CC BY
236
УДК 94(3)
А. А. Попов
Место Греко-Бактрии в истории и культуре древности
Статья посвящена истории исследований Греко-Бактрии (III-II вв. до н. э.): ее источниковедению и основным историографическим проблемам. Автор затрагивает вопрос об актуальности данных изысканий и рассматривает проблему места греко-бактрийской государственности в истории Древнего мира: какое значение имела эта держава на политическом и культурном пространстве Евразии II-I вв. до н. э. в так называемый «Имперский период».
Ключевые слова: Древний мир, эллинистический период, Центральная Азия, Бактрия, Индия, Греко-Бактрия
Artem A. Popov
Place of Greco-Bactria in Ancient history and culture
The article is dedicated to the history of Greco-Bactrian studies (III-II centuries BC): to the sources and the main historiographical problems. The author connects with the question of actualization of these researches and overviews the problem of the place of the Greco-Bactrian state in the history of the Ancient World: what political and cultural importance over Eurasia in the II-I centuries BC (in so-called «the Period of Emperies») was this kingdom of.
Keywords: Ancient World, Hellenistic period, Central Asia, Bactria, India, Greco-Bactria
История и культура эллинистической эпохи (IV-I вв. до н. э.) неизменно вызывали большой интерес среди отечественных ученых как в дореволюционный и советский периоды, так и сегодня. Это объясняется тем, что некоторые эллинистические государственные образования располагались на территории современной России, а многие находились в землях, которые были некогда провинциями Российской империи и Советского Союза.
Подпитывались данные изыскания масштабными и сенсационными археологическими открытиями в Северном Причерноморье, которые начались еще в период расцвета империи Романовых, покровительствовавшей этим направлениям научной деятельности. Достаточно вспомнить учрежденную при Министерстве Двора Николаем I Археологическую комиссию, которая стала впоследствии основой для создания современного петербургского Института истории материальной культуры Российской академии наук. Уже в XIX в. отечественные музеи пополнились крупными коллекциями, содержащими подлинные шедевры античного искусства. Однако нельзя сказать, что предметы, относящиеся в материальному культурному наследию эллинов и римлян, появились в России лишь в это время.
Нам хорошо известно, что собирателем древних артефактов был уже Петр I. При этом следует вспомнить, что он стал основателем первого российского музея - Кунсткамеры. В его
коллекциях содержалось немало предметов, относящихся к античному времени. Среди них особняком расположились нумизматические памятники, страстным собирателем которых был великий император.
В научной литературе Нового времени существовал интерес к истории греко-бактрий-ских и индо-греческих царей еще до XVIII в. В этой связи учеными были хорошо знакомы многие нумизматические источники и сообщения Полибия, Страбона, Юстина.
Именно этими данными пользовался первый отечественный ученый-гуманитарий Г. З. Байер. Во время работы в Российской академии наук он исследовал монетные эмиссии, хранящиеся в собраниях Санкт-Петербурга и содержащие имена и портреты греческих монархов, управлявших Бактрией и Индией эллинистической эпохи. В XVIII в., будучи академиком Российской академии наук, он написал сочинение, значительная часть которого посвящена истории Греко-Бактрии. В 1738 г. в Петербурге был напечатан его труд «Historia regni Graecorum Bactriani»1, который стал последней крупной работой ученого. Данная работа до сих пор сохраняет свое значение как первая трактовка источников по указанной теме2. При этом следует сделать поправку на то, что повествование великого исследователя основано на менее обильных, нежели сегодня, сведениях литературы и памятников материальной культуры. Взгляды его предшественников и современников на
49
А.А. Попов
историю Греко-Бактрии и индо-греческих царств также оказывали на него сильное влияние. Нередко, по-видимому, Г. З. Байер доверял авторитетному мнению некоторых ученых, полагаясь исключительно на него, как неоспоримо верное. Существуют некоторые места в его труде, в которых справедливость выводов вызывает сомнение у читателя. Например, Г. З. Байер рисует Менандра I как царя, следующего после Евтидема I и свершившего подлинное завоевание индийских территорий3. В целом же работа великого историка не может быть переоценена, так как является по своей сути первым специальным сочинением, посвященным интересующему нас сюжету.
