CC BY
70
А. Н. Щеголева,
кандидат юридических наук, доцент
МЕХАНИЗМ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ КРИМИНАЛЬНОЙ СУБКУЛЬТУРОЙ ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО ВОЗРАСТА
THE MECHANISM OF USING THE CRIMINAL SUBCULTURE OF THE PSYCHOPHYSIOLOGICAL FEATURES OF MINOR AGE
В статье раскрываются психофизиологические особенности несовершеннолетнего возраста и некоторые виктимогенные факторы общественной жизни, определяющие эффективность влияния криминальной субкультуры на социализацию несовершеннолетних.
The article describes the physiological features of the age of the minor and some victimogene factors of social life that determine the effectiveness of the influence of criminal subculture on the socialization of minors.
Криминальная субкультура несовершеннолетних — явление динамичное, развивающееся по законам общественной системы, в том числе преступности в целом и преступности несовершеннолетних в частности. Несмотря на постоянное снижение количественных показателей преступности несовершеннолетних, ее качественные показатели говорят о неблагоприятных тенденциях (рост числа лиц, не достигших 18 лет и совершивших преступления в группе, повтор-ность совершения преступлений; стабильность показателей совершения преступления в состоянии опьянения, участия в составе организованной группы, доли тяжких и особо тяжких преступлений) [1]. Данные официальной статистики подтверждают мнение ученых о стойкой преступной ориентации несовершеннолетних преступников [2]. Существенную роль в этом играет криминальная субкультура, обладающая большим негативным нравственным потенциалом. Ее наличие создает ощущение правового нигилизма, беззащитности, страха. С одной сто-
роны, это явный пример самодетерминации преступности (через сплоченность, живучесть, активность и мобильность, преемственность поколений), с другой — реальная угроза правильному социально одобряемому процессу формирования личности. В этой связи представляется важным исследование механизма использования психофизиологических особенностей несовершеннолетнего возраста криминальной субкультурой.
Оправдывая преступную идеологию, противопоставляя ее общественным ценностям и оппо-зиционируя им, криминальная субкультура навязывает чуждые гражданскому обществу ценности и традиции, искажает общественное сознание, подрывает морально-нравственные и духовные основы общества и семьи. Несовершеннолетний возраст является одним из важнейших условий, определяющих общественную опасность посягательств на интересы детей. Он характеризует физическую слабость, социальную и психологическую незрелость, особые потребностно-мотива-ционные механизмы, специфические психологи-
ческие и поведенческие реакции. Этот период развития человека рассматривается как фундамент самосознания, самооценки, саморегулирования и самоопределения личности.
Личность следует рассматривать как синтез биологического (генетических и физиологических особенностей, психологического развития) и социального (взглядов, привычек, ценностей и т.п.). Ее становление происходит на основе генетических задатков, которые приобретают особое звучание под влиянием экономических, культурных, моральных факторов, деятельности семьи, школы. Если рассматривать несовершеннолетие как период перехода из детства во взрослую жизнь, то следует понимать, что такой переход всегда связан с противоречиями между возросшими физиологическими и психическими возможностями ребенка, сложившимися видами взаимоотношений с окружающими людьми, новыми формами деятельности.
Физиология подростка характеризуется слабостью и незавершенностью развития, что обусловливает беззащитность, беспомощность, снижение способности к сопротивлению или противостоянию намерениям взрослых преступников.
Биологическую основу поведения и психики составляют особенности нервной системы, которые имеют врожденный характер. Для несовершеннолетних характерна слабая нервная система, которая определяет особую яркость восприятия, впечатлительность, эмоциональность и интенсивность переживаний, легкость перехода к возбуждению. Так, эмоциональная напряженность, вспыльчивость, несдержанность, непонимание последствий своего поведения позволяют эмоциям доминировать над разумом. Они становятся побудительной силой поступков, без предварительного обдумывания и осмысления.
Импульсивность, несдержанность, доверчивость, внушаемость, ранимость, конформность, податливость — характерные черты подросткового возраста, это проявление временного отставания психического развития от развития физического. Незрелость и неразвитость нервной системы ведут к особому восприятию окружающей действительности и подверженности влиянию со стороны окружающей микросреды. Различия в восприятии последствий при одинаковом воздействии на разных людей зависят от физиологического состояния.
