CC BY
167
УДК: 81.42
ББК: Ш100.3
Карамова А.А.
МАНИПУЛЯТИВНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ГРАММАТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ В СОВРЕМЕННОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
Karamova А.А.
MANIPULATIVE POTENTIAL OF GRAMMAR RESOURSES IN THE CONTEMPORARY
POLITICAL DISCOURSE
Ключевые слова: политический дискурс, манипулятивность, суггестия, грамматические средства манипулятивности, манипулятивный потенциал, манипулятивные стратегии, стратегия имплицирования, стратегия редуцирования, манипулятивные местоимения, манипулятивные синтаксические конструкции.
Keywords: political discourse, manipulative capacity, suggestion, manipulative grammar resourses, manipulative potential, manipulative strategies, implication strategy, reduction strategн, manipulative pronouns, manipulative syntactical structures.
Аннотация: в статье рассматривается манипулятивный потенциал грамматических средств в современном политическом дискурсе. В политическом дискурсе в манипулятивных целях могут использоваться местоимения «мы», «наш», «все», неопределенно-личные и пассивные конструкции, конструкции с номинализацией, с конвенциональными и коммуникативными импликатурами, повторы, высказывания-коммуникации, антитезы, цитаты и др. Обладая высоким суггестивным потенциалом, они привлекаются для реализации таких манипулятивных стратегий, как имплицирование, редуцирование, снятие ответственности, навязывание оценок дистанцирование, установление контакта и др.
Abstract: the article considers the manipulative potential of grammar resourses in the contemporary political discourse. The pronouns we, our, everybody/everything, indefinite-personal, passive, nominaliza-tion, conventional and communicative implicature constructions, repetitions, statement-communications, antithesis, quotations can be used for manipulative purposes in political discourse. Since these means possess high suggestive potential, they are involved in such manipulative strategies realization as implication, reduction, obscuration of responsibility, assessment inflicting, distancing, contact establishing, etc.
Манипулятивность - одна из основных особенностей современного политического дискурса (ПД), наряду с идеологичностью, оценоч-ностью, экспрессивностью1. Под манипулятив-ностью понимают «вид психологического воздействия, искусное исполнение которого ведёт к скрытому возбуждению у другого человека намерений, не совпадающих с его актуально существующими желаниями»2. Если ставить во главу угла способы осуществления манипуляции, то под ней следует понимать прежде всего манипуляцию речевую, поскольку манипуляция осуществляется главным образом в речи, путём такого использования и оформления языковых средств, которое способно оказать скрытое психологическое воздействие.
Сама языковая система не располагает специфическими средствами, изначально «за-
1 Карамова А.А. Современный политический дискурс (конец XX - начало XXI вв.): дисс. ... д-ра филол. наук: 10.02.01. - Уфа, 2013. - 411 с.
2 Доценко Е.Л. Психология манипуляции: фе-
номены, механизмы и защита. - М.: ЧеРо, Изд-во МГУ, 1997. - С. 59.
думанными» как манипулятивные (как, например, оценочные слова и конструкции, предназначенные для оценки др.). В языке есть средства с определённым суггестивным (внушающим) потенциалом, которые, привлекаясь к реализации манипулятивных стратегий, становятся средствами манипуляции. Это могут быть не только лексико-фразеологические, но и грамматические средства3.
Рассмотрим грамматические средства манипуляции современного ПД.
Местоимение лм-инклюзивное (включающее собеседника). Применительно к ПД данное значение может быть уточнено как «мы-партия + народ», где «партия» имеет общее институциональное значение. На манипулятивную
3 Карамова А.А. Манипулятивный потенциал политической метафоры // Международный научно -исследовательский журнал. №7 (38). Ч.4 - Екатеринбург, 2015. - С. 44-45; Карамова А.А. Реализация манипулятивного потенциала местоимений в политическом дискурсе// Язык и литература в поликультурном пространстве. Вып. 10. - Бирск, 2015. - С. 5557.
сущность мы-инклюзивного, где субъект объединяется с объектом, совпадает с ним, указывает ряд исследователей1. Определённое нами значение «мы-партия + народ» наглядно демонстрирует характер манипулятивной природы мы-инклюзивного. Субъект политической коммуникации («мы-партия») позиционирует себя как единое целое с адресатом («народом») с целью установления контакта.
