CC BY
15
Рецензии
Пространственная Экономика 2011. № 2. С. 169-174
Б. X. Краснопольский
МИФЫ И РЕАЛЬНОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЙОНИРОВАНИЯ (отклик на статью А. С. Вишневского и А. Н. Аемьяненко «Макроэкономическое зонирование как метод стратегического анализа: Аальний Восток России»)
В рассматриваемой статье авторы делают весьма продуктивную попытку внести свой научный вклад в решение одной из важнейших проблем пространственной организации общества — более рационального экономического районирования / зонирования хозяйственных систем1 различного уровня.
Действительно, вопросы как методологических, так и в особенности методических подходов к проблеме пространственной организации хозяйства (мирового, национального, регионального и других иерархических рангов), включающей в себя и экономическое зонирование, и районирование, сегодня в специальной литературе связаны с рядом и реальных, и некоторых мифических умозрений, несмотря на возросшее количество проводимых в данной области различного рода исследований.
Мифичность здесь, как представляется, связана, во-первых, с тем, что происходит некоторая подмена методологий и методик в области пространственной экономики теоретическими и прикладными подходами из близких
© Краснопольский Б. Х., 2011
1 Вишневский Д. С., Демьяненко А. Н. Макроэкономическое зонирование как метод стратегического анализа: Дальний Восток России // Пространственная экономика. 2010. № 4.
научных дисциплин, в частности из географии и экономической географии, вместо последовательной и довольно тяжелой работы над специфическим аппаратом, свойственным именно для экономической науки. И, во-вторых, с тем, что данным подходам приписывается некая несвойственная им роль, представляющая их в качестве панацеи от многих зол в экономической области, в частности, в применении к России. В данном случае подчас забывают о том, что пространственное экономическое развитие связано, прежде всего, с такими прозаическими вещами, как действие законов рационального разделения труда, размещения природных ресурсов, формирования эффективных (как в корпоративных, так и общественных интересах) пропорций хозяйственного взаимодействия различных экономических субъектов, начиная с первичной ячейки — домохозяйства, опережающего развития как внутренних, так и внешних элементов инфраструктуры различных пространственных образований, позволяющих этим системам постоянно находиться в режиме самовыживания за счет балансирования на грани обеспечения как внутреннего порядка и некой хозяйственной устойчивости, так и активных межрегиональных контактов, связанных с внешними воздействиями, через которые постоянно вносятся определенные порции «экономического хаоса», и т.д.
Рассматриваемая статья демонстрирует попытку авторов построить тот теоретико-методический инструментарий, который являлся бы отражением реальной действительности в изучаемых явлениях и процессах в области экономического районирования (или зонирования по терминологии авторов), жестко привязывая его к физико-географическим характеристикам тех или других пространственных образований. В статье приводятся довольно представительные наработки в области исторического анализа и предшествующего опыта экономического районирования/зонирования, добротный картографический материал, подчас спорные, но интересные выводы по дальнейшим шагам в разрешении проблем территориальной организации хозяйственного развития конкретного региона.
Но наряду с безусловно положительными оценками результатов проводимого исследования, построенного на достаточно скрупулезном и профессиональном анализе изучаемых в статье явлений и процессов, есть, видимо, необходимость остановиться именно на спорных выкладках, изложенных в рассматриваемом материале. Суждения рецензента здесь, конечно, вытекают из его личного восприятия результатов авторских исследований, но они наверняка дадут пищу для дальнейшей дискуссии по весьма актуальным вопросам, обсуждаемым в статье.
Прежде всего, после подробного ознакомления со статьей возникает ощущение, что авторы (волей или неволей) выдают желаемое (т.е. макро-
МИФЫ И РЕАЛЬНОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЙОНИРОВАНИЯ ПЭ
№ 2 2011
экономическое зонирование) за действительно выполненное исследование (т. е. в реальности весьма профессионально проведенное физико-географическое районирование с учетом некоторых экономико-географических параметров). Постараемся объяснить это ощущение.
Прежде всего, сама по себе тематика статьи требует от авторов методологически четкого определения понятий «экономическая зона» и «экономический район», а также «экономическое районирование» и «экономическое зонирование». Это определение должно показать сходство, различие и сопод-чиненность (иерархичность) этих терминов по их существу и влиянию на механизмы экономико-стратегического анализа и синтеза. Но этого в статье нет.