Центральным физиологическим процессом становления личности является половое созревание. Это время гормональной перестройки всех систем организма, подготовки его к последующей жизни. Половое созревание определяет рассогласованность системы регуляторов поведения несовершеннолетних. Повышается восприимчивость
организма к действию различных внешних факторов и, следовательно, снижается его сопротивляемость к ним [3]. Это делает несовершеннолетнего беззащитным перед лицом криминальной угрозы во всех ее проявлениях. Изменение гормонального статуса усугубляет бессознательность в формировании и протекании психических процессов. Нарушается соотношение таких важных психофизиологических процессов, как возбуждение и торможение, сознание и воля. Низкий уровень самоконтроля и самокритичности успешно используют взрослые лица с антисоциальной направленность для совершения преступления в отношении несовершеннолетнего или привлечения его к совершению преступления. В рассматриваемой проблеме решающее значение для криминального развития ситуации играет не поведение ребенка, а наличие или отсутствие личностных психофизиологических качеств.
Однако и некритичность собственного поведения, и незнание своих прав и возможностей по их защите, и непонимание опасности сложившейся обстановки, скорее, характеризуют социальную незрелость, обусловленную юным возрастом. Несовершеннолетний возраст отличается скачком в психологическом развитии, когда оценке и анализу подвергаются прочные отношения, устоявшиеся привычки. Своеобразное видение мира, сомнения, колебания, неуверенность и вместе с тем несамокритичность, завышенная самооценка, снижение чувства контроля и осознания своего поведения, повышенная обидчивость и равнодушное отношение к переживаниям других очень ярко характеризуют эмоционально-волевую сферу личности несовершеннолетнего.
Наряду с эмоциями движущей силой поведения несовершеннолетних являются потребности. Криминальная субкультура старается максимально удовлетворить потребности детей. Мировоззренческие потребности формируют интерес ко всему новому и неизвестному. При всем стремлении к самостоятельности, демонстрируемом упорстве несовершеннолетние нередко сами толком не знают, чего хотят, к каким жизненным и нравственным целям стремятся. Жажда приключений, интерес к происходящему вокруг, непонимание обстановки несовершеннолетними позволяют использовать игровой и эмоциональный характер криминальной субкультуры для эффективности криминогенного влияния.
Осознание своего успеха и как следствие наличие поощрения за него — важный стимул поведения в любом возрасте. Для нормального духовного, нравственного и психического развития детям необходимо чувствовать радость, веселье, одобрение себя и своих достижений. Но родители
и педагоги постоянно предъявляют к ребенку определенные требования либо высказывают критические замечания, обязывают ежедневно подчиняться формализованным нормам. Криминальные группы щедры на поощрения, в них нет моральных ограничений, нет порицаний. При попадании в криминальную среду со своим укладом ребенка уже не интересуют другие социальные запреты. Растет самосознание, собственная значимость. Криминальная субкультура обеспечивает моральную поддержку, манипулирует переживаниями подростка, зачастую используя измененное сознание, тем самым легко подавляя социальные установки.
Потребность в удовольствии при незавершенности интеллектуального развития, недостаточности знаний, несформированности взглядов и отсутствии социального опыта жизненных ценностей, целей и способов их достижения смещается в сторону психологического комфорта, сиюминутных наслаждений. Всеобщая меркантилизация жизни, пропаганда быстрого и простого обогащения (отражающие уровень культуры и ценностные ориентации общества) не просто формируют мотивы потребительства, а усиливают разногласия с родителями, не имеющими возможности удовлетворить желания детей. Одной из ярко выраженных черт подростковой психологии является отрицание советов и мнения родителей, категоричность и максимализм. В такой ситуации для достижения сильных и приятных ощущений чаще всего они выбирают социально неодобряемые формы поступков (сексуальная активность, употребление ПАВ, рискованное поведение, фанатские войны, экстремальные гонки, эпатажность). Главная цель такого поведения состоит в привлечении внимания, удивлении, шокировании, раздражении, тем самым противопоставлении себя обществу, самовыражении и самоактуализации.
Еще одной формой самоактуализации является рискованное поведение. Оно позволяет не просто испытать свои возможности, но и самоутвердиться. А любая противоправная деятельность не просто включает риск, она сама создает экстремальные ситуации и поощряет успешное их преодоление.
