CC BY
53
Матвей Григорьевич Писманик: к 80-летию со дня рождения (интервью с профессором)
14 июня 2010 г. исполнилось 80 лет профессору Пермского государственного университета культуры, доктору философских наук Матвею Григорьевичу Писманику. Коллектив кафедры государственно-конфессиональных отношений и редколлегия журнала «Государство, религия, Церковь в России и за рубежом» сердечно желают Матвею Григорьевичу крепкого здоровья, семейного благополучия, долгих лет жизни, как и прежде, насыщенной творческими исканиями и достижениями и активной научно-общественной деятельностью.
М.Г. Писманик известен научной общественности как ученый, который немало способствовал формированию отечественной школы религиоведения, развитию его методологии и подготовке молодых ученых-религиоведов. Диапазон его научной, педагогической и общественно-просветительской деятельности очень широк. Помимо собственно научных исследований, он преподает философию, этику и религиоведение в пермских вузах; под его научным руководством подготовлены и защищены 14 кандидатских и одна докторская диссертация.
Он является заместителем председателя Диссертационного совета по защите докторских диссертаций по философии при Пермском государственном университете, членом Российского сообщества преподавателей религиоведения. Его успешная педагогическая деятельность отмечена присвоением ему звания «Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации». М.Г. Писманик является признанным авторитетом в гуманитарном научном сообществе. Его перу принадлежит около 190 научных публикаций, в том числе пять монографий, семь учебников и учебных пособий по религиоведению, среди которых назовем лишь некоторые:
(монографии и учебные пособия)
Личность и религия. М.: Наука, 1975.
Isiksus ya religion. Tallin: Eesti raamot, 1979.
Индивидуальная религиозность и ее преодоление. М.: Мысль, 1984.
Диалог о вере. Пермь: Областное книжное издательство, 1989.
Социология о социальных процессах российского общества. Пермь: ПГТУ, 2007 (в соавторстве).
Религия в истории и культуре: федеральный учебн. для вузов. М.: Юнити, 2000 (отв. ред. и автор 20 статей).
Религиоведение: уч. пособ. для вузов. М.: Юнити, 2009.
(статьи)
К типологии религиозности и атеизма // Информационный бюллетень ИНА АОН при ЦК КПСС. 1968. № 2.
Методика социально-психологического исследования религиозности // Вопросы научного атеизма. Вып. 11. М.: Мысль, 1971.
Религиозная концепция «греховности» и нравственный прогресс // Атеизм: Религия: Нравственность. М.: Мысль, 1972.
Исследование нравственно-психологических особенностей личности верующих // Научный атеизм: Вопросы методологии и социологии. Пермь: Пединститут, 1975.
Типология религиозности и атеизма // Научный атеизм: Вопросы теории и практики. Пермь: Пединститут, 1976.
Социологические исследования при изучении этики // Этика и современность. М.: Знание, 1981.
Osobitocti svetonasoru veriaceho //Ateizmus (Bratislava). 1983. № 2.
Верующий глазами социолога // Наука и религия. 1987. № 6, 7, 10.
Религиозность сегодня и завтра // Религия, церковь в России и за рубежом: информационно-аналитический бюллетень. 1994. № 2.
Светская школа и религия // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 4.
Религиозная ситуация в Прикамье и ее перспективы // Государство, религия, церковь в России и за рубежом: информационно-аналитический бюллетень. 2000. № 3.
Мистика - традиции и современность // Ученые записки Гуманитарного факультета. Пермь: ПГТУ. 2000. № 3.
Tserkow - SemDja Detei Bozhiikh: an Indigenouos Russian Neoreligious Phenomenon // Religion State Society: The Keston Jornal (Oxford). 2002. № 3.
К феномену религиозного Ренессанса // Современное общество: вопросы теории, методологии и методов социальных исследований. Пермь: ПГТУ, 2002.
Религиозная тема в «Новой философской энциклопедии»: круглый стол // Вопросы философии. 2003. № 2.
Теология и религиоведение: необходимость диалога // Проблемы регионального религиоведения и актуальные вопросы преподавания религиоведения в высшей школе: Мат-лы IV Российской научной конференции (ГБИЛ). М, 2003.
Проблемы преподавания религиоведения // Религия в изменяющейся России: Мат-лы II Российской научной конференции. Т. 2. Пермь: ПГТУ, 2004.
