CC BY
103
ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
Л.В. Скульская МИФЫ О СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ РОССИИ
На состояние сельского хозяйства России в значительной мере оказали влияние мифы, созданные в недавнем прошлом в недрах партийного и административного аппаратов для максимального использования в своих целях ресурсов аграрного сектора: трудовых, материальных и финансовых. К сожалению, такая практика продолжается и по сей день.
В этой публикации затрагиваются лишь четыре мифа о сельском хозяйстве России, хотя в действительности их значительно больше.
Миф о постоянной задолженности колхозов государству. Передел земли в 1917 г. в России не позволил обеспечить продовольствием все население страны. Несмотря на классовый подход и противопоставление бедняков и середняков зажиточным крестьянам, так называемым кулакам, продовольствие реквизировали у всех. Так, декрет Совнаркома от 27 октября 1917 г. «О продовольственном снабжении городов» предоставлял право местным органам власти реквизировать все частные запасы продовольствия. С лета 1918 г. стала проводиться политика «военного коммунизма», одним из основным моментов которой являлась сдача крестьянами не только так называемых излишков, но и в части необходимого для потребления продовольствия. Не подчиняющиеся этому требованию расценивались как враги народа.
Последующая политика по отношению к крестьянству явилась следствием политики 1917 г. У крестьян брали продукцию практически бесплатно в безвозвратный долг. Несмотря на жесткие меры по отношению к ним, к 1928 г. удалось восстановить поголовье скота при более низких объемах производства зерна по сравнению с 1913 г. Однако при увеличении в 1928 г. валовой продукции сельского хозяйства на 24% по сравнению с 1913 г. его товарная продукция возросла всего лишь на 8%. Низкий уровень товарности зернового хозяйства вызывал перебои в заготовках хле-
ба, снабжении сельскохозяйственной продукцией городов. В 1927-1928 гг. страна импортировала 248 тыс. т зерна на сумму 27,5 млн. руб.
В результате был взят курс на коллективизацию сельскохозяйственного производства. По утверждению советологов, в частности С.Прокоповича в книге «Народное хозяйство СССР», изданной в США в 1952 г., колхозы создавались государством лишь для того, чтобы было удобнее изымать продовольствие у крестьян.
Ликвидация зажиточных крестьян как класса происходила по отдельным районам страны не одновременно, а по мере проведения сплошной коллективизации. Как правило, так называемых кулаков чаще всего привлекали к уголовной ответственности, объявляли врагами народа, значительную их часть выселяли с семьями в отдаленные районы страны. С начала 1930 по осень 1932 г. из районов сплошной коллективизации было выселено 240757 крестьянских семей.
Массовая коллективизация давала возможность жестко контролировать производство сельхозпродукции. Для этого с весны 1930 г. начали устанавливать задания по посеву и урожайности. Корректировки плана на местном уровне не допускались. Это позволило, несмотря на снижение объемов производства зерна (на 5%), более чем в 2 раза увеличить его товарность. Вместо 500-600 млн. пудов товарного зерна через коллективные крестьянские хозяйства заготавливали ежегодно 1200-1400 млн. пудов, что позволяло обеспечить город хлебом. При этом колхозы оставались на положении «падчериц». Теперь уже не с зажиточных крестьян, а с колхозов бралась основная часть продукции и денежных доходов в пользу государства, а капитальные вложения в виде техники направлялись в совхозы и МТС.
Денежная выручка колхозов распределялась таким образом, что колхозы не могли иметь денежных средств.
Во-первых, государство изымало установленные законом налоги и страховые
платежи. Затем покрывались расходы на текущие производственные и административно-хозяйственные нужды, пополнялся неделимый фонд. Оставшаяся сумма, если она вообще оставалась, распределялась между членами колхоза по трудодням.
Во-вторых, колхозы изначально оказывались в долгу у государства. Долги колхозов возникали по простой схеме. Поскольку установленные государственные планы по посеву и урожайности были, как правило, завышены и не соответствовали реальным условиям хозяйствования, то у колхозов забиралось продукции в соответствии с планом больше, чем они могли сдать. Поэтому забирался и семенной фонд. Если же и в этом случае план не выполнялся, то колхозу записывался долг, который из года в год нарастал из-за нереальности планов сдачи продукции. В связи с тем, что у колхоза изымали и семенной фонд, колхозы вынуждены были брать ссуды для покупки у государства своего же зерна. При действующей системе изъятия финансовых ресурсов эти суммы никогда не могли быть погашены.
