CC BY
45
методы формирования острой печеночной недостаточности в эксперименте (обзор литературы и собственные исследования)
м.д. уразметова, ф.а. хаджибаев, а.г. мирзакулов, б.б. акилов
Республиканский научный центр экстренной медицинской помощи
Острая печеночная недостаточность - синдром, развивающийся вследствие острого поражения паренхимы печени, которое сопровождается резкой утратой функции печени, что часто проявляется печеночной энцефалопатией и может вызвать полиорганную недостаточность с высоким риском смертельного исхода. Лечение тяжелой острой печеночной недостаточности остается наиболее сложной проблемой клинической практики. Для разработки новых препаратов и подходов к лечению пациентов с данной патологией необходимы воспроизводимые экспериментальные модели, максимально соответствующие реальным проявлениям болезни. в обзоре рассматриваются и критически оцениваются различные подходы к исследованию острой печеночной недостаточности на моделях у животных.
Ключевые слова: острая печеночная недостаточность, модели на животных, хирургическая модель, гепатотоксическая модель.
METHODS OF ACUTE LIVER FAILURE MODEL IN EXPERIMENT (THE REVIEW OF LITERATURE AND DISCUSSION OF OWN STUDIES)
m.d. urazmetova, f.a. khadjibaev, a.g. mirzakulov, b.b. akilov
Republican Research Centre of Emergency Medicine
The acute liver failure is the syndrome developing due to acute injury of a liver parenchyma which is followed by acute loss of liver functions that is often manifest by hepatic encephalopathy and can cause multiorgan failure with high risk of death. Treatment of severe acute liver failure remains the most complex problem in clinical practice. The reproduced experimental models which are most corresponding to real displays of a disease are necessary for development of new medicines and approaches for treatment of patients with this pathology. This review gives analysis and critical discussion of various approaches of an acute liver failure in models in animals.
Keywords: acute liverfailure, models on animals, surgical model, hepatotoxic model.
экспериментальное иследование
УДК: 616.36-008.64-036.11-092.4
Острая печеночная недостаточность (ОПН) является ургентным состоянием, причиной которого является, как правило, массивное повреждение клеток печени. Причинами развития данного состояния являются вирусные гепатиты, лекарственные и токсические вещества [1]. К развитию ОПН могут приводить тяжелые травмы, а также выполняемые в хирургических и онкологических клиниках операции по резекции печени [2]. Несмотря на то, что современные консервативные методы лечения ОПН в отделениях интенсивной терапии и в специализированных гепатологических отделениях позволяют достигать терапевтической эффективности и существенного снижения смертности, в тяжелых случаях консервативная терапия неэффективна, и единственным эффективным методом лечения ОПН является ортотопическая трансплантация печени. Вместе с этим сохраняется актуальность проблемы нехватки донорских органов. Главным недостатком аллогенной трансплантации является то, что пациенты после пересадки органа вынуждены пожизненно принимать иммуносупрессивные препараты, которые обладают выраженными побочными эффектами. Таким образом, разработка новых препаратов и способов лечения ОПН остается актуальной проблемой, а для этого необходима адекватная экспериментальная модель [7].
За последние десятилетия было разработано несколько различных экспериментальных моделей ОПН у животных. Следует отметить, что эти модели в отдельности отражают лишь часть особенностей ОПН, не воспроизводя все аспекты патогенеза данного состояния.
Следовательно, проблема разработки новых моделей ОПН сохраняет свою актуальность. В данном обзоре представлены различные модели, внедренные сегодня в практику экспериментальной хирургии [14].
Для моделирования ОПН в основном используют три подхода: использование гепатотоксических препаратов (ацетаминофен, галактозамин, тиоацетамид, четырех-хлористый углерод хирургический (тотальная или частичная гепатэктомия, полная/временная деваску-ляризация или комбинация этих двух методов), и др. и очень ограниченное число моделей, связанных с заражением животных вирусами. Изредка для оценки ОПН, индуцированной лекарственными растениями, применяют модели с затравкой эндотоксином и этанолом [17].
