CC BY
62
С. Батнасангийн
МИСТЕРИАЛЬНО-ЭПИЧЕСКИЕ ИСТОКИ МОНГОЛЬСКОГО ТЕАТРА
Работа представлена кафедрой истории зарубежного театра Российской академии театрального искусства (ГИТИС). Научный руководитель - кандидат искусствоведения, доцент Е. В. Шахматова
Искусство сказителей - исполнителей крупных эпических произведений, подлинных мастеров народных «юртовых» спектаклей, справедливо принято считать источником национального театра монголов. Мистерия цам, получившая большое распространение в буддийских монастырях старой Монголии, также оказала влияние не только на становление театральных форм, но и в целом на духовную культуру монгольского народа.
Ключевые слова: мистериально-эпические истоки монгольского театра, мистерия цам.
The art of the narrators - performers of large epic compositions, the true masters of folk «jurt» performances, is fairly considered to be a source of the national Mongolian theatre. The «Tsam» mystery, which was wide-spread in the chortens of ancient Mongolia, has also influenced not only the development of the theatrical forms, but also the spiritual Mongolian culture as a whole.
Key words: mysterial and epic background of the Mongolian theatre.
При анализе происхождения театральных форм в Монголии закономерно выделяется тесная связь музыки и стихов, их неотделимость от игры, традиционно сохранившиеся с древнейших времен монгольской истории и до наших дней, определив своеобразный, оригинальный музыкально-танцевальный характер монгольской драмы. Различные народные обряды: свадьба, праздник рож-
дения ребенка, его омовения, животноводческие праздники весны и др. - содержат много театрализованных элементов.
С приходом к власти в XIII в. Чингисхана (1162-1227 гг.) и объединением раздробленных племен в единое монгольское государство постоянно устраиваются спортивные состязания, получившие название «мужское троеборье». Мужчины состя-
2 2
Мистериально-эпические истоки монгольского театра
зались в стрельбе из лука, верховой езде и борьбе. Сила, сноровка, смекалка и храбрость, проявленные ими в состязаниях, так же как и их охотничьи подвиги, прославлялись и распевались рапсодами, которые тут же слагали магтал1 и исполняли его в сопровождении морин хура2. Подобные импровизированные зрелища послужили важным источником зарождения театрального действия, основой развития народных форм театра.
При дворах монгольских ханов и аристократов всегда жили сказители (тулчи), музыканты, развлекавшие своим исполнением гостей правителя, его самого и его семью. В их искусстве отражается монументальность описания важнейших событий жизни героев, их подвигов, которые придавали всей конструкции сказа характер драмы. Каждый исполнитель был и композитором, и поэтом-импровизатором, сочиняющим и исполняющим свое произведение, содержащее художественные образы или исторические события. У сказителей, исполняющих монологи, песни-сценки, сказки в сопровождении игры на различных музыкальных инструментах, были особые мелодии, выражающие то или иное состояние героев, те или иные их действия. Таких мелодий насчитывалось более ста.
Одновременно с эпосом получил развитие еще один вид народного театра - «песни-пьесы». На основе песен-монологов и песен-диалогов складывается сказительская песня - пьеса, исполняемая двумя-тремя и более лицами. Такого рода воинские песни-диалоги создавались даже и в начале 20-х гг. XX в. Песни-пьесы с их малым числом действующих лиц, с присущими лишь монголам чертами жизни являются монгольским национальным явлением. Они имеют все элементы сюжета обычных драматических произведений - завязку, кульминацию и развязку.
Известный театровед, переводчик Б. Зо-риг пишет: «Сказители ходили от стойбища к стойбищу от айла к айлу3, исполняя
свои рапсоды, сказы. Это были профессиональные исполнители, народные таланты. Их манера послужила основой для возникновения собственной специфической монгольской школы актерского мастерства в приподнято-романтической стилистике»4.
От степени таланта исполнителя, сказителя, его эмоционального настроя, веры в то, о чем он рассказывает, от таланта перевоплощения зависели правдивость выступления, сила воздействия на слушателей и зрителей. Как писал академик Ц. Дамдин-сурэн, «сказители в Монголии выполняли одновременно три функции - играли театральный спектакль, исполняли музыкальные произведения и читали (вслух) книги»5.
Таким образом, сказительская манера исполнения эпоса, опыт, исполнительская школа послужили фундаментом для формирования национального театрального искусства, монгольской традиции актерского мастерства.
