CC BY
356
Вопросы гражданского права и процесса
УДК 347.132.6
МЕДИАТИВНОЕ СОГЛАШЕНИЕ
КАК ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВАЯ СДЕЛКА:
ПРОБЛЕМЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
© Архипкина А. С., Бабитинская А. И., 2011
В статье проводится анализ оснований недействительности медиативного соглашения как гражданско-правовой сделки, относящихся к воле и волеизъявлению. Учитывается специфика процедуры медиации, и дается оценка деятельности медиатора в аспекте ее воздействия на процесс формирования и выражения воли на заключение соглашения.
Ключевые слова: медиация; медиативное соглашение; гражданско-правовая сделка; недействительная сделка; порок воли.
Медиация — это альтернативная процедура урегулирования споров с участием независимого посредника (медиатора). Данная процедура давно известна и широко применяется в таких странах, как США, Великобритания, Франция, Германия, Китай, Япония и др. Как показала практика наших зарубежных коллег, медиация является гибким и эффективным инструментом цивилизованного достижения согласия между спорящими сторонами. Стремительное развитие общественных отношений, усложнение их структуры, появление новых форм взаимодействия участников гражданского оборота предопределили необходимость поиска новых путей урегулирования возникающих разногласий и конфликтов. Появившись во второй половине XX в., медиация первоначально была направлена на урегулирование споров в области семейных отношений. В последующем сфера применения процедуры расширялась, охватывая все новые виды частно-правовых отношений, прежде всего отношений коммерческого оборота. На сегодняшний день посредством медиации осуществляется урегулирование споров в сфере гражданско-правовых, трудовых, семейных отношений; получает развитие медиация в школьной среде, в области при-
влечения несовершеннолетних к уголовной ответственности. С 1 января 2011 г. в Российской Федерации вступил в силу Федеральный закон «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» от 27.07.2010 г. № 193-Ф3 (далее - ФЗ № 193). Институт медиации — новое явление для российской правовой действительности, однако, его появление стало важным шагом на пути к формированию новых путей цивилизованного достижения согласия между конфликтующими сторонами во избежание судебной процедуры либо до момента, когда судебное решение поставит точку в уже начатом процессе.
Необходимо отметить, что медиация представляет собой не обычную процедуру по оказанию посреднических услуг, а особую технологию. Деятельность медиатора протекает по большей части в сфере межличностных отношений и подчинена во многом законам психологии, а не нормам права. Тем не менее, медиация должна осуществляться в рамках правового поля, поскольку ее результаты могут повлечь для сторон вполне реальные правовые последствия. В связи с этим многие юридические аспекты данной процедуры нуждаются в тщательном изучении.
Статья 12 ФЗ № 193 закрепляет, что медиативное соглашение по возникшему из гражданских правоотношений спору, достигнутое сторонами в результате процедуры медиации, проведенной без передачи спора на рассмотрение суда или третейского суда, представляет собой гражданско-правовую сделку, направленную на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей сторон. Правовое регулирование вопросов, связанных с заключением, исполнением и прекращением медиативного соглашения, осуществляется нормами гражданского законодательства о сделках, а также общих положений об обязательствах и договорах. Учитывая юридическую природу медиативного соглашения, ключевым моментом на этапе его заключения становится соблюдение требований законодательства относительно действительности сделок.
Чтобы сделка являлась действительной, она должна соответствовать закону, а также требованиям о субъектном составе, форме и содержании сделки, соответствии между волей и волеизъявлением сторон. Учитывая особый характер процедуры урегулирования спора и деятельности медиатора, на практике возможны определенные сложности, связанные с соблюдением требований закона к процессу формирования и выражения воли субъекта на заключение медиативного соглашения. В соответствии с ч. 5 ст. 11 ФЗ № 193 медиатор не вправе предлагать сторонам пути решения возникших между ними разногласий до тех пор, пока стороны не предоставят ему такой возможности. Следовательно, основная деятельность посредника состоит в содействии установлению конструктивного диалога между сторонами, который позволит им выяснить позиции друг друга и самостоятельно прийти к взаимоприемлемому решению, т. е. медиатор определенным образом воздействует на волю конфликтующих сторон. Таким образом, основным препятствием к заключению действительного медиативного соглашения может стать порок воли как результат деятельности посредника. В связи с этим необходимо осуществить анализ соответствующих оснований недействительности сделок, учитывая особенности деятельности медиатора.
