CC BY
863
Л. И. ЗАЙЦЕВА
Московский государственный лингвистический университет
МЕДИАЦИЯ КАК АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ СПОСОБ РАЗРЕШЕНИЯ СПОРОВ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПУБЛИЧНОМ ПРАВЕ
Рассмотрены сущность и основные особенности применения медиации как альтернативного способа разрешения споров. Особое внимание уделено условиям эффективного использования данной процедуры, роли кандидатуры медиатора, его авторитету, умению обозначить наиболее существенные интересы сторон споров. Рассмотренные примеры международных конфликтов различных типов свидетельствуют о необходимости разработки различных стратегий альтернативного разрешения споров в зависимости от их специфики.
Ключевые слова: альтернативные способы разрешения споров; медиация; кандидатура медиатора; эффективность; стратегия; военный конфликт; дипломатический кризис.
УДК 341 ББК 67.91
L. I. ZAITSEVA
Moscow State Linguistic University
MEDIATION AS AN ALTERNATIVE DISPUTE RESOLUTION IN INTERNATIONAL PUBLIC LAW
The article is focused on nature and distinctive features of mediation as a type of alternative dispute resolution. The author emphasizes the conditions of effective mediation implementation, especially the readiness of parties to make concessions. Besides, the role of candidature, his authority, attitude to parties along with his ability to identify their essential aims may also predetermine the outcome of mediation. Examples of certain types of conflicts covered by the article demonstrate the necessity to elaborate on different alternative dispute resolution strategies according to the peculiarity of a certain dispute.
Keywords: alternative dispute resolutions, mediation, candidate of mediator, effectiveness, strategy, military conflict, diplomatic crisis.
Разрешение споров мирным путем является основополагающим принципом международного публичного права. При возникновении разногласий государства могут достигать поставленных целей только при помощи установленных способов, не нарушающих права и законные интересы других государств, а также мирового сообщества в целом. В этой связи особенно актуальным становится использование наиболее эффективных механизмов разрешения споров, способных содействовать развитию и укреплению дипломатических связей. При этом государства принимают участие в международных конфликтах не только как стороны спора, но и как третьи лица, способствующие урегулированию разногласий.
Наиболее распространенным способом разрешения споров являются переговоры, которые зачастую представляют собой первый
этап урегулирования разногласия. В случае если применение переговоров является недостаточным и неэффективным, стороны международного спора используют производные способы, а именно: медиацию («mediation») и посредничество («conciliation»). Отличие медиации от переговоров состоит в том, что в процесс разрешения спора вмешивается третье лицо, цель которого — примирение сторон. При этом роль медиатора достаточно пассивна, цель его деятельности — наладить конструктивный диалог между конфликтующими государствами. Следовательно, результат применения данного способа в некоторых случаях может сводиться только к возобновлению переговоров.
Процесс проведения процедуры медиации в международных спорах обладает схожими признаками с ее проведением на внутригосударственном уровне, например, в спорах
© Л. И. Зайцева, 2013
между юридическими лицами. И в том, и в другом случае медиатор сосредоточивает свое внимание на психологических аспектах урегулирования конфликта. Первоочередной задачей медиатора является выработка у сторон конструктивного подхода к переговорам, его цель — направить стороны на совместный поиск решения проблемы. Именно медиатор помогает сторонам заключить справедливое и удовлетворяющее всех соглашение вместо того, чтобы заниматься поисками виновных и доказательством своей правоты.
Сосредоточение медиатора только на психологической стороне конфликта создает определенные рамки, в пределах которых медиатор может действовать. Вместе с тем роль третьего лица в урегулировании разногласия не всегда сводится к простому примирению сторон. Именно в специфике функций третьего лица и состоит разница между процедурами медиации («mediation») и посредничества («conciliation»)1.
Инициатива применить процедуру медиации может исходить либо от самих сторон спора, либо от третьего лица. Если разногласие затрагивает интересы других государств, то его скорейшее урегулирование будет выгодным не только для сторон спора. Но для участия в конфликте в качестве медиатора обязательно согласие спорящих государств, которое влечет определенные последствия. Давая согласие, спорящие государства, прежде всего, берут на себя обязательство по разрешению спора именно мирным путем, что означает готовность идти на уступки. Также стороны становятся обязанными предоставить медиатору всю необходимую информацию относительно существа спора.
