CC BY
74
МНЕНИЯ СПЕЦИАЛИСТОВ
Проблема законодательного регулирования деятельности по разработке и внедрению технологий и продуктов на основе живых клеток (клеточных технологий) актуальна давно. Некоторое время назад по поручению Правительства РФ был разработан проект Федерального Закона «О применении биомедицинских клеточных технологий в медицинской практике». С его текстом
можно было ознакомиться в сети 1Шегпе1, а также он был разослан различным экспертам. После доработки его проект был опубликован на сайте Министерства здравоохранения и социального развития РФ 0Б.12.2010. Некоторые из привлеченных нами экспертов высказывают свое мнение на страницах нашего журнала.
А.С. Брюховецкий
доктор медицинских наук профессор
генеральный директор клиники восстановительной интервенционной неврологии и терапии «Нейровита» (Москва]
Вопрос требует четкого определения основного термина — «биомедицинские технологии». То определение, которое предложено в обсуждаемом проекте Федерального Закона, не выдерживает никакой критики. Под этим термином авторы законопроекта понимают все биологические и медицинские методики, существующие в современной биологии и медицине. В этом контексте понятие «клеточные технологии», несомненно, требует уточнения и регламентации. Не очень понятно предложенное законотворцами новое определение «биомедицинские клеточные технологии». А какие они еще могут быть? Но главное не в этом.
Предметом законопроекта в медицине не могут быть технологии, т.к. Закон должен опираться «на современные достижения науки и медицинской практики» в определенной медицинской области. Технологии — это инструмент научного исследования и практической деятельности, позволяющий выполнять определенную последовательность действий, условия и порядок осуществления медицинской деятельности в конкретной области медицины (трансплантологии, онкологии, иммунологии и др.). Полагаю, что объектом регулирования должны быть не «клеточные технологии», а новая медицинская специальность «клеточная медицина». Только конкретная медицинская деятельность по определенной врачебной специальности нуждается в изучении, обучении, лицензировании, регламентации и стандартизации. Вряд ли для этого нужен Федеральный Закон. Это возможно сделать в рамках приказов министра здравоохранения и социального развития. В этих руководящих документах нужно четко прописать, что такое «клеточная медицина», дать клиническое содержание термина «клеточный препарат», а также то, как должны быть регламентированы правила проведения доклинических исследований и ограниченных клинических испытаний новых клеточных препаратов (а не технологий).
В свое время (2005^2006 гг.) заместителем министра здравоохранения РФ Вялковым А.И. был сделан большой задел по созданию временных инструкций в этой области, но, к сожалению, сегодняшним руководителям Министерства не интересно то, что сделали их предшественники. Эта очень серьезная методологическая ошибка отдельных непрофессиональных чиновников нынешнего Министерства здравоохранения и социального развития РФ.
Уж если подобный Федеральный Закон и будет подготовлен и утвержден, то в обязательном порядке в текст законопроекта должны быть внесены положения, в которых будет жестко регламентировано право заниматься «клеточной медициной» лицензированным медицинским учреждениям независимо от формы их собственности (частной, государственной, частно-государственной). Это связано с тем, что уже сегодня чиновниками Минздравсоцразвития РФ и Росздравнадзора предпринимаются серьезные попытки монополизировать рынок клеточной медицины только государственными медицинскими учреждениями. Цели их очевидны — попытаться получить от государства большие деньги и освоить их в рамках подконтрольных госструктур. В настоящее время ряд высокопоставленных чиновников от медицины уже блокируют работу частных медицинских учреждений, отказываясь под разными предлогами выдавать лицензии на применение клеточных технологий, регистрировать новые технологии «клеточной медицины», разработанные в частных медицинских структурах. В стране наметилась четкая тенденция «двойных стандартов» в отношении технологий «клеточной медицины» — государственным учреждениям, не имеющим реальных клинических клеточных технологий, выданы все лицензии и разрешения на их применение, а частным структурам (имеющим инновационные разработки) блокируется выход на рынок административным путем. К сожалению, данное положение пока не стало предметом разбирательства антимонопольных структур нашего государства.