Но прежде необходимо определиться, что представляет собой недействительная сделка и ее основания. Согласно ч. 1 ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не
влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. Вопрос о том, является ли недействительная сделка юридическим фактом вообще и сделкой в особенности, носит дискуссионный характер. Существует точка зрения, согласно которой такая сделка не может быть признана юридическим фактом, поскольку не вызывает соответствующих ей правовых последствий, т. е. не отвечает двум сущностным признакам сделки: в результате ее совершения должны наступить те правовые последствия, которых желали стороны; сделка должна быть правомерной. Данной позиции придерживаются С. Ф. Ке-кечьян, И. С. Перетерский, Ю. К. Толстой, Д. О. Тузов. Сторонниками признания «недействительной сделки» собственно сделкой являются Ю. С. Гамбаров, Д. И. Мейер, Г. Ф. Шершеневич, И. Б. Новицкий, О. В. Гутников и др.
Неоднозначно решается и вопрос, что следует рассматривать в качестве оснований недействительности сделки. Б. Виндшейд полагает, что таковыми являются недостатки самого юридического акта, в отличие от оснований «бессилия» сделки, которое порождается внешними обстоятельствами [1].
Особо хотелось бы отметить точку зрения О. В. Гутникова, который рассматривает две стороны сделки: сделка — юридический факт и сделка — правоотношение (порождаемые ею права и обязанности). Основание недействительности, по мнению автора, это юридически значимые обстоятельства (юридические недостатки), влекущие недействительность сделки [2]. Данные обстоятельства должны иметь место на момент совершения сделки — юридического факта и могут относиться как к сделке — юридическому факту, так и к сделке — правоотношению. Недействительность же в конечном итоге рассматривается по отношению к сделке-правоотношению.
На наш взгляд, недействительную сделку необходимо рассматривать как юридический факт, т. е. обстоятельство (действие), с которым закон связывает возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. При этом данный юридический факт в соответствии со ст. 167 ГК вызывает определенные правовые последствия, хотя они и не совпадают с тем результатом, который в действительности должна вызывать сделка в условиях нор-
мального гражданского оборота. Мы разделяем позицию Б. Виндшейда и полагаем, что причиной указанных обстоятельств являются те недостатки или пороки юридического акта, которые не позволяют ему вызывать правовые последствия, предусмотренные законом. Данные недостатки являются основаниями недействительности сделки.
Поскольку в процессе медиации воздействию подвержена волевая сторона сделки, необходимо остановиться на рассмотрении сущности волевого процесса как одного из элементов, предопределяющих ее действительность. Данный процесс имеет две стороны: внутреннюю и внешнюю. Неправомерное воздействие на любую из сторон данного процесса влечет недействительность сделки. Внутренняя сторона представляет собой собственно волю на заключение сделки, намерение, формирующееся в сознании лица с учетом его потребностей и интересов. Как отмечает Ю. П. Егоров, воля складывается из мотива и субъективного представления о правовой цели сделки, а также соответствия совершаемого лицом действия требованиям норм и принципов права [3]. Главное требование состоит в свободном формировании воли в отсутствие порочных обстоятельств. Внешняя сторона волевого процесса состоит в волеизъявлении субъекта, т. е. выражении воли, демонстрации своих намерений иным субъектам. Волеизъявление должно отражать действительную волю лица и ей соответствовать. Таким образом, во избежание признания сделки недействительной на основании порока воли необходимо соответствие между правильно сформированной волей и волеизъявлением субъекта. Сложность установления данного соответствия породила дискуссию о том, какой из сторон волевого процесса следует отдавать предпочтение в случае их несовпадения. В XIX в. известность получили теория воли (К. фон Савиньи, А. Бринц) и теория волеизъявления (Р. фон Иеринг).