В XIX - начале XX в. эллинистическая Бак-трия привлекала ученых в связи с неизменным интересом к истории походов Александра Македонского и его наследников на Востоке. В их изысканиях прежде всего рассматриваются вопросы, затрагивающие бактрийские реалии в преломлении к истории Ахеменидов, Александра Македонского и Селевкидов. По этой причине в те годы разрабатываются сюжеты, в основном касающиеся истории Бактрии до возникновения независимого государства под руководством эллинов в середине III в. до н. э. При этом привлекались преимущественно письменные источники и нумизматика.
Объясняется это тем, что до второй половины XX в. земли древней Бактрии не были затронуты «археологической лихорадкой», которая охватила Старый Свет в средиземноморском и причерноморском регионах. Не было найдено и исследовано ни одно из крупных городищ. Былое политическое могущество Греко-Бактрии, известное из сведений античных авторов, резко контрастировало с отсутствием находок произведений изобразительного искусства, относящихся к эллинским художественным школам. Многие известные ученые даже делали вывод о том, что после присоединения Александром Великим Бактрии и Согдианы греческая культура в своих развитых формах так и не укоренилась на центральноазиатской почве.
Выдающийся британский исследователь У. В. Тарн полагал, что воинственные эллины, управлявшие Бактрией, в принципе не интересовались какими-либо формами искус-ства4. Он иронично отмечал невозможность со стороны македонских воинов Александра изготовления монетного штемпеля или скульптуры, даже если это потребуется для спасения их собственной жизни5. Этот английский ученый отвергал наличие до македонского вторжения в восточной части Ирана городов с присущей им культурой. Им признава-
лось лишь присутствие укрепленных пунктов эпохи Ахеменидов.
Советские исследователи, напротив, указывали на местное происхождение градостроительных и архитектурных форм. Они стали полемизировать с У. В. Тарном после публикации его труда «Греки в Бактрии и Индии»6, вышедшего в 1938 г. Уже в 1940-х гг. С. П. Толстов указывал на отсутствие следов античного влияния в памятниках эллинистического времени в Бактрии и Согдиане. Это касалось, по его мнению, не только внешних, но и внутренних форм фортификации. При этом эти укрепления восходили к доахеменидскому времени7. В 1950-1960-е гг. большинство отечественных ученых придерживалось такого же мнения. В эпоху «оттепели» советской культуры В. М. Массон при рассмотрении археологических находок, совершенных в Бактрии, отмечал лишь возможное теоретическое влияние эллинов на этот регион в области монументальных форм изобразительного искусства8.
Сегодня же мы знаем о таких шедеврах античной фортификации, возведенных в эллинистический период, как Кампыртепа или Курганзол.
Эпоха в развитии мировой науки, начавшаяся после Второй мировой войны, изобиловала противостоянием различных крайних мнений по частным и общим вопросам. Так, например, в области изучения различных стран и народов диффузионизм противостоял эволюционистским идеям, была осуждена расово-антропологическая теория, укоренялся структурализм. В этот исторический период рушились заморские империи. Новые взгляды на историю Индии и Центральной Азии рождались после крушения британского господства на Индостане.
В 1957 г. ученый индийского происхождения А. К. Нараин в своей работе «Индо-греки» развернул острую полемику с У. В. Тарном. При этом он доходил в ней до крайности, отрицая устоявшиеся научные постулаты лишь на том основании, что их придерживался его оппонент. Он поставил под сомнение и очередность правления греко-бактрийских монархов, и объем их завоеваний9.
Впоследствии Ф. Л. Холт дал оценку двум основным тенденциям в историографии середины XX в., касающейся истории и культуры Греко-Бактрии и индо-греческих царств. По его мнению, У. В. Тарн изучал Центральную Азию того периода с позиций историка-эллиниста и считал эту страницу истории потерянной частью эллинистической эпохи. В то же время А. К. Нараин даже сочинил каламбур в стиле Юлия Цезаря, в котором он отметил, что эллины в Индию приш-
50
Вестник СПбГУКИ • № 4 (25) декабрь • 2015
Место Греко-Бактрии в истории и культуре древности
ли, увидели, но она их победила. Тем самым он, по утверждению Ф. Л. Холта, воспринимал эту государственность не как эллинистическую державу, а как эпизод в индийской истории10. Еще Дж. Вудкок сделал безуспешную попытку примирить эти две позиции11, но лишь Ф. Л. Холт находит компромиссный пример. Так он говорит, что индо-греческий царь Агафокл, имеющий на своих двуязычных монетах второе имя «Агафу-клайаса», отчеканенное на индийском языке, принадлежат одновременно эллинистической и индийской истории12.
