CC BY
56
«МОРДОВСКАЯ СВАДЬБА» М. Е. ЕВСЕВЬЕВА: СТРУКТУРА, ПРИНЦИПЫ ОРГАНИЗАЦИИ, ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ
В. И. РОГАЧЕВ, кандидат филологических наук
В творческом наследии М. Е. Ев-севьева «Мордовская свадьба» является итогом не только всей его дооктябрьской деятельности, но и вершинным достижением мордовской литературы этого периода в целом.
К собиранию свадебной поэзии, ее изучению и обработке М. Е. Евсевьев приступил в конце 80-х годов XIX в. В письме А. А. Шахматову он сообщал: «Более всего я интересуюсь свадебными причитаниями мордвы — в них во всей полноте отражается жизнь мордвина и сохраняются многие черты древнего быта» [4, с. 460].
Предварительным итогом литературной обработки свадебной поэзии стало издание ее материалов в журнале «Живая старина» в 1892 — 1893 гг. М. Е. Евсевьев отмечал, что «собранные им свадебные причитания не полны и составляют лишь осколок цельной мордовской свадьбы» [4, с. 461]. На протяжении длительного времени он продолжал собирать и редактировать записанные материалы. Окончательным вариантом почти сорокалетнего труда стала книга под названием «Мордовская свадьба» (1931), состоящая из шести глав, включающих более трех с. половиной тысяч стихотворных строк.
В научной литературе вплоть до настоящего времени имеются значительные разночтения в определении жанра «Мордовской свадьбы». Одни литературоведы утверждают, что это «большой научный труд», «исследование», «произведение словесного искусства» [4, с. 29], другие считают «очерком» [3, с. 6], «специфическим образцом мордовской народной драмы» [9, с. 13], «первым драматургическим произведением мордовской книжной словесности, с которого начинается
развитие мордовской драмы как рода-литературы» [1, с. 55].
Анализ «Мордовской свадьбы» дает возможность утверждать, что это произведение по жанру действительно близко драме, хотя сам" М. Е. Евсевьев называет ее «описанием» [4Г с. 7].
Характерной особенностью «Мордовской свадьбы» как драмы и как организованного свода свадебной поэзии.
ф
является драматургическая форма-изложения, деление всего -свадебного цикла на самостоятельные части, представляющие типичные драматические акты. М. Е: Евсевьев, не нарушая хронологического порядка народного» спектакля, подразделяет его на своеобразные главы-акты: «Ладямо» («Сватовство»), «Свадьбас анокста-мо» («Приготовление к свадьбе») г «Свадьбась церань кудосо» («Свадьба в доме жениха»), «Свадьбась тейтерень-кудосо» («Свадьба в доме невесты»)^ «Кудань валгома» («Приезд свадеб-, ного поезда к невесте»), «Свадьбась-церань кудосо венчамодо мейле»-
(«Свадьба в доме жениха после венчания») .
Отличительными признаками «Мордовской свадьбы» являются наличие в ней обширных примечаний и комментариев. По словам К. Т. Самородова, «...в них автор рассматривает роль каждого действующего лица со стороны жениха и невесты», эти примечания «представляют собой историко-этно-
графический комментарий» [8, с. 14]г
потому что «памятник искусства не обладает в полной мере способностью к самораскрытию, особенно памятник искусства прошлого или инонациональной культуры» [6, с. 208]. М. Е. Евсевьев в своих комментария* к- «Мордовской свадьбе» раскрывает
национальные особенности обряда, подробно рассказывает о роли действующих лиц, родственных и брачных отношениях мордвы, юридическом положении женщины в мордовской семье и д. Комментарии содержат немало других сведений, без которых читателю, не знакомому со свадебным обрядом и поэзией, сложно воспринимать их содержание и национальное своеобразие. Иначе говоря, примечания и комментарии — своего рода «толко-вьш словарь», помогающий понять сложное национально-самобытное произведение. Наряду с этой ролью они выполняют функции «дирижировав ния», «управления» гходом свадебного обряда, и - поэтому все шесть актов «Мордовской свадьбы» предстают как «части целого драматургического произведения со сложным драматургическим действием, сопровождаемым особым церемониалом, в котором в один художественный узел соединены диалог и монолог, действие и размышление, ярко очерченные характеры персонажей и типичные явления народной жиз^и» [12,, с. 51.
Одной из структурцо-композицион-ных особенностей «Мордовской свадьбы» стало ее построение на многовариантной основе свадебных песен, причитаний и других форм художественного словесного оформления свадьбы как обряда. Наполнение окончательного варианта наиболее распространенными разновидностями свадебной поэзии, собранными в 38 эрзянских и в 7 мокшанских селениях, позволило автору дать своего рода эстетическую и художественную основу типических явлений народной жизни.
