CC BY
105БЮЛЛЕТЕНЬ КОМИССИИ ПО ИЗУЧЕНИЮ ЧЕТВЕРТИЧНОГО ПЕРИОДА
№ 69, 2009 г.
МНОГОСЛОЙНЫЕ ПАЛЕОЛИТИЧЕСКИЕ КОМПЛЕКСЫ АЛТАЯ: КУЛЬТУРНАЯ ДИНАМИКА И РЕКОНСТРУКЦИЯ
ПРИРОДНОЙ СРЕДЫ
А.П. Деревянко, М.В. Шуньков
Введение
Многослойные археологические памятники эпохи палеолита являются главным источником информации для комплексной оценки древнейших культурных событий и природных параметров неоплейстоцена. Эти объекты, как правило, связаны с мощными толщами хорошо стратифицированных неоплейстоценовых отложений, обладающих надежным геохронологическим обоснованием. Помимо собственно археологических данных, многослойные палеолитические стоянки содержат разнообразную естественнонаучную информацию, отражающую процесс изменения ландшафтных и климатических условий на протяжении четвертичного периода.
На территории Горного Алтая наиболее интересные результаты в изучении четвертичной истории получены для его северо-западной части, по материалам междисциплинарного исследования многослойных палеолитических памятников в долине верхнего течения р. Ануй. В отложениях пещеры Денисова, стоянок Карама, Усть-Каракол, Ануй 2 и других вместе с многочисленными артефактами отмечена высокая концентрация пыльцы и спор растений, костей млекопитающих и других органических остатков. Изучение палеолитических объектов в долине р. Ануй археологическими, литолого-стратиграфическими и палеонтологическими методами позволило проследить процесс становления палеолитической культуры и реконструировать условия обитания первобытного человека на различных этапах неоплейстоцена [Деревянко и др., 2003; ВоПкЬоУБкауа е1 а1., 2006; Оегеу1апко, ЗЬипкоу, 2009].
Основные результаты
Нижний палеолит
К наиболее древнему этапу проникновения палеолитического человека на территорию Алтая относятся архаичные артефакты, обнаруженные в отложениях нижнего неоплейстоцена на стоянке Карама. В толще пролювиально-аллювиальных осадков, вскрытых на участке пологого склона долины
р. Ануй на высоте 50-60 м над ее урезом, зафиксирована культурная последовательность из четырех горизонтов обитания раннепалеолитического человека с выразительной галечной индустрией.
Верхний уровень находок связан с толщей крас-ноцветных осадков, представленных грубоокатан-ным валунно-глыбовым материалом с плохо сортированным суглинисто-песчаным заполнителем, обильно насыщенным гравием и дресвой. Среди крупнообломочного материала преобладают крупнозернистые гранитоиды и эффузивы с включениями глыб светло-серого гранита. Часть из них подверглась интенсивному выветриванию, а некоторые глыбы разложились до состояния дресвы. Особенности гранулометрического состава указывают на пролювиальный генезис отложений, хотя в подошве толщи отмечены включения сильно вы-ветрелого мелкогалечного и гравийного материала, прошедшего стадию аллювиального транзита.
На территории северо-западного Алтая наиболее полная характеристика красноцветных отложений получена для разреза Черный Ануй, расположенного по правому борту долины р. Ануй в 20 км выше стоянки Карама, на высоте 60 м над современным урезом реки [Деревянко и др., 1992а]. Здесь вскрыта толща переслаивающихся сургучно-красных глинистых осадков и пестроц-ветных щебнистых отложений с глинистым заполнителем табачного цвета; в последних найдены раковины моллюсков, родовой состав которых характерен для эоплейстоцена и раннего неоплейстоцена юга Сибири [Деревянко и др., 1992а, 19926]. В спорово-пыльцевых спектрах основной части разреза преобладает пыльца древесных и кустарниковых растений (в основном березы), а в красноцветных глинах - сосны обыкновенной и темнохвойных пород. В нижней части разреза отмечена пыльца экзотических для современной флоры Алтая растений: вяза Ulmus laevis, граба Carpinus betulus, липы Tilia sibirica, клена Acer, дуба Quercus, маньчжурского ореха Juglans mand-shurica, лещины Corylus avellana.
Для табачных глин, вмещающих раковины моллюсков, получена радиотермолюминесцент-
ная (РТЛ) дата 643±130 тыс. лет назад (РТЛ-510). Возраст вышележащих красноцветных отложений определен как 542±110 тыс. лет назад (РТЛ-509). Результаты РТЛ датирования хорошо согласуются с палеонтологической характеристикой разреза и указывают на нижненеоплейстоценовый возраст отложений. Судя по геолого-геоморфологической ситуации в долине р. Ануй, время формирования крас-ноцветов разреза Черный Ануй должно совпадать с эпохой накопления красноцветной толщи Карамы; следовательно, возрастной минимум существования раннепалеолитической стоянки можно определить верхним рубежом нижнего неоплейстоцена.
