CC BY
91
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (1)
УДК 821. 511. 131. 09-31(045)
Т.И. Зайцева
МАРГИНАЛЬНЫЙ ГЕРОЙ ОЛЕГА ЧЕТКАРЕВА: ТРАДИЦИОННАЯ ОСНОВА И ИЗМЕНЕНИЕ ЭСТЕТИЧЕСКОГО КОДА
На примере анализа повестей О. Четкарева «Сиз да голубь», «Петля» и романа «Расколотая луна» рассматривается активизация мифопоэтических традиций в современной удмуртской литературе. Путем осмысления национально-этнических истоков воспроизведения образа героя-маргинала выявляются особенности художественного мира писателя, наполненного условно-символическими значениями, отражающими древние представления народа.
Ключевые слова: маргинальный герой, традиционализм, христианское мироотношение, архетип, вымысел, фантастика, условность, мифопоэтика.
Смена эпох - историческая закономерность. В качестве наследства от этих непростых времен литература оставляет тип героя, определяющего своеобразие истории и особенности авторского замысла, его мироощущения. При выявлении отличительных признаков современной удмуртской прозы чаще высказываются суждения об активизации в авторском мышлении национально-этнических истоков творчества, о выработке художественной задачи, связанной с сохранением культурного и нравственного опыта родного этноса. Преемственность в современной удмуртской литературе во многом связана с творчеством О. Четкарева, с его эстетической установкой, ориентированной на культурную «прапамять». Проза О. Г. Четкарева (1995 г.р.) - это новаторский путь развития традиций, где возобновление национальноэтнических истоков осуществляется не способом подражания, но методом собственных адекватных поисков и исканий. Особо высокую оценку со стороны критиков и читателей получили его повести «Нуналэз воштэ нунал» («День сменяется днем»), «Чагыр но дыдык» («Сиз да голубь»), «Кыхес» («Петля»), незаконченный роман «Пиртэш толэзь» («Расколотая луна»), сочетающий в себе фантастические приемы с мифологическими.
Писатель стремится постичь противоречивый характер современного человека, воплощающего национальный характер удмурта, живущего между городом и деревней. Правильнее сказать, писатель анализирует драму человека, приехавшего из сельской местности в город, мечущегося между городом и деревней. Человека, оказавшегося между традицией земледельческой культуры и культуры урбанистической. По мысли писателя, человек не только убегает из крестьянского коллектива или деревни, он отстраняется от рода, перестает нести веками создаваемые народом обычаи, нравственные законы, выстроенную этику. В душе отпавшего человека образуется пустота, он теряет чувство дома, родины, начинает противостоять миру и природе. В литературе такой тип героя получил название «маргинальная личность». Применительно к литературному герою-
маргиналу введены также определения «срединный», «амбивалентный», «промежуточный», которые употребляются как синонимы.
В русской литературе 1960-1980-х гг. явление маргиналии наиболее яркое отражение получило в произведениях «писателей-деревенщиков» (Ф. Абрамов, В. Шукшин, В. Астафьев, С. Залыгин, В. Распутин, В. Белов и др.), которые самобытно сумели показать огромную трагедию, произошедшую в душах и характерах главных героев. Творчество этих писателей оказало удивительно плодотворное влияние на всю многонациональную российскую литературу, обусловило художественное изучение национальными авторами проблемы раскрестьянивания деревни в ХХ в. В читательских отзывах справедливо говорится о том, что творчество О. Четкарева имеет много общего с исканиями русских писателей, обращенных к образу маргинального человека. Перед ним стояли те же художественные задачи и проблемы, что и перед русским писателями, он испытывал те же чувства и переживания, но проявил свое отношение к этой проблеме исходя из собственного национально-личностного опыта, сообразно традициям родной культуры. Образ маргинала-удмурта
О. Четкарева стал своеобразным символом поисков современным человеком нравственной опоры, веры. Для этого автора определяющим становится выявление в герое универсальных архетипических категорий личности.
Концепция характера, приверженного к родовому началу и теряющего национальные корни в изменившейся действительности, становится в произведениях О. Четкарева величиной, определяющей структуру произведения, его жанрово-стилевое своеобразие. Отличие четкаревской прозы, воспроизводящей тип маргинального героя, в том, что в его произведениях наблюдается слияние художественной мысли с мыслью публицистической при активной разработке фантастических сюжетов с условными и символическими значениями, отражающими мифологические представления удмуртского крестьянства.