гепатотоксические модели. Большая часть токсических химических веществ приводит к повреждению печени, при котором некротизируются центральные либо периферические зоны долек. Для моделирования ОПН может потребоваться их повторное введение. В большинстве случаях печень регенерирует до нормальной, не измененной структуры ткани с постоянным количеством ее структурно-функциональных единиц. В других случаях, обычно при более длительном воздействии веществ, после регенерации нарушается архитектоника ткани печени с образованием цирроза. Основными химическими моделями являются введение ацетаминофена, D-галактозамина, четыреххлористого углерода ^04), тио-ацетамида, азоксиметана, конканавалина А [3,5,15,16].
острая печеночная недостаточность, индуцированная четыреххлористым углеродом. Индуцированное
СС14 повреждение печени является классической моделью, широко используемой для скрининга гепатопро-текторов. Острая гепатотоксичность СС14 заключается в биотрансформации до трихлорметил свободных радикалов СС13 или трихлорпероксил радикалов (СС13О2), продуцируемых системой эндоплазматического рети-кулума цитохром Р450 оксигеназа и вызывающих окислительный стресс и повреждение мембраны клеток. Эти свободные радикалы индуцируют ПОЛ, приводящее к повреждению клеток печени и усилению воспаления. Преимущество этой модели заключается в том, что СС14 вызывает фульминантный гепатит (некроз и жировое перерождение) за несколько часов, и этот процесс подобен наблюдаемому при острых гепатитах [17].
По данным литературы [18,19], введение СС14 сопровождается центролобулярным некрозом печени. Признаки подобного некроза являются следствием реакции ПОЛ мембран клеток и их органелл. Инициатором реакций ПОЛ выступает промежуточный продукт метаболизма вышеуказанного токсина - СС13, формирующийся в реакциях цитохромной системы. В процессе его появления регистрируется накопление малонового альдегида, индикатора ПОЛ. Механизм действия токсина объясняет причины развития некроза гепатоцитов, располагающихся в ацинусе перипортально. Этому способствует градиентное распределение цитохрома Р450 с максимальным содержанием в центролобулярных клетках, тогда как наибольшая глюкоронидазная активность регистрируется перипортально.
После введения СС14 животные могут погибнуть от прямого церебрального или от гепатотоксического эффекта токсина [20]. Причиной этого является скорость
поступления токсина в кровь, которая тесно связана с концентрацией, и соответственно от вязкости раствора. Так как чистый СС14 представляет собой водообразную жидкость, нами изучены различные концентрации токсина в растительном масле, уменьшающем вследствие большой вязкости скорость поступления токсина в кровоток.
Эффект токсического действия объясняется быстрым накоплением СС14 в кровотоке и ускоренным метаболизмом не только в ткани печени, но и в органах, содержащих меньшее количество ферментов монооксигеназной системы, в частности в головном мозге. Увеличение вязкости раствора СС14 сопровождалось снижением скорости поступления СС14 в кровь экспериментальных животных. Именно в таких условиях СС14 метаболизируется в основном в печени, индуцируя некроз гепатоцитов [6].
Нами изучены действие различных доз СС14 и путей их введения экспериментальным животным с целью моделирования ОПН [4,21].
На рис. 1 представлены данные о влиянии объемного соотношения СС14-растительного масла на летальность крыс через 2, 24, 48 и 72 часа после введения различных концентраций раствора. Чистый СС14 вызывал гибель всех (100%) животных в ближайшие 2 часа. Добавление к токсину в равном объеме растительного масла (1:1) вызывало гибель животных в более поздние, чем при чистом введении токсина сроки. Это объяснялось относительно медленным поступлением токсина в кровь и преимущественным распадом токсина в ткани печени. Дальнейшее разбавление токсина в растительном масле (1:9), как и следовало ожидать, смещало сроки гибели животных на более поздние, чем 72 часа, сроки, что не укладывалось в клиническую картину ОПН.