Анализ функционирования мы-инклюзивного в текстах официальных программ политических партий, выступлений идеологов (всего свыше 150 употреблений) позволяет сделать следующие наблюдения. В контексте подобное мы приобретает разные смыслы.
1. «Мы-партия» - свои, из народа, вместе с народом. Этот смысл проявляется в случаях, когда «мы-партия» приобщается к народу:
- путём определения «мы» как объединения граждан: Мы граждане одной страны! (Программа партии «Российская социалистическая партия»);
- путём указания на общность интересов, забот «мы-партии» и народа: Как видите, товарищи, начался рост производства продукции, которого мы по большинству важнейших показателей не имели долгие годы (М.С. Горбачёв. 1987);
- путём отсылки к общему прошлому «мы-партии» и народа: За нашими плечами -богатейший опыт тысячелетней истории нашей страны. За нами - родная земля и вдохновляющий пример наших героических предков... (Программа партии «Патриоты России»); Массовый героизм советских людей в Великой Отечественной войне, успешное восстановление народного хозяйства и дальнейшее развитие страны вновь доказали исторические преимущества выбранного нами социалистического пути развития (Программа КПРФ);
- путём указания на общее будущее «мы-партии» и народа: Между тем, героический опыт наших великих предков предрекает России великое будущее. И для этого у нас имеются все необходимые условия (Программа партии «Патриоты России»); Мы в ответе за наше будущее! (Программа партии «Российская социалистическая партия»).
2. «Мы-партия» - во имя народа, поскольку задачи партии - народные задачи Это попытка «мы-партии» приобщить народ к ре-
1 Михалёва О.Л. Политический дискурс: Специфика манипулятивного воздействия. - М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2009. - С. 82-84; Чернявская В.Е. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия: учебное пособие. - М.: Флинта: Наука, 2006. - С. 48-50.
шению своих задач, сделать его своим соратником, продемонстрировав необходимость решения именно этих задач и именно этим способом: Для укрепления статуса страны мы должны начать кормить другие страны не только нефтью! (Программа партии «Российская социалистическая партия); Нам необходимо прийти к общественному согласию в отношении прошлых, современных и будущих ценностей (Программа партии «Рождённые в СССР») и др.
Во всех рассмотренных случаях употребления «мы» в значении «мы-партия + народ» явно усматривается попытка «мы-партии» привлечь народ на свою сторону, либо приобщившись к нему, его заботам, чаяниям, продемонстрировав, что «мы-партия» - тоже народ с теми же интересами, проблемами («мы-партия» -свои, из народа, вместе с народом - 42% употреблений); либо приобщив народ к своим идеям, привлекая к решению своих задач (делая их общими), возводя народ до статуса соратника («мы-партия» - во имя народа - 58% употреблений). Употребление «мы» в таких случаях, на наш взгляд, - это внушение народу-адресату мысли о его сопричастности миру политики, решению важных государственных задач, о том, что его интересы учитываются, что всё, что ни делается в политике - во имя его и блага России.
Местоимение наш. Манипулятивным целям может служить также соответствующее мы-инклюзивному притяжательное местоимение наш, употребляясь в следующих значениях:
1. «Принадлежащий мы-партии + народу»:
- «наша страна»: Вдохновителями антисоветских сил в нашей стране были США и их союзники, западные спецслужбы (Программа КПРФ); История вновь поставила народы нашей Родины перед тем же выбором, что и в 1917, и в 1941 ... (Программа КПРФ) и др.;
- «то, что имеет отношение к нашей стране»: Однако наша экономика ещё продолжала отставать от экономики ведущих капиталистических государств (Программа КПРФ); ...в силу климатических условий, когда себестоимость нашей продукции всегда будет выше зарубежной, государство должно поддерживать национального товаропроизводителя... (Программа ЛДПР) и др.;
- «наши действия»: Нашими общими усилиями XXI век должен стать веком величия и процветания России (Программа партии «Единая Россия»); В нашей совместной борьбе - залог победы над силами глобального капитализма (Программа партии «Коммунисты Рос-
сии») и др.
- «мы-партия + народ». В данном случае местоимение наш синонимично мы-инклюзивному (субъект мыслится как часть народа, приобщаясь к нему); это проявляется в сочетании наш народ: Только одни эти мероприятия смогут резко повысить уровень жизни нашего населения в течение ближайших 2-3 лет (Программа ЛДПР); Россия должна взять на себя ответственность за судьбы наших соотечественников в бывших советских республиках... (Программа ЛДПР).
