CC BY
389
УДК 340.131.2.352
место актов местного самоуправления
в системе нормативных правовых актов
© Кузнецов Д. С., 2015
Иркутский государственный университет, г. Иркутск
В статье рассматриваются вопросы, связанные с определением места муниципального правового акта в системе нормативных правовых актов, анализируется подход с учетом позитивистского (нормативного) правопонимания.
Ключевые слова: правовой акт; нормативный правовой акт; местное самоуправление; муниципальный правовой акт; вопросы местного значения.
Для выявления места актов местного самоуправления в системе нормативных правовых актов целесообразно исходить из позитивистского подхода к пониманию права. В соответствии с фундаментальными положениями теории права право создается государством. В то же время Конституция РФ закрепляет положение, согласно которому местное самоуправление не входит в систему органов государственной власти. Таким образом, право и полномочие на принятие правовых актов местному самоуправлению делегированы от государства. В данном случае местное самоуправление можно рассматривать как децентрализованное государственное управление, что характерно и для мировой практики [1].
Теоретическая разработка государственной природы МСУ началась сразу же после земской и городской реформ. В 1866 г. Б. Н. Чичерин подчеркивал, что МСУ согласовывается с государственным управлением, так как государство предполагает и требует единства действий во внутренних делах. Применительно к «отдельным местностям» автор называл потребность в решении «своих особенных нужд», которые и удовлетворяются МСУ. В то же время, по Б. Н. Чичерину, местные интересы тесно связаны с государственными, поэтому МСУ «не может быть исключительным началом местных учреждений». Отсюда автор выводил два начала МСУ:
• правительственное государственное управление;
• общественное — самоуправление.
Двойственность не означала противоречия или противопоставления, а объяснялась потребностью выделения «чисто государст-
венной сферы» из области местной общественной и частной деятельности [2].
Дальнейшее развитие теории природы МСУ, производной от государства, шло в рамках дискуссии между сторонниками общественной и государственной теорий местного самоуправления, с ощутимым перевесом сторонников последней. В 1904 г. В. М. Гессен отметил, что несостоятельность так называемой общественной теории МСУ, «противопоставлявшей местные интересы общегосударственным», «давно доказана европейской наукой» [3]. Н. М. Коркунов полагал, что общественная теория самоуправления «исходит из противоположения местного общества государству, общественных интересов — политическим, требуя, чтобы общество и государство каждое ведали только своими собственными интересами» [4].
Государственная теория МСУ, основы которой были заложены немецкими юристами Л. Штейном и Р. Гнейстом [5], в России была развита И. Д. Беляевым, В. П. Бе-зобразовым, А. И. Васильчиковым, А. Гра-довским, Н. И. Лазаревским. Исходя из того, что полномочия в области МСУ предоставляются государством, российские правоведы считали МСУ одной из форм государственного управления. В то же время, в отличие от государственного управления, МСУ (в том числе и в праве принятия правовых актов) осуществлялось органами, образуемыми самими местными жителями. Сторонники государственной теории также не видели какой-либо самобытности в компетенции органов МСУ, полагая, что она в полной мере определяется и регулируется государством. А. Г. Ми-
хайловский считал МСУ важнейшей частью общего государственного управления, особой организацией государственной власти на местах [6].
При этом сторонники государственной теории были далеки от полного огосударствления МСУ. А. Д. Градовский видел оптимальной гибкую систему МСУ, гарантирующую единство государственных и местных интересов. Это единство должно было реализовываться и в правовых актах МСУ, принятие которых должно было:
• направляться совокупностью местных условий;
• отражать особый характер управления, сообразный особому характеру местности;
• ускорять разрешение непредвиденных затруднений;
• способствовать росту управления параллельно с ростом общества [7].
Таким образом, во второй половине XIX в. в российской теории права доминировала точка зрения (поддерживаемая практическими земскими и городскими работниками), что МСУ, имея своим источником государственную власть, есть децентрализованное государственное управление. А. Г. Тимофеев прямо подчеркивал отсутствие коренного отличия дел, «ведаемых этими институтами». В равной степени это касалось и их правовых актов. Автор указал на признание государством необходимости передачи дел на места, при котором «по существу, деятельность самоуправления и государства оставалась однородной» [8]. Наиболее точно, на наш взгляд, этот феномен отметил А. Д. Градовский, полагавший, что система МСУ представляет собой система «внутреннего управления, когда государство передает часть своих задач местному населению», органы которого «должны действовать на правах государственных властей» [9], т. е. иметь возможность осуществлять в отведенных им пределах акт власти — принимать (издавать) правовые акты.