Примечание. По оси ординат - процент погибших от количества используемых в эксперименте крыс; по оси абсцисс - время, в течение которого наблюдали гибель животных.
Рис. 1. Влияние объемного соотношения СС14-растительное масло на летальность (%) крыс через 2, 24, 48 и 72 часа после индукции ОПН.
Таблица 1. Летальность крыс после внутримышечного введения различного количестваСС14 в растительном масле (в объемном соотношении 1:1)
Доза CCl4, мкл/100 г Всего крыс Число погибших крыс в дни наблюдений Летальность в течение 7 сут, %
1-е 2-е 3-и 4-е 5-е 6-е 7-е
50 6 1 17%
100 6 1 1 33
150 8 1 1 1 37,5
200 10 2 1 1 1 2 2 90
250 10 3 3 2 1 90
300 8 3 3 1 1 100
350 5 2 3 100
Экспериментальное введение различных доз CCl4, но уже в одинаковом объемном соотношении токсин-масло 1:1, показало, что летальность от введения различных количеств CCI4 была дозозависимой (табл. 1).
Выяснилось, что в наших условиях наиболее стабильной дозой, индуцирующей развитие ОПН у крыс, стало однократное внутримышечное введение токсина в дозе 200 мкл/100 г массы экспериментального животного, при котором животные погибали между 2-7-м днями эксперимента от клинической картины ОПН. Увеличение дозы до 350 мкл/100 г вызывало гибель всех животных в первые двое суток эксперимента, в большей степени за счет комы от прямого церебрального эффекта, чем от явлений ОПН. Напротив, малые дозы токсина (50 мкл/100 г) практически не вызывали гибель животных в первые 7 суток эксперимента (см. табл. 1) [22,23].
острая печеночная недостаточность, индуцированная другими токсинами. ОПН может также индуцироваться введением тиоацетамида, вызывающего окислительный стресс, образование оксида азота и активацию ядерного фактора kappa B. Введение куркумина повышало выживаемость животных, минимизируя окислительный стресс, повреждение гепатоцитов, связывание ядерного фактора kappa B и экспрессию белка инду-цибельной NO. На этой же модели было показано, что введение неселективного ингибитора NO-синтазы ухудшало состояние экспериментальных животных, повышая смертность и уровень в плазме билирубина общего (БО), аланинаминотрансферазы (АЛТ), креатинина и ФНО-а; предполагается, что активность конститутивной NO-синтазы играет основную протективную роль при острой ФПН. Угнетение NO усугубляет повреждение печени и энцефалопатию и повышает летальность крыс с ОПН, вызванной тиоацетамидом. Введение правастати-на этим животным улучшает биохимические показатели печени, смягчает проявления энцефалопатии и повышает их выживаемость [12,13].
Острый фульминантный гепатит может быть вызван конканавалином А, эта модель используется для повреждения печени аутоиммунного характера, индуцированного вирусами, алкоголем, ишемией [24].
Острую ФПН c последующей энцефалопатией моделируют d-галактозамином и липополисахаридом, азок-симетаном.
Широко применяется индуцирование ОПН ацета-минофеном, ассоциируемое с активацией врожденно-
го иммунитета, способствующей тяжести повреждения печени. Установлено, что эта модель ОПН у мышей сопровождается значительным увеличением количества макрофагов в печени, особенно в очагах некроза, как за счет пролиферации резидентных клеток, так и за счет притока циркулирующих моноцитов. Присутствие макрофагов и в очагах регенерации указывает, что они участвуют и в процессах репарации [10].
Алкогольная диета с последующим введением ацетаминофена мышам вызывает массивный некроз печени, часто приводящий к смерти из-за отека мозга. Стеатозные гепатоциты обладают повышенной чувствительностью к ацетаминофену из-за сниженного внутриклеточного содержания восстановленного глю-татиона [25].