Местоимение все. Стратегии установления контакта, подобно местоимениям мы-инклюзивному, наш, может служить местоимение все «мы-партия + народ»:...за последние годы мы все, народ России - многого добились в решении первоочередных, неотложных задач (В.В. Путин. 2012); Мы, всем надоела демагогия (Г.А. Зюганов. Россия 1. Поединок).
Таким образом, местоимения в ПД способны выполнять манипулятивную функцию, реализуя стратегию установления контакта путём приобщения к адресату. Эту роль выполняет местоимение мы-инклюзивное с общим значением «мы-партия + народ», соответствующее ему по значению притяжательное местоимение наш с общим значением «принадлежащий мы-партия + народу», местоимение все «мы-партия + народ».
Неопределённо-личные и пассивные конструкции. На манипулятивный потенциал этих типов конструкций указывает ряд исследо-вателей1 . Рассмотрим их подробнее.
1. Неопределённо-личные конструкции (структурная схема - Vфl3, сказуемое выражено спрягаемым глаголом в форме 3 лица множественного числа), где с помощью 03мн (нулевой позиции подлежащего, согласованного с формой 3 лица множественного числа сказуемого) «создаётся фантомный образ противника и происходит его исключение из личной сферы говорящего»2. Показательно при этом, что «рефе-
1 Баскова, Ю.С. Эвфемизмы как средство манипулирования в языке СМИ: автореферат дисс. ... канд. филол. наук: 10.02.19 [Электронный ресурс]. -Краснодар, 2006. - Режим доступа: http://www.bib liofond.ru/view.aspx?id=62492; Блакар Р. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия / Под ред. В.В. Петровой. - М.: Прогресс, 1987. - С. 107; Михалёва О.Л. Политический дискурс: Специфика манипулятивного воздействия. - М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2009. - С. 87-90.
2 Михалёва, О.Л. Политический дискурс: Спе-
цифика манипулятивного воздействия. - М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2009. - С. 91.
рент 03мн - это всегда «другие», использование 03мн выражает своего рода «отчуждение»» (Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелёв)3. Естественно, что глагол-сказуемое будет выражать негативное, с точки зрения говорящего, действие, чаще всего:
- пагубное воздействие (~ 35% от общего числа проанализированных употреблений неопределённо-личных конструкций, равного более 100 примерам): Ввергли нашу страну в яму (Россия 1. 2011. 25 апреля); 20 лет назад незаконно расчленили СССР - какая польза от этого и, главное, кому? (В.В. Жириновский 2012) и т.п.;
- отрицательное речевое действие (~ 38% от общего числа проанализированных употреблений неопределённо-личных конструкций): Нам постоянно врут. Говорят, что всё хорошо, что у нас стабильность, что скоро будет ещё лучше... Нас кормят мифами и сказками (В.В. Жириновский. 2012); У нас кандидатов обливают ушатами грязной лжи (О. Епифанова. Россия 1. 2011. 29 ноября) и др.
Таким образом, субъект не только очерчивает зоны отчуждения - действия и слова -окрашивая их в негативные тона (что явно работает на манипулятивную стратегию редуцирования), а ещё и снимает с себя ответственность за эти действия и слова, приписывая их «чужому». Помимо того, неопределённо-личные конструкции как предложения со спрягаемым предикатом участвуют в создании тёмных темпоральных образов: настоящего: ... бюджетникам рекомендуют настоятельно сфотографировать бюллетень, где будет отметка напротив партии «Единая Россия» (С.М. Миронов. Россия 1. 2011. 29 ноября); прошлого: Советской эпохе вынесли приговор (В. Соловьёв. Россия 1. 2011. 25 апреля); будущего: Но если у людей есть другие политические предпочтения, пожалуйста, обязательно приходите и лично голосуйте. Если вы останетесь дома, за вас решат (С. Миронов. Россия 1. 2011. 29 ноября).
2. Пассивные конструкции. Этот тип конструкций представлен двумя разновидностями:
- со сказуемым, выраженным глаголом с постфиксом -ся в страдательном значении:
Международному противостоянию труда и капитала навязывается форма «войны цивилизаций» ... Перераспределяются сферы экономического, политического и военного влияния (Программа КПРФ):
3 Цит. по: Михалёва, О.Л. Политический дискурс: Специфика манипулятивного воздействия. -М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2009. - С. 88.