Медиация может осуществляться международными организациями, государствами или физическими лицами. Генеральный секретарь ООН и его региональные коллеги, например, часто оказываются вовлечены в осуществление медиации и оказание добрых услуг, так как целью деятельности ООН и ряда региональных организаций является предотвращение и разрешение конфликтов,
1 В данной статье речь пойдет именно о «mediation». В переводе термин «mediation» означает «медиация», «посредничество». Но в целях разграничения способов «mediation» и «conciliation» автор использует понятие «медиация».
возникающих на международной арене. Неправительственные международные организации также в определенных случаях могут выступать в роли медиаторов. Например, Международный Комитет Красного Креста никогда не принимает участие в политических конфликтах, но активно участвует в вооруженных конфликтах, когда речь идет об оказании гуманитарной помощи и защите прав лиц, вовлеченных в вооруженный конфликт [1, p. 233].
Роль медиаторов является весьма перспективной для государств, заинтересованных в том, чтобы конкретный спор разрешился именно мирным путем. Кроме того, участие в урегулировании разногласия в качестве третьего лица позволяет государствам оказывать решающее влияние на исход переговоров. Подтверждением этому служат конкретные примеры конфликтов между государствами.
Так, в конфликте между Великобританией и Аргентиной, именуемый Фолклендской войной, по поводу Фолклендских (Мальвинских) островов в 1982 г. сначала США в лице госсекретаря Александра Хейга, а затем Генеральный секретарь ООН Хавьер Перес де Куэльяр предложили свои услуги по медиации и добрым услугам. Для США военный конфликт между государствами-союзника-ми, а именно членами НАТО и Организации американских государств, означал необходимость выбора между ними, которого США стремились избежать. ООН, в свою очередь, была непосредственно вовлечена в конфликт, так как действия Аргентины на тот момент уже получили осуждение Совета Безопасности, и все государства-члены ООН были обеспокоены сложившейся ситуацией и осознавали необходимость вмешательства в конфликт для дальнейшего предотвращения военных действий [2, chap. 12-18].
В 1978 г., когда военный конфликт по поводу пролива Бигля между Чили и Аргентиной казался неизбежным, Папа Римский предложил кандидатуру кардинала Антонио Самора в качестве медиатора. В данном случае участие Ватикана объяснялось потенциальной войной между католическими государствами, а также тем, что Папа Римский на протяжении пяти веков был вовлечен во внутренние дела Южной Америки. Таким образом, предпосылки вмешательства католической церкви в
урегулирования разногласия имели исторический и религиозный характер [4, р. 293].
Стремление восстановить равновесие на международной арене может быть вызвано и политическими причинами. В конфликте между Индией и Пакистаном из-за принадлежности Кашмира в 1965 г. участие СССР, давнего и традиционного союзника Индии, в качестве медиатора было вызвано стремлением предотвратить вооруженный конфликт в районе, расположенном недалеко от южной границы СССР, и усилить влияние и значимость государства в данном регионе. По просьбе А. Н. Косыгина президент Египта Насер лично прилетел в Дели и подверг критике индийское правительство за нарушение соглашения о прекращении огня. Позиция СССР объяснялась опасениями, что Китай, который в 1962 г. сам успешно воевал с Индией из-за Кашмира, может вступить в войну на стороне союзного ему Пакистана. В данной ситуации США поддержали бы Индию и тогда влияние СССР в регионе было бы подорвано.
Следует отметить, что участие крупных мировых держав в роли медиаторов в международных конфликтах во многих случаях объясняется именно политическими причинами и извлечением выгоды для себя. Тем не менее, для небольших стран быть медиаторами также весьма продуктивно. Показательным в этом отношении является опыт Алжира. В 1980 г. этому государству удалось вмешаться в конфликт между США и Ираном и оказать решающее влияние на его исход. В результате Алжиру удалось укрепить собственные позиции в отношениях с США и кроме этого предотвратить кризис, способный вызвать войну между крупнейшей мировой державой и мусульманским государством. Участие Алжира в конфликте между Ираном и Ираком в 1975 г. также укрепило авторитет страны в мусульманском мире и позволило сохранить целостность ОПЕК, в которой Алжир как экспортер нефти был очень заинтересован.
