CC BY
33
1.31. МЕХАНИЗМ РЕАЛИЗАЦИИ ЗАЩИТЫ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА В УСЛОВИЯХ МЕЖЭТНИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ
Хажироков Валерий Ахиедович. Должность: преподаватель. Место работы: Краснодарский университет МВД России. Филиал: Северо-Кавказский институт повышения квалификации. E-mail: [email protected]
Аннотация: Тезисы посвящены проблеме повышения эффективности правоохранительной деятельности государства в области разрешения межэтнических конфликтов в федеративном многонациональном пространстве Российской Федерации. Авторские положения отражают поиск, адекватных современным правовым стандартам, юридических и организационных конструкций обеспечивающих государственную и общественную безопасность при сохранении фундаментальных конституционных ценностей.
Ключевые слова: правоохранительная функция, межэтнические конфликты, чрезвычайные ситуации, терроризм, экстремизм, сепаратизм.
THE MECHANISM OF IMPLEMENTATION OF THE PROTECTION OF HUMAN RIGHTS AND FREEDOMS IN CONDITIONS OF INTER-ETHNIC CONFLICTS
Hazhirokov Valeriy Ahiedovich. Position: lecturer. Place of employment: Krasnodar university of MIA Russia. Branch: North-Caucasus institute of Advanced training. E-mail: [email protected]
Annotation: The theses are devoted to the problem of increasing the effectiveness of law enforcement activity of the state in the field of settling interethnic conflicts in the federal multi-ethnic space of the Russian Federation. The author's provisions reflect a search adequate to modern legal standards, legal and organizational designs that provide state and public security while preserving fundamental constitutional values.
Keywords: law enforcement function, interethnic conflicts, emergency situations, terrorism, extremism, separatism.
Россию населяют более 190 этносов [1] в 85 субъектах федерации, что определяет высокие риски возникновения процессов этно-религиозных конфликтов, и их крайних форм: национально-религиозно терроризма, экстремизма и сепаратизма. Соответственно ключевой проблемой современной правовой правоохранительной политики российского государства является выработка эффективных юридических средств регламентации деятельности правоохранительных органов по противодействию нарастающему потенциалу межэтнических конфликтов, террористической деятельности, экстремизма сепаратизма. В этой проблеме исследователи выделяют особо значимое проблемное поле связанное с противоречием возникающим между конституционными положениями о безусловном приоритете, уважении и соблюдении прав человека с одной стороны и необходимостью ограничения данных прав для эффективной правоохранительной деятельности органов власти с другой стороны. При этом существует два крайних концептуальных подхода к данной проблеме. Во-первых, крайняя западно-либеральная парадигма рассматривает права и свободы человека как абсолютную ценность, а их соблюдение как ключевое условие обеспечивающее режим законности и право-
порядка в обществе. Во-вторых, в противовес данному мировоззрению, консервативная парадигма напротив ставит во главу угла интересы государства, акцентирует внимание научной и профессиональной общественности на том факте, что не только личность, но и социальные группы, общности, наконец общество (народ) в целом обладают приоритетными интересами над интересами отдельной личности. Консерваторы обоснованно показывают, что без соблюдения общественного интереса, соблюдения прав и свобод человека становится технически не возможным.
Обе крайние позиции в современном мировом юридическом пространстве находятся в постоянной борьбе за влияния на правовую политику ведущих правовых государств мира. Так, в последние двадцатилетие политико-научный дискурс разгорается между либеральным и консервативным подходом к существу правоохранительной функции государства на фоне таких вызовов и угроз современности как: международный терроризм, мировые региональные межэтнические конфликты, транснациональная преступность, неконтролируемая миграция, иные угрозы чрезвычайных ситуаций и т.п. В этих контекстах, консерваторы оказывающие влияние на законопроектирование постоянно указывают на факты неэффективности либерального подхода проецирующего приоритет прав человека над национальными, государственными и групповыми интересами при осуществлении правоохранительных процедур и процессов.