Таким образом, исходя из позитивистского подхода к пониманию права, нельзя резко разграничивать дела собственно местные и дела государственные, порученные для исполнения МСУ. Вопросы, решаемые органами МСУ, не есть чисто местно-обще-ственные и не могут противопоставляться вопросам государственным, так как они по сути и содержанию не отличаются от локальных задач государственного управления [10]. Собственно, и определение МСУ
во многом обусловлено теорией государственного (конституционного) права, так как теория МСУ формируется на базе практического государственного управления. Таким же образом и виды правовых актов МСУ формируются по образу и подобию аналогичных актов государственного управления.
Представляется, что в теоретическом плане данный вопрос был еще в начале ХХ в. разрешен Г. Еллинеком, полагавшим, что общим признаком самоуправления является публичность управления с привлечением лиц, не являющихся чиновниками, т. е. не бывших в устойчивом профессиональном служебном отношении к тому публичному союзу, управлением которым они ведают. Таким образом, управление осуществляется не профессиональными чиновниками, а выборными гражданами. Г. Еллинек также полагал, что МСУ имеет право создавать органы и принимать правовые акты, а также выполнять государственные функции, так как государство пользуется местным сообществом для своих целей, включая его в свою административную организацию. Отсюда, по Г. Еллинеку, местное сообщество имеет: 1) собственную компетенцию; 2) компетенцию, «порученную» ей государством [11], что в обоих случаях позволяет ему принимать (издавать) правовые акты. Трансформированная теория Г. Еллинека послужила основой современных международных актов по муниципальному праву.
При практической реализации задач МСУ всегда вставал вопрос о том, как много поручит ему государство. Классическая формулировка К. Маркса об «управлении народа посредством самого народа» [12] могла реализоваться лишь в условиях подлинной демократии и полностью зависела от степени ее развития. В. И. Ленин, критически подходя к идеям муниципальной демократии, считал ее политически иллюзорной: «Если центральная власть не будет вполне демократической», местные власти получат автономию в мелочах и «будут самостоятельны лишь в вопросе о лужении умывальников» [13].
В советский период теоретико-правовые исследования по МСУ до начала 1960-х гг. не проводились. В 1963 г. в монографии В. А. Пертцика МСУ (подразумевались местные советы) являлось отражением (отметим — не выражением, а именно отражением) воли местного населения; подчерки-
валось, что МСУ не имеет «своих особых интересов, расходящихся с интересами центральных органов власти», а также «находится во взаимоотношениях с ними на началах демократического централизма». Именно в соответствии с этим принципом в ведении вышестоящих советов сосредоточивалось нормотворчество, т. е. издание нормативных правовых актов, обязательных для нижестоящих советов. Кроме того, к организационно-правовому выражению демократического централизма относилось двойное подчинение исполнительных органов местных советов — как местным советам, их формировавшим, так и одновременно соответствующим органам аппарата вышестоящих советов [14]. Таким образом, советская правовая наука однозначно рассматривала МСУ как часть государственного управления, местные советы — как органы государственной власти на местах [15], входящие в единую систему советов, а правовые акты МСУ — как акты местного государственного управления. На практике советы так и не стали органами, самостоятельно решающими вопросы местного значения, фактически реализующими полученные от местного населения свои конституционные полномочия, что позволяло бы реализовывать нормо-творческую и управленческую функции от имени населения. Правовые акты местных советов фактически были производны от политических актов аппаратов партийных органов, чью волю реализовывали советы. Именно поэтому перестройка началась с лозунгов полновластия советов.
В современных условиях самостоятельность МСУ формально подкреплена не только Конституцией РФ, но и конвенционным правом. В соответствии со ст. 15 Конституции РФ международно-правовые акты о местном самоуправлении являются частью правовой системы РФ. Преамбула Европейской хартии местного самоуправления (далее — Хартия) закрепляет право граждан на участие в ведении государственных дел, что «наиболее непосредственно может быть осуществлено именно на местном уровне» [16]. В соответствии с Хартией (ст. 4) место актов местного самоуправления в системе нормативных правовых актов каждого государства определяется полнотой и исключительностью полномочий, которые могут быть поставлены под сомнение или ограничены исключительно в пределах, установленных законом.