Русло толерантности // Очаг толерантности. Пермь: Администрация г. Перми, 2004.
Культурное значение Библии // Библия и национальная культура. Пермь: ПГУ, 2004.
Новое в религиозных процессах России // Российское общество и социология в XXI веке: Социальные вызовы и альтернативы: доклады II Всероссийского социологического конгресса. Т. 2. М., 2004.
Возможен ли диалог? // Философско-методологические проблемы изучения религии: Мат-лы науч. конференции (ИФ РАН, РАГС). М.: Изд-во РАГС, 2004.
О религиозной ситуации в Прикамье // Свобода совести в России: исторический и современный аспекты (Российское объединение исследователей религии). М., 2004.
Мистика и культура // Ученые записки гуманитарного факультета. Вып. 12. Пермь: ПГТУ, 2005.
Идея ненасилия и идея сотрудничества // Сборник научных докладов к Международному симпозиуму-диалогу «Идея ненасилия в XXI веке». Пермь: ПГТУ, 2006.
Религиоведческие размышления // Религиоведение. 2006. № 3.
Верующие Пермского края // Социология. 2006. № 3-4.
Религия в культуре // Временные координаты культуры. Пермь: ПГТУ, 2006.
Ганс Кюнг в Перми // Вопросы философии. 2007. № 2.
Характеристика религиозности в Прикамье // Социология. 2007. № 1.
Время харизмы // Личность в философствовании. Пермь: ПГТУ, 2007.
О перспективах отечественной социологии религии // III Всероссийский социологический конгресс: тезисы докладов. М., 2008.
Трудные аспекты в преподавании религиоведения // Религия в Российском пространстве: исторический, политический и социокультурный аспекты: Мат-лы I Всероссийской заочной конференции преподавателей религиоведения вузов, колледжей и школ (7-10 октября 2007 г). Иркутск, 2008.
Ненасилие: идея, идеал, принцип, утопия // Философия и этика: сб. научных трудов к 70-летию академика А. А. Гусейнова. М.: Альфа-М, 2009.
К пролегоменам и статусу этики ненасилия // Вестник Пермского государственного института искусства и культуры. 2009. № 7 (июль - декабрь).
Социальные перспективы отечественных религий // Будущее религии: из настоящего в грядущее: Мат-лы круглого стола (Нижегородское религиоведческое общество). Н.Новгород, 2008.
Приближение к ненасилию // Труды международного научного симпозиума-диалога «Духовность, достоинство и свобода человека в современной России: философско-этические, религиозные и культурологические аспекты». Ч. 2. Пермь: ПГИИК, 2009.
Религиоведение: его предмет и структура // Теоретические и прикладные исследования в религиоведении. Барнаул, 2009. Вып. 1-2.
По инициативе М.Г. Писманика в Перми, начиная с 2002 г., проведены пять общероссийских и международных научных конференций-диалогов светских ученых и теологов по проблемам духовного возрождения России. Большой вклад Матвей Григорьевич внес в становление и развитие отечественной социологии религии. Он является членом правления Российского объединения исследователей религии и
членом бюро Исследовательского комитета социологии религии Российского общества социологов, активным участником одноименной секции всех трех Всероссийских социологических конгрессов. За заслуги в этой отрасли науки ему присвоено звание «Почетный член Советской социологической ассоциации -Российского общества социологов».
Большую общественно значимую работу выполняет М.Г. Писманик в качестве председателя Экспертного совета Пермского края по экспертизе государственной регистрации религиозных объединений.
Ниже мы публикуем интервью, которое провел с юбиляром профессор Ремир Александрович Лопаткин.
Уважаемый Матвей Григорьевич, позвольте в связи с Вашим примечательным юбилеем задать Вам несколько вопросов.
Мы с Вами сотрудничаем и дружим уже около полувека, хорошо знаем друг друга и те жизненные и духовные перипетии, которые выпали на долю ученых-гуманитариев за эти десятилетия истории нашего Отечества. Но я думаю, что некоторые стороны и факты Вашего жизненного пути будут интересны и поучительны для читателей нашего журнала, ваших коллег-религиоведов, особенно молодых.
