CC BY
47
УДК [618.15:579.26]: [579.882.11 +579.887.11 ]
© М.С. Афанасьев, А.В. Караулов, В.А. Алешкин, Х.М. Галимзянов, С.С. Афанасьев, Е.А. Воропаева, Ю.В. Несвижский, Е.О. Рубальский, Е.А. Егорова, 2011
М.С. Афанасьев1, А.В. Караулов1, В.А. Алешкин2, Х.М. Галимзянов3, С.С. Афанасьев2, Е.А. Воропаева2, Ю.В. Несвижский1, Е.О. Рубальский3, Е.А. Егорова2
МИКРОБИОТОП ВЛАГАЛИЩА И ЕГО ПАТОГЕНЕТИЧЕСКАЯ РОЛЬ ПРИ УРЕАПЛАЗМОЗЕ И ХЛАМИДИОЗЕ
:ГОУ ВПО «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова»
Минздравсоцразвития России 2ФГУН «Московский научно-исследовательский институт эпидемиологии и микробиологии
им. Г.Н. Габричевского Роспотребнадзора» 3ГОУ ВПО «Астраханская государственная медицинская академия» Минздравсоцразвития России
При сопоставлении показателей микробиотопов влагалища 100 больных с хламидийной инфекцией и 50 больных с уреаплазмозом установлено, что хламидийная инфекция сопровождается развитием длительного вторичного иммунодефицита. При этом отмечаются относительно слабо выраженная воспалительная реакция при остром и обострении хронического хламидиоза, угнетение нормофлоры (лактобациллы и бифидобактерии), сниженная реакция на условно-патогенную микрофлору, что в сочетании способствует нарушению колонизационной резистентности слизистых как основного компонента мукозального иммунитета, а в дальнейшем развитию у переболевших кольпита, эрозии шейки матки, сальпингоофорита и малигнизации тканей.
Ключевые слова: урогениталънъш хламидиоз, уреаплазмоз, нормофлора, условно-патогенная микрофлора, инфекции, передаваемые половым путем.
M.S. Afanasiev, A.V. Karaulov, V.A. Aleshkin, H.M. Galimzynov, S.S. Afanasiev, E.A. Vorapaeva, Yu.V. Nesvizskyi,
E.O. Rubalskyi, E.A. Egorova
ROLE OF VAGINAL MICROBIOTOP IN PATOGENESIS OF UREAPLASMOSIS AND CHLAMYDIOSIS
After comparison of vaginal microbiotop markers in 100 patients with chlamydiosis and 50 with ureaplasmosis it was determined that Chlamydia infection causes development of prolonged secondary immunity. Rather weak inflammatory reaction was observed under these conditions in patients with acute form and exacerbation of chronicle chlamydiosis as well as oppression of normal microflora (Lactobacillus and Bifidobacterium) and lowered reaction against opportunistic microflora. All these factors together lead to disorders in colonization resistance of mucosal surfaces, as the main compound of mucosal immunity, and further to development of colpitis, cervix erosion and tissue malignization in patients.
Key words: urogenital chlamydiosis, ureaplasmosis, normal microflora, opportunistic microflora, sexually transmitted diseases.
Масштабность распространения сексуально-трансмиссивных инфекций продолжает оставаться актуальной во всем мире [2, 7, 8]. Инфекционно-воспалительные заболевания репродуктивной сферы, несмотря на достижения современной медицины, лидируют в структуре гинекологической заболеваемости и остаются традиционно значимыми на протяжении последних лет. По данным ВОЗ в мире ежегодно регистрируется более 330 млн урогенитальных инфекций, среди которых число заражений хламидиозом достигает 100 млн человек. Ежегодно в мире регистрируется около 90 млн новых случаев хламидийной инфекции. Ureaplasma urealyticum также является одним из ведущих этиологических агентов воспалительных заболеваний женской половой сферы и неонатальных инфекций. Частота выявления U. urealiticum у женщин репродуктивного возраста достигает 46%, а при наличии хронического воспалительного процесса в различных отделах половой системы - 70%. Наблюдается широкое распространение уреаплазм среди клинически здоровых женщин. Патогенный потенциал хламидий и уреаплазм определяется их концентрацией в организме, наличием других, в том числе патогенных бактерий и вирусов, изменением физиологического и иммунного статуса, соматическими заболеваниями и другими факторами.