Государство, несмотря на снижение репрессивных мер по отношению к колхозам с 1954 г., базу для образования долгов у колхозов сохранило. Так, Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР 1958 г. «О дальнейшем развитии колхозного строя и реорганизации машинно-тракторных станций» предусматривались продажа колхозам сельскохозяйственной техники и преобразование МТС в ремонтно-технические станции. Несмотря на то что колхозы в виде платы за работу МТС (на это шла треть собранного урожая) уже оплатили эту технику, тем не менее государство обязывало их купить ее у МТС. Мало того, что колхозы заплатили за эту технику дважды, они дополнительно платили государству проценты за взятие ссуды на покрытие расходов по «покупке» старой техники.
Аналогичная ситуация сложилась с развитием химической индустрии. Государство взяло курс на мелиорацию земель и обязало колхозы направлять собственные средства на улучшение эксплуатируемых земель. За счет средств государственного бюджета финансировались затраты на улучшение земель в колхозах, расположенных в районах избыточного увлажнения. Средствами государственного бюджета обеспечивались 85% объема работ по улучшению земель и известкованию кислых почв, а оставшуюся часть экономически слабые колхозы, расположенные в дру-
гих зонах, возмещали из-за отсутствия собственных средств кредитами Госбанка. В остальных колхозах государство покрывало лишь 50% расходов, связанных с известкованием кислых почв. Таким образом хозяйства обязывали брать кредиты и направлять средства туда, куда считало целесообразным их направить руководство.
Так государство постоянно создавало видимость финансовой задолженности колхозов перед государством: то ли из-за покупки старой техники, то ли из-за неуплаты недоимок, необоснованных налогов и т.д.
Долги колхозов государству фактически были не реальными, а фиктивными, бумажными. Однако эти фиктивные долги позволили создать существующий до сих пор миф о постоянной задолженности «плохо работающих колхозов государству», которое часть этих «долгов» время от времени списывало.
Миф о государственной поддержке сельскохозяйственного производства и его дотационности. С первых дней советской власти была, как известно, введена хлебная монополия, т.е. безусловное запрещение частной торговли хлебом, обязательная сдача государству «излишков хлеба» и обеспечение деревни промышленными товарами по твердым ценам.
Сельскохозяйственную продукцию обязывали сдавать по ценам ниже себестоимости производства, а покупать промышленные товары - по выгодным для государства ценам. Были введены «ножницы» цен. По данным ЦСУ, себестоимость производства ржи в 1918 г. колебалась в различных районах от 6,30 до 12,27 руб. за пуд, а заготовительную цену установили единую по стране - 4,20 руб. за пуд. Такое же положение было с ценами на другие культуры. Продовольственная разверстка, т. е. сдача крестьянами производимого продовольствия практически бесплатно, приводила к крестьянским волнениям, неподчинению властям. В результате продовольственную разверстку заменили продовольственным налогом, который был несколько ниже: на хлеб - на 43%, масличные семена - в 2 раза, мясо - на 75%, масло -36%, льноволокно - в 15 раз.
Крестьянину давали возможность часть продукции реализовывать по ценам выше себестоимости ее, т.е. как-то сводить концы с концами. Тем не менее основную часть продукции государство продолжало брать у крестьян по ценам ниже себестоимости производства, обеспечивая себе значительные доходы. В 1922-1923 гг. сельское хо-
зяйство давало около 25% доходов государства, в том числе 17% за счет прямых налогов. Прогрессия ставок сельхозналогов была чрезвычайно велика. Высшая их ставка превышала низшую в 10 раз.
Первый пятилетний план, одобренный XVI конференцией ВКП(б) в апреле 1929 г., предусматривал быстрый рост тяжелой индустрии и коллективизацию сельского хозяйства. Вопрос о ресурсах и источниках накопления для решения поставленных задач имел принципиальное значение. XV съезд партии в 1930 г. указал, что «неправильно было бы отказываться от привлечения средств деревни к строительству индустрии». О долгах же крестьянам было забыто навсегда. Наоборот, тезис о долгах крестьянству был заменен тезисом противоположным - крестьянство в долгу перед государством. Для этого были подготовлены и инструменты для изъятия основной части валовой продукции, национального дохода и прибыли из сельского хозяйства.