В действительности мы не можем отдавать безусловный приоритет той или иной стороне волевого процесса. Снижение значения волеизъявления не позволит выявить волю стороны, поскольку ее формирование происходит в сознании субъекта, и для приобретения правового значения воля должна получить какое-либо внешнее выражение. Однако и теория волеизъявления имеет свои минусы: можно свести к минимуму
значение воли лица, а значит, по многим основаниям сделку невозможно будет признать действительной. Необходимо учитывать содержание каждой из сторон волевого процесса, устанавливать соответствие между ними. В то же время не стоит абсолютизировать данное соответствие, поскольку достоверно установить намерения субъекта, формирующиеся в его сознании, невозможно. В связи с этим оценивать волевой процесс необходимо на основе комплекса факторов: объективных (действия
сторон, свидетельствующие о волеизъявлении) и субъективных (представления, мотивы, намерения).
В силу особенностей процедуры медиации воздействию подвержена воля лица, поэтому задача выявления его действительных намерений и мотивов значительно усложняется. Нормальный волевой процесс может быть искажен уже на первоначальных стадиях процедуры. При рассмотрении оснований недействительности сделок, в основе которых заложен порок воли, мы будем обращать внимание на особенности волевого процесса и те недостатки, которые возникают в нем в условиях проведения медиации.
Гражданский кодекс РФ закрепляет ряд оснований недействительности сделок, заключенных с пороком воли. К ним относятся сделки, совершенные под влиянием заблуждения (ст. 178); сделки, совершенные под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств (ст. 179). Ю. П. Егоров относит к ним также мнимые и притворные сделки (ст. 170) [4]. Кроме того, к сделкам с пороком воли можно отнести сделки, заключенные гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими (ст. 177). Нами будут рассмотрены лишь те из оснований, возникновение которых в определенной степени обусловлено деятельностью медиатора или непосредственно с нею связано. Так, отсутствует смысл рассматривать адееспо-собность как основание недействительности медиативного соглашения в обозначенном нами аспекте, поскольку указанное состояние носит исключительный характер и обусловливается обстоятельствами, на которые медиатор не может повлиять. В связи с этим проследить особенности воздействия медиатора на волевой процесс в данном случае невозможно.
Кроме того, мы не будем останавливаться на анализе волевого процесса при заключении мнимых и притворных сделок, поскольку порок воли обусловлен намеренными действиями самих сторон. Следует, однако, подчеркнуть ту положительную роль, которую может сыграть деятельность медиатора в содействии заключению действительной сделки. Активное положительное воздействие посредника на волевой процесс может заключаться в разъяснении сторонам недопустимости неправомерного поведения и создании у них установки на заключение соответствующей закону сделки. Стороны медиативного соглашения должны осознавать значение совершаемого ими действия, а также те правовые последствия, которые может повлечь подобное поведение. Таким образом, деятельность медиатора в такой ситуации будет носить превентивный характер, направленный на выявление возможных нарушений закона.
Сделки, совершенные под влиянием заблуждения (ст. 178 ГК РФ). Заблуждение представляет собой неправильную оценку субъектом обстоятельств, которые имеют существенное значение для заключения сделки. К данным обстоятельствам не относятся мотивы. Согласно ст. 178 ГК существенное значение имеет заблуждение относительно природы либо тождества сделки или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению. По мнению большинства ученых, заблуждение относительно объема возникающих из сделки прав и обязанностей не может быть основанием недействительности сделки.
А. Ю. Зезекало отмечает, что природа сделки — это сущность сделки, которая заключается в установлении, изменении и прекращении правовых отношений; это те правовые последствия, ради наступления которых совершается сделка. При этом природа сделки «характеризуется неким типовым юридическим результатом, общим для сделок того или иного вида» [5]. Заблуждение в природе сделки — это ошибка относительно той обычной правовой цели, ради которой она совершается. В таком случае воля изначально сформирована неверно, и волеизъявление не приведет к реализации действительных намерений лица.
Заблуждение относительно предмета сделки заключается в том, что воля субъекта сформирована по поводу одного предме-
та, однако волеизъявление осуществляется в отношении другого. Вопрос о том, что следует понимать под предметом сделки, является дискуссионным и составляет объект самостоятельного научного исследования. На наш взгляд, в данном случае в качестве предмета необходимо рассматривать определенные материальные блага и (или) действия (поведение) сторон. Поскольку главной целью процедуры является примирение, то заключение медиативного соглашения, скорее, будет направлено на установление определенной модели поведения сторон, нежели передачу материальных объектов или прав, хотя это и может выступать вторичной целью примирения.
