CC BY
870
© Семашко И.М., 2010
УДК 1(4)«19» ББК 87.3(4)6
«МОДЕРН»/«ПОСТМОДЕРН»: ИСТОРИЯ КОНТРОВЕРЗЫ В РАБОТАХ ЮРГЕНА ХАБЕРМАСА И ЖАНА-ФРАНСУА ЛИОТАРА
И.М. Семашко
Дискуссия о «модерне» и «постмодерне» - одна из центральных дискуссий западной философии последних десятилетий. Вследствие своего частого употребления понятия «модерн» и «постмодерн» из специализированной области литературоведения, искусствоведения, истории культурологии и философии перешли в активный словарь повседневной речи публицистов, журналистов, деятелей искусства, политиков и маркетологов, что сделало их для нашего восприятия слишком привычными, банальными и потому бессмысленными. Отныне их содержание мыслится предельно расплывчато и интуитивно, ускользая от попыток конкретизации. Точные дефиниции понятий отсутствуют (см. понимание «информационного хаоса»1). В подобном «актуальном избегании дефиниций»2 исследователи усматривают явное свидетельство актуальности, современности, становления понятий. Любой незавершенный, пребывающий в развитии процесс предстает противоречивым, многоплановым, неопределенным. Столкнувшись с подобной проблемой, приемлемым ее решением видится использование «вероятностного», «ансамблевого» подхода и оперирование если не точными определениями понятий, то хотя бы их приблизительными смысловыми полями, в рамках которых понятия «модерн» и «постмодерн» являются легитимными.
Во-первых, необходимо отметить, что некоторыми авторами отождествляются, а некоторыми - разводятся близкие понятия «модерн» и «модернизм». Аналогичная ситуация наблюдается и в отношении понятий «постмодерн» и «постмодернизм» (см. подробнее 3). Во избежание путаницы сразу же установим, что «модернизм» (как и «постмодер-
низм») - это вполне определенный стиль философствования, сформировавшийся на базе авангардных тенденций в архитектуре, литературе, кино и других искусствах. Говоря же о «модерне» (как и «постмодерне»), будем подразумевать не узкое стилистическое течение, а характерную для определенного этапа цивилизации историческую ситуацию. Таким образом, «модернизм (постмодернизм) имеет отношение к культуре и философии культуры, а Модерн (Постмодерн) - к истории. Модернизм (Постмодернизм) субъективен, ситуация Модерна (Постмодерна) - объективна»4.
Подтверждение заданных границ легитимности смысловых полей «модерна» и «постмодерна» мы находим в признаваемой многими исследователями и критиками трехчастной схеме, выделяющей в рамках европейской истории следующие этапы-парадигмы: «Премодерн» (традиция), «Модерн» и «Пост-модерн»5. В этом контексте и «модерн», и «постмодерн» являются историческими понятиями западной цивилизации, они возникли и оформились в качестве паттернов европейского представления о Всемирной (Универсальной) Истории (подробнее об истории формирования и развития понятия «универсальная или всеобщая история» см. в ряде работ 6), рассматривающей течение времени определенным установленным образом. При этом в соответствии с упрощенной исторической схемой совершенно игнорируется история подавляющего большинства жителей Земли, выпадающих из такой телеологической парадигмы и движущихся по иной траектории. «Европоцентричное сознание отличается гносеологическим расизмом и постоянно осуществляет отождествление: западноевропейс-
кое = европейское = универсальное»7. Именно исторический универсализм и финализм как две основные тенденции во взглядах на смысл и цель истории человечества породили ту типологию исторических эпох, в рамках которых дискурс модерна и постмодерна является легитимным 8.
История понятия «модерн»
Терминологические трудности в определении понятия «модерн» возникают в связи с тем, что слово «модерн» часто употребляется как название особого стиля в искусстве ХХ столетия (например, «модерн начала века»), то есть в качестве эквивалента понятию «модернизм»9. Как отмечает Марина Быкова: «Модерн - многосмысловое понятие, употребляемое для обозначения определенных периодов или промежутков времени, а также духовных направлений, характеризующихся чем-то новым, отличным от старого или имевшего место ранее»10. Слово «модерн» в данном случае применяют потому, что главной чертой считается непрерывная модернизация, стремление к новому, к быстрым изменениям - в противовес традиционалистским эпохам с их медленным историческим развитием.
