CC BY
82
УДК 316.758
К.Е. Медведев МОЛОДЕЖНЫЕ ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ: БАРЬЕР СТЕРЕОТИПА
Статья основана на данных качественного эмпирического исследования, проведенного в Саратовской области в 2012 году. На основе анализа экспертных интервью автор выявляет стереотипы, препятствующие включению молодежи в институт молодежных общественных объединений.
Молодежная политика, молодежные общественные объединения, стереотипы, культурные барьеры
K.E. Medvedev NON-GOVERNMENTAL ORGANIZATIONS OF THE YOUTH: STEREOTYPE BARRIERS
This article is based on the empirical data of qualitative social research conducted in Saratov oblast in 2012. As a result of analysis of the expert interviews, the author has found a set of existing stereotypes which prevent the young people in Russia to be involved in the NGO activities.
Youth policy, nongovernmental organizations of the youth, stereotypes, cultural barriers
Молодежная политика как обособленное направление государственной внутренней политики появилась в середине XX столетия, а сейчас становится в качестве ключевого звена стратегического управления страной в процессе культурной глобализации [1]. Развитие социальной политики в развитых странах позволило впервые дать молодым гражданам право на отдельный «льготный» этап жизненного пути, в течение которого индивид частично или полностью освобождается обществом от необходимости постоянного труда для содержания себя и своей семьи. Вместо прежнего понимания её государством и социальной наукой в качестве обычного человеческого ресурса молодежь стала самой свободной с точки зрения личного времени социальной группой населения, что и превратило её в специфический объект государственного управления. Российская социальная наука имеет достаточно глубокий опыт исследований молодежной политики и молодежи в целом. Так, разработкой проблематики молодежной политики занимаются представители саратовской школы Н.В. Ловцова, В.Н. Ярская; указанные авторы показывают, как мало изменилось в молодежной политике с советских времен, несмотря на упразднение комсомола [2; 3]. Молодежная политика в категориях теории общества риска рассмотрена в трудах Ю.А. Зубок [4; 5]; экстремистским проявлениям в молодежной среде посвящены работы В.И. Чупрова [5]; субкультурные практики молодежи находятся в центре внимания известной школы НИЦ «Регион» и социологического коллектива филиала НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге под руководством Е.Л. Омельченко [6], оценка и мнение молодежи через призму количественных методов представлены в трудах М.К. Горшкова, Ф.Э. Шереги [7]. Этот список можно продолжать достаточно долго, отметим лишь, что практическая реализация молодежной политики в России идет не столь динамичными темпами, как научные исследования.
В данной работе мы рассмотрим некоторые аспекты культурного контекста молодежной политики. Феноменологическая перспектива говорит о том, что сознание в процессе восприятия наделяет все доступные ему феномены субъективными смыслами, которые всегда отличаются от объективных свойств [8]. Реальность человека существует именно среди этих образов, а не их физических денотатов. Стереотип при этом выступает неотъемлемым компонентом культуры, индивидуального и массового сознания, оказываясь в самой гуще культурных и социально-психологических процессов.
Конструктивистская теория развивает этот тезис, утверждая, что мировоззрение основывается на процессе типизации окружающего смыслового пространства [9, с. 56]. Классифицируя феномены окружающего пространства (как физического, так и социального), человек конструирует в своем сознании устойчивые паттерны. Эти структуры позволяют упростить и ускорить процесс восприятия, но при этом они являются основой стратификации. В процессе типизации индивид проводит границы, и, если данный элемент реальности причислен в один из паттернов, он наделяется соответствую-
249
щими смыслами, даже если на самом деле таковых не имеется [9, с. 56-57]. Понятие стереотипа связывает эти микроуровневые смыслы с категорией культуры.