Желание выразиться и выделиться при недостаточной адаптированности к жизни и социальной незрелости реализуется в неформальном общении. Так как любая противоречивость (тем более, выраженная в категоричной форме) препятствует межличностным контактам, а противоречия и конфликты с педагогами сверстниками и родителями становятся постоянными, ребенок погружается в собственные переживания, которые прерывают его связь с социальной реальностью.
Сужается круг контактов и кругозор, ограничивается потребностно-мотивационная сфера, расширяется праздность и злоупотребление спиртными напитками (наиболее подвержены пропаганде идей криминальной субкультуры незанятые подростки, праздно проводящие время). Либо подросток попадает в самоизоляцию, ответной реакцией на которую, по мнению Ю. В. Новиковой, является создание своей собственной социальной системы (субкультуры) [4].
Неумение самостоятельно преодолеть жизненные трудности требует поддержки ближайшего окружения. Главной группой в системе социализации остается семья. Она обязана удовлетворять не только материальные, но и духовные потребности ребенка, помогать во взаимоотношениях с ровесниками и взрослыми, определять жизненный вектор, сферу обучения, анализировать информационные потоки, насыщенные мировыми страданиями, болезнями, опасностью потребления различных товаров, смертью незнакомых людей и др. В такой стрессогенной обстановке несовершеннолетним больше, чем любой другой части общества, нужна поддержка близких людей. К сожалению, именно в семье формируются все виктимогенно-криминогенные факторы (внебрачное рождение, развод родителей, жестокость, депривация, экономическое неблагополучие).
Общество предлагает в качестве платформы для самоутверждения и возможности проявить себя через особую социальную группу — школу. Она формирует отношение к обществу и поведению в нем, нетерпимость и порицание антиобщественных поступков, предупреждает возникновение и развитие низменных качеств и черт. К сожалению, грубость, невнимание к проблемам детей, конфликтность, несправедливость педагогов влияют на поведение ребенка и в школе, и вне нее.
Ведущим мотивом поведения школьника является стремление найти свое место среди товарищей в классе. Зачастую положение ученика в классе зависит от профессионального уровня и педагогического такта учителя. Некоторые преподаватели просто не хотят проявить чуткость, внимательность, не используют индивидуальный подход. Недостатки у многих детей в умственном, физическом развитии объективно отрицательно сказываются на их успеваемости в школе, но воспринимаются педагогами как лень и нежелание учиться. Многие дети не способны справиться с большим объемом информации, а также не могут заставить себя выполнять полученные задания в силу возрастной неразвитости волевых качеств. В такой ситуации одни ощущают «крах» всех надежд, когда утрачивается
возможность построения своего будущего через знания и труд, о которых говорят взрослые, а другие не желают нести ярлык аутсайдера. И тех, и других это приводит к сопротивлению педагогическому воздействию, нигилизму и равнодушию, безинициативности, игнорированию общественных поручений, допустимости критики родителей педагогов, окружения в целом. В любом случае плохие отметки вызывают раздражение и гнев родителей, психическое или физическое насилие (оскорбления, побои), что только усиливает антагонизм. Таким детям требуются социальные ориентиры, стереотипы допустимого и верного поведения.
Оставаясь без надзора в семье, ощущая дискомфорт в учебном заведении, подростки ищут поддержку в неформальном общении в среде сверстников или старших товарищей, праздно проводящих время. Общение для ребенка составляет основу и движущую силу всего психического развития, которое происходит, как правило, вне семьи, компенсируя недостаток внимания, ласки и заботы со стороны родителей. Неформальные дружеские связи с ровесниками обеспечивают ему необходимое социальное и эмоциональное благополучие.
В современных условиях повышенной занятости родителей, незаинтересованности педагогов несовершеннолетние пытаются компенсировать неудачи и разочарования за счет самоутверждения или поддержки в группе таких же отвергнутых, непонятых, не принятых в социум детей. Неустроенные, находящиеся в социальной изоляции и оставшиеся без надзора и контроля несовершеннолетние попадают под влияние криминальной субкультуры с ее четкими и всеми соблюдаемыми социальными нормами, правилами, законами. При нарушении межличностного общения с родителями, сверстниками, педагогами неформальная группа обеспечивает моральную, физическую, психологическую и финансовую поддержку, якобы ничего не требуя взамен. Важным аспектом является яркая, эмоциональная, искренняя (зачастую обманчивая) привлекательность такого общения. Ребенок начинает чувствовать себя частью группы, становится более уверенным в любых своих начинаниях. И все неудачи, постигшие его в обществе, нивелируются.