В вопросе о том, когда началась и когда закончилась (и закончилась ли вообще) эпоха модерна, единого мнения среди исследователей нет. Некоторые (в особенности христианские) авторы возводят начало модерна ко времени поздней античности, когда христиане называли себя moderni - в отличие от язычников, которые именовались antiqui (см., например, описание возникшего в начале XVIII в. «Спора древних и новых» у Хабермаса 11). Соответственно, время «модерна» понимается как христианская эра в противопоставлении более древней сакральной традиции.
Однако чаще всего понятие «модерн» (немецкий термин «die Moderne», французский «les temps modernes» и английский «modernity») используется как «совокупное обозначение исторической эпохи нового и новейшего времени - с характерными для нее особенностями социального развития, культуры, искусства, философии»12. Аркадий Малер утвер-
ждает, что «уже интеллектуалы XVI-XVII вв. называли свое время «Новым», и в этом плане они уже точно знали, что живут в «новое время» в противоположность людям эпохи античности или средневековья, которые совсем иначе именовали свои времена»13.
Современный этап истории формирования понятия «модерн» свидетельствует о постепенном сужении смыслового поля, обозначаемого этим термином: от понятия «модерн» как широкого понимания современности (modernity), охватывающего собой весь период нового, прежде всего христианского времени, к понятию «модерн» как синониму Нового времени (New age или Neuzeit), исторической эпохи после Античности и Средневековья, и далее к понятию «модерн» как своеобразной мировоззренческой установке, духовному проекту современности, особой «эпохе духа», или «эпохе Просвещения», которая противопоставляет себя предшествующим непросветленным эпохам 14. Главный теоретик постмодернизма Жан Франсуа Лиотар считал философию Просвещения одним из великих повествований модерна 15.
Рассуждая о столкновении «модерна» и «постмодерна», мы будем отталкиваться именно от последнего значения, рассматривая и «модерн», и «постмодерн» под знаком идеологии в качестве специфических проектов современности. Ведущими теоретиками философии модерна и постмодерна в качестве идеологических, исторических, социальных проектов были Юрген Хабермас и Жан-Франсуа Лиотар. В литературе, посвященной дискурсу модерна и постмодерна, две эти позиции принято противопоставлять. Мы постараемся не только осветить основные идеи Хабермаса и Лиотара по отношению к контроверзе «модерн/постмодерн», но и проанализировать те интеллектуальные позиции, которые они при этом занимают.
Для Юргена Хабермаса «модерн» есть особый дискурс, или духовный проект, который не идентифицируется с каким-то конкретным историческим периодом, а также с определенным учением или интеллектуальным направлением 16. Это особый проект современности, суть которого заключается в полном новоустановлении традиции, когда ничто больше не имеет авторитета или значимости,
за исключением разума: все должно быть оправдано и объяснено разумом. «При этом разум употребляется здесь не столько в классическом философском значении (как источник рационального), сколько в значении про-абаппеШ Та», aaai aaбa^ Та» пТ g a^ еу»17. Это позволяет Хабермасу рассматривать в контексте дискурса модерна как просветительство и немецкий идеализм (классический рационализм), так и марксизм, позитивизм, национализм и другие теории и течения XIX-XX веков.
Хабермас приходит к выводу, что инициатором спора о модерне как эпохе «нового времени» является Гегель. «Гегель не был первым философом, который принадлежал новому времени, но он был первым, для кого эпоха модерна стала проблемой. Гегель открыл, начал дискурс о модерне. Он ввел тему, установил правила»18. В качестве специфических черт эпохи модерна Гегель выделил и подчеркнул беспокойство, внутреннее брожение, быструю динамику, непрерывность преобразования и рождения нового, силу дифференциации и обособления, диалектически синтезированную с силой объединения, интеграции. Гегель открыл и основной принцип нового времени - принцип субъективности. Из этого принципа он объясняет как превосходство мира модерна, так и его кризисное состояние: «этот мир осознает себя одновременно и как мир прогресса, и как мир отчужденного духа»19. Субъективность как принцип модерна расшифровывается у Гегеля через индивидуализм, право на критику, автономию деятельности и особую значимость идеалистической философии.