Целью исследования являлась сравнительная оценка патогенетической роли микробиотопа влагалища женщин при уреаплазменной и хламидиозной микст-инфекциях.
Материалы и методы. Клинико-анамнестические и лабораторные данные 228 больных с урогенитальным хламидиозом (УГХ) позволили отобрать 100 пациенток и 32 клинически здоровых женщин, которые были разбиты на 4 группы [1, 3]. Группу I составила 41 пациентка. У пациенток данной группы положительные результаты прямой иммунофлуоресценции (ПИФ), полимеразной цепной реакции (ПЦР) и культурального посева подтверждали наличие Chlamydia trachomatis в урогенитальном тракте (УГТ). В сыворотке крови данных больных определялись антитела (Ат) - IgG-Ат в титре 1:50-1:100. Повторный
лабораторный анализ на наличие антител (через 2-3 недели) показал появление ^А-Ат (в титре 1:50 и выше), что свидетельствовало о первичном инфицировании больных и острой стадии инфекционного заболевания. Пациентки отрицали наличие ранее перенесенного хламидиоза. Группу II составляли 29 пациенток. В сыворотке крови этих пациенток определялись стойкие титры ^А-Ат (1:100-1:200) и IgG-Ат (1:100-1:200), концентрация которых не изменялась на протяжении длительного периода. Длительность заболевания составляла от 3 до 5 лет. Положительные результаты ПИФ, культурального посева и ПЦР свидетельствовали о лабораторно подтвержденном рецидиве УГХ. Схожесть клинических проявлений и наличие двух эпизодов обострения заболевания в течение предшествующих 12 месяцев свидетельствовали о хроническом течении хламидийной инфекции. Рецидивы отмечались с частотой 1 раз в полгода. Все больные неоднократно получали антибактериальную терапию, однако не наблюдалось стойкого клинического и бактериологического положительного эффекта. В группу III (группа сравнения) вошли 30 пациенток, в анамнезе которых ранее диагностировался УГХ. Отсутствие ^А-Ат и низкие, не меняющиеся во времени титры IgG-Ат (1:50), свидетельствовали о давно перенесенной хламидийной инфекции. Об этом свидетельствовали и IgG-Ат в титрах 1:100-1:200, уровни которых снижались в течение 12 месяцев. Маркеры хламидий в УГТ не выявлялись ни одним из использованных методов диагностики в течение одного года. В группу IV (контрольная, группа сравнения) включили 32 клинически здоровые женщины. ИХ клинико-лабораторное обследование подтвердило отсутствие признаков хламидийной инфекций, ИППП и гинекологической патологии.
Проведено комплексное клинико-лабораторное обследование 50 женщин в возрасте 18-36 лет, с установленной уреаплазменной моно- и микст-инфекцией. Контрольная группа (группа сравнения) включала 40 клинически здоровые женщины [4, 5, 6].
По возрасту, общему соматическому статусу, репродуктивному состоянию, выраженности клинических проявлений, социальному положению и уровню образования пациентки всех групп были сопоставимы.
Диагноз УГХ и уреаплазмоза устанавливался на основании комплексного клинико-лабораторного обследования пациенток. Для характеристики лейкоцитарной реакции, клеточного состава и микрофлоры материал забирали из цервикального канала, влагалища и уретры. При верификации урогенитального хламидиоза соскобный материал исследовали с помощью флуоресцентных моноклональных Ат к Ch. trachomatis и ПЦР, обязательного посева на культуру клеток McCoy, анализа уровней сывороточных титров IgG-Ат, IgA-Ат методом ИФА. Инфицированность вирусом папилломы человека (ВПЧ), вирусом простого герпеса (ВПГ), цитомегаловирусом (ЦМВ), микоплазмами, уреаплазмами, токсоплазмами, кандидами устанавливалась на основе ПЦР и дополнительно с помощью ИФА - при установлении инфицированности микоплазмами и уреаплазмами. Выявление, определение титра уреаплазм проводили с использованием тест-систем «MYCOPLASMA DUO» (BIO-RAD, Франция). Бактериологические исследования проводили общепринятыми методами. Экспрессию генов TLR-2 и TLR-4 определяли оригинальным молекулярно-генетическим методом. Обработку результатов проводили в рамках параметрической и непараметрической базовой статистики с использованием критериев Стьюдента, %2 [1, 3, 4, 5, 6].
