CC BY
122
УДК 312.1+312.2+313.1+614.1
МЕДИКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ РОЖДАЕМОСТИ, ЗАБОЛЕВАЕМОСТИ И СМЕРТНОСТИ С УЧЕТОМ ПОЛОВЫХ, ВОЗРАСТНЫХ И ГЕНДЕРНЫХ РАЗЛИЧИЙ
© И.В. Грошев
В статье рассматривается проблема зависимости рождаемости, смертности и заболеваемости от возрастных, половых и гендерных различий. Приводятся многочисленные данные, демонстрирующие влияние тревоги и стресса на соотношение полов в потомстве; влияние возраста матери на пол ребенка; влияние сезона рождения на здоровье и личностные особенности потомства.
Отдельным вопросом анализируется проблематика смертности мужчин и женщин через призму возраста. Приводятся результаты исследований влияния возраста отца и матери на продолжительность жизни потомства.
Существенное место в медико-социологической, психологической и демографической литературе занимает проблема континуума рождаемости и смертности, а также частоты заболеваний. Мы, развивая данную проблематику, делаем акцент на тех составляющих, которые детерминированы полом, возрастом и гендером человека.
РОЖДАЕМОСТЬ
Соотношение полов при зачатии и рождении. С
полной уверенностью ответить на вопрос о точном численном соотношении полов при зачатии затруднительно. Имеется множество противоречивых сведений о соотношении полов в период эмбрионального развития. Однако большинство исследователей едины во мнении, что мужских зачатий значительно больше, нежели женских. Приводимые различными авторами данные колеблются от 180 до 120 зачатий мальчиков на 100 зачатий девочек. На этом статистическом факте, как отмечает М.С. Бедный, строились различные гипотезы и выводы о существенно меньшей жизнеспособности мужских эмбрионов по сравнению с женскими
[1]. Однако этот факт не согласуется с генетической теорией наследования и детерминации пола, которая в соответствии с менделевским законом расщепления потомства по полу утверждает, что соотношение должно быть 1:1.
А.А. Кострова попыталась опровергнуть ранее выдвинутые гипотезы и факты о значительном преобладании при зачатии мужских эмбрионов и на этом основании доказать, что менделевский закон расщепления по полу не может иметь отклонений и в период зачатия
[2]. Автор детально изучила соотношение полов в эмбриональном периоде человека современными методами диагностики пола. В соответствии с полученными ею данными на 100 эмбрионов женского пола приходится 99,6 мужского, что не отличается от соотношения 1:1 на 5%-ном уровне значимости. При условии, что данные А.А. Костровой отражают не случайность, а устойчивую закономерность, опровергаются все тео-
рии о значительно более высокой гибели мужских плодов в период внутриутробного развития.
Почему же в таком случае соотношение новорожденных по полу все же в пользу мальчиков? Ведь в достоверности этого факта нет сомнений. Что касается менделевского закона расщепления по полу 1:1, то факт существенного сдвига в сторону преобладания мужских зачатий вовсе этому не противоречит. Вполне логично допустить, что число мужских и женских хромосом, наличествующих в мужских половых клетках, равнопропорционально, однако те из них, которые имеют ХУ-хромосому, по сравнению с ХХ-хро-мосомой более активны и чаще добиваются цели по оплодотворению женской яйцеклетки.
Хромосомное определение пола обеспечивает, например, равное соотношение мужских и женских особей в потомстве большинства животных. Однако равенство это не абсолютно, и наряду со случайными колебаниями имеются систематические отклонения в соотношении полов рождающегося потомства, характеризующиеся, как правило, некоторым преобладанием мужского пола. У человека оно составляет от 3 до 7 % (на 100 девочек рождается 103-107 мальчиков). При этом демографической статистикой отмечено, что в некоторых случаях, например во время войн, доля рождающихся мальчиков увеличивается еще больше (так называемый «феномен военных лет»)1. В настоящее время не существует удовлетворительного объяснения данного феномена2. Следовательно, в связи с этим
1 Например, во время Первой мировой войны в европейских странах она возросла на 1-2,5 % по сравнению с обычной и составила в Германии 108,5 %; примерно такое же увеличение имело место к концу 1942 г. в Великобритании и Франции [3].
2 Одну из последних попыток в этом плане предпринял В.А. Геодакян [3, 4]. Он выдвинул гипотезу о наличии отрицательной обратной связи между третичным (в зрелой размножающейся популяции) и вторичным (при рождении) соотношением полов, постулировав в качестве механизма, осуществляющего регуляцию, интенсивность половой деятельности
можно выдвинуть гипотезу о влиянии состояния тревоги и стресса как возможной причины нарушения соотношения полов в потомстве.
Влияние состояния тревоги и стресса отца на соотношение полов в потомстве. В специальных исследованиях было показано, что активация серого-нергической системы приводит к падению уровня гонадотропинов и половых гормонов в крови, нарушению регулярности эстральных циклов, к снижению частоты рождения (плодовитости) [13] и т. д. Если эти изменения каким-то образом сказываются на протекании процессов, определяющих соотношение полов в потомстве (количество Х-, У-сперматозоидов, их относительная жизнеспособность в сперме и в половых путях женщины, конкурентоспособность при оплодотворении яйцеклетки, успешность имплантации мужских и женских зигот и т. п.), не только само состояние тревоги и стресса как возможной причины нарушения соотношения полов в потомстве, но и их упреждающий характер могут получить естественное объяснение.
В исследовании В.И. Каледина, Н.Н. Кудрявцева и И.В. Бакштановской затрагивался этот аспект проблемы [5]. Оказывается, что психофизиологическое со-
(ИПД) мужчин и женщин. В соответствии с этой гипотезой, чем больше снижается относительный количественный показатель какого-либо пола в популяции, тем сильнее повышается их ИПД, следовательно, и доля потомков данного пола, что и приводит к компенсации этого снижения и восстановлению нормального соотношения полов. Преимущественное рождение мальчиков в военные годы В. А. Геодакян объясняет уменьшением в это время количества взрослого мужского населения и повышением ИПД оставшихся мужчин. Последнее, однако, вызывает некоторое сомнение. Простая зависимость соотношения полов от ИПД в популяции, верная, может быть, как указывают ряд авторов [5, 6 и др.], для панмикт-ных животных с низкой избирательностью спаривания (например, для собак), вряд ли существует у такого в основном моногамного вида со сложнейшей психоэмоциональной - традиционалистской, эстетической и этической надстройкой над физиологическим базисом, каким по преимуществу является человек. Далее феномен военных лет в ряде случаев предваряет войны - избыточное рождение мальчиков начинается до реального сокращения численности мужского населения в обществе. Этот факт вообще провоцирует на космологическое или чисто мистическое объяснение феномена. Между тем его можно, объяснить, не прибегая к мистике, если принять во внимание следующее обстоятельство. Войны, даже как будто внезапные, не начинаются (по крайней мере, в рассматриваемое нами историческое время) неожиданно; обычно им предшествует более или менее длительный период подготовки, «разжигания» войны. Нагнетая ксенофобию, патриотическую, религиозную и т. п. истерию, правительства (или заинтересованные в войне круги) психологически готовят население к ее неизбежности. Осознание или предчувствие неизбежности войны, - а следовательно, угрозы душевных и физических страданий и даже смерти - приводят, как правило, к тотальным эмоциональным сдвигам у людей, к хроническому состоянию неуверенности и страха, которое можно обозначить как состояние тревоги, характеризующееся специфическими изменениями нейрохимической, в частности серото-нергической, активности в структурах головного мозга [7]. Вследствие этого, такие люди отличаются от нормальных повышенной эмоциональностью, сниженными двигательной и исследовательской активностью [6], обонятельной и болевой чувствительностью [6], иной предрасположенностью к росту опухолей [8], образованию язв [9] и развитию алкоголизма [10], иммунологической реактивностью [11], другими различными патологическими и психопатологическими отклонениями [6, 12].
стояние мужчины в стрессе и тревоге, характеризующееся негативными эмоциями, связанное с проявлением гнева и агрессивного поведения, может детерминировать соотношение рождаемых мальчиков и девочек. В то же время позитивный эмоциональный фон, является в этом отношении индифферентным. Аналогичные данные приводят и ряд других исследователей [14]. Влияет ли при этом на соотношение полов в потомстве психофизиологическое состояние женщины сказать однозначно сложно, т. к. это предстоит ученым еще выяснить.