Новый подъем культуры в Монголии ХГУ-ХУГГ вв. многие ученые связывают с проникновением в страну буддизма. «Именно тогда монголы впервые познакомились с обширной религиозной, философской, исторической, светской литературой народов Индии и Тибета. С этого времени буддийская образованность стала существенной частью всей монгольской культуры», -пишет монгольский академик Ш. Бира6.
В Монголии возникает сложный религиозный синкретизм - теснейшее переплетение ламаизма, шаманства и даже пережитков разнородных дошаманских верова-ний, которые закреплялись в сознании человека эмоционально посредством театральных инструментариев.
Ярким примером отражения этого синкретизма в искусстве служат театральные представления в виде религиозных мистерий цам, осуществлявшихся в стенах монастырей, которые были наиболее удобными местами для пропаганды учения Будды и развития театрального действа. В. М. Аб-заев пишет: «...цам находится на предыду-
ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
щей ступени театральной эволюции, представляя собой синкретическое единство религиозного ритуала и собственно факта театрального искусства. Причем синкретизм здесь особого рода: с одной стороны, на примере цама можно наблюдать движение от ритуала к театру, с другой - ритуал, перетекая в театр, заимствуя его форму и приемы, актуализирует себя, приобретая новое, более глубокое измерение»7.
Религиозная мистерия цам, пришедшая в Монголию из Тибета во второй половине XIX в., содержит в себе еще больше театрального действия и театральности. «Цамы в монгольских монастырях гораздо более подчеркнуты, чем в тибетских», - отмечает русский исследователь, очевидец постановок Н. Шастина. Дальше она пишет: «... мистерии цам дают особенно выпуклый пример театрализации религии -это настоящая религиозная мистерия с выходом масок, плясками, заклятиями и даже интермедией, вносящей комический элемент в строгое действие мистерии »8.
Цам считается формой освобождения от круга перерождений по замыслу его создателей. Человек, как они считают, только увидев его, может мгновенно достичь просветления. В момент священной церемонии исполнители, находящиеся внутри цама, достигают эйфории, вообразив себя божествами, танцующими в царстве будд и бо-дисатв. Цам освящает землю там, где он проводится. Исполнителям он дарует достижение совершенного состояния недвойственности - ключевого момента интеграции личности, когда она уже не подразумевает себя отдельной от универсума, и участники процесса достигают качественно высшего состояния духа и психики.
Цам играет роль религиозного послания. Персонажи - хорошо известные тибетские и монгольские божества. Содержание и смысл танцев варьируются в зависимости от жизнеописаний великих учителей буддизма и от изгнания негативных сил, скрытых в природе.
Характерной чертой всех цамов было то, что он всегда ставился при буддийских монастырях и исполнялся буддийскими монахами, это было их священной привилегией и обязанностью, но при наличии большого количества масок принимали участие и миряне, простые граждане.
В Монголии до революции существова-ли более 700 монастырей. Большое количество зрителей принимали активное участие в представлении цам. Эти пышные церемонии и обряды, длившиеся много часов, вовлекали все большее количество людей, постоянно притягивая к себе их внимание интенсивно развивающимся действием, которое имело строго определенную последовательность.
Представления цама всегда происходи -ли под открытым небом, на особых площадках перед храмами. Вокруг площадок, где танцуют маски, устраивались почетные зрители: старшие ламы, именитые монастырские ученые, светские сановники, - тут же размещался оркестр духовных музыкальных инструментов, расставлялись разные эмблемы и разнообразные предметы, необходимые для исполнения цама.
Как ни далека была буддийская мистерия цам с ее мистическим смыслом от реальностей жизни, все же зрелищная сторона обогащала эстетическое мышление и зрительский опыт монголов. Представления мистериаль-ного театра оказали сильное воздействие на монгольскую духовную культуру.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Магтал - гимн, воспевание, восхваление.
2 Морин хур - монгольский национальный смычковый инструмент.
3 Айл - семейство, группа юрт.
4 Зориг Б. Некоторые вопросы актерского искусства Монгольского театра. Дис. на соис. учен. степени канд. искусствовед. УБ., 1994. С. 29.
5 Дамдинсурэн Ц. К вопросу традиции монгольской литературы. УБ., 1987. С. 47.
6 Бира Ш. Монгольская историография ХШ-ХУП вв. М., 1978. С. 167. 7Абзаев В. М. Мистериальный театр цам. М., 1990. С. 5.
8Шастина Н. Очерки монгольского театра // Современная Монголия. 1935. № 3. С. 92.