Результаты и обсуждение. Анализ клинических проявлений уреаплазмоза и хламидиоза у больных позволил выявить ведущие проявления этих заболеваний (табл. 1). При остром хламидиозе признаки уретрита регистрировались достоверно чаще по сравнению с острым уреаплазмозом (%2=10,222, р<0,01), с обострением хронического хламидиоза (%2=14,918, р<0,001), с данными признаками у переболевших (%2=15,400, р<0,001) и у клинически здоровых пациентов (%2=16,358, р<0,001). Признаки цервицита при остром хламидиозе также регистрировались достоверно чаще по сравнению с острым уреаплазмозом (%2=30,588, р<0,001), с данными признаками у переболевших (%2=66,961, р<0,001) и у клинически здоровых пациентов (С2=68,995, р<0,001). Признаки кольпита при остром хламидиозе регистрировались чаще по сравнению с острым уреаплазмозом (%2=8,625, р<0,01) и с данными признаками у клинически здоровых пациентов (%2=3,889, р<0,05). Эрозия шейки матки при остром хламидиозе достоверно реже регистрировалась по сравнению со случаями обострений хронического хламидиоза (%2=4,048, р<0,05), с выявлением эрозии шейки матки у переболевших (%2=14,214, р<0,001). Частота эрозий шейки матки при остром хламидиозе достоверно не отличалась от частоты ее выявления при остром уреаплазмозе и у клинически здоровых пациентов. Сальпингоофорит достоверно реже регистрировался при остром хламидиозе по сравнению с обострением хронического хламидиоза (%2=7,838, р<0,01), с частотой выявления сальпингоофорита у переболевших (%2=10,439, р<0,001). Частота выявления сальпингоофорита при остром хламидиозе достоверно не отличалась от его частоты при остром уреаплазмозе и у клинически здоровых пациентов. Цервицит при остром уреаплазмозе диагностировался достоверно реже по сравнению с его выявлением при обострении хронического хламидиоза (С2=22,768, р<0,001), но достоверно чаще, чем у переболевших (%2=16,067, р<0,001) и у клинически здоровых пациентов (%2=17,066, р<0,001). Кольпит при остром уреаплазмозе достоверно реже встречался по сравнению с его частотой при обострении хронического хламидиоза (%2= 15,711, р<0,001) и у переболевших (%2=12,991, р<0,001). Эрозия шейки матки достоверно чаще выявлялась при остром уреаплазмозе, чем у переболевших (%2=12,500, р<0,001) и клинически здоровых пациентов (%2=4,411, р<0,05). Частота эрозий шейки матки при остром уреаплазмозе достоверно не отличалась от частоты ее выявления при остром хламидиозе и у
переболевших пациентов. Сальпингоофорит при остром уреаплазмозе встречался достоверно реже, чем при обострении хронического хламидиоза (%2=4,345, р<0,05), у переболевших (%2=6,520, р<0,05), и достоверно чаще, чем у клинически здоровых пациентов (%2=5,541, р<0,05). Примечательно, что при обострении хронического хламидиоза цервицит встречался достоверно чаще, чем у переболевших (%2=55,067, р<0,001) и клинически здоровых пациентов (%2=57,057, р<0,001). У переболевших хламидиозом пациентов по сравнению с клинически здоровыми достоверно чаще диагностировались кольпит (%2=5,645, р<0,05), эрозия шейки матки (С2=19,394, р<0,001) и сальпингоофорит (%2=18,469, р<0,001). Таким образом, более высокие показатели верификации кольпита, эрозии шейки матки и сальпингоофорита при обострении хронического хламидиоза и у переболевших хламидиозом по сравнению с этими показателями при остром уреаплазмозе, остром хламидиозе и в группах клинически здоровых пациентов свидетельствуют о возможности формирования при хламидийной инфекции стойкого (длительностью не менее одного года) вторичного иммунодефицита, снижения местной и общей устойчивости макроорганизма к бактериальным и вирусным инфекционным агентам.