М. Е. Евсевьев смог придать свадебному обряду сходство с формой литературной драмы, усиливая идейную и эмоциональную сущность произведения за счет глубоко продуманного подбора насыщенных типическим содержанием и наиболее ярких в художественном отношении вариантов свадебных песен, диалогов, причитаний, монологов, отобранных из множества их разновидностей и дающих наиболее
полное-представление о свадьбе как о наиболее важном обряде в жизни.
В изложении М. Е. <Евсевьева зрелищная основа мордовской свадьбы как обрядового действа приобретает отчетливо выраженную литературно-художественную организацию этого ритуала как спектакЛя.
В «Мордовской свадьбе» отразилось влияние классической русской драмы. Еще В. Г Белинский, рассматривая этот жанр, отмечал: «Действие драмы должно быть сосредоточено на одном интересе и быть чуждо побочных интересов» [2, с. 531. Сосредоточенность действия на «одном интере-се» — важный момент «Мордовской свадьбы» как драматургического произведения. Такой существенный признак, как зависимость действия «от героя, а не от события» [2, с. 20], обнаруживается не в песнях и причитаниях, а в- авторских пояснениях к каждой части. В них действующим лицам свадебного обряда как бы представляется возможность выбора тех или иных действий.
«Мордовская свадьба» — это свод свадебной поэзии, изложенной в форме поэтической народной драмы, в значительно измененной, переработанной книжной редакции М. Е. Евсевьева. Работа над архивами, анализ его рукописного фонда (ед. хр. Л-47,
Л-48, Л-52, Л-58, Л-59, Л-60, Л-61, Л-62, Л-63, Л-64, Л-96, Л-108) и других материалов, относящихся к «Мордовской свадьбе», сравнение и сопоставле-. ние их с окончательным вариантом позволяют утверждать это и говорить а колоссальной работе М. Е. Евсевьева по организации, структурированию разнородных по составу, региональным и диалектным особенностям отдельных свадебных причитаний, ко-рильных и величальных песен и сведению ~их в единое произведение с четкой сюжетной линией и стройной композицией.
__ш
Работа М. Е. Евсевьева над «Мордовской свадьбой» по своему характеру сродни той, о которой писал составитель «Калевалы» Э. Ленрот: «...ру-
ны составляют древнеишие литературные произведения финского языка; вследствие этого соединение рун в одно целое старательно обдумано... При соединении рун в эпопею некоторая вольность явилась неизбежною» (Разрядка наша. — В. Р.) [5, с. 605}. Иначе говоря, желание некоторых исследователей отнести «Мордовскую свадьбу» к «чисто» фольклорному явлению не выдерживает критики, ибо авторская концепция М. Е. Евсевьева, «некоторая вольность» при редакции, разносторонняя работа по воссозданию народного обряда и его реконструированию в драму налицо.
М. Е. Евсевьев в соответствии со своими творческими замыслами тщательно подошел к отбору материала. Так, в произведение не включены причитания, нарушающие общий эмоциональный тон и ход свадебного обряда, л частности материалы., собранные в Чамзинке (здесь и ниже перевод
наш. — В. Р.) [7, Л-961:
Тиринем тирь авакай, Кода шачинь, авакай, Чуди ведень порасто, Тиринем тирь авакай, Кода шачинь, авакай Кирты толонь порасто, Каявлимик кирты толе. Чуди ведесь чудивлимим, Кирты толось кыртавлимим. Каявлимик чуди ведьс.
Родимая моя матушка, Когда родилась я, матушка, Во время половодья, Бросила бы ты меня
в быструю реку. Родимая моя матушка, Когда родилась я, матушка, Во время жгучего огня, Бросила бы ты меня в огонь. Вешняя вода залила бы меня, Жгучий огонь сжег бы меня.
Этот фрагмент причитаний по своей тональности как бы «выпадал» из общего оптимистического настроения свадебного обряда и не попал в окончательный вариант. Поэтическое чутье
подсказало М. Е. Евсевьеву, что необходимо учитывать прежде всего наиболее типические факты жизни.
Такая же участь постигла фрагмент свадебной поэзии, записанный М. Е. Евсевьевым в с. Атяшево. По словам собирателя, этот плач был исполнен невестой, насильно выданной родителями замуж. Ниже мы приводим небольшой отрывок из этого причитания, выделяющийся своей экспрессивностью [101:
Кабо истямо тынк шнамс церанк. Котел потмакст -сельмензэ, Лишмень гриват черензэ, Барабаншка сонзэ прязо, Саразонь нерне судозо, Ябиднекень- турванзо, Убогоень пильгензэ, Разбойникень кедензэ.