Следовательно, мотивы и причины участия государств и международных организаций в международных конфликтах в роли медиаторов могут быть различными. Вместе с тем важно учитывать, что зачастую именно отсутствие медиатора, готового взять на себя ответственность за разрешение спора, мо-
жет привести к невозможности применения процедуры медиации. Нежелание государств участвовать в конфликте объясняется прежде всего стремлением спорящих сторон недо-пустить вмешательства в их внутренние дела. Кроме того, отсутствие какого-либо стимула и возможная непродуктивность и нерезуль-тативность миссии также способны свести на нет все преимущества и значимость применения рассматриваемого альтернативного способа разрешения споров.
В данном аспекте использование медиации в спорах, например между юридическими лицами, осуществляется намного проще, так как создан институт профессиональных медиаторов, чьи услуги оплачиваются спорящими сторонами. Подобного института не существует в международном публичном праве, поэтому применение медиации напрямую зависит от готовности международных организаций или других государств вмешаться в конфликт и, по сути, стать его участником, а также от готовности спорящих сторон «впустить» в этот конфликт третье лицо.
В определенных случаях применение рассматриваемого способа разрешения споров просто нецелесообразно. Если государство уверено, что может выиграть дело и его позиция неопровержима, или, что время идти на уступки еще не наступило и компромисс на данной стадии невозможен, то услуги медиатора явно не будут продуктивными. Так, в 1956 г. СССР отклонил предложение Генерального секретаря ООН выступить медиатором в конфликте по поводу ввода войск в Венгрию.
Еще одним поводом для отказа использовать медиацию может быть нежелание государства признавать международно-правовой характер спора. Например, если речь идет о вооруженных конфликтах внутри страны. В подобных случаях государства заявляют, что вмешательство в конфликт будет означать нарушение его суверенитета.
В целом согласие государства на вмешательство мирового сообщества в конфликт зависит от позиций данного государства на международной арене. Когда оно нуждается в поддержке и сотрудничестве или стремится сохранить дружественные отношения с союзниками, применение медиации позволит государству достичь поставленных целей.
Само по себе мнение третьего лица относительно возникшего разногласия не так важно по сравнению с потенциальными результатами медиации, а именно: предотвращение военных действий, как в случае со спором по поводу пролива Бигля, или же прекращение вооруженного конфликта в споре по поводу Фолклендских островов.
Таким образом, применение медиации может оказаться продуктивным на разных стадиях развития конфликта. Если стороны осознают, что потенциальный ущерб от затягивания конфликта будет значительно больше, нежели его урегулирование мирным путем. В любом затяжном конфликте наступает этап, на котором очевидной становится необходимость переосмысления позиций и стратегий государства, особенно, если стороны спора уже перешли к военным действиям, не способным привести к желаемому результату ни для одной из сторон.
В любом случае использование определенного альтернативного способа разрешения споров зависит от выбранной государством стратегии. При этом оцениваются потенциальные риски, связанные с военными действиями, защищается и поддерживается собственная репутация, приобретаются союзники и налаживаются дипломатические отношения. Но для достижения поставленных целей важен не столько сам процесс медиации, сколько правильный выбор кандидатуры медиатора. Если он преследует только свои скрытые цели, отрицательно относится к одной из сторон и не владеет всеми тонкостями конфликта, такая кандидатура явно не будет способствовать эффективному применению медиации. Репутация медиатора и его дипломатические навыки также очень важны. Так, в споре по поводу пролива Бигля именно личностные качества кардинала Антонио Самора сыграли решающую роль.
Некоторые исследователи придерживаются мнения, что независимость и беспристрастность имеют определяющее значение при выборе медиатора. Но если в сфере гражданских правоотношений отсутствие заинтересованности со стороны третьего лица — это неотъемлемая составляющая медиации, то в международно-правовой сфере личный интерес зачастую служит важнейшим стимулом для участия в споре в качестве медиатора. Тем не менее, Международный
комитет красного креста, например, никогда не принимает сторону какой-либо стороны в спорах политического характера, сохраняя свой нейтралитет. Аналогичное положение занимает и Генеральный секретарь ООН, при вмешательстве в конфликт он должен действовать беспристрастно [3, chap. 2B].