Таблица 1
Основные клинические проявления у больных обследованных групп
Показатели Группы
Острый уреаплазмоз, n=50 Хламидиоз Клинически здоровые пациенты, n=32
Острый, n=41 Обострение хронического, n=29 Переболевшие, n=30
Цистит 4,0/2 8,3/3 7,7/2 16,7/5 4,8/2
Уретрит 12,0/6 44,0/18 0/0 0/0 0/0
Цервицит 44,8/22 100,0/41 100,0/29 0/0 0/0
Кольпит 2,0/1 6,8/11 38,5/11 33,3/10 6,2/2
Эрозия шейки матки 32,0/16 20,8/8 46,2/13 66,7/20 9,4/3
Сальпингоофорит 20,0/10 12,5/5 46,2/13 50,0/15 0/0
Примечания: n - число пациенток в сравниваемой группе; в числителе - процент, в знаменателе - абсолютное число пациенток
При сравнительном анализе установленных ассоциаций патогенных агентов (табл. 2) при остром заболевании или обострении хронического процесса с особенностями этих ассоциаций у переболевших хламидиозом пациентов выявлено, что из всех верифицированных патогенных агентов при остром уреаплазмозе наиболее часто обнаруживались хламидии (%2=5,540, р<0,05), микоплазмы (%2=5,540, р<0,05), цитомегаловирусы (%2=4,002, р<0,05) и вирусы простого герпеса (%2=4,002, р<0,05); при остром хламидиозе -уреаплазмы (%2=4,471, р<0,05), микоплазмы (%2=7,098, р<0,01), вирус папиломы человека (%2=6,012, р<0,05); при хроническом хламидиозе - вирус папиломы человека (%2=4,023, р<0,05). У пациентов с острым уреаплазмозом частота встречаемости вируса папилломы человека была достоверно ниже, чем у пациентов при остром хламидиозе (%2=12,032, р<0,001), при обострении хронического хламидиоза (%2=7,221, р<0,01), но не отличалась от данного показателя у переболевших хламидиозом. Отмечено, что одновременное доминирование двух биоваров U. urealyticum (Parvo и Т-960) при остром хламидиозе значительно усугубляло его течение (чаще встречались эрозии шейки матки). Выявление при хламидиозе (остром и обострении хронического хламидиоза) вируса папиломы человека (ВПЧ) также являлось неблагоприятным патогенетическим фактором, определяющим неблагоприятный прогноз течения хламидийной инфекции -возможность малигнизации тканей - особенно при превалировании нескольких типов ВПЧ (16, 18 и 35) с высокой онкогенной способностью. При уреаплазмозе чаще определялись ВПЧ низкой онкогенности (6 и 11 типы).
Таблица 2
Встречаемость патогенных агентов при уреаплазмозе и хламидиозе (%)
Патогены Острый Острый Обострение Пациенты,
уреаплазмоз, хламидиоз, хронического переболевшие
50 пациентов 41 пациент хламидиоза, 29 пациентов хламидиозом, 30 человек
Трихомонада 2,04 4,8 0 0
Токсоплазма 2,04 4,8 0 0
Уреаплазма - 34,1 20,7 13,3
Уреаплазма (моноинфекция) 12,20 - - -
Хламидия 20,40 - - -
Хламидия (моноинфекция) - 17,1 37,9 0
Микоплазма 20,40 24,3 10,3 0
ВПЧ 10,20 41,5 37,9 12,55
ЦМВ 16,30 4,8 0 0
ВПГ 16,30 6,5 3,4 0
Примечания: «-» - исследования не проводились, ВПЧ - вирус папилломы человека, ЦМВ - цитомегаловирус, ВПГ -вирус простого герпеса
Количество лейкоцитов в поле зрения как показателя выраженности воспалительной реакции во влагалище составило при остром уреаплазмозе 44,9±6,6, при остром хламидиозе - 18,2±2,1, при обострении хронического хламидиоза - 12,5±1,9, у переболевших хламидийной инфекцией - 8,6±1,7, у клинически здоровых пациентов - 5,1±2,0. Различия этого показателя были достоверны между пациентами с острым уреаплазмозом и острым или хроническим хламидиозом, между пациентами с острым уреаплазмозом и переболевшими хламидиозом или клинически здоровыми, между пациентами с острым хламидиозом и переболевшими хламидиозом или клинически здоровыми. Различия этих показателей у пациентов с острым и хроническим вариантами течения хламидийной инфекции были недостоверны. Следовательно, установлено достоверное угнетение выраженности воспалительной реакции слизистой генитального тракта женщин при остром и обострении хронического хламидиоза по сравнению с острым уреаплазмозом, что может косвенно свидетельствовать о нарушении (угнетении) местного врожденного иммунитета (в частности, нарушена функция TLR-рецепторов).