Поскольку рождение потомства определяется количеством зрелых яйцеклеток, а не количеством сперматозоидов, которые всегда в избытке, трудно представить, чтобы у мужчин в состоянии стресса и тревоги количество сперматозоидов, особенно несущих Х-хро-мосому, снизилось настолько, что их не хватило для оплодотворения яйцеклетки. Скорее всего, в данном случае имеет место избирательная гибель женских зигот на какой-то (очевидно, ранней) стадии развития. Так ли это и когда происходит их гибель, требует своего выяснения. Кроме того, существенно более трудным для выяснения представляется вопрос о том, какие конкретно психофизиологические факторы организма, находящегося в хроническом состоянии тревоги, и через какие механизмы осуществляют свое влияние на соотношение полов в потомстве. Однако основные направления исследования этого вопроса четко прослеживаются. Совершенно очевидно, что раскрытие механизмов физиологической регуляции соотношения полов в потомстве, а также выявление условий, формирующих его сдвиг в ту или другую сторону, чрезвычайно важны в плане понимания и прогнозирования возможных последствий социальных конфликтов и катаклизмов.
Помимо рассмотрения вопроса влияния состояния тревоги и стресса как возможной причины нарушения соотношения полов в потомстве довольно интересным является аспект выявления зависимости (корреляции) пола ребенка от возраста матери. На этот счет имеются довольно интересные и одновременно разноречивые сведения.
Влияние возраста матери на пол ребенка. До сих
пор бытует неподтвержденное достоверными статистическими материалами мнение, что якобы молодые, здоровые матери в среднем рожают больше мальчиков, чем женщины, перешедшие за 30-летний возраст. Такое мнение ничем не подтверждено и, видимо, основано на артефактах.
Имеются данные о соотношении полов среди новорожденных в зависимости от возраста матери [2], которые мы представили в табл. 1.
Таблица 1
Соотношение полов среди новорожденных в зависимости от возраста матери
Возраст матерей, лет
до 19 20-24 25-29 30-34 35-39 40 и старше
Число новорожденных 10097 24263 22118 16928 6248 1210
Число мальчиков на 100 девочек 102,5 107,0 105,8 105,0 106,6 113,6
Кажущееся на первый взгляд, по мнению А. Костровой, существенное отклонение в соотношениях родившихся по полу в молодых возрастах (до 25 лет) и в старших возрастах (старше 35 лет) статистически незначимо [2]. Исходя из этого, можно заключить, что эти данные не подтверждают высказываемые различными авторами предположения, что возраст матери может оказывать определенное влияние на соотношение полов при рождении. На самом же деле приведенные данные свидетельствуют о том, что соотношение родившихся по полу меняется в зависимости от возраста матери. Данный факт коррелирует с зарубежными данными, которые доказывают, что, с одной стороны, соотношение полов имеет определенную зависимость от возраста родителя, с другой стороны, некоторые считают, что это зависит не столько от возраста матери или отца, сколько от возрастных сочетаний обоих родителей [15]. К тому же отмечается, что у стареющих родителей чаще на свет появляются сыновья, нежели дочери. Однако все высказывания на этот счет не имеют под собой надежной социолого-статистической основы. Не только возраст родителей, но и многие другие эндогенно-экзогенные факторы, по нашему мнению, оказывают ощутимое влияние на соотношение полов при рождении.
Продолжением анализируемой нами проблематики важным и интересным медико-социологическим и психологическим аспектом является изучение влияния сезона рождения на личностные особенности, здоровье и эмоциональные стрессы потомства, в зависимости от половой принадлежности.
Влияние сезона рождения на здоровье и личностные особенности потомства. Как известно, кроме сезонных изменений различных физиологических функций и сезонности обострения некоторых заболеваний, существенное влияние на продуктивность и устойчивость систем организма оказывает сезон рождения. В настоящее время, например, выявлены связи между сезоном рождения и потенциальными возможностями человека. Так, например, среди спортсменов-профессионалов гораздо больше рожденных осенью
[16], а среди абитуриентов вузов наивысший «интеллектуальный балл» имеют лица, рожденные весной
[17]. При этом исследования последних лет показывают наличие связи между сезоном рождения и склонностью к развитию определенной патологии [18-20 и др.]. Однако работ подобного рода, характеризующих общие количественные параметры здоровья и реактивности у лиц мужского и женского пола, практически нет. На этом фоне мы опираемся на результаты лишь одной работы отечественных ученых, в которой предпринята попытка выявить степень корреляции в различиях показателей здоровья, эмоциональных стрессов и личностных особенностей у практически здоровых лиц, родившихся в разные сезоны года [21].
Самые высокие количественные показатели здоровья и физического состояния среди юношей наблюдаются у лиц, родившихся осенью. У этих юношей отмечаются минимальное число факторов риска и наименьший суммарный балл их выраженности, а также самые низкие показатели ИФИ (индекс функциональных изменений), в среднем соответствующие удовлетворительной адаптации [21].
Согласно данным М.В. Чичиленко и Н.А. Барбараш, высокая физическая работоспособность (2 и более Вт/кг) отмечается у 53,6 % юношей, родившихся осенью. Кроме того, содержание ]^А в слюне у этих юношей в среднем значительно превышает количество ]^А в слюне юношей, родившихся зимой, весной и летом. Низкий уровень здоровья (менее 6 баллов) с большим количеством факторов риска и их высокой балльной оценкой наблюдается у юношей, родившихся летом и зимой. У этих юношей отмечаются высокие средние значения ИФИ, свидетельствующие о напряжении механизмов адаптации, а также наибольшие показатели психоэмоционального напряжения и суммарного балла стрессов. Уровень же тревожности у юношей, родившихся зимой, - высокий (более 20 баллов), у родившихся летом - низкий (менее 14 баллов) [22].
Этот факт может являться одним из слагаемых снижения уровня здоровья, т. к. известно, что не только высокие, но и низкие показатели стрессреактивно-сти сочетаются с ухудшением здоровья. Самое малое число юношей с высокой работоспособностью (30,2 %), по данным результатов исследования, также выявляется среди лиц, родившихся зимой, что значительно меньше, чем среди юношей, родившихся осенью [22].
Среди девушек наилучшие показатели здоровья и наибольшее число лиц с высокой работоспособностью (18,4 %) выявляются у родившихся весной. Это может быть связано с самыми низкими показателями психоэмоционального напряжения, суммарного балла стрессов и адекватным уровнем тревожности.
Самый низкий уровень здоровья наблюдается у девушек, родившихся зимой. У них же отмечаются самые высокие показатели количества факторов и баллов риска развития заболеваний. Именно у этих девушек отмечается самый высокий уровень тревожности. Девушек с высокой работоспособностью среди родившихся зимой лишь 4,9 %, что значительно меньше, чем среди девушек, родившихся весной (р < 0,01).
Кроме различий в показателях, непосредственно характеризующих стрессреактивность и здоровье, у юношей и девушек, родившихся в разные сезоны года, в исследовании М.В. Чичиленко и Н.А. Барбараш выявлялись особенности психоэмоциональной сферы [21]. Так, среди лиц, родившихся летом, больше интровертов; самая высокая степень экстраверсии отмечается у лиц, родившихся осенью. При этом хорошо известно, что интро- и экстраверты различаются по своим адаптивным возможностям. Экстраверты лучше приспосабливаются к средовым факторам и имеют меньшие значения показателя теста ИМ («индивидуальная минута»), чем интроверты [23]. Временной эталон субъективно оказывается самым длительным у юношей, родившихся летом, и значительно большим, чем у юношей, родившихся в другие сезоны года. Эти величины различаются аналогично показателям уровня тревожности, но противоположно направлено. Известно, что показатели теста ИМ существенно зависят от эмоциональных особенностей личности, прежде всего, от уровня тревожности [24, 25]. Это подтверждается выявленными в исследовании М.В. Чичиленко и Н.А. Барбараш отрицательными корреляциями уровня тревожности и продолжительности «индивидуальной минуты». Самые низкие показатели теста ИМ и самые
высокие показатели тревожности выявлены у лиц, родившихся зимой [21].
Можно видеть, что половые особенности психоэмоциональной сферы заключаются в более высоком уровне тревожности у девушек и в меньшей продолжительности у них «индивидуальной минуты» по сравнению с показателями юношей, а также в большей выраженности у девушек черт экстраверсии и корреляционных связей между различными показателями психоэмоциональной сферы [21].
Таким образом, сезон рождения может влиять на показатели здоровья, физиологические и психические параметры личности, в частности, на психоэмоциональную сферу.
В связи с приведенными выше фактами хотелось бы выделить еще ряд составляющих, косвенно характеризующих различия полов после рождения по физическим данным и выносливости, которые, так или иначе, опосредуют различные показатели здоровья.
Физические данные. Женское начало чрезвычайно живуче. Различия между мальчиками и девочками проявляются еще до рождения. Начиная с момента зачатия, девочки жизнеспособнее мальчиков, а мужской организм хрупок даже до рождения. Приведенные нами научные данные подтверждают факт того, насколько уязвим мужской зародыш в период половой дифферен-цировки.
Более того, это проявляется и в аномалиях рождения. Так, согласно данным Ч. Дарвина, появление новорожденных мальчиков с шестым пальцем, происходит в 1,5 раза чаще, чем девочек. Кроме того, интересны данные этого исследователя о сверхнормативных мышцах, которые в 2 раза чаще обнаруживаются в мужских трупах [26].
