CC BY
59
УДК 340.115 ББК 67.0
МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА ПОЗНАНИЯ ИМПЕРАТИВНЫХ НОРМ РОССИЙСКОГО ПРАВА: СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ
КОНСТАНТИН ЕВГЕНЬЕВИЧ ТОРЧИЛИН,
Помощник судьи Тамбовского областного суда E-mail: kandlcom@rambler.ru Научная специальность 12.00.01 — теория и история права и государства;
история учений о праве и государстве
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Представлены подробное осмысление и оценка содержания системы методов научного познания теории государства и права в целях выработки методологической основы специального исследования, предметом которого выступают императивные нормы российского права.
Ключевые слова: методология, метод научного познания, система методов, методологическая основа, норма права, императивная норма права.
Annotation. In article accomplished a detailed understanding and evaluation the content of methods of scientific cognition of State and Law Theory for a view to making a methodological basis of special research, which are the subject of imperative norms of Russian law.
Keywords: methodology, method of scientific knowledge, a system of methods, the methodological basis, norm of law, imperative norms of law.
Методологическая составляющая научно-исследовательской деятельности имеет особое значение для организации процесса познания и во многом определяет состоятельность результатов научного поиска.
Как отметил Н.Н. Тарасов, «именно степень методологической разработанности, методологическая оснащенность любой современной науки решающим образом определяет ее эвристический потенциал, исследовательскую состоятельность и перспективы развития» [1, с. 7]. С данным суждением надлежит согласиться, поскольку оно аргументированно и соотносится с положениями философии науки об исключительном характере и функциях методологии научного познания. Трактуемая как в качестве самостоятельной области знания [2, с. 478-485], так и в статусе когнитивного раздела конкретной науки [3, с. 167; 4, с. 6; 5, с. 12], методология аккумулирует совокупность выработанных и апробированных научным сообществом требований, адресованных субъекту научного познания [6, с. 79-80], направленных на обеспечение эффективности, оптимизации и рационализации процесса получения и переосмысления теоретических и эмпирических знаний, чем предписывает наиболее
продуктивные формы и алгоритмы данной деятельности [7, с. 14], существующие в рамках постне-классической парадигмы науки, а также содержит механизмы самокоррекции научного поиска [8, с. 57]. Представляется возможным утверждать, что состояние методологии и степень ее уяснения субъектом познания непосредственно влияют на качественные и количественные характеристики получаемых научных знаний, определяя пределы возможной динамики развития конкретной науки, ее онтологический, эвристический, гносеологический, прогностический и прикладной потенциал. В связи с изложенным, закономерной видится отмеченная Л.А. Микешиной тенденция возрастания роли методологии в современной науке [9, с. 235].
В контексте выработки методологии конкретного исследования надлежит согласиться с суждением Н.А. Власенко и Н.А. Климентьева о том, что «Метод познания зависит от композиции (комбинации) познавательных средств, а также от цели, поставленной познающим» [10, с. 23]. Формирование методологической основы познания императивных норм права, как и всякого другого методологического фундамента
исследования, лежит в плоскости выявления во всем богатстве методов юридической науки именно тех познавательных процедур, комплексное использование которых позволит достигнуть поставленной цели исследования. Подобный алгоритм продиктован необходимостью учета и аналитического сочетания, с одной стороны, требований принципа методологического плюрализма, а с другой — предметности, как признака метода научного познания. Последние находятся в некоторой конфронтации, поскольку методологический плюрализм предписывает вовлечение в процесс научно-исследовательской деятельности как можно более широкого объема средств и способов познания [11, с. 71], в то время как признак предметности напротив, налагает ограничения на количественные показатели используемых методов, указывает на естественные пределы познавательного потенциала всякого метода, выражающиеся в его пригодности к научному осмыслению конкретных предметов и явлений, а также в закономерной неэффективности метода вне данной области применения.
В теории государства и права России выработано несколько подходов к классификации методов научного познания, самый распространенный из которых основан на критерии области применения научного метода. Этот критерий предполагает дифференциацию методов познания в зависимости от широты их использования, то есть от количественного показателя отраслевых, прикладных и историко-правовых наук, в которых конкретный метод находит применение, а также в зависимости от количества стадий научно-исследовательского процесса, в которых метод научного познания может быть использован. В рамках классификации по указанному критерию существует 4 группы методов научного познания [12, с. 10-15], аналитическое осмысление которых позволит оценить пригодность структурных элементов каждой из данных групп к познанию императивных норм права.
