CC BY
211
УДК 1
ББК 87.21 + 87.22
МЕСТО ИНТУИЦИИ В НАУЧНОМ И ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТВОРЧЕСТВЕ Бондаренко А.В.
Рассматривается проблема интуитивной составляющей в науке и искусстве с учетом их творческого характера. Выделяются и структурируются как позитивные, так и негативные факторы становления и развития научного и художественного творчества. Особое внимание обращается на исследование общего и различий в нем. При этом имеется в виду то, какое место занимает интуиция в важнейших проявлениях научного и художественного творчества. Тем самым речь идет о ее существенной значимости в отмеченных формах развития науки и искусства.
Проблеме роли интуиции в художественном творчестве и научном познании уделено большое внимание в ученой мысли и, особенно, в философии и психологии. Существует значительное количество публикаций и работ, в том числе коллективного характера, по данной проблеме [2].
Вышеуказанная тема является, по сути, одной из самых животрепещущих проблем в современной научной мысли, а не только в философско-психологической. Что же стимулирует и подстегивает современных исследователей чрезвычайно разных сфер деятельности изучать данный вопрос?
Ответ мы найдем в современной жизни, а именно в том, что наша эпоха это есть ни что иное, как время продолжающейся научно-технической революции, время небывалого, колоссального развития науки и техники. Следствием такого рода научно-технического прогресса является большое количество научных открытий. А исследование феномена научного открытия, а точнее, загадочного процесса, приводящего, в основном, к этому открытию, и вызывает такой интерес у современных ученых. [5, с. 5]. Таким образом, проблема соотношения дискурсивного (логического) и внелогического в процессе познания встает в настоящее время с новой силой.
В интересной статье американского физиолога У. Б. Кеннона мы можем найти ответ на вопрос: каким образом ученые добывают новое знание? Оказывается, что изначально исследователи рассчитывают при открытии не только на силу разума (под которым они понимают процесс дискурсивного мышления), но также и на внелогическую форму познания (интуицию), которая проявляется в форме догадки и озарения [3, с. 119]. Но, не смотря на надежды ученых на два приведенных выше метода добывания информации, последняя, т. е. интуиция, не всегда приходит на помощь исследователю. Подтверждением этому являются опросы ученых. Так, при обработке данных 232 ученых выяснилось, что у 33% решение проблем вытекает в форме внезапных догадок, у 50% иногда присутствуют
«вспышки озарения», а 17% ученым даже неведомо, что это такое [3].
Подобные исследования позволяют познакомиться и с условиями, которые либо благоприятствуют, либо тормозят процесс интуитивного познания [3]. К негативным условиям имеют отношения следующие факторы:
- умственное и физическое переутомление,
- раздражение по пустякам, шум,
- домашние и денежные заботы,
- общая угнетенность,
- сильные эмоциональные переживания,
- а также работа «из-под палки»,
- вынужденные перерывы в работе и даже просто тревога и опасения, связанные с ожиданием таких возможных перерывов.
К благоприятствующим факторам, стимулирующим интуитивный процесс познания, относятся следующие моменты:
- интерес к изучаемой теме,
- четкое определение,
- сильное желание решить ее,
- наличие большого запаса накопленной информации,
- факты должны быть организованы, хорошо систематизированы.
К положительным факторам также относится такое ощущение, как чувство свободы и благополучия. Другим не менее существенным фактором является чтение и обсуждение с коллегами работ и статей, относящихся к теме исследования и к методам, с помощью которых проблема может быть решена [3, с. 119-120].
Кроме двух вышеперечисленных факторов, анализ опросов ученых показывает, что существуют и другие моменты, влияющие на научные открытия. К таковым относится так называемый «счастливый случай». Но, не смотря на все это, исследователь в процессе научного открытия не освобожден от тяжелого напряженного труда, т. к. «любое предположение, откуда бы оно ни пришло, должно пройти строжайшую проверку и критиче-
Вестник Башкирского университета.2006.№4.
183
ское рассмотрение, прежде чем будет допущено в царство истины» [3, с. 120].
Роль внелогической формы познания на художественное творчество является также в настоящее время почти неоспоримым фактом. Об этом уже прямо принято говорить в философско-психологической среде. Ярким примером этому является коллективная статья Ф.В. Бассина, А.С. Прангишвили, А.Е. Шерозии «О проявлении активности бессознательного в художественном творчестве» [1], где авторы постарались изложить ряд интересных суждений, относящихся к современному пониманию внелогической формы познания в создании и восприятии художественных произведений.
В своей статье авторы утверждают прямо, что «зависимость художественного произведения от активности бессознательного... никогда, по существу, сомнений не вызывала. Она относится к числу фактов, рассматриваемых как эмпирически бесспорные, и уже давно стала предметом исследований самого разного стиля - от ориентированных кибернетически и биофизически до психоаналитических и философских» [1, с. 129].