Женский пол рождается более зрелым, раньше достигает способности иметь потомство. Однако при этом физически, в среднем, мальчики сильнее, чем девочки. Мальчики обычно сильнее толкают мать (при шевелении плода), девочки более спокойны [27]. Первые громче и настойчивее кричат, когда голодны. Они рождаются с большим весом (на 200-300 г), раньше начинают держать голову в положении на животе - иногда способны на это в первые дни после рождения [28]. Нормальное физическое развитие мальчиков и девочек не тождественно. Различна, в частности, величина общей мышечной массы, силовые характеристики, константа роста, начало полового созревания [29] и др.
Младенцы женского пола скорее отвыкают от груди. В среднем девочки на два месяца раньше мальчиков начинают учиться ходить. Они же быстрее могут овладеть таким искусством, как завязывание шнурков на ботинках. В то время как 90 % девочек в три года уже довольно хорошо разговаривают, мальчикам требуется на овладение речью на год больше. Девочки начинают раньше читать, и у них это лучше получается [30, 31] и т. д.
Мужчины сильнее, чем женщины. Сравнение относительной силы женщин и мужчин, курсантов первого курса показало, что молодые девушки, по сравнению с их однокурсниками-мужчинами, обладают только одной третью силы верхней части туловища и двумя третями силы ног. Однако мышцы же брюшной полости у них столь же крепкие, как и у мужчин [28].
Жировая ткань у мужчин располагается иначе. У них нет слоя подкожного жира, как у женщин. Да и
вообще жира у них меньше, чем у женщин, а больше мускульной массы. 41 % тела мужчины составляют мускулы, по сравнению с 35 % у женщин [28], что означает обладание мужчинами большей мускульной силой. Что касается физической силы, то у мужчин она составляет 90 % веса, а у женщин - лишь 52 %. Благодаря такому преобладанию мышц над жировой тканью мужчины легче теряют вес. Так, например, для поддержания жизнеспособности мышце требуется сжечь на пять калорий больше, чем жировой ткани. Следовательно, если мужчины сидят и ничего не делают, они теряют 3,7 калорий в час на каждые 30,48 см2 кожи, в то время как женщины теряют 3,5 калории [28], что способствует значительно быстрой потере лишнего веса мужчинами, в отличие от женщин. Однако большие запасы дают женщине и преимущество. Подкожный тонкий слой жира, расположенный непосредственно под кожей, дает женщине зимой больше тепла. Хотя это и кажется неправдоподобным, но установлено, что и летом женщины меньше страдают от жары. Этот же жировой слой предохраняет их от жары, однако более комфортное состояние летом женщины испытывают главным образом благодаря более эффективному потоотделению. Их потовые железы расположены на теле более равномерно, что и дает им возможность охлаждаться быстрее [28].
Но есть и оборотная сторона большей мускулатуры мужчин - у них нет такого запаса энергии, как у женщин. У них больше стартовой энергии, но нет тех богатых резервов, которые у женщины создаются благодаря жиру, отложенному на ее теле.
Выносливость. Физически и психологически женщины выносливее мужчин. Имеются половые различия в выносливости, которые выражаются в следующем. Общая продолжительность жизни у женщин выше - во всем мире, независимо от конкретных условий жизни. Различия имеются лишь в том, что разрыв этот тем выше, чем хуже условия жизни, т. е. женский организм более вынослив и биологически более надежен, чем мужской. Тело мужчины на 40 % состоит из мышц, а тело женщины - лишь на 25 %. Мужские мышцы расходуют калории быстрее, нежели «гладкие» женские мышцы, вследствие чего мужчины быстрее и раньше устают. Мужчина, приблизительно через два часа, иногда и скорее, за счет расходования гликогена, накопленного в мышцах и являющегося поставщиком энергии для них, некоторое время способен продолжать бег, но скорость при этом будет ощутимо падать. Женщина же может продолжить бег значительно дольше, т. к. ее организм переключается на использование резервов жира. Жир высвобождает вдвое больше энергии, чем то же самое количество гликогена. Более того, благодаря женским половым гормонам, мускулы женщины способны быстрее использовать жир, чем мускулы мужчины. Следовательно, считают физиологи, женщины более выносливы, чем мужчины и при длительных нагрузках могут дольше оставаться на дистанции и продолжать бег [28].
Кардиологи Алабамского университета, обследовавшие здоровых мужчин, занимающихся однообразным механическим трудом, обнаружили, что с годами женщины дольше мужчин сохраняют способность к физическим нагрузкам. У женщины способность к таким нагрузкам каждые десять лет снижается на 2 %, в
то время как у мужчин - на 10 %. Здоровая шестидесятилетняя женщина способна переносить до 90 % нагрузки, которая была у нее в двадцать лет. У шестидесятилетнего мужчины остается только 60 % его физических возможностей в двадцатилетием возрасте [28]. Однако в будущем, с нашей точки зрения, важнейшее отличие, которое будет иметь доминирующее значение, - это не физическая, а умственная сила.
Кроме того, абсолютное превосходство женщин наблюдается, прежде всего, в стрессовых ситуациях. Они выдерживают более сильный стресс и могут легче его преодолеть. Это доказывается результатами исследования, проведенного немецкими учеными из университета г. Трира [28]. У мужчин в экстремальных ситуациях вырабатывается вдвое больше стрессовых гормонов, нежели у женщин. Причем это касается даже таких безобидных обстоятельств, как необходимость решить оригинальную арифметическую задачу или произнести речь.
Приведенные выше данные половых различий предполагают возможность возникновения зависимости между полом и развитием различных заболеваний, включая соматические и психосоматические расстройства [32, 33 и др.].
СМЕРТНОСТЬ
Начиная с момента зачатия девочки жизнеспособнее мальчиков. Например, большинство выкидышей -мужские зародыши. Среди мертворожденных наблюдается существенное преобладание мужского пола [28]. Мальчиков ежегодно рождается на 5 % больше, чем девочек, однако мальчики на первом году жизни умирают чаще девочек (по данным 1998 г., из каждой 1000 младенцев умерло 15,3 мальчика и 12,9 девочки). К подростковому возрасту численность юношей и девушек приблизительно уравнивается. А в дальнейшем численность мужчин неуклонно снижается [27].
Среди потерпевших кораблекрушение выживает больше женщин [28].
В среднем мужчины умирают на 8 лет раньше женщин, без учета демографического фона той или иной страны [28].
В биологическом смысле женщина в целом более совершенна, чем мужчина. Женщины лучше, чем мужчины переносят всякого рода обстоятельства, истощающие силы: голод, опасность, усталость, стрессы, болезни [27] и т. д.
Для того чтобы лучше понять различия в жизнеспособности мужчин и женщин и приблизиться к объяснению «причины причин» этого явления, М. Бедный рассматривает дифференцированную смертность по полу в различных возрастных периодах, с привлечением данных о причинах смерти3 [1].
Причины смерти, вероятность умереть от которых выше, у мужчин и женщин различны. Так, например, в самом общем виде основными причинами превышения смертности у женского пола является невысокая интенсивность распространения, в отличие от мужского. От
3
Для этой цели М. Бедным были использованы материалы о причинах смерти людей по полу и возрасту в Швеции, где давно и наиболее точно проводится регистрация причин смерти.
4
четырнадцати из пятнадцати основных причин смерти4, заключает Дж. Бразерс, умирает больше мужчин, чем женщин [28]. Мы попытались рассмотреть статистику смертности в онтогенезе и дифференцировать по следующим временным периодам.
Первый год жизни. На первом году жизни (до 1 года) превышение смертности мальчиков над смертностью девочек по всем причинам в среднем составляет 24,3 % [1]. Причинами этой смертности, по нашему мнению, могут быть лишь биологические различия в жизнеспособности мужского и женского пола, сформировавшиеся еще во время внутриутробного развития. Так, наиболее значительное превышение (на 28 %) отмечается при таких особенно значимых причинах смерти на первом году жизни, как врожденные аномалии и некоторые перинатальные заболевания (на 30,2 %) [1]. Обе причины с полным основанием можно отнести к эндогенной смертности, на которую почти никакого влияния не оказывают факторы жизненной и социальной среды. У девочек же на первом году жизни несколько чаще, чем у мальчиков, встречаются случаи смерти от новообразований, в основном от лейкемий (белокровия) [1].
Особого внимания последних лет занимает проблема синдрома внезапной смерти грудных детей (sudden infant death syndrome, SIDS)5. Заслуживают внимания эпидемиологические аспекты синдрома внезапной смерти.