В статье внимание фокусируется на стереотипах, существующих в среде российской молодежи. Субъективные типизации и присущее им содержание через различные социальные механизмы постепенно закрепляются в макроуровне коллективной культуры, объективируясь в стереотипы. В зависимости от выбора масштаба исследовательской оптики можно изучать стереотипы как этнического уровня (известные хрестоматийные примеры - русское авось, китайская церемониальность, французская галантность или итальянская эмоциональность), так и существующие по отношению к отдельным субкультурам - к примеру, скучный ботаник или отмороженный гопник. Выше мы отмечали, что стереотипы не только упрощают мир, но и стратифицируют его. Однако любой культурный стереотип как необходимый нам инструмент восприятия становится не только фильтром действительности, но порой выступает культурным барьером. Так, наделение образа социального института негативным субъективным смыслом, сконструированным случайно или намеренно каким-либо индивидом или отдельной группой, отчуждает от него молодежь гораздо эффективнее, нежели любая физическая стена. Именно такие стереотипы в дальнейшем будем подразумевать под термином культурных барьеров.
Современная стратегия российской молодежной политики в общих чертах сформулирована в официальном правительственном документе - федеральной целевой программе «Молодежь России» [10] и тексте закона [11]. В качестве одной из составных частей указывается работа с молодежными общественными объединениями как субъектами её реализации. Эти структуры позиционируются в качестве либеральных элементов стратегии, позволяющих выражать и реализовывать интересы молодежи в сфере внутренней российской политики.
Такая формулировка стратегии резонно ставит вопросы: выражают ли существующие молодежные объединения интересы всей молодежи (или хотя бы абсолютного большинства); и какие существуют культурные барьеры, препятствующие хотя бы минимальному включению в молодежную политику (то есть на уровне «интересуюсь новостями») большего количества российской молодежи. Кратко взглянуть на них через предложенную выше теоретическую оптику является главной целью данной статьи. В качестве основы для анализа этих проблем мы используем данные проведенного нами в 2012 году качественного эмпирического исследования в ряде российских городов.
Эмпирической базой нашей работы выступают 16 полуструктурированных интервью с представителями молодежных общественных объединений, экспертами и сотрудниками государственных учреждений по молодежной политике, проведенных в городах Саратове, Санкт-Петербурге и Москве в течение 2012 года. Первоначальный дизайн выборки предполагал три основных компонента: представители экспертного сообщества; представители государственных учреждений по молодежной политике; представители молодежных общественных объединений. Для информантов был установлен ценз: не менее двух лет активного участия в работе молодежного общественного объединения, желательно на руководящей должности; либо руководства государственным учреждением молодежной политики; либо включения в молодежную политику по роду своей деятельности: депутаты, эксперты и аналитики соответствующих ведомств.
При подборе информантов встала задача выравнивания выборки с точки зрения экспертного содержания. В то время как опыт работы на руководящей должности, депутатской или экспертноаналитической деятельности был достаточным условием для ожидания экспертного уровня ответов, долговременное участие в общественных объединениях не являлось убедительным критерием. Для решения этой задачи при выборе активистов общественных объединений использовался дополнительный фильтр - субъективная оценка информантов своей способности компетентно рассуждать по двум темам: личное участие в молодежных общественных объединениях (как бывших, так и настоящих); состояние и перспективы государственной молодежной политики в России. В общей совокупности данные условия позволили в первом приближении рассматривать всех информантов как экспертов по молодежной политике.
В процессе исследования информантам было предложено оценить на основе личного опыта количество молодежи, затрагиваемой молодежной политикой. Результатом этого вопроса служила не столько количественная характеристика, сколько эмоциональное отношение информантов, показывающее их оценку эффективности современной молодежной политики.
...очень мало вообще знают о существовании общественных организаций, о том, что они, в принципе, есть... (А., активист молодежного объединения, сотрудник государственного учреждения по молодежной политике);
максимум процентов 30 охвачено государственной молодежной политикой... думаю, гораздо меньше... (А., активист молодежной организации)
Общая пессимистическая оценка информантами текущего состояния молодежной политики с точки зрения включения в неё различных групп молодежи делает актуальным следующий вопрос: каковы же стереотипические барьеры между общественными организациями и молодежью? Исходя из указанных выше конструктивистских идей, поиск ответа на данный вопрос мы начнем с поиска типизаций в сознании конкретных акторов молодежной политики. Мы сфокусируемся на поиске типологий, используемых конкретными индивидами, акторами молодежной политики в их повседневной деятельности, и влиянии на процессы включения молодежи в эту сферу социальной политики.