- со сказуемым, выраженным кратким страдательным причастием: Ни один народ в мире не вёл столько кровопролитных войн, не переживал столько реформ, не понёс таких потерь и не был столько раз обманут в своих ожиданиях (В.В. Жириновский 2012).
На наш взгляд, манипулятивная сущность этого типа конструкций состоит не только в перекладывании ответственности на «чужого», как это обычно отмечают. В отличие от всегда «чужого» референта 03мн, референтом агенса страдательных конструкций может оказаться как «чужой», так и «свой» с соответствующими оценочными характеристиками, ср.: Была ликвидирована массовая неграмотность, осуществлена культурная революция (Программа КПРФ); Огромный по важности этап восстановления России пройден, создана основа для стабильного и устойчивого развития страны (В.В. Путин. 2011) и т.п. - действия, приписываемые «своим» и Отсюда и хаос, когда не решаются простейшие вопросы или приходится решать некомпетентным людям (В.В. Жириновский. 2012); А до чего доведена армия? (В.В. Жириновский. 2012) - действия, приписываемые «чужим».
Манипулятивная сущность пассивных конструкций, таким образом, кроется в имплицитно заложенной информации о принадлежности субъекта к области своего/чужого. Адресату предлагается домыслить, какой субъект (свой/чужой) кроется «за кадром», с чем адресат легко справляется, опираясь на полярность оценки высказывания. Пассивные конструкции, кроме того, выполняют свою роль и в стратегии редуцирования (в создании положительных/отрицательных образов своего/чужого), частным проявлением которой является перекладывание ответственности на «чужого» (о чём, на наш взгляд, может свидетельствовать превосходство частоты употреблений отрицательно окрашенных пассивных конструкций как характеристики «чужого» над частотой употреблений положительно окрашенных конструкций как характеристикой «своего»; в приблизительном соотношении 1:2,5). Семантика долженствования предиката пассивных конструкций «кем-то должно быть сделано» вовлекает их в реализацию стратегии дистанцирования от выражаемого мнения, снятия ответственности за сказанное: В обществе должны быть созданы условия для предпринимательства и творчества, обеспечено стимулирование эффективной занятости и развитие современного трудового законодательства (Программа партии «Единая
Россия»). Таким образом, мы убеждаемся, что пассивные конструкции обладают ещё большей манипулятивной силой, по сравнению с не определё нно-личным и.
Конструкции с номинализацией. Номи-нализация обеспечивает «возможность представить ситуацию как такую, которая не контролируется агенсом»1.
О номинализации впервые заговорил П. Серио, исследуя советский политический дискурс («деревянный язык», по определению французских постструктуралистов) и выявив в нём две важные идеологически обусловленные грамматические особенности - номинализацию и сочинение2.
Понятию номинализации, по замечанию П. Серио, соответствуют 2 основных типа морфологического словообразования: глагол ^ существительное: участвовать ^участие; прилагательное ^ существительное: верный ^ верность3. Ю.С. Степанов в анализе исследований П. Серио, отмечая факт распространённости данного языкового явления и в других языках, говорит о крайней гипертрофиро-ванности масштабов его распространения и особом преломлении в советском ПД4. Особое распространение в советском ПД отглагольных номинализаций П. Серио связывает с выражением так называемого «универсального субъекта» (в отличие от «я»), чью пустую позицию может занять «кто угодно», «любой», чем снимается ответственность за сказанное5. Таким образом, замена личных форм глаголов на их номинализованные производные ведёт к «исчезновению субъекта, агенса того, о чём
1 Михалёва, О.Л. Политический дискурс: Специфика манипулятивного воздействия. - М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2009. - С. 90.
2 Серио, П. Русский язык и анализ советского политического дискурса: анализ номинализаций // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / Под ред. П. Серио. - М.: Прогресс, 1999. -С. 337-383; Степанов Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца 20 века. - М.: РГГУ, 1995. - С. 35-73.
3 Серио, П. Русский язык и анализ советского политического дискурса: анализ номинализаций // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / Под ред. П. Серио. - М.: Прогресс, 1999. -С. 342.
4 Степанов, Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца 20 века. - М.: РГГУ, 1995. - С. 39.
5 Серио, П. Русский язык и анализ советского политического дискурса: анализ номинализаций // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / Под ред. П. Серио. - М.: Прогресс, 1999. -С. 360-370.