Политическим инструментом в то время являлся лозунг - коллективизация и ликвидация кулачества как последнего эксплуататорского класса.
Инструментом экономическим были: более низкий уровень заготовительных и закупочных цен по сравнению с себестоимостью производства продукции и налог с оборота на продовольственные товары как разница цен на сельскохозяйственную продукцию и цен на продукцию, продаваемую населению за вычетом издержек и прибыли по переработке. Оставались также и сельскохозяйственные налоги, проценты за кредиты, плата за работу МТС.
Благодаря принятым мерам доля сельского хозяйства в формировании накоплений для индустриального развития страны в среднем за годы первой пятилетки повысилась с 25,0 до 33,4%. При этом государство придерживалось стратегии - брать у одних, а давать другим. Средства, которые выделялись на поддержку сельского хозяйства, направлялись не в колхозы, откуда они были в основном изъяты, а на строительство предприятий сельскохозяйственного машиностроения, создание МТС, финансирование совхозов. Колхозам же были снижены ставки процента по сельскохозяйственному кредиту, по долгосрочным и краткосрочным ссудам.
Таким образом, не государство оказывало финансовую поддержку сельскому хозяйству, а сельское хозяйство в лице колхозов финансировало государство. Это положение сохранилось и в настоящее время.
Великая Отечественная война нанесла огромный урон сельскому хозяйству. Тем не менее заготовительные цены, установленные еще в 1927-1931 гг., оставались прежними.
Увеличение денежных средств, направляемых на развитие сельскохозяйственного производства в 70-80-е годы в виде централизованных капитальных вложений, позволило именно за счет средств сельского хозяйства, т. е. большего процента возврата средств, изъятых из него, резко увеличить производство сельскохозяйственной продукции.
Следует отметить, что изъятые из сельского хозяйства средства использовались недостаточно эффективно. Как правило, они направлялись на строительство новых государственных сельскохозяйственных предприятий. Тем не менее у колхозов и совхозов все-таки появились средства для накопления и расширения производства. Можно было говорить о рентабельной работе колхозов и совхозов, повышении оплаты труда в этих хозяйствах, о сближении уровня жизни города и деревни. При этом хотя в 7080-е годы значительно большая часть средств, изъятых из сельского хозяйства, стала возвращаться назад, тем не менее далеко не все они доходили до адресатов.
Для эффективного воспроизводства рабочей силы требуется постоянное повышение заработной платы в связи с увеличением затрат и цен на основные товары народного потребления. В нашей стране с 1917 г. придерживались политики низкой заработной платы, предпочитая сдерживать ее рост путем перераспределения в виде общественных фондов потребления, стабилизации розничных цен. На рубеже 50-60-х годов стала проводиться политика поддержания стабильных розничных цен. Неизменность розничных цен на основные товары народного потребления в течение длительного времени привела к их отклонению от общественно необходимых затрат труда на производство продукции. Наиболее заметны были отклонения на продукцию мясомолочной промышленности. Розничные цены за вычетом торгово-сбытовой скидки на мясо и молоко не менялись с 1962 г., а закупочные цены пересматривались в сторону повышения. Возникла система дотирования продовольствия, представляющая собой элемент перераспределительных отношений. Иными словами, работающие и неработающие граждане (пенсионеры) получали меньшую сумму выплат по сравнению с тем, что им полагалось, а государство
сдерживало рост цен за счет перераспределения доходной части государственного бюджета в пользу населения. Это был инструмент социальной политики.
Однако ряд экономистов обвинил в возникновении дотаций якобы неэффективно работающий агропромышленный комплекс, а не политику государства в области занижения заработной платы и с целью компенсации - низких розничных цен на продовольственные товары.
