CC BY
643
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ
УДК 316.75:14(47)
ББК 873:60.028(2)
МИХАИЛ БАКУНИН И ПЕТР КРОПОТКИН ОБ ОБЩЕСТВЕННОМ ИДЕАЛЕ
Е.М. АМЕЛИНА
Государственный университет управления Рязанский пр., 99, г. Москва, 109542, Российская Федерация E-mail: filosof.guu@gmail.ru
Анализируются взгляды на общественный идеал представителей русского анархизма - М.А. Бакунина, П.А. Кропоткина. Раскрываются теоретические предпосылки и философские основания отечественного анархизма, его связь с разнообразными европейскими источниками - от Прудона и Шеллинга до Бокля и Маркса. Исследованы причины негативного отношения М.А. Бакунина к социальному институту государства. Рассматриваются его апология свободы, а также его интерпретация творческой сущности бунта. Анализируется понимание русскими анархистами революции, в том числе, их критическое отношение к марксистскому авторитарному централизму и учению о гегемонии пролетариата. Выявлена ведущая народническая составляющая анархистского мировоззрения. Определено своеобразие общественного идеала анархистов как идеала, построенного «снизу вверх», основанного на активности граждан, их инициативе и общественном самоуправлении. Выявлена оригинальность взглядов П.А. Кропоткина на общественный идеал. Анализируется его послереволюционная полемика с В.И. Лениным. Рассматривается цивилизационное измерение общественного идеала М.А. Бакунина. Дана его трактовка сущности российской цивилизации и русского характера в сравнении с германской цивилизацией и немецким национальным характером. Раскрыты недостатки данного учения и показана непреходящая актуальность конструктивной стороны анархистского мировоззрения.
Ключевые слова: общественный идеал, анархизм, народ, народничество, крестьянство, государство, свобода, революция, социальная ликвидация, классовый расизм, марксистский авторитарный централизм, славянские народы, пангерманизм, немецкая идея, национальный характер, евроцентризм.
M.A. BAKUNIN AND P.A. KROPOTKIN ABOUT SOCIAL IDEAL
E.M. AMELINA
State University of Management 99, Ryasanski str., Moscow, 109542, Russian Federation E-mail: filosof.guu@gmail.ru
In the article the author analyzed the viewpoint upon social ideal of representatives of Russian anarchism M.A. Bakunin and P.A. Kropotkin. Theoretical background and philosophical basis of the Russian anarchism, its relation to European sources from Proudhon to Shelling, Buckle, and Marx are revealed. The author researches the negative attitude of M.A. Bakunin towards social institute of state along with his apologia of freedom and interpretation of creative essence of mutiny.
Understanding of Russian anarchists’ of revolution is analyzed, including their critical attitude towards Marxist authoritative centralism and doctrine of hegemony of proletarians in revolution. Peculiarity of social ideal of anarchist as ideal built from ‘from bottom to top’ based upon efforts, initiative and self-administration of citizens is defined. Originality of view of P.A. Kropotkin upon social ideal is revealed. His post-revolutionary dispute with VI. Lenin is recited. Civilizational measure of social ideal of M.A. Bakunin is analyzed, his treatment of essence of Russian civilization and character in comparison with German civilization and national character are considered. Limitations of this doctrine are shown, and imperishable applicability of constructive side of anarchist world view is revealed.
Key words: social ideal, anarchism, people, populism,peasantry, state, freedom, revolution, social liquidation, class racism, Marxist authoritative centralism, Slavonic peoples, Pan-Germanism, German idea, German, Russian, Eurocentrism
Абсолютная свобода и абсолютная любовь - вот наша цель;
Освобождение человечества и всего мира - вот наше назначение.
М.А.Бакунин
Анархизм явился одним из направлений народнического движения в России второй половины XIX века. Причина появления народничества была связана с тем историческим периодом, который переживала страна. Это было время, когда после отмены крепостного права изменился статус большинства населения страны. Реформа породила целый спектр новых явлений экономического и политического характера, привела к росту политической активности всех слоев населения, в том числе интеллигенции. Её представители, осознав противоречия зарождающегося капитализма и сложности переживаемой эпохи, стали перед проблемой поиска такого самобытного пути развития, который, так или иначе, сгладил бы трудности перехода страны к новому периоду исторического развития.
Как известно, характерной чертой народнического движения было рассмотрение народа как такой коллективной общности, которая вырабатывает наиболее высокие для данного времени социальные и нравственные идеалы. Идеологи народничества были убеждены, что народу невозможно ничего навязать и поэтому народник призван возвести в принцип его идеалы, следовать за ними и воплощать их в действительность1. Именно такие идеи проявились в творчестве знаменитых отечественных революционеров М.А. Бакунина (1814-1876) и П.А. Кропоткина (1842-1921), видевших в гуще русского народа, «не зараженного заморской порчей», творческий инстинкт, который может стать залогом лучшего будущего России. Ниже остановимся на теоретических истоках анархизма; его идеале свободы, самоуправления и федерализма, реализуемом через революционный бунт и праздник «социальной ликвидации», а также на цивилизационном измерении общественного идеала анархизма.
1 См.: Пустарнаков В.Ф. Философия народничества // История русской философии / редкол. М.А.Маслин и др. М.: Республика, 2001. С. 236 [1].
Теоретические предпосылки и философские основания русского анархизма
Анархизм, приверженцем которого стал М.А. Бакунин, а в дальнейшем и П.А. Кропоткин, представляет собой учение, пытающееся обосновать необходимость освобождения людей от воздействия общественной власти всех разновидностей, чтобы обеспечить полную свободу личности2. Как целостная идеология он сложился в Европе в 1840-1860-х гг. XIX столетия и связан с именами П.Ж. Прудона (1809-18б5), М. Штирнера (1806-1856) и др.
По философским и нравственным основаниям, анархизм представляет собой очень разнородное явление. Различается он и по способам и средствам достижения общественной анархии. Европейский теоретик анархизма - П.Ж. Прудон, с которым неоднократно встречался сам М.А. Бакунин, трактовал собственность как кражу, а государство - как врага свободы. Он призывал к упразднению централизованного государства и замене его свободными ассоциациями трудящихся. Анархический индивидуализм другого европейского философа - М. Штирнера, был популярен, но не прижился в русском сознании, в силу крайних индивидуалистических установок. М. Штирнер находил первоисточник морали и права в отдельной личности, а критерий истинности связывал с произволом индивида, который, по его мнению, должен искать не социальную, а собственную свободу, ибо за каждым социальным образованием стоят интересы отдельных лиц. В отличие от М. Штирнера, М.А. Бакунин, философски обосновывавший идеи коллективизма, рассматривал человека не как изолированного индивидуума, а как часть коллектива. Происхождение морали он тоже связывал с социальным бытием людей.
