CC BY
0The mythologeme of "happy childhood" in soviet children's literature
Mochalova Nadezhda Yurievna, PhD of Philosophical sciences, Associate Professor, Department of Humanities and Socio-Economic Sciences, Nizhny Tagil State Social Pedagogical Institute, Russian State Vocational Pedagogical University, Nizhny Tagil
The article examines the mythology of "happy childhood," which has steadily entered the consciousness of several generations of people. The phenomenon of childhood of the Soviet period is represented through literary images that serve as axiological models of consciousness and behavior. The mythology of "happy childhood" is a reflection of the basic values broadcast in the cultural space of Soviet society. The task of the work is to identify the specifics and evolution of the myth of a happy childhood in the system of state ideology of the Soviet period. The work used the principles of historicism, system-structural analysis, theoretical reconstruction and modeling of social processes in culture. An axiological method was also used, justifying the role and place of the myth of a happy childhood in literature. In conclusion, conclusions are drawn about the demand for this mythology in the space of actual culture.
Keywords: happy childhood; mythology; children's literature; social project; Soviet culture.
Цитировать: Мочалова Н.Ю. Мифологема "счастливого детства" в советской детской литературе // KANT: Social science & Humanities. – 2024. – №2(18). – С. 23-28. EDN: GGGADT. DOI: 10.24923/2305-8757.2024-18.4
Мочалова Надежда Юрьевна, кандидат философских наук, доцент, кафедра Гуманитарных и социально-экономических наук, Нижнетагильский государственный социально-педагогический институт, Российский государственный профессионально-педагогический университет, Нижний Тагил
В статье рассматривается мифологема «счастливого детства», устойчиво вошедшая в сознание нескольких поколений людей. Феномен детства советского периода репрезентируется через литературные образы, служащие аксиологическими моделями сознания и поведения. Мифологема «счастливого детства» является отражением базовых ценностей, транслируемых в культурном пространстве советского общества. Цель исследования - выявить специфику и эволюцию мифа о счастливом детстве в системе государственной идеологии советского периода. В работе использовались принципы историзма, системно-структурного анализа, теоретической реконструкции и моделирования социальных процессов в культуре. Также был использован аксиологический метод, обосновывающий роль и место мифа счастливого детства в литературе. В заключении делаются выводы о востребованности данной мифологемы в пространстве актуальной культуры.
Ключевые слова: счастливое детство; мифологема; детская литература; социальный проект; советская культура.
УДК 130.3 + 882
Мочалова Н.Ю.
Мифологема «счастливого детства» в советской детской литературе
Актуальность предложенной темы обусловлена невозможностью объяснить многие явления социокультурной реальности без обращения к мифологическому способу познания мира, особенно в сфере массового сознания [14]. Символическое содержание мифа выражает ценностные границы мира, нормативно очерчивая доступное пространство существования.
Из всего функционального многообразия мифомышления для нашего исследования важны воспитательно-терапевтическая и мнемоническая функции. Мифологические конструкты способны снять с человека тяжесть психологической нагрузки, внушая ему достаточно простые доказательства справедливости существующего социального порядка. Миф призван терапевтически тонко обосновывать устройство общественно-культурного пространства, в которое погружен человек. Таким образом, через миф общество адаптируется к изменениям окружающей среды. Мнемоническая же функция мифа позволяет связывать целые эпохи и поколения, сохраняя и передавая устоявшиеся образы, сюжеты и смыслы.
Миф имманентен разным формам культурного пространства; он развивается, обогащается новыми коннотациями и принимает новые формы вместе с культурно-общественным развитием. Это позволяет исследователям характеризовать миф как вневременное социально-культурное явление [4, С.251].
Историческая реализация означенных функций мифа позволила ему модифицироваться в мифологему. Данная категория означает устоявшийся в культурном пространстве смыслообраз. Мифологема есть устойчивое смысловое ядро, благодаря которому миф не утрачивает своей актуальности, а воспроизводится заново в новом пространстве культуры. Мифологема, являясь инвариантной единицей мифа, представляет собой универсальный мотив (сюжетную линию), который становится основой для создания нового материала [8, с. 139-140]. В мировом культурном пространстве представлено множество мифологем: «золотого века», «героя», «злодея», «спасителя», «матери», «государства» и пр. Добавим к этому ряду мифологему «счастливого детства».
