CC BY
99
УДК 94(415). 01/02/06/07
Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2015. Вып. 2
Ф. Е. Левин
МИФ ОБ ИЗБРАННОСТИ ИРЛАНДЦЕВ:
ОТ «КНИГИ ЗАХВАТОВ ИРЛАНДИИ» ДО СИЛЬВЕСТРА О'ХЭЛЛОРАНА
В статье исследуется эволюция мифа об избранности ирландцев как одного из важнейших аспектов ирландской идентичности и анализируется его информационное содержание. В поле зрения автора оказывается репрезентация мифа об избранности в «Книге Захватов Ирландии», источник по истории Ирландии, который вытеснил на долгое время иные интерпретации прошлого. Обращаясь к текстам Джоффри Китинга (1570-1644), Чарльза О'Конора (1710-1790) и Сильвестра О'Хэллорана (1728-1807), реинтерпретировавших миф об избранности, автор подчеркивает, что сюжеты «Книги Захватов Ирландии» трансформировались и адаптировались каждым из рассматриваемых источников. Автор приходит к выводу, что у мифа об избранности были разные функции в разное время: если в X-XII вв. он выступал в качестве легитимирующего мифа формирующейся ирландской монархии, то в XVI-XVIII вв. он стал атрибутом партикулярного дискурса. В исследуемой исторической традиции ирландское прошлое было лишено дихотомии: между языческим и христианским прошлым фактически не было границы. Избранность ирландцев концептуализировалась в изначальной заданности культурных характеристик ирландского сообщества, присущих им до заселения Ирландии. Это сообщество рассматривалось как сакральное, обладающее уникальными моральными ценностями. Библиогр. 19 назв.
Ключевые слова: Ирландия, «Книга Захватов Ирландии», Джоффри Китинг, Чарльз О'Конор, Сильвестр О'Хэллоран, миф об избранности, исторические нарративы.
F. E. Levin
THE MYTH OF CHOSENNESS: FROM LEBOR GABALA ËRENN TO SYLVESTER O'HALLORAN
The author examines the evolution of the myth of chosenness of the Irish as one of the most crucial aspects of the Irish identity and analyses its content. The representation of the myth of chosennness in Lebor Gabala Erenn, the source which displaced other interpretations of the Irish past, is in the centre of his attention. Addressing the texts by Geoffrey Keating (1570-1644), Charles 0'Conor(1710-1790), and Sylvester O'Halloran (1728-1807) who reinterpreted the myth of chosenness, he emphasises that the narrative of Lebor Gabala Erenn was transformed and adapted by each author. The author concludes that the myth of chosenness served different functions: it was a legitimizing myth of the forming Irish monarchy in the X-XII centuries, whereas it turned into an attribute of the discourse of particularity in the XVI-XVIII centuries. In the historical tradition described in the articles the Irish past was devoid of dichotomy: in fact, there was a fine line between the pagan and the Christian Irish past. The chosennes of the Irish was conceptualized in primordial cultural characteristics of the Irish community before they inhabited Ireland. They were represented as sacral community with inherent moral values. Refs 19.
Keywords: Ireland, "Lebor Gabala Erenn", Geoffrey Keating, Charles O'Conor, Sylvester O'Halloran, myth of chosenness, historical narratives.
Изучение ирландской идентичности неразрывно связано с изучением историо-писания, поскольку «историческое самосознание» было одним из конституирующих элементов ирландскости. Обращение к историописанию обуславливается тем фактом, что именно в этой сфере задавались репрезентирующие общность этнические дискурсы. Спецификой Ирландии являлась долгая традиция этнического дискурса, берущего начало еще в раннем Средневековье.