При остром уреаплазмозе у 10% больных определялся промежуточный тип нарушения микробиоценоза влагалища, у 44% больных - дисбиоз и у 46% больных - бактериальный вагинит. При остром хламидиозе у 56,1% больных установлен дисбиоз влагалища, у 43,9% больных - бактериальный вагинит. При обострении хронического хламидиоза дисбиоз влагалища выявлен у 72,5% больных, бактериальный вагинит - у 27,5% больных.
При уреаплазмозе интенсивность колонизации пристеночной зоны влагалища лактобациллами достигала 4,2±0,5 lg КОЕ/г. Лактобациллы определялись у 100% больных уреаплазмозом и частота их выявления у этих больных не отличалась от частоты их обнаружения у клинически здоровых пациентов. Бифидобактерии при уреаплазмозе не определялись. Установлено достоверное снижение частоты выявления лактобацилл у больных острым хламидиозом (лактобациллы выявлены у 23 данных пациентов, 56,1%, в количестве 6,5±1,0 lg КОЕ/г) по сравнению этим показателем у клинически здоровых пациентов (%2=16,353, р<0,001), у пациентов при обострении хронического хламидиоза (С2=4,272, р<0,05) и у переболевших (%2=6,200, р<0,05). Бифидобактерии при остром хламидиозе не выявлялись. У 21 пациента (72,41%) с обострением хронического хламидиоза были выявлены лактобациллы в количестве 6,2±1,0 lg КОЕ/г, и, соответственно, частота обнаружения лактобацилл была достоверно ниже, чем у клинически здоровых пациентов (С2=7,880, р<0,01). Различия частоты обнаружения лактобацилл у пациентов с обострением хронического хламидиоза и у переболевших были недостоверны. Бифидобактерии были выявлены у двух пациентов с обострением хронического хламидиоза. У 26 (87%) переболевших и 32 (100%) клинически здоровых пациентов были выявлены лактобациллы (7,2±0,6 lg КОЕ/г и 7,5±1,5 lg КОЕ/г, соответственно). Различия этих показателей были недостоверны. У 26,6% переболевших и у 50% клинически здоровых пациентов выделялись бифидобактерии в количестве 5,2±0,7 lg КОЕ/г и 6,1±0,9 lg КОЕ/г, соответственно (различия данных показателей недостоверны). Следовательно, хламидийная инфекция в сопоставлении с уреаплазменной инфекцией сопровождается более выраженными нарушениями в содержании лактобацилл на слизистых гениталий женщин.
Условно-патогенные микроорганизмы (УПМ) при остром уреаплазмозе регистрировались в количестве 6,2±1,2 lg КОЕ/мл, при остром хламидиозе - 8,1±0,4 lg КОЕ/мл, при обострении хронического хламидиоза -4,6±1,0 lg КОЕ/мл, у переболевших - 2,5±1,2 lg КОЕ/мл, у клинически здоровых пациентов - 2,74±0,94 lg КОЕ/мл. Уровни выявления УПМ не различались при остром уреаплазмозе и остром хламидиозе, но они достоверно (р<0,05) отличались от таковых в других сравниваемых группах пациентов. При уреаплазмозе и хламидиозе дисбиотические нарушения во влагалище сопровождались повышением частоты встречаемости семи условно-патогенных микроорганизмов, наиболее частой высеваемых при остром уреаплазмозе (табл. 3). Причем при уреаплазмозе Staphylococcus spp. высевались достоверно чаще по сравнению с частотой их высева при остром хламидиозе (%2=8,436, р<0,01), обострении хронического хламидиоза (%2=4,997, р<0,05), у переболевших пациентов (С2=8,837, р<0,01) и у клинически здоровых пациентов (С2=14,370, р<0,001). Streptococcus spp. при уреаплазмозе выявлялись достоверно чаще по сравнению с частотой их высева при остром хламидиозе (%2=17,365, р<0,001), обострении хронического хламидиоза (%2=7,456, р<0,05), у переболевших пациентов (С2=14,044, р<0,001) и клинически здоровых пациентов (С2=20,562, р<0,001). Различия показателей высеваемости стрептококков и стафилококков при остром хламидиозе, обострении хронического хламидиоза, у переболевших и клинически здоровых пациентов были недостоверны. У пациентов с острым уреаплазмозом, острым хламидиозом и обострением хронического хламидиоза не установлены различия в частоте высеваемости Enterococcus spp. и Candida spp. Однако частота высеваемости Enterococcus spp. и Candida spp. у пациентов с уреаплазмозом была достоверно выше по сравнению с этим