Групповое поведение несовершеннолетних — это одно из условий психологической поддержки, обеспечения комфорта. Его рассматривают как специфический вид эмоционального контакта, основанный на осознании групповой принадлежности. Для криминальной субкультуры — это условие сохранения сплоченности и жизнеспособности асоциально ориентированных детей. Изначально
не представляющие угрозу группы «рокеров» или «фанатов» могут постепенно перерасти в антиобщественные группировки несовершеннолетних, демонстративно противопоставляя себя общественным нормам и правилам, отрицая общепринятые стереотипы поведения. Развитие личности происходит в коллективе и через коллектив, т.е. его темп и характер определяется процессом онтогенеза группы [5]. Внушаемые и конформные в силу возраста несовершеннолетние готовы беспрекословно выполнять требования, поручения, соглашаться со всеми утверждениями для вступления в состав желаемой группы. Здесь негативную роль играет высокий уровень конформизма несовершеннолетних, при котором они безусловно принимают правила группы, которые совпадают с линией поведения и мнением наиболее авторитетного окружения, что является определяющим фактором для формирования установок и мировоззрения подростка.
Развитие и формирование личности в асоциально-неформальной среде носит деструктивный характер. Исследования психологов показали, что под влиянием неформальных групп личность деградирует и в дальнейшем может представлять опасность для других людей, которые не поддерживают те же взгляды и идеологию [6]. Коллективная криминальная или предкриминальная психология неформального досугового окружения (которое само по себе — благоприятная почва для развития негативных традиций) обязывает несовершеннолетнего активизировать внутренние резервы, чтобы проявить свою индивидуальность. С учетом направленности группы, не-сформированности моральных принципов дети демонстрируют не самые лучшие свои качества. Самым простым способом определения или повышения своего статуса в социальной группе служат агрессивность или проявление иных антиобщественных установок. Такая яркая демонстрация самоуверенности при непонимании границ допустимого провоцирует подростка идти дальше, в том числе и на совершение преступления. А криминальная субкультура поощряет подобные проявления, дает возможность личности самореализоваться. Тем самым дети обретают уверенность, поддержку, ложное уважение и полагают, что теперь они занимают значимое место в системе иерархии группы. Еще одной формой адаптации в коллективе выступает подражание, выражающееся в копировании форм поведения сверстников и взрослых, начиная от манеры общаться, одеваться до отношения к алкоголю, психоактивным веществам и азартным играм [7]. В асоциальных группах подростков возникает стремление к антиобщественному образу жизни, развивается особая
жаргонная лексика, многие получают клички, появляется желание к презентации себя через татуировки. Оказавшись в такой группе и принимая ее субкультуру, подросток как бы освобождается от иных социальных запретов [8]. В результате усиливается отчуждение от семьи, школы, положительного товарищества, растут конфликты и непонимание, которые ведут к закреплению отрицательных характеристик эгоцентрической индивидуализации.
Именно в среде дворового или уличного неблагоприятного окружения несовершеннолетние получают первые навыки правонарушающего поведения, проникаются уголовной романтикой, вдохновляются «героикой» преступных похождений и «красивой» жизнью старших. Особую тревогу вызывает то, что все чаще лидерами группировок становятся ранее судимые лица. Наглядные примеры успешной карьеры старших товарищей в «бизнесе», наличие у них дорогих и престижных вещей, страх перед ними и уважение определяют механизм трансформации девиантного поведения в преступления. Не следует забывать, что физическая несостоятельность подростков вынуждает их искать защиты у более сильных и уверенных товарищей, объединенных в группу по признаку силы. Кроме того, за счет таинственности, необычности, скрытости, замкнутости реализуется потребность в приобщении к молодежно-подростковой культуре. Важным обстоятельством выступает обостренное понимание справедливости, когда групповые правила, «хотя и не писаны, исполняются куда строже, чем писаные законы исполняются честными людьми» [9], четкая стратификация группы и т.п. Потребность в принятии, поддержке, одобрении при неопределенной идентичности и нарушении социальных связей оказывается благоприятным условием для влияния субкультуры. Последняя удовлетворяет все эти потребности более эффективно, чем формальные общности (класс, кружок, секция), а значит, способна быстрее втянуть в свои ряды подростков. Учитывая, что криминальная деятельность порицаема взрослыми (родителями, учителями), она автоматически становится одобряемой в среде несовершеннолетних.