Левин Феликс Евгеньевич — аспирант, Санкт-Петербургский университет, Институт истории, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7-9; vitabrevis620@gmail.com
Levin Feliks Evgenyevich — post graduate student, St. Petersburg University, Institute of History, 7-9, Universitetskaya nab., Saint-Petersburg, 199034, Russian Federation; vitabrevis620@gmail.com
При всем многообразии форм этнополитического самоопределения в Ирландии на протяжении всей ее истории этнокультурные парадигмы сохраняли поразительную стабильность. Ирландское историописание характеризовывалось устойчивостью смысловых схем и преемственностью нарративных стратегий, в рамках которых представлялась история «Зеленого острова». Одной из таких смысловых схем был миф об избранном сообществе ирландцев.
Точкой отсчета в изучении этого мифа является «Книга Захватов Ирландии», источник компилятивного характера, сохранившийся в разных редакциях [Scowcroft 1987]1, самая ранняя из которых датируется XI в. Однако протографы источника относятся к еще более ранним периодам — VII-VIII вв. Центральное место в «Книге захватов» занимает сюжет о постепенном заселении Ирландии племенами Кессар, Партолона, Немеда, Фир Болг, Туата де Дананн и Миля Испанского2 и об окончательном воцарении на острове племени гойделов, от которых происходят современные ирландцы. В данном источнике избранным сообществом представлялось сообщество гэлов (гойделов), которым по воле Бога принадлежал остров. При этом необходимо учитывать сложную историю формирования источника, содержание которого отражало динамику развития социальных связей на «Зеленом острове». «Книга Захватов» воспроизводила долгий период в истории Ирландии, когда осуществляется переход от так называемых племенных форм идентичности к территориальным [Byrne 1971; Федоров, Левин 2014, с. 57]. В этом смысле миф об избранности «Книги Захватов» иллюстрирует полиморфизм начальной истории Ирландии и дальнейшую консолидацию новой этнокультурной общности «гэлов» [Федоров, Левин 2014, с. 57].
Компиляторам «Книги Захватов» удалось сформировать текстологический канон ирландской истории, на долгое время вытеснивший иные интерпретации прошлого. В XVII-XVIII вв. традицию «Книги Захватов» продолжили Джоффри Китинг (1570-1644), Чарльз О'Конор (1710-1790) и Сильвестр О'Хэллоран (1728-1807), ре-интерпретировавшие миф об избранности в своем ключе. Таким образом, в данной статье речь пойдет об эволюции мифа об избранности и специфике его репрезентации начиная с «Книги Захватов» и заканчивая XVIII в.
«Сакральное», «священное» присутствует в этническом дискурсе еще в Средние века. Данные аспекты этнической идентичности конституировались в нарративных источниках в виде представлений об «избранном» сакральном сообществе [Smith 1999, p. 125-149; Smith 2003, p. 19-44; Smith 2008, p. 45-76]. Источником представлений об избранности было Священное писание, чью парадигму применяли к своей собственной истории многие европейские «нации».
1 Первая редакция (а-редакция) сохранилась в Лейнстерской книге (ок. 1150 г.) и «Книге из Фер-моя» (1373). Вторая редакция (Ь-редакция) представлена различными списками Х1У-ХУ1 вв., самый известный из которых — «Желтая Книга из Лекана» (Х1У-ХУвв.). Третья редакция (с-редакция) содержится в Баллимотской книге (1391) и «Великой Книге Лекана» (1418). Четвертая редакция (К-редакция) была написана в 1631 г. Майклом О'Клейригом, францисканским монахом. Стюарту Маккалистеру удалось впервые свести большую часть редакций воедино и полностью опубликовать в 1938-1956 гг. весь нарратив.
2 В названиях племен Кессар, Партолона, Немеда, Миля Испанского (милезианцы) используется родительный падеж имени их вождя, а в названиях Фир Болг и Туата де Дананн используется название племенной общности в именительном падеже.
Одним из вариантов мифа об избранности является миф о договорном сообществе, легитимирующий его «особенные» черты и привилегии [Smith 2008, p. 77]. Божество или Бог выбирают определенное сообщество, чтобы оно исполнило его Волю в обмен на благословение. Идеальным примером такого сообщества являются иудеи, заключившие договор с Богом.
