CC BY
87
Международно-правовые и внутригосударственные аспекты присоединения России к Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию
МОРОЗОВ Андрей Николаевич,
ведущий научный сотрудник Центра сравнительно-правовых исследований ИЗиСП, кандидат юридических наук
Актуальность исследования международного антикоррупционного взаимодействия государств обусловлена тем, что построение взаимовыгодного сотрудничества на этом направлении является одним из приоритетов внешней политики России. Помимо этого, требуется совершенствовать международно-правовые инструменты, действующие как на универсальном, так и на региональном уровне, а также практику их реализации.
Конвенция о гражданско-правовой ответственности за коррупцию от 4 ноября 1999 г. (далее — Конвенция) разработана и принята в рамках Совета Европы. Участниками рассматриваемой Конвенции являются как государства — члены Совета Европы, так и государства, не являющиеся его членами (например, Республика Беларусь в 2004 г. присоединилась, а в 2006 г. ратифицировала Конвенцию).
Под эгидой Совета Европы сформирована комплексная международно-правовая система противодействия коррупции, включающая как уголовно-правовые механизмы, закрепленные в Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 г.1, так и механизмы гражданско-правового характера, объективированные в Конвенции
1 Ратифицирована Российской Федерацией Федеральным законом от 25 июля 2006 г. № 125-ФЗ.
о гражданско-правовой ответственности за коррупцию.
Международное право в борьбе с коррупцией следует рассматривать не только в качестве фундамента по отношению к национальному праву в тех шагах, которые предпринимает государство для выполнения своих международных обязательств, вытекающих из международных договоров в антикоррупционной сфере, но и в качестве специфического генератора постоянно обновляющихся, совершенствующихся инструментов и методов противодействия коррупции2.
Как справедливо отмечает А. А. Ка-ширкина, «международно-правовое регулирование борьбы с коррупцией осуществляется в настоящее время как на универсальном, так и на региональном уровне. Причем международно-правовая регламентация вопросов борьбы с коррупцией на региональном уровне позволяет более эффективно осуществлять универсальные международно-правовые антикоррупционные предписания»3. Согласно подходу, сформулированному в рамках Совета Европы, жертвам коррупционных преступлений легче и эффективнее защищать свои интересы в рамках гражданского, нежели уголовного, права.
2 См.: Каширкина А. А, Тиунов О. И. Международное право в орбите противодействия коррупции // Коррупция: природа, проявления, противодействие / отв. ред. Т. Я. Хаб-риева. М., 2012. С. 73.
3 Правовые механизмы имплементации антикоррупционных конвенций / отв. ред. О. И. Тиунов. М., 2012. С. 20.
Говоря о приведении российского законодательства в соответствие с требованиями Конвенции, следует учитывать, что основным международно-правовым актом, регулирующим процесс заключения, действия и прекращения договоров между государствами, является Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г. (далее — Венская конвенция). И хотя она не регулирует вопросы реализации международных договоров подробным образом, в ней содержатся важные положения, касающиеся выполнения международных договоров: «каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться» (ст. 26); «участник не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора» (ст. 27) и др.
Конституция РФ устанавливает основные направления для выполнения международных договоров РФ органами государственной власти. Также для выполнения международных договоров огромное значение имеют законы и подзаконные нормативно-правовые акты, к которым следует отнести кодексы, федеральные законы, указы Президента РФ и постановления Правительства РФ, акты министерств и ведомств. Особую роль играют решения судов, которые занимают отдельное место в механизме выполнения международных обязательств государства. Правовые основания реализации международных договоров в Российской Федерации не исчерпываются нормативными правовыми актами федерального уровня и находят свое воплощение в законодательстве субъектов РФ.
В связи с этим следует отметить, что механизм реализации международного договора представляет собой совокупность органов государственной власти (как федеральных, так и субъектов Федерации), органов местного самоуправления, в необхо-
димых случаях учреждений и организаций, которые участвуют в реализации международного договора, а также нормативно-правовых актов органов власти по вопросам, входящим в их компетенцию, направленных на выполнение международных договоров4.
