CC BY
42
Mathews M. D. Riches, Poverty, and the Faithful. Perspectives on Wealth in the Second Temple Period...
ранских памятниках, Димант в итоге делает вывод об уникальности каждого из трех основных источников послеветхозаветных толкований этого образа — Пе-шера Мелхиседека, 2-й книги Еноха и апостольского Послания к Евреям (с. 503).
Заключение в книге отсутствует. Характеризуя ее в целом, стоит отметить внимательное отношение автора к своему научному контексту, ее включенность в живую полемику. Целостность книги нарушают повторы, порой буквальные, в преамбулах статей — видимо, следствие несколько механического соединения разных публикаций. С содержательной точки зрения сомнительно причисление апокрифов, подобных Книге Юбилеев или Еноха, к «несектантской» литературе на том основании, что созданы они были вне Кумрана. Классификация арамейских текстов на с. 188—190 производит впечатление основанной на слабо разделенных логических уровнях из-за несоответствия названий этих текстов содержательным характеристикам, выявляемым автором. Впрочем, не все названия кумранских рукописей, данные им при первых публикациях, оказываются оправданными в ходе дальнейших исследований.
И. С. Вевюрко (ПСТГУ)
Mathews M. D. Riches, Poverty, and the Faithful. Perspectives on Wealth in the Second Temple Period and the Apocalypse of John. Cambridge: Cambridge University Press, 2013 (Society for New Testament Studies; 154). 276 p.
Внимательный читатель Апокалипсиса не может не обратить внимание на то, что о богатстве и стяжании материальных благ в тех частях книги, которые относятся к реалиям нынешнего века, говорится всегда с осуждением. Классическими примерами такого отношения к богатству являются обличительные слова, обращенные к Лаодикийской церкви (Откр 3. 17), а также гл. 17—18, посвященные описанию судьбы Вавилона — великой блудницы. Напротив, бедность и социальная маргинализация характеризуют в Апокалипсисе тех, кто безусловно верен Богу (Откр 2. 9; 13. 17). Такая степень категоричности не вполне характерна для ветхозаветной пророческой литературы, язык, образность и идеи которой пронизывают Апокалипсис, поэтому закономерно возникает вопрос о том, не мог ли Тайнозритель в данном случае творчески развивать мотивы из более поздней иудейской традиции. Ответ на этот вопрос в своей монографии пытается дать американский пресвитерианский исследователь Марк Мэтьюз.
Обозрев в первой, вводной главе своей книги научную литературу, посвященную проблеме богатства в Апокалипсисе, автор констатирует, что Апокалипсис рассматривался здесь в основном в контексте или античной культуры — имеется в виду как собственно литература, так и социально-политические реалии, — или библейско-ветхозаветного наследия. Вопрос же о продолжении в Откровении Иоанна в этом отношении иудейских традиций периода Второго храма оставался неисследованным, ввиду чего Мэтьюз переходит во второй
Рецензии
главе к обозрению выделенной им группы относящихся к этой эпохе иудейских писаний, содержащих релевантный с точки зрения исследуемой темы материал. Представленные здесь тексты сгруппированы автором следующим образом. Сначала рассматриваются тексты, обнаруженные в Кумране, при этом сперва идут памятники, квалифицируемые как «несектантские» (non-sectarian), то есть созданные вне предполагаемой кумранской общины (Арамейский документ Левия, Книга Стражей, Апокалипсис недель и Послание Еноха из первой книги Еноха, Книга премудрости Иисуса сына Сирахова, Наставление обучающемуся (4QInstruction) и Трактат о двух духах (1QS 3. 13-4. 26)). За ними следуют уже «сектантские» тексты Мертвого моря (Дамасский документ, Устав общины, Свиток войны, Пешер на пророка Аввакума и Благодарственные гимны). В обеих этих группах отдельно рассматриваются тексты, написанные на арамейском и древнееврейском языках. После рассмотрения кумранских текстов автор обращается к «прочей иудейской литературе» (Other Jewish Literature), к которой причислены книга Премудрости Соломона, Притчи и Эсхатологическое увещание из Первой книги Еноха (гл. 37-71; 108) и Сивиллины книги. Отправной точкой при рассмотрении этих многочисленных текстов, отражающих всё многообразие иудейской мысли и религиозной практики соответствующего периода, является констатация того, что при очевидной пестроте взглядов для всех иудейских течений значение своего рода фундамента или матрицы имело т. н. девтерономистическое богословие, имеющее особое значение с точки зрения настоящего исследования составляющей которого было представление об ожидающем праведных еще в этом веке воздаянии в виде материальных благ за их верность Богу и Завету (ср.: Втор 8. 16; 28. 3-11). Рассмотренные иудейские памятники находятся в тех или иных диалектических взаимоотношениях с этим представлением. Спектр позиций по отношению к богатству и накоплению материальных благ оказывается весьма широким — от как минимум вполне толерантного отношения в книге Иисуса сына Сирахова до полного неприятия в поздних пластах енохической традиции (см. особенно Послание Еноха), где бедность оказывается своего рода необходимой — и добровольно избираемой — составляющей праведности в нынешнем веке, а воздаяние за верность всецело перемещается в век будущий.