Post mortum Hegel Хабермас усматривает три «перспективы» дальнейшего развертывания проекта «модерн». Это учения левых и правых гегельянцев, а также традиция, начавшаяся с неклассической философии Фридриха Ницше и продолженная трудами Мартина Хайдеггера, Мишеля Фуко, Жака Лакана и Жака Деррида. Гегельянцы и марксисты возлагали надежды на обновленный разум, способный до основания преобразовать царство превращенных форм и иллюзий. В этом отношении позиция Ницше была кардинально отличной: он пытался сломать рамки западного рационализма, взорвать оболочку модерна как такового 20.
В чем Хабермас усматривает особенности проекта, который предложила и в значительной степени реализовала эпоха модерна? В качестве фундаментальных он отмечает следующие характеристики: модернизация и индустриализация 21, воплощающиеся, с одной стороны, в нарастающей дифференциации деятельности (институциональная и интеллектуальная дифференциация), в невиданном разнообразии разделения и взаимообособления труда, функций, социальных ролей, знания (самое главное обособление - секуляризация знания); с другой стороны, в необходимости беспрецедентных координации, концентрации, интеграции дифференцирующейся деятельности. В единой системе с этими принципами действия существует и развивается рационализация и инструментальная рациональность 22 как умение превратить процедуры и методы человеческого разума в максимально точные инструменты познания и преобразования (господства и контроля) окружающего мира и самого человека. Для модерна характерен культ науки 23, «онаучивание» знания, техники и практики, вера в научно-технический и социальный прогресс 24. Модерн рассматривает себя как «конечную станцию истории»25.
Соответственно упомянутым правилам-принципам действия, находящим воплощение в практике, строится модель или «проект» человека: разумного, познающего и само-по-знающего «человеческого агента», который способен дисциплинировать, воспитать, переделать самого себя в соответствии с требованиями разума. В гносеологии, онтологии, равно как и в философии политики и общества, индивидуум выступает как потенциальный носитель рациональности, которую он привносит в производство, рыночные отношения, в повседневную жизнь, в политику, общение, культуру 26.
Выше уже упоминалось о секуляризации знания как одном из ключевых аспектов модерна. Хабермас считает, что новизна Нового времени, вся сущность модерна сводилась именно к секуляризации, или освобождению, эмансипации человека от комплексов сакрально-традиционного сознания 27. «Собственно никаких иных смыслов Модерн в себе не несет, а одного этого смысла настолько достаточно, что с XVII в. возникает не просто но-
вая эпоха, новая глобальная парадигма человеческой цивилизации, сущностно отличная от всей предыдущей истории, которая задним числом автоматически укладывается в так называемую парадигму “Традиции”»28.
В одном из своих программных произведений - «Модерн как незавершенный проект» - Хабермас отрицает понимание постмодерна как альтернативного модерну проекта европейской философии. Причину этого Хабермас усматривает в сохранившейся центральной опоре философии модерна - философии субъективности с ее теорией взаимодействия субъекта и объекта, не поддавшейся «деструкции» со стороны Ницше, Хайдеггера, Лакана, Фуко или Деррида. Несмотря на все претензии философов-постмодернистов, ни философия субъекта, ни философия сознания ими не преодолеваются.
Проблема критики разума, ниспровержения «диктатуры разума» - становится одним из главных пунктов размежевания Хабермаса с постмодернистами. Иррационалистичес-кая традиция конца XIX в. становится модой во второй половине XX столетия. Строгая кантианская критика разума оборачивается «уличной песенкой» экзотических, периферийных, маргинальных образований духа. Основной вопрос, который ставит Хабермас перед классиками постмодернизма - «что предлагается вместо научно-технического, логического разума в качестве его противоположности и замены?» Вывод Хабермаса - предпосылки «философии субъекта» и «философии сознания», от которых надеялись избавиться, сохранились в большинстве бунтарских концепций. Их противоядия против субъективизма универсальных разума и логоса, якобы отравивших западную цивилизацию, зыбки, неустойчивы, анонимны и ненадежны 29. Сам Хабермас предлагает новый проект критики разума и его обновления - через разработку концепции коммуникативного разума.