Столь крайние воззрения на один и тот же предмет со стороны У. В. Тарна и А. К. Нараина рождались неслучайно. По мнению советской исследовательницы К. В. Тревер, существовало противоречие между сведениями древних авторов и находками памятников материальной культуры, относящихся к эллинистической Бак-трии13. Чтобы восполнить практически полное отсутствие вещественных источников, она в 1940 г. создала свод памятников искусства из коллекции Эрмитажа, которые были найдены в уральском и сибирском регионах и которые могли быть отнесены к кругу греко-бактрий-ского искусства. Несмотря на многие уже устаревшие положения, труд К. В. Тревер сохраняет особое значение до сих пор. Эта была первая попытка преодолеть источниковый кризис, в который попала наука о Греко-Бактрии.
Именно в период Второй мировой войны рождается в научной литературе такое понятие, как «греко-бактрийский мираж». Столь пессимистичный термин ввел в оборот А. Фуше, бывший основателем Французской археологической миссии в Афганистане. Действительно, его поиски руин античных городов, обломков греческих статуй или других впечатляющих артефактов, которые могли бы указывать на присутствие эллинов в этой стране, не увенчались успехом. Разочарованный, он назвал греко-бактрийское искусство миражом. При этом он отмечал наличие выдающегося медальерного искусства, о котором тогда можно было судить по монетам с изображениями высочайшего качества14.
Перелом в мировой науке произошел во многом благодаря усилиям Д. Шлюмберже, последующего руководителя Французской археологической миссии в Афганистане. Выдающаяся археологическая находка храма в Сурх Котале стала для него предметом пристального внимания с точки зрения изучения так называемых постгреческих культур. В Британской академии в 1961 г. он подверг критике мнение «пессимистов» и убедительно показал греческое влияние на искусство Бактрии кушанской эпохи на основе материала из Сурх Котала15. Он ввел в оби-
ход понятие «эллинизированное искусство» для культур Центральной Азии и Индии кушанского и парфянского времени.
Таким образом, в начале 1960-х гг. во французской науке были оформлены «пессимизм» А. Фуше и «оптимизм» Д. Шлюмберже16.
Однако первая точка зрения вскоре была окончательно разгромлена основателем второй точки зрения. В 1964 г. «греко-бактрийской мираж» был развеян Д. Шлюмберже находкой в Ай Ханум. Там, на севере Афганистана был обнаружен эллинистический полис, в котором были найдены типично греческие архитектурные ансамбли из общественных и частных зданий, круглая пластика и рельеф, относящиеся к передовым греческим скульптурным школам, эпиграфические материалы и многое другое, что является характерным для греческих городов Средиземноморья и Причерноморья. В итоге европейские и советские ученые, доверительно относившиеся к сведениям литературной традиции древности, добились впечатляющего результата сначала теоретическим, а потом и практическим образом при восполнении источниковой базы в части касающейся материальной культуры.
Находка в Ай Ханум стала не единственной сенсационным исследованием в бассейне Амударьи во второй половине XX в. В 1976-1991 гг. в Тахти Сангине на юге Таджикистана под руководством советских ученых Б. А. Литвинского и И. Р. Пичикяна был исследован эллинистический храм Окса, расположенный на берегах этой великой реки.
Сегодня известны и изучаются многочисленные памятники, относящиеся к бактрий-скому эллинизму, среди которых, например, Гиссарская крепость, Дальверзинтепа, Диль-берджин, Душанбинское городище, Кампыртепа, Курганзол, стена у Железных ворот, Паенкурган, Старый Термез, Шахринауское городище и др. Особый интерес представляет пока еще слабо изученный комплекс древней столицы Бактрии города Бактр/Зариаспы.
Результаты этих многочисленных раскопок еще до конца не опубликованы. Причем это касается даже Ай Ханум и Тахти Сангина. И все же справедливо мнение академика Б. А. Литвинского, который отмечал, что существует наличие реальных произведений подлинно эллинского искусства на месте вчерашних бесплотных схем и реконструкций17. Поэтому греко-бактрийское искусство уже не может в принципе рассматриваться как мираж18.