С точки зрения международного права возможно сформулировать две модели приведения российского законодательства в соответствие с требованиями Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию.
Первая модель основана на том, что государство приводит свое законодательство в соответствие с требованиями Конвенции после присоединения к ней. Такой подход утвердился в международном праве и полностью соответствует предписаниям Венской конвенции, а также договорной практике государств. Как предусмотрено ст. 26 Венской конвенции, каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться.
В рамках второй, гораздо менее распространенной модели государство может заранее подготовиться к присоединению к Конвенции и заблаговременно внести необходимые коррективы в национальное законодательство. Однако реализация такой модели возможна лишь в случае, если будут приняты все необходимые решения относительно участия в Конвенции.
Как первая, так и вторая модель имеет свои плюсы и минусы. Применительно к первой модели возможно затягивание сроков принятия необходимого законодательства, что негативно отразится на эффективности Конвенции и в том числе выполнении международных обязательств, из нее проистекающих. Так, в Законе Республики Беларусь
4 См.: Морозов А. Н. Реализация международных договоров в Российской Федерации : правовые основания // Журнал российского права. 2009. № 2.
от 26 декабря 2005 г. № 75-З «О ратификации Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию» установлено, что Совету министров Республики Беларусь в шестимесячный срок после вступления в силу настоящего Закона следует принять меры, необходимые для реализации положений Конвенции. Иными словами, предусмотрен специальный механизм, определяющий максимальный срок для проведения организационно-правовых мероприятий, направленных на выполнение обязательств, вытекающих из Конвенции.
В случае же применения второй модели возможно изменение в соответствующем направлении внешней политики государства, включая участие в тех или иных международных договорах, и, как следствие, принятие решения, например, о неучастии в Конвенции. Государство также вправе рецепиировать положения Конвенции в свое законодательство вообще без участия в ней. Однако в этом случае государство лишается внешнеполитических выгод и преимуществ на международной арене вследствие неучастия в Конвенции.
Представляется, что в случае если национальное законодательство государства — участника Конвенции содержит более эффективные и благоприятные положения, чем предусмотрены в рассматриваемом международном договоре, то вряд ли целесообразно принимать дополнительные меры, направленные на имплементацию положений Конвенции. Однако государству следует отметить это обстоятельство при осуществлении контроля со стороны Группы государств против коррупции (ГРЕКО) в отношении реализации Конвенции.
На наш взгляд, участие в Конвенции положительным образом должно отразиться на международном престиже Российской Федерации и дополнить действующую правовую базу борьбы с коррупцией важ-
ным международно-правовым инструментом.
В соответствии с п. 2 ст. 15 Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию она подлежит ратификации, принятию или одобрению. Ратификационные грамоты, документы о принятии или одобрении сдаются на хранение Генеральному секретарю Совета Европы. После вступления Конвенции в силу Комитет министров Совета Европы, проведя консультации со Сторонами Конвенции, может предложить любому государству, не являющемуся членом Совета Европы и не участвовавшему в разработке Конвенции, присоединиться к последней на основании решения, принимаемого большинством голосов, предусмотренным ст. 20 (<^») Устава Совета Европы, и при единодушном голосовании представителей Сторон, имеющих право участвовать в работе Комитета. Для любого государства, присоединяющегося к Конвенции, она вступает в силу в первый день месяца, следующего после истечения трехмесячного периода с даты сдачи документа о присоединении на хранение Генеральному секретарю Совета Европы. Любое государство, присоединяющееся к настоящей Конвенции, автоматически становится членом ГРЕКО, если в момент присоединения оно еще не состоит ее членом, с даты вступления для него Конвенции в силу (ст. 16).
Применительно к Российской Федерации данное положение Конвенции необходимо рассматривать в системной связи с положениями Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации». Согласно п. 2 ст. 15 данного Закона подлежат ратификации международные договоры РФ, при заключении которых стороны условились о последующей ратификации. Решения о присоединении Российской Федерации к международным договорам принимаются в отношении договоров, присоединение к которым про-
изводится от имени Российской Федерации, по вопросам, указанным в п. 1 ст. 15 названного Закона, — в форме федерального закона в порядке, установленном ст. 17 указанного Закона для ратификации международных договоров.