Группа всеобщих методов научного познания аккумулирует методы, которые определяются как общие философские мировоззренческие подходы, выражающие наиболее универсальные принципы мышления [13, с. 17]. В рамках рассматриваемой классификации постулируется, что эта группа методов находит применение во всем объеме юридических наук и используется на всех, либо на превалирующем большинстве стадий научно-исследовательской деятельности. К данным методам научная и учебная литература относит метафизику, диалектику и синергетику.
Метафизику представляется возможным определить как метод научного познания, основанный на рассмотрении тех или иных предметов, объектов и явлений в их обособленном состоянии [14, с. 119], не
учитывающем объективно существующих структурно-функциональных связей и внешних взаимоотношений предмета исследования с иными предметами, объектами и явлениями [15, с. 40-41]. Диалектика определяется учеными как научный метод, базирующийся на началах, радикально противоположных метафизическим, и предписывающий рассматривать предмет познания как непрерывно развивающийся под влиянием качественных и количественных изменений, а также находящийся во множестве структурных и функциональных связей. Длительность процесса развития диалектики, начало которого относиться к эпохе античности, обусловила возникновение множества видов данного метода [1, с. 102-107], два из которых нашли широкое практическое применение в научном осмыслении государственно-правовых явлений. Первый из них — идеалистическую диалектику, можно определить как оформившийся трудах И. Канта, И. Фихте, Ф. Шеллинга и Г. Гегеля в конце XVIII — начале XIX вв. метод познания, раскрывающий законы и принципы сложного и многоуровневого процесса развития мысли, основанный на трактовке первичности сознания субъекта по отношению к объекту, зависимости и производности материи от мышления [16, с. 34-35]. Второй из названных видов, материалистическая диалектика, является исторически более поздним, возникшим в середине XIX в. в трудах К. Маркса и Ф. Энгельса. Данный метод был построен на началах идеалистической диалектики, однако был диаметрально противоположен в решении фундаментального вопроса о соотношении материи и идеи. Гносеологическая составляющая данного метода основана на специфичной, материалистической трактовке универсальных закономерностей развития объективной действительности, что рельефно проявилось на всем объеме обращенных к субъекту познания когнитивных предписаний [17, с. 384].
Синергетика трактуется как разработанный во второй половине XX в. в трудах Г. Хакена [18-20] междисциплинарный подход к изучению самопроизвольных, самоорганизующихся, случайностных процессов и систем. Здесь важно отметить острую дискуссионность вопроса о месте и значении синергетики в системе методов теории государства и права. Так, А.Б. Вен-геров видит в синергетике качественно новый метод, пришедший на смену утратившей методологический потенциал диалектике [21, с. 56], перспектива которой видится автором в статусе структурного элемента синергетики. В противоположность данному мнению, А.К. Черненко полагает, что синергетика, наоборот, является структурным элементом диалектики, развивающим диалектический метод [22, с. 15]. Также надлежит обратить внимание на взгляд В.М. Сырых,
считающего, что статус синергетики как всеобщего метода сомнителен, поскольку по своей природе этот метод ориентирован на получение и развитие эмпирических знаний, и, соответственно, неприменим на более наукоемком, теоретическом уровне познания, связанном с познанным, закономерным, необходимым, существенным, повторяющимся и устойчивым [23, с. 124-125]. Таким образом, можно констатировать, что в рамках существующей по данному вопросу полемики до настоящего момента не было выработано однообразного подхода к пониманию значения и потенциала данного метода.