Клеточная трансплантология и тканевая инженерия Том V, 1У< 4, 2010
В Л. Козлов
академик РАМН
доктор медицинских наук
профессор
директор ГУ НИИ Клинической иммунологии СО РАМН (Новосибирск)
Сужение первоначальной формулировки «биомедицинские технологии» до «биомедицинских клеточных технологии» не правомочно, поскольку клеточные технологии являются только одной из составляющих биомедицинских технологий. К какому разряду тогда будут относиться технологии применения различных компонентов крови в интактном или модифицированном виде? Видимо нецелесообразно к термину клеточные технологии присоединять термин «биомедицинские». Это и так понятно. Аналогичным образом, сужение понятия биомедицинских продуктов до клеточных продуктов, а далее в тексте до клеточных линий также не обосновано, поскольку во многих клеточных технологиях в качестве продукта используются выделенные клетки — интактные, активированные (лимфокин активированные киллерные клетки и др.), сгенерированные in vitro (например, дендритные клетки или цитотоксические Т-лимфоциты) или генно-модифицированные. Но это никак не линии. Поэтому при характеристике биоматериала лучше использовать термины «клеточный материал» или «биоматериал». По-видимому, требования, предъявляемые к паспортизации такого материала, будут другими, чем при паспортизации клеточных линий.
Кроме того, нам не понятно:
— что такое «в организации, сертифицированной уполномоченным федеральным органом исполнительной власти» (есть ли документ, регламентирующий этот порядок и конкретно какой) экспериментальные биомедицинские лаборатории, где могут проводиться доклинические испытания. Подходят ли под эту категорию лаборатории НИИ Минздрава и РАМН?
— каким образом выполнять доклинические исследования, если для ряда тяжелых заболеваний отсутствуют модели на животных (например, не существует модели детского церебрального паралича)?
— нужны ли исследования на животных, если авторы хотят провести клинические испытания и зарегистрировать модификацию уже существующей технологии?
Эффекты многих типов стволовых клеток в моделях на животных продемонстрированы одновременно различными независимыми группами исследователей. Но до клинических испытаний дело не дошло. Получается, что для обоснования и получения разрешения на клинические испытания нужно снова воспроизводить эти эксперименты в «местных» условиях. Разве это рационально?
На наш взгляд, следует также обсудить возможность проведения ограниченных «пилотных» клинических исследований на основе решения Ученого совета НИИ (имеющего разрешительные документы на проведение клинических испытаний и имеющих утвержденные темы научно-исследовательских работ в области биомедицинских исследований) и одобрения
локального этического комитета. Иначе разработка и внедрение биомедицинских технологий может быть существенно затруднена в силу бюрократических проволочек. Имеющийся у нас опыт по регистрации новых медицинских технологий свидетельствует о частом нарушении установленных сроков рассмотрения документов.
Т.Д. Колокольцова
доктор биологических наук заведующая Лабораторией культур клеток ООО ИМТК (Москва)
Клеточные технологии являются одним из наиболее перспективных направлений развития медицинской науки, с которым связан прогресс в области лечения многих, на сегодняшний день практически неизлечимых заболеваний.
В настоящий момент данное инновационное направление проходит стадию бурного развития. Поэтому деятельность в области клеточных технологий, а также обращение инновационных клеточных препаратов (продуктов этих технологий) должны соответствовать определенным требованиям, которые обеспечили бы эффективность и безопасность их применения в клинических исследованиях и в медицинской практике.
С целью регулирования сферы разработки и применения клеточных технологий и препаратов целесообразно разработать и принять специальный Закон, основные положения которого изложены ниже.
Предлагаемый Закон обеспечит включение в сферу законодательного регулирования все стадии разработки и применения клеточных технологий, в частности:
— сформирует четкую понятийную базу разработки, испытаний и клинического применения клеточных биотехнологий (дает определение клеточных технологий, различных типов клеток (включая стволовые клетки), линий клеток и т.п.);
— закрепит принцип свободы научных исследований в области клеточных технологий;
— определит критерии отбора пациентов для применения клеточных технологий;
— сформирует общие требования и нормативные документы к порядку забора биоматериалов, а также их обработки, хранения и транспортировки;
— определит взаимоотношения с тканевыми банками и банками по персональному хранению клеточного материала;
— отрегулирует общие вопросы доклинических и клинических исследований клеточных технологий;
— установит особый порядок использования фетальных стволовых клеток;
— в общем виде отрегулирует порядок применения клеточных технологий в клинической практике.
— определит порядок поэтапного перехода к стандартам оказания медицинской помощи.