Нижняя часть разреза Карамы, вмещающая три уровня раннепалеолитических находок, представлена толщей переслаивающихся субаквальных супесчаных и глинистых осадков с линзами и прослоями выветрелого галечного и гравийного материала, с хорошо выраженным педокомплексом из двух горизонтов почв типа слитоземов. Почвы подобного типа формируются в условиях теплого климата со среднегодовой температурой +8-12 °С [Классификация..., 1997]. Для неоплейстоценовых отложений Сибири ископаемые почвы семейства слитоземов не характерны, что косвенно подтверждает относительную древность этого педокомплекса.
По результатам палинологического исследования установлено, что спорово-пыльцевые спектры из красноцветов и нижней части разреза стоянки Карама содержат значительное число экзотических элементов дендрофлоры [Болиховская, Шуньков, 2005]. В их числе неморальные европейские и дальневосточные таксоны - граб серд-целистный Carpinus cordata и грабинник С. ori-entalis\ хмелеграб Ostrya sp.; дуб черешчатый Quercus robur; липа сердцелистная Tilia cordata, липа амурская Т. amurensis и липа маньчжурская Т. mandshurica; вяз мелколистный Ulmus pumila\ шелковица Morus sp. Наличие пыльцы этих растений и эколого-ценотические особенности экзотических таксонов позволяют определить возраст вмещающих отложений не моложе раннего неоплейстоцена.
Результаты климатостратиграфического расчленения разреза Карамы и полученные палео-климатические реконструкции свидетельствуют о формировании ее отложений во время четырех палеогеографических этапов раннего неоплейстоцена, отвечающих двум теплым и двум холодным эпохам межледникового и ледникового рангов. Материалы палинологического анализа и другие аналитические данные позволяют предположить, что накопление этих отложений соответствует стадиям изотопно-кислородной шкалы (МИС) 16-19 [Bolikhovskaya et al., 2006], т.е. определить их возраст в диапазоне 600-800 тыс. лет назад.
Археологические материалы стоянки Карама представлены раннепалеолитическими индустрия-ми галечного типа. В техническом отношении для них характерны приемы бессистемного и параллельного скалывания заготовок. Среди продуктов первичного расщепления представлены нукле-видно обколотые гальки с гладкими или грубо подправленными ударными площадками, а также сколы с субпараллельно ограненным дорсалом и подготовленной площадкой. Самой представительной категорией инвентаря являются скребла (рис. 1, № 4), выполненные в продольном, диагональном и поперечном вариантах. Другая ведущая группа орудий - чопперы (рис. 1, № 5), с прямым, выпуклым или вогнутым контуром рабочего края. Следующую по значению группу составляют зубчатые, выемчатые и клювовидные орудия, оформленные главным образом клектонскими анкошами. Остальная часть инвентаря - это галечные орудия с выделенным шиловидным выступом в виде носика (рис. 1, №№ 1-3); массивные острия с широкоугольным рабочим элементом; ножи на долечных сколах с обушком-гранью; нуклевидные скребки (рис. 1, № 6); сколы с локальной ретушью.
Особо следует отметить в составе карамин-ских материалов галечные орудия высокой формы с очень крутой или отвесной оббивкой рабочего края, близкие по морфологии к нуклевидным скребкам, впервые выделенным М. Клейндинст [Kleindienst, 1961] в раннем палеолите Восточной Африки. Позднее сходные по форме орудия были выявлены в доашельских и ашельских комплексах Олдувая [Leakey, 1971], а также на верхнеашель-ской стоянке Гуабуо в западной части континента [Любин, Геде, 2000]. За пределами Африки подобные орудия известны среди материалов древнейших индустрий Юго-Западной Азии [Амирханов, 1991], Ближнего Востока [Clark, 1967; Bar-Yosef, Goren-Inbar, 1993], Кавказа [Любин, 1998; Любин, Беляева, 2004]. Появление и использование в разных регионах этих орудий наряду с чопперами, чоппингами и другими галечными формами раннего палеолита есть, скорее всего, результат конвергенции. Видимо, в похожих природных обста-новках первобытные люди, придерживаясь сходных адаптационных стратегий, изготавливали специализированные макроорудия, необходимые в условиях определенной экологической ниши.
Раннепалеолитическая галечная индустрия Карамы свидетельствует о заселении территории Алтая популяциями Homo erectus, пришедшими, скорее всего, с первой миграционной волной из Африки [Деревянко, 2005]. В настоящее время это наиболее древние на территории Северной Азии культуросодержащие слои с надежным литологи-ческим и биостратиграфическим обоснованием.
