CC BY
103
Вестник Томского государственного университета. История. 2013. №3 (23)
УДК 902 (470.1+570.1) "653"
А.М. Мурыгин
МИГРАЦИИ КАК СПОСОБ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ НАСЕЛЕНИЯ КРАЙНЕГО СЕВЕРО-ВОСТОКА ЕВРОПЕЙСКОЙ ЧАСТИ РОССИИ В РАННЕМ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
Рассматриваются вопросы взаимодействия групп населения на северо-востоке Европы в I тыс. н. э. Сделан вывод, что в это время основной формой взаимодействия коллективов на европейском северо-востоке являлись разнотипные миграции. Между окружающим миром и населением Вычегодского и Печорского бассейна контакты осуществлялись преимущественно путем односторонней культурной трансмиссии из камского и нижнеобского культурных ареалов.
Ключевые слова: северо-восток Европы; раннее Средневековье; взаимодействие; миграции.
В археологии раннего Средневековья дискуссионной остается проблема происхождения и этнокультурной принадлежности носителей археологических культур таежной полосы северо-востока европейской части России (Г.М. Буров,
В.И. Канивец, К.С. Королев, А.М. Мурыгин, Э.А. Савельева, Н.Н. Чеснокова) [1, 2 и др.]. С одной стороны, отстаивается первенство эволюционного пути развития местных элементов культуры, с другой - аргументируется преобладание в местных культурах инородных компонентов, привнесенных путем миграций. Однако обе гипотезы не отрицают значительную роль в формировании и развитии вычегодско-печорских коллективов раннего Средневековья межрегиональных (культурно, этнически или территориально чуждых компонентов) связей, с одной стороны, преемственных отношений субстрата и суперстрата - с другой.
Установлено, что на рубеже раннего железного века - Средневековья сложение новых культур -ных типов на пространстве европейского северо-востока проходило при взаимодействии местных и пришлых групп. Под термином «взаимодействие» понимается особый вид непосредственных отношений и связей, складывающихся, по меньшей мере, между двумя культурами, а также тех влияний, взаимных изменений, которые появляются в ходе этих отношений [3, 4]. Для бассейна Вычегды наиболее археологически выявленным для сер. I тыс. н.э. (У-У1 вв.) оказалось южное направление связей населения края. Здесь появляются могильники под насыпями и поселения с гребенчатой, шнуровой и гребенчато-шнуровой керамикой - памятники шойнатыйского культурного типа [2]. Сформировавшись в восточной части бассейна Вычегды в результате смешения в основном местных позднегляденовских и привнесенных извне харинских (прикамских) этнокультурных традиций, они именно в таком двухкомпо-
нентном виде впоследствии распространяются в таежное Припечорье.
Для населения таежной полосы Припечорья заметно проявляются северно-тундровый и восточно-нижнеобский векторы этнокультурных связей. В отличие от бассейна Вычегды, где гляде-новские коллективы (джуджыдъягская культура) существуют до V в., на Печоре гляденовские традиции практически полностью были трансформированы к III или IV в. [5]. Показателем изменений, произошедших на северо-восточной окраине гля-деновской культурной общности, явилось сложение при участии одной из культур этой общности - пиджской, бичевницкого культурного типа с каннелированной глиняной посудой. В его материалах фиксируется продолжение общих для европейского северо-востока тенденций сближения с Западной Сибирью. Раннебичевницкие группы проникают в бассейн р. Вычегда, Большеземель-скую тундру и Северное Прикамье, достигая устья р. Чусовая (свыше 400 км южнее верховий р. Вычегда) [6]. К этому же времени, вероятно, можно отнести их распространение в восточное Приура-лье - на р. Северная Сосьва (городище Няксим-воль) и по долине р. Обь почти до ее устья (городище Усть-Полуй) [7. Рис. 11. Табл. 21, 31-34].