Природа правового акта МСУ отражает и его сущность, которая может быть выражена через категорию «правовая позиция». Являясь результатом волеизъявления, правовая позиция органа, должностного лица МСУ имеет непосредственно организующий характер и направлена на целевое преобразование местной действительности в двух вариантах:
• общем — изменение правового режима в целом (позиция нормативного правового акта МСУ),
• конкретном — изменения, касающиеся объема компетенций, действий субъектов правоотношения.
Таким образом, природа (не путать с происхождением) правового акта МСУ заключается в отражении фиксированной правовой позиции, определяющей возникновение, изменение либо прекращение правовых режимов, прав и обязанностей [17].
В современной литературе место актов местного самоуправления в системе нормативных правовых актов рассматривается по-разному. Так, О. В. Кудрякова полагает, что нормативные правовые акты местного самоуправления являются органической частью системы нормативных актов субъекта РФ [18]. Данный подход представляется несколько ограниченным. В связи с тем что право и полномочия на принятие правовых актов МСУ делегированы от государства, правовые акты МСУ являются частью не только системы нормативных актов субъекта РФ, но и всей правовой системы РФ. «Самоуправление, — отмечал В. П. Безобразов, — не может быть иначе рассматриваемо, как в совокупности с общим организмом всего государственного механизма управления, в состав которого оно входит, как органическая часть единого целого» [19].
Общую природу и суть правовых актов МСУ подчеркивает также и равенство прав граждан на их обжалование в равной процедуре с правовыми актами государственной власти. Правовые акты МСУ, равно как и правовые акты органов государственной власти, нарушающие права, граждане могут обжаловать в суд (ст. 46 Конституции РФ). В данном случае статус названных правовых актов уравнен. Суд полномочен в равной степени лишать юридической силы правовые акты органов государственной власти и МСУ, если эти акты нарушают права и свободы граждан и юридических лиц.
В современной литературе правовые акты обосновываются и представляются в качестве основных средств правовой политики [20]. При этом подразумевается, что правовой акт является юридическим действием или формой (документом), принятым полномочным субъектом права и содержащим нормативные или индивидуально-определенные предписания, направленные на формирование (реализацию) правовой политики.
При этом наиболее важными признаками, определяющими характер и свойства правовой политики МСУ, обладают нормативные правовые акты МСУ, целью которых является как системная реализация интересов правовой политики МСУ, так и общие функции (характерные для правовых актов в целом): системообразующая, регулятивная, информационная и т. п. В целом с учетом разрабатываемой сегодня муниципальной политики [21] правовые акты МСУ могут рассматриваться и как политико-правовой феномен.
Учитывая прочную теоретическую базу, заложенную еще на рубеже XIX—XX вв., вопрос о месте актов местного самоуправления в системе нормативных правовых актов, на первый взгляд, не представляет исследовательского интереса в силу кажущейся ясности и определенности, а также большого числа исследований. В то же время правотворческая практика МСУ породила большое количество правовых актов, сложно идентифицируемых в традиционных классификационных моделях теории права. Такие акты сочетают черты и элементы, присущие различным видам правовых актов. Нередко акты по форме и содержанию не соответствуют их телеологическим основаниям. При принятии (издании) нормативных правовых актов еще не изжито игнорирование базового принципа разрешительного типа правового регулирования — «разрешено лишь то, что прямо дозволено законом», отсюда нередок выход за рамки нормотворческой компетенции. Перечисленные моменты плохо согласуются с логикой правового регулирования, способствуют повышению уровня несогласованности в системе права и общем механизме правового регулирования. В связи с этим вновь актуализируется вопрос о месте актов МСУ в национальной правовой системе.
Место правовых актов местного самоуправления в системе нормативных право-
вых актов может быть адекватно определено и понято с учетом многоуровневости правовой основы МСУ, в основе которой лежат принципы и нормы международного права, международные договоры РФ, Конституция РФ, федеральные конституционные и федеральные законы, среди которых — специальный профильный Федеральный закон от 6 октября 2003 г. № 131-Ф3 «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» и т. п. [22]
Говоря о месте правовых актов МСУ в системе нормативных правовых актов, мы подразумеваем систему правовых актов МСУ как составную часть национальной правовой системы. Таким образом, правовые акты МСУ с позиции теории систем есть подсистема общей категории «система законодательства» и, соответственно, обладают всеми свойствами последней. Правовые акты МСУ:
• являются частью национальной правовой системы;
• являются внешней формой (источником) муниципального права;
• подразумевают один предмет правового регулирования — вопросы местного значения;
• характеризуются вертикальной (иерархической) структурой;
• имеют юридическую силу;
• включают в качестве составных частей нормативные правовые акты и отдельные статьи нормативных актов, регламентирующих правоотношения в сфере МСУ.