Одной из важнейших социальных потребностей является потребность в цели, смысле жизни и своего существования. В современных условиях взрослые используют аргументы и правила поведения, отличные от тех, которые прививают детям. Так, терпимое отношение общества к еще недавно порицаемым проявлениям (неуважение к старикам, женщинам, сексуальная распущенность, вседозволенность), несоответствие между
образом идеальной модели мира (того, что внушают родители, педагоги) и самого себя в реальной действительности (возможностями самореализации) оставляют несовершеннолетних в растерянности. По мнению Н. П. Яковлева, попадание детей из иллюзорных, правильных представлений о должном и возможном в реальную действительность влечет разочарование и фрустрацию [10]. Негативное мироощущение трансформируется в субъективное ощущение личной и социальной неадекватности. Невозможность разобраться самостоятельно в столь витиеватых социальных конструктах обусловливает необходимость разъяснения социальных норм, определения вектора поступков. Однако взрослые не находят времени, сил для дружеского участия, поддержки.
Дисбаланс «нужного» и «возможного», доминирование в системе воспитания принципа «на будущее» (когда настоящее утрачивает смысл) рушит и так непрочный родительский авторитет; их видение мира, цели и принципы существования, то, чему учились и к чему готовились, разбиваются о реальность. К сожалению, в такой ситуации именно криминальная субкультура может дать ощущение смысла жизни, она одобряет приоритет формулы «здесь и сейчас» и превалирование личных интересов, поддерживает любые проявления борьбы за свой образ жизни, за иллюзорные взгляды, ложные принципы и т.п. При социальной незрелости, отсутствии социально одобряемых навыков единственным действенным способом заявить о своем «Я» является протест. По данным института социально-политических исследований РАН, среди всех неформальных объединений несовершеннолетних протестные движения составляют 36,7%, а оппозиционные — 33,2% [11]. Но говорить, что все они пропагандируют ценности тюремной субкультуры, неправильно. Согласно опросу несовершеннолетних, стоящих на учете в уголовно-исполнительных инспекциях, проведенному УФСИН России по Удмуртской Республике, 20% респондентов действительно можно отнести к потенциальным носителям криминальной субкультуры, а еще десятая часть лишь романтизирует и идеализирует лиц, отбывших наказание в местах лишения свободы [12].
Следование законам и идеям криминальной субкультуры — это протест как своеобразная форма самоутверждения. Любой протест характеризует неконструктивное разрешение противоречий. Их возникновение в среде несовершеннолетних окрашено страхом, стрессом, деструктивными способами разрешения конфликтов, возникающих на бытовой почве, отсутствием психологических ресурсов для противостояния жизнен-
ным трудностям. Они определяют непродукттив-ность личности. Поэтому, учитывая стремление к яркости, экстремальности, неординарности, все чаще доминирующей чертой подростково-молодежных протестов является спектакль, шоу [13]. Криминальная субкультура способствует перерастанию возрастной оппозиции, так называемой «борьбы за свой мир», в криминальную, провоцирует зарождение криминальных взглядов. Подтверждением нашим выводам служит официальная статистика ФСИН России, отражающая снижение численности осужденных в 2010—2016 гг. несовершеннолетних в 1,4 раза (или на 28%), сопровождающееся ростом числа нарушений порядка отбывания наказания в 1,1 раза (на 12%) [12]. Существенное влияние на укрепление про-тестного поведения оказывает рост дисбаланса между притязаниями личности и возможностями их удовлетворения.
Психологические особенности возраста, наложенные на идеологический, моральный и экономический кризис, делают неинтересными или недоступными многие культурно-просветительные и развлекательные учреждения (театры, концертные залы, выставки, музеи, цирк). Это подводит детей к беспорядочному и бесцельному времяпрепровождению, праздному шатанию по улицам и объединению в неформальные группы.