Становление понятия «постмодерн»
«“Постмодерн” - это всего-навсего ПостМодерн, глобальная историческая ситуация после Модерна»30. В конечном счете все споры об интерпретации постмодерна отсылают к вопросу
о его отношении к модерну.
Первая позиция утверждает, что постмодерн - это определенная, исторически обусловленная мутация самого модерна: «проект Просвещения» оказался в ситуации внутреннего и внешнего кризиса, и требует качественной трансформации, адаптации к новым условиям, пусть даже созданным им же самим 31. В этом случае постмодерн понимается как «модерн, ложно смягчивший свой категоричный пафос, выступающий от имени ложноплюралистического сознания»32.
Вторая позиция утверждает, что постмодерн - это уже не-модерн, это именно отрицание модерна, которое начинается с критики его тоталитарной категоричности, а закончится восстанием против его сущностных основ -самого секулярного проекта. Таким образом, постмодерн - это неявная, но набирающая силу «консервативная революция», революция традиции против модерна 33.
Наконец, третья позиция утверждает, что постмодерн - это автономная, самозамкнутая историческая парадигма, являющая собой абсолютно новый, «третий путь», равно альтернативный как традиции, так и модерну. «Нет никаких альтернатив тому единственному определению Anno Domini, которое выражено в емком термине “Постмодерн”»34.
В литературе, посвященной философии постмодернизма, обычно выделяют два этапа, связанных с формированием его принципов и позиций 35.
Первый этап - развитие постепенно приведших к постмодернизму идей постструктуралистов и постфрейдистов: концепций воображаемого и символического, критики «философии субъекта» Жака Лакана; теории деконструкции Жака Деррида и ее применения к эстетике; концепции «ризомы» Жиля Делеза и Феликса Гваттари, исследования страха, ужаса, смерти, отвратительного как феноменов жизни, литературы, искусства и философии; изучения метаповествования как отличительной черты постмодернистского искусства Юлии Кристевой; метода «беспорядочного энциклопедизма» в применении к истории науки, философии, искусства; критики гносеологической модели философии и науки модерна М. Серра.
Второй этап - развитие постмодернизма per se включает в себя труды исследова-
телей, посвятивших себя изучению различных аспектов постмодернизма в философии, эстетике, культуре и искусстве - работы Ж. Бодрийяра, Дж. Ваттимо, Х. Кюнга, Д. Кампера, Д. Барта, В. Джеймса, Ф. Джеймсона, Ч. Дженкса, Р. Рорти, А. Крокера, Д. Кука, М. Роза и др.
Сам термин «постмодернизм» впервые был употреблен в работе Р. Панвица «Кризис европейской культуры» (1917). В 1934 г. Ф. де Онис применяет его в своей книге «Антология испанской и латиноамериканской поэзии» для обозначения авангардистских поэтических опытов начала XX в., радикально отторгающих литературную традицию. А. Дж. Тойнби в работах 1940-х гг. («Постижение истории» и др.) было конституировано содержание понятия «постмодерн» как обозначающего современную (начиная с Первой мировой войны) эпоху, радикально отличную от предшествующей эпохи модерна. В конце 1960-х - 1970-х гг. данное понятие использовалось для фиксации новационных тенденций в таких сферах, как архитектура и искусство, социальные и исторические науки 36. Однако с 1979 г., после работы Жана-Франсуа Лиотара «Состояние постмодерна», понятие «постмодернизм» утверждается в статусе философской категории, фиксирующей ментальную специфику современной эпохи в целом. В последнее время начинает доминировать тенденция к предельно широкому пониманию термина «постмодернизм»: это не только историко-литературное или теоретико-архитектурное, а всемирно-историческое понятие 37.
Жан-Франсуа Лиотар видит в постмодерне особую историческую эпоху (начиная с конца 1950х годов). Основное отличие заключается в специфическом состоянии ума, преодолевшего механицизм и рационалистический тоталитаризм картезианства 38. Вера в господство разума, правовую свободу и социальный прогресс оказывается подорвана. Ценности и идеалы Просвещения находятся в кризисе. Постулируя главное противоречие современности в противостоянии научной (просвещенческой, метанарративной) и мифологической (традиционной, микронарративной) картин мира, Лиотар основную цель эпохи постмодерна видит в разрушении метанарративного механизма легитимации, отхода от тотальности
всеобщего и возвращению к самоценности индивидуального 39.