Выполнение Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию потребует изменения действующих или принятия новых федеральных законов. Кроме того, она затрагивает основные права и свободы человека и гражданина.
В случае присоединения к Конвенции и ее вступления в силу для Российской Федерации она станет составной частью российской правовой системы и будет обладать приоритетом применения по отношению к российскому законодательству в случае коллизий. Это, в свою очередь, предопределяет особую важность эффективной и полномасштабной имплементации положений Конвенции в российское законодательство.
Абсолютное большинство положений Конвенции не являются самоисполнимыми, т. е. не могут быть реализованы без внесения необходимых корректив в национальное законодательство. На это, в частности, указывает следующая формулировка Конвенции: «каждая Сторона предусматривает в своем внутреннем праве нормы...».
В случае присоединения и последующей ратификации Конвенции перед Россией возникнет ряд международных обязательств, мероприятия по имплементации которых будут сопряжены с изменениями российского законодательства и потребуют для реализации положений Конвенции издания различных внутригосударственных актов. Это связано в первую очередь с тем, что положения Конвенции направлены на достижение в каждом государстве—участнике Конвенции эффективной защиты для лиц, понесших ущерб в результате актов коррупции. Для этого согласно положениям ст. 3—12 Конвенции Стороны предусматривают в сво-
ем внутреннем праве нормы, закрепляющие право лиц, понесших ущерб в результате коррупции, подать иск с целью получения полного возмещения ущерба, а также возможность для суда выносить такие распоряжения, которые необходимы для защиты прав и интересов Сторон в ходе гражданского судопроизводства по делу о коррупции. Возмещение для лиц, понесших ущерб от актов коррупции, согласно п. 2 ст. 3 Конвенции может охватывать нанесенный материальный ущерб, упущенную финансовую выгоду и нематериальный вред. Для этого в соответствии с п. 1 ст. 4 Конвенции каждая Сторона предусматривает в своем внутреннем праве следующие условия, которые должны быть выполнены для того, чтобы ущерб подлежал возмещению: а) ответчик совершил или санкционировал акт коррупции или не предпринял разумные шаги для предотвращения акта коррупции; б) истец понес ущерб; в) существует причинно-следственная связь между актом коррупции и нанесенным ущербом.
Для целей Конвенции в ее ст. 2 содержится определение «коррупции». Это просьба, предложение, дача или принятие, прямо или косвенно, взятки или любого другого ненадлежащего преимущества или обещания такового, которые искажают нормальное выполнение любой обязанности или поведение, требуемое от получателя взятки, ненадлежащего преимущества или обещания такового. Указанное определение отличается от определения коррупции, содержащегося в Федеральном законе от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции». В соответствии с последним коррупция представляет собой:
а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства
в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами;
б) совершение деяний, указанных в подп. «а», от имени или в интересах юридического лица.
Как отмечается в Пояснительном докладе, подготовленном в рамках Совета Европы относительно Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию, основная цель включения определения понятия «коррупция» в текст Конвенции состоит в том, чтобы очертить надлежащие правовые рамки, в которых следует реализовывать обязательства, вытекающие из Конвенции. Это не исключает того, что государства при желании могут ре-цепиировать определение понятия «коррупция», содержащееся в Конвенции, и воспроизвести его в своем законодательстве5.
Как уже указывалось, после вступления Конвенции в силу для Российской Федерации ее положения не будут являться самоисполнимыми, поскольку в соответствии с п. 3 ст. 5 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» потребуют для применения издания внутригосударственных актов. При издании внутригосударственных актов, направленных на реализацию положений Конвенции, предстоит учитывать следующее.