При изучении его частоты и соотношения с общими показателями младенческой смертности выявляется определенная неоднородность для различных стран и регионов6. Выявлена отрицательная корреляция частоты синдрома внезапной смерти с уровнем младенческой смертности вследствие перинатальных состояний [40]. Случаи синдрома внезапной смерти имеют статистически достоверную корреляционную связь с низким образовательным уровнем родителей, перенаселенностью жилья, незаконнорожденностью [39, 41]. Повышенная частота этого синдрома регистрируется среди эмигрантов и национальных меньшинств, находящихся в неблагоприятных жилищно-бытовых и социально-
4 Заболевания сердца, рак, заболевания сосудов мозга, несчастные случаи, грипп и пневмония, болезни раннего детского возраста, сахарный диабет, атеросклероз, бронхит, эмфизема легких и астма, цирроз печени, врожденные аномалии, убийства, нефрозонефрит, пептическая язва, самоубийства [28].
5 Согласно определению, принятому на 2-й Международной конференции по внезапной смерти детей, под этим синдромом понимают неожиданную ненасильственную смерть ребенка 1-го года жизни, при которой отсутствуют адекватные для объяснения причины заболевания [34].
6 Так, в Новой Зеландии наблюдается относительно высокая частота синдрома внезапной смерти и его доли в общей структуре младенческой смертности, в то время как для ряда государств характерны низкие показатели (Австрия, Венгрия, Израиль, Италия, Япония, Северная Ирландия, а также скандинавские страны и регионы Юго-Восточной Азии). В большинстве промышленно развитых стран частота этого синдрома колеблется от 0,5 до 3,5 на 1000 родившихся живыми детей [35, 36]. Например, в Москве ежегодно наблюдается 40-45 случаев синдрома внезапной смерти, что составляет 0,40-0,45 наблюдения на 1000 родившихся живыми детей [37]. Авторы указывают, что аналогичные показатели характерны для района Поволжья. Частота этого синдрома в Санкт-Петербурге (за период 1983-1992 гг.) составила в среднем 0,47 на 1000 родившихся живыми детей и колебалась от 0,26 на 1000 в 1987 г. до 0,79 на 1000 в 1992 г. [38, 39].
экономических условиях [42, 43]. Курение, алкоголизм, наркомания родителей (прежде всего кокаинизм) достоверно увеличивают риск синдрома внезапной смерти у детей [39, 44-46]. В качестве фактора риска большинство исследователей выделяют значимость юного возраста матери (особенно моложе 20 лет) [47]. В целом следует признать существенную роль «социального напряжения» в качестве фактора риска, до 35 % случаев синдрома внезапной смерти могут быть прямо или косвенно связаны с этим обстоятельством [39, 48], что реализуется за счет отсутствия адекватной стимуляции развития ребенка и организации быта [49].
Особого внимания заслуживает вопрос о предшествовавших случаях синдрома внезапной смерти в семьях, и, по имеющимся статистическим данным [50-53], у последующих сиблингов его частота в 4-7 раз выше средней в популяции. В акушерско-гинекологическом анамнезе матерей обращается внимание на прогностическую значимость большого числа предшествовавших беременностей и родов, небольшого периода между родами, нерегулярности врачебного контроля за будущей матерью во время беременности, инфекции мочевыводящих путей [39, 54]. Нередко у матерей во время беременности определялись низкие показатели систолического артериального давления и гемоглобина [55]. Высок риск развития синдрома внезапной смерти у детей, родившихся от многоплодной беременности [39, 56, 57].
Особого внимания заслуживают данные, касающиеся эпидемиологических характеристик погибших детей. Среди них преобладают мальчики, соотношение их с девочками составляет примерно 1,5:1 [35, 36, 39, 53]. Погибшие дети часто (27 %) рождались недоношенными с малой массой, признаками внутриутробной задержки роста [39, 41, 56-60 и др.].
Однако более подробно рассматривать внезапную смерть мы далее не будем, т. к. по этому вопросу имеется достаточно литературы [61 и др.]. Но считаем необходимым отметить, что синдром внезапной смерти представляет собой уникальный феномен, иллюстрирующий взаимодействие внешних и внутренних факторов, лежащих в основе различных вариантов наступления смерти детей 1-го года жизни. Этот синдром занимает как бы промежуточное положение между двумя крайними возможностями: летальными исходами, при которых преимущественное значение имеют внутренние факторы, отражающие незрелость ребенка, его крайне выраженную дезадаптацию, а внешние факторы играют второстепенную роль (что, в частности, наблюдается при многих вариантах неонатальной смерти недоношенных детей), и теми случаями смерти, где ведущее значение имеют внешние факторы (чаще всего тяжелые, генерализованные инфекции). При этом участие эндо- и экзогенных факторов, а также половая принадлежность в генезе отдельных случаев синдрома внезапной смерти также может быть различным, что предопределяет гетерогенность самого синдрома.
Период от 1 до 4 лет. В период жизни от 1 до 4 лет смертность более чем в 20 раз ниже, чем у младенцев на первом году жизни. Однако и здесь отмечается более высокая смертность мальчиков (превышение показателей составляет 27,2 %). В этом возрасте основной причиной различий являются смерти от несчастных случаев, травм и отравлений, т.е. причин, вызываемых внешними факторами (экзогенными) [1].
Возникает вопрос: почему среди детей от 1 года до 4 лет чаще в беду попадают мальчики, нежели девочки? Почему такая избирательность действия одной и той же причины по отношению к мужскому полу? Видимо, и в этом возрасте нельзя исключать особенностей биологических реакций мальчиков на различные внешние факторы, таящие в себе опасность и угрозу для жизни. Девочки более осторожны и не столь экспансивны в поведении, движениях, играх и различных детских забавах.
Повышенная вероятность мальчиков попасть в беду (погибнуть от травмы, несчастного случая или отравления), очевидно, связана с их отличной от девочек психической организацией. Такова избирательность действия рассматриваемых причин смерти в детском возрасте.
Возраст от 5 до 14 лет. По данным этого же автора, это положение относится и к возрасту с минимальной смертностью - от 5 до 14 лет, который еще не испытывает на себе влияние отрицательных жизненных условий, приобретающих направленность для мужского и женского пола.
Возраст от 15 до 24 лет. В период жизни от 15 до 24 лет смертность у лиц мужского пола более чем в 2 раза больше по сравнению с женским полом. И опять-таки превышение является следствием преимущественно высокой смертности мужчин от травм, несчастных случаев и отравлении.
Обращает на себя внимание высокий показатель самоубийств на 100 тысяч населения в этом возрасте: 17,2 - у мужчин против 7,5 - у женщин.
Почти в 2 раза выше смертность мужчин от болезней системы кровообращения, несмотря на то, что смертность от данной причины в рассматриваемом возрасте очень мала. Причинами смерти у женщин в этом возрасте является болезнь сахарным диабетом [1].
Возраст 25-34 года. В этом возрастном интервале наблюдается ощутимое увеличение смертности также от болезней системы кровообращения и более значительное превышение показателей у мужчин (в 2,8 раза). Например, мужчины этого возраста в 3 раза чаще, чем женщины, кончают жизнь самоубийством. Более того, среди причин смерти у мужчин самоубийства играют более значительную роль, чем случаи смерти вследствие болезней системы кровообращения. Следует отметить, как замечает М. Бедный, отсутствие существенных различий в смертности мужчин и женщин от злокачественных новообразований [1]. Несомненное влияние в данном возрастном периоде на различие смертности между полами оказывают экзогенные факторы: условия жизни, быта, труда, вредные привычки, которые неравнозначны по своему неблагоприятному воздействию и распространенности среди мужчин и женщин.
Об этом, в частности, свидетельствует сверхсмертность мужчин по таким причинам, как травмы, несчастные случаи, отравления, особенно самоубийства, болезни системы кровообращения [28].
Возраст 35-44 года. С возрастом увеличивается длительность влияния отрицательных экзогенных факторов, что выражается в повышении смертности мужчин от причин, имеющих явную и тесную взаимосвязь с социальными условиями жизни. Так, в возрасте 35-44 лет превышение смертности мужчин от болезней
системы кровообращения достигает 2,4 раза, в том числе от ишемической болезни сердца в 6 раз. Существенное превышение смертности отмечается при болезнях органов пищеварения (в 2,3 раза); возрастают различия в смертности от травм, несчастных случаев и отравлений, в том числе от самоубийств [1].
Возраст 45-54 года. В последующее десятилетие отмечается превышение в смертности мужчин при болезнях системы кровообращения, органов пищеварения, а также увеличивается частота смертности от болезней органов дыхания. По-прежнему мужчины намного чаще, чем женщины, становятся жертвами травм, несчастных случаев и отравлений, самоубийств (в 2,6 раза). У женщин в этом возрасте и в более старших возрастных группах случаи смерти отмечаются чаще от болезней костно-мышечной системы [1].
Возраст 55-64 года. Второй, наиболее высокий пик сверхсмертности мужчин приходится на возраст около 60 лет. В данном возрастном интервале смертность мужчин в 2 раза выше смертности женщин, и основными причинами, создающими такое превышение, являются болезни системы кровообращения, прежде всего ишемическая болезнь сердца, болезни органов пищеварения, болезни органов дыхания.