В основе повести «Чагыр но дыдык» - разные сюжетные коллизии, каждая из которых имеет свою проблематику, свою стержневую идею. Переплетаясь, они соединяют в одно целое разные времена, сочетают бытовые реалии с вымышленными. «Многопроблемность» являлась основным признаком традиционного социально-бытового или производственного романа. «Ча-гыр но дыдык», вместо многопроблемной повести можно назвать многонаправленной или многопластовой. Здесь соединилось множество тесно сплетенных рассказов, развертывающихся параллельно и как бы одновременно. Это и история жизни Кондрата, главного героя повести, и судьба голубки Си-зарки, и жизнь верующей старушки Кирловны, и линия поисков истины, Бога; сны и галлюцинации, воспоминания и реминисценции.
Герой повести КондЬ (Кондрат), отслужив в армии, оказался перед необходимостью переехать жить и работать из неперспективной деревни в город. Оторвавшись от земли, природы, деревни, КондЬ в городе в начальство не выбился, передовиком производства не стал, а работает он простым плотником в домоуправлении. «У него-то в родимом месте огород не пахан, дерево не сажено, печь не вытоплена, невеста не высватана...», - говорится о герое повести [3. С. 197]. Согласно удмуртской фольклорной, литературной и
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (1)
изобразительной традиции, мужчина должен построить дом, посадить дерево, вырастить сына. Все это знаменует собой источник радости и стабильности крестьянского существования. С первых же страниц повести перед читателем - герой, у которого взаимоотношения с миром, с современностью не складываются. Герой оторван от своих корней, от нравственных законов деревни, он потерял смысл и интерес к жизни. Такой человек становится внутренне пустым существом, теряет чувство перспективы, поэтому он начинает противостоять мирозданию.
Писатель изобразил деревню и конкретно, как личное земельное пространство героя, и как символ мироздания. Родная Бельчиха неразрывно связана с землей, образ которой содержит черты архетипического образа матери-земли, земли-кормилицы. Образ земли многопланов и многогранен. Это и «память» предков, и родина героя, и источник всего живого, и воплощение народной общности и мудрости. Символическая Бельчиха является тем сакральным пространством, в котором малая родина героя сливается с большой, она равна миру. Таково общее свойство «деревенской прозы». В родной деревне, на родной земле и отчий дом героя. Общеизвестно, что дом в мифологии - это цельный отдельный мир, хранитель векового уклада жизни народа, символ семейного очага. Центром дома была печь, связующая концепты огня, земли, неба, воды. Деревенская изба с печкой считалась оберегом человека от всякой нечисти, злых и темных сил. Дом «.воспринимался как пространственная граница, одновременно принадлежащая сферам своего и чужого, человеческого и природного» [1. С. 3]. Дом роднит человека с космосом, со всей Вселенной. У порвавшего связь с землей КондЬ уже нет своего деревенского дома, а городской не приобретен, следовательно, в его душе и жизни царят беспорядок и путаница. Оппозиция «дом/бездомье» в повести О. Четкарева имеет важное значение и особое социально-философское звучание.
В конце повести КондЬ возвращается в родную деревню, но происходит это в ирреальном или фантастическом пространстве. Герой пролетает над умирающей деревней: «Перед глазами почти до горизонта немо расстилалась раздавленная, вздыбленная, покрытая ранами рвов равнина. И огромные, величиною с избу, безглазые жуки бороздили ее вдоль и поперек. <...> Мертвая пустыня оставалась там, где проползали слепые чудовища» [3. С. 246,247]. В символической форме автор представляет страшную картину последствий разрушительных реформ. Пока сыны блудные по разным сторонам и чужбинам бродят и скитаются в поисках счастья и материального блага, родимую деревню пожирает всякая нечисть.
Постоянные, бессмысленные опыты и эксперименты над российским крестьянством в итоге приводят не только к истреблению маленьких деревень, но и к исчезновению всего народа - рода Ожмос, Шудья, Ватка, Калмез и т. д. Продолжает и развивает эту проблематику символика Дерева. «И десятками, и сотнями металлическая прожорливая гнусь атакует Древо жизни, неуклюже карабкается по его стволу, срываясь и ухая оземь с глухим гулом, остервенело вгрызаясь в плоть древесного ствола. <... > Клонится, шатается Древо деревни...» (Там же). Традиционная символика космического
или мирового Дерева, воплощающая древнюю историю народа, несет идею необходимости восстановления связи времен, восстановления согласия между природой и человеком. Как вечно будет стоять Древо деревни, зависит сегодня от каждого удмурта.