Необходимо точное и исчерпывающее законодательное определение понятия «лица, понесшего ущерб в результате актов коррупции», поскольку оно является центральным для применения Конвенции и его им-плементация в законодательстве государств — участников Конвенции в том числе служит основанием для
5 URL: http://conventions.coe.int/Treaty/ Е^^еро^/Шт1/174.Ыт.
искового производства по делу и последующего применения санкций к ответчику. Одновременно с законодательным определением понятия «лицо, понесшее ущерб в результате актов коррупции» необходимо закрепить его правовой статус, в том числе в процессуальном праве, и порядок его приобретения.
Целесообразно установить законодательные критерии, которым должно соответствовать «лицо, понесшее ущерб в результате актов коррупции», включая механизм, в соответствии с которым реализуется норма, закрепленная в ст. 6 «Неосторожность пострадавшего» Конвенции. Согласно этой норме объем возмещения ущерба уменьшается или в его возмещении может быть отказано, принимая во внимание все обстоятельства, если истец по его или ее собственной вине способствовал причинению ущерба или его усугублению.
Необходимо установить источники финансирования, за счет которых будет возмещаться ущерб лицам, понесших ущерб в результате актов коррупции, а также особенности исполнения решений суда по подобным категориям дел.
Следует учитывать, что в соответствии со ст. 5 Конвенции каждая Сторона обязана предусмотреть в своем внутреннем праве надлежащие процедуры, позволяющие лицам, понесшим ущерб в результате акта коррупции, совершенного ее публичными должностными лицами в ходе осуществления ими своих функций, требовать возмещения ущерба от государства или в случае, если Сторона не является государством, от соответствующих властей данной Стороны. Таким образом, Конвенция допускает, что в определенных случаях ответчиком в исковом производстве может являться государство, а также его органы власти, должностные лица любого уровня. После вступления в силу указанное положение Конвенции дает право привлекать в качестве
ответчика по искам об ущербе, причиненном лицу (лицам) в результате актов коррупции Российскую Федерацию, а также ее органы государственной власти.
В связи с этим в зарубежных государствах сформированы различные подходы к правовому регулированию ответственности государства за коррупционные правонарушения, которые совершаются публичными должностными лицами. Например, Украина, для которой Конвенция вступила в силу 1 января 2006 г., в Законе от 7 апреля 2011 г. № 3206^1 «О принципах предотвращения и противодействия коррупции» предусмотрела, что одним из принципов предотвращения и противодействия коррупции является обеспечение возобновления нарушенных прав и законных интересов, возмещения убытков, вреда, нанесенного коррупционными правонарушениями (ст. 3). В свою очередь, ст. 25 указанного Закона регламентирует вопросы возобновления прав и законных интересов и возмещения убытков, вреда, нанесенного физическим и юридическим лицам в результате совершения коррупционного правонарушения. Согласно указанной статье физические и юридические лица, права которых нарушены в результате совершения коррупционного правонарушения и которым нанесен моральный или имущественный вред, убытки, имеют право на восстановление прав, возмещение убытков, вреда в установленном законом порядке.
Убытки, вред, нанесенные физическому или юридическому лицу вследствие незаконных решений, действий или бездеятельности субъекта, который осуществляет мероприятия по предотвращению и противодействию коррупции, возмещаются из государственного бюджета Украины в установленном законом порядке. Государство, Автономная Республика Крым, орган местного самоуправления, которые возместили убытки, вред, на-
несенный незаконным решением, действиями или бездеятельностью субъекта, который осуществляет мероприятия по предотвращению и противодействию коррупции, имеют право обратного требования (регресса) к лицу, которое нанесло убытки, вред, в размере выплаченного возмещения (кроме возмещения выплат, связанных с трудовыми отношениями, возмещения морального ущерба).
Следует назвать и Закон Украины от 5 июня 2012 г. № 4901^1 «О гарантиях государства относительно исполнения судебных решений», который предусматривает, что средства, выплаченные по решению суда о взыскании средств согласно настоящему Закону, считаются убытками государственного бюджета. По представлению органа Государственной казначейской службы Украины органы прокуратуры обращаются в интересах государства в суд с исками о возмещении убытков, нанесенных государственному бюджету. Если убытки, нанесенные государственному бюджету, являются результатом общих действий или бездеятельности нескольких должностных и служебных лиц, такие должностные и служебные лица несут солидарную ответственность.