Одной из классификаций, полученных во время анализа интервью, является типология самих общественных объединений. Во время интервью перед информантом явно или косвенно поднимался вопрос о субъективном представлении поля общественных объединений. В дальнейшем информанты начинали самостоятельно использовать сконструированную ими типологию в рассуждениях на другие темы. Исходя из этих данных, мы выделили пять паттернов восприятия молодежных общественных объединений.
Первый паттерн - это общественные объединения, созданные сообществом граждан, затронутых одной проблемой, например общество трезвости. В качестве основных мотивов вступления в эти объединения информанты указывают неудовлетворенность своим социальным и жизненным миром, как внешнюю (социальными, экономическими и политическими проблемами), так и внутреннюю (психологические комплексы, самореализация). В представлениях участников исследования эти структуры достаточно стабильны и обладают наибольшей степенью эффективности с точки зрения проведения молодежной политики.
.. .наиболее эффективными с точки зрения реализации молодежной политики будут организации, созданные под решение проблемы (Е., сотрудник государственного учреждения по молодежной политике).
Таким образом, этот паттерн содержит в себе смыслы «живые», «эффективные», «полезные», «стабильные».
Второй паттерн - это сообщество граждан на основе общих досуговых интересов (хобби, музыка и т.п.). Информанты указывают, что эти структуры могут не иметь как государственной регистрации, так и чёткой организационной структуры, поэтому к ним не совсем корректно применять термин общественная организация. Однако руководители государственных учреждений по молодежной политике и активисты молодежных объединений практически во всех случаях выделяют эти сообщества в отдельный тип.
Участники интервью отмечали влияние этих неформальных сообществ на внутреннюю политику страны.
Конкретный пример - те же наблюдатели... это большое такое объединение, они взаимосвязаны между собой [о влиянии на молодежь] Повлияло? Повлияло. Взять молодежное объединение фанатские группировки, что, не влияют? (А., активист политического молодежного объединения).
Отмечается, что это наиболее стабильные из всех типов объединения . наиболее эффективными с точки зрения реализации молодежной политики... менее эффективные, но, возможно, более долгоживущие - это организации, которые собраны по принципу общих интересов, приятного времяпрепровождения (Е., сотрудник государственного учреждения по молодежной политике).
Таким образом, этот паттерн нагружен такими смыслами, как «стабильность», «средняя полезность».
Третий паттерн - это общественные организации, созданные в юридических целях для получения государственного финансирования.
Кто-то организовывает общественные организации для того, чтобы участвовать в грантах, получать какие-то гранты, субсидии (Е., сотрудник государственного учреждения по молодежной политике).
Далеко не все информанты выделяют этот тип, что может быть связано, прежде всего, с отсутствием реальной деятельности данных объединений. Эти объединения мы условно обозначим техническими общественными организациями.
Четвертый паттерн - организации, официально созданные государственными ведомствами для решения своих задач. По словам информантов из этих объединений, главной целью их создания служит обеспечение кадрового ресурса ведомств исполнительной власти.
И.: молодежная организация при органах власти... есть ли какие-то значимые черты этих организаций?
Р: ...Это, в первую очередь, подготовка кадрового резерва... не столько цель, сколько уже выход продукта. То есть изначально, может быть, целью это не является...но как продукт выходит (Н., сотрудник государственного учреждения по молодежной политике).
Такие структуры мы условно обозначим как государственные общественные организации. Пятый паттерн - организации, созданные сверху для исполнения политических целей. Эти структуры создаются более мощными, уже немолодежными структурами для прямого или косвенного решения своих задач. По словам экспертов, инициаторами создания данных объединений могут быть как политические, так и бизнес-структуры. Опрошенные нами специалисты по молодежной политике государственных ведомств, как и представители общественных организаций не из этой группы, негативно оценивают эффективность работы подобных структур.
. мое сугубо субъективное мнение, что если организация создается при участии государства. это негативно для меня, это негативно (А., активист молодежного политического объединения).
В этой классификации закономерно возникает вопрос пересечения последних трёх паттернов, денотирующих в сознании информантов вроде бы идентичные структуры. В чем же смысл такого различия? Несмотря на похожесть, информанты прочертили достаточно четкую границу между ними как в содержательно-структурном, так и в оценочно-эмоциональном аспектах.