Действительно, в структуре дотаций на долю агропромышленного комплекса приходилась основная часть - 80%, а на изделия детского ассортимента, жилищнокоммунальные услуги, зрелища и кино -всего 20%. Однако и покрывались эти дотации налогом с оборота, который поступал в основном от реализации алкогольной продукции и табачных изделий, и в меньшей степени, от реализации товаров престижного ассортимента. И хотя удельный вес дотаций и доплат в ценах населению накануне рыночных реформ стал составлять пятую часть расходов государственного бюджета, тем не менее налог с оборота полностью покрывал эти дотации населению. Уровень дотаций хотя и вырос до 50% к величине реализованного в розничных ценах налога с оборота, но его масса позволяла оставшуюся часть средств направлять в другие отрасли народного хозяйства. Поэтому говорить о вине агропромышленного комплекса в образовании дотаций абсурдно. На деле просто продолжалась политика, ведущая свое начало с 1917 г.
Наоборот, не только продукция, производимая в агропромышленном комплексе, покрывала все дотации, выплачиваемые населению, но и агропромышленный комплекс отчислял в государственный бюджет значительные средства. Так, по данным ЦСУ СССР, отмечается, что топливно-энергетический комплекс получил 31,1 млрд. руб. прибыли; металлургический комплекс - 14,8; машиностроительный - 18,9; химико-лесной - 21,3; строительный - 13,4 и, наконец, агропромышленный комплекс - 75,4 млрд. руб. Таким образом, из 6 основных народнохозяйственных комплексов, давших 174,9 млрд. руб. прибыли, на долю агропромышленного комплекса приходилось 43,1%.
Именно агропромышленный комплекс не только покрывал все дотации населению, но и давал основную массу прибыли. И все разговоры о том, что топливно-энергетический комплекс покрывал издержки, убытки сельского хозяйства, дотации населению про-
сто беспочвенны, они были построены на стереотипах о неэффективности сельскохозяйственного производства в России и полной некомпетентности авторов.
Таким образом, миф второй - о государственной поддержке сельского хозяйства и его дотационности - основан на мифе первом.
Естественно, что агропромышленный комплекс мог еще эффективнее функционировать, если бы были ликвидированы так называемые узкие места в экономике, технике и технологии. В частности, заниженная оценка сопутствующей продукции в сельском хозяйстве: шкур, обрата, пахты и сыворотки, а также органических удобрений - завышала цены на основную его продукцию, но в то же время позволяла потребляющим ее отраслям иметь дополнительную прибыль. Но так как отрасли, потребляющие по заниженным ценам сопутствующую продукцию, также входили в агропромышленный комплекс, то в целом все компенсировалось, и государственный бюджет имел самые высокие доходы от этого комплекса.
Сейчас же, когда все «узкие» места остались, а отрасли агропромышленного комплекса «независимы» друг от друга, сельское хозяйство оказалось в самом уязвимом положении.
Миф о низкой эффективности коллективного хозяйства по сравнению с частным хозяйством. Крупные коллективные и государственные хозяйства (колхозы и совхозы), созданные в 20-30-х годах с целью изъятия из сельского хозяйства дешевого продовольствия и максимальных финансовых ресурсов, за десятилетия окрепли и перестали с начала 90-х годов соответствовать требованиям нового времени, переходу на рыночные условия хозяйствования. Из этих хозяйств было уже непросто изъять продовольствие, а также финансовые ресурсы. Руководители хозяйств требовали у государства делиться их денежными средствами и возвращать в сельское хозяйство часть денег в виде централизованных капитальных вложений, доступной по ценам техники, горючесмазочных материалов, электроэнергии и других материальных ресурсов.
Переход на новые экономические условия потребовал принципиально нового решения прежних проблем. При сохранении и ужесточении финансовых рычагов изъятия средств из агропромышленного комплекса: введения с 1991 г. «ножниц» цен, т.е. низких цен на сельскохозяйственную продукцию и высоких цен на потребляемые сель-
ским хозяйством промышленные товары, горюче-смазочные материалы, электроэнергию и другие товары, а также высоких процентов за кредит, различных налогов и т. д., тем не менее изъятые средства стали оседать в большей степени не в государственном бюджете, а в отдельных акционерных компаниях и объединениях. Произошло
перераспределение средств, изъятых из агропромышленного комплекса, между государственным бюджетом и другими отраслями и собственниками. Государственный бюджет оказался не в состоянии собирать и перераспределять финансовые средства и возвращать часть этих средств в АПК. В этих условиях некоторые недальновидные экономисты стали говорить о неэффективной работе крупных хозяйств, о их дотационности, о «черной» дыре в народном хозяйстве и т. д.