Формирование неверного представления относительно существенных характеристик сделки у лица является результатом его собственного субъективного восприятия, а не результатом виновного поведения другой стороны (в противном случае у стороны возникает право требовать возмещения реального ущерба — ч. 2 ст. 178 ГК). Сделка, совершенная под влиянием заблуждения, является оспоримой, поэтому последствия ее недействительности применяются не иначе как по иску лица.
В процессе проведения процедуры медиации важно, чтобы каждая из сторон изначально правильно понимала сущность возникшего спора и предмет разногласий. При этом предмет спора могут составлять действия (поведение) сторон вообще либо в отношении определенного имущества, т. е., по сути, оно и будет выступать предметом медиативного соглашения, в рамках которого решится вопрос о его дальнейшей «судьбе». Чтобы избежать неправильного формирования воли стороны на заключение медиативного соглашения, необходимо каждый раз при выяснении позиции стороны спора убеждаться в правильности ее понимания качеств предмета спора, условий, которые будут составлять содержание медиативного соглашения. Следует убедиться, что сторона ясно представляет себе, какие правовые последствия повлечет сделка, какие права, обязанности возникнут, изменятся или прекратятся в результате ее заключения. Таким образом, во избежание признания медиативного соглашения недействительным по указанному основанию медиатору необходимо своевременно выявлять заблуждение стороны и способствовать его устранению. Поскольку целью медиативного согла-
шения является примирение сторон на определенных условиях, то решение вышеописанной задачи является достаточно сложным. Нельзя смешивать позицию стороны, ее представления об условиях соглашения и заблуждение относительно природы или предмета сделки. Если заблуждение явилось результатом виновных действий противоположной стороны и об этом стало известно медиатору, безусловно, необходимо принять меры по прекращению данных действий. Таким образом, необходимо, чтобы медиатор, с одной стороны, предпринимал меры к устранению возникшего заблуждения, а, с другой стороны, не способствовал его формированию собственными действиями.
Сделки, совершенные под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств (ст. 179 ГК РФ).
Обман является результатом умышленных действий участника сделки либо третьего лица, направленных на создание неправильных представлений об обстоятельствах сделки, в результате чего воля лица формируется несвободно. Неправомерное поведение одного лица способствует искажению представлений другого лица относительно сведений, имеющих для последнего существенное значение. Обман может заключаться в сообщении ложной информации, умолчании об определенных фактах, совершении действий. Он может касаться не только сущности сделки, ее предмета, но и любого другого элемента. Ю. П. Егоров отмечает, что обман нужно отличать от умолчания, не касающегося сущности сделки. Сторона договора не обязана информировать контрагента обо всех деталях договора и о своем интересе. Такое умолчание не приводит к дефектности сделки [6].
В процессе осуществления медиации важно проанализировать намерения сторон в отношении сделки для своевременного выявления недобросовестности, направленной против другой стороны. Возникает вопрос: как следует расценивать обман, совершенный медиатором? Он не является стороной медиативного соглашения, однако, такие действия, безусловно, неправомерны и нарушают нормальный волевой процесс. На наш взгляд, рассмотренное основание недействительности сделки следует толковать расширительно, т. е. обман может быть ре-
зультатом действий не только контрагента, но и медиатора как лица, обладающего возможностью непосредственно воздействовать на волю сторон. Бесспорно, такое поведение посредника недопустимо.
Недействительными являются также сделки, совершенные под влиянием насилия, которое является противоправным актом. Выделяют две формы насилия: физическое и психическое. Физическое насилие состоит в причинении лицу боли, нарушении физической целостности его организма, в результате чего он вынужден выражать волю другого лица, не соответствующую его собственной. Психическое воздействие осуществляется посредством подавления воли субъекта различными способами (вызов чувства страха, унижения и т. д.). Результатом также является несоответствие воли лица, подвергнутого насилию, его волеизъявлению, в действительности он выражает волю лица, осуществляющего насилие. При этом заключение сделки является необходимым и непосредственным результатом совершенного насилия. Одной из разновидностей психологического воздействия является также применение угроз — ясно выраженное действительное намерение лица в будущем осуществить действия, которые влекут неблагоприятные последствия для другого лица; она должна быть осуществимой, реальной и значимой. Угроза опосредованно воздействует на намерение лица заключить сделку, она не приводит с необходимостью к ее заключению. Опасность наступления неблагоприятных последствий в действительности еще не существует. При этом необходимо помнить, что правомерные угрозы не влекут недействительности сделок, поскольку заключаются в разъяснении лицу возможных правовых последствий его поведения. Для недействительности сделок по данным основаниям важно, чтобы насилие или угроза были главной причиной совершения сделки.
