CC BY
59
М. М. Лютянская
МЕТАФОРА РОДСТВА В АНГЛИЙСКОМ ПРОСТОРЕЧИИ
Человеческая речь — это постоянное изменение, развитие, творчество. Изменение семантики — естественное явление, свойственное всем живым языкам. Любое слово, прежде чем получить современное значение, прошло сложную семантическую историю. Проследить до конца развитие хотя бы одного слова означает приобщиться к раскрытию тайны человеческого мышления и речи. Изменения в значении слов вызывают много нерешенных вопросов: по каким законам это происходит; какие силы удерживают в языке именно данные слова и их значения; влияет ли изменение фонетического состава слова на изменение значения и т. д.1
Изменения значений происходят разными темпами в различные исторические периоды. Характер и причины изменений в языке настолько сложны и неоднородны, что внешние проявления тех или иных феноменов нередко не проясняют сущности и движущих сил языкового механизма.
Признавая сам факт существования семантического варьирования, ученые расходятся во мнении, что считать причинами развития лексической семантики. Некоторые считают, что языковые изменения можно объяснить исключительно свойствами самой языковой системы, не учитывая роль говорящих на языке. Другие объясняют изменения в языке экстралингвистическими причинами, а именно существованием общества, пользующегося языком.
Конечно, неверно было бы считать, что все причины языковых изменений сводятся только к действию социального фактора. Объективное описание языковых явлений возможно лишь с учетом как экстралингвистических, так и интралингвистических факторов. Тем не менее, на развитие семантики лексических единиц наибольшее влияние оказывают именно внешние социальные причины. Словарный состав языка мгновенно реагирует на все мельчайшие изменения в общественной и трудовой практике языкового коллектива, регистрируя вновь возникающие понятия2. Язык социален по своей природе и во всех своих проявлениях не может функционировать и развиваться вне связи с жизнью общества.
По мнению когнитологов, определяющую роль в процессе развития семантики играет познавательная установка, возникающая в результате осознания человеком своей предметной и интеллектуальной деятельности. Семантическая деривация считается языковым средством концептуализации и закрепления в когнитивной системе представлений и знаний, социально значимых для культурно-языковой общности. Появление у слов новых значений не случайно: оно предопределено когнитивным структурированием действительности. Процесс развития значения — это процесс движения познания, направленного на постижение сущности какого-либо объекта действительности. В основе любого семантического переосмысления лежит знание мира и творческие усилия ума3.
Интерес к смысловым изменениям в значении слова проявляли еще древнегреческие философы, именно они выделили такие типы семантических переосмыслений, как метафора и метонимия.
© М. М. Лютянская, 2009
Современные лингвисты отводят метафоре не последнюю, если не главную, роль в развитии значения слова. «Метафорические процессы с недавнего времени рассматриваются как главные, основополагающие, факторы изменения семантики»4.
По словам Н. Д. Арутюновой, акт метафорического творчества лежит в основе многих семантических процессов — развития синонимических средств, появления новых значений, создания полисемии, развития систем терминологии и эмоциональноэкспрессивной лексики. Создавая образ и апеллируя к воображению, метафора порождает смысл, воспринимаемый разумом5.
Традиционно филологическая наука в большей степени уделяла внимание книжному литературному языку, художественным текстам, и существенно меньше занималась внелите-ратурной речью, то есть социальными и профессиональными жаргонами. Однако изучение так называемого просторечия в любом языке чрезвычайно важно, так как низкая речь является частью общего языкового пространства, а раскованность массового словотворчества, не ограниченного жесткими нормами, составляет своеобразный феномен культуры.
Просторечие — это одна из форм существования национального языка, и в этом отношении оно ничем не отличается от других лексико-семантических систем. Более того, с точки зрения социолингвистики так называемый nonstandard English так же логичен и избирателен, как standard English, и является нормой6.
Английское лексическое просторечие — это сложная, иерархически представленная система многочисленных профессиональных и социальных лексических подсистем: арго, жаргонов, сленга. Взаимоотношения различных подсистем нелитературной речи, как и сами составляющие этих подсистем, изучены недостаточно, о чем свидетельствует сохраняющаяся до сих пор терминологическая неустойчивость в разграничении понятий арго, жаргон, сленг1.
Зарубежные и отечественные лингвисты давали разную трактовку термина «сленг» и понимали под ним совершенно различные явления: 1) низкий вульгарный язык; 2) профессиональные жаргоны; 3) особый нелитературный разговорный язык со своеобразным вокабуляром. Подразделение сленга на общий и специальный было впервые проведено в самом полном словаре-тезаурусе американского сленга (The Thesaurus of Slang by L. V. Berrey and M. Van den Bark). В отечественной англистике подразделение сленга на общий и специальный проводилось в работах Г. А. Судзиловского, И. В. Арнольд, В. А. Хомякова и др.
Из существующих в литературе подходов к классификации упомянутых выше понятий прослеживается следующая их дифференциация.