При этом возникает новый мираж, касающийся ограниченного количества источников по истории греческих царей, правивших индийски-
51
А.А. Попов
ми территориями. Существует весьма обширная нумизматика по данной теме. Возможно, появятся со временем все новые и новые археологические находки. При этом литературные данные, памятники античности и Востока вряд ли будут увеличиваться в объеме. Перспективы обнаружения новых сведений в таких письменных источниках, как исторические и иные произведения научной мысли и художественной литературы, ничтожны. В этой связи греко-индийский мираж не кажется преодолимым.
Обратная ситуация складывается с источниками, которые год от года увеличиваются благодаря археологическим изысканиям.
Исходя из вышеизложенного сегодняшняя историография, затрагивающая историю и культуру Греко-Бактрии, подходит с доверием и умеренной критикой к литературной традиции древних.
Греко-бактрийское царство, несмотря на его относительно краткую историю, было одно из наиболее значительных эллинистических государств. Его история (середина III - II в. до н. э.) относится к третьей и последней эпохе бак-трийского эллинизма, которой предшествовали македонский и селевкидский периоды.
При этом история независимого Греко-бактрийского царства делится на периоды, связанные с правлением отдельных династий. В начале своего существования эта монархия находилась под руководством Диодотидов (Ди-одота I и Диодота II). Основателем второй династии Евтидемидов стал Евтидем I, свергнувший Диодота II. Деметрий I, сын Евтидема I, уже стал распространять власть греко-бактрийских владык на Индостан. В это время господство Евтидемидов в Бактрии поколебал Евкратид I. При этом основатель новой династии Евкратидидов после своих походов в Индию был убит своим сыном, после чего Евкратидиды, погрязшие в братоубийственной войне, вынуждены были разделить огромную империю с Евтидемида-ми, сохранившими некоторые индийские земли. Впоследствии на рубеже II-I в. до н. э. центральноазиатские кочевники юэчжи (кушаны) присоединили к своим владениям сначала Бактрию, принадлежащую эллинам, а затем в I в. до н. э. - I в. н. э. они овладели индийскими землями Евтидемидов и Евкратидидов. Таким образом, историю этого государства следует делить на четыре части: правление Диодотидов (около 256-225 гг. до н. э.), правление первых Евтидемидов (около 225-171 гг. до н. э.), правление Ев-кратида I (около 171-145 гг. до н. э.), правление поздних Евтидемидов и Евкратидидов в Индии и Бактрии (вторая половина II в. до н. э. - первая половина I в. н. э.).
Сама Бактрия, центр указанного государства, находилась в сердце Евразии. В древности она включала в себя части современного Афганистана, Узбекистана, Таджикистана. В связи с этим изучение истории и культуры этой территории Древней Центральной Азии представляется очень важным и вряд ли когда-то потеряет актуальность. Особенный интерес вызывает тот период, когда там правили греки, одни из немногочисленных европейских владык данных земель. Ведь этот регион, полный политических и иных противоречий, оказывал и оказывает значительное влияние на ход мировой истории.
Греко-Бактрия - это типично эллинистическая монархия. В период ее существования в центральной части Евразии тесно переплелись эллинские (европейские) и иранские (восточные) начала в государственных учреждениях, политике и культурной жизни. В этой связи представляется весьма продуктивным рассмотрение проблемы соотношения этих двух истоков в этом государстве. В понимании этого синтеза и содержится ключ к ответу на вопрос: по какой причине больше века в эпоху эллинизма на территории Центральной Азии функционировало единственное в мировой истории автономное государственное образование, в котором политическая элита, управлявшая местными жителями, была по своей природе европейской.
Культурные процессы, которые происходили в Греко-бактрийском царстве были схожими с теми, которые происходили с средиземноморском и причерноморском регионах, в так называемых «классических» эллинистических монархиях. При этом история и культура эллинистической Бактрии принадлежит истории и культуре Афганистана, Таджикистана и Узбекистана, в некоторые периоды касавшиеся Ирана, Туркмении, Индии и даже Китая. Уроки истории, затрагивающие это государственное здание древности, в качестве моделей следует учитывать при решении важнейших проблем, возникающих в этом регионе.