Был сделан упор на развитие фермерского хозяйства, которое, по мысли реформаторов, должно было со временем вытеснить крупное коллективное хозяйство и накормить страну. Но этого не произошло. Фермер в развитых странах имеет комплекс машин, высокие технологии, тогда как фермер в России кроме гордого звания «хозяин» обладает только лопатой, граблями и вилами. Конечно, исключения из правил были, однако в целом они «погоду» не делали. Требовались крупные средства для механизации сельского хозяйства, переориентации АПК с одного типа ведения хозяйства на другой. Естественно, что в государственном бюджете таких денег не было. Выделяемые централизованно небольшие суммы на поддержку фермерского движения, пройдя путь через коммерческие банки, не только уменьшались, но становились мало доступными фермерам из-за высоких процентов. В этих условиях базы для развития фермерства не было. Оно не смогло составить конкуренцию крупному хозяйству. Но репутация крупного хозяйства была подорвана.
Идеологию 60-80-х годов - направлять часть средств, изъятых из агропромышленного комплекса, на развитие сельского хозяйства, победила идеология прежних лет - взять из агропромышленного комплекса максимум средств при минимуме их возврата.
Этой идеологии могло подойти только личное подсобное хозяйство (ЛПХ) населения, из которого можно было за счет диспаритета цен, низких цен на сельскохозяйственную продукцию, взимания акцизов и налогов на алкогольную продукцию и другие товары средства брать, ничего не давая взамен.
Как известно, ЛПХ действительно играют в настоящее время ведущую роль в производстве продукции сельского хозяйства. В 1996 г. их доля в физическом объеме продукции сельского хозяйства составляла 47,4%, в 1997 г. - 43,7%. Особенно велика их роль в производстве картофеля -91,3%; овощей - 76,3; мяса - 55,0; молока -47,0%. Однако «доля и уровень» - понятия различные. Рост доли личных подсобных хозяйств произошел из-за резкого спада производства в сельскохозяйственных
предприятиях. Причем рост производства в ЛПХ лишь на 10% компенсировал этот спад. ЛПХ не может заменить крупное производство, на участке размером 0,15-0,37 га невозможно вырастить зерновые, подсолнечник, сахарную свеклу в размерах, необходимых для обеспечения кормами животных. Даже для кур необходимо покупать зерно на стороне.
Хозяйства населения стали играть большую роль в самообеспечении продовольствием. Сейчас приусадебные хозяйства, садово-огородные и дачные участки в стране имеют 44 млн. из 50 млн. семей и одиноких граждан. В буквальном смысле произошел возврат к дореволюционному и послереволюционному периодам, когда 80% населения страны были заняты в сельскохозяйственном производстве.
В отличие от сельскохозяйственных предприятий учета, отчетности и заявок на рентабельную работу в ЛПХ нет. Нет в ЛПХ и кредиторской задолженности, оплаты труда и задержек с ее выплатой. Этот сектор не претендует на современные технологии. Из всех видов техники он предпочитает лопату, грабли и вилы, одалживая у более зажиточного соседа лошадь. Тем не менее этот сектор хорошо вписывается в действующую в настоящее время экономическую систему страны. ЛПХ производит сельскохозяйственную продукцию, не требуя из государственного бюджета капитальных вложений. Ему не нужны кредиты, он не лоббирует законы о выделении сельскому хозяйству средств, возмещении убытков, связанных с диспаритетом цен и т.д. ЛПХ существует, как бы и находясь в системе сельского хозяйства, но только без всяких прав - прежде всего прав на достойную оценку своего труда. При этом трудоемкость производства в ЛПХ в несколько раз выше, чем в сельскохозяйственных предприятиях при практически равных, а то и более низких ценах на производимую продукцию.
Убыточность животноводческой продукции продолжает расти. И только безвыходность ситуации - невозможность прокормить себя и свою семью в другой отрасли из-за высокой безработицы в народном хозяйстве России - заставляет крестьян заниматься явно убыточным делом. Резко упала доходность производства зерна, подсолнечника, сахарной свеклы и других культур, а во многих регионах их производство также стало убыточным. Малорентабельно и даже убыточно и производство картофеля, овощей. Хотя ЛПХ и не ведет учета и отчетности, однако в нем аналогичная ситуация, о чем свидетельствует спад производства и в этом секторе сельского хозяйства.