Осмысление доктринальных взглядов и суждений правоведов по поводу всеобщих методов научного познания позволяет сделать умозаключение о целесообразности использования материалистической диалектики в качестве мировоззренческой основы познания императивных норм российского права. Обоснованием данного умозаключения явилось сочетание следующей совокупности логически взаимосвязанных суждений и выводов. Во-первых, признавая значимость метафизики для теории государства и права [24], следует также учитывать, что метафизика является методом, ограниченность познавательного потенциала которого была убедительно доказана еще в XIX в. В связи с данным обстоятельством уже в дореволюционной отечественной юридической доктрине сложились преимущественно критические взгляды на данный метод [25, с. 3] с одновременным ориентированием правоведов на использование иных средств научного познания [26]. Во-вторых, использование идеалистической диалектики в процессе познания императивных норм права России не рационально в связи с особенностями предписываемых идеализмом познавательных процедур, принятие за исходную гносеологическую базу которых не позволит объективно осмыслить данную сложную теоретическую конструкцию, объяснить ее природу, раскрыть современное положение и сделать прогноз о будущем состоянии. В-третьих, как уже было отмечено, статус синергетики в системе методов познания государственно-правовых явлений не определен, взгляды на ее сущность характеризуется дискуссионностью, а задача осмысления когнитивной ценности данного метода для теории государства и права до настоящего момента не решена. В-четвертых, имеются достаточные основания для констатации успешной апробации диалектико-материалистической методологической основы в процессе познания теоретической сущности норм права [27-35].
Диалектико-материалистическая методологическая основа позволит системно и последовательно осмыслить императивные нормы права, с одной стороны, как концепцию, теоретическую модель правовой
нормы, обладающую специфическими отличительными признаками, а с другой стороны — как множество конкретных форм прикладной реализации данной модели в виде элементарных единиц обширного массива дифференцированных по предмету регулирования и смысловому содержанию действующих в Российской Федерации правовых норм.
Специфика когнитивных предписаний материалистической диалектики обусловит потребность в рассмотрении исследуемого предмета, во-первых, как детерминированного конкретно-историческими обстоятельствами и множеством общественных отношений, в которых особую значимость имеют экономические и политические, во-вторых — как образованного вследствие длительного и нелинейного генезиса государственно-правовых явлений, на протяжении которого концепция, смысловое содержание, формы выражения и пределы возможного поля правового регулирования императивных норм права непрерывно изменялись.
Используемый всеобщий метод даст основания для рассмотрения императивных норм как динамичного объекта, содержащего внутренние противоречия [17, с. 22], и развивающегося в процессе постоянной конфронтации этих противоречий [36, с. 136], представленных взаимосвязанными различиями как в смысловом содержании каждого отдельного элемента нормы права, так и диссонансами между гипотезой, санкцией и диспозицией каждой конкретной императивной нормы. Помимо этого, с избранных мировоззренческих позиций императивные нормы права будут восприниматься непрерывно находящимися в сложной системе структурных и функциональных взаимосвязей с множеством других государственно-правовых и социальных явлений [37-42]. Значимым частным проявлением данной взаимосвязи, также оказывающим существенное влияние на развитие исследуемого объекта, и нуждающимся в соответственном учете, выступают внешние противоречия исследуемого предмета, выраженные, в том числе, в несоответствии предписания императивной нормы потребностям социума по тем или иным причинам, например — в связи с устареванием содержания диспозиции или санкции нормы в условиях изменившихся социально-правовых реалий.
Рассмотренный подход также дает достаточные основания для трактовки процесса законодательный деятельности, направленного на закрепление новых, а также развитие уже существующих императивных норм, как основной легитимной формы снятия остроты внутренних и внешних противоречий данных норм. При этом следует учитывать, что в ходе данного процесса на федеральном, региональном и местном уровнях происходит решение противоречий и другого рода, представленных конфронтациями между воззрениями
политических сил общества на оптимальные пути регулирования правоотношений посредством императивных норм права [43, с. 10-11]. Одновременно данный процесс выступает качественной реакцией публичной власти в форме категорических дозволений (управомо-чивания), обязываний и запретов на определенные количественные проявления в поведенческих паттернах общества, социальных групп или индивидов [17, с. 385], что значимо для правильного понимания сущности и механизмов развития исследуемого предмета.
Важно подчеркнуть, что общие, руководящие предписания выбранной методологической основы задают совокупности общенаучных, специальных и частных методов научного познания определенное направление для достижения поставленных задач, организуют комплексное применение данных методов на различных стадиях научно-исследовательской деятельности [10, с. 25]. В свою очередь именно на названные группы методов возлагаются задачи непосредственного содействия субъекту в получении определенных научных результатов.