Появление субарктических групп населения к югу от Полярного круга увязывается с ухудшением климата на рубеже суббореального и субатлан-тического периодов (Л.Н. Андреичева, Н.Я. Кац,
В.А. Климанов, М.И. Нейштадт, Л.Д. Никифорова, Н.А. Хотинский, А.В. Шнитников и др.) [2. С. 170, 171]. На европейском северо-востоке происходит сдвиг ландшафтных зон в меридиональном направлении и расширение тундровой зоны; граница лесной растительности смещается на 150 км к югу от современной [8. С. 160]. Такое кардинальное изменение среды обитания является серьезной побудительной причиной для оттока части населения из Заполярья (или, возможно, проникших туда че-
рез полярный трансуральский коридор миграций -хребет Пай-Хой и Прикарская низменность - зауральских групп) в более благоприятные для проживания южные районы Печорской низменности. Принципиальным для понимания особенностей взаимодействия на этом этапе является то, что постепенное просачивание в гляденовский ареал Припечорья (возможно,и в Привычегодье) групп инородного населения происходило в течение длительного времени (начиная, вероятно, с последней четв. I тыс. до н.э.) и в рамках примерно одного и того же, хотя и сокращающегося лесного ландшафта. Гляденовская керамика с каннелюрами на европейском северо-востоке появляется уже в конце Ш-П вв. до н.э. [5. С. 379], что опосредованно указывает на вероятное начало этого затяжного по времени процесса. Не исключено, что на сложение раннебичевницкого керамического комплекса оказали влияние контакты с теми же северными группами западносибирского прасамодий-ского населения [9. С. 129], которые приняли участие в формировании культуры предшествующего (гляденовского) времени на Печоре (пиджской). В то время, когда вычегодское позднегляденовское население испытывало существенные изменения в культуре из-за вхождения в его состав харинских групп, родственные коллективы пиджской археологической культуры таежного Припечорья начали контактировать с носителями кулайской культуры Зауралья [5. С. 382].
К началу втор. пол. I тыс. н. э. в регионе сложились новые археологические образования. Между Тиманом и Уралом продолжается развитие культуры типа Бичевник, ареал которой сократился до районов таежного Припечорья. К западу от Тимана на основе шойнатыйских формируются памятники ванвиздинского типа.
Основной территорией обитания ванвиздин-ского населения была средняя, в меньшей степени, верхняя и нижняя Вычегда. Отсюда они распространились в бассейн средней и верхней Мезени [10]. Взаимодействие с нижнеобским и/или родственным ему печорским населением (восточное направление этнокультурных связей) наложило свой отпечаток появлением на типичной ямочно-гребенчато-шнуровой ванвиздинской глиняной посуде узоров из различных фигурных штампов, мотива свисающих фестонов, отступающей техники орнаментации и утолщения края сосудов [11. С. 209-211. Рис. 1, 8].
Не менее существенными для ванвиздинского населения являлись этнокультурные связи с коллективами Верхнего Прикамья. Через территорию ломоватовской культуры на среднюю Вычегду
шло поступление вещей, относящихся к импорту из областей сасанидского Ирана и античного мира. Такие изделия найдены в поздней (бескурган-ной) группе погребений Веслянского I могильника, датируемых VII - началом VIII в. [12]. В это же время на вычегодских и мезенских памятниках появляется керамика ломоватовско-ванвиздин-ского облика с многошнуровой орнаментацией тохтинского типа [13. С. 19 - схема].
Прослежен и обратный процесс. В VII-VIII вв. н. э. начинается движение вычегодского населения в Прикамье, а миграции небольших групп ванвиз-динцев в верхнее Прикамье продолжаются вплоть до конца ломоватовской культуры [14. С. 70; 15.
С. 288]. Материалы раннего культурного слоя (УШ-К вв.) Подгорбуновского городища на р. Юг также отнесены к памятникам, близким позд-неванвиздинским [16. С. 73]. Ванвиздинские материалы, датированные VIII в., зафиксированы в нижнем средневековом горизонте поселения Крыловское, в районе слияния рек Сухоны и Юга [17.
С. 124-126]. Намечается тенденция к расселению или переселению ванвиздинских групп на земли, лежащие южнее и юго-западнее от бассейна Вычегды. В последней четв. I тыс. н.э. они стали фактором постоянного или периодического присутствия не только на севере Прикамья, где начинают контактировать с продвигающимися сюда же позднеломоватовскими коллективами, но и в междуречье нижней Вычегды, Малой Северной Двины и Юга [10].