Рис. 1. Каменный инвентарь раннего палеолита стоянки Карама.
1-3 - орудия с шиловидным выступом в виде носика; 4 - скребло; 5 - чоппер; 6 — нуклевидный скребок.
Средний палеолит
Следующий документированный период четверичной истории Алтая представлен археологическими и палеонтологическими материалами из базаль-ных отложений Денисовой пещеры (слои 21-22), а также из аллювиальных осадков (слой 19), выполняющих основание разреза стоянки Усть-Каракол. Физическими методами датирования возраст этих отложений определен в пределах 133-282 тыс. лет назад, что соответствует второй половине среднего неоплейстоцена [Деревянко и др., 1992в, 1998].
В среднем неоплейстоцене на северо-западе Алтая климатические флуктуации были обусловлены изменением главным образом температурного режима, при этом они носили однонаправленный и постепенный характер. Как установлено по результатам комплексного анализа материалов из Денисовой пещеры [Деревянко и др., 2003], теплые периоды среднего неоплейстоцена (тобольский и ширтинский межгляциалы, которые соответствуют, видимо, изотопным стадиям МИС-9 и МИС-7 соответственно) отличались умеренно-влажными климатическими условиями. В это время в долине р. Ануй доминировала лесная растительность. Днище долины занимали галерейные рощи из ольхи; у подножья склонов на хорошо прогреваемых участках произрастали граб, вяз, маньчжурский орех. Северные склоны долины покрывали смешанные березовые и сосново-березовые леса с примесью широколиственных пород - липы, дуба, клена, лещины. Участки смешанных лесов с участием темнохвойных пород были приурочены к верхнему ярусу горных хребтов. Кедровые леса поднимались, скорее всего, выше современной границы. По склонам южной экспозиции расселялись горно-степные травянисто-кустарниковые сообщества и остепененные группировки. Среди древесных пород преобладала береза Betula pendula,; по распадкам встречалась лещина, а у подножья гор - липа и вяз. Хорошо дренированные крутые склоны с мелким щебнем занимали ни-вальные биотопы. На пологих склонах, покрытых мелкоземом, располагались разнотравные луга.
В периоды похолоданий (самаровский и та-зовский ледниковые циклы, которые отвечают МИС-8 и МИС-6 соответственно) на фоне общего ухудшения природной обстановки заметно уменьшалась площадь лесных массивов, причем в их составе возрастала доля темнохвойных пород - пихты Abies sibirica, ели Picea obovata, кедра Pinus sibirica и лиственницы Larix sibirica. Сокращение древесной растительности сопровождалось увеличением площади нивальных, степных и луговых биотопов.
Из отложений среднего неоплейстоцена получены небольшие, но типологически устойчивые
наборы каменных изделий, которые по морфологии и стратиграфической позиции соответствуют ранним этапам среднего палеолита. Для индустрии из нижних слоев Денисовой пещеры характерны: признаки леваллуазского расщепления; преимущественное использование отще-пов в качестве заготовок орудий; преобладание в орудийном наборе скребел и зубчато-выемчатых форм. В наиболее древней индустрии стоянки Усть-Каракол большинство сколов, в том числе со следами вторичной обработки, имеет параллельные грани на дорсале и специально подготовленную ударную площадку. В составе орудий присутствуют скребла с продольно и конвергентно расположенными лезвиями, шиловидные изделия и выемчатые формы с клектонскими и ретушированными анкошами.
В качестве технологического субстрата среднего палеолита Алтая можно рассматривать ранне-палеолитические индустрии сопредельных районов Азии, для которых характерно параллельное и леваллуазское расщепление и серийное изготовление орудий определенных стандартов [Деревянко, Шуньков, 2002]. Широкое распространение на пограничных с Алтаем территориях раннепалео-литических индустрий леваллуазского профиля послужило основой автохтонного развития алтайского среднего палеолита в рамках центрально-азиатских традиций.
Устойчивое заселение среднепалеолитическим человеком территории Алтая относится к первой половине верхнего неоплейстоцена. Этому периоду соответствует формирование пачки слоев 1220 в Денисовой пещере, слоев 12-18 на стоянке Усть-Каракол, слоев 13-19 на стоянке Ануй 3 (все объекты в долине р. Ануй), а также литологиче-ского слоя 9 многослойного памятника Кара-Бом в центральной части Алтая.