Хирургические модели. Первые попытки создания хирургической модели ОПН были осуществлены O. Minkowski и соавт., который в 1886 г. выполнил гепа-тэктомию у гуся и описал появление судорог и комы после данной операции. F.C. Mann и соавт. в 1921 г. представил подробную клиническую картину ОПН у собак после удаления печени. По мере совершенствования хирургических возможностей были разработаны модели, для постановки которых применяется сосудистая техника. Первый опыт создания портокавального анастомоза «бок в бок» для сброса крови, минуя печень, была произведена M. Hahn и соавт. в 1893 г. Однако данная операция лишь ухудшала функцию органа, но не приводила к появлению признаков ОПН (выраженной энцефалопатии - прекома, кома, коагулопатии, значительного повышения уровня печеночных ферментов). В дальнейшем предприняли лигирование воротной вены с формированием портокавального анастомоза по типу «конец в бок» в сочетании с лигированием печеночной артерии, что приводило к появлению комы у крыс, которая длилась в течение 1 часа, а смерть животного наступала в среднем через 10 часов. Современные хирургические модели целесообразно подразделить на три группы: резекция печени и гепатэктомия, полная и частичная деваскуляризация печени и модели, сочетающие в себе резекцию и печени и деваскуляризацию [11].
Моделирование острой печеночной недостаточности гепатэктомией. Существует 2 способа гепатэктомии у крыс: двухэтапный и одноэтапный. Первый сложен в
выполнении, так как требует создания на первом этапе специального портокавального шунта, а второй этап выполняется несколько месяцев спустя после шунтирования. Поэтому этот способ не подходит для создания модели ОПН для изучения регенерации. Мы использовали одноэтапный метод гепатэктомии, разработанный еще в 1931 году G. Higgins и R. Anderson. При этом частичную резекцию печени у крыс выполняли по модификации F.G. Court и соавт., а тотальную по D. Azoulay и соавт. [7]. В некоторые этапы гепатэктомии нами были внесены небольшие изменения.
В эксперименте животные были разделены на две группы. 1-ю группу составили крысы с частичной резекцией 70% печени (частичная гепатэктомия - ЧГ), 2-ю группу - животные с субтотальной гепатэктомией (СГ), где доля резецированной части органа составила 90% (рис. 2). Выбор в группах различных способов гепатэктомии обусловлен выяснением механизма регенерации печени, на основании изучения влияния декомпенси-рованного после СГ организма, и способности его продуцировать и транспортировать в поврежденную ткань печени костно-мозговые HGF.
Крыс после внутрибрюшинного наркоза фиксировали в положении на спине на специальных станках. Начиная с 1,5 см выше от мечевидного отростка и до 2-3 см ниже пупка проводили срединную лапаротомию до 6-7 см. Затем коагулировали и рассекали 5 связок печени: серповидную, коронарную, две боковые перитонеаль-ные складки и круглую связку печени, являющуюся продолжением облитерированной пупочной вены.
При ЧГ удаляли срединную (37%) и левую латеральную (33%) доли печени (рис. 3). Доли удалялись после
наложения атравматического сосудистого зажима типа Бульдог и прошивания с лигированием синтетическими швами Рго1епе 6-0. При СГ дополнительно удаляли правую верхнюю и правую нижнюю доли печени (20%).
Использовали атравматические колющие иглы: 4-0 для срединной доли и 5-0 для верхней правой латеральной доли печени, которыми осторожно, стараясь не задеть магистральные сосуды органа, прокалывали паренхиму печени, ниже наложенных концов зажима. Только после этого зажимы открывали. Таким простым способом удаления долей печени нам удалось избежать большой кровопотери и достичь тонкого слоя некроза культи удаленных печеночных долей.
Нижняя попомш
Передняя Злдняя
XI юс 1 он. ы лот юостовля до ли
Рис. 2. Модель ОПН-СГ у крыс. Резекция правой, срединной и левых долек, а также передней части хвостатой доли.