С точки зрения содержательного аспекта последние три паттерна денотируют различные по целям и методам их достижения структуры. «Технические» общественные объединения среди них занимают формальную позицию. На практике таких объединений нет - они существуют только на бумаге. Это обусловливает то, что их обозначили лишь знакомые с бюрократическими реалиями государственных ведомств чиновники и представители оппозиционных движений. Поэтому данный паттерн практически не распространен и содержит в основноммобобщенный негативный образ.
...совсем неэффективные - те, кто создается с целью получения денежных средств от государства (Е., сотрудник государственного учреждения по молодежной политике). Условно можно сказать, что этот тип нагружен смыслами «бесполезные», «иждивенцы», «на бумаге».
Созданные сверху прополитические объединения формально являются добровольными объединениями граждан на основе интересов (преимущественно политических), в реальности же мотивация их активистов зачастую материальная, либо карьерная. Активисты объединений, говоря про эти организации, выражали во фразах и эмоциях смыслы неэффективности:
...любое создание каких-либо организаций сверху приводит к провалу... с коннотацией иллюзорности:
...люди...поддались... внутри-то этой формы разброд, шатания, непонятки»;
... не проблемы решить, а пиар продемонстрировать;
... собрали молодежь... я не вижу её каких-либо фактических действий.
В итоге организациям, воспринимаемым через этот паттерн, автоматически «инкриминируются» смыслы «неестественности», нелегитимности, искусственности и бесполезности их существования.
В оценках этих созданных сверху «политических» организаций заметен негативный акцент как среди экспертной группы и активистов, так и среди чиновников государственных учреждений по молодежной политике. При этом указанная общность мнений происходит не только исключительно из-за образа неестественности данных структур.
Во-первых, подобная оценка может быть связана со скрываемой этими организациями политической деятельностью. В данном случае мы подразумеваем, что они формально позиционируют себя как неполитические движения, в реальности занимаясь политической пропагандой. Формально политических организаций, к примеру, крыльев крупных партий, эта проблема касается в другом виде: им вменяется отсутствие идеологического содержания и обслуживание пиар-целей старших структур.
Это приводит к дополнению негативного смысла «неестественности» коннотацией «бездумного исполнительства»:
. опять же мы видим прокремлевского рода организации, как они существуют. если там внутри организации находятся те люди, которые хотели бы как-то выразить свою позицию, к сожалению, им нужно выходить из этой организации, потому что они не отвечают руководящей роли (В., активист молодежного объединения);
... если это организации, созданные кем-либо по усмотрению кого-либо, то это, прежде всего, денежные транши, за счет которых это все организовывается, это финансирование пиар-акций. Цель же их не проблемы решить, а пиар продемонстрировать (Е., сотрудник государственного учреждения по молодежной политике).
Вторым фактором может служить постепенное изменение конъюнктуры в сфере молодежной политики. В предыдущей модели молодежной политики данные организации играли значительную роль. Однако структурные трансформации курирующих это направление федеральных ведомств (расформирование федерального Министерства спорта, туризма и молодежной политики, передача функций курирования молодежной страны Министерству образования и «Росмолодежи») косвенно указывают на потерю доверия к этой системе. На этот сценарий также наводит тот факт, что с критикой этих организаций выступили чиновники государственных ведомств, находящиеся на различных уровнях исполнительной власти. Несмотря на преимущественно конформистский дискурс их ответов, они проявляют определенно негативный дискурс (в том числе исходя из интонаций) по отношению к таким объединениям:
. по неподтвержденной информации, последние тогда существующие легально организации, как Молодая гвардия, ныне расформированы (Н., сотрудник государственного учреждения по молодежной политике);
[про «кремлевские» движения] Сейчас достаточно, чтобы какая-нибудь спичка загорелась и с другой стороны сразу же пламя возникнет. Самая основная проблема в том, что эти организации общей идеи не видят (Е., сотрудник государственного учреждения по молодежной политике).