Первая из указанных групп — общенаучные методы, определяется в качестве совокупности формально-логических [12, с. 10-11] способов познания, не охватывающих весь процесс научно-исследовательской деятельности, но широко используемых на его отдельных стадиях большинством юридических наук [44, с. 19]. В числе данных методов правоведы называют анализ, синтез, индукцию, дедукцию, сравнение, отвлечение, обобщение, аналогию, абстрагирование, идеализацию, формализацию, описание, объяснение, конъюнкцию, дизъюнкцию, а также некоторые иные логические операции.
Характеризуя общенаучные методы, представляется возможным утверждать, что их значимость для познания императивных норм права объективно высока, поскольку рациональное осмысление всякого государственно-правового явления требует обращения к формально-логическим познавательным процедурам. К исключительным когнитивным функциям последних надлежит отнести обеспечение логической формы мышления субъекта познания [45, с. 8-10], ориентирование субъекта на строгое соблюдение основных логических законов в целях определенности, обоснованности, последовательности и непротиворечивости мыслей и их связей [45, с. 12-15]. В рамках формальной логики выработана совокупность логических операции с понятиями (определение, обобщение, ограничение и деление понятия, классификация понятий, объединение, пресечение и образования дополнения к классу понятий, и т.д.), использование которых выступает необходимой предпосылкой рационального осмысления изучаемого объекта.
В частности, анализ позволит выделить элементарный состав императивной нормы права, локализовать и последовательно рассмотреть внутреннюю структуру, видовое разнообразие, а также совокупность отличительных признаков ее гипотезы, диспозиции и санкции. С помощью анализа представиться возможным подразделить все множество функциональных проявлений императивных норм на составные элементы, в связи с чем не только выявить совокупность их функций, но и создать предпосылки для подробного рассмотрения каждой конкретной функции в ходе исследования. Помимо этого, анализ выступает важным когнитивным средством дифференциации общего видового многообразия правовых норм, позволяющим уяснить место и значение императивных норм в системе права, проследить характер структурных и функциональных взаимосвязей между императивными, диспозитивными, рекомендательными и поощрительными правовыми нормами. Также надлежит отметить особое значение анализа в процессе осмысления комплексного характера самих императивных норм права, оценки правильности классификационных критериев выделения разновидностей данных норм, а также выявления признаков и функций каждого конкретного вида императивных норм права.
Синтез выступает неотъемлемо корреспондирующим анализу средством познания, соединяющим подразделенные в ходе анализа элементы формальнологического объема понятия «императивные нормы права» и возвращающим данные элементы в прежнее целостное состояние, обогащенное новыми, полученными в ходе анализа знаниями [46, с. 34-35]. Кроме того, именно синтез позволит сформировать совокупность расширяющих познание суждений об алгоритмах и характере взаимодействия между структурными частями анализируемых предметов и явлений [46, с. 543-544], а также выступит критерием проверки правильности и полноты проведенного анализа.
Специфика предмета исследования объясняет острую необходимость в широком и комплексном применении процедур индукции и дедукции.
Посредством индуктивных методологических предписаний будет осуществлено обобщение всей совокупности полученных в ходе исследования частных знаний, а также выведение на основе их сопоставления ряда обладающих большей степенью общности теоретических умозаключений об исследуемом предмете, в том числе о наиболее значимых свойствах данного вида правовых норм и закономерностях проявлений этих свойств, функциональном потенциале и особенностях его использования в различных отраслях отечественной правовой системы. Дедуктивные познавательные процедуры создадут условия для подробного
рассмотрения дискретной структуры обобщенных теоретических знаний об исследуемом виде правовых норм, выявления структурных взаимосвязей между общими идеями концепции императивных норм права и частными формами реализации данной концепции в отраслевом законодательстве.
Применение в отдельных, но значимых аспектах исследования найдет метод сравнения. С помощью данной познавательной процедуры, в частности, будут сопоставлены родовое понятие «норма права» с видовым понятием «императивная норма права». Аналогичная мыслительная операция будет произведена с однородными видовыми понятиями «императивная норма права», «диспозитивная норма права», «рекомендательная норма права» и «поощрительная норма права». Соотношения названных понятий позволит выявить их сходства и различия, в связи с чем глубже познать исследуемый предмет, установить и описать совокупность функций и признаков, присущих только императивным нормам права и не свойственных ни родовому, ни однородным видовым понятиям. Названную цель будет также преследовать сопоставление сделанных индуктивных умозаключений об общей теоретической концепции императивных норм с дедуктивными умозаключениями о частных атрибутах данного вида правовых норм.