Арго (кент) — закрытая лексическая подсистема социально-групповых терминов, чаще всего это тайный воровской жаргон, язык деклассированных элементов. Причиной создания и постоянного обновления арготизмов является стремление сделать речь непонятной для непосвященных. Свое начало английское арго берет в языке средневековых нищих, бродячих торговцев, преступников, для которых характерны субкультуры. Арготизмы используются в практических интересах профессии, дела, поэтому обычно лишены оценочной составляющей значения, хотя и обладают экспрессивными коннотациями.
В языке деклассированных элементов мы встречаем названия воровских профессий; представителей власти и т. д., ср.: Uncle Sam — a federal agent or agency; pig brother — informer, esp. black informer to white authorities; daddy — powerful prisoner; father — a fence or receiver of stolen property; daddy — the person “winning” the prize at a mock raffle, faked lottery; sorority sister — a fellow inmate in a woman’s jail; home — jail.
Жаргон — более широкое понятие, лексико-фразеологическая подсистема, применяемая той или иной социальной группой с целью обособления от остальной части языкового сообщества. Профессиональные жаргоны суть новые обозначения известных понятий, которые остаются в обращении людей, объединенных одной профессией. Среди многочисленных профессиональных арготизмов можно назвать: театральные (daddy — a stage-manager; fool’s father — the pantaloon; twelve-pound actor — a healthy child born in «the profession»); термины журналистов, писателей (first, second etc. edition — one’s first, second or other child; widow — a single word in the top line of the page); деловой среды (Great Yellow Father — a popular name for the Kodak corporation); термины рабочих специальностей (cousin Jack — a Welsh miner; Mother Hubbard — a flat-ended bit for soft drilling). Примеры можно найти в языке моряков: ship-husband — a sailor seldom on shore and even then anxious to return to his ship; sea daddy — a staid rating, usually a badgeman who acts as a mentor to new entries.
Выделяют также корпоративные жаргоны, которые свойственны людям, связанным между собой по возрасту или каким-либо общим увлечением. Например, жаргон студентов: wife — girlfriend; grandfather — senior student.
Жаргонизмы, как правило, содержат оценочные коннотации. Это экспрессивные слова, которые зачастую имеют семантическую параллель в литературном языке. Это и отличает их от арго, хотя резкой границы между жаргонизмами и арготизмами нет.
Сленг — это практически открытая подсистема лексических и фразеологических единиц просторечного языка. Сленг — это своего рода «общий» жаргон, популярные субстандартные слова и выражения. В отличие от арго и жаргона, его могут использовать представители разных социальных групп и профессий, разного возраста и образовательного статуса. Сленговые единицы являются знаками экспрессивного речевого самовыражения и лишь отчасти знаками социальной принадлежности: big daddy — 1) a term of flattering address used to any man 2) the most respected man in the field; black widow — an unpopular girl; big brother — a police or welfare state; any society or any aspect of any society, national organization or accepted political belief that originates, enforces, or encourages group welfare and group values over individual freedom, thought, or emotion; brain child — any product of one’s intellect or imagination, as a plan, invention, work of art, or the like.
Метафора — самое эффективное средство формирования лексических систем, закрытых для непосвященных. Метафора быстрее других способов создания новых языковых единиц позволяет говорящему достигать целей групповой самоидентификации, поскольку легко воспринимается и оценивается всеми носителями языка. Это своего рода заимствование, но не слова или значения, а образа, и не из чужих лексических систем, а из собственной общеупотребительной лексико-семантической системы.
Именно благодаря когнитивному механизму действия метафоры, из нее можно извлечь информацию о признаке, мотивирующем метафорический перенос. Однако та информация о признаке, которую передает метафора, не всегда доступна и точна, и многие наименования обладают затемненной внутренней формой, для «расшифровывания» которой требуются специальные знания. Особенно актуально данное утверждение для некодифицированной лексики, которая и составляет материал исследования. Ведь закрытость семантики слова является в данном случае самоцелью, носители языка используют подобные номинации для сокрытия групповых тайн от окружающих.
Отличительной чертой просторечной лексики является ее многозначность, вершиной проявления которой служит энантиосемия — появление у одного и того же слова
в один и тот же исторический период значений с диаметрально противоположной кон-нотацией8.
Например, слово uncle в криминальном арго — это «a receiver of stolen goods»; у наркоманов — «a federal narcotics agent», a в жаргоне американских полицейских — «policeman».
Термины родства, не смотря на свою численную ограниченность, нашли активное применение в формировании просторечной лексики английского языка. Семья — важнейший культурный концепт в человеческом сознании, традиционный для любой национальной культуры источник метафорических переносов. Эта сфера, хорошо знакомая каждому человеку, детально структурированная, всегда использовалась для восприятия более сложных общественных отношений. Метафоры родства позволяют вербализовать комплексный концепт общественного устройства, государства, роли и места человека в социальных структурах.
До определенного этапа социальной эволюции родство являлось единственным принципом структурирования отдельных социальных единиц, а отношения по рождению и браку — единственной моделью, с помощью которой человек мог осмыслить и организовать в своем сознании мир людей в целом.