На мировоззрение отечественных анархистов несомненное воздействие оказали представители российского революционного движения - декабристы и русские материалисты 40-х гг. XIX века. В отличие от последних, анархисты рассматривали себя как «партию действия» и стремились опираться на общественные науки той поры: прежде всего, на политическую экономию, социологию, модные и современные им идеи позитивизма О. Конта и Г. Спенсера. Известно, что М.А. Бакунин интерпретировал социологические законы как законы общественной физиологии.
Из немецких классиков, повлиявших на русских анархистов, следует назвать в первую очередь Шеллинга и Гегеля. Если религиозно-мистические идеи Шеллинга не произвели на Бакунина и Кропоткина должного впечатления (они были атеистами) то, несомненно, мысли Шеллинга о сущности человеческой свободы и любви как высшего начала не оказались им чужды. Значительное влияние оказала на них идея Шеллинга о «народном духе». Радикализм социальных позиций Бакунина может быть понят как своеобразное влияние идей Гегеля. Интерпретируя диалектику, он приходил к абсолютизации гегелевского принципа отрицания, что подводило его, в конечном счете, к философии бунта.
2 См.: Грехнев В.С. Анархизм // Философия: Энциклопедический словарь / под ред. А.А. Ивина. М.: Гардарика, 2004. С. 41 [2].
Бунт для Бакунина - это один из основных источников любого развития. Утверждение бунта («духа возмущения») в качестве одной из главных движущих сил всякого развития (наряду с природой человека и мыслью) является принципиальным в мировоззрении анархиста. История человечества с этой точки зрения предстает как движение от животности к человечности посредством бунта. История человечества - это постепенное удаление от чистой животности к человечности, то есть устройству социального бытия на основе науки, разумного труда и свободы. Причем «бунт» против «всякой божеской и человеческой власти» выступает в этом процессе как сторона понятия «свободы», как реакция против сил, ущемляющих свободу.
Бунтарская философия анархизма методологически базировалась на на теориях катастрофизма, в частности на теории переворотов Ж.Кювье (1769 - 1832). Для неё было характерно абсолютное отрицание постепенных качественных преобразований в живой и неживой природе, настаивание на неизменности видов в промежутках между геологическими революциями. Сами же скачки, перевороты, революции, с точки зрения катастрофистов, по своему содержанию означают, с одной стороны, полное исчезновение всего старого растительного и животного мира, а с другой - появление совершенно новой фауны и флоры, более высокого порядка. Революция выглядит, с одной стороны, как акт разрушения, а с другой, как акт творения из ничего.
Корифеи анархизма, в лице М. Штирнера и М. Бакунина, проповедовали немедленный и полный социальный переворот безотносительно к степени зрелости материальных и духовных условий общественной жизни. Представляя себе социальный переворот как полное уничтожение существовавшего в XIX веке помещичьего и капиталистического строя, М. Бакунин нередко употреблял термин «социальная ликвидация», который как нельзя лучше передавал суть анархической концепции развития. В работе «Государственность и анархия» он прямо заявлял, что тот строй, который надо ликвидировать, не может давать средств для его уничтожения.
Фейербахианское воздействие на философию анархизма проявилось в отрицании религии как препятствия к осуществлению свободы людей. Человек независимо от всякого божественного вмешательства имеет творческую активность и непобедимую внутреннюю силу. «Бог, который был и есть, - пишет Бакунин, - это человек, размышляющий о себе и о своей наиболее чистой сущности, в своём идеале; это отражение человечества в воображаемых небесах» [3, с. 259]. Будучи необходимой на ранних этапах развития, религия, точки зрения анархизма, со временем превращается в источник внутреннего и внешнего рабства. Поскольку же идея Бога оказывается неразрывно связана с почитанием земного правления, она подлежит искоренению.
На социальные представления анархизма серьезное влияние оказали коммунистические и материалистические взгляды К. Маркса. М.А. Бакунин, критикуя ряд его тезисов, тем не менее разделял идею о необходимости ликвидации социального неравенства путем революции. Он соглашался с пониманием экономических отношений как такого базиса общественного развития, который
влияет на политические и идейные процессы жизни. В то же время в качестве образцового исторического сочинения русский анархист рассматривал работу ГТ. Бокля (1821-1862) «История цивилизации в Англии» (1857-1861). Английский ученый, отрекаясь от традиционных идеалистических объяснений истории, трактовал развитие общества как сложный и закономерный прогресс, связанный с географическими, климатическими факторами, с движением народонаселения, с ростом научного знания, перераспределением имуществ и др. Бокль проводил идею невмешательства государства в экономическую жизнь.
Всё вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что на идеи русского анархизма значительное влияние оказали многие, порой очень различные мировоззренческие источники. Они были так ассимилированы и переработаны, что взгляды рассматриваемых теоретиков можно отнести к своеобразному философскому синкретизму, сочетавшему разнородные и противоречащие друг другу идеи.
Важнейшим пунктом философии истории М.А. Бакунина, воспринятым затем П.А. Кропоткиным, была идея отрицания государства. В своих работах «Федерализм, социализм, антитеологизм» (1867), «Государственность и анархия» (1873) М.А. Бакунин доказывал, что государство являет собой главное социальное зло, самую реакционную силу в обществе. Будучи исторически необходимой общественной формой, оно себя изжило и должно исчезнуть, стать простой «канцелярией» общества, «центральной конторой». Объектом особой критики у Бакунина являлось строго централизованное, авторитарное и чиновничье-бюрократическое государство, ставшее орудием деспотического управления и эксплуатации.
Существующие в Европе и в России государства М.А. Бакунин и П.А. Кропоткин понимали как орудия, освящающие ненавистный институт частной собственности, а значит, эксплуатацию трудящихся, народных масс, «черного люда». Государство, считал Бакунин, основано на трёх «отвратительных орудиях»: бюрократии, полиции и постоянной армии. Государственная власть антинародна по своей сущности, так как действует «столь же развратительно на тех, кто облечен ею, сколько и на тех, кто принужден ей покоряться» [4, с. 189]. Под тлетворным влиянием её одни становятся честолюбивыми и корыстолюбивыми деспотами, а другие - рабами. Именно поэтому уничтожение государства утверждалось как первейшая задача революции. «Торжество социальной революции, - писал
А.М. Бакунин, - сокрушение всего, что называется государством» [4, с. 79].