Знания, полученные по результатам сравнения понятий, также будут использованы в качестве значимых предпосылок для выводов посредством другой логической операции — аналогии. Последняя будет использована для восполнения пробелов в теоретических знаниях об императивных нормах права путем построения и проверки гипотез об общности некоторых качеств, не изученных у императивных норм, но доказано свойственных неимперативным нормам. Речь идет о признаках, общих и специальных функциях, о классификационных критериях, а также видовых группах.
Ввиду специализированного характера проводимого исследования, востребованными выступают методы абстрагирования [46, с. 9] и отвлечения [46, с. 417-418], предписания которых позволят мысленно опустить ряд аспектов в области исследования, в связи с чем сосредоточить большее внимание на поиске и развитии значимых для достижения конкретной задачи знаний об императивных нормах права. Ограниченное применение в исследовании также найдет метод идеализации, как частная форма абстрагирования, пригодная для построения идеализированного понятия императивной нормы права с целью лучшего уяснения сущности и свойств данного понятия
Посредством метода обобщения будет осуществляться выделение устойчивых, существенных и необходимых признаков и связей, равно присущих всему
видовому многообразию императивных норм права.
Наряду с приведенными средствами познания, формализация, описание, объяснение и иные формально логические методы также будут использованы в процессе исследования. При всем изложенном следует согласиться с мнением Н.Д. Эриашвили и В.П. Малахова о том, что значительный познавательный потенциал формально-логической методологии в юриспруденции проявляет свои пределы, в частности при обращении к социально-содержательному аспекту исследуемого предмета [47, с. 20], что объясняет значимость использования и когнитивную ценность специальных и частных методов научного познания.
Образующие вторую группу специальные методы определяются учеными как совокупность способов познания, выработанных в не юридических гуманитарных науках, а также в естественных и технических науках [48, с. 18], находящих применение в ограниченных частях юридического исследования при наличии соответствующей потребности. К числу данных методов правоведы относят статистический метод [44, с. 20], математический метод [49, с. 1], социологический метод [50, с. 22-23; 51, с. 33-44], психологический метод [52, с. 19-23], кибернетический метод [53], а также некоторые иные способы познания.
Необходимо обратить внимание на дискуссион-ность наличия в рассматриваемой классификации специальных методов научного познания теории государства и права. Ряд ученых объединяет общенаучные и специальные методы, тем самым сокращая количество видов методов до трех: всеобщих, общенаучных и частных. Отмечая распространенность подобного подхода необходимо согласиться с взглядом В.М. Сырых о целесообразности выделения специальных методов в качестве отдельного вида в связи с имеющимися существенными различиями между формально-логическими методами и методами конкретных отраслевых неюридических наук [12, с. 10-11]. При этом также следует учитывать минимизацию потребности в применении специальных методов в процессе научного осмысления императивных норм права, что надлежит считать важной особенностью исследуемой методологической основы.
Частные или частнонаучные методы определяются правоведами как средства познания, выработанные в рамках самой юридической науки либо заимствованные в иных областях знания и существенно измененные, приспособленные к непосредственному познанию государственно-правовых явлений [12, с. 12-13]. Характерными признаками частных методов являются узкая когнитивная специализация на предмете и объекте юриспруденции, а также ограниченная область применения, охватывающая теорию государства и
права, отраслевые, историко-правовые и прикладные юридические науки. Как отметил В.М. Сырых, «Метод теории государства и права не является простым воспроизведением философских положений или общих и специальных методов научного познания. Он имеет собственное содержание — специфические закономерности познания политико-правовых явлений, которые формируются в виде правил, принципов познания, ориентирующих юристов на раскрытие закономерностей функционирования и развития исследуемых явлений» [54, с. 35].
Множество задач теории государства и права, связанных с познанием общих закономерностей возникновения, функционирования и развития сложнейших государственно-правовых явлений, обуславливает многообразие выработанных правоведами частных методов. При этом, с учетом характера предмета познания, высокое значение для осмысления сущности императивных норм права приобретает преимущественно формально-юридический или нормативно-догматический метод [50, с. 23-24], применяемый как в целях формирования терминологического аппарата юриспруденции, выявления признаков и интерпретации теоретических понятий и определений, так и для толкования позитивного права [13, с. 20]. Именно посредством данного метода может осуществляться выработка положений, выводов и заключений, направленных на развитие имеющихся в юридической науке теоретических знаний об институте императивных норм права, в том числе в формах уточнения и расширения понятийно-категориального аппарата, касающегося императивных норм права, конкретизации и обобщения знаний о системе признаков, функций и видовом многообразии императивных норм.