говорится». А устранение субъекта даёт возможность к дальнейшим идеологическим ма-нипуляциям1. (Попутно остановимся на другой грамматической особенности ПД, выявленной П. Серио, - сочинении. Ю.С. Степанов, анализируя исследование П. Серио, поясняет суть этого явления следующим образом. Сочинение представляет собой постановку в один сочинительный ряд (с союзом и и без него) понятий, не являющихся близкими вне данного контекста: партия и народ; партия, весь советский народ. Результатом этого является синонимическое сближение данных понятий, «чем и навевается идея об их действительном соотношении в «жизни», о чём -то вроде их «тождественности»». Кроме того, сочинение может иметь своим следствием так же, как и номинализация, исчезновение субъекта с одновременным исчезновением ответственности за сказанное: я (=Генсек) = ЦК = вся партия = наша страна = мы2. Сочинение не столь характерно для современного ПД, как для советского ПД, хотя соответствующие примеры иногда встречаются: КПРФ уверенно заявляет: Наш народ достоин того, чтобы жить в великом и социалистическом Отечестве! (Г.А. Зюганов. 2011)).
Номинализация, получившая наибольшее распространение в советском ПД, используется в качестве средства идеологического выражения и за его рамками. Так, исследования в области критического дискурс-анализа уделяют особое внимание номинализации как средству «ослабления или сокрытия ответственности за действия членов группы»3.
Конструкция с номинализацией - конструкция с наиболее затушёванным субъектом. Манипулятивная сущность номинализации, как и в случае с пассивными конструкциями, проявляется в следующем: во-первых, в стратегии имплицирования субъекта - в возможности замещения позиции субъекта и «своим», и «чужим» (с соответствующими оценками): Одно из неоспоримых достижений последних десяти-
1 Степанов, Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца 20 века. - М.: РГГУ, 1995. - С. 40.
2 Степанов, Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца 20 века. - М.: РГГУ, 1995. - С. 40-41.
3 Гаврилова, М.В. Критический дискурс -
анализ в современной зарубежной лингвистике. -
СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. - С.10; Дейк Т. ван. Язык и идеология // Методология исследований политического дискурса: Актуальные проблемы содержательного анализа общественно -политических текстов. Вып. 2. - Мн.: БГУ, 2000. - С. 61.
летий - это прямое и свободное участие граждан страны в выборах (Д.А. Медведев. 2011)
- субъект из области «свой»; Почему на первом этапе перестройку многие поддержали? А когда увидели, что идёт полный развал, не только отвернулись, но потребовали серьёзных изменений (Г.А. Зюганов. Россия 1. 2011. 25 апреля); Если в результате экономического роста богатеют богатые и нищают бедные, то это не экономический рост, а разворовывание страны! (С.М. Миронов. 2011) - субъект из категории «чужой»; во-вторых, в стратегии редуцирования (создании положительных/ отрицательных образов своего/чужого, в том числе посредством перекладывания ответственности на «чужого» за плохое); в-третьих, в стратегии дистанцирования от выражаемого мнения, снятия с себя ответственности за то, что необходимо сделать: Поэтому ужесточение миграционного законодательства неизбежно (В.В. Жириновский. 2012).
Конструкции с конвенциональными импликатурами (пресуппозициями). Рассуждая об импликатурах, мы следуем за позицией О.Л. Михалёвой , рассматривающей манипуля-тивные возможности импликатур в духе взглядов Г.С. Грайса5. Конструкции с конвенциональными импликатурами - это высказывания, где ассерция (утверждение, требующее доказательства, внушаемое утверждение) подаётся под видом пресуппозиции (того, что не требует доказательства). Чаще всего в ПД встречаются такие высказывания, где обозначенным способом имплицированы оценочные смыслы. Например: Государство должно регулировать цены (Г.А. Зюганов) - оценочная пресуппозиция «государство не регулирует цены»; У нас есть всё для возрождения страны... (Г.А. Зюганов)
- оценочная пресуппозиция «страну надо возрождать, страна в упадке». Чаще всего подобные имплицитные смыслы кроются под предикатом со значением долженствования, обозначая, что указанное предикатом пока не имеет места: Россия должна стать страной, способной защитить себя, где гарантирована безопасность для каждого человека, где надёжно работают правоохранительные органы, действует справедливая судебная система (= не является таковой: не способна, не гарантирует, не работают) (Программа партии «Единая Рос-
4 Михалёва, О.Л. Политический дискурс: Специфика манипулятивного воздействия. - М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2009. - С. 112-118.