Следует отметить, что анархисты негативно относились к любой форме правления (в том числе, и демократической) по той причине, что каждая из них в эксплуататорском обществе выражала интересы правящего меньшинства, а значит, подавляла свободу. В обществе, утверждали они, «где над трудящейся массой экономически господствует меньшинство, владеющее собственностью и капиталом, как бы ни было, или как бы ни казалось свободно и независимо в политическом отношении всеобщее избирательное право, оно может привести только к обманчивым и антидемократическим выборам, совершенно не соответствующим потребностям, побуждениям и действительной воле населения». Отсюда делался непримиримый вывод - «всеобщее избирательное право есть контрреволюция» [5, с. 237].
Важно подчеркнуть, что вражда к государству и власти проистекает у Бакунина из его безусловной преданности идее свободы, в качестве высшего закона общественной жизни. Эта черта, связанная с апологией свободы, была и остается наиболее привлекательной в его концепции. Ущемление свободы, считал философ, вызывает объективную реакцию протеста, ибо свобода неделима. Он писал: «Я могу быть свободен только среди людей, пользующихся одинаковой со мной свободой. Утверждение моего права за счет другого, менее свободного, чем я, может и должно мне внушить сознание моей привилегии, а не сознание моей свободы... . Но ничто так не противоречит свободе, как привилегия» [6, с. 237]. Для философа каждый человек может быть свободен только среди людей, которые свободны так же, как и он сам. Такое осуществление свободы в равенстве он трактовал как подлинную справедливость. Только социальная революция может привести к равенству, справедливости и безвластию.
Итак, мы выяснили, что теоретические предпосылки анархизма были неразрывно связаны с европейской и отечественной философской мыслью XVIII и XIX вв. Её усвоение носило синкретический характер. Философские основания данного учения исходили из прогрессивно понимаемого социального развития, неотъемлемым элементом которого является бунт. Будущее человечества связывалось с идеями социальной революции и уничтожения эксплуататорского тоталитарного государства во имя достижения всеобщего равенства, справедливости, солидарности и свободы.
Революция как идеал. Идеал и действительность
Ориентированная на бунт философия бакунизма носила достаточно деструктивный и нигилистический характер. Она предстаёт как своеобразная идеализация и поэтизация революционного действия, или «социальной ликвидации». Страсть к разрушению, по Бакунину, есть творческая страсть. Революция же -это не столько сознательный акт, сколько иррациональный спонтанный процесс, где невозможно что-либо отрегулировать и остановить. Это праздник угнетенных и обездоленных, праздник расставания с негодным прошлым. «Революция, - указывал Бакунин, - скорее, инстинкт, чем мысль, и как инстинкт она дает свои первые битвы. Вот почему философы, литераторы и политики, имеющие в кармане готовые схемки и пытающиеся заковать в определенные формы и границы этот необъятный океан, - вот почему они также оказываются столь же глупыми и бессильными. В них нет ни капли этого инстинкта, они боятся искупаться в волнах этого океана. Но революция всё-таки существует, . она действует и бродит повсюду, я везде чувствовал и находил её. . Нам нужен порыв и жизнь, беззаконный, а потому свободный мир» [7, с. 244]. Последователь М.А. Бакунина П.А. Кропоткин, отрицавший идею всеразрушающей революционной практики, долгое время горячо отстаивал тезис о важности очищающего огня революции, который «вселил бы в среду мелких и жалких страстей животворное дуновение высоких идеалов, честных порывов и великих самопожертвований». Однако он выступал за четкое и ясное представление у революционеров
о грядущем общественном обустройстве. Он понимал революцию как эпоху быстрых и широких преобразований, когда нужно действовать осмысленно и суметь достичь наибольших результатов с наименьшим числом жертв. В Парижской Коммуне он видел непродуманный, без внятных проектов «страшный пример социального взрыва без определенных идеалов» [8, с. 279].
Рассматривая вопрос о прогрессивном изменении общества, М.А. Бакунин указывал, что до сей поры общественная жизнь складывалась из двух сил. Одна сила - это основанная на сговоре сила эксплуататоров, организационно оформленная в сословно-бюрократическое государство. Другая - сила многомиллионной массы народа. Поскольку равновесие такой системы основано на невежестве народного большинства и силе сговора меньшинства, то его необходимо изменить через формирование «нового сознания», сознания «повсеместной солидарности». Нужно превратить трудящиеся и обездоленные народные массы из зрителя в главное действующее лицо истории. И это вполне возможно. Бакунин был убежден, что появление нового Стеньки Разина, «одинокого или коллективного», ускорит революцию.
В отличие от К. Маркса, отдававшего пальму первенства в грядущих революционных событиях европейскому пролетариату, а не крестьянству, русский анархист был убежден, что революция не обязательно произойдет в развитой и цивилизованной Европе. Её родиной вполне может быть и «отсталая» Россия, а её творцами станут не только рабочие, но и широкие массы крестьянства. Мыслитель критиковал марксистское преклонение перед пролетариатом и его ведущей ролью в революции, расценивая его как социальный расизм. В этой ненависти к крестьянскому бунту, подчеркивал он в работе «Государственность и анархия», марксисты «самым трогательным образом сходятся со всеми слоями и партиями буржуазного германского общества». Особую ненависть как пангерманисты они, по его мнению, испытывают к славянскому крестьянскому бунту, анархическому по природе и прямо ведущему к уничтожению государства.
М.А. Бакунин был убежден, что городские рабочие не должны навязывать крестьянству ни своей воли, ни своего политического строя, ибо «пред лицом буржуа-эксплуататора рабочий должен себя чувствовать братом крестьянина». Навязывание же своего идеала (как это делают марксисты) под предлогом умственного, образовательного и иного превосходства он расценивал как возведенное в авторитет право захватчика. Мыслитель писал: «В международных отношениях, и в отношениях между классами, я всегда буду стоять на стороне тех, кого хотят цивилизовать таким способом. Я восстану вместе с ними против всех этих высокомерных цивилизаторов, будь то рабочие или немцы, и, восстав против них, я тем самым буду служить делу революции против реакции» [5, с. 50].
Отвергал философ и марксистскую трактовку Российской империи как «самой ужасной угрозы цивилизованным обществам Европы». Расценив её как прямую русофобию, он подчеркивал, что «кнуто-германская империя» ещё более омерзительна, чем империя Российская, поскольку несёт в себе «ученый деспо-
тизм - в тысячекратно более обескураживающий, опасный для своих жертв, чем просто грубый деспотизм». Любая империя, и российская и германская, деспотична по-своему, поэтому должна быть отправлена на свалку истории.