Превышение смертности от злокачественных новообразований у мужчин по отношению к величине самого показателя не очень значительно, в основном за счет рака трахеи [1, 28].
Возраст 65-74 года. Данный возрастной период характеризуется тем, что в целом различия в мужской и женской смертности несколько уменьшаются, однако они возрастают при злокачественных новообразованиях, при болезнях органов дыхания, органов пищеварения. У женщин вероятность смерти выше от сахарного диабета [1].
Возраст более 75 лет. Указанные выше причины смертности интенсивнее выражены у мужчин и в этом возрастном интервале, а у женщин - от сахарного диабета [1, 28].
Однако с нашей точки зрения, в настоящее время в отечественных условиях рассмотренные причины смерти у мужчин и женщин по возрастным периодам необходимо аппроксимировать возрастом смерти мужчин и женщин и средней продолжительностью их жизни.
Отдельно хотелось бы обозначить проблему смертности среди психически больных в зависимости от пола. Большинство исследователей отмечают высокую смертность психически больных. Так, согласно недавним данным Г.И. Хруниной и Ю.Ф. Антроповой [62], у лиц с психозами и слабоумием эпилептического генеза смертность выше, чем в общей популяции в 3,1 раза для мужчин и в 1,9 раза для женщин, у больных шизофренией - в 1,3 раза для мужчин и в 1,05 раза для женщин. Продолжительность жизни психически больных ниже, чем у остального населения для мужчин - на 5,4 года, для женщин - на 6,9 лет, а для пациентов с психотическими формами психических нарушений для мужчин - на 7,8 лет, для женщин - на 8,4 лет. Больные шизофренией проживают меньше по сравнению с общей популяцией: мужчины - на 4,7 года и на 6,4 года женщины. По данным А.Б. Шмуклера [63] и Л.Я. Гусевой [64], у больных шизофренией отмечается увеличение смертности от заболеваний сердечно-сосудистой системы среди женщин (р < 0,05), в отличие от мужчин.
Обобщенные данные [15] причин смерти в зависимости от половой принадлежности представлены нами в табл. 2.
Одной из ведущих причин превышения смертности среди мужчин, особенно в раннем и среднем возрастах, являются несчастные случаи. Тем не менее, даже при гипотетическом условии устранения несчастных случаев превышение смертности среди мужчин, думается, было бы значительным.
В странах, где жизненный уровень низок, а медицинская помощь минимальна, нет существенных диспропорций в мужской и женской смертности. Улучшение условий жизни, изменение структуры заболеваемости и другие факторы приводили до сих пор к опережающим темпам снижения смертности у женщин в различных возрастах по сравнению с мужчинами. К тому же раньше материнская смертность была настолько высока, что она представляла значительный противовес преобладанию смертности среди мужчин [15]. Частые беременности и роды ослабляли женский организм и уменьшали жизнеспособность женщин. Появление же малодетных семей, снижение материнской смертности до минимального уровня исключили фактор, уравновешивавший мужскую и женскую смертность.
Конечно, не так просто объяснить, почему женщины живут дольше мужчин в среднем на 7-8 лет [65]. Ликвидация смертности от инфекционных заболеваний обеспечила, с одной стороны, колоссальный прогресс в улучшении здоровья и удлинении продолжительности жизни, а с другой - обострила проблему дегенеративных заболеваний. Будучи длительными по своему течению, они увеличивают рост смертности, главным образом, в пожилых возрастах.
Рассматривая дифференциацию полов с точки зрения общебиологической теории дифференциации полов В.А. Геодакяна [66-68], который считает главной эволюционной задачей женского пола сохранение накопленной в филогенезе генетической информации, а мужского пола - связь со средой, получение и передача новой информации от среды к популяции, т. е. измене-
Таблица 2
Общие сведения о причинах смерти в зависимости от половой принадлежности умерших
Причина смерти Мужчины Женщины
Средний возраст умерших Ошибка средней Средний возраст умерших Ошибка средней
Ревматизм 49,9 ± 2,3 52,9 ± 1,7
Г ипертоническая болезнь 59,8 ± 2,9 76,9 ± 1,6
Ишемическая болезнь сердца (в том числе инфаркт миокарда) 66,5 ± 0,7 77,9 ± 0,3
Сосудистые поражения мозга 68,5 ± 1,0 75,9 ± 0,4
Болезни артерий, артериол и капилляров 77,5 ± 1,4 79,0 ± 0,7
Все болезни системы кровообращения 67,0 ± 0,6 75,9 ± 0,3
ние генетической информации, можно убедиться, что имеющиеся различия между полами последовательно способствуют реализации этой основной идеи. Такое понимание половой дифференциации объясняет повышенную чувствительность и повышенную смертность мужского пола от всех вредных факторов среды.
Согласно этой теории, повышенная смертность мужчин целесообразна, поскольку она позволяет реализовать информационный контакт со средой через «оперативную память», а это повышает устойчивость живой человеческой системні в целом [66]. Следует отметить, что существующие по этому вопросу теории (дисбаланса генов, метаболическая [31] и др.) не коррелируют с данной теорией и даже противоречат ей.
Имеются данные о времени смерти мужчин и женщин. Американские ученые из Калифорнийского университета в Сан-Диего, исследовав 2 745 149 случаев естественной смерти представителей обоих полов, обнаружили закономерность, согласно которой приближение дня рождения продлевает жизнь у женщин и укорачивает ее у мужчин [28]. Иными словами, женщины чаще, чем в другие дни, умирают именно в ту неделю, которая следует после дня рождения. Мужчины, напротив, чаще умирают незадолго до даты своего рождения. Известны случаи, когда женщины чувствовали себя нехорошо, заболевали, а иногда и умирали в дни совершенных ранее абортов. А некоторые мужчины, физически здоровые, неожиданно умирали, достигнув возраста своих покойных отцов.
Особенности повозрастной смертности мужчин и женщин приводят к различной доживаемости того и другого пола до определенного возраста и выражаются в разной величине средней предстоящей продолжительности жизни. Показатель средней продолжительности жизни тесно связан с так называемыми числами доживающих до определенного возраста - одной из производных таблиц смертности, или, как их называют, таблиц дожития. Долголетие относится к числу наследуемых особенностей. Но при этом долголетие матери играет значительно большую роль, чем долголетие отца [69]. «Если бы мы «проводили» дальше мужчин и женщин по жизненному пути в соответствии с таблицей доживания, то наблюдали бы нарастающее численное преобладание женщин. В возрасте старше 60 лет женщин в 2 раза больше, чем мужчин. Все это является результатом повышенной смертности мужчин в средних, рабочих возрастах», - пишет М. Бедный [1]. Следовательно, в связи с этим возникает вопрос: влияет ли возраст матери и отца на продолжительность жизни потомства? В настоящее время уже можно с определенной уверенностью сказать об этом.
Возраст отца и продолжительность жизни потомства. Особого внимания в рамках анализируемой нами проблемы заслуживает аспект наличия или отсутствия корреляционных связей между возрастом отца и продолжительностью жизни потомства. А именно, действительно ли с увеличением возраста отца (в момент репродукции) происходит сокращение продолжительности жизни его потомства за счет возрастного накопления мутационного груза?
Актуальность этой проблемы в последние годы очевидна в связи с распространением представлений, что именно возраст отца является основным фактором, определяющим частоту спонтанных мутаций у челове-
ка [70]. Наряду с очевидным фундаментальным значением этой проблемы (проверка митохондриальной (мутационной) теории старения и продолжительности жизни) не менее очевидна и ее общественная значимость. В научной литературе неоднократно на обсуждение ставился вопрос о желательности снижения среднего возраста репродукции мужчин до 30 лет с целью уменьшения частоты мутаций на 30-50 % [70]. Анализ литературы соответствующего направления позволил обнаружить среди отечественных работ всего лишь одну, посвященную этому аспекту [71], результаты которой мы и используем в проводимом нами медико-социологическом анализе.
Оказывается, что при увеличении возраста отцов от 20-24 лет до 60-64 лет не наблюдается никакого уменьшения продолжительности жизни ни среди сыновей, ни среди дочерей. Напротив, наиболее высокие значения продолжительности жизни наблюдаются в обоих случаях у потомства 60-64-летних отцов7.
Можно полагать, что одним из возможных объяснений выявленного Л. А. Гавриловым с коллегами парадокса является факт неоднородности (гетерогенности) выборки отцов. Действительно, для того чтобы стать 60-64-летним отцом, необходимо иметь генотип, позволяющий, во-первых, дожить до этого возраста и, во-вторых, оказаться способным даже в таком возрасте на нечто большее, чем просто существование. Если столь высокая жизнеспособность 60-64-летних отцов хотя бы отчасти наследуется, то этот признак, переданный потомству, может полностью компенсировать (маскировать) разрушительный эффект возрастного накопления мутационного груза у отцов. Следовательно, для изучения влияния возраста отца «в чистом виде» необходимо анализировать, возможно, более однородную выборку отцов с высокой продолжительностью жизни (например, проживших 70 лет и более).