Закон создаст законодательные рамки, которые позволят с одной стороны обеспечить максимальную свободу научных исследований в области клеточных технологий и превратить Россию в одну из наиболее
Клеточная трансплантология и тканевая инженерия Том V, № 4, 2010
привлекательных стран для проведения биомедицинских исследований в области применения в клинической практике клеточных технологий, а с другой стороны будут способствовать предотвращению криминализации применения клеточных технологий в России и проникновению в страну некачественного клеточного материала, а также «экспорт» из страны уникальных биомедицинских технологий.
Кроме того, с целью регулирования сферы разработки и применения медицинских клеточных технологий и препаратов Закон предусмотрит внесение дополнений в действующие законодательные акты (прежде всего это относится к следующим актам: «Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан», «О трансплантации органов и (или) тканей человека», «О донорстве крови и ее компонентов», «О временном запрете на клонирование человека», «О лекарственных средствах»).
Учитывая вышеизложенное, необходимо:
1. Создать Федеральный Государственный Банк органов, клеток и тканей с филиалами в регионах РФ для организации Государственной программы по сбору, сохранению Национального материала и трансплантации нуждающимся пациентам.
2. Данное Письмо-обращение принято единогласно участниками 9-й Международной конференцией «Высокие Медицинские Технологии XXI века», состоявшейся 24—31 октября 2010 г. в г. Бенидорм (Испания) и отражает наиболее важные направления Закона о клеточных технологиях в РФ.
Считаем необходимым обратиться с Письмом-обращением, в котором отражены основные аспекты Резолюции конференции в Государственную Думу Российской Федерации.
Г.П. Пинаев
доктор биологических наук профессор
Президент межрегиональной общественной научной Ассоциации специалистов по клеточным культурам заслуженный деятель науки РФ
Институт цитологии РАН ( Санкт-Петербург)
Наша ассоциация является межрегиональной общественной организацией, объединяющей специалистов научных и научно-прикладных учреждений России, использующих в своей работе культуры клеток человека и животных. Главной целью Ассоциации является развитие современных подходов и методов к исследованию культивируемых клеток, анализу их свойств и практическому использованию полученных знаний в современных инновационных технологиях тканевой инженерии, регенеративной медицины и клеточной биотехнологии. Ассоциация проводит также сбор и распространение информации о ведущихся фундаментальных и прикладных исследованиях в России и странах СНГ и ежегодно издает информационный бюллетень «Клеточные культуры».
Кроме того, она осуществляет координацию работы специализированных коллекций Российской коллекции клеточных культур. Являясь Русским отделением
Европейского общества тканевых культур (ETCS — European Tissue Culture Society), Ассоциация способствует установлению научных связей между российскими и европейскими учеными.
В настоящее время развитие и реализация биомедицинских клеточных технологий сдерживается в силу недостаточного финансирования и отсутствия четких правовых норм и законодательства, регулирующего все этапы создания, оценки эффективности и биобезопасности, регистрации новых клеточных технологий, а также производства клеточных продуктов и их применения в лечебных учреждениях России.
В связи с важностью развития этого направления принятие специального закона о применении клеточных биомедицинских технологий является давно уже назревшей и безотлагательной задачей современной отечественной медицины.
Вместе с тем знакомство с проектом данного Закона вызывает целый ряд возражений, замечаний и комментариев в силу присутствия в нем большого числа профессиональных неточностей и ошибок, неправильного понимания сути развития клеточных технологий, неправильной терминологии и отсутствия важных этапов на пути создания и применения конечных клеточных продуктов.
Ассоциация специалистов по клеточным культурам, непосредственно связанная в ходе своей деятельности с развитием клеточных технологий, считает своей обязанностью внести необходимые замечания и поправки к данному проекту федерального закона. Она также полагает, что в существующем виде данный Закон не решит назревшей проблемы, но может способствовать распространению научно необоснованных нелегально производимых продуктов и тем самым дискредитировать саму идею широкого использования клеток и клеточных технологий в регенеративной медицине.
Прежде всего, авторы рассматриваемого проекта Закона, по-видимому, не полностью осознают, что представляют собой биомедицинские клеточные технологии на современном уровне развития и какими должны быть последовательные этапы их создания, практического внедрения и использования в медицине.
В настоящее время развитие биомедицинских клеточных технологий для целей применения их в медицинской практике не ограничивается объединением профессиональных усилий и действий только представителей биологических наук и медицины, но также требует обязательного участия в их создании специалистов в области материаловедения, химической и фармацевтической промышленности, производителей медицинской техники и изделий медицинского назначения.