Как настоящий анархист М.А. Бакунин критиковал «авторитарный централизм» К. Маркса, с его идеей диктатуры пролетариата, противопоставляя ей «абсолютно свободную федерацию рабочих масс всех языков и всех наций». Философ указывал, что учреждение всемирной пролетарской диктатуры как главного инженера мировой революции не только убьет саму революцию, но парализует и извратит все народные движения. Как бы ни была талантлива та группа индивидов, которая окажется у власти, она не сможет обобщить и понять бесконечное многообразие социальных интересов. Результатом подобных организационных усилий станет гибель свободы. Созданный строй даст привилегию правления «ловким ученым» и окажется для пролетариата «режимом казарм, где унифицированная масса работников и работниц просыпалась бы, засыпала, работала и жила под бой барабана» [5, с. 21]. По существу этот строй будет означать «рабство внутри, а снаружи - войну без передышки». Однако и этому, осуществленному по марксистским планам закрепощению, по мнению Бакунина, рано или поздно наступит конец. И тогда первым словом освобождения станет «великая человеческая свобода», а вторым - «солидарность» [5, с. 21].
Бакунин видел особые пути развития России в возможности социалистического преобразования посредством народной революции, на основании крестьянского общинного уклада. Наряду с А.И. Герценом он выступил родоначальником русского крестьянского социализма как идеологического выражения реальной борьбы, реального протеста трудящихся масс крестьянства против крепостничества и самодержавия. Бакунинский тезис о братском союзе рабочего класса и крестьянства в русской революции в дальнейшем был подхвачен
В.И. Лениным и развит в политическую доктрину.
Анархисты были убеждены, что спасающей силой истории вообще и истории России в частности станет сам народ. Он медленно, но неизбежно дойдет до «разумного» состояния и превратится в главное действующее лицо своей истории. Именно в народе, утверждал Кропоткин, спонтанно начнется движение солидарности и взаимопомощи, стимулирующее строительство нового общества. Это движение начнется снизу, но значительную роль в нём сыграют «люди почина и инициативы». На помощь народу должна прийти его интеллигенция.
Содержание «нового сознания», которое вдохновит массы на ликвидацию неравенства, Бакунин связывал с социализмом. Народ, по его мнению, в особенности русское крестьянство, - исторический страдалец. Оно живет бедно и объективными обстоятельствами поставлено в условия неизбежности восприятия социалистических идей как идей спасительных. «Всякий народ, взятый в своей совокупности, и всякий чернорабочий человек из народа, - подчеркивал философ, -социалист по своему положению» [9, с. 161]. Социализм для мыслителя олицетворял самый справедливый общественный строй. Это нашло своё выражение в следующем бакунинском афоризме: «Свобода без социализма - это несправедливость. Социализм без свободы - это рабство».
Социалистический общественный идеал русских анархистов почти до конца XIX века носил достаточно расплывчатый характер и зачастую сводился к совокупности прекрасных, но далеких от реального конкретного воплощения лозунгов. Наиболее ярко сущность этого идеала, как идеала анархо-коммунис-тического, выразил П.А. Кропоткин в работе «Анархия, её философия, её идеал», опубликованной впервые в 1896 году одновременно на английском, французском и голландском языках в Лондоне, Париже и Амстердаме. Он определял свой идеал общества, как общества, основанного на уважении к человеческой личности и отвергающего всякое управление человека человеком. Это общество, писал ученый, владеет «всем общественным капиталом, чтобы употребить этот капитал на пользу всех, не создавая вновь господствующего меньшинства». Оно признает «за всеми своими членами одинаковое фактическое право на все сокровища, накопленные прошлым». Оно «не знает деления на эксплуатируемых и эксплуататоров, управляемых и управляющих, подчиненных и господствующих», а стремится установить в своей среде известное гармоническое соответствие - не посредством подчинения всех своих членов какой-нибудь власти, а путём призыва людей к свободному развитию, к свободному почину. Именно такое общество приведет к «наиболее полному развитию личности, вместе с наибольшим развитием добровольных союзов во всех формах». Оно отвергнет «всякую предустановленную форму, окаменевшую под видом закона, оно найдет «гармонию в постоянно изменчивом равновесии между множеством разнообразных сил и влияний. В своей экономической, политической и нравственной форме это будет общество коммунистическое, как неизбежное в силу общественного характера современного производства» [10, с. 212-214].
Анархисты указывали, что совершенным для них является общество, организованное «снизу вверх», на началах самоуправления, автономии и свободной федерации индивидов, общин и наций, а также на основе свободы, равенства, справедливости и отсутствия эксплуатации. М.А. Бакунин выступал за уравнение классов в будущем обществе, ликвидацию институтов частной собственности и наследования. Институт наследования, порождающий экономическое неравенство, должен быть заменен созданием общественных фондов, в которые родственники умерших передают деньги для образования и обучения всех детей. Каждый человек, согласно этой точке зрения, должен находить, появляясь на свет, «почти равные средства для развития своих различных способностей и для их использования своей работой»[11, с. 145]. Ближайшую цель социальной революции русский анархист видел в установлении федеративного строя, не имеющего ничего общего с государственной политической властью. Он доказывал, что социальное и экономическое равенство будет осуществлено «посредством добровольной федерации коммун, но отнюдь не через верховную и покровительственную власть государства» [12, с. 251].
М.А. Бакунин остался верен своему безгосударственному идеалу до конца жизни. Взгляды же П.А. Кропоткина эволюционировали достаточно существенно. Если в таких работах, как «Речи бунтовщика» (1885) и <^леб и воля» (1892), он отрицал возможность трансформации государства и выполнения им обще-
ственно-необходимых функций, то в более поздних работах «О современном состоянии России» (1897), «Современное положение» (1917) им была позитивно рассмотрена проблема создания парламента в России. Он предлагал перейти к представительству не по партийному, а по профессиональному признаку, как к более эффективной форме демократии. После Октябрьской революции он выступал за перевод революции в мирное русло, а также против классовой ненависти и террора.
П.А. Кропоткин не соглашался с ленинской точкой зрения и выступал против полного социалистического огосударствления экономики, а также против экономической и политической диктатуры. В первые годы революции он критиковал практику замены квалифицированных кадров на хозяйственных предприятиях некомпетентными партвыдвиженцами, указывая, что это ведет к разрухе. Мыслитель лично неоднократно встречался с В.И. Лениным и обращал его внимание на неоправданное вмешательство государства в экономику, гонения на кооперацию, политический и экономический террор, печальное положение местных органов самоуправления. Он заявлял, что реформы по социализации промышленности и торговли, осуществляющие огосударствление всего и вся, ведут к слабой и неэффективной модели хозяйствования. Коммуны, по его мнению, сами по себе, без государства, смогут наладить и планировать экономическую жизнь.