Независимость применительно к медиации может означать отсутствие обязательств перед стороной в споре. Например, Алжир, будучи независимым от сторон мусульманским государством, выступил медиатором в споре между Ираном и Ираком в 1975 г.
В индо-пакистанском конфликте в положении, наиболее приемлемом для выполнения посреднической миссии, оказался СССР: у него были дружественные отношения и с Индией, и с Пакистаном. В 1966 г. в Ташкенте при участии председателя Совета министров СССР А. Н. Косыгина состоялись индо-пакистанские переговоры, которые завершились подписанием совместной Декларации Индии и Пакистана о прекращении войны и восстановлении статус-кво. Формально считалось, что во время переговоров Советский Союз оказывал конфликтующим сторонам добрые услуги, но фактически миссия СССР, скорее, напоминала медиацию, поскольку советский делегат непосредственно участвовал в переговорах, что в принципе не предусматривается процедурой оказания добрых услуг. Очевидно, что в данном конфликте ни США, ни Великобритания не могли претендовать на роль медиаторов. Это объяснялось именно спецификой взаимоотношений и связей между США и Пакистаном, а также прекращением оказания военной помощи Индии со стороны Великобритании и стремлением привлечь Индию к международно-правовой ответственности [7, p. 141].
В рассмотренных случаях речь идет о наличии определенных отношений (либо наиболее тесных, либо, наоборот, враждебных) между одной из сторон и медиатором, которые могут негативно повлиять на исход медиации и свести на нет все усилия медиатора. Но при этом следует учитывать, что абсолютно изолированных друг от друга государств в мировом сообществе не существует. Поэтому независимость и отсутствие заинтересованности отходят в какой-то степени на второй план. Действительно существенным для спорящих сторон являются
возможности медиатора, его репутация, дружественные отношения с обеими сторонами. А преследование собственных целей, например укрепление авторитета или стремление предотвратить войну между союзниками, не является препятствием для участия в споре в качестве медиатора.
Когда государства предлагают свои услуги в качестве медиатора, стороны спора должны решить вопрос не только о приемлемости предложенной кандидатуры, но и о возможности отказать данному государству, ведь, по сути, отказ означает недоверие и сомнения в объективности потенциального медиатора. В деле Фолклендских островов ни одна из сторон не могла не принять кандидатуру медиатора в лице Генерального секретаря ООН в силу авторитета самой организации. Кроме того, если медиатором является ведущая мировая держава, то для сторон конфликта появляется возможность наладить отношение с влиятельным посредником.
Таким образом, применение процедуры медиации в международных конфликтах может способствовать предотвращению или прекращению военных действий, налаживанию или установлению дружественных отношений между государствами, а также достижению личных целей медиатора.
Но эффективность проведения медиации зависит во многом от качеств самого медиатора и от выбранной стратегии. Основным навыком для медиатора является умение находить компромисс и вести конструктивный диалог со сторонами конфликта. Именно медиатор должен найти выгоду для каждой из сторон конфликта и убедить их в целесообразности выхода из конфликтной ситуации. Особенную сложность представляют случаи, когда дипломатические отношения между сторонами вообще прекращены. Примером служит дипломатический кризис, возникший в отношениях между США и Ираном после захвата иранскими студентами американского посольства в Тегеране в 1979 г. При этом в заложниках находились 52 американских дипломата. В качестве ответной меры Президент США Дж. Картер приостановил импорт иранской нефти и заморозил иранские счета в американских банках, а также в 1980 г. ужесточил меры, введя полное экономическое эмбарго. Операцию в апреле того же года по освобождению заложников под на-
званием «Орлиный коготь» ему не удалось осуществить. Только в январе 1981 г. Иран согласился освободить заложников в обмен на размораживание его счетов в 8 млрд. дол. Ситуация осложнялась еще и тем, что США стали действительно врагом Ирана, разрушающим духовные ценности этого государства. Поэтому напрямую урегулировать конфликт не представлялось возможным [6, р. 21].