«Книга захватов Ирландии» заимствует именно библейскую трактовку договора между Богом и народом. Под договором имплицитно понимается то, что в обмен на благословение Бога ирландские племена добираются до Ирландии. Самым избранным народом, которому благоволит Бог («народ Господа» [Lebor Gabala Ёгепп 1939, p. 90-91]), представлены гэлы (гойделы), народ Миля Испанского.
Еще одна особенность сюжетов «Книги Захватов» заключается в том, что договор осуществляется не прямым образом, а при помощи посредничества. В «Книге захватов» мы можем различить три вида посредников божественной воли: иудеи — пророки (Аарон и Моисей), друиды и языческие богини.
В период проживания в Египте милезианцы пересекаются с иудеями, которые являются носителем мудрости и избранности. Нел, сын Фениуса, встречается с Аароном: « ... И Аарон рассказал ему о странствиях сынов Израиля, и о чудесах и деяниях Моисея, и как десять раз чума была наслана на народ египетский за их порабощение. И они договорились о дружбе (snaidmsid), и Нел отдал вино и пшеницу народу Господа» [Lebor Gabala Ёгепп 1939, p. 32-35] . Нел заключает договор с Аароном, а затем приносит Моисею маленького Гойдела Гласа, от которого гэлы и получили свое самоназвание. Моисей произносит следующую речь: « . От его (Гойдела) семени родятся короли и знатные мужи, святые и праведники, и остров на севере3 будет домом для его народа» [Lebor Gabala Ёгепп 1939, p. 34-35]. Тем самым гойделы становятся адресатами избранности.
Друиды также выступают посредниками божественной воли, транслируя ее в форме пророчеств о возвращении на родину. Одно из них изрекает друид Кэй-хер: «. Мы не должны останавливаться, пока не достигнем благородного острова Ирландия» [Lebor Gabala Ёгепп 1939, p. 20-21]. На вопрос одного из его спутников, Лаймфинда, о том, где она находится, Кэйхер отвечает: «Она дальше, чем Скифия, и не нам уготовано его достичь, а нашим детям через триста лет» [Lebor Gabala Ёгепп 1939, p. 20-21].
В «Книге захватов» также пророчествуют языческие богини. Когда сыновья Миля в первый раз высаживаются в Ирландии, их встречают три богини, олицетворяющие Ирландию: Банба, Фодла и Эриу. Эриу говорит им: «Добро пожаловать, воины. Давно прорицатели предрекли ваше возвращение. Теперь остров ваш навеки. Нет лучше острова на свете, и не будет народа достойнее вашего» [Lebor Gabala Ёгепп 1956, p. 34-35].
Таким образом, говоря о мифе избранности в «Книге Захватов», необходимо выделить два периода. В VI-VII вв. текст источника репрезентировал историческую память об этническом разделении острова, легитимируя власть избранных гойделов (saërchlanna, священные племена, к которым принадлежали лишь Уи Нейллы) над подчиненными племенами aitechthuatha [Федоров, Левин 2014, с. 57]. В это время от-
3 Под островом на севере подразумевается Ирландия.
нюдь не все ирландские племена обладали милезианскими генеалогиями, и проводилась линия различия между милезианцами и их предшественниками.
Однако в результате усложнения социальных связей в Ирландии сюжеты «Книги Захватов» эволюционировали в сторону приписывания всего населения к общности гэлов (гойделов) и преемственности завоеваний. Иными словами, если на момент зарождения нарратива сюжета гойделы были единственным избранным населением на острове, которое по праву владело им (напомним, что гойделы побеждают в битве Туата де Даннан — берут остров силой), то уже к Х-Х11 в. избранным стал весь народ Ирландии, выполнивший договор с Богом и заселивший остров. Тем самым границы группы переопределялись в процессе создания источника.