Альтернативу ленинской экспроприации через национализацию П.А. Кропоткин видел в развитии самоуправления и кооперативного движения. Он считал, что деятельность потребительской, производственной и кредитной кооперации доказывает иную, более действенную возможность обобществления экономики. Кроме того, в основе деятельности кооперативных предприятий он увидел решение этически обоснованной задачи трудового коллективного удовлетворения необходимых потребностей населения, прямо противостоящей морально негативной цели индивидуально-эгоистического получения максимальной прибыли.
Отличительными чертами кропоткинской концепции идеала «свободного социализма» на рубеже XIX-XX столетий становятся: 1) контроль общества за производством и потреблением; 2) участие рабочих в управлении предприятиями; 3) национализация отдельных отраслей промышленности; 4) активная социальная политика государства; 5) широко развитое самоуправление и др. Причем многие положения кропоткинской концепции социализации экономики перекликались с экономическими программами европейских социал-демократов, возникнув независимо от них3.
К концу жизни П.А. Кропоткин, наблюдая за развитием капитализма в Европе, переосмыслил причины революционных процессов в России. Российская буржуазия должна была, по его мнению, после февральской революции пойти по пути сотрудничества с рабочим классом. Её непонимание экономической необходимости постепенной социализации промышленности и торговли, а также
3 См.: Назаров А.А. Эволюция социально-экономических воззрений П.А. Кропоткина: авто-реф. дис. ... канд. экон. наук. М.: Институт экономики РАН, 1995. С. 15-17 [13].
привлечения рабочих к управлению производством и привело, в конечном счете, к негативным последствиям. Западная же буржуазия в первые десятилетия XX века оказалась более гибкой и способной к компромиссу. Она не отказалась от классового сотрудничества, осуществив его через ряд социально-экономических преобразований, позволивших избегнуть экспроприации. Кроме того, предотвращению революции в Европе способствовали широко развитая кооперация, развитое муниципальное и синдикалистское движение, государственное регулирование ряда отраслей экономики (сталелитейной, каменноугольной, военной, железнодорожной). Таким образом, в конце жизни П.А. Кропоткин пришел к мысли о возможности трансформации капитализма мирными средствами и постепенного перехода к социализму.
Внутриполитический идеал бытия России мыслитель связывал с разработкой проекта её федеративного устройства, которое должно препятствовать распаду страны и спасению демократии. Федерация, по его мнению, должна создаваться не по национальному, а по территориальному принципу, исходя из географического положения, размещения природных ресурсов и промышленности. Такая структура должна дать хороший экономический эффект, так как стимулирует самообеспечение регионов. П.А. Кропоткин ратовал также за хорошо развитую культурную автономию, но предостерегал от образования на территории России суверенных государств, создание коих может привести к межнациональным конфликтам4.
Итак, общественный идеал русского анархизма был связан с идеями народной революции, русского крестьянского социализма, равенства, справедливости и отсутствия эксплуатации. Это идеал, достижимый посредством народной инициативы «снизу вверх», путем создания добровольной безгосударственной федерации самоуправляющихся коммун и ассоциаций. В творчестве П.А. Кропоткина анархистское учение эволюционирует к признанию парламентской формы правления, сохраняющей автономию, местное самоуправление, федерализм. На основании изучения международного опыта он самостоятельно приходит к связанной с кооперацией идее мирной социализации экономики без революционных встрясок, тотального обобществления и огосударствления.
Немецкая и русская национальные идеи
М.А. Бакунин интересовался национальным вопросом в той мере, в какой он касался его революционных замыслов. А они были основаны на задаче освобождения народных масс, создании свободно объединенных ассоциаций, коммун и наций. Политическое отечество, утверждал мыслитель, не является родиной народных масс. Главное и реальное основание отечества - в Коммуне. «Революция, - считал он, - выплавит новый интернациональный мир на развалинах всех государств - мир, имеющий в качестве материальной базы равенство, души -
4 См. там же. С. 19 [13].
свободу, предметом действия - работу, а разумом - науку, и который станет триумфом человечества» [5, с. 132].
В отличие от К. Маркса, считавшего главным фактором общественной эволюции экономические отношения, М.А. Бакунин видел ход истории сложнее и вариативнее. Восприняв идеи Шеллинга о «духе народов» и взгляды Г.Т. Бокля, трактовавшего общественное развитие как прогрессивный процесс, в котором переплетаются географические, социальные и иные факторы, философ пришел к выводу о значительной роли характера и темперамента каждой «расы» (германской, латинской, славянской) и каждого народа в истории. Этот характер и темперамент зависят, по М.А.Бакунину, от множества этнографических, климатологических, исторических и иных причин. Ошибка К. Маркса, утверждал он, состоит в том, что он «не разглядел самостоятельное воздействие на историю народной индивидуальности, помимо и независимо от экономических условий».
Главную и решающую в жизни того или иного народа черту русский анархист связывал с существующей в его характере «силой бунтарского инстинкта». Культурный и цивилизованный, но духовно исчерпавший себя народ не способен к историческим деяниям так же, как и отдельный человек. Западная цивилизация, выражающая интересы правящего буржуазного меньшинства, энергетически исчерпала себя. Ей на смену придет или цивилизация варваров (под ними Бакунин подразумевал славян, русских), или «цивилизация народных масс», враждебная западному эксплуататорскому государству.
Как ненавистник любого государства, Бакунин заявлял себя другом пролетариата и крестьянства всех народов мира, в том числе Германии и России. Однако как «друг русского народа» он отнюдь не являлся патриотом Российской империи, которая воплощала, с его точки зрения, «варварскую, антигуманную, подлую, презренную и гнусную систему». Не менее отвратительной он находил противостоящую России империю «кнуто-германскую». Она, указывал анархист, под флагом цивилизаторства исторически выступала поработителем славянства, носителем расовой ненависти, жестокости, обдуманного и холодного насилия.
Сравнивая Германию и Россию, М.А. Бакунин подчеркивал, что Россия не только менее цивилизована, но и более бедна. Она уступает своей соседке в политическом, административном, юридическом, промышленном, торговом, научном и социальном развитии. Она несвободна по своему историческому происхождению, ибо её государственное бытие формировалось извне - монголо-тата-рами, Византией, немцами. «Московито-санкт-петербургская империя, - писал философ, - происшедшая не из развития, а из абсолютного и жестокого отрицания славянской народной жизни, была основана под татарским игом князьями, любимчиками и управляющими татар, затем благословлена святой гнилью Византии и, наконец, усовершенствована и закончена цивилизацией немцев» [5, с. 185], которым, с его точки зрения, мы обязаны нашим политическим, административным, полицейским, военным и бюрократическим воспитанием.