Рис. 3. Схематическое изображение долей печени крысы. Рис. 4. Методика удаления доли печени с помощью сосудисто-
го атравматического зажима типа Бульдог.
Рис. 5. Этапы резекции печени крысы. Слева направо вид печени: до гепатэктомии, после ЧГ и СГ. СД - срединная доля, ЛЛД -левая латеральная доля, ПВД - правая верхняя доля, ПНД - правая нижняя доля.
Технически наиболее полное удаление печени у крыс является трудновыполнимым из-за невозможности максимального выделения ткани печени, расположенной вокруг нижней полой вены. Кроме того, крысы плохо переносят искусственную окклюзию портальной вены более 20 минут. И-за этого интраоперационно существует опасность сужения нижней полой вены, если при этом стараться максимально удалять долю печени, накладывая атравматический зажим слишком близко к основанию срединной доли печени.
модели с полной или частичной деваскуляризаци-ей печени и модели, сочетающие резекцию печени и деваскуляризацию. Практически все модели с деваску-ляризацией печени являются трудоемкими. Использование крупных животных затруднительно по этическим и экономическим соображениям, а эксперименты на мелких животных требуют применения микрохирургической техники и специального оборудования. Первые модели создавались с полной деваскуляризацией печени, выполнялся портокавальный анастомоз «конец в бок» в сочетании с лигированием печеночной артерии. Однако продолжительность жизни животных после такой операции не превышала 10-19 ч (в зависимости от вида животного). В дальнейшем исследования были направлены на создание обратимой модели с временной ишемией. Так M.K. Misra и соавт. 1972 г. описали данную модель у собак, которым был сформирован портокавальный анастомоз по типу «конец в бок» с последующим временным пережатием печеночной артерии. Описана модель, сочетающая в себе резекцию 75-80% печени с временной ишемией у свиней. Резекцию 70% печени выполняют также в сочетании с лигированием общего желчного протока. Однако следует отметить, что с усложнением модели она становится трудно воспроизводимой и требует наличия хирургических навыков. Активное внедрение микроинструментов послужило толчком к созданию новых экспериментальных моделей и значительно облегчило технику операции при создании известных ранее моделей. Так, на крысах описано выполнение портокавального шунтирования, резекции внепеченочных желчных протоков, частичной, субтотальной и тотальной гепатэктомии, гетеротопической и ортотопической трансплантации печени [8,9].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Несмотря на наличие большого количества моделей острой печеночной недостаточности, ни одна из них не является идеальной и универсальной. Каждая из них имеет свои недостатки и преимущества. Так, хирургические модели не всегда являются обратимыми и хорошо воспроизводимыми, они во многом зависят от хирургических навыков исследователя. Кроме того, такие модели как гепатэктомия характеризуются бедным спектром медиаторов воспаления, не соответствующим типичной острой печеночной недостаточности, что ограничивает применение данной модели в изучении патофизиологии печеночной недостаточности.
В то же время данная модель вполне может быть использована с целью изучения аппаратов «искусственной печени». Недостатков, связанных с медиаторами воспаления, лишены модели с ишемией печени и модели, сочетающие в себе резекцию печени и дева-скуляризацию, однако при усложнении модели снижается ее воспроизводимость. Гепатотоксические модели лишены вышеописанных недостатков, однако при воспроизведении данных моделей особую сложность представляет подбор и корректировка дозы гепатоток-сичного химического агента, кроме того, их влияние весьма вариабельно; многие из препаратов являются ядами и потенциально опасны для исследователя. Несомненно, выбор модели должен определяться задачами конкретного эксперимента. Представляется обоснованным, что для оценки аппаратов «искусственной печени» более предпочтительны модели на основе гепатэктомии. Для изучения острой печеночной недостаточности после обширных резекций печени более актуальными являются модели с резекцией печени, а для оценки эффективности терапии при острой печеночной недостаточности вирусной этиологии - модели с использованием различных вирусов, при острой печеночной недостаточности токсической этиологии - ге-патотоксические модели.
