CC BY
207
А.А. Насонов,
Воронежский государственный университет
МЕРЫ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ, ПРИМЕНЯЕМЫЕ К ЛИЦУ, ЗАПРАШИВАЕМОМУ К ВЫДАЧЕ ДЛЯ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ
MEASURES OF CRIMINAL PROCEDURAL COERCION, APPLIED TO THE PERSON WHO REQUESTED THE EXTRADITION FOR CRIMINAL PROSECUTION
В статье анализируются меры уголовно-процессуального принуждения, применяемые к лицу, запрашиваемому к выдаче для уголовного преследования. Особое внимание уделяется его процессуальным гарантиям. Рассматриваются отдельные проблемы, которые возникают в связи с применением мер уголовно-процессуального принуждения к лицу, запрашиваемому к выдаче для уголовного преследования, и обеспечением его права на защиту.
The article gives a description of the measures of criminal procedural coercion, applied to the person who requested the extradition for criminal prosecution. Special emphasis on its procedural safeguards. Discusses special problems that arise in connection with the application of measures criminally-remedial.
Экстрадиционное производство всегда предполагает применение к лицу, запрашиваемому к выдаче, мер уголовно-процессуального принуждения. Это необходимо в целях обеспечения выдачи такого лица. Виды применяемых в отношении него мер уголовно-процессуального принуждения могут быть разными. Чаще всего применяются те из них, которые связаны с лишением свободы — это задержание и заключение под стражу. Реже применяются меры уголовно-процессуального принуждения, влекущие ограничение свободы передвижения. Среди них такие меры пресечения, как домашний арест, присмотр за несовершеннолетним. Такое соотношение видов уголовно-процессуального принуждения, востребованных экстрадиционным производством, объясняется тем, что с помощью мер, связанных с лишением свободы, легче обеспечить выдачу лица. Наверное, по этой причине законодателю в контексте процедуры выдачи лица они
более интересны, чем остальные виды уголовно-процессуального принуждения. Так, ориентируя правоприменителя на возможность избрания любой меры пресечения (по крайней мере, это прослеживается из названия статьи 466 УПК РФ «Избрание или применение меры пресечения для обеспечения возможной выдачи лица»), законодатель в первую очередь обращает внимание на заключение под стражу (ч.ч. 1, 2 ст. 466 УПК РФ). Правда, и о домашнем аресте в названном контексте также упоминается (ч. 2 ст. 466 УПК РФ).
Однако запрашиваемым к выдаче для уголовного преследования может оказаться несовершеннолетний. Ведь по смыслу п. 'Ъ" ст. 4 Типового договора о выдаче, недостижение лицом совершеннолетия по закону запрашиваемого государства не является императивным основанием для отказа в выдаче. В УПК РФ и вовсе отсутствует такое основание к отказу в выдаче. А раз так, то
не исключено применение в качестве меры пресечения присмотра за несовершеннолетним.
На это обращается внимание и в литературе. Так, А. П. Рыжаков, рассуждая о том, что понимать под надлежащим поведением несовершеннолетнего, обеспечиваемым в ходе присмотра за ним родителями, опекунами, попечителями, или другими заслуживающими доверия лицами, а также должностными лицами специализированного детского учреждения, в котором находится несовершеннолетний, делает следующий вывод: «Надлежаще себя вести — это значит ... не препятствовать исполнению приговора или возможной его выдаче в порядке, предусмотренном ст. 466 УПК» [1] (курсив наш. — А.Н.). Правда, ситуации, при которых запрашивают к выдаче несовершеннолетнего являются большой редкостью. Однако и это обстоятельство не способно полностью исключить из поля зрения авторов проблемы, связанные с возможным участием несовершеннолетнего в качестве лица, запрашиваемого к выдаче. Так, авторы проекта Федерального закона «О внесении изменений в Уголовно -процессуальный кодекс Российской Федерации», подготовленного Минюстом России, предлагают включить в число императивных оснований несовершеннолетие лица, в отношении которого поступил запрос о выдаче, при котором его выдача несовместима с мерами защиты прав и интересов несовершеннолетних или перевоспитания (п. 10 ч. 1 проектной статьи 464) [2].