В подавляющем числе случаев биомедицинские клеточные технологии представляют собой не только выделение, культивирование и трансплантацию клеток, но также создание сложных композиций или клеточных продуктов, включающих помимо клеток, биологические полимеры, биосовместимые материалы, биологически активные молекулы и другие компоненты.
Таким образом, клеточные продукты являются сложными изделиями, процесс создания которых состоит в последовательном включении в них различных компонентов и с неизбежным привлечением дополнительных фундаментальных исследований. Изготовление разработанных изделий является много-
Клеточная трансплантология и тканевая инженерия Том V, № 4, 2010
этапным технологическим циклом производства с осуществлением контроля качества и безопасности на разных стадиях их создания и с обеспечением условий хранения и транспортировки.
В странах Европейского Союза существует технический регламент на изделия, в состав которых входят клетки человека, и все такого рода изделия обязаны производиться и контролироваться согласно нормам и критериям, заложенным в данный регламент. Вопросы дальнейшего медицинского применения регламентированы действующими законодательствами стран ЕС.
В качестве примера развития подобных биомедицинских клеточных технологий в Российской Федерации можно привести успешный опыт Института цитологии РАН по созданию двух изделий медицинского назначения, в которых используются клетки кожи человека. Это клеточные продукты — «Пласт керати-ноцитов многослойный, ПКМ» и «Эквивалент дер-мальный, ЗД», которые применяются при лечении термических поражений, трофических язв и ран другой этиологии. В процессе разработки этих изделий в соответствии с регламентирующими документами М3 РФ были проведены все комплексы технических, токсикологических и клинических испытаний. На них были разработаны Технические условия, получены Регистрационные удостоверения и получено разрешение Росздравнадзора на серийное производство и клиническое применение этих изделий медицинского назначения.
Таким образом, международный опыт и передовые отечественные разработки показывают, что развитие биомедицинских клеточных технологий не ограничивается, как указано в проекте Закона, только проведением биомедицинских исследований и дальнейшим применением клеточных технологий в медицинской практике, но также требует создания нормативной базы, четко формулирующей принципы отнесения созданных изделий с применением клеток человека к определенному классу технологий регенеративной медицины (фармпрепараты, изделия медицинской техники, изделия медицинского назначения и т.д.). В соответствии с проектируемым законом представляется необходимым разработка национального Технического регламента, определяющего принципы производства и контроля биобезопасности клеточных продуктов, целого спектра применений в медицинской практике. В тексте проекта производство клеточных продуктов и других изделий, необходимых для осуществления применения разработанных технологий, отсутствует как таковое.
Одной из насущных проблем развития современных биомедицинских клеточных технологий является недостаточное финансирование разработок новых технологий, особенно на ранних этапах их создания, когда ведутся ориентированные фундаментальные исследования и закладываются основы биомедицинских исследований, необходимых для будущих технологий. Кроме того, даже при наличии надлежащего финансирования необходим строгий государственный контроль за его своевременным осуществлением. На протяжении последних 10 лет все важные работы по созданию новых технологий замедлялись или даже останавливались в связи с предоставлением реального финансирования только во второй половине года. При этом выделяемое министерствами финансирование не предусматривает возможности приобретения
нового современного оборудования, без которого невозможно обеспечить надежность и эффективность развития биомедицинских клеточных технологий.
Без решения всех вышеперечисленных проблем принятие данного Закона в настоящем его виде представляется малоэффективным формальным актом, в известной степени дублирующим недостатки предыдущего законодательства. Более того, очевидная непрозрачность принятия решений создаваемыми структурами, может затормозить развитие этого чрезвычайно важного направления регенеративной медицины и привести к еще большему отставанию от передовых мировых разработок в данном направлении. Непродуманность до деталей нормативно правовых актов для всех стадий разработки, производства и применения будет препятствовать внедрению этих передовых и перспективных технологий в широкую медицинскую практику.
B.C. Репин
профессор кафедры общей патологи РАМАПО член-корреспондент РАМН Главный научный сотрудник Лаборатории клеточной биологии развития УРАМН НИИ общей патологии и патофизиологии (Москва)
Готова ли фундаментальная наука о стволовых клетках к принятию нормативного закона о клеточных медицинских технологиях?