Таким образом, при планировании исследования для оценки эффективности терапии необходимо использовать модель (или несколько моделей), наиболее полно соответствующую замыслу исследования.
ЛИТЕРАТУРА
1. Буторова Л.И., Калинин А.в., Логинов А.Ф. Лекарственные поражения печени. Учеб.-метод. пособие. СПб. 2010: 64.
2. Гальперин Э.И., Дюжева Т.Г., Платонова Л.в. и др. Уменьшение повреждения печени при ее обширной резекции и токсическом поражении (экспериментальное исследование). Анналы хир. гепатол. 2008; 1: 51-55.
3. Павлович С.И., Брызгина Т.м., макагон н.в. и др. Инфильтрация печени клетками интактного и адаптивного иммунитета и их гибель в динамике экспериментального иммунного конканавалин-А-индуцированного гепатита. Рос. журн. гастро-энтерол. гепатол. колопроктол. 2011; 6: 42-48.
4. Хаджибаев А.м., Уразметова м.Д., мадаминов А.А. и др. Сравнительная оценка влияния аллогенных и ксеногенных изолированных гепатоцитов на иммунный статус крыс с острой печеночной недостаточностью. вестн. экспер. медицины. 2011; 2: 48-51.
5. Antoniades c.G., Quaklgia A., Taams I.S. et al. Source and characterization of hepatic macrophages in acetaminophen-induced acute liver failure in humans. Hepatology. 2012; 56 (2): 735-46.
6. Arshad M.I., Piquet-Pellorce C.L., L'helgoualc'h A. et al. TRAIL but not FasL and TNFa, regulates IL-33 expression in murine hepatocytes during acute hepatitis. Hepatology. 2012; 56 (6): 2353-62.
7. Azoulay D., Astarcioglu I., Astarcioglu H. et al. A new technique of one-stage total hepatectomy in the rat. Surgery. 1997; 121 (2): 219-22.
8. Baine A.M., Hori T., Chen F. et al. Fulminant liver failure
models with subsequent encephalopathy in the mouse. Hepatobiliary Pancreat Dis Int. 2011; 10 (6): 611-9.
9. Basu S. carbon tetrachloride-induced hepatotoxicity: a classic model of lipoid peroxidation and oxidative stress. S. Basu, L. Wikland. ed. Studies on experimental models. Totowa Humans Press. 2011: 457-80.
10. Batey R., Cao Q., Guld B. Lymphocyte-mediated liver injury in alcohol-related hepatitis. Alcohol. 2002; 27
(1): 37-41.
11. Court F.G., Laws P.E., Morrison C.P. et al. Subtotal Hepatectomy: A Porcine Model for the Study of Liver Regeneration. J Surg Res. 2004; 116: 181-6.
12. De Freitas Sousa B.S., Nascimento R.C., de Oliveira S.A. et al. Transplantation of boner marrow cells decrease tumor necrosis factor-a production and blood-brain barrier permeability and improves survival in a mouse model of acetaminophen-induced acute liver disease. Cytotherapy. 2012; 14 (8): 1011-21.
13. Farombi E.o., Nwankwo J.o., Emerole G.o. Modulation of carbon tetrachloride-induced lipid peroxidation and xenobiotic-metabolizing enzymes in rats fed browned yam flour diet. Afric J Med Med Sci. 2000; 29
(2): 127-32.
14. Fernandez J., Robles R., Marin C. et al. Fulminant hepatic failure and liver transplantation: experience of Virgen de la Arrixaca Hospital. Transplant Proc. 2003; 35: 1852-4.
15. Hai-Xia Wang, Man Liu, Shun-Yan Weng et al. Immune mechanisms of Concanavalin A model of autoimmune mechanisms. Wld J Gastroenterol. 2012; 18 (2): 119-25.