В процессе процедуры медиации стороны должны находиться в положении, позволяющем им свободно формировать свою волю на заключение медиативного соглашения. То есть стороны должны быть предупреждены о недопустимости давления друг на друга, применения угроз, насилия и т. д. Если стороны пришли к соглашению, что медиатор вправе выдвигать предложения по урегулированию спора, он также должен избегать оказания давления на волю сто-
рон. Недопустимы формулировки возможных последствий совершения сделки в форме угроз (за исключением правомерных, а также описания невыгодных для сторон последствий сделки). У сторон всегда должно оставаться право выбора той модели поведения, которую они считают необходимой. Кроме того, медиатору необходимо своевременно выявлять и по возможности пресекать описанные действия со стороны контрагента в сделке, а также разъяснять сторонам недопустимость данного поведения.
Статья 179 ГК РФ предусматривает в качестве основания недействительности сделки также злонамеренное соглашение представителя одной стороны с другой стороной. Злонамеренное соглашение представляет собой договоренность, являющуюся результатом умышленных действий представителя и другой стороны сделки и направленную на то, чтобы воля представляемого лица не получила форму волеизъявления. Отношения представителя и представляемого в действительности должны быть построены таким образом, чтобы воля представляемого лица и его волеизъявление на совершение сделки были опосредованы действиями представителя в точном соответствии с намерениями представляемого лица. При наличии злонамеренного соглашения волеизъявление представляемого не реализуется, вместо этого сделка является результатом волеизъявления представителя и другой стороны сделки.
О. В. Гутников выделяет несколько признаков данного основания недействительности сделки [7]:
1) наличие умышленного сговора между представителем потерпевшей стороны и другой стороной;
2) возникновение неблагоприятных последствий для представляемого;
3) действия представителя осуществляются в рамках предоставленных полномочий.
Поскольку медиатор не является представителем ни одной из сторон, то должна исключаться и возможность злонамеренного соглашения между ним и другой стороной спора. Медиатор обязан сохранять беспристрастность и не может подменить волю одной из сторон волей другой стороны. Намерение заключить сделку должно сформироваться самостоятельно на основе анализа в ситуации, исключающей давление, всех выгод и негативных последствий, которые могут наступить для стороны. Если при
проведении процедуры медиации участвует представитель одной из сторон, то надлежит выяснить по возможности намерения и позицию, которые не только излагаются представителем, но и выражаются представляемым, чтобы не допустить возможности заключения сделки, противной его интересам.
Сделки, совершенные вследствие тяжелых обстоятельств, также являются результатом нарушения процесса свободного воле-образования. Данный вид недействительных сделок был известен и во времена римского права (так называемые «ростовщические сделки»). Ю. П. Егоров отмечает, что для признания сделки кабальной требуется наличие трех признаков: тяжелое положение субъекта, крайняя невыгодность для него условий сделки и понимание этих обстоятельств контрагентом [8]. Тяжелое положение субъекта — это оценочная категория, поэтому можно лишь предположить, что оно представляет собой такое стечение жизненных обстоятельств, которое вынуждает субъекта следовать безальтернативной модели поведения, «продиктованной» данными обстоятельствами. Положение лица усугубляется также тем, что этой ситуацией стремится воспользоваться контрагент по сделке, который осознает характер вышеуказанных обстоятельств и вынуждает субъекта согласиться на крайне невыгодные для него условия. Понятие «крайне невыгодные условия» также является оценочным и, вероятно, предполагает такие условия сделки, на которые субъект не согласился бы в отсутствие вынуждающих его обстоятельств, и которые причиняют ему убытки или вред в какой-либо форме. Такая сделка противоречит нормальным условиям гражданского оборота, поскольку волеизъявление субъекта выражено под влиянием объективных обстоятельств, ставших инструментом в руках недобросовестного контрагента, который стремится извлечь из указанной ситуации собственную выгоду.
