CC BY
19
УДК 82.091:821.512.141
МЕСТО АРХАИЧЕСКИХ БАШКИРСКИХ ЭПОСОВ НА ФОНЕ АРЕАЛОВ ЭПИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ СИБИРИ
В. Г. Котов
Институт истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН
Южно-уральская эпическая традиция имеет общие черты с героическими эпосами Южной Сибири. Наличие мифологического эпоса и оригинальных архаических героических эпосов может свидетельствовать, с одной стороны, о древности истоков эпического творчества предков башкирского народа, а с другой — об относительной изолированности ранних этапов эпической традиции предков башкир по отношению к южносибирской области распространения тюрко-монгольских эпосов.
Ключевые слова: ареалы эпосов, мифологический эпос, героический эпос, Южная Сибирь, Южный Урал.
Анализируя ареалы эпических произведений Сибири, И. С. Гурвич выделил три области распространения эпических традиций: южносибирская область распространения развитых форм героического эпоса у тюркских и монгольских районов и две с ранними формами героического эпоса. К первой относятся территории Западной Сибири и южные районы Восточной Сибири, а также Дальний Восток. Из них тунгусоязычные народы, а также кеты, обские угры и самодийцы испытали сильное влияние тюрко -монгольских эпических традиций. Крайний северо-восток Азии - Камчатка, Чукотка, северо-восточные районы Якутии - являлись областью бытования автохтонных, ранних форм эпоса [1, с. 168].
Эпическое наследие южносибирских народов обладает рядом общих черт и особенностей. Прежде всего эпосы представляют собой крупные поэтические произведения, которые исполняются и сохраняются особыми людьми. Для южно-сибирских героических сказаний характерно присутствие мифологических сюжетов и образов, в частности, деление вселенной на три мира, дуалистистические мотивы, космогонические сюжеты, образ мирового древа, разнообразные чудовища Нижнего мира [1, с. 155]. В хакасской традиции, например, сохранилась ритуальная регламентация исполнения эпических произведений, запрет изменять и сокращать тексты, а также дух-хозяин эпического творчества; причём исполнение эпосов имеет промыслово -магические и ритуальные функции [2]. Отличительными особенностями тюрко-монгольских эпических произведений является культурный фон кочевников-скотоводов; герои названного эпоса действуют верхом на чудесных вещих конях, нередко крылатых, сами герои вооружены необыкновенным луком или мечом, а также имеют железные доспехи [1, с. 156]. Упоминание в этих эпосах бронзового оружия указывает на то, что возникновение древнейшего ядра южносибирских эпосов происходило в эпоху бронзового и раннего железного веков [3, с. 111, 122].
Е. М. Мелетинский, проанализировав тюрко-монгольских эпосы с целью выявления мифологических сюжетов и мотивов, пришёл к выводу, что «героический эпос сложился у этих народов уже в условиях кочевого скотоводческого быта, развитых патриархальных отношений, в обстановке бурных проявлений эпохи военной демократии»; при этом мифологический сюжет присутствует в этом эпосе в виде формулы лишь в зачине, описывающем одинокого героя-первопредка во время мироустройства [4, с. 443]. В итоге учёный констатирует, что в южносибирских эпосах космогонические и антропогонические сюжеты полностью отделены от эпоса [4, с. 442]. Это отражает их разный стадиальный «возраст», что выразилось, в том числе, в отсутствии мифологических эпосов. По-иному выглядит ситуация на Южном Урале. В башкирском фольклоре представлены все типы эпических произведений: мифологические, героические и исторические. Часть из них объединены в единый цикл, куда вошли многие самобытные эпические поэмы, имеющие тесную связь с башкирским фольклором. Южно-уральский регион обладает развитыми формами героического эпоса с ярко выраженными автохтонными чертами.
Мифологический эпос в башкирском фольклоре представлен одним эпическим произведением, бытовавшим в стихотворной форме, - это «Урал-батыр». Это самый крупный эпический текст в башкирском фольклоре, насчитывающий более 4,5 тыс. строк. И башкирскими исполнителями (сэсэнами), и учёными «Урал-батыр» воспринимается как наиболее древний и исходный для остальных башкирских эпосов [5]. Существует шесть вариантов данного эпоса, причём только один, самый полный, был записан в 1910 году и составлен из двух вариантов от разных сэсэнов собирателем башкирского фольклора М. И. Бурангуловым. Ещё один прозаический вариант был зафиксирован в 1956 году А. И. Харисовым задолго до публикации первого текста. Остальные варианты представляют краткие пересказы в других героических эпосах. Следует отметить, что мотивы и образы эпоса «Урал-батыр» вошли в ткань башкирского фольклора: они встречаются в различных преданиях, легендах, богатырских и волшебных сказках [6].