показателем у переболевших пациентов (%2=12,188 при р<0,001 и %2=12,779 при р<0,001, соответственно) и у клинически здоровых (%2=14,838 при р<0,001 и %2=16,484 при р<0,001, соответственно). Высеваемость Enterococcus spp. у больных острым хламидиозом достоверно выше, чем при обострении хронического хламидиоза (%2=3,854, р<0,05), у переболевших (%2=16,405, р<0,001) и клинически здоровых (С2=17,527, р<0,001), а при обострении хронического хламидиоза - достоверно выше, чем у переболевших (%2=4,964, р<0,05) и клинически здоровых пациентов (%2=5,423, р<0,05). Показатели высеваемости Candida spp. у больных острым хламидиозом и обострением хронического хламидиоза достоверно не различались, однако они были достоверно выше, чем у переболевших хламидиозом (%2=4,254 при р<0,05 и %2=4,278 при р<0,05, соответственно) и у клинически здоровых пациентов (%2=6,701 при р<0,01 и %2=6,730 при р<0,01, соответственно). Частота высеваемости Gardnerella vaginalis была достоверно выше при уреаплазмозе, чем при хламидиозе (%2=4,086, р<0,05). При уреаплазмозе и при хламидийной инфекции с одинаковой частотой высевались энтерококки и грибы рода Candida, которые обусловливают развитие нозокомиальных инфекций на фоне снижения иммунологической реактивности и колонизационной резистентности слизистых макроорганизма. Следовательно, при уреаплазмозе и при хламидиозе наблюдается относительно сниженная реакция на условно-патогенную микрофлору.
Таблица 3
Встречаемость условно-патогенных микроорганимов при уреаплазмозе и хламидиозе (%)
Условно-патогенные Острый Острый Обострение Пациенты, Клинически
микроорганизмы уреаплазмоз, хламидиоз, хронического переболевшие здоровые
50 пациентов 41 пациент хламидиоза, хламидиозом, пациенты,
29 пациентов 30 человек 32 человека
Staphylococcus spp. 46,0 17,5 20,1 12,5 6,0
Streptococcus spp. 56,0 17,5 22,9 13,5 6,0
Enterococcus spp. 42,0 51,2 26,9 3,3 3,0
Candida spp. 48,0 29,3 31,0 6,7 4,0
Esherichia coli spp. 10,0 6,0 7,4 0 0
Corynebacterium spp. 12,0 6,0 0 0 0
Gardnerella vaginalis 22,0 5,5 0 0 0
Суммируя результаты проведенного анализа полученных данных, можно заключить, что хламидийная инфекция сопровождается развитием длительного вторичного иммунодефицита. При этом отмечаются относительно слабо выраженная воспалительная реакция при остром и обострении хронического хламидиоза, угнетение нормофлоры (лактобациллы и бифидобактерии), сниженная реакция на условно-патогенную микрофлору, что в сочетании способствует нарушению колонизационной резистентности слизистых как основного компонента мукозального иммунитета, а в дальнейшем развитию у переболевших кольпита, эрозии шейки матки, сальпингоофорита и малигнизации тканей.
ЛИТЕРАТУРА
1. Байракова А. Л., Воропаева Е.А., Алешкин В. А. [и др.]. Уровни экспрессии ТЬЯ-2 и ТЬЯ-4 как прогностический критерий излеченности при хламидиозе // Эпидемиология и инфекционные болезни. - 2010. - № 4. - С. 35-42.
2. Бакулев А.Л., Василенко Л.В., Оркин В.Ф., Степанов С.А. Воспалительные заболевания гениталий инфекционной природы у женщин. Учебное пособие. - М.: Изд-во Дрофа, 2008. - 35 с.
3. Воропаева Е.А., Караулов А.В., Байракова А.Л. [и др.]. Связь уровней экспрессии генов ТЬЯ-2 и ТЬЯ-4 с изменениями микробиоценоза урогенитального тракта при урогенитальном хламидиозе у женщин // Иммунопатология, аллергология, инфектология. - 2008. - № 2. - С. 68-76.