Основная часть
Генезис мифологемы «счастливого детства». Общеизвестно, что существует взаимосвязь между особенностями определённого типа культуры и ценностными характеристиками личности, которые закладываются ею. В этом отношении интересен феномен советской культуры, которая формировалась властными структурами в кризисный для страны период. Становление советской культуры непосредственно связано с событиями Октябрьской революции 1917 года, которые дали начало зарождению общества нового типа, в котором идея субъектного бытия устанавливается как новый онтологический принцип [1, С. 95]. Риторика идеологов коммунизма была наполнена революционными идеями перевоспитания гармонично развитого в физическом и нравственном отношении человека по законам новой морали, для которого общие интересы выше частных [6]. Данный миф конструируется на упрощенной модели действительности, лишенной глубинных противоречий, и потому удобной для восприятия общественным массовым сознанием, не владеющим критическим мышлением.
В этом грандиозном проекте формирования человека типа «Homo soveticus” детство воспринималось как наиболее благоприятный возраст для новой советской идентичности. Ребёнок казался своеобразной tabula rasa, на которой можно написать священные заповеди нового антропологического проекта. Раннесоветский период стал попыткой социально-идеологического конструирования детства [11]. В силу восприимчивости детской психики пространство детской литературы становилось одним из эффективных способов формирования нужных представлений и идеалов детей. Детство, ассоциирующееся с будущим страны, позволило воспринимать создание условий для «счастливого детства» как мудрую инвестицию в это светлое будущее.
Позитивистская модель конструирования детства формировалась через институциональные образования. Каждый советский ребёнок должен был быть принят в организации, которые соответствовали этапам становления будущего члена коммунистического общества и являлись институтами, в которых проходила социализация детей, подростков и юношей. Октябрятская, пионерская [9] и комсомольская организации [2] были нацелены на преемственное воспитание тех личностный и социальных качеств, которые были заложены в концепт «нового человека»: трудолюбие, коллективизм, чувство долга и целеустремлённость в достижении целей, поставленных коммунистической партией. Участие в этих организациях было, во многом, неизбежным, оно становилось своеобразной бытийной реальностью для миллионов юных жителей страны. Детство воспринималось исключительно через «октябрятско-пионерские» образы [3, С. 5].
Особенности социального конструирования детства в этот период заключаются в том, что оно воспринимается не как самоценный феномен, а через «призму взрослости». В социальной практике детство рассматривается как должное, как то, что необходимо получить в результате воспитания и развития. При таком подходе теряется понимание детства как самосущего явления, безотносительно будущего процесса взросления.
Литература и «мир детства». В разработке мифологемы «счастливого детства» в рамках дискурса о необходимости воспитания «нового человека» как активного субъекта общественно-исторического развития важное место отводилось литературе. Детская литература обладала большим потенциалом в формировании у подрастающего поколения положительной оценки действительности, она действовала в совокупности со всей символической культурой советского пространства, которая утверждала: «В СССР самые счастливые дети!». На XIII съезде партии в 1924 году была принята резолюция о важности развития детской литературы истинно советского типа. Резолюция недвусмысленно гласила: «Необходимо приступить к созданию литературы для детей под тщательным контролем и руководством партии, с целью усиления в этой литературе моментов классового, интернационального трудового воспитания» [12]. Для детской литературы 20-х годов характерна тема борьбы со старым режимом. На противопоставлении вредных буржуазных ценностей и новых коммунистических у детей формировались представления о допустимом и недопустимом поведении. Ребёнок здесь представляется «маленьким взрослым», который трудится наравне с родителями, его активная жизненная позиция является обязательным атрибутом детского образа этого периода (Н. Огнёв «Дневник Кости Рябцева). Активно использовалась тема героизма и патриотизма. Настоящими героями становились дети-пионеры, которые отдали жизнь за партийные идеалы. Вокруг образа Павлика Морозова и Коли Мяготина выстроился настоящий культ [5]. Образ «пионеров-мучеников» становился противоположностью образу «внутреннего врага».