Наш первый вопрос: Как возник у Вас интерес к исследованию религии? М.П.: Этот интерес у меня, питомца нерелигиозной семьи, возник почти случайно. Уже в первых классах школы нам объяснили, что религия - занятие невежественных бабушек, пережиток, никому больше не нужный и даже вредный. Я и не любопытствовал впредь до поступления на юридический факультет Пермского университета, где занятия по философии пробудили глубокий интерес к вопросам мировоззрения.
Эти занятия с юношеских лет утвердили меня на позициях материалистического миропонимания и рационального постижения явлений природы и общественной жизни. Обращения к Богу никогда не испытывал: ни при эвакуации под фашистскими бомбами из родного Витебска, ни при утратах особо дорогих и близких мне людей, ни при других тяжких жизненных испытаниях. Материалистическое миропонимание придает мне ощущение уверенности и необходимого равновесия при частых столкновениях с непонятным, «аномальным», таинственным и удерживает от склонения к мистике и провиденциализму. Этим не кичусь и не настаиваю на том, что обладаю окончательной истиной: длительные занятия наукой умаляют амбицию и расширяют поле неясного. Исследования религии привели меня к убеждению, что просвещенный верующий в своем миропонимании вполне обладает таким же или даже более устойчивым душевным равновесием. Это убеждение пришло далеко не сразу.
Шел 1950 год, когда комитет комсомола включил меня, второкурсника, в лекторскую группу при университете и обязал подготовить лекцию для населения о религиозных обрядах. Готовясь к лекции, в первый раз в жизни посетил единственную тогда в городе церковь, где на воскресное богослужение пришло несколько мужчин и около сотни женщин среднего и пожилого возраста. Некоторые из них - с детьми. Было очевидно: в большинстве своем в храме представлены матери, вдовы, жены и малолетние сироты солдат, убитых, покалеченных или безвестно пропавших в недавней войне. Молились все истово и даже страстно, многие взрослые и дети плакали. По окончанию богослужения заметная часть молящихся выходила со спокойным и словно бы умиленным настроением. Две передо мной уходивших старушки обменивались впечатлениями, и я вдруг услышал: «Как же это мы сегодня хорошо поплакали»...
Сквозь начальное и наивное любопытство к богослужению меня вдруг больно пронзила острое сострадание. Впервые я задумался над тайной мне неведомой религии и загадочностью столь явной ее моральной поддержки людям, пребывающим в несчастье. Пожалуй, тогда и зародился нарастающий интерес к религии и морали. Именно с того момента я стал много размышлять и читать по этим темам.
- Матвей Григорьевич, Вы отметили, что первым побуждением Вашего внимания к проблемам религии было любопытство, интерес к новому для Вас явлению окружающей жизни. А как это любопытство перерастало в профессиональное занятие религиоведением?
М.П.: Проблемы религии и морали, их взаимосвязи занимали меня ещё со студенческих лет, будучи главными и в моей просветительской деятельности. Со временем пришла мечта о философской аспирантуре, и эти проблемы стали ведущими в последующих моих научных исследованиях.
- Сколько помнится, Вы всегда были активным лектором Общества «Знание»? М.П.: Первоначально оно именовалось «Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний», а в 50-х гг. было преобразовано во Всесоюзное общество «Знание». Оно вело большую работу по просвещению населения страны. Я вступил в это общество еще во время учебы и университете.
По окончанию университета я стал работать юрисконсультом, а по совместительству начал вести в пермских вузах занятия по философии, научному атеизму и этике. В свободное от основной работы время я объехал почти все Прикамье с лекциями на атеистические и нравственные темы. Часто выезжал и в другие регионы огромной страны. В работе Общества «Знание» принимаю участие по настоящее время. За минувшие годы прочитал для населения, наверное, не менее тысячи лекций.
На мой взгляд, в современной России, так остро испытывающей духовный кризис, надобность в просветительской деятельности не только осталась, но и резко возросла. - В том числе, и надобность в системе атеистического воспитания? М.П.: Нет, конечно. Антирелигиозная компонента, по моему глубокому убеждению, совершенно чужда современным задачам просветительской деятельности по распространению научных знаний и достояния культуры. «Система атеистического воспитания» была разработана Коммунистической партией в начале шестидесятых годов, и почти три десятилетия, при непосредственной поддержке государства, принудительно и настойчиво внедрялась в повседневное бытие «общества развитого социализма». Она не могла не скомпрометировать себя, поскольку придерживалась навязанного стране еще с первых лет советской власти стратегического курса на «преодоление религии», курса, грубо попирающего демократический принцип свободы совести. К тому же названная «система» опиралась на вульгарные антирелигиозные установки и была подчинена авантюрным, компрометировавшим высокие социально привлекательные идеалы социализма целям.