Вообще, все славянские народы, считал М.А. Бакунин, - мирные, сельские и социалистические по своей природе. Они никогда не были завоевателями и никогда не основывали государства. Любое государство, установленное на их тер-
ритории, даже своё собственное, славянское, противоречит их глубинным инстинктам и является для них тюрьмой.
Западная история, по мнению философа, противоположна российской. Если в Европе королевская власть, создавая государство, объединялась с народом в борьбе против аристократии, то в России союз царя и дворянства имел целью рабство народа. Русское государство возникло как закрепощающее народ начало. Враждебная народу государственность - плод тяжелой русской истории, истории захвата и угнетения. После иноземных завоевателей истинными поработителями русского народа стали его два привилегированных раболепных и жестоких класса - дворянство и духовенство - основатели Московского царства. Их и ненавидит русский народ, против них он и регулярно восстаёт, оставаясь «единственным истинным революционным социалистом в России», истинным ценителем свободы, от Степана Разина с Емельяном Пугачевым и до наших дней.
Принципиальное различие русского и немецкого народов Бакунин находит в противоположности их характера, их духовного мира. Русский народ, вопреки многочисленным поработителям и мнимым цивилизаторам, сохранил свое внутреннее «Я», свою душу, в неприкосновенности. Он обладает прирожденной революционностью и склонностью к бунтарству. Ни монгольская, ни немецкая цивилизации не смогли коснуться его духовных глубин, оставшись на уровне официального государства. Русские люди жили в общине замкнуто и обособлено, придерживаясь своего общинного права, не считаясь ни с какой политикой или юриспруденцией.
В отличие от русского, немец, по мнению Бакунина, не знает любви к независимости и свободе. И если бы о немецкой нации можно было бы судить только по её дворянству и буржуазии, то следовало бы сказать, что «это народ, рожденный, чтобы оставаться лакеем всю жизнь». «Бунтарское чувство, - пишет философ, - которым исключительно питается в человеке любовь к независимости и свободе, это чувство у немца не только отсутствует, но даже сама его возможность отталкивает, смущает и страшит его» [5, с. 103]. Приниженность и почтительную покорность немцев, их чуждость свободному проявлению инициативы философ связывал с их историей, в частности, с раболепной лютеранской церковью, признавшей в качестве неотъемлемой части пасторского служения возможность доносить правительству обо всех мыслях, делах и начинаниях своей паствы, идущих в разрез с волей королевского правительства.
Положительно оценивая такие качества немцев, как трудолюбие, экономность, разумность, прилежность, вдумчивость, ученость, рассудительность, Бакунин в то же время отмечает, что рядом со всем этим «им не хватает одного - любви свободы, бунтарского инстинкта. Они - самый безропотный, самый послушный народ мира. К этому добавляется другой их большой дефект - «дух захватчика, систематического медленного поглощения и господства, что из них делает, особенно в этот момент, нацию, наиболее опасную для свободы мира» [5, с. 310].
Xарактеризуя противоречивую сущность немецкой идеи, Бакунин констатирует вопиющее расхождение между возвышенными идеалами немецких поэтов, писателей и философов рубежа XVIII - XIX вв. и реальной практикой завоевательной политики страны. Xолодная, продуманная жестокость правящих
слоёв, буржуазии, считает он, парадоксально соединяется в немецком народе с благородными мечтаниями. «Эта нация мечтателей, - восклицает Бакунин, -чрезмерно жестока в своих действиях», но её истинной мечтой является не свобода, а унижение и порабощение народов. Описывая немецкий характер, Бакунин пишет: «Соединив странным браком несомненную отвагу, не страстную и блестящую, как у французов, а холодную, продуманную и оттого более страшную, с покорным низкопоклонством рабов, науку с грубостью, сухую честную мораль .с наглым политическим беззаконием, немецкий дворянин, немецкий буржуа, немецкий профессор и подавляющее большинство студенчества Германии .не проникнуты ли они до мозга костей одновременно очарованием и суеверным страхом перед властями? Педантичный формализм бюрократии и искусная грубость военной дисциплины, не они ли составляют наивысшее выражение их общественной жизни?» [5, с. 339]. Пангерманизм, делает пророческий вывод философ, есть и будет угрозой всему цивилизованному человечеству. Значит, следует освободить Европу и человечество от германской империи, разрушив её как государство.
Итак, М.А.Бакунин выступал за революционное переустройство мира, за социалистические идеалы и признавал важную роль экономического фактора в общественном развитии. Вместе с тем одну из важнейших движущих сил истории русский анархист видел в специфических духовных качествах народов, их энергии и способности к бунту. Эти качества он находил в русском народе, прирожденном анархисте и бунтаре, народе молодом и не исчерпавшем своих сил, способном в будущем поднять знамя свободы. Революция, свобода, равенство, социализм - вот с чем связана бакунинская русская идея. Признавая высокую цивилизованность и отсутствие свойства бунтарства в «германской расе», её склонность к спокойствию и порядку в соединении с завоевательной устремленностью, мыслитель одинаково негативно относился к государствам и России, и Германии.
Отрицая марксистский евроцентризм, М.А. Бакунин пришел к выводу о том, что внутреннее духовное саморазвитие народов влияет на ход социального движения как самостоятельная сила. Исторические пути народов и цивилизаций зависят от множества факторов, поэтому социальная жизнь знает примеры победы не только развитых цивилизаций над варварами, но и варваров над развитыми цивилизациями. Поэтому вопрос о народе - субъекте революции остаётся открытым. М.А. Бакунин вплотную подходил к плюралистической историософской концепции, что делало его, в некотором смысле, последователем Н.Я. Данилевского. В то же время он отмечал, что задача национальности заключается не в том, чтобы «возиться со своим национальным “Я”», а в том, чтобы, «меньше думая о себе, проникаться общечеловеческим нравственным содержанием» [14, с. 339]. Своё предназначение он видел не в отстаивании интересов какого-то одного культурно-исторического типа, как это делал Н.Я. Данилевский, а в освобождении человечества и всего мира.
Представления об общественном идеале русского анархизма подверглись суровой критике со стороны К. Маркса, В.И. Ленина, Г.В. Плеханова, боровшихся с бакунинским бунтарским антиэтатизмом, за централизм, чёткую и осознанную программу действий и установление диктатуры пролетариата. Они заклей-
мили взгляды Бакунина как утопические и отнесли его по классовому ведомству к идеологам крестьянства, констатировав противоречивость его взглядов, вытекающую из двойственной психологии крестьянина (труженика и собственника одновременно).