Распад традиционных государственной и общественной систем организации социально полезной занятости и досуга несовершеннолетних, социального контроля за их поведением при отвержении ребенка родителями и школой ведет к тому, что в числе основных «воспитателей» нравов, вкусов и моделей поведения оказываются СМИ. Они (газеты, журналы, книги, теле- и радиопередачи, Интернет, электронные игры, музыкальные течения) заполнены информацией, с которой в нормальных условиях люди очень редко сталкиваются — жестокость, насилие, преступность.
Единственно доступным для широких слоев населения источником информации становится телевизор. Основная масса художественных фильмов насыщена сценами убийств, агрессии, негативным отношением к нравственно-правовым ценностям и социальным нормам, пропагандой быстрого и простого обогащения, «героизацией» лиц криминальной направленности, описанием характерных для криминальной субкультуры способов решения споров и выяснения отношений. Под их влиянием у морально неустойчивых подростков формируется агрессивная мотивация повседневного поведения, а вполне закономерной негативной реакцией на увиденное становится совершение преступления.
При отсутствии четких нравственных принципов, низком уровне общей и правовой культуры темы проституции, коррупции, дезертирства, быстрого обогащения, искаженной праведности тех, у кого больше силы, власти, денег, освещаемые в СМИ, воспринимаются неоднозначно и без должного осуждения. СМИ не оказывают соответствующего положительного воспитательного воздействия, рекламируя материально-предметные ценности, легкую жизнь, беззаботное проведение досуга, как правило, с употреблением спиртного. В таком информационном пространстве ребенок оказывается жертвой «почитания» богатства, жестокости и насилия в семье, обществе и на телеэкране. А если увиденное на экране осуждается взрослыми, то это автоматически становится привлекательным для подростков [14]. Важно понимать, что на детское сознание осуществляется влияние с напором и динамизмом различных технических средств. Происходит манипулирование неокрепшим сознанием подростка через распространение компрометирующей информации, унижение, шантаж, травлю при обязательном условии неразглашения и неиспользования защиты от старших, в том числе посредством сети Интернет.
Как указывает Е. О. Филиппова, «транслируемые передачи выходят в формате ток-шоу, где не надо думать, анализировать ... примитивизация сознания при критическом отношении к учебе, мнению старших, неопределенности настоящего, неуверенности в будущем, толкает подростков в криминальную среду» [15]. По мнению Е. В. Цветковой, нет изданий, соответствующих возрасту подростка и его интересам. Такие познавательные газеты и журналы, как «Пионер», «Пионерская правда», «Комсомольская правда», «Юный техник», «Юный натуралист» не просто издавались, а еще и были доступны для всех слоев населения [16].
Несмотря на достигнутые очевидные успехи и достаточно серьезные меры, предпринятые обществом и государством по нравственно-правовому, духовному и патриотическому воспитанию российской молодежи, в современных условиях СМИ продолжают искажать правовое сознание подростков и молодежи, формируют безнравственность и вседозволенность, пропагандируют антиобщественное поведение, изменяют идеологию несовершеннолетних и воспитывают у них ценности, направленные против интересов общества. Такая почва питательна для культивирования негативных стереотипов поведения, алкоголизма и наркомании, укоренения эгоистической и иждивенческой психологии. По мнению большинства специалистов [17, 18], отдельные положения Федерального закона от 27 июля 2006 г.
№ 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» [19] в части защиты несовершеннолетних от информации, запрещенной для распространения среди детей, остаются декларативными, что приводит к распространению криминальной субкультуры и, в конечном итоге, к росту преступности в подростковой и молодежной среде.
Несмотря на, казалось бы, широкие возможности для самореализации личности, которые предоставила подросткам демократия, при ограниченных возможностях для удовлетворения естественных потребностей в пище, одежде, при отсутствии возможностей трудиться, при отсутствии четкой
системы нравственных принципов реализовать их несовершеннолетним невозможно. К сожалению, пока и социальные институты не справляются с задачей воспитания несовершеннолетних, деятельность их несогласованна, а значит, сохранится тенденция нежелания учиться, развиваться, приносить пользу обществу.
Считаем необходимым постоянно активизировать внутренний потенциал ребенка, развивать все положительные качества и задатки, переключать внимание на возможность и реальность побед в мирное время, мотивировать его на социально-позитивное и правопослушное поведение.