Евразия в III в. до н. э. переживала эпоху глобальных перемен.
На самом восточном краю ойкумены завершается объединение Китая под властью богоподобных Цинь, а в Западной части Средиземноморья Рим становиться единоличным владыкой, сокрушив могущественный Карфаген.
В это же время в центральных частях Евразии окончательно распадается мировая держава Александра Великого, объединившая в своих границах эллинский мир Восточного Средиземноморья и бывшую империю Ахеменидов, включавшую в себя Ближний Восток, Иран и За-
52
Вестник СПбГУКИ • № 4 (25) декабрь • 2015
Место Греко-Бактрии в истории и культуре древности
падную Индию. Битва при Курупедионе и гибель Селевка I Никатора (281 г. до н. э) поставили в этом процессе жирную точку.
Наследники величайшего македонского полководца на руинах этого колоссального здания хотели выстроить свои собственные царства. Причем каждый из участников этого пиршества не только хотел получить самый значительный кусок, но и урвать что-нибудь послаще у своего соседа.
Наиболее влиятельные государства были созданы наследниками Птолемея Лага и Селевка Никатора. Поэтому именно они погрязли в бесконечной череде противостояний, которые вошли в историю как Сирийские войны, так как велись они, прежде всего, из-за богатых южносирийских земель и городов. Эти драматические события сильно истощали обе противоборствующие стороны и не принесли решающего результата какой-либо из них.
Многие сопредельные государства, пользуясь этим, извлекли из этого прибыль. Рим вошел в плотное соприкосновение с государствами Восточного Средиземноморья в период первых двух Пунических войн, и, действуя по принципу «разделяй и властвуй», стал в I в. до н. э. владыкой этого региона.
Однако уже в III в. до н. э. был запущен процесс разложения и упадка империй Лагидов и Селевкидов.
Недаром богатейшее среди эллинистических государств, Птолемеевский Египет, попало под влияние Рима еще во II в. до н. э. и практически утратило внешнеполитическую самостоятельность.
На западных окраинах державы Селевкидов зародились Пергам и Понт, первый из которых стал со временем обладателем Малой Азии, а второй покорил все Причерноморье. Оба эти государства стали со временем добычей римлян.
В середине бурного III в. до н. э. на восточных окраинах владений потомков Селевка I были образованы Парфянская держава и Греко-бактрийское царство.
Первое из этих государств было создано кочевниками парнами, поставившими у власти династию Аршакидов, скифов по происхождению. Вторая государственность возникла, благодаря Диодотидам, эллинам, поднявшим восстание против власти Селевкидов. С течением времени Парфия превратилась в могущественную иранскую империю, самого значительного противника Рима. На востоке римских границ она служила буферной зоной между Центральной Азией, Индией и Китаем, с одной стороны, странами Средиземноморья и Причерноморья -с другой. Парфянским царям принадлежали пре-
имущественно земли западной и центральной части Ирана, но месопотамские, кавказские и восточно-иранские территории часто становились предметом их экспансии.
Таким образом, Греко-Бактрия могла бы стать основным стратегическим союзником для Рима. Однако к I в. до н. э. греко-бактрийские владыки уже перестали владеть грандиозной империей, включавшей в себя весь Восточный Иран и Западную Индию: бассейны Амударьи, Сырдарьи и Инда. Потомки Деметрия I Непобедимого и Евкратида I Великого, владык и создателей этой державы, стали незначительными эллинскими царьками в указанных странах.
Подлинными наследниками этих двух выдающихся полководцев стали юэчжи, кочевники центральноазиатских степей. Именно им удалось создать на развалинах империи греков в Центральной Азии и Индии мощное Кушанское государство. Греко-Бактрия и впоследствии Кушанское царство превратились в западный рубеж китайской империи Хань, которая смогла присоединить уже в конце II в. до н. э. Давань (Ферганскую долину), часть центральноазиатского региона и в I в. до н. э. разгромить воинственных сюнну (азиатских гуннов) на своих северных границах.
Во II-I вв. до н. э. Парфия, с одной стороны, Греко-Бактрия и затем Кушанская держава - с другой, служили некой промежуточной зоной между Римом и Китаем. Причем Парфия для Рима таковой служила на востоке, а Греко-Бактрия, затем Кушанская империя для Китая -на западе.