Критиковали анархистов и такие выдающиеся представители отечественной мысли, как И.С. Аксаков, М.Н. Катков, Ф.М. Достоевский, В.С.Соловьев, С.Л. Франк, П.И. Новгородцев, Н.А. Бердяев и др.5. В своей работе «Кризис анархизма» русский правовед П.И. Новгородцев анализировал анархизм по ряду направлений. Во-первых, он выявил, что это учение исходит из наивной веры в изначально добрую природу человека, из убеждения в его врожденном совершенстве. Опираясь на этот априорный тезис, анархисты верят, что полное раскрепощение и свободное творчество сами по себе, вопреки наличию социальных сил разрушения, зла и греха, приведут к расцвету жизни. Раскрывая слабость этой идеи, П.И. Новгородцев указывал: «Если всё освобождено, то почему окажется связанным зло? Если нет никаких норм и преград, как ждать, что отсюда произойдет наилучшая гармония, а не злейшая вражда? Социальный иррационализм анархистов ничего не может противопоставить этим вопросам кроме голой веры в зиждительное действие свободы» [16, с. 628]. Любое творчество жизни должно иметь, утверждал русский ученый, правовую защиту, ибо наличие права в обществе, а значит, и формирующего его государства, гарантирует необходимый минимум нравственности.
Другой упрек П.И. Новгородцева анархизму был направлен против утверждения о том, что творчество жизни само по себе, без рефлексии размышляющего ума, приведет к рождению истинной гармонии. Такая точка зрения, замечает он, есть крайний оптимизм, который на место признания сложности жизни, необходимости её анализа, структурирования и формулирования планов социального созидания ставит «опыт отвлеченного упрощения её задач и путей» [16]. Наконец, сама мысль анархизма об устроении общественной жизни без власти и без какой бы то ни было организации может привести, указывал отечественный правовед, к полному разрушению основ человеческого общежития и действительной гибели свободы. Человек не в состоянии существовать без объединяющих людей связей, без общества и государства. Иная позиция есть утопизм, ведущий в никуда. П.И. Новгородцев подчеркивал, что между идеалом и действительностью существует разрыв, который невозможно преодолеть одним шагом - бунтом или революционным ударом, а требуется долгий и неустанный труд многих поколений по совершенствованию социального бытия. Причина утопизма коренится в потребности человеческого ума доходить в своих размышлениях до границ возможного, тогда он и обращается к анархизму, к мысли об общественной жизни без власти, без закона, на чистом принципе свободы. Но «если от социализма остается ещё возможность перехода к анархизму, как к более радикальному направлению, то за анархизмом открываются бездна и пустота, перед которыми кончаются и смолкают социально-философские вопрошания» [16, с. 623].
5 Подробнее см.: Роцинский С.Б. «Нигилисты и западники требуют окончательной плети» // Соловьевские исследования. 2011. Вып. 4 (32). С. 113-125 [15].
Н.А. Бердяев видел в анархизме некую экзистенциальную обиду на несовершенство мира, где человек чувствует себя чужим и заброшенным, лишенным гражданского сознания и социальной почвы. «В душевной основе анархизма, - писал он, - лежит революционное бунтующее чувство обиды, жизненной неудачи, злопамятства против тех ценностей и благ, которые не дались и которые чувствуются чужими. Идеология анархизма близка черни, босякам, выброшенным за борт социальной иерархии. Анархическая страсть к разрушению рождается из чувства ненависти и мести. .Государство для анархиста - не его государство, а чуждое, давящее, ненавистное. И что признает анархист своей собственностью? Ничто» [17, с. 623].
Вопрос о положительном значении русского анархизма долгое время, в силу идеологических соображений, почти не ставился. Начиная с 90-х гг. XX в. стало возможным указать на те стороны, которые делают взгляды анархизма весьма значимыми и актуальными для сегодняшнего дня. В первую очередь, это этический подход к политическим и экономическим проблемам. Отечественные приверженцы анархизма выступали против социал-дарвинизма в международной политике, против эксплуатации, индивидуализма, буржуазности, мещанства, против подавления личности, национального и классового расизма. Их вдохновляла идея всеобщего блага, идея справедливости. Они искали этических оснований социальной жизни, базирующихся на трудовой коллективной деятельности и самоуправлении, а не на своекорыстном эгоистическом интересе. Они провозглашали идеи свободы, любви, солидарности, коллективизма и братства трудящихся всех стран и народов.
Анархистский взгляд на ход социального развития в некоторых аспектах оказался дальновиднее идей марксистского экономического детерминизма, доминировавшего во второй половине XIX-XX вв. Он представлял собой попытку цивилизационного, многолинейного подхода к истории. М.А. Бакунину было свойственно понимание исторического процесса как результата активной деятельности народов, обладающих своим характером, своей особой энергией социального созидания и социального разрушения. В отличие от евроцентристс-ких и классово-пролетарских взглядов К. Маркса, анархизм сумел увидеть своеобразие разных народов, в том числе, крестьянской, общинной России, понять необходимость самобытного пути её исторического движения.
Положительно, особенно в условиях модернизации России, могут быть оценены мысли русских анархистов о преодолении излишней централизации общественной и экономической жизни, о широком развитии местного самоуправления. Актуальными являются их мысли об активной социальной политике государства, о значимости участия рабочих в управлении предприятиями и в получении прибыли; о значимости развития кооперативного движения и других форм экономической практики трудящихся. До сих пор важен поиск перспектив общественного развития страны на путях федерализма и самоорганизации по принципу «снизу вверх», а значит, актуальна и кропоткинская концепция территориального устройства России, состоящей из приблизительно равнозначных экономически и культурно тяготеющих друг к другу регионов. Актуальной остаётся и критика анархизмом экономического, социального и по-
литического неравенства. Своевременна мысль о недоверии к избирательной системе, функционирующей по воле экономически властвующего меньшинства. Рациональное зерно анархизма связано не с теорией разрушения государства, а с идеями человеческой самоорганизации, с превращением государства в «обыкновенную контору» с небольшим количеством дешёвого чиновничества, лишённого коррупционных возможностей, в силу развитого местного самоуправления. Это позволяет говорить о значимости ряда идей анархизма в деле решения задач построения такой модели государственного устройства, которая учитывала бы интересы всех без исключения слоев общества.
Список литературы
1. Пустарнаков В.Ф. Философия народничества // История русской философии / ред-кол. М.А.Маслин и др. М.: Республика, 2001. 639 с.
2. Грехнев В.С. Анархизм // Философия: Энциклопедический словарь / под ред. А.А. Ивина. М.: Гардарика, 2004. 1072 с.