Если же стадия дипломатического кризиса еще не наступила, то задачей медиатора является создание условий для более конструктивных переговоров, нацеленных на снижение напряженности в отношениях. Опытный медиатор способен преподнести информацию в нужном ключе, донести до сторон значимость и ценность их отношений.
Кроме того, медиатор имеет возможность донести до государств реальные намерения другой стороны и потенциальный ущерб от тех или иных действий. Так, в деле Фолклендских островов основной задачей Хейга было убедить правительство Аргентины в том, что угрозы Великобритании применить силу вполне реальны и последствия обострения конфликта могут быть очень существенными и даже опасными.
Тем не менее, не стоит идеализировать медиаторов. Несмотря на все преимущества альтернативных способов разрешения споров, государства, как правило, не склонны полностью доверять посредникам, так как они действительно могут интерпретировать информацию определенным образом и использовать ситуацию для достижения собственных интересов.
В любом случае предложить способы урегулирования разногласия, выгодные обеим сторонам, крайне сложно, так как стороны преследуют совершенно разные или даже противоположные цели. Медиатор выявляет имеющиеся противоречия, но при этом концентрирует внимание сторон только на самых существенных и наиболее значимых интересах.
Таким образом, в процессе медиации невозможно полностью устранить противоречия между государствами и удовлетворить все их территориальные притязания. Соглашаясь на медиацию, стороны выражают готовность найти компромисс, но не только пойти на уступки, но и получить выгоду. Наглядным примером является Ар-
гентино-чилийский спор по поводу пролива Бигля. В результате применения процедуры медиации в 1984 г. в Ватикане был составлен рабочий вариант документа, который получил название «Договор о мире и дружбе между Аргентиной и Чили». Принадлежность всех трех островов была оставлена за Чили и больше не оспаривалась Аргентиной. В то же время Аргентина получала достаточно большие полномочия по эксплуатации большой по площади акватории к югу от Огненной Земли. Ряд статей данного договора определил, как именно будет проходить морская граница между Аргентиной и Чили в спорном районе пролива Бигля. Президент Аргентины Рауль Альфонсин провел всенародный референдум, в ходе которого около 80 % электората проголосовали за Ватиканский договор, после чего Аргентина и Чили подписали протокол к Договору о мире и дружбе. Окончательно этот документ был подписан в Ватикане обеими сторонами в 1985 г.
В этой связи следует также упомянуть Ирано-иракский конфликт в 1975 г. ОПЕК не была заинтересована в обострении отношений между двумя крупными нефтяными державами и при посредничестве этой организации начались переговоры. В итоге в Алжире (в дни работы конференции ОПЕК на высшем уровне) было подписано президентом Ирака С. Хусейном и шахом Ирана Р. Пехлеви при посредничестве президента Алжира Х. Бумедьена новое соглашение о границе в районе р. Шатт-эль-Араб. Было аннулировано соглашение от 1937 г. и восстановлена граница по тальвегу (середине фарватера) реки. В ответ Иран обязался прекратить поддержку мятежных иракских курдов. Оно было подкреплено договором о границах и добрососедских отношениях между Ираком и Ираном. Иран должен был отвести свои войска из некоторых спорных районов. Ирак уступал Ирану 518 км2 территории. Стороны договорились продолжить переговоры с целью урегулирования всего комплекса разногласий, включая пограничный режим и проблему депортированных Ираком лиц.
Данный спор удалось урегулировать мирным путем, так как стороны четко обозначили наиболее существенные интересы. Для Ирана поддержка курдов была средством
достижения результата, а не самой целью, тогда как для Ирака прекращение вмешательства во внутренние дела составляло существенный интерес. Следовательно, Алжиру как медиатору удалось найти компромисс, приемлемый для обеих сторон.
Иногда кандидатура самого медиатора является причиной уступок со стороны государств. И в споре по поводу Фолклендских островов, и в конфликте по Кашмиру государства-медиаторы являлись потенциальными союзниками и могли оказать существенную военную поддержку, что, без сомнения, послужило большим стимулом для сторон к примирению.