Для достижения отдельных задач исследования имеется потребность в ограниченном использовании метода теоретико-правового и социально-правового моделирования [55], а также метода толкования (интерпретации) норм права [16, с. 53]. Данные средства познания создадут совокупность предпосылок для индуктивных и дедуктивных умозаключений о сущности, отдельных признаках и функциях императивных норм права.
Одновременно следует констатировать минимизацию или полное отсутствие необходимости в применении прочих частных методов теории государства и права, в числе которых можно выделить, например, сравнительно-правовой метод [56, с. 47] и метод правового эксперимента [57].
Обобщая изложенные положения и умозаключения, а также подводя им итог, представляется возможным сделать следующие выводы:
1. Методологическая основа познания императив-
ных норм российского права представляет собой сложную и комплексную конструкцию, формально-логический объем которой образован системой принципов научного познания, упорядоченной совокупностью методов научного познания, а также суммой категорий, имеющих методологическое значение.
При относительной статичности принципов научного познания, когнитивные предписания которых актуальны для всякого исследования, объем научных методов динамичен: специфика предмета и объекта исследования, намеченные цели и поставленные задачи рельефно проявляются на видовом разнообразии методов, применение которых создаст необходимые условия для получения желаемого научного результата. Это обстоятельство обуславливает предъявление к субъекту познания требования тщательной локализации и системного применения таких методов.
2. Рефлексивное осмысление методологического раздела теории государства и права на предмет пригодности когнитивного содержания конкретных научных методов к познанию указанного предмета позволило выработать логический объем системы методов познания императивных норм российского права. Данный объем включает в себя материалистическую диалектику как философско-мировоззренческую основу, совокупность общенаучных формально-логических методов познания, а также некоторые виды частных методов. При этом специфика исследуемого предмета обусловила не востребованность специальных методов научного познания.
3. Использование выработанной методологической основы познания императивных норм права требует учета того обстоятельства, что существующие классификации методов научного познания по ряду причин являются условными, а сформированная на их основе система методов теории государства и права не носит исчерпывающий характер. По данному поводу В.М. Сырых пишет, что «... метод правовой науки предстает сводом, своего рода кодексом правил, принципов научного познания, который пока что остается несистематизированным, а его содержание — аморфным и неопределенным. К тому же он находится в постоянном развитии, совершенствовании, поскольку всякое дальнейшее прогрессивное развитие социальных наук, в том числе правоведения, неизменно влечет появление новых методов познания государства и права» [54, с. 29]. Разделяя приведенную оценку методологии, представляется возможным утверждать, что сформулированные положения, сделанные выводы и умозаключения не претендуют на логическую полноту и исчерпывающий охват всего когнитивного богатства теории государства и права, в связи с чем они могут быть развиты и дополнены в процессе познания. Вме-
сте с тем совокупность изложенных знаний отражает наиболее значимые содержательные аспекты методологической основы проводимого исследования и пригодна к применению в процессе познания императивных норм права.
4. Принимая во внимание объективность существования устойчивых формально-логических взаимосвязей между однородными видовыми понятиями, представляется возможным утверждать, что выработанная по результатам исследования методологическая основа закономерно пригодна также и для познания иных, соподчиненных по отношению к родовому подчиняющему понятию «норма права» видовых понятий. В частности, описанная совокупность методов научного познания, без существенной содержательной коррекции может быть использована для осмысления сущности диспозитивных, рекомендательных, поощрительных, специальных, регулятивных, охранительных, запрещающих, дозволяющих, обязывающих, а также иных видов норм права.
Литература
1. Тарасов Н. Н. Методологические проблемы юридической науки. — Екатеринбург: Изд-во Гуманитарного Университета. 2001. — 264 с.
2. Большая Советская Энциклопедия. 3-е издание. Т. 16. — М.: Советская Энциклопедия, 1974. — 615 с.
3. Кохановский В. П. Философия и методология науки: учебник для высших учебных заведений. — Ростов н/Д. : Феникс, 1999. — 576 с.