Анализируя результаты исследования, проведенного для долгоживущих отцов (проживших 70 лет и более) [71], можно отметить некоторое увеличение продолжительности жизни потомства, рожденного в молодом возрасте долгоживущими отцами по сравнению с «обычными» отцами. Этот факт отчасти подтверждает представление о гетерогенности выборки «обычных» отцов и их потомства. Однако даже среди долгоживущих отцов не наблюдается никакого уменьшения продолжительности жизни ни сыновей, ни дочерей с увеличением возраста репродукции. Таким образом, можно сделать вывод, что репродуктивный возраст отцов не влияет на продолжительность жизни потомства даже в случае сравнительно однородной выборки долгоживущих отцов.
Наконец, еще одной возможностью выявления влияния возраста отца является исключение всех случаев преждевременной смерти потомства, вызванных внешними обстоятельствами (инфекции, несчастные случаи, потери в результате войн, революций и т. п.). Если эффект возраста отца замаскирован вмешательством перечисленных выше внешних обстоятельств, то его возможно обнаружить хотя бы среди долгоживущего потомства (70 лет и выше), избежавшего «преждевременной» смерти.
7 Статистическая значимость, как указывают исследователи, этого наблюдения, впрочем, невелика [71].
Анализ представленных данных результатов исследования, проведенного Л. А. Гавриловым с соавторами для долгоживущего потомства (70 лет и выше) [71], показывает, что репродуктивный возраст отца не оказывает никакого влияния на продолжительность жизни долгоживущих сыновей и дочерей. Таким образом, возраст отца не влияет ни на долголетие потомства, ни на его среднюю продолжительность предстоящей жизни.
Обсуждение полученных результатов, как нам представляется, возможно в нескольких направлениях. Во-первых, возможно, что влияние возраста отца не проявляется из-за выбраковки дефектных зигот на ранних этапах эмбриогенеза, когда гибнет до 70-80 % всех оплодотворенных яйцеклеток человека [72]. Во-вторых, остается открытой возможность применения более тонких статистических методов анализа в надежде уловить влияние возраста отца на фоне множества других влияющих факторов (методы многомерной статистики). В-третьих, поскольку повреждения митохондриальной ДНК наследуются по материнской линии, особый интерес для дальнейших исследований может представлять возраст матери, а не отца. Наконец, возможно, что темпы старения человека и его продолжительность жизни действительно определяются не столько грузом накопленных мутаций, сколько другими факторами, которые еще предстоит выяснить. В любом случае приведенные выше данные свидетельствуют о том, что репродуктивный возраст отца не оказывает заметного влияния на продолжительность жизни сыновей (в случае дочерей, как указывает Л. А. Гаврилов с соавторами [71], необходимы дальнейшие исследования и увеличение объема выборки).
Возраст матери и продолжительность жизни потомства. Еще одним достаточно интересным аспектом данной проблемы, по нашему мнению, является предположение о том, действительно ли с увеличением репродуктивного возраста матери происходит сокращение продолжительности жизни потомства за счет возрастного накопления мутационного груза. Кроме того, особого внимания заслуживает половая специфичность эффекта возраста матери на продолжительность жизни потомства.
Эта проблема стала особенно актуальной в последние годы в связи с развитием митохондриальной теории старения, согласно которой основной мишенью возрастного накопления окислительных повреждений является митохондриальная ДНК, наследуемая по материнской линии [73]. Очевидность научной актуальности данного аспекта проблемы и ее социальной значимости обусловлена вопросом о возможных последствиях наблюдаемого сейчас значительного увеличения репродуктивного возраста матерей [74].
Мы нашли всего лишь одну работу отечественных ученых, посвященную выявлению данной корреляции, на результаты которой и опираемся в своем анализе [75]. В данной работе были впервые исследованы отдаленные эффекты репродуктивного возраста матери на продолжительность жизни взрослого потомства. Все предшествующие исследования, в основном зарубежных ученых, были сконцентрированы на ранних эффектах репродуктивного возраста матери у детей, включая такие классические случаи врожденных аномалий, как синдром Дауна (трисомия по 21-й хромосоме), синдром Клайнфельтера (генотип ХХУ), синдром
Эдварда (трисомия по 18-й хромосоме), синдром Патау (трисомия по 13-й хромосоме) [30, 76, 77] и др. Отличие данной работы от предшествующих исследований состоит в том, что она знаменует собой, как мы полагаем, новый этап исследований отдаленных эффектов возраста матери на продолжительность жизни основной массы так называемых «практически здоровых» взрослых людей.
Оказывается, что при увеличении репродуктивного возраста матерей от 15-19 лет до 40-49 лет не наблюдается никакого уменьшения продолжительности жизни сыновей. Напротив, продолжительность жизни дочерей, рожденных матерями после 40 лет, существенно понижается. Одним из возможных объяснений этого факта может быть то, что эффект возраста матери не проявляется в случае взрослых сыновей ввиду более жесткой выбраковки (более высокой смертности) поврежденных мужских особей в раннем детстве и даже на стадии эмбриогенеза [72].
Различия в продолжительности жизни дочерей, рожденных матерями в возрасте до 40 лет (67,52 ± 0,34 года) и после 40 (63,93 ± 1,55 года) составляют 3,6 ± 1,6 года и являются статистически значимыми [72]8.
Однако полученные результаты, как мы полагаем, необходимо рассматривать, также учитывая возможную неоднородность (гетерогенность) выборки матерей. Т. е. для того чтобы стать 40-49-летней матерью, необходимо иметь генотип, позволяющий, во-первых, дожить до этого возраста, а во-вторых, оказаться способной даже в таком возрасте родить и вырастить ребенка. Если столь высокая жизнеспособность 40-49-летних матерей хотя бы отчасти наследуется, то этот признак, переданный потомству, может полностью компенсировать (маскировать) разрушительный эффект возрастного накопления мутационного груза у матерей. Следовательно, для изучения влияния возраста матери «в чистом виде» необходимо анализировать, возможно, более однородную выборку матерей с высокой продолжительностью жизни (например, проживших 70 лет и более).
Л.А. Гаврилов с соавторами провели исследование долгоживущих матерей (проживших 70 лет и более) и получили интересные результаты [75].
Сопоставляя приведенные выше данные, можно отметить некоторое увеличение продолжительности жизни потомства, рожденного в молодом возрасте долгоживущими матерями по сравнению с «обычными» матерями. Следовательно, полученные результаты отчасти подтверждают представление о гетерогенности выборки «обычных» матерей и их потомства. Однако, как указывают авторы исследования, обнаруженные ранее закономерности подтверждаются и для потомства долгоживущих матерей: репродуктивный возраст матери не влияет на продолжительность жизни сыновей, но для дочерей наблюдается значительное сокращение продолжительности жизни, если мать была старше 40 лет [75]. Различия в продолжительности жизни дочерей, рожденных долгоживущими матерями в возрасте до 40 лет (69,73 ± 0,48 года) и после 40 лет (65,19 ± 2,36 года), составляют 4,5 ± 2,4 года и являют-
8 Критерий Стьюдента, как указывают авторы исследования, равен 2,26; р < 0,05 [75].
ся статистически значимыми9. Таким образом, на основании приведенных результатов, можно прийти к выводу о том, что сокращение продолжительности жизни дочерей, рожденных старыми матерями, нельзя объяснить просто социальными последствиями ранней утраты матери, поскольку данная закономерность сохраняется и в случае долгоживущих матерей.
Исходя из вышеприведенного, можно предположить следующее допущение. Если повреждающий эффект возраста матери сказывается лишь на части поздних дочерей (что следует ожидать, исходя из стохас-тичной природы накопления мутационного груза), то по мере выбраковки поврежденных особей он должен уменьшаться. Данные, полученные Л. А. Гавриловым с соавторами, подтверждают это предположение: для дочерей, доживших до 70 лет, репродуктивный возраст матери уже не имеет никакого значения [75].
Представленные данные демонстрируют широту исследовательского поля данной проблемы: 1) тот факт, что сокращение продолжительности жизни наблюдается только у дочерей, а не у сыновей, заслуживает специальных дальнейших исследований; 2) исключительно важным направлением дальнейших исследований является дискриминация материнских и отцовских эффектов. Дело в том, что значения репродуктивного возраста матери и отца тесно связаны между собой (возраст отца обычно несколько превышает возраст матери), и поэтому чрезвычайно трудно различить, что же на самом деле влияет на продолжительность жизни потомства - возраст матери или отца. Например, исследования, проведенные Л. А. Гавриловым с коллегами, подтвердили, что эффект возраста отца совпадает с эффектом возраста матери: продолжительность жизни дочерей сокращается [71, 78], а сыновей -не изменяется [75]. И можно согласиться с вышеназванными исследователями, которые указывают на то, что для того чтобы различить эффекты возраста матери и отца и окончательно проверить предсказания митохондриальной теории старения, потребуется собрать, компьютеризировать и проанализировать многие десятки тысяч генеалогических записей. Осуществление подобного широкомасштабного исследования потребует значительных затрат времени и средств, однако они оправданы как научно, так и практически, поскольку репродуктивный возраст родителей в настоящее время сдвигается в поздние возраста и необходимо знать отдаленные последствия этой тенденции.