Даже географически в указанный период времени центр Евразии разделил ее на Западную и Восточную части. При этом именно ее срединная часть исполняла роль проводника между этих двух цивилизационных полюсов, передавая культурные достижения обоих и одновременно впитывая их в себя.
Культурная роль Индии в этом процессе очевидна. Достигшая в III в. до н. э. своего максимального могущества, ослабленная внутренними противоречиями индийская империя Маурьев во II в. до н. э. была побеждена греко-бактрийскими царями и потеряла многие западные земли. Впоследствии от эллинов эти территории перешли под власть кушанских владык. Недаром история распространения буддизма через Центральную Азию на Дальний Восток тесно связана с греками и кушанами, правившими в этом регионе.
«Имперский период древней истории», как назвал его известный исследователь Центральной Азии С. П. Толстов, имеет временные рамки с I в. до н. э. по III-IV вв. н. э.19 В эту
53
А.А. Попов
эпоху, когда квартет великих держав Древнего мира - Рим, Парфянский (а затем и Ран-несасанидский) Иран, Кушанское царство и Ханьский Китай, - поделили между собой почти все передовые в культурном отношении страны и области Старого Света от Британии до Тихого океана, в условиях наивысшего в древности расцвета экономики, культуры и разнообразных связей, впервые в истории человечества осуществлялись не только опосредствованные, но и прямые контакты между самыми, казалось бы, отдаленными друг от друга странами и народами20. Однако в этой парадигме следует внести дополнение: выражение «Кушанское царство» стоит взять в скобки и перед ним написать «Греко-бактрий-ское царство», расширив временные рамки до II в. до н. э.
Примечания
1 Bayer T. S. Historia regni Graecorum Bactriani. Pet-ropoli, 1738.
2 Фролов Э. Д. Русская наука об античности: истори-огр. очерки. СПб., 1999. С. 67.
3 Bayer T. S. Op. cit. P. 74.
4 Tarn W. W. Notes of Hellenism in Bactria and India // The J. of Hellenic studies. 1902. Vol. 22. Р. 283, 293.
5 Tarn W. W. The Greeks in Bactria and India. 3rd ed. Chicago, 1985. Р. 128.
6 Ibid. 1st ed. Cambridge, 1938.
7 Толстов С. П. Подъем и крушение империи эллини-
стического «Дальнего Востока» // Вестн. древ. ист. 1940. № 3/4. С. 199; Его же. Древний Хорезм. М., 1948. С. 91.
8 Массон В. М. Археологические памятники Средней Азии и греко-римские влияния и связи // Accademia Nazio-nale dei Lincei. Roma, 1966. № 76. Р. 340.
9 Narain A. K. The Indo-Greeks. Oxford, 1957.
10 Holt F. L. Alexander the Great and Bactria. 1st ed., Leiden, 1988. Р. 3-4.
11 Woodcock G. The Greeks in India. London, 1966.
12 Ibid. Р.4.
13 Тревер К. В. Памятники греко-бактрийского искусства в собраниях Государственного Эрмитажа. М.; Л., 1940. Т. 1. С. 2.
14 Foucher A. La vieille route de l'Inde // M6moires de la D6l6gation Arch6logique Fran^aise en Afganistan. Paris, 1942. T. 1. Р. 73-144.
15 Schlumberger D. The Excavations of Surkh Kotal and the problem of Hellenism in Bactria and India // Proceedings of the British Academy. 1961. Vol. 48. Р. 77-95.
16 Bernard P. AT Khanoum on the Oxus: a Hellenistic city in Central Asia // Albert Reckitt Archeological Lecture / British Acad. London, 1967. Р. 73.
17 Литвинский Б. А., Пичикян И. Р. Эллинистический храм Окса, Южный Таджикистан. М., 2000. Т. 1: Раскопки; архитектура; религиозная жизнь. С. 8.
18 Пичикян И. Р. Культура Бактрии: ахеменидский и эллинистический периоды. М., 1991. С. 158.
19 Ставиский Б. Я. Средняя Азия и античное Причерноморье: проблема контактов, их периодизация и характер // Античная цивилизация и варварский мир. Новочеркасск, 1992. Ч. 2. С. 16.
20 Там же. С. 17.
54
Вестник СПбГУКИ • № 4 (25) декабрь • 2015