В начале XXI века после завершения программы «Геном человека» наметился ощутимый концептуальный вакуум в постгеномной биологии и общей патологии, особенно в разработке новых концепций этиологии и патогенеза хронических сердечно-сосудистых, опухолевых, нейродегенеративных и эндокринных заболеваний (диабет, метаболический синдром, патологическое ожирение). Как известно, концепция «молекулярного возбудителя» и статистических молекулярных предикторов не сработала в XX веке для главных пандемий человечества. Меры профилактики и способы медикаментозного лечения упомянутых заболеваний в XX веке оказались малоэффективными. В результате все главные эпидемии захватили новые страны и «омолодились». Между тем новая эпигенетическая теория главных хронических заболеваний человека пока не создана.
Причина нынешнего идеологического кризиса — смена парадигм от генетики ДНК к эпигенетике хроматина в биологии и медицине. Молекулярная биология за это время потеряла центральную догму Ф. Крика (ДНК-РНК-белок); критерии для установки границ генов. Почти вся некодирующая junk ДНК оказалась «высокошумящей» структурой с первазивным синтезом РНК (но не белков) через каждые 10ОО нуклеотидов. Функции новой гетерогенной РНК, не производящей белков, остаются слабо изученными. Области промоторов и энхансеров хранят целые пласты гетерогенной РНК с неизвестной функцией. Не понятно, как ДНК и гетерогенные РНК контролируют тонкую 3D структуру хроматина. В этих условиях down-to-top подход стал плохо работать, теряя объяснительную силу на всех «редукционистских» клеточных
Клеточная трансплантология и тканевая инженерия Том V, № 4, 2010
моделях. Эпигенетика хроматина топчется на месте, т.к. отсутствуют общепринятые 3D модели активного и неактивного хроматина. Нет общепринятых моделей оперативной (краткосрочной) и долгосрочной памяти даже для высокоспециализированных нервных клеток.
Фокус эпигенетики сосредоточен на изучении организованного сетевого поведения клеток во время распознавания новизны и обучения. Этот подход стартует от организованного поведения клеток к отдельным генам (top-to-bottom подход). Однако даже в культуре обучаемых нервных клеток остается не ясным, где локализованы оператор, оперативная и долгосрочная память. Эпигенетика краткосрочной и долгосрочной памяти дифференцированных клеток топчется на месте. Химическая модификация гистонов в нуклео-сомах, метилирование ГЦ-островков ДНК, короткоцепочечные РНК, 3-D модификации хроматина подсказывают алгоритм перемен хроматина, игнорируя носители основной содержательной (смысловой) информации.
Начало эпигенетики в клеточной биологии связано с классическими работами М.Я. Шлейдена, Т. Шванна и их последователей. В организме и в культуре удалось идентифицировать около 100 устойчивых фенотипов соматических специализированных клеток. Стабильность фенотипов нормальных клеток тканей и органа позволила Р. Вирхову сформулировать концепцию возникновения аномальных фенотипов соматических клеток и аномального гистогенеза в патологической ткани.
Р. Вирхову принадлежит идея о том, что в онтогенезе дифференцированные линии возникают из общего пула незрелых предшественников. В начале молекулярные критерии идентификации фенотипа специализированных клеток были перенесены на фенотип стволовых клеток. По этой причине стромаль-ные стволовые клетки костного мозга и жировой ткани, открытые А.Я. Фриденштейном, были названы мезенхимальными стволовыми клетками. А.Я. Фри-денштейн априорно наделил открытые фибробласто-подобные стволовые клетки стромы стабильным мезенхимальным фенотипом. Напомним, что феномен эпителио-мезенхимальной пластичности стро-мальных клеток был доказан лишь в самые последние годы. В настоящее время стало очевидным, что стволовые плюри- и мультипотентные клетки в противоположность соматическим клеткам характеризуются генетической, эпигенетической, сигнальной и онтогенетической пластичностью — вариабельным фенотипом, где морфологические, сигнальные, функциональные изменения индуцируются факторами микроокружения. По этой причине фенотип и маркерная идентификация стволовых клеток должна проводиться иным образом, чтобы оценить полноразмерную вариабельность фенотипа с помощью эпигеномных сигналов. Пластичность стволовых клеток — это свойство, противоположное устойчивости фенотипа дифференцированных клеток.