В частичную замену прежде широко практикуемых властями преследований верующих и жестоких репрессий против духовенства «система» была ориентирована преимущественно на идейные средства борьбы с «религиозными предрассудками». Для навязывания атеистического мировоззрения всем гражданам использовались каналы массовой информации, учреждения образования и культуры. По замыслу авторов этой «системы», в частности, во всех вузах было введено преподавание курса «Основы научного атеизма». К «системе» было подключено Общество «Знание» и другие просветительскые объединения.
Хотя я никогда не относил себя к числу «воинствующих безбожников» и с неизменным уважением относился как к служителям Церкви, так и к рядовым верующим, однако, как и многие другие интеллигенты моего поколения, будучи преподавателем вуза и активистом Общества «Знание», все же соучаствовал в этой «системе». Период «перестройки» для многих из нас стал временем объективно и субъективно необходимого, хотя и мучительного, переосмысления целого ряда мировоззренческих предубеждений и других навязанных общественному сознанию политизированных и идеологизированных установок тоталитарного строя. Однако ощущение вины за соучастие в «системе» и поныне не оставляет меня. Оно понуждает к строжайшему соблюдению такта в общении с верующими согражданами. Понуждает и к особенно вдумчивому подходу к проблемам религиоведения. В отличие от идеологизированного «научного атеизма» занятия религиоведением особенно властно
требуют полной свободы от мировоззренческой и идеологической, как, впрочем, и конфессиональной, ангажированности, от какой-либо предвзятости.
- Как проходило Ваше вхождение в религиоведение?
М.П.: По окончанию университета несколько раз подавал заявление для поступления в философскую аспирантуру. Хотя ко второй половине 50-х гг. я стал автором ряда статей и нескольких брошюр по темам религии и морали, под разными «благовидными» предлогами к вступительным экзаменам меня не допускали. И лишь в 1961 г., когда только что организованному в Перми Политехническому институту Министерство выделило целевое место в аспирантуре МГУ им. М.В. Ломоносова, институт (где я преподавал по совместительству) направил меня аспирантом на кафедру истории и теории атеизма.
Имея серьезные наработки по проблемам религиозной морали, я просил утвердить их темой кандидатской диссертации. Но на заседании кафедры ее заведующий профессор И.Д. Панцхава настоял на теме «Религия и женщина». По сей день ощущаю глубокую благодарность своему первому научному руководителю, недавно ушедшему из жизни ветерану Великой отечественной войны, глубокому знатоку религии и морали профессору С.Ф. Анисимову. Он многому научил меня, особенно же - требованиям научной скрупулезности.
Занятия с аспирантами философского факультета проводили видные ученые, в том числе академики Т.И. Ойзерман и А.Г. Спиркин, профессора В.Ф. Асмус, А.М. Ковалев, А.С. Богомолов и В.В. Соколов. Здесь и началось мое приобщение к авторитетнейшей университетской научной школе, к богатейшим книжным фондам «Ленинки» и университетской библиотеки. Многое для вхождения в религиоведение дали консультации по психологии религии известнейшего профессора, доктора медицинских наук К.К. Платонова, семинары по религии и этике в Институте философии, а также организуемые Обществом «Знание» частые встречи в Политехническом музее с ведущими в стране естествоиспытателями и гуманитариями.
С глубокой признательностью вспоминаю частые дискуссии о религии и морали с «однокашниками» по аспирантуре, ставшими ведущими учеными, - А.А. Гусейновым, З.А. Тажуризиной, В.В. Коневым, Ю.М. Павловым, В.С. Глаголевым и Н.С. Капустиным. Вхождению в религиоведение способствовали многочисленные (в ходе работы над диссертацией) наблюдения богослужений, встречи и беседы с духовенством и верующими, а также участие во впервые организованной кафедрой летом 1964 г. полевой экспедиции в Казахстане по изучению современного сектантства. В том же году завершил учебу в аспирантуре досрочной защитой кандидатской диссертации. Спустя пятнадцать лет здесь же защитил докторскую
диссертацию по теме «Индивидуальная религиозность и ее преодоление в развитом социалистическом обществе».