В этом аспекте хотелось бы коснуться и такой интересной зависимости, как возраст матери и риск заболевания психическими заболеваниями, например, рождение ребенка с синдромом Дауна.
Согласно многочисленным исследованиям [28], имеется положительная корреляционная связь между возрастом матери и вероятностью рождения ребенка с синдромом Дауна (табл. 3).
Данные таблицы показывают, что чем старше мать, тем больше вероятность рождения ребенка с синдромом Дауна. Оптимальным детеродным возрастом считается период от 19-20 до 25 лет, до 35 - терпимый. К сорока пяти годам риск родить ребенка Дауна возрас-
9
Критерий Стьюдента, как указывают исследователи, равен 1,88; р < 0,05 [75].
Таблица 3
Распространенность рождения больного ребенка с синдромом Дауна в зависимости от возраста матери
Возраст женщины Риск рождения больного ребенка
20-24 1:1986
25-29 1:1319
30-34 1:603
36-39 1:217
40-44 1:84
45 лет и старше 1:31
тает более чем в 64 раза. Однако необходимо сказать, что возраст матери вообще небезразличен для здоровья ребенка и чем он выше, тем чаще возникают врожденные аномалии развития. Причин тому множество. Одной из них является специфика созревания яйцеклеток.
Как известно, первая фаза мейоза - образование яйцеклеток, происходит еще в эмбриональном периоде на 4-6 месяце развития плода. А заканчивается процесс мейоза и окончательное созревание яйцеклетки происходит уже в период полового созревания, то есть примерно в 11-13 лет. С этого момента у девочек начинаются менструации, и потом ежемесячно, через каждые 28-30 дней, то в правом яичнике, то в левом созревает по одной яйцеклетке (у некоторых женщин иногда созревают сразу 2-3 яйцеклетки). Таким образом, одна клетка будет ждать завершения мейоза 12 лет, другая -20, третья - 40 и т. д. Понятно: чем дальше «очередь» на созревание, тем больше вероятность повреждения. Более того, на этот процесс оказывают влияние и старение организма, и различные инфекционные заболевания, и воспалительные процессы наружных и внутренних половых органов, и происходящие в организме эндокринные сдвиги.
Все эти факторы, естественно, будут в той или иной степени влиять на «прародителей» яйцеклеток, вызывая тем самым всевозможные поломки интимных механизмов их деления и как результат - воспроизведение половых клеток с ошибками и «опечатками». Например, с нерасхождением хромосом и, в частности, хромосом 21й пары, т. е. при рождении ребенка с синдромом Дауна.
Таким образом, анализ проблемы смертности мужчин и женщин и их жизнеспособности приводит к следующему вопросу: имеются ли особенности анатомических, физиологических, биохимических процессов, которые оказывают специфическое влияние на заболеваемость и смертность лиц того или иного пола? Ответить на этот вопрос можно однозначно. Многочисленные клинические наблюдения показали [1, 15, 28, 30, 31 и др.], что игнорировать наличие таких особенностей было бы неправильным. Более того, представленные в статье результаты многочисленных работ достаточно большого исследовательского поля заставляют поставить вопрос о необходимости проведения значительно более обширных и углубленных исследований проблемы медико-социологического анализа рождаемости, заболеваемости и смертности через призму половых, возрастных и гендерных различий.
ЛИТЕРАТУРА
1. БедныйМ.С. Мальчик или девочка? М., 1987.
2. Кострова А.А. Соотношение полов у человека в эмбриональном
периоде рождения: автореф. дис. ... канд. мед. наук. М., 1983.
3. Геодакян В.А. Об обратной связи, регулирующей соотношение полов // Проблемы кибернетики. 1965. Т. 13. С. 187-194.
4. Геодакян В.А., Геодакян С.В. Половые хромосомы: для чего они?
(новая концепция) // Журн. общ. биологии. 1985. Т. 46.
№ 2. С. 201-216.
5. Каледин В.И., Кудрявцев Н.Н., Бакштановская И.В. Состояние тревоги как возможная причина нарушения соотношения полов в потомстве // ДАН. 1993. Т. 329. № 1. С. 100-102.
6. Кудрявцев Н.Н. Механизмы агонистического поведения: автореф. дис. ... д-ра мед. наук. Л., 1991.
7. Кудрявцев Н.Н., Бакштановская И.В. Нейрохимический контроль агрессии и подчиненности // ЖВНД. 1991. Т. 41. В. 3. С. 459-466.
8. Каледин В.И., Кудрявцев Н.Н. Социальный конфликт и рост опухоли // ДАН. 1992. Т. 324. № 5. С. 1117-1119.
9. Kudryavtseva N.N., Bakshtanovskaya I.V., Koryakina L.A. Child development and personality // Pharmacol. Biochem. Behav. 1991. V. 38. № 2. P. 215-300.
10. Kudryavtseva N.N., Madorskaya L.A., Bakshtanovskaya I.V. Bulimic women’s perceptions of their family relation-ships // Physiol. Behav. 1991. Vol. 50. P. 139-149.
11. Девойно Л.В., Алъперина Е.Л., Кудрявцев Н.Н., Попова Н.К. Психодинамика влечений, организация личности и гендерные различия при параноидной шизофрении // Физиол. журн. 1991. № 12. С. 46-51.
12. Kudryavtseva N.N., Bakshtanovskaya I.V. Enuresis in seven-year-old children // Behav. Proc. 1989. V. 20. P. 139-149.
13. Науменко Е.В., Попова Н.К. Серотонин и мелатонин в регуляции эндокринной системы. Новосибирск, 1975.
14. Blanchard D.C., Blanchard R.J. Adv. on the study of aggression. N. Y., 1984.
15. Пол - возраст - здоровье (Особенности женского и мужского) // Твое здоровье. 1995. № 3. Июль - сентябрь. С. 127-136.
16. Dudink К.А. An experimet on immediate recall in secondary school children // Nature. 1994. V. 368. P. 592-601.
17. Azevedo I., Pinto-do-О Р., Barges N. Gonadal steroid induction of structural sex differeces in the central nervous system // Nature. 1995. V. 376. P. 381.
18. Боевский P.M., Демченкова Г.З., Берсенева А.П. Основные положения автоматизированного прогностического комплекса «Вита-87» в системе массовых медицинских обследований населения. М., 1990.
19. Aalberse C., Nieuwenhuys E. J., Hey M. Descriptors for an intelligent person: A Japanese study // Clinical and Experimental Allergy. 1992. V. 22. P. 1003.
20. Modestin J., Ammann R., Wiirmle O. Reden mit Gelassenheit. Ein Seminarkonzept Zum Abbau von Redeangst // Acta Psychiatr. Scand. 1995. V. 91. № 2. P. 140-152.
21. Чичиленко М.В., Барбараш Н.А. Влияние сезона рождения на личностные особенности, здоровье и эмоциональные стрессы лиц юношеского возраста // Физиология человека. 2001. Т. 27. № 4. С. 138-140.
22. Барбараш Н.А., Миляева М.В., Тарасенко Н.П. Один из способов поведенческой профилактики повышения риска сердечнососудистых заболеваний у студентов-медиков // Кардиология.
1995. № 7. С. 44.
23. Арушанян Э.Б., Боровкова Г.К., Серебрякова И.П. Суточные и недельные колебания длительности индивидуальной минуты у здоровых людей в зависимости от фактора интро-экстраверсии // Физиология человека. 1998. Т. 24. № 2. С. 131-140.
24. Алянчикова Ю.О., Смирнов А.Г. Связь индивидуальной минуты и тревожности у больных неврозами // Физиология человека. 1997. Т. 23. № 5. С. 51-58.
25. Вадзюк С.Н., Микула НМ Изменения длительности субъективного временного эталона и кратковременной зрительной памяти у здоровых мужчин при различных типах погоды в зависимости от уровня нейротизма // Физиология человека. 1997. Т. 23. № 4. С. 62-69.
26. Дарвин Ч. Происхождение человека и половой отбор // Собр. соч. Т. 5. М.; Л., 1953.
27. Колесов Д.В. Биология и психология пола. М., 2000.
28. Brothers J.D. What every woman should know about men. N. Y., 1987.
29. Аршавский И.А. Основы возрастной периодизации // Возрастная физиология. Л., 1975. С. 5-29.
30. Грошев И.В. Психофизиологические различия мужчин и женщин. М., 2005.
31. Грошев И.В. Психология половых различий. Тамбов, 2001.