В то же время на территории Припечорья длительное взаимодействие различных по происхождению групп (начиная с эпохи энеолита и далее постоянно на протяжении последующих тысячелетий) привело к тому, что здесь на керамике местного населения середина - вторая половина I тыс. н.э. намного более явно, чем в вычегодско-мезенском регионе, наблюдается смешение признаков, имеющих различный генезис [11. С. 207209]. По всей области расселения приуральских племен - между Уральскими горами, хребтом Пай-Хой и Тиманским кряжем на местной средневековой керамике (бичевницкой в тайге и субарктической в тундре) выявлены элементы, выступающие в чистом виде или получившие преимущественное развитие в западносибирских культурах с гребенчато-фигурно-штамповой посудой [2; 11. Рис. 1/ 2-7], а в таежной полосе бассейна Печоры - также и в территориально близких приуральских и зауральских культурах с гребенчатошнуровой орнаментацией керамики. Одновременно из числа поселений и жертвенных мест Печорского Приуралья выделяются памятники с бес-
спорно нижнеобской керамикой, что является фактом непосредственного проникновения обско-зауральских групп населения в южную часть бассейна Печоры (от верховий до устья рек Подчере-ма, Щугора и Сопляса) [11. С. 208]. Свидетельством связей Припечорья и зауральского культурного круга является инвентарь печорских «кладов», часть из которых относится к зауральскому кругу памятников (Усть-Соплясский) или, по крайней мере, заметно отличается от классических образцов «пермского» звериного стиля, они неоднородны и несут зауральские черты (К.И. Корепанов,
В.А. Оборин, В.Н. Чернецов, А.В. Шмидт и др.). По всей территории Печорского Приуралья известны изделия зауральского облика («трехрогие» личины из д. Хабариха и с р. Сандибей-ю, поясные пряжки и культовые ложки со звериными головами в жертвенной позе; гравированные на серебряной бляхе изображения фигурок в трехконечных головных уборах с саблями в руках и др.).
Учитывая археологические источники предшествующих эпох [1], есть все основания ставить вопрос о том, что «культурное пространство» Печорского Приуралья с глубокой древности было неоднородным. В Припечорье обитало население, в археологических культурах которого продолжительное время сохранялись признаки как самодийских, так и финно-угорских народностей. Постоянно подпитываемый в основном зауральскими инфильтрациями местный (угорский или самодийский) этнокультурный компонент являлся составной и неотъемлемой принадлежностью этого региона европейского северо-востока с эпохи раннего металла. Формирование археологических культур таежной полосы Припечорья проходило на фоне многовековой трансформации этнокультурных традиций финно-пермского компонента печорского ананьинско-гляденовского и более древнего населения, дальнейшего развития близкородственного нижнеобскому местного (бичевницко-го) культурного комплекса, при одновременном прямом проникновении коллективов из западносибирского ареала обитания.
Меньше данных о контактах позднебичевниц-ких групп Ижмо-Печорского бассейна с заполярным населением. Пока известно не менее пяти поселений (Зыбун-нюр III, Усть-Айюва I, Брысвин-ское, Кыско, Ружникова) [2], небольшая доля керамики которых свидетельствует о проникновении коллективов субарктического региона северо-востока Европы в таежную зону Припечорья вплоть до 63° с.ш.
Взаимодействие раннесредневекового населения таежного Припечорья с финно-пермскими
коллективами Прикамья было менее интенсивным и имело иной характер - было ограничено отношениями, не затрагивающими основы культуры. Показательным примером непосредственных контактов печорского населения с прикамским являются находки позднебичевницкой керамики в районе Чусовского озера [18. Рис. 1, 18; 19, 2, 1-3] и на святилище у Белоусовского камня на р. Ви-шера в Северном Прикамье, где она датирована VI-VIII вв. и [19. С. 47-50]. На печорских памятниках представлены некоторые другие категории находок, прототипы которым в любом случае были выработаны вне ареала обитания населения печорской тайги и попадали на север, видимо, путем торгово-обменных операций. К ним относится часть инвентаря жертвенных мест и кладов, находки на поселениях, аналогии которым уходят в прикамский регион Приуралья. Кроме этого, как считал В. И. Канивец, через булгарских посредников по Камско-Волжскому торговому пути в При-печорье попадали серебряные сасанидские монеты и брактеаты с оттисками дирхемов саманидской чеканки (Канинская, Уньинская пещеры), которые использовались североуральским населением в качестве украшений или культовых предметов [20.
С. 151-153].