Ну и хваленый ваш парень! Как днище котла глаза его, Словно лошадиная грива волосы, Как барабан его голова, Слбвно у курицы нос его, Как у ябедника у него губы, Словно у убогого его ноги, Как у разбойника его руки.
г
щ
' Реконструируя мордовскую свадьбу как народно-поэтическую драму, М. Е. Евсевьев создал произведение, в котором - многовековые эстетические и нравственные представления мордов-" ского народа впервые получили оригинальное выражение в форме книжного варианта народной свадебной поэзии. Известный мордовский литературовед профессор Н. И. Черапкин сказал о «Мордовской свадьбе»: «Это полотно правомерно может быть- отнесено к первым самостоятельным произведениям письменной литературы» [11, с. 14].
Роль М. Е. Евсевьева в становлении и развитии национальной литературы значительна, и далеко не случайно финский ученый филолог П. Ра-вила в 1934 г. писал: «М. Е. Евсевьев, умерший в мае 1931 года, мордвин по происхождению, может быть по праву назван мордовским Ленротом. » [13 с. 15].
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Алешкина С. А. Формирование дооктябрьского историко-литературного процесса и ранних форм мордовской книжной словесности // Аспект-1990: Исследования по мордовской литературе. Саранск, 1991. С. 3 — 61.
2. Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: В 13 т, М.: Изд-во АН СССР, 1954. Т. 5. 864 с.
3. Горбунов В. В. Признание. - Саранск: Морд. кн. изд-во, 1984. 152 с.
4. Евсевьев М. Е. Избр.. тр.: В 5 т. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1966. Т. 5. 552 с.
5. Ленрот Э. Калевала: финская народная эггопея. СПб., 1888. 616 с.
6. Лихачев Д. С. Земля родная. М.: Просвещение, 1983. 286 с.
7. Рукописный фонд МНИИЯЛИЭ, ед. хр. Л-63, Л-96.
8. Самородов К. Т. Предисловие // Устно-поэтическое творчество мордовского народа.
Т. 6. Ч. 2. Мокшанская свадебная поэзия. Саранск, 1975. С. 5 — 41.
9. Тингаева Л. А. Формирование дооктябрьской мордовской литературы: Автореф. дис. ... канд. филол. паук. Саранск, 1983. 22 с.
10. ЦГА Республики Мордовия, ф. 267, д. 51, л. 28.
11. Черапкин Н. И. Введение // Проблемы современной мордовской * Литературы. Саранск, 1980. С. 3 — 26.
12. Чернов ,Е. И. Годы и конфликты. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1981. 181 с.
13. Ravila Р. Ein mordwinisches Wörterbuch. М; J. Jevsevjev: Эрзянь-рузонь вялкс. Мордовско-русский словарь (-Mordwinisch-russisches Wörterbuch). Moskau, 1931. 226 р. // Finnisch-ugrische Forschungen. Helsinki, 1934. S. 15 — 16 (Druckerei — A. G. Der Finnischen Litera-* turgesellschaft. Bd. XXIi, H, Л — 3).
€ 111111111111111111111VI ¡11111V111К1111111II11В11111111111КIК1111111111111111111111! 1М11111111111111 £
СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД КАК ОСНОВНОЙ МЕТОД ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
ТЕРМИНОЛОГИИ
%
В. В. ФЕОКТИСТОВА^ ассистент
^Терминология как объект лингвистического исследования в последнее время приобрела особое значение*. Появился целый рйд новых наук, Щ известных миру еще полстолетия назад, таких, как теория систем, теория информации и многие другие. Это имеет важное методологическое значение' й для давно сложившихся наук, так как сам их~предмет усложняется по мере быстрого роста объема информации в различных областях человеческого
знания.
* *
В лингвистических изысканиях все еще недостаточно уделяется внимания терминологиям наук. Мало научно обоснованных их описаний с системных позиций, позволяющих представить их как целостные (системно-структурные) единства, и не только в статике, но и в динамике, как функционирующее целое [5, с. 56]. Нет исследований, направленных на выявление общих структурно-семантических и системно-функциональных закономерностей, характеризующих процес-
■ Ж ' Ч
сы образования и функционирования терминосистем, а также тенденции их развития.
Базисные термины занимаю^ ключевые позиции — на различных основаниях (языковых и неязыковых) они организует вокруг себя другие термины, формируя таким образом их совокупности, которые являются констй-туентами системы, взаимосвязанными и взаимообусловленными частями, образующими единое целое — терминоси-стему. В ней термины находятся в иерархической соподчиненности, обусловленной системностью научных понятий.
Известно, что научные методы познания имеют объективный характер, то есть они реально Существуют в сознательной деятельности человека и подчиняются объективным закономерностям реального мира [1, с. 93]. Каждый метод познания, таким образом, определяется не произвольно, а теми свойствами, особенностями объекта познания, которые ему .объективно