По мнению авторов, одной из специфических особенностей неосознаваемой психической деятельности является то, что на ее основе зачастую возникает знание, которое не может быть достигнуто при опоре на рациональный, логический, верба-лизируемый и вследствие этого осознаваемый опыт. Такое «опережение» бессознательной активности сознания, подчеркивают ученые, возникает с особой отчетливостью тогда, когда мы сталкиваемся с необходимостью осмысления наиболее сложных сторон действительности, явлений, событий, «которые настолько многогранны, настолько многокомпонентны и полидетерминированы, что попытки выявлении их природы на основе аналитического и рационального подхода, на основе расчленения «глобального», «континуумов» на их дискретные составляющие остаются тщетными» [1].
Особо глубоко, отмечают авторы статьи, влияние интуиции просматривается в художественном творчестве, т. к. при условии устранения из акта художественного творчества опоры на бессознательное произошло бы, несомненно, разрушение этого процесса. Таким образом, исходя из этих слов, можно выявить, что художественное творчество детерминируется в определенной степени активностью бессознательного, т. е. его корни, тем самым, уходят в иррациональное.
Но, несмотря на существенную роль бессознательного в процессе творческого процесса, которое, по мнению авторов, придает «художнику» особую остроту видения, «истолкование, придаваемое им тому, что он видит, смысл, который он придает своим произведениям, определяется его личностью» [1, с. 63].
Надо сказать, что в понимании значительной роли инту итивной составляющей в феномене художественного творчества большую роль сыграла разработка более точных психологических представлений о функциях бессознательного. В российской, а точнее в советской литературе такая разработка связана с концепцией «психологической установки» известного ученого Д.Н. Узнадзе и его школы (И.Т. Бжалавы, Н.В. Имедадзе, А.С. Прангишвили, Ш.Н. Чхартишвили) [4, с. 20]. С помощью вышеуказанной концепции стало возможным привнесения духа экспериментализма в исследование бессознательных процессов, а также стало реальным фактом подчинение анализа и истолкования этих представлений логике и принципам познавательного процесса в его строго научном понимании.
Существуют и достаточно оригинальные и неоднозначные, даже, можно сказать, фантастические взгляды на поле художественного творчества. Т ак, например, на прошедшем во Франции в 1985 г. симпозиуме, посвященном теме взаимоотношений искусства и психоанализа, было заслушано сообщение Н. Дракулидеса «Творчество художника, подвергнутого психоанализу». В своем выступлении ученый отстаивает точку зрения, согласно которой творчество художника стимулируется выпавшими на его плечи тягостными переживаниями и лишениями [1, с. 64]. Н. Дракулидес утверждает, что анализ биографий и творчества многих видных деятелей искусства позволяет говорить, что фрустрация и всякого рода лишения, в особенности имеющие характер довольно глубоких психических травм, оказывают влияние на талант художника как своего рода катализаторы, которые увеличивают потенциал дарований [1].
Конечно, фрустрация, в определенных условиях, может стимулировать творчество. Вспомним хотя бы некоторые из сонетов о безответной любви Петрарки, знаменитый древнегреческий миф о помощи, оказанной отвергнутому юноше Афродитой, или же о том, как трактует Р. Роллан роль, которую сыграло в творчестве Л. Бетховена его неразделенное чувство к Джульетте Гвиччарди [1]. Но все же в полной мере делать ставку лишь на фрустрацию, как основной момент в творческом процессе, было бы не правильно, т.к., влияние фрустрации на творчество зависит от большого количества приходящих обстоятельств и тем самым не поддается даже приблизительному предсказанию. Кроме этого, известно большое количество примеров, когда многие выдающиеся люди, не подверженные фрустрации и лишениям, а как раз наоборот, имеющие все благоприятствующие для творчества условия, были подвержены «поддержкой» интуитивного познания. Примерами данного утверждения может быть творчество следующих знаменитостей - Ру-
бенса, Клода Монэ, Веласкеса, Коро, Матисса [1, с. и в художественном творчестве с учетом проявле-
65]. ния в них интуиции.
Все вышеотмеченное позволяет сказать, что существуют общее и различия в научном познании
ЛИТЕРАТУРА
1. Бассин Ф.В., Прангишвили А.С., Шерозия А.Е. О проявлении активности бессознательного в художественном творчестве // Вопросы философии. - 1978. - № 2.
2. Интуиция, логика, творчество // Сборник научных статей. - М., 1987.
3. Лук А.Н. Интуиция и научное творчество (аналитический обзор зарубежных исследований) // Философские науки. - 1981. - № 5.
4. Морозов И.М. Природа интуиции. - Минск, 1990.
5. Симонов П.В. Мозг и творчество // Вопросы философии. - 1992. - №11.
Поступила в редакцию 14.11.06 г.