Авторы в этом плане ограничиваются только некоторым общим заявлением: «Зонирование всегда имеет дело с гомогенными пространственными образованиями, районирование, напротив, — с гетерогенными образованиями» (с. 7).
Из этого следует, что экономическое районирование является более комплексным и включающим в себя весьма широкий ряд неоднородных социально-экономических параметров, а экономическое зонирование, построенное на учете однородных, преимущественно физических факторов, на самом деле не является «экономическим» по своей сути, а концентрируется на естественно-географических параметрах изучаемого пространственного образования. В этой связи более-менее методологически обоснованно выглядит утверждение авторов о первом этапе макроэкономического зонирования, под которым понимаются «результаты физико-географического районирования, в частности, ландшафтные системы первого (высшего) уровня, поскольку они в самом общем виде синтезируют всю совокупность элементов природной среды, позволяя описать и оценить состояние природной среды в целом» (с. 12). Этим этапом и должно ограничиваться так называемое авторами макроэкономическое зонирование, которое по сути своей однородности (гомогенности) является чисто физико-географическим.
Дальнейшие два этапа макроэкономического зонирования выглядят, к сожалению, «притянутыми за уши», т. к. они резко отрывают его суть от принципа гомогенности (однородности) и переводят в ранг анализа гетерогенных (разнородных, многопараметрических, включая социально-экономические характеристики) систем, т. е. в область гетерогенности, составляющей суть (по мнению самих же авторов, приведенному выше) экономического районирования. То есть в случае этого весьма важного методологического принципа авторы противоречат сами себе. И это подтверждается рисунками и таблицей, приведенными в статье, где отображаются размещение метеостанций и оценка чисто физико-географических параметров четырех подрайонов в соответствии с этим размещением.
Безусловно, сама по себе задача оценки влияния природной (физикогеографической) среды на формирование того или другого пространственно-экономического образования является чрезвычайно важной, но решение этой задачи связано с реальными экономическими процессами на той или другой территории, которые лежат в области экономики как таковой, а именно — теми отношениями, которые возникают в процессе взаимодействия различного рода хозяйствующих субъектов при реализации их экономических интересов, создания социального партнерства на базе разумного сочетания форм их владения общественной собственностью на землю (природные ресурсы), труд и капитал, их доходности, и т.д., и т.п. И решение этой сложной задачи нельзя подменять физико-географическим районированием, пусть даже весьма профессиональным, и даже с учетом некоторых экономгеографических параметров, таких как численность и плотность населения, его этнический состав и системы расселения в разрезе некоторых ландшафтных зон.
Выделение на основе проведенного исследования четырех «макроэкономических зон» (по трактовке авторов) в ДФО, а именно — Крайнего Севера, Дальнего Севера, Ближнего Севера и Юга, оставляет, к сожалению, впечатление «стрельбы из пушки по воробьям». Рецензент, проживший и проработавший на производстве и в науке на Крайнем Севере Дальнего Востока почти полвека, прекрасно помнит схожие классификации региональных подзон, проведенные много лет назад весьма профессиональными географами. При подобных классификациях выделялись, например, еще и так называемые Срединные районы Дальнего Востока, существовали и другие схожие или несколько отличные модификации экономгеографического районирования. Есть в статье вообще весьма странные утверждения, как, например, таковое: «Наконец, есть еще одно принципиальное отличие зоны Ближнего Севера от рассмотренных выше экономических зон: освоение природно-ресурсного потенциала и в настоящее время, и в обозримой перспективе опирается на постоянные поселения» (с. 25). То есть, если посмотреть на таблицу, приведенную в статье, то, например, Магдагачи и Поронайск, относящиеся к зоне Ближнего Севера, — это постоянные поселения, а Магадан, Якутск (столица Республики Саха (Якутия), Анадырь (столица Чукотки), Певек, относящиеся к зонам Крайнего и Дальнего Севера, — это временные поселения, недостойные формирования там более-менее постоянных и комфортных социальных условий жизни. Но вряд ли можно согласиться с таким «научным» выводом столь солидного исследования. Постоянство и непостоянство поселений на Дальнем Востоке определяется далеко не только их географическим размещением, а главное — их ролью в формировании и поддержании тех пространственно-экономических образований, которые
МИФЫ И РЕАЛЬНОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЙОНИРОВАНИЯ ПЭ
№ 2 2011
формируются в зоне их влияния и связаны с обеспечением экономического взаимодействия сложившихся там хозяйствующих субъектов и занятости проживающего там населения, в т.ч. коренного.