Согласно новой интерпретации завоеваний острова, все племена обретали родину, пройдя через испытание дорогой. Как только они его проходили, то получали законное право на Ирландию. Племена, нарушавшие договор с Богом/богами, подвергались наказанию. К примеру, подобно иудеям, народ Кессар отрекся от Бога и поклонялся идолу и в результате погиб после потопа ^еЬог Gabala Ёгепп 1939, р. 190-193].
Суммируя все вышесказанное, миф об избранности в «Книге Захватов» можно схематично охарактеризовать в виде актантных позиций, выделенных Альгирдасом Жюльеном Греймасом [Греймас 2004, с. 153-170]. Субъектом являлись гойделы, стремящиеся обрести родину, объект в данном нарративе. Донатором выступал Бог, помогающий гойделам в их странствиях. Помощниками или посредниками выступали иудеи-пророки, друиды и языческие богини. Противниками гойделов выступали потусторонние силы: фоморы, демоны и Туата де Даннан ^еЬог Gabala Ёгепп 1956, р. 32-33], с которыми сыновья Миля в итоге сражаются за власть над островом. Основным же бенефициарием заселения Ирландии были верховные вожди, получившие власть над островом.
Канон, созданный «Книгой Захватов», оказался востребованным уже в раннее Новое время, однако информационное содержание подверглось многочисленным трансформациям. Это было связано с другим контекстом периода. Ирландия оказалась вовлечена в процесс формирования композитарной монархии при Тюдорах и Стюартах [Федоров 2013]. Несмотря на статус имперского композита [Федоров 2013, с. 476] (с 1541 г. Генрих VIII принял титул короля Ирландии), Ирландия воспринималась англичанами как колония, а ее местное население — как варвары.
По Колину Кидду, британский мир XVI-XVIII вв. характеризовался многообразием соперничающих между собой этнических дискурсов [Юёё 2004]. Джозеф Ле-ерссен подчеркивает, что ирландская литература с этого времени существовала в условиях «культурной самозащиты» ^еетеп 1986, р. 270]. В полемике с английскими историками ирландские интеллектуалы привлекали новых «союзников»: античных авторитетов (Геродота, Птолемея и др.) и источники по истории Ирландии, написанные на ирландском языке, которые в основном были недоступны англичанам. По сути, каждый историк нацеливался на развенчание мифов об истории Ирландии и написание ее истинной истории, однако вместо этого культивировал новые или реактуализировал уже имеющиеся.
«Книга Захватов Ирландии» приобрела статус авторитетного источника по заселению Ирландии и ее прошлому, однако ее функции поменялись. Если в период до англо-нормандского завоевания она функционировала как легитимирующий миф
формирующейся ирландской монархии, то уже в раннее Новое время миф «Книги Захватов» превратился в атрибут ирландского партикуляризма.
Основной целью историописания стала легитимация светских и церковных институтов [Kidd 2004, p. 155], поэтому ирландские интеллектуалы обращались к милезианскому прошлому и доказывали, что истоки ирландской цивилизации и христианства коренились в их языческом прошлом. В основе интеллектуальных построений ирландских католических историков была идея преемственности ирландской истории. Идея же цивилизованности шла рука об руку с мотивом исключительности/избранности ирландцев.
Джоффри Китинг (1570-1644) видел целью своей книги «Foras Feasa ar Éirinn» («История Ирландии») написание истинной истории Ирландии, поскольку «не было ни одного историка с того момента (с момента англо-нормандского завоевания), который не стремился бы очернить или оклеветать англо-ирландских колонистов и гэльское коренное население» [Keating 1902, p. 2-3]. В «Истории Ирландии» можно встретить те же риторические фигуры, что и в «Книге Захватов Ирландии». Китинг упоминает и встречу Нела с Аароном и Моисеем [Keating 1902, p. 20-23], и пророчества друида Кэйхера [Keating 1902, p. 45]. Однако мотив избранности в его работе развернут не столь подробно, как в «Книге Захватов».