В основу мифологического эпоса «Урал-батыр» был положен архаический миф, повествующий о создании мира в ходе дальнего путешествия за напитком бессмертия двух братьев Урала и Шульгана. Урал попадает в царство змей, побеждает их и добывает у их царя волшебный посох. С помощью посоха Урал совершает полёт в потустороннем мире, находит Айхылыу и возвращает её сестре Хумай. Выполнив это предсвадебное испытание, Урал женится на Хумай и получает от неё в дар небесного крылатого коня Акбузата. Шульган же хитростью выманивает посох у младшего брата и протыкает им поверхность земли, выпуская подземные голубые воды, которые покрыли всю поверхность земли. Вместе с водой в верхний мир выходят подземные обитатели
змеи-аждахи и дивы. Урал складывает сушу из тел поверженных им змей и дивов, которые превращались в горы, одновременно конь Акбузат осушает воды потопа, поднимая сушу. Остаётся только небольшое бездонное озеро, в котором и прячутся оставшиеся дивы и змеи во главе с Шульганом. Это озеро получает его имя. Оно находится в центре мира людей, и дивы-змеи не дают людям воды, из-за чего Уралу с сыновьями приходится начинать новую войну с Шульганом. В этой войне Урал погибает, и его тело превращается в гору Урал-тау. Перед смертью Урал оставляет ряд социально регулирующих наказов.
Этот мифологический сюжет обладает космогоничными, антропогеническими, посвятительными характеристиками. Мифологический сюжет состоит из соединения нескольких линий, относящихся к стадиально различным временным периодам. Доностратический миф о двух водоплавающих птицах, воплощавших солнце и луну, ассоциирован с ностратическим мифом урало-алтайских народов о двух братьях-демургах, враждующих из-за посоха [7]. Последний миф в мотиве использования посоха старшим братом для протыкания земли и создания хаоса соединяется с «акватическим» мифом индоариев о создании горы-суши из тела гигантского змея посередине мирового океана и отверзания рек путём раскалывания горы [8]. На этом основании мы можем говорить о смешении «уральской» мифологии и её носителей с пришлым индоевропейским населением в эпоху бронзового века, в результате чего сложился один из древних мифов о культурных героях архаического мифологического эпоса [5].
Ещё одно крупное эпического произведение «Акбузат» является не только циклическим продолжением эпоса «Урал-батыр», поскольку в нём действует внук Урала, но и отчасти сюжетно повторяет его. Основным содержанием этого эпического произведения является сюжет добывания невесты и сражения с врагами народа, реальными и фантастическими обитателями подводного мира, поэтому эпос с полным правом можно отнести к ранней форме героического эпоса [9, с. 63]. Батыр Хаубан вслед за красавицей Наркас, принимающей облик золотой утки или солнцеликой девы, опускается в потусторонний мир озера Шульган, там он получает покровительство коня Акбузата. С ним батыр выходит на поверхность и побеждает земных врагов - притеснителей его народа, а затем осушает и измельчает озеро Шульган. Дивов и змей он заставляет вырубить в горе рядом с озером Шульган огромную пещеру - стойло для коня Акбузата, а самих дивов и змей превращает в пиявок и летучих мышей. Из озера Наркас выводит стада своего отца, откуда выходят табуны саврасых лошадей, после чего она вместе с Хаубаном отправляются в его страну.
Сходная мифологическая основа присутствует и в другом оригинальном башкирском эпосе «Заятуляк и Хыу-Хылу». Эпос «Заятуляк и Хыу-Хылу» известен в 17 вариантах [10, с. 478-479]. Во всех вариантах сказание начинается с испытания молодых людей на охоте, которое сразу выделяет Зая-Туляка среди его сверстников, несмотря на их козни. Необыкновенная удачливость героя вызывает у других сверстников зависть. Спасаясь от завистников, юноша покидает родной дом и оказывается на берегу озера Асылы-Куль. Здесь он встречает Хыу-Хылу, дочь подводного царя, которая мирно расчёсывает свои длинные золотые волосы. Этот мотив, присутствующий во всех версиях этого сказания и в ряде башкирских сказок [11, с. 323; 12, с. 346], несомненно, является воспоминанием о солнечной деве-красавице из эпоса «Акбузат» и «Урал-батыр», заливающей лучами всю землю, когда она расчёсывает свои золотые волосы. Убеждая егета в том, что она не может жить среди людей, поскольку она иной природы, Хыу-Хылу сказала Зая-Туляку, что создана из лучей [13, с. 180-181]. В этом мотиве видна еще одна перекличка с эпосом «Акбузат».