В третьей главе Мэтьюз обращается к Откровению Иоанна, пытаясь выявить, в какой мере в Апокалипсисе развиваются мотивы иудейской литературы периода второго Храма. Автор не предлагает сквозного рассмотрения текста новозаветной книги, а выделяет в ней несколько разделов, в которых тема богатства представлена наиболее очевидно (гл. 2-3; 4-6; 12-13; 18), и сосредотачивает свое внимание на их анализе. Результаты этого анализа (представлены в последнем подразделе третьей главы «Богословие богатства в Апокалипсисе» и общем заключении книги) могут быть сведены к следующей схеме. Мир идей Апокалипсиса несомненно обнаруживает черты близости и преемства по отношению к определенным пластам иудейского наследия межзаветной эпохи. Тайнозритель полностью отвергает возможность девтерономистического материального воздаяния за праведность в этом веке и, в согласии с наиболее радикальными течениями иудейской мысли рассматриваемого периода, представля-
Mathews M. D. Riches, Poverty, and the Faithful. Perspectives on Wealth in the Second Temple Period.
ет богатство как показатель греховности. В последние времена, начало которым положил Своим пришествием, смертью и воскресением Христос, у людей мира сего под влиянием почувствовавших свое неизбежное поражение и активизировавшихся в своей слепой ярости сатанинских сил возрастает тяга к стяжанию богатства с целью обеспечить себе ложное ощущение безопасности. Верные ни в коем случае не должны поддаваться этой тенденции — напротив, они должны быть готовы к добровольному принятию на себя бедности и социальной маргинализации, которые как раз и будут показателями их праведности. Воздаяние за это непременно последует, но ни в коем случае не в сем веке, а в будущем, представленном в образе Небесного Иерусалима.
Эти выводы являются плодом корректного и вдумчивого анализа рассмотренных текстов и в целом должны быть признаны верно отражающими смысловые реалии Откровения Иоанна. Особо хотелось бы отметить тонкое выявление М. Мэтьюзом использования в иудейской литературе и в Апокалипсисе прямой речи самоуверенных и гордых грешников-богачей как литературного средства их характеристики (см., например: 1 Енох 97. 8; Откр 3. 17; 18. 7)1. Единственное, в чем рецензент не готов согласиться с американским исследователем, это довольно-таки жесткое отрицание им «реализованных» аспектов эсхатологии Апокалипсиса. Настаивая на том, что воздаяние всецело относится к будущему веку, исследователь напрасно, на наш взгляд, отрицает возможность понимания некоторых мест Откровения Иоанна в смысле благодатного общения с Богом и Агнцем «здесь и сейчас» (см., например, толкование Мэтьюзом слов из послания смирнской церкви «впрочем, ты богат» (Откр 2. 9), где он «богатство» понимает исключительно как будущую возможность, никоим образом в настоящее время не осуществляющуюся2). Из аргументов в пользу наличия в Апокалипсисе свидетельств о возможности для верных вкушения благ общения с Богом уже в нынешнем веке отметим лишь тот факт, что последователи Иисуса Христа уже соделаны Им царством и священниками Богу и Отцу Его (Откр 1. 6). Это несогласие, однако, не влияет на общую высокую оценку труда Мэтьюза. Думается, что в нашей стране, в которой сегодня обогащение является подлинной страстью миллионов, привлечение внимания к рассматриваемым в труде американского исследователя аспектам богословия Апокалипсиса должно представлять и не только научный интерес.
А. С. Небольсин (ПСТГУ)
1 Этой теме Мэтьюз посвятил отдельную статью: Mathews M. D. The Function of Imputed Speech in the Apocalypse of John // Catholic Biblical Quarterly. 2012. Vol. 74. P. 319-338.
2 «Ничто в непосредственном контексте или в Апокалипсисе в целом не указывает на то, что Иоанн здесь имеет в виду духовное богатство или духовные дары» (Ibid. P. 64-65).