Необходимо отметить, что модель ирландской истории в интерпретации Ки-тинга прежде всего иерархическая. Он четко отделяет элиту от остального населения [Cunningham 2004, p. 152], поэтому носителем избранности он объявляет ирландскую аристократию. «Причина, по которой один человек обретает королевскую власть над племенами и территориями, заключается в порядке, так что каждый человек на своем месте должен быть послушным ему, и никто не имеет права сопротивляться ему, пока он властвует, и все должны понять, что по воле Бога, господина и правителя всего мира, он был назначен королем над людьми, чтобы управлять ими... и часто это были умнейшие и самые просвещенные люди Ирландии, которые были избраны править, укрощать зло, назначать справедливую дань и заключать мирные договоры.» [Keating 1908, p. 8-9].
Именно идея божественного порядка была центральной в нарративе Китинга. Порядок заключался в правильной иерархической конструкции общества, где все повинуются предписанным законам и зависят от королевской власти. Соответственно смещение королей было нарушением порядка, и он восстанавливался лишь после возвращения власти в руки истинного правообладателя. Поэтому основная обязанность народа Ирландии — это поддерживать моральный и иерархический порядок так, как им завещал Бог. Бог может наказать любой народ за грехи, насылая на него невзгоды [Cunningham 2004, p. 161].
Дабы нивелировать этнические различия между гэлами и старыми англичанами, Китинг применяет инклюзивную модель ирландской этничности, согласно которой каждый народ, прибывавший на «Зеленый остров», привносил что-то свое в ирландскую цивилизацию. Поскольку старые англичане гаэлизировались и способствовали поддержанию веры, они имели полное право проживать в Ирландии. Вместе с коренными гэлами они представляли новое сообщество — «ирландцев» (Éireannaigh), разделявшее гэльские культурные практики. Тем самым Китинг снова переопределил границы групп, и вновь исторический нарратив иллюстрировал образование новых социальных связей.
Мотив избранности у Китинга трансформируется в мотив исключительности. Основным отличием нового полиморфного сообщества «ирландцев», по мнению Китинга, было послушание законам, если ими справедливо управляют [Keating 1908, p. 369]. Кроме этого, исключительность ирландцев заключалась в их вере и накопленной мудрости на протяжении веков.
Актантные позиции в нарративе Китинга несколько отличаются от «Книги Захватов» из-за смены основных акцентов в нарративе. Субъектом выступают ирландцы (точнее, ирландская элита); объектом — верховная власть; донатором — Бог; помощником — мудрые люди, в том числе друиды; противником — незнатные племена; aitechthuatha, пытающиеся отобрать власть у законных монархов, и все, кто противится порядку; бенефициарием же снова выступает верховная власть.
В XVIII в. апологетами милезианского мифа были Чарльз О'Конор (1710-1791) и Сильвестр О'Хэллоран (1728-1807). Их подход к истории Ирландии был уже более наукообразным, чем у Джоффри Китинга. О'Конор, в частности, вообще ставил под сомнение научные достижения Китинга [O'Conor 1766, p. X]. В XVIII в. ирландские историки все меньше интересовались библейскими мотивами и генеалогическими схемами, и миф об исключительности/избранности все больше се-куляризовывался.
Дохристианский период в представлении вышеупомянутых историков репрезентировался как колыбель ирландской нации, «национальное отрочество» [O'Conor 1766, p. VII]. Джон Хатчинсон пишет, что Ирландия в работах О'Конора и О'Хэллорана изображалась как «философская мечта» [Hutchinson 1987, p. 58]. Они помещали ирландцев на первое место на Британских островах и на одно из первых в Европе.