Далее Зая-Туляк хватает красавицу за длинные волосы и тут начинается между ними поединок при помощи применения физической силы, или же, по другим вариантам, он приобретает характер словесного состязания [14, с. 75-76]. В варианте М. М. Сагитова диалог богатыря и девушки сходен во многом с диалогом Хаубана и Нэркэс в эпосе «Акбузат» [10, с. 421]. Упрашивая девушку, Зая-Туляк обещает пожертвовать ради неё самым дорогим, даже своими родителями. В конце концов, егет добивается от Хыу-Хылу согласия и опускается вместе с ней на дно озера ко дворцу подводного владыки. У М. В. Лоссиевского, как в эпосе «Акбузат», «Тюляк, ухва-тясь за её волосы, спускается в царство железных юрт её отца, и женится на ней» [15, с. 375].
В вариантах М. Гафури и Л. Суходольского борьба за невесту на этом не заканчивается: егету приходится высушить озеро, чтобы заставить её отца отдать свою дочь [14, с. 80]. Нетрудно заметить в этом моменте сходство с эпосами «Урал-батыр» и «Акбузат». Зая-Туляк или сразу возвращается, или живёт какое-то время во дворце подводного владыки. Но всё равно, затосковав по родной земле, он выходит на поверхность. Водяной царь в качестве приданого даёт многочисленные косяки лошадей и скот и запрещает оглядываться. Сам этот выход многочисленных стад из вод озера вслед за тулпаром Акбузатом является общим местом многих башкирских сказаний [14, с. 425]. Оглянувшись на шум, батыр лишается части животных, не успевших выйти из озера. Прихватив своего тулпара и сокола, которые дожидались его на берегу, Зая-Туляк и Хыу-Хылу поселяя-ются на горе Балкан и живут счастливо, владея большим богатством, до самой смерти (варианты М. Гафури и Л. Суходольского) или же погибают из-за разлуки (В. Даль, М. Сагитов). В кратком пересказе эпоса М. В. Лоссиевского указана очень важная деталь - особенность вышедших животных: «Через несколько лет он с женой снова выходит на землю и за ними водяной скот: лошади, коровы, овцы и т. п. чрезвычайно крупной породы, которая будто бы и теперь ведётся» [15, с. 375].
В итоге мы можем сказать, что сюжет сказания, сохраняя много общих черт с более древним вариантом, представленным в эпосе «Акбузат», является уже достаточно самостоятельным по содержанию, отражая более позднюю стадию мировоззрения, когда борьба с мифическими потусторонними силами отходит в прошлое, а на первый план выходит мотив добывания невесты и богатства в виде скота [14, с. 86-87].
Выход животных из озера Шульган описан и в других мифологических эпосах о животных («Акхак Кола», «Кара Юрга», «Конгур Буга»), а также в многочисленных преданиях [5; 16]. В последующем сюжет противостояния героя с хозяином подводного мира, женитьба на его дочери и выход табунов и стад со дна озера широко распространился не только по южноуральскому региону, но и за его пределами. Отголоски этого башкирского сюжета фиксируются у восточных славян, казахов, поволжских народов, обских угров, финнов. Всё это позволяет говорить о том, что в контексте почитания пещеры Шульган-таш и озера Шульган сформировалась мифология о хозяине подземного мира и природы. Эта мифология стала основой для оригинальных эпические произведений, объединённых в единый цикл, и в целом фольклора предков башкирского народа [5; 17; 6].