Согласно данным палинологического и палеозоологического анализов [Деревянко и др., 2003], для этого периода выделено несколько последовательных фаз в развитии климата: теплая относительно сухая; прохладная влажная; холодная сухая; холодная влажная; а также две фазы переходного характера. Теплая относительно сухая фаза соответствует эпохе казанцевского межледнико-вья (МИС-5е). В это время в растительных сообществах заметно увеличились площади сосново-березовых лесов с примесью широколиственных видов и резко сократились участки нивальных биотопов. Для прохладной влажной фазы в начале ермаковского времени (МИС-5с) реконструированы природные условия, для которых примерно в равной степени были характерны луговые, степные и лесные ассоциации. Холодная сухая и холодная влажная фазы имели место на после-
дующих этапах ермаковского времени (МИС-4). Первая из них была, скорее всего, кратковременной. В это время резко сократилась территория лесных массивов и расширились площади, занятые степными биотопами. В составе мелких млекопитающих появились бореальные виды, а численность животных подземного образа жизни сократилась до минимума. С холодной влажной фазой связано усиление роли темнохвойных лесов и луговых ассоциаций. В составе мелкой фауны в это время существенно возросло количество нивальных видов и снизилась численность обитателей степных ландшафтов.
Практически все среднепалеолитические индустрии Алтая развивались в рамках единой культурной традиции, внутри которой выделены два технических варианта - денисовский и кара-бомовский [Деревянко, Шуньков, 2002]. К инду-стриям денисовского варианта относятся материалы пещер Денисова и Окладникова, а также коллекция местонахождения Тюмечин 1. В индустри-ях этой группы первичная обработка камня велась главным образом в традициях параллельного и радиального раскалывания. Леваллуазский метод расщепления представлен в достаточно развитом виде, хотя существенного влияния на технологический процесс он не оказал. Подавляющее большинство орудий изготовлено на средних и укороченных сколах. В составе типологически выраженного инвентаря преобладают скребла, в том числе диагональных и угловатых форм, а также зубчато-выемчатые орудия. Изделия леваллуа отличаются четкой морфологией, однако их удельный вес относительно невелик.
Несколько иной технико-типологический характер имеют индустрии кара-бомовского варианта. К ним относятся материалы из стоянок Кара-Бом, Усть-Каракол и Ануй 3, и из пещер Усть-Канская и Страшная. Для первичной обработки камня использовалось главным образом леваллуазское расщепление, в основном техника пластинчатого скола. Типологический облик инвентаря определяли леваллуазские остроконечники и удлиненные сколы леваллуа, которые сочетались с разнообразными зубчато-выемчатыми формами и орудиями верхнепалеолитической группы. В рамках кара-бомовского технического варианта важное место занимают среднепалеолитические индустрии многослойных стоянок Ануй 3 и Усть-Каракол, демонстрирующие хорошо развитую технику леваллуа и совершенство приемов бифасиальной обработки. Присутствие в составе инвентаря ярких образцов листовидных бифасов выделяет эти материалы в особый тип среднепа-леолитической индустрии.
Данные по геохронологии и хроностратигра-фии многослойных алтайских комплексов свиде-
тельствуют о параллельном существовании двух среднепалеолитических технических вариантов на протяжении как минимум первой половины верхнего неоплейстоцена. Не имея серьезных оснований связывать их с обособленными группами первобытного населения (т.е. носителями самостоятельных культурных традиций), можно предположить, что индустриальные различия отражали, скорее всего, разные сочетания сезонных, ландшафтных, производственных, хозяйственных, петрографических и других факторов.
Одна из причин индустриальных различий кроется, видимо, в специфике производственно-хозяйственной деятельности первобытного населения на долговременных стоянках и на сезонных охотничьих стойбищах. Так, в многослойных комплексах памятников Уст Каракол и Ануй 3 распределение каменных артефактов по отдельным стратиграфическим уровням указывает на регулярное, но относительно непродолжительное пребывание палеолитического человека. Вместе с тем, по составу каменного инвентаря эти стоянки вряд ли следует рассматривать как места кратковременного проживания людей типа охотничьих лагерей. Практически на всех уровнях обитания обнаружены наборы артефактов, отражающие полный цикл утилизации каменного сырья. В их составе отмечены инструменты для обработки камня, основные продукты его расщепления и типологически разнообразный инвентарь. Сопоставление структурных особенностей каменной индустрии и вмещающих отложений свидетельствует о том, что эти многослойные объекты представляют собой комплексы последовательных поселений сезонного характера. Такое заключение хорошо согласуется с топографией стоянок Усть-Каракол и Ануй 3, расположенных на участках речной долины, оптимальных для организации сезонных охотничьих стойбищ. Кроме этого, оно подтверждается очевидной производственной направленностью среднепалеолитических индустрий данных стоянок на изготовление специального охотничьего инвентаря в виде леваллуазских остроконечников и листовидных бифасов. Данные ремонтажа каменных изделий и петрографический анализ скоплений расщепленного камня свидетельствуют о том, что эти орудия были целенаправленно изготовлены на месте, а не доставлены на стоянки в готовом виде.