Примечательно, что другие возрастные особенности и личные обстоятельства лица (преклонный возраст, состояние здоровья), по мнению авторов указанного законопроекта, должны характеризовать факультативное основание отказа в выдаче (п. 5 ч. 2 проектной статьи 464). Вызывает сомнение принципиальность подхода, допускающего в правовом регулировании рассматриваемого вопроса неравенство между несовершеннолетними и лицами преклонного возраста.
Кроме того, его реализация будет благоприятствовать уклонению несовершеннолетнего от уголовной ответственности, поскольку вероятность выдачи несовершеннолетнего заметно уменьшается.
Полагаем, нужно будет выбрать другой путь, обеспечивающий беспрепятственную реализацию прав и законных интересов несовершеннолетнего, вовлекаемого в экстрадиционные отношения.
Речь идет о создании для несовершеннолетнего дополнительных гарантий в этой области. Данная мера является необходимой, особенно если учесть, что несовершеннолетние относятся
к самой уязвимой части населения, для которой характерна неокрепшая психика, неопытность, неумение противостоять обстоятельствам [3. — С. 362].
Гарантии участия несовершеннолетнего в экс-традиционном процессе должны включать: 1) общие гарантии, которые обеспечивают права любого лица, запрашиваемого к выдаче; 2) дополнительные гарантии, продиктованные возрастными особенностями соответствующего субъекта.
Применительно к первой группе гарантий следует отметить, что несовершеннолетнему, в отношении которого от иностранного государства поступает запрос о выдаче, должны быть обеспечены возможности, связанные с уяснением обстоятельств задержания, применения меры пресечения, дачей объяснений, заявлением ходатайств, принесением жалоб, с использованием родного языка или услуг переводчика, с ознакомлением.
Дополнительные гарантии для несовершеннолетнего лица, запрашиваемого к выдаче, являются необходимым атрибутом усложнения процедуры. Именно такой подход законодателя прослеживается применительно к другой уголовно-процессуальной форме — производству по делам несовершеннолетних, которое не без основания предлагается рассматривать в контексте ювенального уголовного судопроизводства [4. — С. 216—221].
К числу дополнительных гарантий относится расширенный круг участников уголовного судопроизводства на стороне несовершеннолетнего лица. Помимо защитника и переводчика в экстра-диционном производстве должен принимать участие законный представитель несовершеннолетнего. А значит, необходима подробная регламентация его деятельности в экстрадиционном процессе. Такая регламентация в УПК РФ на сегодняшний день отсутствует.
Ведь участие законного представителя в процедуре выдачи несовершеннолетнего особенно необходимо на случай принятия запрашиваемым государством положительного решения по запросу, поступившему в отношении лица, не достигшего совершеннолетия.
В то же время нет острой необходимости для участия в экстрадиционном производстве, осуществляемом в отношении несовершеннолетнего, педагога и психолога, т. к. никаких следственных действий в ходе такого производства не проводится. А ведь именно для участия в них приглашаются и педагог, и психолог, когда речь идет о ювенальном уголовном судопроизводстве (например, ст. 425 УПК РФ).
Следует отметить, что обстоятельством, способствующим вовлечению в экстрадиционные отношения защитника и законного представителя на стороне лица, запрашиваемого к выдаче для
уголовного преследования, является применение уголовно-процессуального принуждения, которое зачастую сводится к задержанию, перерастающему в заключение под стражу.