В свою очередь, сторонники естественных прав человека небезосновательно предостерегают законодателя от попыток исполнительной ветви власти создать искусственные чрезвычайные ситуации, с целью сужения пространства юридической свободы личности и обеспечения доминирования в обществах интересов бюрократического страта [2]. Например, Вашингтон не однократно обвинялся правозащитниками и гражданами самих США в терактах 11 сентября 2001 года с целью сокращения прав и свобод в интересах правящей элиты [3]. В свою очередь правозащитные организации утверждали, что контртеррористические операции на этапах задержания и дознания подозреваемых используют внеправовые методы раскрытия преступлений. При этом отмечалось, что правоохранительное преследование, по крайней мере в случаи следственных ошибок, могло провоцировать законопослушных граждан и подталкивать их к участию в террористической деятельности [4].
Многие эксперты по террористической и экстремист-кой деятельности отмечают, что ее современные формы носят исключительно управляемый, политический характер, и практически всегда выходят на заказ правящей элиты, а системная террористическая или сепаратиская деятельность по инициативе «снизу» невозможна, как с точки зрения ресурсной базы, так и с позиции технологий противодействия системам правоохранительной защиты современных государств. Однако, следует признать, что использование механизмов создания искусственных чрезвычайных ситуаций правящими элитами внутри собственного государства сопряжено с максимальными политико-правовыми рисками. Тем более в условиях нарастания всемирной конкуренции на информационном поле, что нивелирует возможные выгоды от подобных действий. В тоже время источником организационной, финансовой, идеологической силы международных и региональных террористических, сепаратистских группировок, как правило, являются либо государства-
соперники (их международные объединения), заинтересованные в дестабилизации политического пространства своего оппонента, либо транснациональные экономические организации в последние десятилетие наращивающие свое международное влияние, и экономическое лобби собственных интересов [5].
Наглядным примером реальности угроз разжигания этнической розни внешними политическими силами сегодня можно наблюдать между этносами населяющими Сирию. Применения технологий «цветных революций» с последующим разворачиванием крайних форм национализма и соответственно разжигания этнической розни между украинцами и русскими населяющими территории Украины. При этом отметим, что успех оранжевой революции на Украине был обусловлен тем, что правоохранительная система государства практически не осуществляла работу по пресечению развития чрезвычайной ситуации, как в последствии и не смогла ее и разрешить.
Таким образом, полагаем, что для регламентированного правом механизма ограничения прав и свобод человека все же усматривается объективные основания. Но даже, если в приводимом выше политико-научном споре, довод о внутриискуственном создании чрезвычайных ситуаций опровергнут, перед нами встаёт еще более методологически сложный вопрос об основаниях и пределах ограничения прав и свобод человека, а также правовых гарантиях соблюдения процедур введения таких ограничений.
Очевидно, что только при четкости процедур применения особых правовых режимов определяющих научно обоснованные условия ограничение прав и свобод человека, их продолжительность, гарантий прекращения при преодолении чрезвычайных ситуаций, можно говорить о том, что такой правоохранительный инструмент выступает условием сохранения экономического благосостояния общества, демократического режима, правового государства и национального суверенитета.
Вторым важным аспектом межэтнических конфликтов выступает правоохранительные формы его разрешения, которые не всегда являются адекватными характеру и особенностям межэтнических противостояний [6]. Не разрешена данная проблема и на уровне общего законодательного регулирования. Так, ст. 12 Федерального конституционного закона «О чрезвычайном положении» [7] определяет перечень средств правоохранительной системы по разрешению ситуаций установленных п. а ст. 3 ФКЗ. К таковым в частности относятся террористические акты, межнациональные, межконфессиональные и региональные конфликты. В комплекс данных средств разрешения чрезвычайной ситуации закон включает: 1. Введение комендантского часа; 2. Ограничение свободы печати и других средств массовой информации; 3. Приостановление деятельности политических партий и иных общественных объединений; 4. Проверка документов, удостоверяющих личность граждан, личный досмотр, досмотр их вещей, жилища и транспортных средств; 5. Ограничение или запрещение продажи вещей ограниченных в гражданском обороте, их временное изъятие; 6. Выдворение с территории где объявлено чрезвычайное положение лиц нарушающих режим чрезвычайного положения; 7. Продление срока содержания под стражей лиц, задержанных в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством. К этому комплексу правоохранительных мер ст. 17 ФКЗ дополняет следующими правоохранительными мероприя-
тиями посредством привлечения Вооруженных сил РФ: 1. разъединение противоборствующих сторон, участвующих в конфликтах, сопровождающихся насильственными действиями с применением оружия, боевой и специальной техники; 2. пресечения деятельности незаконных вооруженных формирований.