Таким образом, серьезное влияние на особенности становления и развития локальных культур раннесредневекового населения в бассейнах рек Вычегды и Печоры оказали взаимодействия и связи коллективов, протекавшие в форме перманентно происходящих разнотипных миграций. Их можно рассматривать в качестве постоянной величины, действующей в территориальных рамках европейского северо-востока на протяжении длительного времени и даже отнести к одному из стержневых элементов системы жизнеобеспечения коллективов в районах северной, крайне северной тайги и тундровой зоны. Этнокультурные связи в эпоху раннего Средневековья между окружающим (по отношению к территории крайнего северо-востока Европы) миром и населением Вычегодского и Печорского бассейна имели преимущественно однонаправленный характер и осуществлялись путем односторонней культурной трансмиссии. Для местного населения они носили больше характер заимствования и проявлялись в виде распространения объектов материальной культуры из районов с производящей экономикой (торговля, обмен и т.п.), либо как культурные новации в области хозяйства, технологий и т. д., или были определены освоением новых территорий пришлым (родственным или неродственным) населением и их смешением с местными коллективами.
Постоянные миграционные подвижки привели в I тыс. н.э. к радикальным изменениям в этнокультурной обстановке на северо-востоке Европы. Одним из результатов глубоких перемен явилось выраженное своеобразие раннесредневековых этнокультурных образований, которые можно определять как синкретические, т.е. представлявшие собой единство неоднородных компонентов. Это было связано не только и не столько с исторически обусловленными событиями «гуннского» периода эпохи Великого переселения народов. Ситуация объективно была определена самим положением территории, которая оказалась зоной постоянных и длительных контактов групп угорского, самодийского и пермского населения. В числе предпосылок невысокого уровня культурной дифференциации социальных групп следует рассматривать и миграционную подвижность различного вида, а для печорского населения еще и дисперсный тип расселения и длительные сезонные широтные и меридиональные перекочевки. Подобные перемещения, связанные со сменностью географических поясов, находят аналогии в «челночном» типе миграций, реконструируемых для охотников на дикого северного оленя Северной Евразии [21. С. 285]. Этому способствовали также специфика географического положения территории обитания, особенности ее естественно-географической среды - выраженная зональность растительного покрова, перекрещивание двух зоогео-графических границ, широтной - тундра-тайга и долготной - Европа-Сибирь, значительные климатические изменения и большая зональная мобильность на протяжении многих тысячелетий, сравнительно позднее формирование современной границы между тундрой и лесом. Возможно, следует отказаться от традиционно прямого отождествления культур региона с конкретными этносами. Известно, что элементы материальной культуры в той или иной степени обусловлены главным образом развитием производительных сил и особенностями природной среды, а также особенностями исторического развития и прочно не привязаны к этносу [22. С. 79]. Поэтому более плодотворно рассматривать их с точки зрения хозяйственно-культурных образований с эклектичным набором культуроопределяющих признаков.
Вторую четверть и сер. I тыс. н.э. для древнего населения Печорской и Вычегодской тайги можно считать переломным и особым этапом их истории. В формировании культурных особенностей подвижного охотничье-рыболовческого населения бассейна Вычегды, наряду с внешними инфильтрациями из западносибирского культурного ареала
и бассейна р. Печора, существенную роль сыграла исторически обусловленная прямая инвазия инородных коллективов из Прикамья. В это же время для населения Печорского Приуралья, также с доминированием присваивающих форм деятельности, этнокультурные связи были обусловлены больше длительными внешними инфильтрацион-ными процессами и внутрирегиональной культурной диффузией. Они были определены двумя основными факторами, непосредственным - негативными изменениями естественно-географической среды (северный инфильтрат, этнически и культурно неясный, но определенно связанный с областями, лежащими восточнее Уральского хребта) и опосредованным - далекими отголосками кризисных для многих народов событий эпохи Великого переселения народов (восточный инфильтрат). При непосредственном взаимодействии местных и пришлых групп к середине I тыс. н.э. на европейском северо-востоке произошло сложение новых культурных типов - на Вычегде появляются памятники шойнатыйского типа, в таежной зоне бассейна Печоры - бичевницкого. Оба культурных типа явились продуктом межэтнического синтеза и последующей интеграции. Они образовались в результате процессов взаимовлияния и взаимопроникновения, происходивших на фоне трансформации подстилающих культурных традиций. До VI в. их носители сосуществовали и осуществляли тесные связи между собой в пределах почти одной и той же территории, за исключением тундровой окраины раннебичевницкого ареала.