Несмотря на то, что в УПК РФ применительно к ситуации выдачи лица нет прямого указания на это, указанный вывод вытекает из совокупного анализа уголовно-процессуальных норм и положений ведомственных правовых актов. К числу последних принадлежит информационное письмо Генеральной прокуратуры от 20.04.2009 №81/4-27606-09 «О порядке документального оформления задержания лиц в целях обеспечения возможности их выдачи в другие государства». Согласно этому документу в целях обеспечения прав задержанных лиц необходимо разъяснять им основания задержания; составлять протокол в соответствии со ст. 92 УПК РФ, отмечая в нем права задержанного и доводя их до сведения лица; разъяснять право на получение копии протокола задержания; право заявлять о препятствиях к выдаче, предусмотренных соответствующими международными договорами Российской Федерации и ст. 464 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации; право пользоваться помощью защитника с момента фактического задержания и помощью переводчика; право приносить жалобы на действия (бездействие) прокурора, других должностных лиц и решения суда; право защищаться иными средствами и способами, не запрещенными законодательством; доводить до сведения компетентного иностранного органа о направлении запроса о выдаче, о заключении под стражу.
Основные положения указанного выше документа, гарантирующие права лица, подвергнутого мерам уголовно-процессуального принуждения в связи с необходимостью обеспечения его выдачи иностранному государству, полностью согласуются с позицией ООН в части роли адвоката. Так, согласно Основным положениям о роли адвокатов, принятым Восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступлений в августе 1990 г. в Нью-Йорке [5], к числу специальных гарантий в уголовной юстиции относятся обеспечение возможности каждому быть информированным компетентными властями о его праве получить помощь адвоката по его выбору при его аресте, задержании или помещении в тюрьму или обвинении в уголовном преступлении; предоставление помощи адвоката, имеющего соответствующую компетенцию и опыт ведения подобных дел, в случае, если данное лицо не имеет адвоката; обеспечение возможности лицу на быстрый допуск к адвокату, необходимых условий для встречи или коммуникаций и консультаций с адвокатом без
задержки, препятствий и цензуры, с полной их конфиденциальностью.
Однако право лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, подвергнутого мерам уголовно-процессуального принуждения, быть информированным компетентными властями о его праве получить помощь адвоката-защитника, переводчика и законного представителя, должно дополняться еще одним правом. Речь идет о праве задержанного связаться с представителем своего государства и праве посещения его консульским должностным лицом государства гражданства [6. — С. 163].
Важной гарантией, предоставляемой запрашиваемому к выдаче лицу, подвергнутому уголовно-процессуальному принуждению, является возможность получить освобождение из-под стражи. На это могут рассчитывать:
- задержанный, сорокавосьмичасовой срок задержания которого истек, а мера пресечения в отношении него не применена;
- заключенный под стражу, если поступило уведомление органа иностранного государства об освобождении этого лица из-под стражи; Российской Федерацией не был получен в срок, предусмотренный международным договором Российской Федерации, надлежащим образом оформленный запрос о выдаче; дополнительные сведения, необходимые для удовлетворения запроса о выдаче лица, запрошенные Генеральной прокуратурой Российской Федерации, не представлены в установленный срок; стали известны основания для отказа в его выдаче иностранному государству, предусмотренные УПК РФ; имеется вступившее в законную силу постановление судьи об освобождении этого лица из-под стражи; истек срок содержания лица под стражей.
Об освобождении лица из-под стражи следует говорить и в случае, когда выдаваемое лицо не будет принято иностранным государством в установленный для передачи законом срок (ст. 467 УПК РФ).
Вместе с тем состояние правовой регламентации вопросов применения мер уголовно-процессуального принуждения далеко от совершенства. Это объясняет участившиеся обращения заинтересованных лиц с жалобами на применение меры пресечения в виде заключения под стражу.