Однако, как сама структура приведённых правоохранительных средств по обеспечению правоохранительной функции государства в условиях чрезвычайной ситуации, так и текст всего ФКЗ в целом не содержит четко регламентированных механизмов в отношении конкретных форм ЧС, например к ситуациям межэтнических конфликтов. Такой законодательный пробел создает риски применения неадекватных сложившейся ситуации правоохранительных сил и средств, необоснованно ограничивая права граждан и организаций.
Еще одной гранью этой проблемы является соблюдения законных процедур и служебной этики поведения представителей силовых ведомств, в частности следственных органов, непосредственно контактирующих с подозреваемыми. Не секрет, что сегодня это проблема не разрешена практически во всех странах мира. Между тем, унижение чести и достоинства подозреваемого, обвиняемого сотрудниками правоохранительных органов несет потенциальные риски вовлечения законопослушных граждан в противозаконную деятельность, оправдывает их дальнейшее внеправо-вое поведение с позиции морали и нравственности. Особенно опасным подобное служебное поведение правоохранителей является в ситуациях этнорелигиозных, социально-политических конфликтов, когда нарушения установленных законодателем правовых пределов носит массовый характер.
Межэтнические, религиозные конфликты представляют достаточно сложную конструкцию, зачастую основанную на ценностном противоречии этнокультур, религиозных традиций. Как в этой связи справедливо отмечает в своем диссертационном исследовании Д.А. Лобачев разрешение межэтнических конфликтов представителями правоохранительных органов власти требует от последних культурных и религиозных компетенций, т.е. «недопущения нарушения этнических и религиозных традиций» [8]. Между тем, очевидно, что сегодня организационно-структурно ни один правоохранительный орган власти не отвечает данному требованию. С другой стороны, например, формально-юридический подход, применяемый при обеспечении общественного порядка в ходе этнических беспорядков, может не только способствовать разрешению межнациональных конфликтов, но и напротив провоцировать их обострение.
В этом смысле сегодня в деятельности правоохранительных органов, в том числе полиции, крайне плохо проработаны алгоритмы эффективных действий сотрудников даже на юридико-инструктивном уровне. Хотя опыт разрешения подобных конфликтов показывает, что без привлечения компетентных в этих вопросах лиц, как правило представляющих политический или религиозный сектор, правоохранительные органы могут применять только репрессивные меры.
Между тем это положение дел противоречит целевой природе правоохранительной деятельности, в первостепенные задачи которой входит предупреждение и предотвращения противоправных действий граждан. Использование же силовых методов, в ряде случаев провоцирует граждан на реальные противозаконные действия, а в среднесрочной и долгосрочной перспективе не корректного разрешения (силового по-
давления) этнорелигиозных, социальных конфликтов формирует благоприятную информационную и идеологическую среду для развития экстремистких движений, сепаратистских настроений в регионах, способствует развитию террористических групп.
В этом контексте, ярким примером результата силового подавления этнического конфликта является чеченская война. Характерно, что разрешения данного конфликта, установления законности и правопорядка в Чеченской Республики, стало возможно вне силовым, политическим способом.
На основании выше изложенного формулируем следующие тезисные выводы:
Во-первых, в условиях межэтнических и религиозных конфликтов, террористической и экстремисткой деятельности, правоохранительная функция государства полноценно может быть реализован только через систему особых правовых режимов, либо иного особого правового инструментария, применения которых выступают условием сохранения экономического благосостояния общества, демократического режима, правового государства и национального суверенитета. Соответственно, в этом контексте, ограничения прав и свобод в необходимой мере, при строгом соблюдении условий и пределов ограничения таковых следует рассматривать как государственную гарантию личной и общественной безопасности.
Во-вторых, полагаем ошибочным какое-либо противопоставления между общественной и государственной безопасностью, так как последняя обеспечивает стабильность и непрерывность осуществления правоохранительной функции, без которой сохранения законных интересов общества, этносов, религиозных конфессий, в том числе естественных прав и свобод личности становится не возможным. Однако, нарушения базовых интересов общества, делает бессмысленным существования самого государственного аппарата, отводя ему роль придатка отдельной социальной общности (олигархии, бюрократии). В тоже время, следует признать, что обеспечение базовых интересов общества и государства, как взаимосвязанных и взаимообусловленных явления, может требовать ограничения и даже умаления прав и свобод отдельных граждан или их общностей. Тем не менее, такие ограничения могут быть обоснованы только сохранением фундаментальных основ общества и государства, а также конкретными формами угроз национальной безопасности.
