за садом. И тогда папа предложил ему стать у него в институте садовником. И не ошибся. Действительно, заброшенный двор вокруг института превратился в настоящий парк. Впоследствии папа оказал еще одну услугу Борису Ипполитовичу: читая советский медицинский журнал, он натолкнулся на статью некоей Н.И. Туроверовой. Редкая фамилия и инициалы совпадали. Написали в Ленинград. Получили вскоре ответ, а затем приехала сестра Бориса Ипполитовича - Нина Ипполитовна Туроверова...
Недавно случайно наткнулась на телепередачу о казачестве. Президент Российского фонда культуры Никита Михалков рассказывал о поэте Николае Николаевиче Туроверове и между делом сказал, что
фамилия Туроверовы - довольно распространенная среди казачества. Я слушаю рассказ о трагедии того периода нашей истории и думаю, что сейчас невозможно даже вообразить столь сильную любовь к Родине. Возможно, правда, надо потерять Родину, чтобы так ее полюбить. И мамина любовь к Родине, и моя любовь, и мой патриотизм были обострены именно этим - мы жили вне России».
Пожалуй, болгарская эмиграция в России и русская эмиграция в Болгарии - вот две сквозные темы книги, которые будут интересны нашим историкам.
«На днях, разбирая папины бумаги, я наткнулась на ветхий, измятый лист газеты. я увидела колонки с фамилиями. Все еще не понимая, я взглянула на заголовок: «О поименной политической реабилитации болгарских политэмигрантов, репрессированных в СССР» («Работническо дело», 11 сентября 1989 года). Всего в списке насчитывалось 414 человек. Под номером 121 стоял мой отец, Здравко Василев Мицов, род. 1903 г., г. Плевен...
Я еще раз внимательно прочитала список, теперь ставя кресты против тех фамилий, кто был расстрелян в 1937-1938 году. Из 203 человек, покинувших Болгарию. практически каждый второй был расстрелян в Советском Союзе, в стране, которая представлялась идеалом осуществления их заветной мечты ...».
Да, все ключевые посты в первое десятилетие существования Болгарской Республики были заняты политическими эмигрантами из Советского Союза. Но половина из тех, кто пересек границу, спасаясь от фашистского террора в Болгарии в 1925-1927 году, преданные партии люди, погибли или отсидели в тюрьмах в боготворимой ими стране.
Ценность данной книги имеет еще один аспект: страноведческий и народоведческий. Применительно к России (Советскому Союзу) мы за последние десяти-
летия накопили огромный массив публикаций. А вот применительно к Болгарии ситуация иная. Публикации, посвященные болгарской истории этого периода, содержащие новые данные и учитывающие новые подходы, за последние годы в России можно пересчитать по пальцам. В самой Болгарии в 1990-х гг. начал действовать проект «Русия и България през ХХ век. Нови документа, нови идеи», появляются новые исследования и публикации архивных документов, кое-какие подвижки имеются и у нас1; но целостной картины до сих пор нет.
Дело в том, что болгаро-советские отношения в ХХ веке - это поистине терра инкогнита для современного российского читателя. Мемуарных публикаций по этой на книжном рынке России фактически нет. Самый, пожалуй, интересный источник - «Дневник» Георгия Димитрова опубликован, увы, только в Болгарии на болгарском языке2 (некогда он хранился в специальном сейфе в здании ЦК БКП в Софии и представлял собой, наверное, самый секретный документ в Народной Республике Болгарии). Собрание сочинений г. Димитрова в Болгарии перестало выходить: чувство мести «коммунистическому режиму» пересилило чувство здравого смысла. А ведь Г. Димитрова после Лейпцигского процесса (1933) не случайно считали вторым по влиянию деятелем международного коммунистического движения после И.В.Сталина - как-никак Димитров возглавлял Коминтерн.
Любопытно, что даже о смерти Г. Димитрова существуют самые разные версии: от похищения с Софийского аэродрома по приказу Сталина в самолете А.Я.Вышинского (в Интернете часты ссылки на перевод одной из «разоблачительных» книг с непроверенной информацией) до авиационной катастрофы3; на самом деле он умер в санатории Барвиха под Москвой, но обстоятельства его смерти до сих пор считаются не до конца выясненными. Дневник Димитрова кончает-
ся записью от 6 февраля 1949 г.: «Опасное осложнение после воспалительного процесса миновало. Состояние улучшилось». Современный исследователь задается вопросом:
«Что происходило с его автором (дневника. - Д.Б.) в период с 7 февраля по 2 июля 1949 г., когда Димитров скончался в Барвихе, не ясно. Возникает не один, а множество вопросов. Когда Димитров отбыл в Москву на лечение? Было ли его пребывание в Советском Союзе на протяжении последних 5 месяцев постоянным или он возвращался на какое-то время в Болгарию? С кем он общался в последние месяцы своей жизни? Какова история болезни и смерти Димитрова? Вел ли он дневник? Учитывая, что Димитров вел записи ежедневно в течение 15 лет, в том числе и в самые тяжелые моменты своей жизни, трудно предположить, что он на
с 4
протяжении 5 месяцев не делал этого» .