Одной из основных причин того, что именно мировые державы или влиятельные международные организации зачастую становятся медиаторами, является их способность оказывать серьезное влияние на стороны конфликта за счет своего авторитета на международной арене. Например, в переговорах о судьбе Намибии решающую роль сыграло участие Контактной группы, состоящей из представителей пяти западных членов Совета Безопасности ООН. Данная группа действительно могла применить экономические санкции к Южной Африке как способ воздействия на принятие решения.
Иной метод, а именно — поощрение в виде перспективы дальнейшего сотрудничества, также может быть использован для оказания влияния на стороны спора. Так, в конфликте Индии и Пакистана из-за раздела вод бассейна р. Инд медиатором выступал Международный банк реконструкции и развития. Спор разрешился подписанием в 1960 г. Договора о водах Инда. Согласно Договору Индия получила контроль над стоком рек Рави, Биаса и Сатледжа, а Пакистан — над стоком Инда, Джелама и Чинаба, Индия могла пользоваться водой «пакистанских» рек, но не имела права менять их русла или строить водохранилища без согласования с Пакистаном. В реализации проектов на пакистанской территории, предусмотренных договором, согласилась участвовать и Индия. Соглашение по р. Инд было очень важным для обеспечения региональной безопасности и последующего экономического развития Пакистана и Индии [7].
Важно учитывать, что посредством проведения медиации мировое общество в лице
медиатора оказывает давление на стороны спора. Во многих случаях государства вынуждены пойти на уступки. Иначе они потеряют и союзников, и партнеров, и возможности финансирования со стороны международных финансовых организаций.
В других же случаях, таких как спор по поводу Кашмира, услуги медиатора становятся единственным возможным вариантом найти пути выхода из сложившейся ситуации. Основной целью государств становится разрешение спора и прекращение противостояния, так как последствия конфликта становятся слишком дорогостоящими для обеих сторон.
Таким образом, как показал анализ международно-правовых споров, проведение медиации действительно может быть эффективным способом урегулирования разногласий. Тем не менее, важно учитывать специфику конкретного конфликта.
Споры, в которых государства преследуют противоположные цели (например, спор по поводу Фолклендских островов), имеют перспективу разрешения посредством медиации только, если одно из государств пойдет на уступки и откажется от части требований, но при этом уменьшит потенциальные убытки от продолжения противостояния.
В состоянии дипломатического кризиса, имевшего место в Ирано-иракском конфликте, роль медиатора сводится к созданию соответствующих условий для переговоров и устранению напряженности в отношениях. Тем самым устраняются препятствия для обсуждения условий будущего соглашения.
Но, если в споре по поводу Фолклендских островов вмешательство медиатора имело место до начала вооруженного конфликта, то в споре по Кашмиру военные действия оказались нерезультативными, и стороны искали другие возможности для
урегулирования конфликта. В таких случаях медиация может служить лишь «временным перемирием», в дальнейшем стороны могут возобновить военные действия для достижения поставленных целей. Кроме того, ООН уделяет особое внимание подобным спорам. Принимая услуги медиатора, и Индия, и Пакистан осознавали, что если им не удастся разрешить спор мирным путем, конфликт станет предметом обсуждения в Совете Безопасности ООН. Это предоставило дополнительные возможности СССР при участии в конфликте в качестве медиатора.
Сложность урегулирования военных конфликтов, как было отмечено, заключается в том, что медиация зачастую не обеспечивает окончательного урегулирования спора, а является лишь промежуточным этапом. Примером служит Ирано-иракский многолетний конфликт, когда в 1980 г. иракская армия вторглась в иранскую провинцию Хузестан, несмотря на подписанный в 1975 г. Договор о границах и добрососедских отношениях между Ираком и Ираном. Но подобная ситуация не означает, что медиация оказалась неэффективным способом разрешения спора. Причиной являются перемены в Иране, а именно Исламская революция и, как следствие, смена власти, что и привело впоследствии к обострению отношений между двумя государствами [5].