Именно в 1930-е годы в связи с усилением идеологического давления конструируется особый мир «счастливого детства» благодаря творчеству А. Барто, С. Михалкова, С. Маршака, З. Александровой, Е. Благининой, А. Гайдара. В стихах А. Барто детство представляется как беззаботный период, в который ребёнок неподдельно радуется всему происходящему, осваивая окружающий мир. Неудачи, случающиеся в мире детей, обыгрываются в сатирической форме. Важное место в поэзии А. Барто играет тема коллективизма. Ребёнок осмысливает себя только через коллектив, чему способствует повествование от множественного первого лица «мы». В этом коллективе нет места нечестным, ленивым и злым детям.
Ребёнок-герой появляется и в детских стихах С. Михалкова («Граница» и «Три товарища» (1937)), через которые транслируется детям идея патриотизма и любви к Родине. Авторы конструируют особый «мир детства», где ребёнок через игру готовится к будущей взрослой серьезной жизни, защите страны и освоению профессии. Ребёнок должен был как можно быстрее включиться в мир взрослых и уже работать на благо становления коммунизма в родной стране.
К этому времени социалистический реализм установился как единый культурный метод. На первом Всесоюзном съезде советских писателей в 1934 г. были определены его принципы, метод соцреализма логично вошел в дискурс о «новом человеке». Формирование декларируемой концепции идеального будущего в соцреализме исключает всякую творческую альтернативу писателя, не допускает критического анализа настоящего. В общественном сознании складывается образ общества благосостояния, где от каждого государственного деятеля исходит забота о рядовых гражданах. На формирование этого мифа во многом повлияли агитационные плакаты с лозунгами: «О каждом из нас думает Сталин в Кремле» или «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!», которые на долгие годы укоренились в ментальности советского человека [10].
Силами советских писателей создавались яркие образы как примеры для подражания многих читателей юного возраста. Этот процесс проходил в рамках строго декларируемого характера советской культуры. Важную роль в управлении литературным творчеством играл Союз писателей, проводивший тщательный отбор «нужных» деятелей культуры и их произведений. Под строгим руководством участников Союза и формировалась сюжетно-смысловая часть детской литературы. К числу «одобренных» авторов относятся: С. Маршак, А. Барто, С. Михалков, К. Чуковский, З. Александрова, Е. Благинина, А. Гайдар, а позднее - Б. Заходер, В. Берестов, Э. Мошковская, Р. Сеф, И. Токмакова, Г. Сапгир, В. Драгунский, В. Голявкин, В. Крапивин, Ю. Томин, репрезентирующих образ «счастливого детства» советского ребёнка и те моральные ценности, которые, в дальнейшем, сложились в устойчивую мифологему.
В центр тематической пропагандистской программы вошли патриотические и героические мотивы, ставшие особенно актуальными в годы Великой отечественной войны. Военные годы усилили пропагандистское влияние на детскую литературу. Героико-патриотическая тематика занимала большую часть военной и послевоенной литературы. Образ «беззаботного детства» сменился, «посерьёзнел» до того, что ребёнок включался наравне со взрослыми в достижение победы в тылу или на фронте. Ключевым произведением данного периода является трилогия А. Гайдара «Тимур и его команда». Влияние этого произведения отразилось на формировании «тимуровского движения». Дети в литературных произведениях мечтают попасть на войну, сражаться с фашизмом и даже героически умереть, как героиня повести Л. Кассиля «Великое противостояние». Счастье в военный период соотносится с критерием боевых успехов советских солдат и верой в общую победу над фашизмом.