К этим вопросам тесно примыкают проблемы взаимоотношений Сталина, Тито и Димитрова, организации процесса Трайчо Костова и его группы5 - крупнейшего политического процесса в Болгарии, сыгравшего ту же роль, что и печально знаменитые Московские процессы 1930-х гг. в СССР. Почти детективным сюжетом с участием агентов болгарской госбезопасности оборачивается рассказ И.З.Мицовой о любопытном и небезопасном документе - «Воспоминаниях» Выл-ко Червенкова6, зятя и преемника Димитрова. Публикации этой рукописи, как известно, опасался Тодор Живков. Сейчас книга эта вышла в Болгарии, но мир не рухнул, а на русском языке не появилось даже рецензии...
Очень интересны рассказы Инги Ми-цовой о судьбе родственников видных государственных и партийных деятелей Советского Союза - В.В.Шмидта, наркома труда РСФСР (и первого наркома труда СССР), И.П.Товстухи, секретаря Сталина и заместителя директора Института Маркса-Энгельса-Ленина.
Очень любопытны наблюдения И.З.Ми-цовой и в области бытовых русско-болгарских взаимоотношений. Можно, конечно, списать некоторые из них на общее недовольство режимами во всем «социалистическом лагере», но, возможно, причины конфликта кроются глубже. Во всяком случае, без содрогания нельзя читать о таком эпизоде:
«... Однажды мы с папой по его делам оказались в центре Софии. Приехали на такси. Папа заходил в редакцию. Выйдя на площадь, я попыталась остановить такси. Машины мчались мимо, но стоило мне остановить какую-нибудь из них, как шоферы со злобной гримасой, услышав мой русский акцент, срывались с места.
- На стоянку, - кричали они, - на стоянку!
Папа еле держался, я посадила его на какой-то выступ в стене здания, видела -он еле держится, изо всех сил опираясь на палку. Мимо шла толпа, папа полусидел в тяжелом драповом пальто, в коричневой шляпе, опершись на палку. Кажется, он ничего не видел. Я пересекла площадь, подбежала к милиционеру. Я плакала и умоляла его:
- Вот там, под колоннами, сидит старый человек. Он так много сделал для
Болгарии, но я не могу остановить ни одну машину. Никто не хочет везти. Помогите ради Бога, остановите машину. Он -Герой Болгарии, профессор, генерал, народный врач...
Милиционер отрешенно слушал мое бормотание, я уже плакала навзрыд, боясь оглянуться назад. Наконец, милиционер протянул руку, и машина остановилась».
«История - это политика, опрокинутая в прошлое», - говорил историк-марксист М. Н. Покровский. Думается, он был не так уж неправ; но, во всяком случае, хуже всего бесконечно сводить счеты, вспоминать старые обиды и придумывать новые.
В.О.Ключевский подчеркивал в мыслях об истории: «Изучая дедов, узнаем внуков, т. е. изучая предков, узнаем самих себя. Без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и для чего мы живем, как и к чему должны стремиться...»
Книга И. З. Мицовой дает нам прекрасную возможность лишний раз задуматься над этими непростыми вопросами.
Бакун Д.Н., кандидат исторических наук
Примечания
1 Назовем хотя бы статью: Мурашко Г.П., Носкова А.Ф. Советское руководство и политические процессы Т.Костова и Л.Райка (по материалам российских архивов) // Сталинское десятилетие холодной войны: Факты и гипотезы. М., 1999. С. 23-35.
2 Димитров, Георги. Дневник (9 мар. 1933 - 6 февр. 1949). София, 1997. Рецензии в нашей печати: Куманов М. // Славяноведение. 2000. № 1. С. 115-118; Марьина В.В. Дневник Г.Димитрова // Вопросы истории. 2000. № 7. С. 53-55.
3 Об авиационной катастрофе см.: Коминтерн и Вторая мировая война. М., 1998. С. 520. Были спутаны два болгарских деятеля с одинаковой фамилией - Димитров.
4 Марьина В.В. Дневник Г.Димитрова. С. 55. Книга «Воспоминания о г. Димитрове» (М., 1982), естественно, эти вопросы обходит.
5 О значении этого процесса для Сталина свидетельствуют и публикации на русском языке: Обвинительный акт Главной прокуратуры НРБ по делу Трайчо Костова и его сообщников. М., 1949 (Приложение к журналу «Новое время» № 50 от 7 дек. 1949 г.); Судебный процесс Трайчо Костова и его группы: Сб. материалов. София, 1949.
6 Вылко Червенков (1900-1980) деятель болгарского коммунистического движения, в 19481954 генеральный секретарь ЦК БКП, в 1950-1956 - председатель Совета министров НРБ. «Краткая история Болгарии с древнейших времен до наших дней» вскользь упоминает о «негативных тенденциях, связанных с культом личности В.Червенкова» (М., 1987. С. 453).