Федеральный закон от 6 октября 2003 г. «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» (ст. 4 и 7) закрепил трехуровневую систему законодательства о МСУ [23]:
1) федеральный уровень — Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные и федеральные законы, в том числе Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», указы Президента РФ; постановления и распоряжения Правительства РФ; нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти;
2) уровень субъекта РФ — конституции (уставы), законы, иные нормативные правовые акты субъектов РФ;
3) уровень МСУ — правовые акты МСУ.
Отличительной чертой правового регулирования третьего уровня системы зако-
нодательства о МСУ является присутствие в этой группе как нормативных актов, так и «иных муниципальных правовых актов», включая локальные и индивидуальные. Таким образом, уровень МСУ представляется не согласованным с вышестоящими уровнями, построенными по юридической силе входящих в них нормативных правовых актов.
В литературе место правовых актов МСУ в национальной правовой системе подвергается интенсивной ревизии. По мнению С. И. Чащиной, правовые акты МСУ необходимо включить в систему законодательства о МСУ не в простой совокупности, а в некой «организованной и упорядоченной правовой целостности». Таким образом, речь здесь идет о подсистеме законодательства, что диктует необходимость построения указанной группы правовых актов в соответствии с системными принципами. Поэтому в систему законодательства о МСУ предлагается включить исключительно нормативные правовые акты МСУ [24]. Законодательство о МСУ с позиции междисциплинарного синтеза теории права и теории систем может рассматриваться как подсистема системы российского законодательства. Таким образом, первая обладает всеми свойствами последней: имеет вертикальную (иерархическую) структуру, обладает юридической силой входящих в систему нормативных правовых актов. В систему законодательства о МСУ могут быть включены исключительно нормативные правовые акты всех уровней публичной власти: федеральной, региональной и МСУ. Федеральный закон от 6 октября 2003 г. (ст. 4 и 7), закрепляя трехуровневую систему законодательства о МСУ, включает в муниципальный уровень данной системы как нормативные, так и все «иные муниципальные правовые акты» — локальные и индивидуальные, что позволяет вести речь о несогласованности муниципального уровня системы законодательства о МСУ с вышестоящими уровнями, сформированными по юридической силе нормативных правовых актов.
Определенная неясность положений Федерального закона от 6 октября 2003 г. в относительно регламентации иерархии правовых актов МСУ, некоторое смешение нормативных, локальных и индивидуальных актов в одной системе, построенной к тому же на двух основаниях, имели след-
ствием видимую нестройность и даже неопределенность в нормативных правовых актах МСУ. Все это способно снизить эффективность правовых актов МСУ.
Место актов местного самоуправления в системе нормативных правовых актов раскрывается на основе позитивистского подхода к пониманию права и исходя из общего положения о том, что право создается государством. При этом необходимо учесть, что МСУ не входит в систему органов государственной власти и, соответственно, — это вид делегирования от государства.
В центре современного теоретико-правового понимания места актов МСУ лежит государственная теория местного самоуправления, определяющая, что полномочия в области МСУ предоставляются государством, а МСУ является одной из (децентрализованных) форм государственного управления. В то же время, в отличие от государственного управления, правовые акты МСУ принимаются (издаются) органами, образуемыми непосредственно местными жителями. Место правовых актов МСУ в национальной правовой системе не является каким-то подчиненным или второстепенным. Их равенство с правовыми актами РФ и субъектов РФ исходит из духа Конституции РФ, гарантирующей МСУ как самостоятельный властный институт. Более того, как указывал еще Б. Н. Чичерин, лучшей почвой для самоуправления является федеративная республика, где именно МСУ «наилучшим образом согласуется с верховным началом государственной жизни» [25].
Раскрывая суть места правовых актов МСУ с позиций позитивистского подхода к пониманию права, мы полагаем, что компетенции органов МСУ определяются и регулируются государством, право и полномочия на принятие правовых актов МСУ делегированы от государства, а отсюда — правовые акты МСУ являются частью не только системы нормативных актов субъекта РФ, но и всей правовой системы РФ.
Правовые акты МСУ, являясь частью национальной правовой системы и внешней формой муниципального права, имеют основной предмет правового регулирования — общественные отношения, возникающие в связи с постановкой, разработкой и решением вопросов местного значения.