Основным качеством, отличавшим ирландцев от остальных наций, были ученость и мудрость, процветающие в Ирландии с незапамятных времен. Ирландцы изображались как сообщество, наделенное гражданскими и духовными добродетелями. Друиды описывались как хранители сакральных ценностей и мудрости. О' Хэл-лоран приписывает появление друидизма милезианскому завоеванию [O'Halloran 1772, p. 28]. Интеллектуальный масштаб друидизма был настолько велик, что в дохристианский период Ирландия была «школой всей Европы» [O'Halloran 1772, p. X]. Патрику удалось христианизировать Ирландию именно благодаря друидической религии, подготовившей почву для принятия христианства. Сильвестр О'Хэллоран акцентирует истинные качества ирландцев: «С самой далекой древности ирландцы были мудрой, благочестивой и храброй нацией. ... они на тридцати кораблях прибыли в Ирландию, где, как оказалось, они образовали народ, не чуждый искусству и грамотности» [O'Halloran 1772, p. 55].
В дальнейшем миф об избранности в том виде, в каком он передавался «Книгой Захватов» и Китингом, уже не мог существовать в рамках постбиблейского, характерного для XIX в., подхода к этничности [Kidd 2004, p. 9-33] . Признание Ноевых генеалогий как раз объединяло всех авторов, начиная со Средних веков, описывавших историю Ирландии. Поэтому во время «второго ирландского возрождения» в 18301848, в период более критического подхода к источникам, языческий миф уступил свое место ирландскому католическому мифу. Золотой век ирландской цивилизации был локализован не в милезианской эпохе, а в раннем Средневековье [Hutchinson 1987, p. 80].
Таким образом, миф об избранности/исключительности прошел долгий путь. Успех смысловых схем «Книги Захватов Ирландии» обеспечивался тем, что они оставляли пространство для маневра каждому последующему актору. Как мы увидели в этой статье, сюжеты «Книги Захватов» трансформировались и адаптировались каждым автором, обращавшимся к источнику. Тем самым историописание исследуемого периода конструировало весьма «непрочные факты» [Латур 2013, с. 327], в дальнейшем подвергавшиеся трансформациям. Так, миф об избранности постепенно секуляризировался ирландскими историками, пока не превратился в миф об исключительности в XVIII в. При этом авторитет «Книги Захватов» оставался непоколебимым.
Точно так же менялись и функции мифа об избранности. Если в X-XII вв. он выступал в качестве легитимирующего мифа формирующейся ирландской монархии, то в в XVI-XVIII вв. он стал атрибутом партикулярного дискурса. На протяжении этого пути также переопределились границы избранной группы, отразив подвижность социальных связей на острове. Концепт принадлежности к сообществу отличался определенной противоречивостью, будучи одновременно инклюзивным и экслюзивным. В Средневековье были расширены границы сообщества гэлов, а в раннее Новое время появилось новое сообщество «ирландцев», включившее в себя старых англичан. При этом появлявшиеся полиморфные конструкции теряли свою полиморфность с развитием исторической традиции. Так произошло с гойделами (гэлами), а затем с ирландцами.
Самосознание особенности, истоки которого коренились в традиции «Книги Захватов», зиждилось на чувстве гэльскости/ирландскости. Специфика ирландского этнического дискурса заключалась в воспроизводстве культурных различий между ними и другими европейскими нациями. Исключительность ирландцев проистекала из их дохристианского прошлого, в котором были заложены все основы ирландской цивилизованности.
В вышеописанной исторической традиции ирландское прошлое было лишено дихотомии: между языческим и христианским прошлым фактически не было границы. Избранность ирландцев концептуализировалась в изначальной заданности культурных характеристик ирландского сообщества, присущих им до заселения Ирландии. Это сообщество рассматривалось как сакральное, обладающее уникальными моральными ценностями.
Таким образом, тот символический капитал, который аккумулировала историческая традиция, впоследствии оказался востребованным ирландским национализмом XIX в. Несмотря на то, что библейский подход к этничности и привлекательность дохристианского прошлого уже в XIX столетии потеряли свою актуальность, дискурс «золотых веков» оставался важным для формирования чувства коллективного достоинства [Smith 2003, p. 166-189]. Тем самым вышеописанные исторические нарративы внесли свою лепту в формирование самосознания особенности и в процессы нациостроительства в Ирландии.