В повести «Чагыр но дыдык» выявляется также восходящая к мифу и имеющая типологическое сходство с русской «деревенской» прозой оппозиция «земля/город». В городе герой О. Четкарева не сумел себя реализовать, не смог выявить свои потенциальные возможности. С большим проникновением, эмоциональной напряженностью и экспрессивной выразительностью писатель говорит о том, что безликая жизнь современного города подавляет человека, отлучает его от земли. Безусловно, в этом мире КондЬ одиноко, горько, скучно. Но вместе с тем, его попытки предпринять какие-либо действия слишком безынициативны. Герой терзается, томится, но не проявляет себя ни в одном поступке. Душевные муки, взорванное внутреннее состояние слабовольный КондЬ «заливает» водкой.
Философские концепции феномена города, разнообразные аспекты проблемы отчуждения людей в городе прошли через всю историю человеческой мысли, находя то или иное решение в произведениях художественной культуры разных народов мира. В творчестве О. Четкарева отражены различные ситуации дисгармонии как вне, так и внутри человека. В этом плане весьма показательно раздвоение героя, обусловившее своеобразную структурную организацию повести «Чагыр но дыдык». Раздвоение, двойничество, двое в одном, оборотничество - мотив сквозной в мировой литературе (Достоевский, Чехов, Есенин, Оскар Уайльд и т. д.) и в фольклоре. Таким образом, анализируя творчество О. Четкарева, необходимо учитывать сложную систему межкультурных, межлитературных и фольклорных взаимодействий и влияний.
Раздвоение четкаревского героя проявляется как в характере персонажа, так и через изображение его сновидений, кошмаров, путаных и «диких» мыслей. Один КондЬ летает, парит в небесах над своей родной деревней, а другой КондЬ - то ли с похмелья, то ли в состоянии жуткой депрессии -валяется на мятой кровати в коммуналке. Сцену можно трактовать так, что КондЬ не знает, какой путь для него лучше, какой выбор ему сделать. Или эту же сцену можно прочитать следующим образом: КондЬ как обобщенный образ нации или народа теряет свои связи с прошлым, но и установить новые отношения с миром он еще не в силах. Бывшее «я» героя утеряно, новое - не приобретено. Герой - перед неизвестным, отсюда и его полет по холодному небу в бесконечных просторах бытия. И дед, и прадед КондЬ всю жизнь отдали земле, работали, верили в наследника. Герой же находится в объятиях неизмеримого будущего. Он по-своему напоминает птицу, потерявшую родное гнездо и суетно парящую в небе. Думается, этот эпизод являет собой и собирательную картину вечного противоречия между душой и телом. Отсюда возможен и другой аспект прочтения «полетов» КондЬ, который связан с религией. Повести «Чагыр но дыдык», «Кыхес» и роман «Пиртэш толэзь» - это противоречивые мысли автора о
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (1)
вере. Христианство и язычество тесно переплетены в подсознании удмурта, потому и «полеты» КондЬ сочетают в себе его религиозные разногласия, его маргинальное состояние и в религии.
На истинный путь пытается направить героя верующая соседка по коммуналке старуха Кирловна. В основе наставлений Кирловны христианские заповеди, христианская вера. Однако КондЬ не имеет веры ни в Бога, ни в идеалы социализма, потеряны его связи и с верой предков. Об этом он открыто и прямо говорит и Кирловне, и себе в целом ряде эпизодов. Но именно через полеты КондЬ осуществляется выход на глобальность проблемы «маргинального» героя - «человек и мир», «человек и природа», «человек и вера», «народ и его будущее» и т. д.
Параллельно с КондЬ дана история голубей. Писатель добивается особой легкости и художественной живости в изображении образа голубки Си-зарочки, подтверждая мысль о тесной взаимосвязи названия повести с ее проблематикой и поэтикой. Образ голубя глубоко архетипичен. Человек становится главным виновником того, что голубка несколько раз теряет свое гнездо, затем свою семью, птенцов. Жизнь, созданная природой, загублена, разорена человеком. КондЬ убивает птицу. Гибель Сизарочки видится как нарушение природной гармонии, как обрывание связей между человеком и окружающим его миром. Закономерно возникает вопрос: а не погибель ли уготована народу, теряющему свои связи с естественной средой, есть ли будущее удмуртов в истории человечества? Сможем ли мы сохранить и перенести из прошлого в будущее наши добрые традиции и нравы? Отметим, что именно этот круг вопросов особенно сильно заботит удмуртский народ в последние годы.