Третий фактор - эти организации, заявляя о своей независимости в финансировании, получают широкую финансовую поддержку, которую используют в основном для создания иллюзии массовости:
..этим людям выдавались пейджеры, в то время это было диковинкой, футболки и так далее... сейчас тоже используется. Людей возят в Москву на автобусах на экскурсию и заодно поучаствовать в каком-то митинге (А., активист политической молодежной общественной организации).
Иными словами, этот паттерн дополняется коннотацией «показушности», «иллюзии», «искажения». Созданный однажды этот образ уже не зависит от реальной действительности, даже если организация проводит объективно полезное для общества мероприятие, оно воспринимается как «показуха» и бесполезная трата денег.
В итоге паттерн политических объединений насыщен смыслами «неестественности», «бесполезности» с коннотациями «бездумного исполнительства» и «показушности». В отличие от него паттерн «государственных» объединений практически не имеет подобных образов. Это, на наш взгляд, объясняется следующими обстоятельствами.
Во-первых, эти организации официально находятся на балансе соответствующих государственных ведомств, то есть имеют прозрачное финансирование. Во-вторых, они реализуют в основном уставные задачи кадровой подготовки чиновников, практически не выступают в политических акциях. В-третьих, они действуют в рамках сравнительно небольшой государственной поддержки:
Брать если Молодежный Парламент, там комната была потому, что депутат, который организовал этот Молодежный Парламент, все время был в командировках, и был его кабинет (Л., активист государственного молодежного объединения).
Эти три фактора, вместе взятые, легитимируют их существование в восприятии информантов, что обусловливает их нейтральную оценку.
Таким образом, обойма созданных сверху организаций всё же имеет достаточно разноцветную окраску в глазах информантов. Рассматривая эти стереотипические объекты с точки зрения их государственной поддержки, мы видим фактическое доминирование политического типа. На наш взгляд, такая ситуация приводит к переносу качеств этого типа - «бесполезности», «иллюзорности», «исполнительства» и «показухи» - на всю область молодежной политики, создавая равнодушное отношение к этой сфере у молодежи страны. В итоге данный стереотип выступает значительным культурным барьером между молодежью и молодежной политикой.
Другой выделенный нами культурный барьер находится на пересечении культурной специфики российской молодежи и государственной политики распределения финансовой поддержки общественным объединениям. Несомненно, финансовая поддержка государством является значимым фактором развития молодежного объединения. Однако ответы информантов говорят, что социальным лифтом выступают не только такие организации. Биографии самих информантов, как и их субъективные оценки собственного развития, показывают, что общественные объединения вне зависимости от их государственной поддержки положительно повлияли на их социальное положение.
С другой стороны, информанты замечали, что общественному объединению крайне трудно привлечь современную молодежь без материальных мотиваторов. Фактически из «бедных» объединений исключена работающая молодежь.
... нет времени просто... все-таки молодежная политика требует большого количества времени... (Л., активист государственного объединения). Отсутствие явной возможности материального заработка вступает также в конфронтацию с маскулинностью российских молодых мужчин [11, с. 121], что косвенно подтверждается обозначенным информантами значительным гендерным дисбалансом среди активистов в сторону преобладания женщин.
Добавим, что большая доля российской молодежи не обладает какой-либо сформированной мотивацией участия в общественных объединениях, как и в молодежной политике вообще.
...молодежь в принципе по большей части не хочет никак относиться к политике (Е., сотрудник государственного учреждения по молодежной политике).
В контексте современной российской культуры рассмотренные факторы приводят к тому, что общественное объединение без явных материальных мотиваторов практически неспособно конкурировать с тем, которое может предложить даже небольшие материальные вознаграждения. А такое состояние дел приводит к определенным социальным и политическим следствиям. Созданные сверху политические молодежные объединения имеют широкую финансовую поддержку. Остальные организации её лишены, в том числе из-за недееспособности каналов негосударственной поддержки молодежных движений.