Для среднепалеолитических ансамблей долговременных поселений в пещерах также характерны орудия с бифасиальной обработкой и каменные изделия, выполненные в классических канонах техники леваллуа. Однако здесь в 2-3 раза меньше типологически выраженных изделий леваллуаз-ской группы, чем в индустриях сезонных стоянок,
а бифасы листовидной формы вовсе отсутствуют. В целом бифасиальная и леваллуазская традиции обработки камня в индустриях базовых стоянок выражены менее отчетливо. Скорее всего, здесь подобные технико-типологические проявления «растворялись» в более монотонном индустриальном контексте долговременных поселений.
Особый интерес представляет проблема антропологической принадлежности носителей средне-палеолитической культуры. На Алтае остатки ископаемых гоминид представлены одонтологическими материалами из двух пещер - Денисовой и Окладникова. Образцы зубов исследовались несколькими специалистами, в результате чего были получены разные интерпретации таксономической принадлежности материала.
Согласно первоначальному заключению, которое дал К.Г. Тернер [Turner, 1988, 1990], зубы гоминид из алтайских пещер имеют ряд хорошо выраженных черт неандертальского одонтологического комплекса, тяготеющего к представителям европейских, а не азиатских групп неандертальцев {Homo neanderthalensis). В.П. Алексеев [Alekseev, 1998], занимавшийся позже изучением этих находок, считал, что малое количество и состояние образцов не позволяют однозначно определить их таксономическую принадлежность. По его мнению, морфологические особенности этих зубов допускают их связь с человеком современного физического типа {Homo sapiens). Последующий анализ одонтологических находок из алтайских пещер, проведенный Е.Г. Шлаковой [2001], показал, что, несмотря на отдельные архаичные черты, они могут принадлежать представителям человека современного физического типа - ранним Homo sapiens. Вместе с тем, результаты недавних палеогенетических исследований свидетельствуют о принадлежности остатков человека из пещеры Окладникова, скорее всего, неандертальцу [Krause et al., 2007].
Верхний палеолит
Согласно хронологии и стратиграфии разрезов алтайских многослойных памятников, около 50-40 тыс. лет назад начался переход к верхнему палеолиту. Начальная ступень верхнего палеолита на Алтае относится к каргинской эпохе верхнего неоплейстоцена, что соответствует стадии МИС-3. Она включала две фазы - раннюю (более гумидную) и позднюю (относительно сухую). Палеогеографические данные по условиям формирования слоя 11 в Денисовой пещере, толщи слоев 8-11 стоянки Усть-Каракол, слоев 11-12 стоянки Ануй 3 и литологических слоев 4-6 Кара-Бома, включающих археологический материал ранней поры верхнего палеолита, сви-
детельствуют о том, что накопление этих отложений проходило в условиях общего смягчения климатической обстановки, сопровождавшегося интенсификацией почвообразовательных процессов [Деревянко и др., 2003]. Палинологические данные и остатки мелких млекопитающих из этих отложений фиксируют значительное расширение общей площади лесных и луговых сообществ. В спорово-пыльцевых спектрах отмечено резкое увеличение доли пыльцы темнохвойных пород - ели и кедровой сосны. Согласно показателям численности мелких млекопитающих, в это время существенно уменьшилась популяция сусликов и заметно увеличилось количество землероев (крота и цокора), появились лесные полевки СШИп-опоту5. Подобные изменения в структуре населения мелких млекопитающих указывают на более благоприятные климатические условия в данную эпоху по сравнению с предшествующим и последующим периодами.
Становление верхнепалеолитических традиций на Алтае происходило по двум самостоятельным линиям развития - усть-каракольской и кара-бомовской - на основе последовательной трансформации технокомплекса среднего палеолита [Деревянко, Шуньков, 2004].
Усть-каракольский вариант развития объединяет индустрии Усть-Каракола, Денисовой пещеры, Ануя 3, Тюмечина 4 и, видимо, пещеры Страшной. В системе первичного расщепления здесь вместе с техникой параллельной редукции леваллуазских и простых площадочных нуклеусов начинают широко использоваться приемы серийного снятия удлиненных заготовок с призматических, конусовидных и торцовых нуклеусов, в том числе клиновидной формы. Прямым следствием прогрессивных технологических процессов явилось зарождение техники микропластинчатого расщепления, применявшейся как для получения собственно микропластин, так и для подготовки специальных форм верхнепалеолитических орудий. В типологических списках этих индустрий заметную роль продолжают играть скребла (в основном продольных вариантов) и зубчато-выемчатые орудия. В небольших количествах присутствуют изделия ле-валлуа. Самую выразительную часть орудийного набора образуют изделия верхнепалеолитических типов. Среди них наиболее показательны так называемые ориньякские формы: концевые скребки на пластинах; скребки высокой формы типа каре-не, оформленные микропластинчатыми снятиями; срединные резцы, в том числе многофасеточные; крупные пластины с регулярной ретушью по периметру; микропластины с притуплённым краем. Характерным признаком этих индустрий служат орудия со следами двусторонней обработки - в
первую очередь бифасиальные остроконечники листовидной формы. Дополняет коллекцию каменного инвентаря серия уникальных костяных изделий - миниатюрные иглы с просверленным ушком и острия-проколки из трубчатых костей крупных млекопитающих.