В процессе медиации необходимо выяснить по возможности тяжелое положение, в котором находится сторона, чтобы избежать ситуации, когда другая сторона сможет ею воспользоваться. Сделка, которая заключается сторонами, должна быть выгодна для обеих сторон, в равной степени необходимо учитывать их волеизъявление. Кроме того, при выявлении тяжелого положения медиатор не вправе использовать данные обстоятельства в целях содействия
заключению соглашения, более выгодного другой стороне (скорее всего, это может обуславливаться и выгодой для самого медиатора). Как упоминалось ранее, посредник должен сохранять беспристрастность, быть независимым.
В рассмотренных нами случаях заключенные сделки являются оспоримыми, т. е. до признания судом их недействительности они порождают обычные правовые последствия. При этом срок исковой давности по оспоримым сделкам начинает течь с момента прекращения насилия или угрозы либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной, и равен одному году (ст. 181 ГК). Учитывая особенности медиативных технологий, продолжительность эффекта от проведенной процедуры, который может сохраниться в сознании субъекта, велика вероятность, что момент начала исковой давности будет пропущен потерпевшей стороной. В связи с этим ее права и интересы могут быть существенно нарушены.
Однако возможность оспаривания сделки на основании порока воли создает определенные риски и для добросовестных медиаторов. Процедура урегулирования спора призвана придать воле конфликтующих сторон правильный вектор, который позволит им прийти к взаимоприемлемому решению. Сложность заключается в том, чтобы это направляющее воздействие не исказило волю до такой степени, что она стала бы противоречить интересам стороны, не подавляло волю и не создавало преимуществ для одной из сторон. Деятельность медиатора сопряжена с высокой вероятностью оспаривания сделок на основании порока воли. Медиация во многом построена на доверительных отношениях, поэтому случаи признания недействительными медиативных соглашений могут крайне неблагоприятно сказаться на деятельности и репутации медиатора. С этим связана еще одна проблема: в рамках процедуры отсутствует механизм фиксации достигнутых до заключения соглашения договоренностей, что обусловлено, в частности, конфиденциальным характером процедуры. Поэтому подтвердить
надлежащее выполнение медиатором своих обязанностей иногда просто невозможно.
Таким образом, можно констатировать, что недействительность медиативного соглашения на основании порока воли обладает определенной спецификой. Зыбка граница между действительной волей сторон и ее искажением. В связи с этим соблюдению требований законодательства о волевой стороне сделки в рамках процедуры медиации необходимо придавать особое значение. И в заключение хотелось бы отметить, что медиация в России находится на этапе становления. Большую роль в этом процессе играет опыт зарубежных стран, однако, с учетом особенностей общественных отношений, определенные трудности при «адаптации» медиации к российским условиям, вероятно, будут неизбежны. Е
1. Виндшейд Б. Учебник пандектного права. Т. 1. Общая часть. СПб., 1874. С. 187.
2. Гутников О. В. Недействительные сделки в гражданском праве (теория и практика оспаривания). М., 2007. С. 17.
3. Егоров Ю. П. Воля и ее изъявление в сделках // Законодательство. 2004. № 10. С. 15.
4. Там же. С. 15.
5. Зезекало А. Ю. Заблуждение в тождестве предмета и в природе сделки: теория и практика // Вестн. Высш. Арбитраж. Суда РФ. 2007. № 9. С. 70.
6. Егоров Ю. П. Воля и ее изъявление в сделках // Законодательство. 2004. № 10. С. 17.
7. Гутников О. В. Недействительные сделки в гражданском праве (теория и практика оспаривания). М., 2007. С. 279.
8. Егоров Ю. П. Указ. соч. С. 17.
Mediation Contract as a Civil Transaction: the Modern Issues
© Arkhipkina A., Babitinskaya A., 2011
The article analyzes the foundations for a mediation contract's invalidity as a civil transaction concerning the will and declaration of intent. The author takes into account the peculiarities of the mediation procedure and evaluates the mediator's activity in the aspects of its influence on the process of making and declaring the intent to the contract's conclusion.
Key words', mediation; mediation contract; civil transaction; void transaction; failure of intention.