Правовые акты МСУ выстроены в вертикальной (иерархической) структуре и по своей юридической природе являются актами органов публичной власти, что не противоречит конституционно закрепленной обособленности органов МСУ от системы органов государственной власти. Правовой акт МСУ является по своей природе основанным на законе юридически властным решением, принятым прямым волеизъявлением граждан, органом или должностным лицом МСУ, устанавливающим, изменяющим или отменяющим правовые нормы МСУ или служащие основанием возникновения, изменения, прекращения муниципальных правоотношений для реализации задач и функций МСУ. ^
1. Еремян В. В. Местное управление и местное самоуправление в Латинской Америке : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2001. С. 19.
2. Чичерин Б. Н. О народном представительстве. М., 1899. С. 775-760.
3. Гессен В. М. Вопросы местного управления. СПб., 1904. С. 35.
4. Коркунов Н. М. Русское государственное право. В 2 т. Т. 2. Часть особенная. СПб., 1909. С. 489.
5. Р. Гнейст и Л. Штейн несколько расходились во взглядах на природу самостоятельности органов МСУ. Р. Гнейст и сторонники так называемой политической теории считали базой самостоятельности органов МСУ политический фактор — формирование органов власти и замещение части местных должностей представителями местного населения. Л. Штейн и сторонники юридической теории видели основу самостоятельности органов МСУ в делегировании задач государственного управления. Оба направления фактически игнорировали вопросы правовых актов МСУ.
6. Михайловский А. Г. Реформа городского самоуправления в России. М., 1908. С. 40.
7. Градовский А. Д. История местного управления в России. Т. 1. СПб., 1868. С. 149.
8. Тимофеев А. Г. Самоуправление и автономия. СПб., 1906. С. 8—9.
9. Градовский А. Д. Указ. соч. С. 162.
10. В равной мере это относится и к вопросам формирования муниципальной собственности, которое, исходя из позиции Конституционного Суда РФ, в Российской Федерации осуществлялось преимущественно на основе разграничения единого массива государственной собственности в рамках перераспределения собственности между публично-правовыми образованиями, а также между публично-правовыми образованиями и частным сектором. См.: По делу о проверке конституционности части второй статьи 4 Закона Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» в связи с жалобой администрации муниципального образования «Звениговский муниципальный район» Республики Марий Эл : постановление Конституц. суда РФ от 30 марта 2012 г. № 9-П // Собр. законодательства РФ. 2012. № 15. Ст. 1811.
11. Еллинек Г. Общее учение о государстве : пер. с нем. / вступ. ст. И. Ю. Козлихина. СПб., 2004. С. 233.
12. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2. Т. 17. М., 1960. С. 350.
13. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 10. Изд. 5. М., 1967. С. 30.
14. Пертцик В. А. Проблемы местного самоуправления в СССР. Иркутск, 1963. С. 11, 46.
15. Хотя формально всегда подчеркивалась их двойственная природа как органов общественного самоуправления населения, представляющих интересы народа. С. Н. Братусь, связывая самоуправление с деятельностью местных советов, отмечал, что они как местные органы власти «являются самоуправлением в подлинном смысле», что не соответствовало действительности. См.: Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. М., 1950. С. 255.
16. Европейская хартия местного самоуправления // Собр. законодательства РФ. 1998. № 36. Ст. 4466.
17. Долотова Д. В. Техника и технология правовых актов (на примере правовых актов, издаваемых в уголовно-исполнительной системе) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2012. С. 13.
18. Кудрякова О. В. Правовые акты местного самоуправления : автореф. дис. . канд. юрид. наук. М., 2000. С. 8.
19. Безобразов В. П. Государство и общество: Управление и самоуправление и судебная власть. СПб., 1882. С. 1.
20. Исаков Н. В. Правовая политика современной России: проблемы теории и практики: дис. ... д-ра юрид. наук. Ростов н/Д, 2004. С. 17.
21. Горный М. Б. Муниципальная политика и местное самоуправление в России. Часть 1. Муниципальная политика : учеб. пособие. СПб., 2010. С. 6—9.
22. Симухин В. Д. Виды нормативных правовых актов органов местного самоуправления в Российской Федерации // Современное право. 2008. № 10. С. 57.
23. Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации : федер. закон от 6 окт. 2003 г. № 131-ФЗ (в ред. от 14 окт. 2014 г.) // Собр. законодательства РФ. 2003. № 40. Ст. 3822.