В качестве характерных особенностей проекта постмодерна чаще всего в литературе отмечают следующие принципы и ценности 40:
1) неопределенности, неясности, пробелы, двусмысленности, «диалогическое мышление» Бахтина - как следствие методологической установки на снятие принципа бинарных оппозиций классической метафизики;
2) а-центризм, в результате применения процедур деконструкции и децентрации ведущий к принципиальному фрагментаризму, недоверию к «тотализирующему синтезу», склонности к методам коллажа, произвольного монтажа, пастиша, к акцентированию «разломов», «краев» и т. д.;
3) принцип нигилизма, разрушающий старые и утверждающий новые ценности, принцип де-канонизации, опровержения всех конвенциональных авторитетов: фигуры «смерти Бога» (Ф. Ницше), «смерти Автора» (Р. Барт), «смерти Отца» (Ж. Лакан) и др.;
4) принцип антипсихологизма, то есть программной элиминации субъективного фактора, утраты «Я» и «внутреннего мира», деперсонализации и анонимности: фигуры «смерти Субъекта», «смерти Человека» (М. Фуко) - переход с позиций классического антропоцентристского гуманизма на платформу современного универсального гуманизма, уравнивающего все живое;
5) стремление к анти-систематичности и а-догматичности, отстаивание прав ирреа-лизма на не-презентабельность и не-репрезен-табельность;
6) ирония - одна из главных постмодернистских установок, наравне с игрой и аллегорией, проистекающая из перспективизма, многозначимости, симулятивности, виртуальности и гиперреальности;
7) «гибридизация» и «плагиаризм» (заимствования), принцип интертекстуальности и скольжения смыслов;
8) «карнавализация» (М. Бахтин), аналогичная гетероглоссии Рабле или Стерна и тождественная центробежной полифонии, веселой многоцветной релятивности вещей и событий;
9) перформанс и равное участие (соучастие) в игре авторов и читателей, слушателей;
10) принцип радикального плюрализма стилей, языков и моделей, полионтологичнос-
ти и полиисторичности, конструктивистский характер бытия и мышления, интерпретирующий мир в качестве процесса непрерывной генерации множества конфликтующих между собой версий.
Лиотар вскрывает иррациональный, абсурдный, плюралистичный характер постмодерна, который способствует формированию специфических антиномий, отражающих противоречивую, амбивалентную суть постмодерна 41. Такова, например, «машинная антиномия». Декларативно постмодерн выступает против доминирующего влияния «машине-рии», «механистичности» эпохи модерна, хотя его собственное развитие во многом зависит от распространения и эволюции электронных средств массовой информации, от конформистского приспособления к новой технике и технологии. Нападки на науку и сциентизм не мешают тому, что эпоха постмодерна рассматривается, как целиком определяемая новейшим техно-научным комплексом, для обозначения которого Лиотар вводит понятие «techno-science».
Определяя научное знание как вид дискурса и констатируя изменение его статуса, Лиотар (соглашаясь с Хабермасом) пишет о взаимопроникновении техники и науки, об усилении зависимости знания от технологии. Это приводит к тому, что знание все более приобретает информативный, ди-гитальный (а значит, имеющий лишь один смысл) характер, к которому будут применяться две основные функции: исследование и передача сведений. При этом опасность заключается в гегемонии информатики, а также в тотальном господстве и контроле со стороны технологии, которая присваивает себе право отбрасывать все непереводимое (многосмысленное, амбивалентное, иррациональное), а направления новых исследований подчинять условию переводимо-сти (то есть легитимности) возможных результатов на язык машин 42. Развивая лингвистическую теорию Витгенштейна в качестве альтернативы картезианскому cogito, Лиотар противопоставляет существование множества различных языков, гетерогенных «языковых игр» монопольной языковой власти технологии и насильственно универсальному языку социума.