Рассматриваемый Закон также устанавливает, что по представлению органа Государственной казначейской службы Украины органы прокуратуры обращаются в интересах государства в суд с исками о возмещении убытков, нанесенных государственному бюджету. В случае установления в действиях должностного, служебного лица государственного органа состава преступления по обвинительному приговору суда относительно него, вступившего в законную силу, государственные органы в установленном законодательством порядке реализуют право обратного требования (регресса) к такому лицу относительно возмещения убытков, нанесенных государственному бюджету, в размере вы-
плаченного возмещения, если иное не установлено законодательством.
На данном примере видно, что законодательство Украины подробно регламентирует не только ответственность государства за коррупционные правонарушения, совершаемые должностными лицами, но и компенсаторные механизмы возмещения убытков государственного бюджета, которые возникают в связи с ответственностью государства за коррупционные действия его должностных лиц.
Для Республики Молдова Конвенция вступила в силу 1 июля 2004 г. и согласно Закону от 25 апреля 2008 г. № 90-XVI «О предупреждении коррупции и борьбе с ней» лицо, которому причинен ущерб в результате деяний, указанных в ст. 256, 324, 325, 327, 332, 333, 334, 335 Уголовного кодекса Республики Молдова, имеет право на возмещение этого ущерба в соответствии с положениями Гражданского кодекса (ст. 23-1).
Согласно ст. 14 Гражданского кодекса Республики Молдова лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему в связи с этим убытков. Если лицо, нарушившее право другого лица, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе потребовать наряду с возмещением убытков часть дохода, оставшуюся после возмещения убытков.
Также Закон Республики Молдова «О предупреждении коррупции и борьбе с ней» предусматривает, что после возмещения ущерба за счет средств соответствующего бюджета ответчик имеет право регрессного требования к виновному лицу в размере выплаченного возмещения (ст. 23-1).
Для Республики Беларусь Конвенция о гражданско-правовой ответственности за коррупцию вступила в силу 1 июля 2006 г. Согласно Закону от 20 июля 2006 г. № 165-З «О борьбе с коррупцией» в систему мер борьбы с коррупцией входят
восстановление нарушенных прав, свобод и законных интересов физических и юридических лиц, ликвидация иных вредных последствий правонарушений, создающих условия для коррупции, и коррупционных правонарушений (ст. 5).
В соответствии со ст. 26 названного Закона вред, причиненный совершением правонарушения, создающего условия для коррупции, или коррупционного правонарушения, возмещается в порядке, установленном законодательными актами Республики Беларусь.
Гражданский кодекс Республики Беларусь предусматривает, что вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного управления и самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего законодательству акта государственного органа или органа местного управления и самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается соответственно за счет казны Республики Беларусь или казны административно-территориальной единицы (ст. 938).
По требованиям, связанным с возмещением вреда, причиненного совершением правонарушения, создающего условия для коррупции, или коррупционного правонарушения, устанавливается десятилетний срок исковой давности, исчисляемый со дня их совершения (ст. 26 Закона «О борьбе с коррупцией»).
В Республике Албания, для которой Конвенция вступила в силу 1 ноября 2003 г., действует Закон от 15 июля 1999 г. № 8510 «Об ответственности органов государственного управления». Согласно ст. 3 указанного Закона органы государственного управления, причинившие вред физическим или юридическим лицам, несут ответственность в случаях: совершения незаконных действий или бездействия;
совершения юридических действий или бездействия, которые принесли ущерб законным интересам физических или юридических лиц. В соответствии со ст. 4 данного Закона сотрудники государственных органов несут ответственность за причинение ущерба физическим или юридическим лицам в случае, если будет доказано, что они действовали недобросовестно.
В Республике Мальта, для которой Конвенция вступила в силу 1 июля 2004 г., в Гражданский кодекс были внесены поправки, касающиеся возмещения убытков в результате актов коррупции. Согласно ст. 1051А Гражданского кодекса Республики Мальта любое лицо, которое утверждает, что понесло ущерб в результате коррупционных действий, должно иметь право на иск с целью получения компенсации за ущерб, причиненный ему коррупционными действиями в отношении лиц, совершивших акт коррупции или санкционировавших такой акт.