Оценивая повесть О. Четкарева «Чагыр но дыдык», некоторые литературоведы ставят его в один ряд с писателями-абсурдистами. Они считают показанный автором мир слишком разваленным, перепутанным. Думается, что за образом разрушенного мира у Четкарева мы можем рассмотреть веру автора в будущее. Полеты КондЬ, включая в себя глубокий разлад героя с собой и миром, одновременно означают и то, что человек еще не выявил глубинные основы своей души. Смысл раздвоения героя говорит о возможности извлечения из потаенных глубин человеческой души утверждающего начала, осуществления духовного восхождения. Пафос творчества О. Четкарева перекликается с надеждами писателей-гуманистов на исправление общества и человека.
Стремление показать пути обретения человеком стойкости духа и душевного согласия хорошо просматривается в другой повести О. Четкарева. Это повесть «КыХес». Она более оптимистична и уверяет читателя в том, что человек в состоянии восстановить разорванные связи с окружающим миром. В повести зримо присутствует образ создателя вселенной, образ Бога. Смысл раздвоения героя в этом случае определенно состоит в том, чтобы увидеть себя со стороны, познать истину, получить озарение.
Центральными героями произведения являются Гирыш и его оторванная от тела душа. Эти образы многозначны, так как текст написан метафо-
рично, в нем много сказочных, фантастических, фольклорных мотивов. Большое место в повести «КыХес» занимает тема обретения веры, которая напрямую начинает связываться с Богом. «Со инмын но музъем вылын, тэльын но турын-куар п]лын. Адями пушкын но. Котькытын. Ваньзэ кылэ, ваньзэ адре, шунтэ но либатэ, ваньмызлы бадрым оскон но кужым сётэ. Шунды кадь со, шуод-а мар-а» [2. С. 44] (Он и на небе, и на земле, в лесу, в травах. Он внутри каждого человека. Повсюду. Он все слышит и все видит. Он греет, успокаивает, дает большую надежду, жизнестойкость. Он вроде солнца, что ли, если можно так сказать)*. В повести «КыХес» мир и природа, Бог и человек находятся в неразрывной слитности. Мир держится на божеской любви - позиция писателя в повести. Природа, пейзаж, человеческая жизнь пронизаны в повести Божьим присутствием.
В повести «КыХес» одновременно изображается мир реальный и мир потусторонний. В одно и то же время действие повести проходит на земле, на небе, в ином мире. Главным рассказчиком становится вышедшая из тела душа Гирыша, который накинул на себя петлю. Душе дано чувствовать, видеть и раскрывать все то, чего не позволено обычному человеку. Душа героя с легкостью переходит из нашего мира в загробный, из настоящего в прошлое и будущее, очень быстро достигает всех уголков вращающейся Земли. В реальном мире душа видит все то, что происходит на большой земле, читает мысли людей, заранее предвидит их будущее. В ирреальном мире душа Ги-рыша встречается со своими умершими родителями. Гирыш видит себя в люльке, беседует с погибшим некогда Толей, по кличке Бай. Реальное и нереальное постоянно меняются местами, трансформируются.
Душа героя выбирает между жизнью и смертью, между миром реальным и потусторонним, между верой и неверием. Летающая душа повесившегося Гирыша переносится в область существования, где происходит Богоявление. В художественном мире повести «КыХес» божественная сила предстает в проявлении небесного света, некой святой энергии. Соприкосновение со святым, встреча с Богом становится для героя и потрясением, и одновременно исходным пунктом восстановления надломленного внутреннего мира. Созерцая изумительную красоту Божьего присутствия в мире, герой приходит к коренному изменению своего отношения к жизни. Кризис в сознании героя становится началом процесса обращения героя в будущем к христианству. Герой переосмысливает не только ситуацию, связанную с самоубийством, но в нем пробуждается ответственность за свои поступки, за умерших родителей, за весь свой род, за мир. Дела и поступки должны быть почитаемы Богом, человек не может обрывать жизнь, данную Богом. Обновленная душа Гирыша возвращается в свое тело. Мотив восхождения и полета прослеживается в различных религиях, подход О. Четкарева к вере проявляется в интертексте православного в русской литературе.
Еще один аспект желания писателя взглянуть на жизнь человека, покинувшего родную деревню, раскрывается в его романе «Пиртэш толэзь». Цен-
* Подстрочный перевод автора статьи. - Т.З.
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (1)
тральное событие романа - к земле стремительно приближается отколотый кусок галактического термояда «Быжо Кизили» («Хвостатая звезда»), который в несколько раз тяжелее земли и при столкновении с ней, безусловно, ее разрушит. В произведении параллельно развиваются две истории, одна связана с космической катастрофой, в основе другой - события из семейной жизни Санко.