4. Воропаева Е.А., Афанасьев С.С., Кудрявцева М.В. [и др.]. Микроэкология и показатели гуморального иммунитета влагалища женщин с неспецифическими воспалительными заболеваниями гениталий // Журн. микробиол. - 2005. - № 3. - С. 65-69.
5. Воропаева Е.А., Афанасьев С.С., Алешкин В.А. [и др.]. Новый иммунологический препарат «Кипферон, суппозитории» при лечении хронического уреаплазмоза у женщин // Гинекология. -2006. - Т. 8, № 3. - С. 32-36.
6. Воропаева Е.А., Афанасьев С.С., Алешкин В.А. [и др.]. Микробиологические и иммунологические критерии оценки эффективности лечения уреаплазмоза женщин // Журн. микробиол. - 2007. - № 2. - С. 65-70.
7. Дмитриев Г.А. Лабораторная диагностика бактериальных урогенитальных инфекций. Иллюстрированное руководство. - М.: Медицинская книга, 2007. - 332 с.
8. Рищук С.В., Бойцов А.Г., Костючек Д.В. Связь между некоторыми возбудителями сексуально-трансмиссивных заболеваний и бактериальным вагинозом // Журн. акуш. и женских болезней. -2005. - Т. 54, № 4. - С. 49-53.
Афанасьев Максим Станиславович, кандидат медицинских наук, научный сотрудник кафедры клинической аллергологии и иммунологии ГОУ ВПО «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова» Минздравсоцразвития России, Россия, 119991, Москва, ул. Трубецкая, 8, стр. 2, тел. (495) 248-71-07, e-mail: [email protected]
Караулов Александр Викторович, член-корреспондент РАМН, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой клинической аллергологии и иммунологии ГОУ ВПО «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова» Минздравсоцразвития России, Россия, 119991, Москва, ул. Трубецкая, 8, стр. 2, тел. (495) 248-71-07, e-mail: [email protected]
Алешкин Владимир Андрианович, доктор биологических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, директор ФГУН «Московский научно-исследовательский институт эпидемиологии и микробиологии им. Г.Н. Габричевского Роспотребнадзора», Россия, 125212, Москва, ул. Адмирала Макарова, 10, тел. (495) 708-02-62, e-mail: [email protected]
Галимзянов Халил Мингалиевич, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой инфекционных болезней ГОУ ВПО «Астраханская государственная медицинская академия» Минздравсоцразвития России, Россия, 414000, Астрахань, ул. Бакинская, 121, тел. (8512) 52-41-43, e-mail: [email protected]
Афанасьев Станислав Степанович, заслуженный деятель науки РФ, доктор медицинских наук, профессор, заместитель директора ФГУН «Московский научно-исследовательский институт эпидемиологии и микробиологии им. Г.Н. Габричевского Роспотребнадзора», Россия, 125212, Москва, ул. Адмирала Макарова, 10, тел. (495) 708-02-62, e-mail: [email protected]
Воропаева Елена Александровна, кандидат биологических наук, заведующая лабораторией ФГУН «Московский научно-исследовательский институт эпидемиологии и микробиологии им. Г.Н. Габричевского Роспотребнадзора», Россия, 125212, Москва, ул. Адмирала Макарова, 10, тел. (495) 708-02-62, e-mail: [email protected]
Несвижский Юрий Владимирович, доктор медицинских наук, профессор, декан медико-профилактического факультета ГОУ ВПО «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова» Минздравсоцразвития России, Россия, 119991, Москва, ул. Трубецкая, 8, стр. 2, тел. (495) 248-71-07, e-mail: [email protected]
Рубальский Евгений Олегович, клинический ординатор кафедры дерматовенерологии ГОУ ВПО «Астраханская государственная медицинская академия» Минздравсоцразвития России, Россия, 414000, Астрахань, ул. Бакинская, 121, тел. (8512) 38-50-66, e-mail: [email protected]
Егорова Екатерина Александровна, кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник ФГУН «Московский научно-исследовательский институт эпидемиологии и микробиологии им. Г.Н. Габричевского Роспотребнадзора», Россия, 125212, Москва, ул. Адмирала Макарова, 10, тел. (495) 708-02-62, e-mail: [email protected]