Лица, которые совершили или санкционировали акт коррупции и которые не смогли принять разумные меры для предотвращения акта коррупции, должны нести солидарную ответственность за ущерб, нанесенный такого рода коррупционными действиями.
Согласно нормам, установленным Гражданским кодексом Республики Мальта, исковая давность в отношении дел о возмещении ущерба, причиненного коррупционными действиями должностных лиц, составляет три года со дня, когда лицу, понесшему ущерб, стало известно или исходя из здравого смысла должно было стать известно о возникновении ущерба или о совершенном акте коррупции и о лице, ответственном за это.
В Республике Болгария, для которой Конвенция вступила в силу 1 ноября 2003 г., действует Закон от 5 августа 1988 г. «Об ответственности государства и муниципалитетов за ущерб». Он предусматривает, что
государство и муниципалитеты отвечают за ущерб, причиненный физическим и юридическим лицам в результате незаконных актов, действий или бездействия должностных лиц в связи с исполнением ими своих служебных обязанностей.
Имплементационные мероприятия по реализации Конвенции необходимо осуществлять с учетом ст. 17 Конвенции, согласно которой никакие оговорки не могут быть сделаны в отношении какого-либо положения рассматриваемой Конвенции. В случае присоединения Российской Федерации к Конвенции правотворческие и правоприменительные органы должны будут обеспечивать безоговорочное выполнение всех ее положений, так как заявить к какому-либо положению оговорку согласно ст. 17 Конвенции не представляется возможным, т. е. прямо запрещается самой Конвенцией. В связи с этим Российская Федерация должна будет обеспечивать добросовестное выполнение всех международных обязательств, вытекающих из положений Конвенции в соответствии с ее условиями и без ссылок на особенности национальной правовой системы. В этом видится принципиальное отличие Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию от Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию, которая предусматривает возможность формулирования определенного количества оговорок к ее положениям (ст. 37).
В случае присоединения Российской Федерации к Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию и вступления ее в силу для нашей страны выполнение Конвенции будет контролироваться Группой государств против коррупции (ГРЕКО) (ст. 14 Конвенции).
В Конвенции содержится положение, согласно которому ее Стороны могут заключать двусторонние или многосторонние соглашения друг с другом по вопросам, рассматриваемым в этой Конвенции, в целях до-
полнения или укрепления ее положений и содействия применению закрепленных в ней принципов, или без ущерба целям и принципам Конвенции выполнять правила, относящиеся к данным вопросам, в рамках специальной системы, обязательной в момент открытия для подписания данной Конвенции (п. 2 ст. 19). Важность этой нормы обусловлена тем, что положения Конвенции могут быть развиты в отношениях между Российской Федерацией и другими государствами — участниками Конвенции, в частности государствами постсоветского пространства (Белоруссия, Азербайджан, Армения, Молдавия, Украина). Такое положение имеет определенное значение и для потенциального совершенствования антикоррупционных механизмов на постсоветском пространстве и укрепления двустороннего взаимодействия.
Присоединение Российской Федерации к Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию от 4 ноября 1999 г. предпола-
гает в качестве имплементационных мероприятий по реализации Конвенции как корректировку действующего российского законодательства, так и достижение целей Конвенции посредством совершенствования практики применения законодательства в антикоррупционной сфере. Следовательно, для эффективной им-плементации Конвенции в законодательство Российской Федерации потребуется осуществить целый комплекс организационно-правовых мероприятий различного характера.
Библиографический список
Каширкина А. А., Тиунов О. И. Международное право в орбите противодействия коррупции // Коррупция: природа, проявления, противодействие / отв. ред. Т. Я. Хаб-риева. М., 2012.
Морозов А. Н. Реализация международных договоров в Российской Федерации: правовые основания // Журнал российского права. 2009. № 2.
Правовые механизмы имплементации антикоррупционных конвенций / отв. ред. О. И. Тиунов. М., 2012.