В настоящее время шкала оценок, набор молекулярных метчиков и эпигеномных сигналов для эмбриональных и стромальных плюрипотентных клеток только начинает создаваться как для моделей in vitro, так и in vivo. Возникает законный вопрос, каким путем решили этот вопрос составители нового проекта закона о новых клеточных биотехнологиях в медицине? Ответ прост: они проигнорировали все те научные
вопросы и проблемы, которые находятся в «серой зоне» неопределенности знаний, чтобы не консультироваться с учеными-экспертами и не усложнять механизм принятия административных решений.
Проект закона «О биомедицинских клеточных технологиях» на 60 страницах текста не имеет ясной научной базы, формулировок и рецептов государственной политики для развития биоинновационной медицины. Рычагом перемен могут быть новые научные знания, прорывы в способах терапевтического применения клеток, а не борьба с биохалтурой и криминалом. Как авторы проекта собираются поощрять позитив и творческие альянсы между биологией и медициной?
Предлагаемый проект Закона монополизирует нормативами ту креативную зону новизны, которая создаёт научную базу для массовой практики на будущее. Проект Закона должен объяснить в преамбуле, почему вся фундаментальная наука и научно-практические исследования у своих истоков развития должны находиться под таким жестким прессом специального Комитета при Минздравсоцразвития РФ якобы для охраны здоровья населения. Во всем мире новые «островки» научной новизны и техно-инноваций возникают на рутинном творческом стыке ученых и врачей (это происходит сотню с большим лет во всех университетах и медицинских центрах мира) и оформляется научным протоколом о сотрудничестве между клиническим и научным учреждением. Поисковые научно-практические пилотные вмешательства требуют положительного решения местного Ученого Совета и комитета по биоэтике. Лучше самих специалистов никто не определит баланс выгоды и риска для обреченных пациентов вне услуг страховой медицины. Стратегия таких ограниченных вмешательств на 1—3 пациентах существенно отличается от заключительных дорогостоящих клинических испытаний на 10— 50 пациентах с ВМР-полученным стандартизированным клеточным препаратом. За такими испытаниями, как правило, стоят крупные транснациональные компании. Между тем, короткие пилотные испытания на 1—3 пациентах часто проводятся с использованием ауто- или аллоклеток. Пересадки аутоклеток (как и трансплантация ткани и органов) давно рутинно применяется без специальных разрешений в отечественных и зарубежных медучреждениях.
В документе должны быть прописаны отдельно клеточные технологии для ауто-, алло- и ксеногенно-го материала. Научные основы хорошо разработаны лишь для аутопересадок. Необходимо сформулировать научные основы для трансплантации алло- и ксено-генных клеток.
Как бюрократы-неспециалисты в области постгеномики, эмбриологии, биологии развития и современной медицины будут в состоянии различать зерна «новизны» и помогать новым проектам реализовываться? Контроль без знаний порождает бессильное противоборство мнений. Рецензия проектов с помощью экспертизы должна осуществляться по тому же принципу, как организована защита кандидатских и докторских диссертаций.
Весьма нечётко и смазано прописаны главные дефиниции клеточных технологий. Во-первых, стандартная воспроизводимая подготовка основного клеточного сырья (культуры) с набором критериев однородности и биобезопасности. Во-вторых, получение конечного клеточного продукта (репарационный
Клеточная трансплантология и тканевая инженерия Том V, № 4, 2010
■ мм
модуль на 20/30 матриксе, микроткань или функциональное клеточное устройство), поддерживающее регенерацию или восстановление утраченной функции. Лицензию на сырье — источник многих экспериментов — нужно получать отдельно от конечного лечебного клеточного препарата, который единично используется в контексте строго индивидуализированной терапии.
Авторы проекта должны указать, с помощью каких критериев, методов и экспертизы будет идентифицировано инновационное качество нового клеточного продукта или устройства. Об этом самом важном критерии сказано неясно и мимоходом. Инновативным может быть способ доставки или способ взаимодействия клеток с больным организмом, т.е. полностью в медицинском поле заявки. Кто и как в комитете будет оценивать инновативную новизну? Только ин-новативность и патентоспособность национальных продуктов даст конкурентную силу отечественным производителям.