Другой важной особенностью усть-караколь-ского круга индустрий являются индивидуальные украшения. Среди них - подвески из зубов марала и лисицы (рис. 2, №№ 19-25); костяные прониз-ки с симметричными рядами глубоких кольцевых нарезок (рис. 2, №№ 4-8); бусины из бивня мамонта (рис. 2, №№ 13-14), кости млекопитающих (рис. 2, №№ 12, 15) и скорлупы яиц страуса (рис. 2, №№ 9-10); раковины пресноводных моллюсков с просверленным в основании отверстием. Другой компонент данной индустрии - бусины (рис. 2, №№ 16-17) и подвески (рис. 2, №№ 18, 26) из мягкого поделочного камня; кольцо из белого мрамора; браслет из темно-зеленого хлоритоли-та. Трасологическое и технологическое изучение этих изделий показало, что при их изготовлении использовались приемы обработки камня, традиционно считавшиеся не характерными для эпохи палеолита [Деревянко и др., 2008] - шлифовка на абразивах, полировка кожей и шкурой, а также уникальные для палеолита технологии скоростного станкового сверления и расточки инструментом типа рашпиля.
Кара-бомовский вариант развития ранневерх-непалеолитической традиции представлен инду-стриями стоянок Кара-Бом и Кара-Тенеш и, возможно, Малояломанской пещеры; их технические особенности носят отчетливо выраженный пластинчатый характер. Большая часть нуклеусов имеет параллельную огранку и предназначена для получения удлиненных сколов, в том числе с помощью техники леваллуа. Вместе с тем, отмечены новые технические приемы, характерные для скалывания микропластин, в том числе с торцовых разновидностей нуклеусов. Основным продуктом расщепления являются крупные пластины, на которых оформлено более половины орудий. В орудийном наборе заметное место принадлежит зубчато-выемчатым формам. Однако ведущее положение в составе инвентаря занимают орудия верхнепалеолитической группы, оформленные главным образом на крупных пластинчатых заготовках - концевые скребки срединные резцы; ножи с ретушированным обушком; удлиненные остроконечники с вентральным уплощением основания; пластины с ретушью продольных краев. В этих индустриях отмечены также единичные образцы бифасиальных орудий и украшений из зубов животных, однако они встречаются эпизодически и не образуют устойчивых наборов изде-
лий. В целом облик этой индустриальной традиции определяется серийным производством крупных пластин и орудий на их основе.
Относительно ранняя хронологическая позиция алтайских комплексов начальной поры верхнего палеолита позволяет предположить, что выделенные на Алтае технологические тенденции во многом предопределили основные пути развития верхнепалеолитических традиций в Северной и Восточной Азии. Кара-бомовская традиция тесно связана с распространением на этой территории пластинчатых индустрий. Усть-каракольский технический вариант стимулировал развитие в верхнем палеолите этих регионов индустрии с торцовым микрорасщеплением и производством листовидных бифасов.
Характер следующего, среднего этапа верхнего палеолита на Алтае лучше всего отражают материалы культурных горизонтов 6-12 многослойной стоянки Ануй 2, чей абсолютный возраст определен серией радиоуглеродных дат в диапазоне от 23 до 27 тыс. лет назад. Основная часть нуклеусов этой индустрии выполнена в традициях параллельного расщепления, в том числе призматического и торцового. Особую группу составляют большие нуклеусы торцовой, клиновидной и призматической форм, предназначенные для снятия микропластин. О развитой пластинчатой технике свидетельствует также относительно высокая доля удлиненных заготовок, среди которых широко представлены микропластины. В составе типологически выраженного инвентаря наибольшим разнообразием отличаются изделия верхнепалеолитической группы, с том числе концевые скребки и скребки высокой формы; срединные асимметричные и угловые резцы; ножи с ретушированным обушком и обушком-гранью; острия и долотовидные изделия. Не менее значимую группу составляют зубчатые и выемчатые изделия, образованные в основном ретушированными анкошами. Еще одну характерную черту индустрии представляют скребла разных форм - от простых продольных до двойных конвергентных липа лимасов. Наиболее выразительным компонентом инвентаря, определяющим специфику этого археологического этапа, является серия микроизделий - острия с притуплённым краем граветтийского типа; миниатюрные скребки; проколки и микропластины с лезвиями, отделанными крутой ретушью.