- Как дальше складывалась Ваша научно-педагогическая деятельность?
М.П.: По окончанию аспирантуры вернулся на преподавательскую работу в Пермь. Здесь по настоящее время веду в вузах занятия по философии, религиоведению, социологии и этике. В 81-83 гг. по командировке Министерства высшего образования работал профессором Карлова университета в Праге.
Устойчивые научные контакты с Alma mater, с кафедрой философии религии и религиоведения, ныне руководимой профессором И.Н. Яблоковым, позволяют мне «держать руку на пульсе» современных изысканий в религиоведении. Более глубокое погружение в эти изыскания (особенно в проблемы социологии религии) чрезвычайно стимулировало установившееся еще с 1964 г. и поныне продолжающееся тесное творческое сотрудничество с Институтом научного атеизма, а с 1994 г. - с кафедрой государственно-конфессиональных отношений Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации. Около десятилетия тому назад наладилось наше активное сотрудничество и с Институтом философии РАН.
- Кого Вы считаете своими главными учителями в религиоведении?
М.П.: Назову три имени - Лев Николаевич Митрохин, Дмитрий Модестович Угринович и Виктор Иванович Гараджа.
Очень ценю религиоведческие исследования сотрудников моей Alma mater, РАГСа и других религиоведческих кафедр и центров в столице, а также в Санкт-Петербурге, Владимире, Благовещенске, Екатеринбурге и Ростове.
- В каком направлении ориентированы Ваши научные исследования сегодня?
М.П.: Основные научные интересы у меня обращены к проблемам философии, социологии и психологии религии; к вопросам методологии научного исследования; к проблемам этики и культурологии.
Полагаю, что некоторые полезные результаты мною получены в разработке метатеории религиоведения, обогащении его парадигм и обновлении понятийного аппарата; по прояснению специфики религиозной морали и обоснованию статуса, парадигмы и категориального аппарата этики ненасилия как нового направления в науке; по теоретико-методологическому обоснованию диалога и сотрудничества между отечественными светскими учеными и теологами по актуальным проблемам преодоления духовного кризиса в постсоветском обществе; по теоретико-методологическому обоснованию насущных проблем становления отечественной светской школы.
Эти наработки оцениваю лишь в качестве начального приближения к реальному постижению природы и социальной роли религии и морали. Меня не оставляет часто встречающееся у немолодых ученых ощущение того, что длительное занятие своими проблемами сделало их еще более неясными.
- Насколько нам известно, с 1963 г. по настоящее время под Вашим руководством в Пермском крае проведены десятки социологических исследований. Какова их тематика?
М.П.: Это анализ динамики и прогноз религиозных процессов в регионе; изучение эволюции и социальной адаптации «новых религий»; насущные проблемы государственно-конфессиональных отношений; процессы становления светской школы; вопросы внедрения установок толерантности в Пермском регионе.
- Теперь разрешите обратиться к некоторым вопросам личного плана. Нам известно, что Вы являетесь большим любителем прозы и поэзии. Кто из писателей и поэтов Вами особенно любим?
М.П.: Антон Павлович Чехов, Исаак Бабель, Блез Паскаль. Из поэтов - Александр Сергеевич Пушкин, и (в переводах С. Маршака) Роберт Бёрнс, сонеты Уильяма Шекспира.
- А любимые композиторы?
М.П.: Иоганн Себастьян Бах, Вольфганг Амадей Моцарт, Петр Ильич Чайковский.
- Каковы, на Ваш взгляд, основные ценности человека? М.П.: Отечество. Семья. Друзья.
- Что может считаться высшими добродетелями? М.П.: Доброжелательность. Эмпатия. Любовь.
- А что можно отнести к недостойному - к порокам? М.П.: Злобность. Зависть. Спесь.
- Спасибо Вам, уважаемый Матвей Григорьевич, за эти интересные ответы. Позвольте пожелать Вам долголетия, крепкого здоровья, благополучия в семье и новых успехов в науке и преподавательской работе.
М.П.: Спасибо и Вам, дорогой Ремир Александрович. Я чрезвычайно благодарен моим дорогим коллегам за столь теплое отношение ко мне и особенно тронут тем, что на мой юбилей так неожиданно и щедро отозвался один из наиболее ценимых в религиоведении журналов.
© Писманик М.Г., интервью, 2010 © Лопаткин Р. А., 2010