Южноуральская эпическая традиция имеет общие места с героическими эпосами тюрко-монгольких народов. В частности, общими являются: идея дуалистичности мира, выражающаяся в противостоянии добра и зла, верхнего и нижнего миров; богатырская этика в поступках героев; змееборческие мотивы; образы хтонических персонажей-глотателей; противостояние братьев при ведущей роли младшего брата; образ богатыря-всадника; необыкновенный крылатый конь-помощник героя; образ подземного мира как места пребывания умерших; гора и озеро - центр мира; образ верхнего мира как страны птиц; образы великанов и богатырей (алпов); сватовство героя к дочери хозяина подводного мира; сходство образа богини Хумай в башкирской традиции и богини Умай в южносибирской и др. Вместе с тем, сходство башкирского эпического цикла с эпическим наследием тюрко-монгольских народов по отдельным сюжетам и образам имеет не генетический, а типологический характер и связано с более поздними формами героических эпосов в башкирской традиции. Наличие мифологического эпоса и оригинальных архаических героических эпосов может свидетельствовать, с одной стороны, о древности истоков эпического творчества предков башкирского народа, а с другой - об относительной изолированности ранних этапов эпического творчества предков башкир по отношению к эпическому творчеству тюрко-монгольских народов южносибирской области распространения эпосов.
Библиографический список
1. Гурвич, И. С. Ареальное изучение эпических произведений народов северной Сибири и Дальнего Востока СССР / И. С. Гурвич // Фольклор историческая этнография. - М.: Наука, 1983. - С. 152-169.
2. Бутанаев, В. Я. Эпическое наследие тюрков Хонгорая / В. Я. Бутанаев // Древние святилища: археология, ритуал, мифология: мат-лы Междунар. науч. симпозиума. - Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2016. - С. 222-228.
3. Липец, Р. С. «Меч из редкостной бронзы...» (Отголоски эпохи освоения металлов в тюрко-монгольском эпосе) / Р. С. Липец // Советская этнография. - 1978. - № 2. - С. 107-122.
4. Мелетинский, Е. М. О древнейшем типе героя в эпосе тюрко-монгольских народов Сибири / Е. М. Мелетинский // Проблемы сравнительной мифологии. - М.-Л., 1964. - С. 426-443.
5. Котов, В. Г. Башкирский эпос «Урал-батыр». Историко-мифологические основы / В. Г. Котов. - Уфа: Гилем, 2006. - 408 с.
6. Хусаинова, Г. Р. Мифологическая основа башкирских волшебных и богатырских сказок / Х. Г. Хусаинова // Древние святилища: археология, ритуал, мифология: мат-лы Междунар. науч. симпозиума. - Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2016. - С. 211-221.
7. Сагалаев, А. М. Урало-Алтайская мифология: Символ и архетип / А. М. Сагалаев. - Новосибирск: Наука. Сиб. отделение, 1991. - 155 с.
8. Елизаренкова, Т. Я. Слова и вещи в Ригведе / Т. Я. Елизаренкова. - М.: Восточная литература, 1999. - 240 с.
9. Мелетинский, Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа / Е. М. Мелетинский. - М.: Наука, 1986. - 320 с.
10. Башкирский народный эпос / сост. А. С. Мирбадалева, М. М. Сагитов, А .И.Харисов. - М.: Наука, 1977. - 518 с.
11. Башкирское народное творчество. Т. 3. Богатырские сказки / сост. Н. Т. Зарипов. - Уфа, 1988. - 447 с.
12. Башкирское народное творчество. Т. 4. Волшебные сказки. Сказки о животных / сост. Ф.А. Надршина. - Уфа, 1987. - 510 с.
13. Эпос. Башкирское народное творчество. Т. 1. - Уфа: Башк. книж. изд-во, 1987. - 544 с.
14. Киреев, А. Н. Башкирский народный героический эпос. - Уфа: Башк. книж. изд-во, 1970. - 304 с.
15. Лоссиевский, М. В. Былое Башкирии и башкир по легендам, преданиям и хроникам (историко-этнографический очерк) / М. В. Лоссиевский // Справочная книжка Уфимской губернии. - Уфа: Б.и., 1883.
16. Бараг, Л. Г. Коментарий к сказке «Абзалил» / Л. Г. Бараг, А. М. Сулейманов // Башкирское народное творчество. Т. 6. Шуточные сказки и кулемясы - Уфа: Башгосиздат, 1992. - 494 с.
17. Аминев, З. Г. Мифологические представления башкир о космогенезе, антропогенезе, связанные с Уралом и пещерой Шульган-Таш / З. Г. Аминев // Древние святилища: археология, ритуал, мифология: мат-лы Междунар. науч. симпозиума. - Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2016. - С. 199-204.
© Котов В. Г., 2016