24. Чащина С. И. Система муниципальных правовых актов : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Хабаровск, 2006. С. 11.
25. Чичерин Б. Н. О народном представительстве. М., 1866. С. 755—760.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Европейская хартия местного самоуправления (совершено в Страсбурге 15 окт. 1985 г.), ратифицирована Российской Федерацией Федеральным законом от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ // Собр. законодательства РФ. - 1998. - № 36. - Ст. 4466.
Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации : федер. закон от 6 окт. 2003 г. № 131-Ф3 (в ред. от 14 окт. 2014 г.) // Собр. законодательства РФ. - 2003. - № 40. - Ст. 3822.
По делу о проверке конституционности части второй статьи 4 Закона Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» в связи с жалобой администрации муниципального образования «Звениговский муниципальный район» Республики Марий Эл : постановление Конституц. суда РФ от 30 марта 2012 г. № 9-П // Собр. законодательства РФ. — 2012. — № 15. — Ст. 1811.
Безобразов В. П. Государство и общество: Управление и самоуправление и судебная власть /
B. П. Безобразов. — СПб. : Тип. В. Безобразова и К., 1882. - 737 с.
Братусь С. Н. Субъекты гражданского права /
C. Н. Братусь. — М. : Госюриздат, 1950. - 367 с.
Гессен В. М. Вопросы местного управления /
В. М. Гессен. - СПб. : Юрид. кн. склада «Право», 1904. - 235 с.
Горный М. Б. Муниципальная политика и местное самоуправление в России. Ч. 1. Муниципальная политика : учеб. пособие / М. Б. Горный. - СПб. : ЮТАС, 2010. - 214с.
Градовский А. Д. История местного управления в России. В 3 т. Т. 3 / А. Д. Градовский. - СПб. : Печатня В. Головина, 1872. - 529 с.
Долотова Д. В. Техника и технология правовых актов (на примере правовых актов, издаваемых в уголовно-исполнительной системе) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Д. В. Долотова. — Владимир, 2012. - 29 с.
Еллинек Г. Общее учение о государстве : пер. с нем. / Г. Еллинек ; вступ. ст. И. Ю. Козлихина. — СПб. : Юрид. центр Пресс, 2004. — 752 с.
Еремян В. В. Местное управление и местное самоуправление в Латинской Америке : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук / В. В. Еремян. — М., 2001. — 44 с.
Исаков Н. В. Правовая политика современной России: проблемы теории и практики : дис. ... д-ра юрид. наук / Н. В. Исаков. — Ростов н/Д, 2004. — 459 с.
Коркунов Н. М. Русское государственное право. В 2 т. Т. 2. Часть особенная / Н. М. Коркунов. — СПб. : Тип. М. М. Стасюлевича,1909. — 748 с.
Кудрякова О. В. Правовые акты местного самоуправления : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / О. В. Кудрякова. - М., 2000. — 28 с.
Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 10 / В. И. Ленин. — Изд. 5. — М. : Политиздат, 1967. — 578 с.
Маркс К. Соч. Т. 17 / К. Маркс, Ф. Энгельс. — Изд. 2. — М. : Политиздат, 1960. — 833 с.
Михайловский А. Г. Реформа городского самоуправления в России / А. Г. Михайловский. — М. : Книгоизд-во «Польза», 1908. — 110 с.
Пертцик В. А. Проблемы местного самоуправления в СССР / В. А. Пертцик. — Иркутск, 1963. — 306 с.
Симухин В. Д. Виды нормативных правовых актов органов местного самоуправления в Российской Федерации // Современное право. — М., 2008. — № 10. - С. 57-59.
Тимофеев А. Г. Самоуправление и автономия / А. Г. Тимофеев. — СПб. : Полит. б-ка Биржевых ведомостей, 1906. — 32 с.
Чащина С. И. Система муниципальных правовых актов : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / С. И. Чащина. — Хабаровск, 2006. — 27 с.
Чичерин Б. Н. О народном представительстве / Б. Н. Чичерин. — М. : Тип. товарищества И. Д. Сытина, 1899. — 810 с.
The Place of Local Government Acts in the System of Normative Legal Acts
© Kuznetcov D., 2015
This article discusses issues related with determining the place of the municipal legal act in the system of legal acts. The author analyzes the approach in view of positivist (normative) knowing of law.
Key words: legal act; normative legal acts; local government; municipal legal act; local issues.