Самым распространенным героем произведений литературы этого периода являлся И.В. Сталин, который приобрёл божественную сущность в детской литературе, становясь недоступной и одновременно вездесущей фигурой. Настоящей мечтой детей этого периода становится возможность вживую увидеть вождя и побеседовать с ним [13]. Личное счастье напрямую ассоциировалось с вождем: «Сталин родной! Наша честь Вы и совесть, Вы – наше счастье и наша весна!» (П. Воронко «Слава Сталину», 1951 г.). Литература в период «сталинизма» приобрела характерные черты идеологически организованного пространства. Гармонично развитая личность, идейный коллективист, воспитанный на идеалах коммунистической морали – вот качества, которые формировались средствами литературы. Культура и власть в этот период были функционально взаимосвязаны в своей реакции на вызовы исторической реальности. Именно эта связь влияла на общественное, в том числе и детское, сознание через использование различных мифологических конструкций.
Период «оттепели» привнёс новые идеалы. Детская литература этого периода представлена произведениями Б. Заходера, В. Берестова, Э. Мошковской, Р. Сефом, И. Токмаковой, Г. Сапгиром, В. Драгунским, В. Голявкиным. Авторами создаётся образ ребёнка-мечтателя, который выстраивает свой собственный мир, где возможно всё (Э. Мошковская «Тигр в зарослях ходил…»). Это вполне отражало мироощущение общества, в котором надежда, оптимизм и идеи творческой свободы стали актуальными в культуре. Разбавляют эту серьезную палитру характеристик детские шалости и капризы, которые обыгрываются в мягкой сатирической манере. Короткие рассказы В. Драгунского и В. Голявкина про жизнь школьника демонстрируют живое осмысление мира ребёнком. Герои рассказов абсолютно искренни в проявлении своих эмоций и отношении к окружающему их миру. Они мечтают, активно интересуются происходящими событиями и по-настоящему дружат. В мифологизированном образе СССР стираются и лакируются реальные проблемы и трудности, которые имели место, и детство воспринимается как безоблачная счастливая пора.
«Оттепель» сменяется временами «застоя», которые ознаменованы возвращением к более идеологизированным темам и образам. Детская литература периода 1980-х находилась в состоянии кризиса. Изображаемая картина мира и транслируемые ценности не соответствовали действительности, культура явно диссонировала с бытийностью, всё больше проявлялись апатия, индивидуализм, превалирование материальных ценностей. Миф сказочного беззаботного детства, справедливых отношений, верной дружбы и преданной любви к Родине истончается под гнетом позитивистских рациональных конструкций реальной жизни.
Закрепление в общественном сознании мифологемы о «счастливом советском детстве» происходило постепенно. В силу бессознательного характера процесса становления мифологемы, она развивалась, дополнялась новыми образами, являющимися отражением субъективной оценки периода детства самими гражданами советского общества. На формирование представлений о «счастливом детстве» советских детей влияли многие факторы: от броских агитационных плакатов до установок воспитания в сфере образования. Именно комплексный характер воздействия способствовал закреплению данной мифологемы в коллективном представлении. Обозначил значимость феномена «счастливого советского детства» и социально-экономический и культурный кризис 1990-х годов, когда мифологема «счастливого детства» легла в общее поле ностальгических настроений по советской культуре, ее отвергнутым ныне ценностям и идеалам [7].
Заключение
Образ «счастливого детства» в советской детской литературе создается как идеологический конструкт властных структур, усматривающих в этом раннем возрасте благоприятный для формирования социально-значимых качеств период жизни. Авторская позиция писателя была означена акцентами социального заказа государства на формирование нужного обществу образа ребенка. Так от ребёнка – взрослого, определяющего степень своего счастья в возможности приблизить мировую революцию, литература пришла к образу ребёнка – самостоятельной личности с уникальным внутренним миром и особенным живым отражением реальности, для которого дружба и честность являются ценностями, от реализации которых зависел уровень личного счастья.
Развитие детских образов в советской литературе на протяжении всех периодов в большей или меньшей мере соотносятся с такими универсальными для советского социокультурного пространства категориями как коллективизм, приобщённость к труду, социальная активность и любовь к Родине. Во многом благодаря этому сложившаяся мифологема «счастливого детства» легла в основу формирования советской идентичности и мировоззрения советского человека.