Таким образом, эффективность медиации зависит от намерений сторон, их готовности пойти на уступки. Огромную роль играет также и сама кандидатура медиатора, его репутация и влиятельность на мировой арене, а также способность показать сторонам перспективу урегулирования разногласия, выдвинуть свои предложения и убедить их в том, что потенциальный ущерб от продолжения противостояния окажется значительно больше, чем его разрешение мирным путем.
Список использованной литературы
1. Forsythe D. P. Humanitarian mediation by the International Committee of the Red Cross / D. P. Forsythe // International Mediation in Theory and Practice / ed. by S. Touval, W. Zartman. — Boulder, Colo. : Westview Press, 1985. — P. 233-250.
2. Freedman L. Signals of War: The Falklands Conflict of 1982 / L. Freedman, V. Gamba-Stonehouse. — London : Faber & Faber, 1990. — 476 p.
3. International Disputes: The Legal Aspects / ed. by C. M. H. Waldock. — London : Europa Publications, 1972. — 325 p.
4. Laudy M. The Vatican mediation of the Beagle Channel dispute: Crisis intervention and forum building / M. Laudy // Words over War : mediation and arbitration to prevent deadly conflict / ed. by M. C. Greenberg, J. H. Barton, M. E. McGuinness. — N. Y. : Rowman & Littlefield Publishers, Inc., 1978. — P. 293-320.
5. Lieb D. Iran and Iraq at Algiers / D. Lieb // International Mediation in Theory and Practice / ed. by S. Tou-val, W. Zartman. — Boulder, Colo. : Westview Press, 1985. — P. 67-90.
6. Sick G. The partial negotiator: Algeria and the US hostages in Iran / G. Sick // International Mediation in Theory and Practice / ed. by S. Touval, W. Zartman. — Boulder, Colo. : Westview Press, 1985. — P. 21-65.
7. Thornton T. P. The Indo-Pakistan conflict: Soviet mediation at Tashkent / T. P. Thornton // International Mediation in Theory and Practice / ed. by S. Touval, W. Zartman. — Boulder, Colo. : Westview Press, 1985. — P. 141-171.
References
1. Forsythe D. P. Humanitarian mediation by the International Committee of the Red Cross in Touval S., Zartman W. (eds.). International Mediation in Theory and Practice. Boulder, Colo., Westview Press, 1985. Pp. 233-250.
2. Freedman L., Gamba-Stonehouse V. Signals of War: The Falklands Conflict of 1982. London : Faber & Faber, 1990. 476 p.
3. Waldock C. M. H. (ed.). International Disputes: The Legal Aspects. London, Europa Publications, 1972. 325 p.
4. Laudy M. The Vatican mediation of the Beagle Channel dispute: Crisis intervention and forum building in Greenberg M. C., Barton J. H., McGuinness M. E. (eds.). Words over War : mediation and arbitration to prevent deadly conflict. N. Y., Rowman & Littlefield Publishers, Inc., 1978. Pp. 293-320.
5. Lieb D. Iran and Iraq at Algiers in Touval S., Zartman W. (eds.). International Mediation in Theory and Practice. Boulder, Colo., Westview Press, 1985. Pp. 67-90.
6. Sick G. The partial negotiator: Algeria and the US hostages in Iran in Touval S., Zartman W. (eds.). International Mediation in Theory and Practice. Boulder, Colo., Westview Press, 1985. Pp. 21-65.
7. Thornton T. P. The Indo-Pakistan conflict: Soviet mediation at Tashkent, 1966 in Touval S., Zartman W. (eds.). International Mediation in Theory and Practice. Boulder, Colo., Westview Press, 1985. Pp. 141-171.
Информация об авторе
Зайцева Лариса Игоревна — главный консультант Контрольно-аналитического управления Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, аспирант, кафедра международного и конституционного права, Московский государственный лингвистический университет, 119992, г. Москва, ул. Остоженка, д. 38, e-mail: [email protected].
Author
Zaitseva Larisa Igorevna — Key Advisor of Control and Analysis Office of the Supreme Court of Arbitration of the Russian Federation, PhD student, Department of International and Constitutional Law, Moscow State Linguistic University, 38 Ostozhenka St., 119992, Moscow, e-mail: [email protected].