Критический анализ интеллектуальных позиций Хабермаса и Лиотара
Нами были рассмотрены различные системы корреляции проектов «модерна» и «постмодерна» на примере работ Юргена Хабермаса и Жана-Франсуа Лиотара. Выстраиваемая данными авторами иерархия ценностей и легитимаций во многом зависит от их интеллектуальной и идеологической позиции (а если точнее, от способа решения вопросов рациональности и субъективности).
Позиция автора складывается, во-первых, из его самоотнесения к одной из «мета-историософских парадигм»: Премодерн, Модерн или Постмодерн и отношений, выстраиваемых к альтернативным проектам. А во-вторых, из его политико-идеологических предпочтений. В совокупности это дает различные интерпретационные модели идеологических проектов современности и пост-современности. Ключи к наблюдаемому разнообразию оценок, трактовок и интерпретаций корреляции эпох модерна и постмодерна дает Александр Дугин 43. Он анализирует четыре позиции: «старые правые» и «старые левые», «новые правые» и «новые левые».
«Старые левые» выступают главными идеологами проекта модерна. Они стремятся расширить классическую рациональность до глобального телеологического проекта, основать максимально разумный и упорядоченный строй, доведя до последних границ основные тенденции Просвещения. «Старые левые» отрицают проект постмодерна как угрозу возврата к премодерну.
«Старые правые» тяготеют к сохранению исторического статус кво, к укреплению и консолидации уже существующих - социальных, политических, государственных, национальных, экономических и др. - структур в той дискретной диспозиции, в которой они фактически пребывают. Поэтому они выступают против проекта постмодерна, но одновременно отрицают и «проектный», глобалис-тский, универсалистский и прогрессивный аспект модерна.
Представители «новых правых» - преемники традиции, которая возникла несколько веков тому назад в качестве альтернативы
картезианству и его проекту «mathesis uшversais», предполагавшему полную рационализацию социального существования, - ответили на вызов «постмодерна» совершенно позитивным и оптимистическим отношением. Им показалось, что они «пересидели модерн», то есть оказались современниками той эпохи, когда, наконец, кончилась безраздельная до-минация принципов и теорий, остававшихся на протяжении долгого времени неприемлемыми для «консервативных революционеров», отвергавших «современный мир» и постулаты Нового времени. Модернизировав дискурс традиционалиста Эволы в направление «холизма», «новые правые» утверждали, что дух современности основан на анатомировании, на «разъятии целостного». Таким образом, осмысление проекта постмодерна осуществлялось в ключе интеллектуальной преемственности «консервативной» традиции Gegen-Neuzeit и возврата к премодерну.
Представители «новых левых» также воодушевленно и восторженно приветствовали кризис проекта модерна. В отличие от «старых левых», отстаивавших роль разума как главного инструмента освобождения, «новые левые» обнаружили в нем главный источник «диктатуры» и «эксплуатации». Они увидели в постмодерне возможность преодолеть механицизм и картезианство под знаком «открытого недогматического анархизма», который в своей законченной версии подрывал всю концептуальную систему «прогрессистской мысли» эпохи Просвещения. Следствием был хаотический иррационализм, отказывавшийся от любых строгих и фиксированных кодов и рационализаций. Оптимизм «новых левых» может быть определен фразой - «перепрыгнули фашизм, заключенный в модерне», «сделали последний шаг к совершенной свободе»44.
Соответственно, позиция Юргена Хабермаса, пытающегося реанимировать проект эпохи Просвещения и построить новый идеальный мир, может быть описана в рамках «максимального рационализма» «старых левых»; а позиция Жана-Франсуа Лиотара, анатомирующего мертвые тела «субъективности» и «рациональности», четко вписывается в границы «хаотического иррационализма» «новых левых», «разоблачающего логоцентризм
и освобождающего детей от эдипизирующих их родителей»45.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Великанов А. Симулякр ли я дрожащий, или право имею. - М. : Новое литературное обозрение,
2007. - С. 9-10.
2 Дугин А. Пост Модерн // Элементы. -2000. - № 9. - URL: http://www.arcto.ru/ modules.php?name=News&file=article&sid=549.
3 Бражниковы И. и Я. Православие и постмодерн: иллюзии и перспективы. - URL: http:// www.pravaia.ru/look/i0436.
4 Там же.