4. Осокин Р. Б. Уголовное право в схемах (общая часть): учеб. наглядное пособие. — М.: Щит-М, 2006. — 86 с.
5. Уголовное право Российской Федерации: учебник / под общ. ред. И. А. Бобракова, А. А. Телегина. — Брянск: Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации, 2008. — 627 с.
6. Подкорытов Г. А. О природе научного метода. — Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1988. — 226 с.
7. Штофф В. А. Введение в методологию научного познания: учеб. пособие. — Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1972. — 191 с.
8. Ушаков Е. В. Введение в философию и методологию науки: учебник. — М.: Экзамен, 2005. — 528 с.
9. Микешина Л. А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования: учеб. пособие. — М.: Прогресс-Традиция: МПСИ: Флинта, 2005. — 464 с.
10. Проблемы теории государства и права: учебник / под ред. В. М. Сырых. — М.: Эксмо, 2008. — 528 с.
11. Боер А. А., Кузнецов Э. В., Старовойтова Л. Э. Теория права и государства: учеб. пособие / под общ. ред. Э. В. Кузнецова. — СПб.: ГУАП, 2007. — 386 с.
12. Сырых В. М. Метод правовой науки: (Основные элементы, структура). — М.: Юрид. лит.,
1980. — 176 с.
13. Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права: учебник. — М.: Юристъ, 2009. — 544 с.
14. Аристотель. Метафизика: соч. в 4 т. — М.: Мысль, 1976. — Т. 1. — 550 с.
15. Гаджиев Г. А. Онтология права: (критическое исследование юридического концепта действительности): монография. — М.: Норма: ИНФРА-М, 2013.
16. Проблемы теории государства и права: учебник: в 2 ч. / В. А. Затонский, А. Е. Михайлов, А. В. Захаров [и др.]; под ред. А. с. Мордовца, Р. В. Пузико-ва. — Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г. Р. Державина, 2012. — Ч. 1. — 681 с.
17. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. — 2-е. изд. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1961. — Т. 20. — 827 с.
18. Хакен Г. Синергетика. — М.: Мир, 1980. — 406 с.
19. Хакен Г. Синергетика. Иерархии неустойчи-востей в самоорганизующихся системах и устройствах. — М.: Мир, 1985. — 424 с.
20. Хакен Г. Тайны природы. Синергетика: учение о взаимодействии. — М. ; Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2003. — 320 с.
21. Венгеров А. Б. Синергетика и политика // Общественные науки и современность. — 1993. — № 4. — с. 55-69.
22. Черненко А. К. Теоретико-методологические аспекты формирования правовой системы общества: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. — М., 2006. — 47 с.
23. Сырых В. М. Материалистическая диалектика как метод познания права и современность // Современные методы исследования в правоведении / под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. — Саратов: СЮИ МВД России, 2007. — с. 123-164.
24. Мартышин О. В. Метафизические концепции права // Государство и право. — 2006. — № 2. — с. 64-71.
25. Чичерин Б. Н. Философия права. — М.: Типолитография Товарищества И. Н. Кушнерев, 1900. — 344 с.
26. Свиридов В. В. Российская социолого-право-вая мысль (рубежа XIX-XX вв.) о феномене взаимодействия как основе «социального» // Признание права и принцип формального равенства: сборник трудов Международной научной конференции (г. Воронеж, 10-11 июня 2015 г.). — М.: Современная экономика и право, 2015. — с. 289-296.
27. Лапшин И. с. Диспозитивные нормы права: монография / под ред. В. Н. Баранова. — Н. Нового-род: Нижегородская академия МВД России, 2002. — 132 с.
28. Сенякин И. Н. Специальные нормы советского права / под ред. М. И. Байтина. — Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1987. — 97 с.
29. Кулапов В. Л. Рекомендательные нормы советского права / под ред. М. И. Байтина. — Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1987. — 111 с.
30. Баранов В. М. Поощрительные нормы советского социалистического права / под ред. М. И. Байтина. — Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1978. — 147 с.
31. Нормы советского права. Проблемы теории / В. К. Бабаев, М. И. Байтин, В. М. Баранов, Н. Н. Воплен-ко [и др.] / под ред. В. К. Бабаева, М. И. Байтина. — Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1987. — 248 с.