16. Huang H.C., Chang C.C., Wang S.S. et al. Pravastation for thioacetamide-induced hepatic failure and encephalopathy. Europ J Clin Invest. 2012; 42 (2): 1391-455.
17. Jaeschke F., Williams D.W., McGill M.R. et al. Models of drug-induced liver injury for evaluation of phytotherapeutics and other natural products. Food Chem Technol. 2013.
18. Kucera O., Al-Dury S., Lotjkova H. et al. Steatotic rat hepatocytes in primary culture are more susceptible to the acute toxic effect of acetaminophen. Phtisiol Res. 2012; 61 (2): 93-101.
19. Masuda Y. Learning toxicology from carbon tetrachloride-induced hepatotoxicity. Yajugaku Zasshi. 2006; 126: 885-99.
20. Novobrantseva T.I., Majeau G.R., Amatucci A. et al. Attenuated liver fibrosis in the absence of B-cells. J Clin Invest. 2011; 1213: 467-80.
21. Shapiro H., Ashkenzi M., Weizman N. et al. Curcumin ameliorates acute thioacetamide-induced hepatotoxicity. J Gastroenterol Hepatol. 2006; 21 (2): 358-66.
22. Tiegs G. Cellular and cytokine-mediated mechanisms of inflammation and its modulation in immunemediated live injury. Z Gastroenterol. 2007. 45 (1): 63-70.
23. Tunon M.J., Alvarez M., Culebras J.MK. et al. An overview of animal models for investigating the pathogenesis and therapeutic strategies in acute hepatic failure. Wld J Gastroenetrol. 2009; 15 (25): 3086-3098.
24. Vergani D., Mieli-Vergani G. Aetiopathogenesis of autoimmune hepatitis. Wld J Gastroenterol. 2008; 14 (21): 3306-12.
25. Xing W.W., Zou M., Liu S. et al. Hepatoprotective effects of IL-22 on fulminant hepatic failure induced by d-galactozamine and lipopolysaccharide in mice. Cytokine. 2011; 56 (2): 174-9.
ТАЖРИБАДА УТКИР ЖИГАР ЕТИШМОВМИЛИГИНИ МАЦИРИШ УСУЛЛАРИ (АДАБИЁТ ТАХ.ЛИЛИ ВА УЗ ТАДКИКОТЛАРИ)
м.д. уразметова, ф.а. хаджибаев, а.г. мирзакулов, б.б. акилов
Республика шошилинч тиббий ёрдам илмиймаркази
Уткир жигар етишмовчилиги - жигар паренхимасини уткир зарарланиши натижасида ривожланадиган синдром булиб, у жигар фаолияти кескин бузилиши билан кечади, жигар энцефалопатияси кузатилади ва улим курсаткичи ю;ори булади. Огир уткир жигар етишмовчилигини даволаш клиник амалиётининг дол-зарб муаммоларига киради. Янги дори воситаларни ва даволанишнинг янги усулларни амалиётга кири-тиш учун уткир жигар етишмовчилигини чакирадиган экспериментал усулларни ишлаб чикариш лозим ва ушбу усуллар синдромнинг клиник белгиларига максимал равишда мос тушиши керак. Адабиёт тах,лилида экспериментал жониворларда уткир жигар етишмовчилигини ривожлантирадиган турли хил усуллар ёри-тилган.
Калит сузлар:уткир жигар етишмовчилиги, жониворлардаги моделлар, хирургикмодел, гепатотоксик модел.
сведения об авторах:
Уразметова М.Д. - доктор медицинских наук, профессор (тел.: +99890-9562723).
Хаджибаев Ф.А. - доктор медицинских наук, руководитель отдела экстренной хирургии РНЦЭМП (тел.: +99890-1850364)
Мирзакулов А.Г. - врач-хирург отдела экстренной хирургии, докторант PhD 2 года обучения (тел.: +99894-6398024, e-mail: [email protected]).
Акилов Б.Б. - младший научный сотрудник отдела экстренной хирургии РНЦЭМП (тел.:+99890-9920045).