Современные сведения об уникальном эпигеном-ном профиле человеческой популяции (в том числе контингента больных) проявляются в нестандартном индивидуализированном ответе организма пациента на стандартные лекарства. Усредненные статистические показатели эффективности, полученные на достоверных выборках пациентов, оказались малоэффективными в индивидуальном прогнозе эффективности и биобезопасности как фармакологических препаратов, так и модульных клеточных продуктов. Это важное обстоятельство значительно ограничивает доказательную силу двойных слепых клинических испытаний на произвольно нормированной выборке животных и пациентов. Персональный индивидуализированный подход давно возобладал в оценке лекарств, побочных эффектов, токсичности и биобезопасности. В силу пластичности и разнообразия эпигенетики пациентов трудно предложить нормированную шкалу пациентов для массового скрининга лекарств или лабораторных клеточных модулей (тканей). С каждым годом нарастает тенденция к индивидуализированной диагностике, скринингу лекарств (биопродуктов) и новым границам индивидуальной безопасности.
Вопросы персонифицированной биобезопасности и эффективности на уровне индивидуальной эпигеномики пациентов полностью отсутствует в проекте, что говорит о слабой информированности авторов в новейшей медицинской постгеномике.
В настоящее время не стоит преувеличивать доказательную роль серийных клинических испытаний на рандомизированной выборке пациентов в силу огромной исходной гетерогенности эпигенетики пациентов. В ближайшее время персонифицированные подходы в эпигеномной медицине возобладают над исследованием так называемых нормированных популяций животных или пациентов.
Поэтому выгоднее подождать с формулировкой правил оценки биобезопасности, побочных негативных эффектов и главных терапевтических эффектов в области медбиотехнологий до новых решений международных комитетов, что не за горами.
Работа Комитета и Закона в режиме своеобразной «биотаможни» не требует современных знаний и понимания состояния биологической науки и медицины для отбора действительно новых пионерских исследований. Отсутствие этих базисных знаний проявляется в отсутствии реальных планов: по конкрет-
ным областям медицины. Что планируется сделать, какие оригинальные направления в каких областях важно поддержать и усилить.
Вывод. Знакомство с указанным проектом Закона о медицинских клеточных биотехнологиях оставляет глубокое чувство неудовлетворенности и разочарования. Бесхитростное острие этой задумки эксплуатирует хаос и полный разнобой мнений (основанный на дефиците подлинного научного знания) в новых областях регенерационной и восстановительной медицины на стыке с гигантским прогрессом постге-номных клеточных технологий. Это происходит в результате глубокого разрыва интересов сторонников реальных знаний и прогресса с теми многочисленными группировками бюрократического большинства, которые уверенно полагают, что сложными уникальными процессами в медицине (особенно её прогрессом) можно «рулить на глазок» с помощью здравого смысла, замешанного на полуневежестве. Помня о наших прежних успехах в физике, следует напомнить, что успех дела всегда будет зависеть от критической массы талантливых людей и идей, вовлеченных в проект. Проект без научной базы не готов для целенаправленного принятия решений в области новейших медицинских клеточных биотехнологий.
В.И. Сепедцов
доктор медицинских наук профессор
директор Центра медицинских биотехнологий
Российского государственного университета им. И. Канта (Калининград)
В статьях 1 —4 четко не определена сфера действия закона. Понятие клеточные продукты является чрезвычайно широким. В частности непонятно, чем отличаются клеточные продукты от компонентов крови.
В статье 4 смущает совмещение понятий клеточных продуктов и клеточной линии. Требованию получения клеток с воспроизводимым клеточным в наибольшей степени удовлетворяют генетически-модифицированные клетки и опухолевые клеточные линии. Рост в культуре нормальных и, в том числе, стволовых клеток неизбежно ассоциируется с их диф-ференцировкой, то есть с изменением их поверхностных и функциональных свойств.
Пункт 8 статьи 5 гласит, что «клетки, получаемые от пациента (донора), не могут являться предметами купли-продажи или других коммерческих сделок». По-видимому, предполагается, что за все будет платить государство (то есть налогоплательщики). Известно, что без коммерциализации любая деятельность не имеет перспектив для своего развития. Думаю, что указанные в статье 6 «средства разработчиков биомедицинской клеточной технологии и иные не запрещенные законодательством Российской Федерации источники» кардинально не смогут повлиять на ситуацию.