В итоге, с одной стороны, монополия государства на финансирование молодежных объединений в условиях пассивности гражданской инициативы рождает среди них неравенство по отношению к привлечению потенциальных активистов. Это приводит к сокращению выбора и для самой молодежи, которая фактически находится в поле монополизированного рынка молодежных объединений. С другой стороны, эту монополию представляют организации, воспринимаемые через смыслы «неестественности», «бездумной исполнительности», «иллюзорности», формируя негативное, а точнее, равнодушное и пассивное отношение молодежи к институту молодежной политики. Оба барьера во многом обусловливают то обстоятельство, почему рынок молодежных общественных объединений в рамках российской молодежной политики, фактически мёртв и не интересует своих единственно возможных клиентов. Молодежные неформальные и уязвимые группы, субкультуры по-прежнему сегрегированы, погружены стараниями лидеров официальной молодёжной в дискурс нормативист-ского подхода, оставляя тем самым простор для дальнейшей нестыковки культур и стереотипов.
Рассмотренные в настоящей статье вопросы говорят нам, что официальная российская молодежная политика, несмотря на производимые перестановки в федеральных управленческих структурах и ведомствах по молодёжи и их регулярном переподчинении, пока все еще далека от запросов интересов молодежи. Учитывая указанную выше культурную специфику российской молодежи, многие молодёжные объединения не могут активно привлекать активистов для своего развития, находясь в условиях намеренно конструируемого государственной молодежной политикой неравенства. Вместе с тем мы отдаём себе отчёт в том, что назрела необходимость концептуального пересмотра государственной молодежной политики, отказа от традиционных лозунгов, деклараций, демонстративных акций и списков мероприятий. Повседневность в практической работе, изучение богатого советского и современного зарубежного опыта работы с молодежью должны войти в содержание обновлённой российской молодежной политики.
ЛИТЕРАТУРА
1. Bloom D.W. National identity and globalization: youth, state and society in post-Soviet Eurasia I D.W. Bloom. N.Y.: Cambridge University Press, 2007. 240 p.
2. Ловцова Н. Молодежная политика: разные и пока не равные I Н. Ловцова, В. Ярская-
Смирнова II Журнал исследования социальной политики. 2010. Т. 8. №2. С. 151-164.
3. Ярская-Смирнова В.Н. Социальная инклюзия в молодежной политике I В.Н. Ярская-
Смирнова II Поволжский торгово-экономический журнал. 2010. № 1. С. 63-74.
4. Зубок Ю.А. Проблемы социального развития молодежи в обществе риска I Ю.А. Зубок II Социологические исследования. 2003. №4. С. 42-51.
5. Зубок Ю.А. Молодежный экстремизм. Сущность и особенности проявления I Ю.А. Зубок, В.И. Чупров II Социологические исследования. 2008. № 5. С. 37-47.
6. Омельченко Е.Л. Начало молодежной эры или смерть молодежной культуры? «Молодость» в публичном пространстве современности I Е.Л. Омельченко II Журнал исследований социальной политики. 2006. Т. 4. № 2. С. 151-182.
7. Горшков М.К. Историческое сознание молодёжи I М.К. Горшков, Ф.Э. Шереги II Вестник Российской академии наук. 2010. Т. 80. № 3. С. 195-203.
8. Шюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом I А. Шюц; пер. с нем. и англ. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. 1056 с.
9. Бергер П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания / П. Бергер, Т. Лукман. М.: Медиум, 1995. 323 с.
10. Распоряжение Правительства РФ от 18.12.2006 № 1760-р (ред. от 16.07.2009) «Об утверждении Стратегии государственной молодежной политики в Российской Федерации» [электронный ресурс] // Информационно-правовой портал «Гарант». URL: http://base.garant.ru/190356/. доступ: 14.12.2012 г.
11. Федеральный закон № 98-ФЗ от 28.06.95 (в ред. от 01.07.2011) «О государственной поддержке молодежных и детских общественных объединений» // Информационно-правовой портал «Гарант». - URL: http://base.garant.ru/103544/. доступ: 14.12.2012 г.
12.Костерина И.В. Практики маскулинности в молодежных группах / И.В. Костерина // Социологические исследования. 2010. №1. С. 116-126.
Медведев Кирилл Евгеньевич - Kirill E. Medvedev -
аспирант кафедры «Социология, социальная Postgraduate
антропология и социальная работа» Department of Sociology, Social Anthropology
Саратовского государственного университета and Social Work,
имени Гагарина Ю.А. Gagarin Saratov State Technical University
Статья поступила в редакцию 15.10.12, принята к опубликованию 20.02.13