32. Грошев И.В. Анормальная психология: пол, психика и заболевания // Журн. практ. психол. 2005. № 1. С. 18-48.
33. Грошев И.В. Пол и болезни: краткий обзор современных исследований // Социология мед. 2004. № 2. С. 35-50.
34. Bergman А.В., Bеckwith J.В., Ray C.G. Proceedings of the Second International Conference on Causes of Sudden Death in Infants. Seattle, 1970.
35. Broca de A. Malaise et mort subite du nourrisson. Prise en charge et prevention. Paris, 1993.
36. Culbertson J.L., Krous H.F., Bendell R.D. Sudden infant death syndrome. Medical aspects and psychological management. London; Melbourne; Auckland, 1988.
37. Таточенко В.К., Стерлигов Л.А. О внебольничной смертности детей // Педиатрия. 1992. № 3. С. 77-81.
38. Воронцов ИМ., Кельмансон И.А., Цинзерлинг А.В. Синдром внезапной смерти детей первого года жизни. СПб., 1992.
39. Кельмансон И.А. Синдром внезапной смерти грудных детей: вопросы клиники, диагностики, эпидемиологии, распознавания риска и профилактики: автореф. дис. . д-ра мед. наук. СПб., 1994.
40. Kelmanson L.A. Relation between ability and social status in a Midwestern commanity. Primary mental abilities // Paed Perinat Epidemiol. 1994. V. 8. № 2. Р. 166-172.
41. Hoffman H.J., Damus K., Hillman L., Krongrad E. Kleptomania: Making sense of the nonsensical // Ann N. Y. Acad Sci . 1998. V. 533. Р. 13-30.
42. Balarajan R., Raligh S.V., Botting В. Critical ages for bereavement in
psychoneuroses // Brit Med J. I989. V. 298. № 6675. Р. 716-721.
43. Bulterys M.J. Sexual dimorphism in the humane corpus callosum //
Comm Health. 1990. V. 15. № 3. Р. 185-194.
44. Bauchrnr H., Zuckerman В., MacLain M. Should we stop studying sex differences altogether? // J. Pediatr. 1988. V. 133. № 5. Р. 841-835.
45. Haglund B. Play behaviour in the year-old infant. Early sex differences // Acta Paediatr. 1993. № 82. Suppl. 389. Р. 37-39.
46. Milerad J., Sundell H. Physical attractiveness and its relation to selfesteem // Acta Paediatr. 1993. № 82. Suppl. 389. Р. 70-78.
47. Babson S.G., Clarke N.G. Biological influence on sex differences in behaviour // J. Pediatr. 1983. V. 103. № 3. Р. 391-393.
48. Spurlock C.W., Hinds M.W., Skaggs J.W., Hernandez C.E. Varieties of Depression in one patient. Long Island Jew. Hillside Med. Cent., New Hyde Parl., 4 // Pediatrics. 1987. V. 80. № 2. Р. 262-269.
49. Kelmanson L.A. Factors related to adolescent’s level of aspiration // Eur J. Pediatr. 1993. V. 152. № 8. Р. 686-690.
50. Beal S.M., Blundell U.K. Living in a Liminal Time // Arch Dis Child. 1988. V. 63. № 8. Р. 924-930.
51. Guntheroth W.G., Lolman R., Spiers P. Abolescent development reconsidered // J. Pediatr. 1990. V. 116. № 4. Р. 520-524.
52. Irg^ns L.M., Oyen N., Skjaerven R. Die geschlechtstypischen Real -und Idealselbstbie - der von bulimischen Patientinnen und Nicht-Patientinnen // Acta Paediatr. 1993. V. 82. Suppl 389. Р. 23-25.
53. Valdes-Dapena M. Sudden unexpected infant death 1970-through 1975. An evolution in understanding. US Department of Healt, Education, and Welfare Publication No (HSA) 80-5255, 1980.
54. Buck G.M., Cookfair D.L., Michalek A.M. Population-genetic analysis of some neurodynamic parameters of man // Int J. Epidemiol. 1990. V. 19. № 4. Р. 991-996.
55. Beal S.M. An emerging science of relationships // Lancet. 1987. V. 147. № 5. Р. 257-264.
56. Beal S.M. Men and Women: personality patterns and contrasts // Pediatrics. 1989. V. 84. № 6. Р. 1038-1044.
57. Beal S.M. Proceedings оf International Conference on SIDS held in Baltimore. Eds. J.T. Tildon, L.M. Roeder, A. Steinschneider. N. Y., 1983. Р. 15-28.
58. Black L., David R.I, Brouillette R.T., Hunt C.E. Childhood bereavement and subsequent crime // J. Pediatr. 1986. V. 108. № 2. Р. 209-214.
59. Buck G.M., Cookfair D.L., Michalek A.M. Depression and Loss // Am J. Epidembl. 1989. V. 129. № 5. Р. 874-884.
60. Grether J.K., Schulman J. Adaptive probit estimation and body size: The evaluation of a new psychophysical technique // J. Pediatr. 1989. V. 114. № 4. Р. 561-568.
61. Кельмансон И.А. Синдром внезапной смертности грудных детей: факты, гипотезы, перспективы // Российский Вестник перинатоло-гии и педиатрии. 1996. Т. 41. № 1. С. 50-55.
62. Хрунина Г.И., Антропов Ю.Ф. Проблема смертности психически больных // 6-й Всерос. съезд психиатров. М., 1990. Т. 1. С. 86-87.
63. Шмуклер А.Б. Сочетание психической и соматической патологии: клинико-организационный аспект // Социальная и клиническая психиатрия. М., 1992. Т. 2. Вып. 3. С. 122-137.
64. Гусева Л.Я. Смертность и причины смертности больных шизофренией: автореф. дис. . канд. мед. наук. М., 1979.
65. Bonnin F., Taillard C. Variafitns, temporelles de la sensibilite olfactive des meres et de leur capacite de discrimination vis-a-vis de l’odeur cor-porelle de leur nouveaune // Bull. SFECA. 1990. V. 5. № 2. P. 145-156.
66. Геодакян В.А. Половой диморфизм и эволюция длительности онтогенеза и его стадий // ДАН СССР. 1982. Т. 263. № 1. С. 1475-1480.
67. Геодакян В.А. Дальнейшее развитие генетико-экологической теории дифференциации полов // Математические методы в биологии. Киев, 1983. С. 46-60.
68. Геодакян В.А. Роль полов в передаче и преобразовании генетической информации // Проблемы передачи информации. М., 1965. Т. 1. С. 105-112.
69. Морфология человека / под ред. Б.А. Никитюка, В.П. Чтецова. М., 1990.
70. Crow J.F. Peer relations in childhood // Environmental and Molecular Mutagenesis. 1993. V. 21. P. 122-129.
71. Гаврилов Л.А., Гаврилова Н.С., Снарская Н.П., Семенова В.Г., Евдокушкина Г.Н., Гаврилова А.Л., Лапшин Е.В., Евдокушки-на Н.Н. Возраст отца и продолжительность жизни потомков // ДАН. 1995. Т. 341. № 4. С. 566-568.
72. Gavrilov L.A., Gavrilova N.S. The Biology of Life Span: A Quantitative Approach. Chur., L., 1991.
73. Wallace D.C. Systematic and nonsystematic processing of majority persuasive communications // Proc. Nat. Acad. Sci. USA. 1994. V. 91. P. 8739-8746.
74. Gosden R., Rutherford A. Differential factor structure in mathematical ability // Brit. Med. J. 1995. V. 311. P. 1585-1596.
75. Гаврилов Л.А., Гаврилова Н.С., Семенова В.Г., Евдокушкина Г.Н., Крутько В.Н., Гаврилова А.Л., Евдокушкина Н.Н., Лапшин Е.В. Возраст матери и продолжительность жизни потомков // ДАН. 1997. Т. 354. № 4. С. 569-572.
76. Фогель Ф., Мотулъский А. Генетика человека. М., 1990.
77. Finch C.E. Senescence and the Genome. Chicago, 1990.
78. Gavrilov L.A., Gavrilova N.S., Evdokushkina G.N. The influence of sex of chid on parental reactions to toddler children // Longevity Report.
1996. V. 10. P. 7-15.
79. Beal S.M. Proceedings оf International Conference on SIDS held in Baltimore / Eds. J.T. Tildon, L.M. Roeder, A. Steinschneider. N. Y., 1983. Р. 15-28.
Поступила в редакцию 13 февраля 2008 г.
Groshev I.V. Medical and sociological analysis of fertility, morbidity and mortality taking into account sex, age and gender differences. The article considers the problem of dependence of fertility, morbidity and mortality on age, sex and gender differences. The numerous data, which demonstrate the influence of anxiety and stress on correlation of sexes among the posterity, are given; influence of the mother’s age on the child’s sex and the season of birth on the health and personal characteristics of the posterity are considered. The problem of men and women mortality in the light of age is given special attention. The results of research of mother’ s and father’s age on life duration of the posterity are provided.