При выгодном ведении дела и при дефиците продовольствия в стране производство не сокращается. Жесткая интенсификация производства, использование труда нетрудоспособных членов общества: пенсионеров и детей - себя исчерпали.
Миф о высокой отдаче ЛПХ и низкой эффективности крупного производства также оказался несостоятельным.
Миф о подъеме сельского хозяйства как внутриотраслевой проблеме. Уже отмечалось, что практически все население России вовлечено в сельскохозяйственное производство и старается обеспечить себя продовольствием. Одно только это должно настроить население на поддержку требований, выдвигаемых аграрниками, о ликвидации диспаритета цен, большем направлении средств в сельское хозяйство и т.д. Но этого пока, к сожалению, нет. У населения сохраняется стереотип, навязанный годами: сельское хозяйство - «черная дыра» экономики, и сколько средств ни вкладывай, они «уходят в землю», и толку от этот нет. Тем не менее сама жизнь свидетельствует об обратном. Сельское хозяйство - высокоэффективная отрасль экономики, чуткая на отдачу, без развития которой невозможно существование населения, к какой бы прослойке общества оно ни принадлежало.
Миф о низкой эффективности сельского хозяйства, о его постоянной задолженности государству в свое время был создан не только для закрепощения крестьян, использования практически бесплатной рабочей силы, для изъятия прибавочного и необходимого продукта из сельского хозяйства, но и поддержания низкой оплаты труда во всем народном хозяйстве.
Относительно низкие цены на продовольствие за счет закабаления крестьянина по сравнению с оплатой труда в промышленно-
сти позволяли создавать видимость справедливых выплат за используемый труд. Низкая оплата труда работающих во всех сферах народного хозяйства в свою очередь давала возможность без высоких затрат на технику и современную технологию получать в отдельных отраслях промышленности относительно конкурентоспособную продукцию, а также иметь достаточно высокий уровень рентабельности и прибыли. Это позволило за счет низкой оплаты труда населению иметь определенные накопления.
Неслучайно любая развитая страна, к какой бы климатической зоне она ни относилась, какими бы почвами ни обладала, имеет высокоразвитое сельское хозяйство. И наоборот, в отсталых странах сельское хозяйство использует в основном ручной труд, т. е. всемерно развивает ЛПХ. Сельское хозяйство - это как лакмусовая бумага, которая высвечивает всю остальную сферу экономики. Чем меньше достаток сельскохозяйственного производителя, тем меньше возможность маневрирования продукцией, тем больше его зависимость от посредников, тем ниже цены на сельскохозяйственную продукцию.
Низкие цены на сельскохозяйственную продукцию в свою очередь позволяют оптово-розничному звену иметь необходимую прибыль и поддерживать низкие цены на продукты, по которым их может приобрести основная часть работающих в городе. Городское работающее население, несмотря на низкие доходы, все-таки имеет возможность обеспечить себя продовольствием за счет недоплаты крестьянину, работающему в убыток.
Если доходность сельскохозяйственного производителя высокая, крестьянин в состоянии или сам продать продукцию по нужным ему ценам, или найти выгодный для себя сбыт. В этом случае цены на продовольственные товары будут складываться не только под влиянием спроса (доходности населения), но и предложения - цен сельхозпроизводителя. Более высокие цены на продовольственные товары, естественно, потребуют повышения доходов, оплаты труда основной массы как работающего, так и неработающего населения - пенсионеров. При постоянном дефиците государственного бюджета, отсутствии возможности не только повысить, но и выплатить заработную плату, пенсии, государство предпочитает сдерживать всеми возможными мерами повышение цен на продовольственные товары, закабаляя производителя, прикрепляя его к земле как
низкой доходностью сельскохозяйственного производства, так и высокой безработицей в народном хозяйстве.
Однако все эти меры только усугубляют кризис. Без подъема сельского хозяйства невозможно улучшение жизни большинства населения России. Но пока население этого не поймет и не будет требовать изменений в первую очередь в сельском хозяйстве -улучшения его жизни, очевидно, не будет.