Обоснование феномена «счастливого детства» на уровне мифологемы определяется его функциональным значением для советского общества как декларируемой концепции идеального настоящего и будущего. Мифологема «счастливого детства» является отражением базовых ценностей, транслируемых в культурном пространстве. На основе этих ценностей происходит консолидация нескольких поколений людей, выросших в Советском Союзе. Ценностные ориентиры посредством данной мифологемы репрезентовались и как уже существующие, наличествующие и как будущие; они становились связующей цепью поколений советских людей, формируя абрис воззрений о «новом человеке».
Мифологема «счастливого детства» вводилась в общественное сознание средствами литературы, что позволило в полной мере передать символические смыслы этой конструкции через коммуникативную и мнемоническую функции. Мифологема строится на положительной эмоциональной оценке периода детства, максимально удобного для идеологического воздействия.
«Счастливое детство» - это мифологизированное идиллическое представление о советском периоде, когда «всё было направлено на благо ребёнка». Оно было инициировано властными структурами для достижения политических целей, реализовано с помощью средств детской литературы, закрепилось в общественном сознании и продолжает существовать в современном социокультурном пространстве. Миф обладает самостоятельным бытием, независимо от своих создателей, которые и сами попадают под его воздействие. Общество, приняв миф «счастливого советского детства», передает его последующим поколениям, дополняя, уточняя, внося коррективы, т.е. продолжает мифотворчество. Однако, необходимо отметить, что исследуемый мифообраз «счастливого детства» значительно сужает наше представление о человеке, поскольку в контексте метафизики детства это не только первоначально-подготовительный период взрослой жизни, а полноценная и самосущая фаза бытия.
Литература:
1. Булавка Л.A. Советская культура как идеальное СССР // Культура. Власть. Социализм. Противоречия и вызовы культурных практик СССР: Луначарский и не только / под ред. Л. А. Булавки. – М.: URSS, 2013. - 498 c.
2. Ермолаев П. Ю. Феномен детства в отечественной культуре 20–40-х гг. ХХ века (философско-антропологический анализ): автореф. на соиск. ученой степени канд. философ. наук; Ленингр. гос. ун-т им. А.С. Пушкина. - СПб., 2011.
3. Иваненков С.П., Макаровский Д.А. Миф и его функции в истории культуры // Ученые записки Санкт-Петербургского филиала РТА. – № 1/17. – С. 249-265.
4. Келли К. "Маленькие граждане большой страны": Интернационализм, дети и советская пропаганда. // Новое литературное обозрение. – М., 2003. – №60. – С. 218-251.
5. Кравченко А. Между революцией и войной. Создание нового советского человека // Arzamas. URL: https://arzamas. academy/materials/1499 (дата обращения: 16.04.2023)
6. Мазур Л.Н. Ностальгия по СССР: память – мифы – политика? / Л.Н. Мазур // Документ. Архив. История. Современность: сб. науч. тр. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2019. - Вып. 19. - С. 180-206.
7. Ольховикова С.В. Историческое своеобразие мифа в зеркале современной науки и философии / М-во образования и науки Российской Федерации, Уральский федеральный ун-т им. первого Президента России Б.Н. Ельцина. – Екатеринбург: УрФУ, 2013. – 176 с.
8. Попова А.Д. Сделано в СССР: мифы советской эпохи как элемент российской ментальности и их историческая трансформация // Вестник Рязанского государственного университета им. С. А. Есенина. - 2019. – №1(12). – C. 60-73.
9. Удалых Е.Ю. Образы детства в русской культуре и философии: автореф. на соиск. ученой степени канд. философ. наук; Воронеж. гос.ун т. - Белгород, 2012.
10. Хеллман Б. Сказка и быль: история русской детской литературы / Бен Хеллман; пер. с англ. О. Бухиной. – М.: Новое литературное обозрение, 2016.
11. Хеллман Б. «Великий друг детей». Образ Сталина в советской детской литературе // История и повествование: сб. ст. / под ред. Г. В. Обатнина, П. Песонена. - М.: Новое литературное обозрение, 2006. – С. 446-460.
12. Шукшина Л.В. Философские основания социальных иллюзий // Гуманитарий: актуальные проблемы науки и образования. - 2006. – № 1(6). – С. 136-142.