В-третьих, действующее законодательство Российской Федерации содержат основные механизмы правового регулирования чрезвычайных ситуаций, в том числе межэтнических и религиозных конфликтов, экс-тремисткой и террористической деятельности [9]. Однако, юридическая регламентация таких форм чрезвычайных ситуаций существенно размыта и не содержит конкретных особенностей разрешения, например, этнических конфликтов. Соответственно широта полномочий органов власти по ограничению конституционных прав и свобод человека в таких ситуациях неоправданно широка. Последнее создает риски использование правоохранительными органами власти чрезвычайных полномочий без объективной на то необходимости.
В-четвертых, в России по прежнему отсутствуют правовые механизмы определяющие повышения эффективности правоохранительной деятельности органов государственной власти в условиях непосредственно предшествующих чрезвычайным ситуациям.
Действующее законодательство преимущественно регламентирует систему юридико-политических средств противодействия уже возникшим угрозам законности и правопорядка. Видится необходимым правовая регламентация порядка введения и функционирования в усиленных режимах работы правоохранительных органов региона в границах которого разворачиваются процессы предшествующие чрезвычайной ситуации.
В-пятых, очевидно, что на ряду с традиционными механизмами, формами организации правоохранительной деятельности в России необходимо учитывать региональные этно-культурные и религиозные особенности субъектов РФ. Легализация традиционных для региона правоохранительных ресурсов, обладает дополнительным потенциалом повышения эффективности правоохранительной деятельности без значительных бюджетных и организационных затрат со стороны федерального центра. Позитивным опытом такой легализации можно назвать казачество, чья юридическая институционализация способствовала усилению правоохранительной деятельности в Ростовской области.
В-шестых, полагаем, что для эффективного разрешения межнациональных, религиозных и социально-политических конфликтов соответствующие представители правоохранительных органов власти должны обладать необходимой культурно-религиозной, политической компетентностью. Под последней понимается не только аксиологическое представления о содержании и иерархии культурных и религиозных, политических ценностей, участников межэтнического, религиозного, социально-политического конфликта, но и обладание системой социальных связей с авторитетными этно-конфессиональными представителями упомянутых этносов, представителями социальных групп или религиозных конфессий, привлечение которых в процесс урегулирования конфликта может быть единственной гарантией его корректного разрешения. В этой связи видится необходимым внесения изменений в действующую систему и структуру правоохранительных органов власти, создании подразделений состоящих из представителей этносов России населяющих территории с высоким риском этнических конфликтов, лиц обладающих компетенциями в области религиозных традиций, а также политических течений. Также следует дополнить порядок формирования состава и компетенции общественных советов регламентированных Указом Президента РФ «Об общественных советах при Министерстве внутренних дел Российской Федерации и его территориальных органах» [10]. Полагаем, что общественные советы могут стать эффективным инструментом разрешения этнорелигиозных конфликтов, поскольку позволяют включить в их состав наиболее авторитетных представителей этносов и религиозных конфессий, которые могут быть задействованы в переговорных процессах (вне силовых способах разрешения конфликтов).
В-седьмых, считаем необходимым разработку и внедрения методических (инструктивных) указаний для силовых ведомств обеспечивающих охрану правопорядка и законности по способам и методам разрешения межэтнического, религиозного, социально-политического конфликтов вне силовыми способами, если условия чрезвычайной ситуации это позволяют. При этом полагаем, что игнорирования вне силовых способов разрешения указанных конфликтов, при объективной возможности применения таковых, необхо-
димо рассматривать как осуществление разжигания межэтнической, религиозной, социальной розни.
Список литературы:
1. Всероссийская перепись населения 2010 [Электронный ресурс] // Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики - Режим доступа: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/per epis_itogi1612.htm
2. Всемирный доклад - 2016: политика, движимая страхом, угрожает правам и свободам [Электронный ресурс] // Информационно-аналитический ресурс «Human Rights Watch» - Режим доступа: https://www.hrw.org/ru/news/2016/01/27/286133
3. Террористов готовят к казни [Электронный ресурс] // Деловая газета ВЗГЛЯД - Режим доступа: http://vz.ru/society/2008/2/12/144425.html
4. US: Terrorism Prosecutions Often An Illusion [Электронный ресурс] // Информационно-анналитический ресурс «Human Rights Watch» - Режим доступа: https://www.hrw.org/news/2014/07/21/us-terrorism-prosecutions-often-illusion
5. Овчинников А.И. Архетипы национальной культуры и правовая политика России в сфере экономики // Advances in Law Studies. 2015. Т. 3. № 6-18. С. 290-295.