Источники и литература
Греймас 2004 — Греймас А. Ж. Структурная семантика: поиск метода. М.: Академический проект, 2004. 368 с.
Латур 2013 — Латур Б. Наука в действии: следуя за учеными и инженерами внутри общества. СПб.: Изд-во Европейск. ун-та в СПб., 2013. 414 с.
Федоров 2013 — Федоров С. Е. Раннестюартовская монархия и ее композиты // Мнемон: исследования и публикации античного мира. 2013. Вып. 12. С. 473-484.
Федоров, Левин 2014 — Федоров С. Е., Левин Ф. Е. Представления о пространстве в «Книге Захватов Ирландии» — анахронизмы трайбализма? // Вестн. С.-Петерб. ун-та: Сер. 2. 2014. Вып. 3. С. 4758.
Byrne 1971 — Byrne F. J. Tribes and Tribalism in Early Ireland // Eriu. 1971. Vol. 22. P. 128-166.
Cunningham 2004 — Cunningham B. The world of Geoffrey Keating: history, myth and religion in seventeenth-century Ireland. Dublin: Four Courts Press, 2004. 280 p.
Hutchinson 1987 — Hutchinson J. The dynamics of cultural nationalism: The Gaelic revival and the creation of the Irish nation state. London: Allen & Unwin, 1987. 354 p.
Keating 1902 — Keating G. Foras Feasa ar Eirinn: the history of Ireland / ed. by D. Comyn, P. S. Dineen. In 4 vol. Vol. 1. London: Irish Texts Society, 1902. 256 p.
Keating 1908 — Keating G. Foras Feasa ar Eirinn: the history of Ireland / ed. by D. Comyn, P. S. Dineen. In 4 vol. Vol. 3. London: Irish Texts Society, 1908. 387 p.
Kidd 2004 — Kidd С. British identities before nationalism: Ethnicity and nationhood in the Atlantic world, 1600 — 1800. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. 312 p.
Lebor Gabala Erenn 1939 — Lebor Gabala Erenn. The book of the Taking of Ireland: Part 2. In 5 parts / ed. by R. A. S. Macalister. Dublin: Irish Texts Society, 1939. 273 p.
Lebor Gabala Erenn 1956 — Lebor Gabala Erenn. The book of the Taking of Ireland: Part 5. In 5 parts / ed. by R. A. S. Macalister. Dublin: Irish Texts Society, 1956. 591 p.
Leerssen 1986 — Leerssen J. Mere Irish & fior-ghael: studies in the idea of Irish nationality, its development, and literary expression prior to the nineteenth century. Amsterdam (Philadelphia): John Benjamins Pub. Co, 1986. 535 p.
O'Conor 1766 — O'Conor C. Dissertations on the history of Ireland: to which is subjoined A Dissertation on the Irish Colonies established in Britain. With some Remarks on Mr. Mac Pherson's Translation of Fingal and Temora. Dublin: Printed by G. Faulkner in Parliament-Street, 1766. 355 p.
O'Halloran 1772 — O'Halloran S. An introduction to the study of the history of the antiquities of Ireland: in which the assertions of Mr. Hume and other writers are occasionally considered. London: J. Murray, 1772. 386 p.
Scowcroft 1987 — Scowcroft R. M. Leabhar Gabhala. Part I: the growth of the text // Eriu. 1987. N. 38. P. 79140.
Smith 2003 — Smith A. D. Chosen peoples. Oxford: Oxford University Press, 2003. 330 p.
Smith 2008 — Smith A. D. Cultural foundations of nations: hierarchy, covenant and republic. Oxford: Blackwell Publishing, 2008. 245 p.
Smith 1999 — Smith A. D. Myth and memories of the nation. Oxford: Oxford University Press, 1999. 288 p.
Статья поступила в редакцию 12 декабря 2014 г.