На этапе относительной стабилизации (после VI в.) этнокультурной обстановки в таежной полосе европейского северо-востока основное направление этнокультурных связей вычегодско-печорского населения продолжает оставаться прежним - южное и восточное. Слабее проявляют себя контакты с коллективами заполярных областей. Этнокультурные связи местных коллективов в большей степени сводились, видимо, к сосуществованию и тем или иным формам контактов между собой и соседствующими культурами. Судя по документирующим этот период археологическим источникам, вплоть до конца I тыс. н.э. эти контакты не оказывали существенного влияния на сложившийся этнокультурный облик и хозяйственную специфику местных коллективов, а перемещения в границах освоенных территорий соответствовали внутриэтническому типу миграций.
ЛИТЕРАТУРА
1. Археология Республики Коми. М.: ДиК, 1997. 758 с.
2. Мурыгин А.М. Печорское Приуралье: эпоха
средневековья. М.: Наука, 1992. 182 с.
3. Арутюнов С.А. Народы и культуры: Развитие и взаимодействие. М.: Наука, 1989. 243 с.
4. Аванесова Г.А. Взаимодействие культур // Культурология. ХХ век. Словарь. СПб., 1997. С. 70-71.
5. Васкул И.О. Памятники гляденовской культурной общности // Археология Республики Коми. М.: ДиК, 1997. С. 349-399.
6. Мельничук А.Ф. Этнические процессы и освоение Северного Прикамья в эпоху раннего железного века - позднего средневековья // Исторические истоки, опыт взаимодействия и толерантности народов Приуралья (к 30-летию Камско-Вятской археологической экспедиции). Ижевск, 2002. С. 101-109.
7. Мошинская В.И. Археологические памятники севера Западной Сибири // САИ. Вып. ДЗ-8. М.: Наука, 1965. 87 с.
8. Никифорова Л.Д. Динамика ландшафтных зон голоцена северо-востока европейской части СССР // Развитие природы территории СССР в позднем плейстоцене и голоцене. М.: Наука, 1982. С. 154-162.
9. Чиндина Л.А. История Среднего Приобья в эпоху раннего средневековья. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1991. 184 с.
10. Мурыгин А.М. Археологические памятники ванвиз-динской культуры бассейна Мезени. Екатеринбург: УрО РАН,
2001. 218 с.
11. Мурыгин А.М. Западносибирский компонент на крайнем северо-востоке Европы: ареал посещения или многовекового обитания // IV Берсовские чтения. Екатеринбург, 2004. С. 207-224.
12. Савельева Э.А. Хронология погребальных комплексов Веслянского I могильника // КСИА. М.: Наука, 1979. Вып. 158. С. 91-96.
13. Мурыгин А.М., Савельева Э.А. Поселение Тохта эпохи раннего средневековья в бассейне нижней Вычегды. Сыктыв-
кар, 2005. 56 с. (Науч. докл. / Коми научный центр УрО РАН. Вып. 476).
14. Оборин В.А. Миграции населения вымской культуры на Урал (Х^ХУ вв.) // XVII Всесоюзная финно-угорская конференция: Тез. докл. устинов, 1987. Т. II. С. 69-71.
15. Оборин В.А. Коми-пермяки // Финно-угры Поволжья и Приуралья в средние века. Ижевск: Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН, 1999. С. 255-298.
16. Макаров Л. Д. Подгорбуновское городище -
многослойный памятник в бассейне Северной Двины // Памятники железного века Камско-Вятского междуречья. Ижевск, 1984. С. 66-88.
17. Макаров Н.А., Чеснокова Н.Н. Средневековое
поселение в Устюжском крае // Проблемы финно-угорской археологии Урала и Поволжья. Сыктывкар, 1992.
С. 121-127.
18. Оборин В.А. Культурные связи племен Верхнего Прикамья с племенами северо-востока Европы в эпоху железа // Древности Восточной Европы / МИА. № 169. М.: Наука, 1969. С. 156-167.
19. Изосимов Д.А. Керамические комплексы жертвенного места у камня Белоусовский (Бычок) как источник по изучению связей с населением Печоро-Вычегодского бассейна // Древние этнокультурные связи финно-угров. Йошкар-Ола,
2002. С. 47-50.
20. Канивец В.И. Среднеазиатские и германские монеты на Северном Урале // Материалы по археологии европейского Северо-Востока. Сыктывкар, 1962. Вып. 1. С. 145-154.
21. Симченко Ю.Б. Культура охотников на оленей Северной Евразии. М.: Наука, 1976. 311 с.
22. Чистов К.В. Этническая общность, этническое сознание и некоторые проблемы духовной культуры // СЭ. 1972. № 3. С. 73-85.