5 См., например: Бражниковы И. и Я. Указ. соч.; Дугин А. Постмодерн и Россия. Телос истории: от традиции через модерн к постмодерну // Главная тема. - 2005. - № 5. - URL: http://www.evrazia.org/ modules.php?name=News&file=article&sid= 2655 ; Малер А. Преодоление Постмодерна // История философии. Запад - Россия - Восток. - Кн. 4. Философия
20 века. - URL: http://katehon.ru/top/philosophia/ preodolenie_postmoderna.htm ; Оргина И. Переживет ли человечество эпоху постмодерна? - URL: http:// www.arcto.ru/modules.php?name=News&file= article&sid=1370 ; Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология» // Его же. Техника и наука как «идеология» : сб. ст. - М. : Праксис, 2007. - С. 64-65, 70-79, 83-85.
6 См.: Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане // Его же. Сочинения: в 8 т. Т. 8. - М. : Чоро, 1994. - С. 18, 23-24, 26 ; Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии // Их же. Избранные сочинения : в 9 т. Т. 3. - М. : Политиздат, 1985. - С. 142-153 ; Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек - М. : АСТ : Хранитель, 2007.- С. 17-18, 22-23, 102-104, 114-115 ; Шуман А. Н. Эсхатология // Новейший философский словарь / сост. А. А. Грицанов. - Минск, 1999. - С. 852.
7 См.: Дугин А. Постмодерн и Россия.
8 См. подробнее: Семашко И. М. Идея финала в философии постмодернизма: эсхатологический пессимизм, алармизм, финализм // Философия и жизнь : тез. докл. и выступлений студен. науч. конф., 20 нояб. 2008 г. в рамках Дней петербургской философии. - СПб. : Санкт-Петербургское философское общество, 2008. - С. 21-22 ; Его же. От «смерти Бога» к «смерти Человека» в философии постмодерна // XII Региональная конференция молодых исследователей Волгоградской области, 13-
16 нояб. 2007 г. - Вып. 3. Философские науки и культурология. Исторические науки : тез. докл. / Ком. по делам молодежи Адм. Волгогр. обл., Совет рек-
торов вузов, ВолГУ ; редкол.: О. И. Сгибнева (отв. ред.) [и др.]. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2008. -С. ІІ2-ІІ4 ; Его же. Финализм в философии культуры и философии истории в постмодернизме // Материалы Научной сессии, г. Волгоград, 2І-30 апр. 2008 г. Вып. 2. Философские и социальные науки / ГОУ ВПО «ВолГУ» ; редкол.: Н. В. Омельченко (отв. ред.) [и др.]. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2008. -С. 93-96.
9 См., например: Модернизм // Философский энциклопедический словарь. - URL: http:// ihtik.da.ru ; Усманова А. Р. Модернизм // Новейший философский словарь / сост. А. А. Грицанов. -Минск, І999. - С. 438-439.
10 Быкова М. Гегелевский феномен современности, или Насколько Гегель близок к модерну // Логос. - 200І. - № 5-6 (3І). - С. 95.
11 Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. Двенадцать лекций. - М. : Весь Мир,
2008. - С. І3.
12 Современные философы о «проекте модерна». - URL: http://filosof.historic.books/item/f00/ s00/z0000197/st112.shtm.
13 Малер А. Указ. соч.
14 См. подробнее: Козловски П. Супермодерн или постмодерн? Деконструкция и мистика в двух версиях постмодернизма // Историко-философский ежегодник. - І997. - С. 339-344. Ср.: Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. -С. І0-І5.
15 Современные философы о «проекте модерна».
16 См. подробнее: Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология». - С. 52, 64-65, 68-69, І04.
17 Быкова М. Гегелевский феномен современности, или Насколько Гегель близок к модерну. - С. 96.
18 Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. - С. І0, 59.
19 Его же. Философский дискурс о модерне. -С. І7 ; Его же. Труд и интеракция. Заметки к гегелевской «Философии духа» Йенского периода // Его же. Техника и наука как «идеология» : сб. ст. - М. : Праксис, 2007. - С. 9-І6, 27, 3І-33, 47.
20 См.: Его же. Философский дискурс о модерне. - С. 63-66, 80, 94-98.
21 Его же. Техника и наука как «идеология». -С. 64, 73-78, 92.
22 Там же. - С. 50-56, 77-79, ІІ0-ІІІ.