В связи с этим заслуживает внимания следующий пример. Постановлением Нижегородского прокурора в отношении Б. была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу в порядке ч. 2 ст. 466 УПК РФ, предусматривающей такое право прокурора в случае, если к запросу о выдаче лица прилагается решение судебного органа иностранного государства о заключении
лица под стражу. Согласно ордеру судьи суда Вулкэнешть Республики Молдова от 20 ноября 2001 г. Б. арестован сроком на 30 суток. Однако Б. обратился с жалобой в судебные инстанции, ссылаясь на незаконность заключения его под стражу. В результате Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ не нашла оснований для удовлетворения жалобы, а вынесенное ею определение лишь подтвердило следующее правило: «В случае, когда к запросу о выдаче лица прилагается решение судебного органа иностранного государства о заключении лица под стражу, прокурор на основании ч. 2 ст. 466 УПК РФ вправе заключить это лицо под стражу без подтверждения указанного решения судом Российской Федерации» [7].
Полагаем, что при более тщательном правовом регулировании рассматриваемого вопроса в УПК РФ на практике удалось бы избежать соответствующих жалоб. Как же ведет себя правоприменитель, предотвращая указанную ситуацию своими силами? Несовершенство правовой регламентации вынуждает его страховаться усложнением процедуры, чтобы надлежащим образом обеспечить право на защиту лиц, запрашиваемых к выдаче. А именно обращаться в суд для избрания меры пресечения абсолютно во всех случаях. Дополнительную уверенность в правильности выбранного пути для решения указанного вопроса придает правоприменителю особое отношение Российской Федерации к решениям судов Украины о разрешении задержания и доставки лица в суд под стражей для решения вопроса об аресте. Такие решение в настоящее время не расцениваются в качестве избранной меры пресечения. В подобных случаях для заключения под стражу лица, разыскиваемого правоохранительными органами Украины, необходимо решение российского суда.
На этом фоне все очевиднее становится сложившееся на практике отрицание нормы, содержащейся в ч. 2 ст. 466 УПК РФ, продиктованное позицией Генеральной прокуратуры РФ. В результате в настоящее время на всей территории России мера пресечения в виде заключения под стражу лицам, объявленным в межгосударственный розыск, избирается только судами по ходатайствам прокуроров, включая случаи, когда компетентными органами иностранного государства представлены судебные решения об избрании этим лицам соответствующей меры пресечения [8. — С. 22]. Это приводит к тому, что, с одной стороны, за нормами о применении ареста (заключения под стражу) и содержании под стражей только на основании судебного решения признается роль обязательного элемента в механизме
правового регулирования применения мер процессуального принуждения, на которую уже однажды обратил внимание Конституционный Суд Российской Федерации [9]. А с другой стороны, ч. 2 ст. 466 УПК РФ зачастую остается невостребованной.
Исправлению указанной ситуации может способствовать дополнение ч. 2 ст. 466 УПК РФ нормами, предусматривающими срок, на который прокурор может подвергнуть лицо домашнему аресту или заключить его под стражу без подтверждения указанного решения судом Российской Федерации; возможность и порядок обжалования вынесенного в связи с этим постановления прокурора; порядок продления меры пресечения.
В заключение следует отметить, что применение мер уголовно-процессуального принуждения к лицу, запрашиваемому к выдаче, должно быть законным и обоснованным, чего нельзя достичь без надлежащих процессуальных гарантий.
ЛИТЕРАТУРА
1. Рыжаков А. П. Комментарий к Уголовно -процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) (9-е издание, переработанное), 2014 // СПС «КонсультантПлюс».
2. Проект Федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
3. Эсендиров М. В. Особенности соблюдения прав обвиняемого в процессе избрания мер пресечения в порядке статей 102—105 УПК РФ // Библиотека криминалиста. — 2016. — № 5. — С. 362.
4. Марковичева Е. В. Уголовное судопроизводство в отношении несовершеннолетних: проблемы теории и практики. — Орел, 2011. — С. 216—221.
5. Основные положения о роли адвокатов, принятые Восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступлений в августе 1990 г. в Нью-Йорке [Электронный ресурс]. — URL: http://www.zakonprost.ru/content/base/182584
6. Калугин А. Г., Шинкевич Д. В. Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства: вопросы теории и практики : учебное пособие. — 2-е изд. — Красноярск : Сибирский юридический институт МВД России, 2008. — С. 163.
7. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 19 февраля 2009 г. № 9-О09-1 // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2009. — №7.
8. Варламов Н. А. Некоторые проблемные вопросы экстрадиции // Законность и правопорядок : сборник научно-практических статей.
— Вып. 1 (11). - Н. Новгород : Нижегородский госуниверситет им. Н. И. Лобачевского, 2015. — С. 22.
9. По делу о проверке конституционности статей 90, 96, 122 и 216 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан С. С. Маленкина, Р. Н. Мартынова и С. В. Пусто-валова : постановление Конституционного Суда РФ от 14.03.2002 N° 6-П [Электронный ресурс]. — URL : http://www.zakonprost.ru/content/base/47203.
REFERENCES
1. Ryizhakov A. P. Kommentariy k Ugolovno-protsessualnomu kodeksu Rossiyskoy Federatsii (postateynyiy) (9-e izdanie, pererabotannoe), 2014 // SPS «KonsultantPlyus».
2. Proekt Federalnogo zakona «O vnesenii izmeneniy v Ugolovno-protsessualnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii» // SPS «KonsultantPlyus».
3. Esendirov M. V. Osobennosti soblyudeniya prav obvinyaemogo v protsesse izbraniya mer presecheniya v poryadke statey 102—105 UPK RF // Biblioteka kriminalista. — 2016. — # 5. — S. 362.
4. Markovicheva E. V. Ugolovnoe sudoproizvod-stvo v otnoshenii nesovershennoletnih: problemyi te-orii i praktiki. — Orel, 2011. — S. 216—221.
5. Osnovnyie polozheniya o roli advokatov, prinyatyie Vosmyim Kongressom OON po preduprezhdeniyu prestupleniy v avguste 1990 g. v Nyu-Yorke [Elektronnyiy resurs]. — URL: http://www.zakonprost.ru/content/base/182584
6. Kalugin A. G., Shinkevich D. V. Mezhdu-narodnoe sotrudnichestvo v sfere ugolovnogo sudo-proizvodstva: voprosyi teorii i praktiki : uchebnoe posobie. — 2-e izd. — Krasnoyarsk : Sibirskiy yuridicheskiy institut MVD Rossii, 2008. — S. 163.
7. Opredelenie Sudebnoy kollegii po ugolovnyim delam Verhovnogo Suda RF ot 19 fevralya 2009 g. # 9-O09-1 // Byulleten Verhovnogo Suda RF. — 2009. — #7.
8. Varlamov N. A. Nekotoryie problemnyie voprosyi ekstraditsii // Zakonnost i pravoporyadok : sbornik nauchno-prakticheskih statey. — Vyip. 1 (11). - N. Novgorod : Nizhegorodskiy gosuniversitet im. N. I. Lobachevskogo, 2015. — S. 22.
9. Po delu o proverke konstitutsionnosti statey 90, 96, 122 i 216 Ugolovno-protsessualnogo kodeksa RSFSR v svyazi s zhalobami grazhdan S. S. Malen-kina, R. N. Martyinova i S. V. Pustovalova : post-anovlenie Konstitutsionnogo Suda RF ot 14.03.2002 # 6-P [Elektronnyiy resurs]. —URL : http://www.za-konprost.ru/content/base/47203.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Насонов Александр Александрович. Аспирант кафедры уголовного процесса. Воронежский государственный университет. Россия, 394018, г. Воронеж, площадь Ленина, 10 а.
Nasonov Alexander Alexandrovich. Post-graduate student of the chair of Criminal Proceeding. Voronezh state University.
Work address: Russia, 394018, Voronezh, Lenin square, 10 а.
Ключевые слова: уголовное преследование: защитник; процессуальные гарантии; несовершеннолетнее лицо; задержание, меры принуждения; заключение под стражу.
Key words: prosecution; defense counsel; procedural safeguards; minors; detention; coercive measures; detention.
УДК 343.13