ЛИТЕРАТУРА
1. Преступность и правонарушения (2014— 2018) : статистический сборник. — М. : ГИАЦ МВД России, 2019.
2. Минстер М. В. Современные тенденции развития криминальной субкультуры и ее негативное воздействие на преступность несовершеннолетних // Бюллетень науки и практики. — 2017.
— № 6. — С. 292;
3. Кон И. С. Психология ранней юности. — М., 1989. — С. 52—53.
4. Новикова Ю. В. Влияние криминальной субкультуры на мотивацию несовершеннолетних преступников-рецидивистов // Вестник Санкт-Петербургского университете МВД России. — 2009.
— № 1 (41). — С. 92—93.
5. Макаренко А. С «Проектировать лучшее в человеке...». — Минск : Университетское, 1989.
— С. 213, 224.
6. Галлямов Н. А. Детство без жестокости и насилия: защита и помощь // Вопросы ювеналь-ной юстиции. — 2010. — № 3. — С. 13.
7. Косарецкая С. В., Косарецкий С. Г., Синя-гина Н. Ю. Неформальные объединения молодежи: профилактика асоциального поведения. — СПб. КАРО, 2006. — С. 103—104.
8. Пирожков В. Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура). — Тверь, 1994. — С. 113.
9. Плешаков В. А. Взаимовлияние организованной преступности и преступности несовершеннолетних как объект криминологического исследования. — М., 1998. — С. 63.
10. Яковлев Н. П. Тюремная (пенитенциарная) субкультура как криминогенный фактор и перспективы нейтрализации ее негативного влияния : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Рязань, 2006. — С. 8.
11. Зубок Ю. А., Чупров В. И. Молодежные движения как форма социальной самоорганихза-
ции // Россия в условиях глобального кризиса. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 2008 г. — М. : РИС ИСПИ РАН, 2009. — С. 167—181.
12. Смыслова В. Н. Избранные вопросы современной науки : монография / под. науч. ред. С. П. Акутина. — М., 2017. — С. 110.
13. Дашкова С. В. Никифорова Г. Ф. Экстремальные формы социального протеста // Исторические, политические и юридические науки, культурология и естествознание: вопросы теории и практики. — 2014. — № 10 (48). — Ч. 1. — С. 62—67.
14. Глисков А. А., Садовский М. Г, Цилуйко М. В. Разработка стратегии регионального телевещания для предупреждения преступности несовершеннолетних // Педагогика в правоохранительных органах. — 1998. — № 2. — С. 70.
15. Филиппова Е. О. Несовершеннолетняя преступность как объект криминологического исследования // Известия Оренбургского государственного аграрного университета. — 2015. — № 2 (52). — С. 258—260.
16. Цветкова Е. В. Некоторые особенности преступности несовершеннолетних и факторы, влияющие на формирование личности несовершеннолетнего преступника // Вестник Владимирского юридического института. — 2012. — № 4 (25). — С. 137—141.
17. Соловьев В. С. Преступность в социальных сетях Интернета (криминологическое исследование по материалам судебной практики) // Всероссийский криминологический журнал. —
2016. — Т. 10. — № 1. — С. 60—72.
18. Рыдченко К. Д. Понятие информационно-психологической безопасности несовершеннолетних в отечественной правовой системе // Вестник Воронежского института МВД России. —
2017. — № 1. — С. 176—182.
19. Собрание законодательства Российской Федерации. — 2006. — № 31. — Ст. 3448.
REFERENCES
1. Prestupnost i pravonarusheniya (2014—2018) : statisticheskiy sbornik. — M. : GIATs MVD Rossii, 2019.
2. Minster M. V. Sovremennyie tendentsii razvitiya kriminalnoy subkulturyi i ee negativnoe vozdeystvie na prestupnost nesovershennoletnih // Byulleten nauki i praktiki. — 2017. — № 6. — S. 292;
3. Kon I. S. Psihologiya ranney yunosti. — M., 1989. — S. 52—53.
4. Novikova Yu. V. Vliyanie kriminalnoy subkulturyi na motivatsiyu nesovershennoletnih prestupni-kov-retsidivistov // Vestnik Sankt-Peterburgskogo universitete MVD Rossii. — 2009. — № 1 (41). — S. 92—93.