Статьи 7^50 вводят полную централизацию и монополизацию на разработку и внедрение клеточных
Клеточная трансплантология и тканевая инженерия Том V, № 4, 2010
технологий в практику. Все определяет «уполномоченный федеральный орган исполнительной власти». Подразумевается, что централизованным получателем всех коррупционных дивидендов должно стать «Федеральное государственное бюджетное учреждение по проведению биомедицинской экспертизы биомедицинских клеточных технологий», упоминание о котором имеется в скромной по своему объему статье 17. Вообще, на пути разработок и внедрения клеточных технологий ставится столько барьеров и барьерчиков, что этот путь становится абсолютно непреодолимым. Если этот закон распространить на применение стволовых клеток в гематологической практике, то после его выхода много пациентов с тяжелейшими заболеваниями не смогут получить своевременного эффективного лечения в родном отечестве. В целом, закон производит странное впечатление. С одной стороны, подавляющее большинство его пунктов нуждается в дополнительных пояснениях и подзаконных актах. С другой стороны, в нем имеется много дублирования и четко прописаны некоторые несущественные детали, например, когда платить пошлину.
Закон совершенно не учитывает международный законодательный опыт. Клетки, которые не подвергались генетической модификации и длительному культивированию, рассматриваются международным законодательством как неизмененные (иптагари1аЁес)) и требования к ним во многом сходны с требованиями, предъявляемыми к компонентам крови. Требования к генетически-модифицированным клеткам и длительно культивируемым (татри1аЁесО клеткам во многом сходны с требованиями, предъявляемым к фармацевтическим препаратам. Подавляющее большинство клеточных технологий, применяемых в мире сегодня, базируется на использовании «неизмененных» (некультивированных или подвергнутых краткосрочному культивированию — до 10—14 дней) аутологичных клеток, а не длительно культивируемых клеточных линий. Такое положение дел связано прежде всего с тем, что в процессе культивирования и связанного с ним мутагенного влияния клетки могут приобрести нежелательные свойства (в том числе туморогенные), представляющие угрозу здоровью реципиента. Вообще, понятие клеточная линия, проходящее через весь закон, крайне настораживает. Во-первых, имеются в виду клетки, подвергаемые длительному (не менее 5 пассажей) культивированию (статья 12, пункт д). Во-вторых, одно из основных требований к этим клеткам — воспроизводимость поверхностных и функциональных свойств, которому в наибольшей степени отвечают опухолевые клетки. Современная наука пока не в состоянии обеспечить самоподдержание нормальных стволовых и прогениторных клеток вне орга-
низма (in vitro) без их дифференцировки, то есть без изменения их свойств.
Пункт 2 статьи 9 запрещает использование клеток эмбриона и (или) плода человека. В России, как и в большинстве развитых стран, аборты не запрещены. Непонятно, почему ценнейший материал, который может быть эффективно использован при лечении тяжелейших заболеваний, следует отправлять на помойку. Кстати, в такой трактовке закон ставит под сомнение легитимность широко практикуемого экстракорпорального оплодотворения. Очевидно также, что данный пункт закона будет способствовать отставанию России от других стран в сфере разработок клеточных технологий.
Закон достаточно полно трактует права и страховую защиту пациента (статья 39^40) и ни слова не говорит о правах разработчиков, которые в силу неясных причин возьмут на себя непосильную ношу внедрения клеточных технологий в медицинскую практику.
Заключение. На сегодняшний день можно констатировать то, что в России клеточные технологии в медицине практически не используются (исключение ^лечение гемобластозов). Количество экспериментальных работ в этом направлении за последние годы катастрофически упало. Поэтому представленный на рассмотрение проект Закона может лишь вбить последний гвоздь в гроб уже не подающего признаков жизни научно-практического направления. Сейчас, на мой взгляд, имеется насущная необходимость внедрения в отечественную медицинскую практику клеточных технологий, разработанных и уже применяемые за рубежом. Нет смысла дублировать зарубежные доклинические и клинические исследования, которые, как правило, проводятся на высочайшем методическом уровне. Нужно ясно понимать, что в мире уже запущен и набрал скорость локомотив внедрения клеточных технологий в практическую медицину. Рынок услуг в этой сфере уже достиг миллиардных уровней. В зарубежном законодательстве четко просматривается тенденция предоставления больших прав и, соответственно, большей ответственности в этом отношении не только государственным, но и частным медицинским учреждениям. Для России нет смысла в принятии узконаправленного закона, регламентирующего деятельность, которая по большому счету в нашей стране перестала существовать. В настоящее время в России работают вполне приемлемые законы, касающиеся использования в медицине компонентов крови, а также закон, регламентирующий создание и деятельность клеточных банков. На мой взгляд, было бы рациональным, не создавать новый узконаправленный закон, а модифицировать и расширить с учетом международного опыта уже существующую законодательную базу.
Клеточная трансплантология и тканевая инженерия Том V, № 4, 2010