Заключительный этап верхнего палеолита Алтая наиболее полно характеризуют материалы из слоя 9 в Денисовой пещере [Деревянко и др., 2003] и слоев 11-14 пещеры Каминная [Деревянко и др., 1999]. Судя по спорово-пыльцевым спектрам и составу фаунистических остатков из этих отложений, прогрессирующее похолодание в сар-
о ©
Рис. 2. Орудия (1-3) и украшения (4-26) ранней стадии верхнего палеолита из Денисовой пещеры; материал - кости животных (1-8, 12, 15), скорлупа страуса (9-10), бивень мамонта (11, 13-14), зубы животных (19-25), поделочный камень (16-18, 26).
танское время (МИС-2) привело к наиболее ощутимому в неоплейстоцене ухудшению природно-климатической обстановки. В этот период на фоне максимального расширения степных и нивальных биотопов резко сократились лесные массивы. Небольшие сохранившиеся участки леса состояли в основном из темнохвойных пород - ели и кедра, с примесью сосны и березы; постоянными компонентами лесной растительности стали лиственница и пихта. Это было связано, скорее всего, с формированием локальных ледников на склонах северной экспозиции, значительным расширением нивального пояса и вытеснением формаций из кедра, пихты и лиственницы на нижние уровни долины р. Ануй. Площади ледников, судя по размерам каров, были незначительными, а их мощность составляла первые сотни метров [Деревянко и др., 2003]. Основными открытыми биотопами были разнотравно-злаковые остепненные луговые ассоциации; на каменистых прогреваемых склонах развивались низкотравные сухостепные группировки. В верхнем ярусе речных долин была распространена растительность гольцового типа.
Позднепалеолитические индустрии Алтая в целом демонстрируют дальнейшее развитие тех-нокомплексов предшествующего этапа, которое проявилось в последовательном расширении базы пластинчатого расщепления, прежде всего за счет более активного использования микропластинчатых технологий. В этих индустриях заметно увеличивается количество удлиненных сколов; среди них возрастает доля микропластин. В составе каменного инвентаря скребла, листовидные бифа-сы, зубчатые и выемчатые формы сосуществуют с концевыми скребками на пластинах, резцами срединных разновидностей, долотовидными орудиями, микропластинами с притуплённым краем
и другими типично позднепалеолитическими изделиями. Особенно выразительны орудия и украшения из кости и зубов животных - иглы с ушком; острия-проколки; костяная основа вкладышевого орудия с пазом; обработанные костяные пластины; подвески из зубов оленя; цилиндрические бусины-пронизки; плоские бусины-колечки, изготовленные из скорлупы яиц страуса.
Заключение
Археологические и естественнонаучные материалы из многослойных палеолитических комплексов российской части Алтайской горной системы являются в настоящее время одними из наиболее представительных в изучении четвертичной истории Северной Азии. На этих объектах исследованы стратиграфические последовательности нижнего, среднего и верхнего неоплейстоцена, соответствующие развитию культуры первобытного человека и окружающей природной среды от ранней до заключительной стадии палеолита. Археологическая летопись многослойных памятников свидетельствует о преемственности культурных традиций древнейшего населения Алтая.
В природном отношении в неоплейстоцене для этой территории было характерно достаточно широкое разнообразие растительных и животных сообществ. Мозаичность природной обстановки была обусловлена контрастным строением рельефа, различной ориентацией горных склонов и значительным перепадом относительных высот. В целом на Алтае на протяжении неоплейстоцена сохранялись многокомпонентные природные условия, которые откладывали отпечаток на процесс становления и развития палеолитической культуры.
Литература
АмирхановХ.А. Палеолит юга Аравии. М.: Наука, 1991. 344 с.
Балиховская Н.С., Шуньков М.В. Климатостратиграфическое расчленение древнейших отложений раннепалео-литической стоянки Карама // Археология, этнография и антропология Евразии. 2005. № 3 (23). С. 34-51.
Деревянко А.П. Древнейшие миграции человека в Евразии и проблема формирования верхнего палеолита // Археология, этнография и антропология Евразии. 2005. № 2 (22). С. 22-36.
Деревянко А.П., Гнибиденко З.Н., Шуньков М.В. Сред-неплейстоценовые экскурсы геомагнитного поля в отложениях Денисовой пещеры (Горный Алтай) // Доклады РАН. 1998. Т. 360. № 4 С. 511-513.
Деревянко А.П., Лаухин С.А., Куликов O.A., Гнибиденко З.Н., Шуньков М.В Первые среднеплейстоцено-
вые датировки палеолита Горного Алтая // Доклады РАН. 1992в. Т. 326. № 3. С. 497-501.