5. Makarenko A. S «Proektirovat luchshee v che-loveke...». — Minsk : Universitetskoe, 1989. — S. 213, 224.
6. Gallyamov N. A. Detstvo bez zhestokosti i na-siliya: zaschita i pomosch // Voprosyi yuvenalnoy yustitsii. — 2010. — № 3. — S. 13.
7. Kosaretskaya S. V., Kosaretskiy S. G., Sinyagina N. Yu. Neformalnyie ob'edineniya mo-lodezhi: profilaktika asotsialnogo povedeniya. — SPb. KARO, 2006. — S. 103—104.
8. Pirozhkov V. F. Zakonyi prestupnogo mira molodezhi (kriminalnaya subkultura). — Tver, 1994. — S. 113.
9. Pleshakov V. A. Vzaimovliyanie organizovan-noy prestupnosti i prestupnosti nesovershennoletnih kak ob'ekt kriminologicheskogo issledovaniya. — M., 1998. — S. 63.
10. Yakovlev N. P. Tyuremnaya (penitentsiar-naya) subkultura kak kriminogennyiy faktor i perspek-tivyi neytralizatsii ee negativnogo vliyaniya : avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. — Ryazan, 2006. — S. 8.
11. Zubok Yu. A., Chuprov V. I. Molodezhnyie dvizheniya kak forma sotsialnoy samoorganihzatsii // Rossiya v usloviyah globalnogo krizisa. Sotsialnaya i
sotsialno-politicheskaya situatsiya v Rossii v 2008 g.
— M. : RIS ISPI RAN, 2009. — S. 167—181.
12. Smyislova V. N. Izbrannyie voprosyi sov-remennoy nauki : monografiya / pod. nauch. red. S. P. Akutina. — M., 2017. — S. 110.
13. Dashkova S. V. Nikiforova G. F. Ekstrem-alnyie formyi sotsialnogo protesta // Istoricheskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kulturologiya i estestvoznanie: voprosyi teorii i praktiki. — 2014. — № 10 (48). — Ch. 1. — S. 62—67.
14. Gliskov A. A., Sadovskiy M. G, Tsiluyko M. V. Razrabotka strategii regionalnogo televeschaniya dlya preduprezhdeniya prestupnosti nesovershen-noletnih // Pedagogika v pravoohranitelnyih organah.
— 1998. — № 2. — S. 70.
15. Filippova E. O. Nesovershennoletnyaya prestupnost kak ob'ekt kriminologicheskogo issledo-vaniya // Izvestiya Orenburgskogo gosudarstven-nogo agrarnogo universiteta. — 2015. — № 2 (52).
— S. 258—260.
16. Tsvetkova E. V. Nekotoryie osobennosti prestupnosti nesovershennoletnih i faktoryi, vliyay-uschie na formirovanie lichnosti nesovershen-noletnego prestupnika // Vestnik Vladimirskogo yuridicheskogo instituta. — 2012. —№ 4 (25). — S. 137—141.
17. Solovev V. S. Prestupnost v sotsialnyih setyah Interneta (kriminologicheskoe issledovanie po materi-alam sudebnoy praktiki) // Vserossiyskiy krimino-logicheskiy zhurnal. — 2016. — T. 10. — № 1. — S. 60—72.
18. Ryidchenko K. D. Ponyatie informatsionno-psihologicheskoy bezopasnosti nesovershennoletnih v otechestvennoy pravovoy sisteme // Vestnik Voro-nezhskogo instituta MVD Rossii. — 2017. — № 1.
— S. 176—182.
19. Sobranie zakonodatelstva Rossiyskoy Feder-atsii. — 2006. —№ 31. — St. 3448.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Щеголева Анна Николаевна. Доцент кафедры уголовного права и криминологии. Кандидат юридических наук, доцент.
Воронежский институт МВД России.
Россия, 394065, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (473) 200-53-32.
Schegoleva Anna Nikolaevna. Associate Professor of the chair of Criminal Law and Criminology. Candidate of Law, Associate Professor.
Voronezh Institute of the Ministry of Interior of Russia.
Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (473) 200-53-32.
Ключевые слова: несовершеннолетние; виктимность несовершеннолетних; криминальная субкультура; социализация несовершеннолетних.
Key words: minors; victimization of minors; criminal subculture; socialization of minors.
УДК 343.971