В «Пиртэш толэзь» О. Четкаревым поднимается проблема мирового, вселенского масштаба. Необходимо заметить, что разработка такого рода галактической проблематики - явление непривычное для удмуртской литературы. Роман «Пиртэш толэзь» близок к жанру научной фантастики. Пожалуй, можно говорить о том, что современная удмуртская литература, опираясь на опыт русской и зарубежной литературы, приступает к освоению жанра научной фантастики. Удмуртскому читателю предоставляется любопытная информация об истории возникновения Вселенной и Земли, о законах движения планет по своим орбитам, о законе притяжения и т. д. В романе особо оттенена мысль о том, что в бесконечном потоке человеческого существования, неуклонном движении истории земная человеческая жизнь - это лишь краткий миг, но историю творит именно каждая отдельная личность, поэтому важен каждый шаг и каждый поступок каждого отдельного человека. Грозящую миру катастрофу от падающей «хвостатой звезды» или страшного взрыва на заводе может предотвратить человек, будь то президент или рядовой заводской рабочий.
В контексте выдвинутой для анализа проблемы особый интерес представляет образ главного героя романа «Пиртэш толэзь» Санко. Образ Санко -это снова обобщенный образ маргинального человека, устремившегося в город в поисках лучшей жизни. Начинается его городская жизнь многообещающе: женится, легко получает квартиру, устраивается на хорошо оплачиваемую заводскую работу и т. д. Но на заводе, где работают герой и его жена Лина, происходит авария - повреждение реактора. В момент несчастного случая Санко находился в центре событий. Герой получает сильное облучение и обречен на долгую мучительную смерть. Чтобы не обременять любимую жену, Санко убегает, попадает к своему дяде Быгану, который остался жить в почти уничтоженной деревне. Познания деда Быгана в области секретов народной медицины, его тайные знания постепенно ставят Санко на ноги.
Родная земля всегда готова простить своих блудных сыновей и помочь им в восстановлении. Деревня, лес, природа - в отличие от замкнутого, тупикового пространства города - пространство разомкнутое, дающее выход человеку не только к земле, но и к небу. Многомерный мир романа наполнен тайным смыслом, ощущением присутствия высшей силы. В будничной жизни скрытое открыто лишь немногим, присутствие в обычной жизни мистического передается писателем через определенные предметы, вещи, растения. Примером подобного проявления является врачевание деда Быгана, тонко ощущающего духовное бытие природы, наличие Божьего присутствия в мире. В романе напрямую не говорится о Боге, однако, любовь, добро и пре-
красное могут принимать форму как богословского рассуждения, так и мистического чувства, причем одно не противоречит другому.
Герои О. Четкарева приближаются к вере разными способами. Нельзя забывать и того, что роман «Пиртэш толэзь» писателем пока незакончен. На страницах журнала «Кенеш» роман печатался фрагментарно, как бы отдельными частями. В целом же произведение сегодня оставляет такое ощущение, что автор разрывается между жанром фантастики, утопии, антиутопии. Да и пути преобразования человеческого сердца при соприкосновении с «огненной энергией природы» («Пиртэш толэзь») писателю, видимо, еще не ясны. Из всего сказанного можно сделать вывод о том, что произведения О. Четка-рева, в которых рассказывается история об удмурте, покинувшем деревню, достигают высокого, универсального уровня значения в рассмотрении вечных философских, нравственных, этических, религиозных вопросов человеческого бытия.
***
1. Иванова А.А. Мой дом - моя крепость // Русская словесность. 1998. № 1. С. 2-6.
2. Четкарев О.Г. Кыхес // Кенеш. 1993. № 3. С. 44-55; № 4. С. 12-24.
3. Четкарев О.Г. Сиз да голубь // Крещение - грехам отпущение: Повести и рассказы / Пер. с удм. Ижевск: Удмуртия, 1993. С. 154-256.
Поступила в редакцию 02.02.07
T.I. Zaitseva
Marginal Character by Oleg Chetkarev: Traditional Background and Change of the Esthetic Code
On the example of the analysis of stories “Bluish dove”, “Loop” and the novel “Split moon” by O. Chetkarev we consider (analyze) how mytho-poetical traditions in modern Udmurt literature become active. By means of understanding national-ethnic source of reproduction of the image of marginal character we expose the peculiarities of the writer’s artistic world, filled with relative-symbolical meanings reflecting ancient ideas of people.
Зайцева Татьяна Ивановна
ГОУВПО «Удмуртский государственный университет»
426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 2)
E-mail: uawoz@udm.ru