С середины XVIII в. слово family стало обозначать группу людей, объединенных общими интересами, средой обитания, профессиональной деятельностью, и нашло широкое применение в криминальном жаргоне: the family — the underworld of thieves, а также производные family-man — a thief; family hotel — a prison; family of love — lewd women, whores.
Данный образ сохраняется в современном криминальном жаргоне: Badger family — a
couple who plays the «badger game», extortionist; family — an independent local group of the Mafia.
Метафора родства проявляет свою конспиративную функцию и становится продуктивным средством наименования в языке и других закрытых общественных групп, причем такое применение термины родства получили только в XX в. Здесь мы имеем дело с языком наркоманов, где жаргон также является средством зашифровки речи. Причиной появления таких выражений служит стремление сделать речь непонятной для непосвященных, а так как распространение и применение наркотиков является в большинстве стран преследуемым по закону, то еще и скрыть предмет своего общения от властей.
В некоторых примерах, на наш взгляд, название наркотика было образовано по созвучию: brother Ben — a personification of Benzedrine; Aunt Mary — marijuana.
Хотя также основу переноса может составлять и сходное функциональное назначение референтов: зависимость человека от матери / что-то необходимое, или легкий наркотик / что-то, подходящее для «детей»: mother — a drug dealer; mother / mother nature — marijuana; kid stuff — a drug for beginners, marijuana.
В сленге метафора выполняет эвфемистическую функцию, заимствуя термины родства для обозначения детородных органов: little sister; mother of all saints / souls — the female pudend; little brother /the wife’s best friend—Membrum virile; family jewels — testicles; представителей нетрадиционной сексуальной ориентации: wife — the passive member of a homosexual partnership; sister — a fellow homosexual.
Однако ярче всего данная функция метафоры родства всегда была представлена в обозначении неразборчивых в связях женщин. Уже в конце XVI в. словари фиксируют перенос значений слов, обозначающих членов нуклеарной семьи женского пола,
на женщин легкого поведения: mother, mother midnight — a female bawd; fishmonger’s daughter — a whore; aunt — a bawd or procuress; a prostitute. В XVIII в. этот перенос становится прототипным, но источники метафорообразования меняются. Значение aunt к XX в. становится устаревшим. Слово mother перестает означать распутную женщину и употребляется только в значении «brothel keeper», хотя в XX в. вариант данного слова «mamma» приобретает в сленге значение «a sexually attractive woman» (также во фразеологизме red hot mamma — знойная женщина, «секс-бомба»).
Основным источником семантического переноса становится слова wife и sister, они входят в состав большого количества выражений, обозначающих неразборчивых в связях женщин: piper’s wife — a whore; brevet wife — a woman who without being married to a man lives with him, takes his name and enjoys all the privileges of a wife; ammunition wife — a harlot (nautical slang). Данные выражения становятся устаревшими к середине XX в., но образ сохраняется: hopping wife — a harlot; wife — a pimp’s favourite harlot-mistress; bachelor’s wife, joy sister, sin sister — a prostitute.
Наименования женщин в английском сленге являются явным центром синонимической аттракции, что еще раз подтверждает неоднократно высказываемую в литературе мысль о семантическом уничижении женщин и о том, что творцами сленга являются мужчины9.
Итак, основными концептуальными сферами применения метафоры родства в английском просторечии являются общество, а точнее та или иная социальная группа, и человек как член этого социума — его статус, профессиональные навыки. Участие метафоры родства в формировании лексики различных социальных групп еще раз подтверждает тот факт, что концепт родства служит в языковом сознании носителей английского языка эталоном организации общества.
1 Маковский М. М. Удивительный мир слов и значений: Иллюзии и парадоксы в лексике и семантике: учеб. пос. М., 1989. С. 7.
2 Лапшина М. Н. Семантическая эволюция английского слова (изучение лексики в когнитивном аспекте). СПб., 1998. С. 35.
3Болдырев Н. Н. Когнитивная семантика (курс лекций по английской филологии). Тамбов, 2000.
4 Traugott E. C. Pragmatic strengthening and grammaticalization // Proceedings of the fourteenth annual meeting of the Berkley Linguistic Society. 1988. P 407.
5 Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс. Вступительная статья // Теория метафоры: сборник / под общ. ред. Н. Д. Арутюновой, М. А. Журинской. М., 1990. С. 5-32.
6Беляева Т. М., Хомяков В. А. Нестандартная лексика английского языка. Л., 1985. С. 17.
7Химик В. В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. СПб., 2000.
8 Лапшина М. Н. Семантическая эволюция английского слова (изучение лексики в когнитивном аспекте). СПб., 1998. С. 99.
9 Лапшина М. Н. Семантическая эволюция английского слова (изучение лексики в когнитивном аспекте). СПб., 1998; Flexner S. B. Preface // Dictionary of American Slang / ed. by H. Wentworth, S. B. Flex-ner. New York, 1975. P 10-15.