23 Там же. - С. 57, 62-63, 79, 87-89, 98.
24 Хабермас Ю. Технический прогресс и социальный жизненный мир // Его же. Техника и наука как «идеология» : сб. ст. - М. : Праксис, 2007. -С. ІІ7-І26, І3І-І33.
25 См.: Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. - С. 9, І2. Ср.: Ортега-и-Г ассет Х. Вос-
стание масс : сборник. - М. : АСТ : Ермак, 2005. -С. 27-28 ; Современные философы о «проекте модерна».
26 См. подробнее: Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология». - С. 88, 90-92, 96, 107-110.
27 Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология». - С. 51. Ср.: Его же. Философский дискурс о модерне. - С. 118-121, 125-126.
28 Малер А. Указ. соч.
29 Современные философы о «проекте модерна».
30 Малер А. Указ. соч.
31 См., например: Барт Р. Удовольствие от текста // Его же. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косико-ва. - М. : Изд. группа «Прогресс» : «Универс», 1994. - С. 496-497 ; Его же. Мифологии / вступ. ст. и коммент. С. Н. Зенкина. - М. : Изд-во им. Сабашниковых, 1996. - С. 243, 259 ; Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / пер. и вступ. ст. С. Н. Зенкина. - М. : Добросвет, 2000. - С. 259, 273, 313 ; Бодрийяр Ж. Система вещей. - М. : Ру-домино, 1995. - С. 78-83, 126-127 ; Зенкин С. Н. Жан Бодрийяр: время симулякров // Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / пер. и вступ. ст. С. Н. Зенкина. - М. : Добросвет, 2000. - С. 14-16 ; Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. - С. 8, 122-123.
32 Малер А. Указ. соч.
33 См., например: Бражниковы И. и Я. Указ. соч. ; Дугин А. Пост Модерн ; Kroker A. The possessed individual: technology and the French postmodern. - Montreal: New World Perspectives, Culture Texts Series, 2001. - 177 p. - Р. 13-17.
34 Малер А. Указ. соч. Ср.: Великанов А. Симулякр ли я дрожащий, или право имею. -С. 34 ; Зенкин С. Н. Жан Бодрийяр: время симулякров. - С. 16.
35 См., например: Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия. Эволюция научного мифа. - М. : Интрада, 1998. - 254 с. ; Мань-ковская Н. Б. Париж со змеями : (Введение в эстетику постмодернизма). - М., 1994. - 220 с. ; Современные философы о «проекте модерна» ; Kroker A. Op. cit.
36 Современные философы о «проекте модерна».
37 Можейко М. А. Постмодернизм // Всемирная энциклопедия : Философия. XX век / гл. науч. ред. и сост. А. А. Грицанов. - М. : АСТ ; Минск : Харвест : Современный литератор, 2002. - С. 592.
38 См.: Лиотар Ж.-Фр. Состояние постмодерна. -М. : Ин-т экспериментальной социологии ; СПб. : Але-тейя, 1998. - С. 11. Ср.: Грицанов А. А. Лиотар // Всемирная энциклопедия : Философия. XX век. -С. 418 ; Современные философы о «проекте модерна».
39 Ср.: Великанов А. Симулякр ли я дрожащий, или право имею. - С. 7, 9, 28.
40 См. подробнее: Дугин А. Пост Модерн. Ср.: Hassan I. The Disemberment of Orpheus: Toward a Post Modern Culture. - N. Y. : Oxford U.P., І97І. -Р. 25-32. - URL: http://www.jahsonic.com/ IhabHassan.html.
41 См.: Великанов А. Симулякр ли я дрожащий, или право имею. - С. І7 ; Вирильо П. Машина
зрения. - СПб. : Наука, 2004. - С. 57-60 ; Кгокег А. Ор. аі - Р 20-22.
42 См. подробнее: Лиотар Ж.-Фр. Состояние постмодерна. - С. 11-27, 43-50.
43 См. подробнее: Дугин А. Пост Модерн. Ср.: Великанов А. Симулякр ли я дрожащий, или право имею. - С. 15.
44 См.: Дугин А. Пост Модерн.
45 Великанов А. Симулякр ли я дрожащий, или право имею. - С. 15.