6. Овчинников А.И. Формирование понятия «национальная безопасность» в истории государственно-правовой мысли // Философия права. 2014. № 5 (66). С. 15-19.
7. Федеральный конституционный закон «О чрезвычайном положении» от 30.05.2001 № З-ФКЗ (ред. от
12.03.2014) // СПС «КонсультантПлюс».
8. Лобачев Д. А. Организация правоохранительной деятельности органов внутренних дел в условиях межэтнических конфликтов : Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Специальность 12.00.11 - Судебная власть;
9. Мамычев А.Ю., Овчинников А.И., Кравченко А.Г. ОСНОВЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ. Учебное пособие / Москва, 2015. Сер. Высшее образование. С.23.
10. Указ Президента РФ от 23.05.2011 № 668 (ред. от
24.07.2015) «Об общественных советах при Министерстве внутренних дел Российской Федерации и его территориальных органах» // СПС «КонсультантПлюс».
11. Кравченко А.Г., Хажироков В.А. Модели правоохранительной функции государства в федеративном пространстве: сравнительно-правовой аспект // NB: Административное право и практика администрирования. — 2016. - № 5. - С.26-38. DOI: 10.7256/23069945.2016.5.20248. URL: http://e-notabene.ru/al/article_ 20248.html
12. Дендиберя А.А., Хажироков В.А. Правосудие как традиционная функция Российского государства // Personality, society, state, law: problems of correlation and interaction. - 2016. - Prague.
Рецензия
на статью «Механизм реализации защиты прав и свобод человека в условиях межэтнических конфликтов»
Ключевой проблемой современной правовой правоохранительной политики российского государства является выработка эффективных юридических средств регламентации деятельности правоохранительных органов по противодействию нарастающему потенциалу межэтнических конфликтов, террористической деятельности, экстремизма сепаратизма. В этой проблеме исследователи выделяют особо значимое проблемное поле связанное с противоречием, возникающим между конституционными положениями о безусловном приоритете, уважении и соблюдении прав человека с одной стороны и необходимостью ограничения данных прав для эффективной правоохранительной деятельности органов власти с другой стороны.
Многие эксперты по террористической и экстремист-кой деятельности отмечают, что ее современные формы носят исключительно управляемый, политический характер, и практически всегда выходят на заказ правящей элиты, а системная террористическая или сепаратистская деятельность по инициативе «снизу» невозможна, как с точки зрения ресурсной базы, так и с позиции технологий противодействия системам правоохранительной защиты современных государств.
Межэтнические, религиозные конфликты представляют достаточно сложную конструкцию, зачастую основанную на ценностном противоречии этнокультур, религиозных традиций. В этой связи актуальность выбранной автором темы - безусловна.
В статье автором предпринята попытка сформулировать пути решения указанных проблем. Представляется целесообразным обладание соответствующих представителей правоохранительных органов власти необходимой культурно-религиозной, политической компетентностью для эффективного разрешения межнациональных, религиозных и социально-политических конфликтов. Под последней понимается не только аксиологическое представления о содержании и иерархии культурных и религиозных, политических ценностей, участников межэтнического, религиозного, социально- политического конфликта, но и обладание системой социальных связей с авторитетными этно-конфессиональными представителями упомянутых этносов, представителями социальных групп или религиозных конфессий, привлечение которых в процесс урегулирования конфликта может быть единственной гарантией его корректного разрешения. В этой связи видится необходимым внесения изменений в действующую систему и структуру правоохранительных органов власти, создании подразделений состоящих из представителей этносов России населяющих территории с высоким риском этнических конфликтов, лиц обладающих компетенциями в области религиозных традиций, а также политических течений.
В целом, статья «Механизм реализации защиты прав и свобод человека в условиях межэтнических конфликтов» отвечает требованиям, предъявляемым к подобного рода научным работам, и может быть опубликована в открытой печати.
Преподаватель кафедры организации правоохранительной деятельности СКИ (ф) КРУ МВД России, старший лейтенант полиции Л.А Геляхова