ДеревянкоА.П., Лаухин С.А., МалаеваЕ.М., Куликов O.A., Шуньков М.В. Нижний плейстоцен на северо-западе Горного Алтая // Доклады РАН. 1992а. Т. 323. № 3. С.509-513.
Деревянко А.П., Маркин СВ., Балиховская Н.С., Орлова Л.А., Форонова И.В., Дупал Т.А., Гнибиденко З.Н., Ефремов С.А., Цынерт И.И. Некоторые итоги комплексных исследований пещеры Каминная (СевероЗападный Алтай) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Т. 5. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 1999. С. 98-104.
Деревянко А.П., Попова СМ., Малаева Е.М., Лаухин С.А., Шуньков М.В. Палеоклимат северо-запада Горно-
го Алтая в эоплейстоцене // Доклады РАН. 19926. Т. 324. № 4. С. 842-846.
Деревянно А.П., Ульянов В.А., Шуньков М.В. Значение геоморфологических данных для реконструкций ландшафта и климата Северо-Западного Алтая в плейстоцене // Основные закономерности глобальных и региональных изменений климата и природной среды в позднем кайнозое Сибири. Вып. 1 . Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2002. С. 140-149.
Деревянко А.П., Шуньков М.В. Индустрии с листовидными бифасами в среднем палеолите Горного Алтая // Археология, этнография и антропология Евразии. 2002. № 1 (9). С. 16-41.
Деревянко А.П., Шуньков М.В. Становление верхнепалеолитических традиций на Алтае // Археология, этнография и антропология Евразии. 2004. № 3 (19). С. 12-40.
Деревянко А.П., Шуньков М.В., Агаджанян А.К., Барышников Г.Ф., Малаева Е.М., Ульянов В.А., Кулик H.A., Постное A.B., Анойкин A.A. Природная среда и человек в палеолите Горного Алтая. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2003. 448 с.
Деревянко А.П., Шуньков М.В., Волков П.В. Палеолитический браслет из Денисовой пещеры // Археология, этнография и антропология Евразии. 2008. № 2 (34). С. 13-25.
Классификация и диагностика почв России. Смоленск: Изд-во «Ойкумена», 2004. 342 с.
Любин В.П. Ашельская эпоха на Кавказе. СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 1998. 192 с.
Любин В.П., Беляева Е.В. Стоянка Homo erectus на центральном Кавказе (пещера Кударо I). СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 2004. 272 с.
Любин В.П., Геде Ф.Й. Палеолит Республики Кот д'Ивуар (Западная Африка). СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 2000. 160 с.
Шпакова Е.Г. Одонтологические материалы периода палеолита на территории Сибири // Археология, этнография и антропология Евразии. 2001. № 4 (8). С. 64-76.
Alekseev V. The physical specificities of Paleolithic hom-inids in Siberia // The Paleolithic of Siberia. Urbana & Chicago: University of Illinois Press, 1998. P. 329-335.
Bar-Yosef O., Goren-Inbar N. The lithic assemblages of Ubeidiya. A Lower Palaeolithic site in the Jordan Valley //Quedem (Jerusalem). 1993. No. 34. P. 1-266.
Bolikhovskaya N.S., Derevianko A.P., Shunkov M. V. The fossil palynoflora, geological age, and climatostratig-raphy of the earliest deposits of the Karama site (Early Paleolithic, Altai Mountains) // Paleontological Journal. 2006. Vol. 40. P. 558-566.
Clark J.D. The Middle Acheulian occupation site at Latamne, Northern Syria (first paper) // Quarternaria. 1967. Vol. 9. P. 1-68.
Derevianko A.P., Shunkov M. V. Development of early human culture in Northern Asia // Paleontological Journal. 2009. Vol. 43. P. 31-39.
Kleindienst M.R. Variability within the Late Acheulian assemblage in Eastern Africa // The South African Archaeological Bulletin. 1961. Vol. 16. No. 62. P. 35-52.
KrauseJ., Orlando L., Serre D., Viola В., Pruifer K., Richards M.P., Hublin J.-J., Hanni C., Derevianko A.P., Paabo S. Neanderthals in Central Asia and Siberia // Nature. 2007. Vol. 449. P. 902-904.
Leakey M.D. Olduvai Gorge: Excavations in Beds I and II, 1960-1963. Vol. 3. Cambridge: Cambridge University Press, 1971. 306 p.
Turner C.G. II. Physical anthropology in the U.S.S.R. today. Part II // Quarterly Review of Archaeology. 1988. Vol. 8. No. 3. P. 4-6.
Turner C.G. II. Paleolithic Siberian dentition from Den-isova and Okladnikov caves, Altaiskiy Kray, USSR // Current Research on the Pleistocene. 1990. Vol. 7. P. 65-66.