Есть в статье и некоторые другие утверждения авторов, вызывающие некоторое недоумение, например: «Под экономическим пространством авторы понимают систему полей (подпространств), обязанных своей структурой неравномерному распределению отдельных видов ресурсов» (с. 7). Ссылка здесь на аналогию с известным определением социального пространства, данным более двадцати лет назад П. Бурдье, конечно, иллюстрирует широкую эрудицию авторов, но мало проясняет их конкретную позицию отностительно данного вопроса. Так что они все-таки понимают под терминами «поля» и «подпространства» в данном конкретном случае макроэкономического зонирования? В принципе, кто бы возражал против того, что экономическое пространство зависит от наличия в его ареале различного рода ресурсов, надо думать — природных, социальных, экономических, интеллектуальных, инфраструктурных и др. Так на какой группе ресурсов останавливаются авторы? Ведь от понимания этого напрямую зависит и методический аппарат анализа, кстати, о котором речь в статье идет лишь фрагментами и намеками, без его достаточно четкого определения. Если считать такими методическими указаниями по проведению исследований в области макроэкономического зонирования предложения, приведенные на странице 12, то все три группы показателей (описание природной среды, социальной компоненты внешней среды, внутренних или структурных факторов) как раз демонстрируют «широкий» подход к этому «зонированию» (например, показатели территориально-отраслевой структуры, инфраструктурной обеспеченности, мест для тех или иных видов экономической дейтельности и др.), на котором строится нормальное экономическое районирование. При такой трактовке более широкого понимания этого зонирования даже трудно найти.
В статье также говорится: «При этом принципиальным является выделение двух свойств экономического пространства: неоднородность и иерархичность» (с. 7). Так как же здесь снова это утверждение сочетается с гомогенностью (однородностью) экономического зонирования, которое строится, как утверждают авторы, на только что приведенном определении экономического пространства и на учете его свойств?
Заключение статьи, к сожалению, также вызывает некоторое недоумение по поводу ее основных выводов. Каким образом отражается логика проведенного исследования, например, в таких двух фразах, которые по своей сути просто противоречат друг другу? Первая фраза: «Система зон в целом и каждая из них в отдельности представляют собой модели исследований взаимодействия природных и экономических пространственных систем, это сво-
его рода «квазиинтегральные» системы, как их обозначает А. Г. Исаченко»1 (с. 28). И следующая за ней вторая фраза: «В предельно четкой форме это положение было сформулировано академиком В. Б. Сочавой: «Раздельная трактовка природных геосистем и территориальных систем населения и анализ их взаимосвязей сулит более конструктивные выводы практического порядка, нежели понимание геосистем... в качестве единого географического комплекса, сочетающего в себе природу, население и хозяйство» (с. 29). Не останавливаясь сейчас на довольно спорном последнем утверждении, можно сказать следующее: читатель волей-неволей при сопоставлении этих фраз задает себе вопрос: так каких же методологических позиций все-таки придерживаются авторы? Макроэкономическая зона — это некая квазиинте-гральная система, единый географический комплекс, или она представляет совершенно раздельное отображение природных геосистем и систем населения? Каким образом в данном случае должно восприниматься утверждение авторов о гомогенности экономического зонирования в отличие от гетерогенности экономического районирования? Создается впечатление, что авторы, видимо, сами этого не желая, недоработкой как теоретических, так и методических вопросов исследования запутали и самих себя, и читателей.
Но в целом, несмотря на приведенные замечания, возникновение которых вполне естественно при формулировании собственных авторских взглядов на проблему экономического районирования / зонирования и связанного с ней стратегического анализа, обсуждаемая статья вносит весьма существенный вклад в решение этой важной научной задачи пространственной экономики и дает новый импульс для профессиональных дискуссий в этой области научного знания в целях коренного совершенствования и методологии, и методики пространственной организации общества.
1 Кстати, статьи весьма известного и уважаемого автора А. Г. Исаченко (см. библиографию статьи № 25—27), касающиеся «квазиинтегральности» исследуемых систем, в основном посвящены ландшафтоведению и физико-географическому районированию и его тесных связей с системами расселения и природопользования. То есть ссылки авторов на эти статьи показывают как раз явную противоречивость между их содержанием и авторскими утвеждениями о гомогенности экономического зонирования.