32. Ткаченко Ю. Г. Нормы советского социалистического права и их применение. — М.: Госюриздат, 1955. — 66 с.
33. Шебанов А. Ф. Нормы советского социалистического права: лекция. — М.: Изд-во Московского унта, 1956. — 45 с.
34. Основин В. с. Нормы советского государственного права. — М.: Госюриздат, 1963. — 110 с.
35. Рыбушкин Н. Н. Запрещающие нормы в советском праве. — Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1990. — 113 с.
36. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. — 2-е. изд. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. — Т. 4. — 615 с.
37. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. — 2-е. изд. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1961. — Т. 19. — 670 с.
38. Осокин Р. Б. Эффективность уголовной ответственности за преступление, предусмотренное ст. 242 УК РФ // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. — 2010. — Вып. 6 (86). — с. 317-319.
39. Осокин Р. Б. Проблемы противодействия преступлениям против общественной нравственности // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. — 2011. — Вып. 1 (93). — с. 343-346.
40. Осокин Р. Б. Конституционные основы совершенствования уголовно-правовой борьбы с преступлениями против общественной нравственности в сфере сексуальных отношений // Конституционные основы уголовного права: материалы I Всероссийского конгресса по уголовному праву, посвященного 10-летию Уголовного кодекса Российской Федерации. — М.: ТК Велби, 2006. — с. 442-444.
41. Осокин Р. Б. К вопросу о совершенствовании механизма уголовно-правовой охраны общественной нравственности // Юридическая наука и правоприменение (V Саратовские правовые чтения): сборник тезисов докладов Всероссийской научно-практической конференции (г. Саратов, 1-2 июня 2012 г.). — Саратов: Изд-во ФГБОУ ВПО «Саратовская государственная юридическая академия», 2012. — с. 178-179.
42. Осокин Р. Б. Об основных направлениях уголовно-правовой политики в сфере противодействия преступлениям против общественной нравственности
// Уголовный закон: проблемы и перспективы: материалы Международной научно-практической конференции (г. Тамбов, 15 апреля 2011 г.). — Тамбов: Бизнес-Наука-Общество, 2011. — с. 219-223.
43. Трусов Н. А. Проявление закона единства и борьбы противоположностей в динамике содержания права: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Н. Новгород, 2006. — 33 с.
44. Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права: учебник. — 3-е изд. М.: Изд-во Дело АНХ, 2009. — 528 с.
45. Кириллов В. И., Старченко А. А. Логика: учеб. для юрид. вузов. -5-е изд., перераб. и доп. — М.: Юристъ, 1998. — 256 с.
46. Кондраков Н. И. Логический словарь-справочник. — М.: Наука, 1975. — 721 с.
47. Малахов В. П., Эриашвили Н. Д. Методологические и мировоззренческие проблемы современной юридической теории. — М.: Юнити-Дана: Закон и право, 2011. — 431 с.
48. Марченко М. Н. Теория государства и права: учебник — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. — 640 с.
49. Беляева О. П. Косатая В. М. Фомичева Ю. Г. Математические методы в юриспруденции: учеб. пособие. — Тамбов: Изд-во ТГУ имени Г. Р. Державина, 2003. — 201 с.
50. Теория государства и права: учебник / под ред. В. К. Бабаева. — М.: Юристъ, 2003. — 592 с.
51. Казимирчук В. П. Наука права и метод конкретно-социологического исследования // Советское государство и право. — 1964. — № 1. — с. 33-44.
52. Бандурка А. М., Бочарова с. П., Землянская Е. В. Юридическая психология. — Харьков: Изд-во Нац. ун-та внутр. дел, 2002. — 596 с.
53. Правовая информатика и кибернетика: учебник / под ред. Н. с. Полевого. — М.: Юрид. лит., 1993. — 528 с.
54. Сырых В. М. История и методология юридической науки: учебник. — М.: Норма, 2012. — 464 с.
55. Скурко Е. В. Метод социально-правового моделирования в решении задач правотворчества // Государство и право. — 2003. — № 1. — с. 103-106.
56. Цвайгерт К., Кётц X. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. — М.: Международные отношения, 2000. — Т. I. — 480 с.
57. Ельцов В. Н. Правовой эксперимент в современной России: проблемы эффективности: дис. ... канд. юрид. наук. — Тамбов, 2009. — 163 с.