3. Бакунин М.А. Международное тайное общество освобождения человечества // Бакунин М.А. Избранные философские сочинения и письма. М.: Мысль, 1987. 574 с.
4. Бакунин М.А. Государственность и анархия / Избр. соч. В 5 т. Т. 1. Пб.-М.: Изд-во «Голос труда», 1919-1921. 320 с.
5. Бакунин М.А. Кнуто-германская империя и социальная революция // Бакунин М.А. Интернационал, Маркс и евреи. М.: Изд. дом «Вече», 2008. 320 с.
6. Пирумова Н.А. Бакунин. М.: Молодая гвардия, 1970. 400 с.
7. Бакунин М.А. Письмо Гервегу Г Август 1848 года // Бакунин М.А. Избранные философские сочинения и письма. М.: Мысль, 1987. 574с.
8. Кропоткин П.А. Записки революционера. М.: Моск. рабочий, 1988. 544 с.
9. Бакунин М.А. Наука и насущное революционное дело // Бакунин М.А. Сочинения. М.: Правда, 1989. 621 с.
10. Кропоткин П.А. Анархия, её философия, её идеал // Кропоткин П.А. Сочинения. М.: ЭКСМО, 2004. 862 с.
11. Бакунин М.А. Федерализм, Социализм и Антитеологизм // Бакунин М.А. Избр. соч. Пб.-М.: Изд-во «Голос труда», 1919. Т. III. С. 126-216.
12. Бакунин М.А. Парижская Коммуна. Понятие о Государственности // Бакунин М.А. Избр. соч. Пб.-М.: Изд-во «Голос труда», 1919. Т. IV 356 с.
13. Назаров А.А. Эволюция социально-экономических воззрений П.А. Кропоткина: автореф. дис. ... канд. экон. наук. М.: Ин-т экономики РАН, 1995. 21 с.
14 Бакунин М.А. Государственность и анархия // Бакунин М.А. Философия, социология и политика. М.: Правда. 622 с.
15. Роцинский С.Б. «Нигилисты и западники требуют окончательной плети» // Соловь-евские исследования. 2011. Вып. 4 (32). С. 113-125.
16. Новгородцев П.И. Кризис анархизма // Об общественном идеале. М.: Изд-во «Пресса», 1991. С. 616-634.
17 Бердяев Н.А. Философия неравенства. М.: ИМА-пресс, 1990. 288 с.
References
1. Pustarnakov, VF Filosofiya narodnichestva [Philosophy of Populism], in Istoriya russkoy filosofii [The History of Russian Philisophy], Moscow: Respublika, 2001, 639 p.
2. Grekhnev, VS. Anarkhizm [Anarchism], in Filosofiya: Entsiklopedicheskiy slovar’ [Philosophy: Encyclopedic Dictionary], Moscow: Gardarika, 2004, 1072 p.
3. Bakunin, M.A. Mezhdunarodnoe taynoe obshchestvo osvobozhdeniya chelovechestva [International Secret Society of Freeing of Humanity], in Bakunin, M.A. Izbrannye filosofskie sochineniya i pis’ma [Selected Philosophical Works and Letters], Moscow: Mysl, 1987, 574 p.
4. Bakunin, M.A. Gosudarstvennost’ i anarkhiya [State and Anarchy], in Bakunin, M.A. Izbrannye sochineniya vЗ t., 1.1 [Collected works in 5 vol., vol. 1], Petersburg - Moscow: Izdatel’stvo «Golos truda», 1919-1921, 320 p.
5. Bakunin, M.A. Knuto-germanskaya imperiya i sotsial’naya revolyutsiya [Whipe-German Empire and Social Revolutionary], in Bakunin, M.A. Internatsional, Marks i evrei [Internationale, Marx and Jews], Moscow: Izdatel’skiy dom «Veche», 2008, 320 p.
6. Pirumova, N.A. Bakunin [Bakunin], Moscow: Molodaya gvardiya, 1970, 400 p.
7. Bakunin, M.A. Pis’mo Gervegu G. Avgust 1848 goda [Letter to Gerveg G. August 1848], in Bakunin, M.A. Izbrannye filosofskie sochineniya i pis’ma [Selected Philosophical Works and Letters], Moscow: Mysl, 1987, 574 p.
8. Kropotkin, PA. Zapiski revolyutsionera [Memoirs of Revolutionist], Moscow: Moskovskiy rabochiy, 1988, 544 p.
9. Bakunin, M.A. Nauka i nasushchnoe revolyutsionnoe delo [Socialism and vital revolutionary business], in Bakunin, M.A. Sochineniya [Works], Moscow: Pravda, 1989, 621 p.
10. Kropotkin, P. A. Anarkhiya, ee filosofiya, i ee ideal [Anarchism: Its Philosophy and Ideal], in Kropotkin, PA. Sochineniya [Works], Moscow: EKSMO, 2004, 862 p.
11. Bakunin, M.A. Federalism, Socialism, Antiteologism [Federalism Socialism, Antiteologism], in Bakunin, M.A. Izbrannye sochineniya [Selected Works], Petersburg - Moscow: Izdatel’stvo «Golos truda», 1919, vol. III, pp. 126-216.
12. Bakunin, M.A. Parizhskaya Kommuna. Ponyatie o Gosudarstvennosti [The Paris Commune and the Idea of the State], in Bakunin, M.A. Izbrannye sochineniya [Selected Works], Petersburg -Moscow: Izdatel’stvo «Golos truda», 1919, vol. IV 356 p.
13. Nazarov, A.A. Evolyutsiya sotsial’no-ekonomicheskikh vozzreniy PA. Kropotkina. Diss. kand. ekon. nauk [Evolution of Socio-Economical Viewpoints of PA. Kropotkin. Dissertation of Candidate of Economics], Moscow: Institut ekonomiki RAN, 1995, 21 p.
14. Bakunin, M.A. Gosudarstvennost’ i anarkhiya [State and Anarchy], in Bakunin, M.A. Filosofiya, sotsiologiya ipolitika [Philosophy, Sociology and Politics], Moscow: Pravda, 622 p.
15. Rotsinskiy, S.B. Solov’evskie issledovaniya, 2011, № 4 (32), рp. 113-125.
16. Novgorodtsev, P.I. Krizis anarkhizma [Crisis of Anarchism], in Novgorodtsev, PI. Ob obshchestvennom ideale [About the Social Ideal], Moscow: Izdatel’stvo «Pressa», 1991, pp. 616-634.
17. Berdyaev, N.A. Filosofiyaneravenstva [Philosophy of Inequality], Moscow: IMA-press, 1990,
288 p.