5 Грайс, Г.П. Логика речевого общения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. Прагматика / Под ред. Е.В. Падучевой. - М.: Прогресс, 1985. -С. 217-237.
сия»); Плюс к этому следует развивать малый и средний бизнес... (= не развит) (В.В. Жириновский. 2008); под номинализованным существительным со значением приведения в нормальное состояние: У нас есть всё для возрождения страны: уникальные природные ресурсыi, талантливый, трудолюбивый, образованный народ (= требуется возрождение) (Г.А Зюганов. 2008); Возрождение мощи и величия России невозможно без укрепления центральной власти, то есть российской государственности (= требуется укрепление) (В.В. Жириновский. 2008) и т.п.
Таким образом, оценочные пресуппозиции здесь подаются как бесспорный факт, следовательно, способны сформировать у адресата соответствующее отношение к предмету, вызвать у него определённую реакцию; то есть производится опять-таки навязывание оценок.
Конструкции с коммуникативными импликатурами. Сюда мы относим, вслед за упомянутой О.Л. Михалевой, импликатуры, основанные на нарушении Принципов кооперации (по Г.П. Грайсу). Так, один из принципов - постулат количества - гласит: «Твоё высказывание должно содержать не меньше информации, чем требуется». И если преднамеренно нарушается данный принцип, в этом кроется имплицитный смысл, например: Но делали заявления, что двери НАТО открыты для Грузии, так что... (Rustavi 2. 2011. 8 августа); Сегодня кризис. В эту яму попало 200 стран. Только 12 прибавляли. Все страныг, которыми руководили социал-демократы, встроившись в спекулятивный американский капитализм, все терпят фиаско, начиная от Греции, Португалии, включая даже Германию и многие другие. Так что... (Г.А. Зюганов. Россия 1. Поединок. 2011. 29 сентября) и т.д.
Повторы. На суггестивную силу повторов указывает ряд исследователей. Так, Ч. Да-лецкий расценивает повторение как манипуля-тивную технологию, содержание которой состоит в том, чтобы «преодолеть сопротивление новому и представить новое как известное и полезное»1. С. Московичи, анализируя психологию масс, говорит о том, что посредством повторов в сознании адресата утверждаются заданные идеи, а также возводится барьер против иных, противоположных идей. В качестве примеров исследователь приводит двух диктаторов - Гитлера и Сталина, речь которых очень много-
1 Далецкий, Ч. Риторика: заговори, и я скажу, кто ты: учебное пособие. - М.: Омега-Л, 2004. - С. 394.
словна за счёт повторов обычных тем2. Кроме того, повторы способны убедить в логичности чего-то явно нелогичного, скрытом смысле чего-то явно бессмысленного. Именно это, на наш взгляд, имеет в виду С. Московичи, говоря о функции связи мыслей повторения. Например, повтор разнородных слов: «революция» и «религия», «национализм» и «социализм», «марксизм» и «христианство», «евреи» и «коммунисты» - вызовет, с одной стороны удивление у адресата, а с другой, убедит его в некотором скрытом смысле, логике такого совмещения3. Таким образом, повторы не только являются средством выражения экспрессивности, средством актуализации, но также обладают и силой внушения.
Стилистическая фигура коммуникация. Коммуникация (в том числе и вопрос -коммуникация) - это стилистическая фигура, которая служит не только экспрессивным целям, как большинство стилистических фигур, но и манипулятивным. Коммуникация используется для установления контакта с адресатом. Субъект политической коммуникации, вынося на обсуждение актуальные вопросы, приглашает адресата к их совместному решению, внушает адресату мысль о его сопричастности к важным делам политики, например: Согласитесь, последние три столетия к России относились таким образом: большие, упорные и не до конца понятные (Д.А. Медведев. 2008); Давайте вдумаемся: это происходит и на уровне бытового сознания (когда мыг, даже не поморщившись, покупаем диски с пиратскими записями)... (Д.А. Медведев. 2008).
Кроме рассмотренных выше грамматических манипулятивных средств, исследователи выделяют также: антитезу (как реализацию стратегии редуцирования образов
«свой/чужой»), утверждение, избыточные повторы, эллипсис, цитаты (как реализация стратегии дистанцирования от выражаемого мнения) и т.д.
Выявленная способность рассмотренных грамматических средств подтверждает факт существования особого манипулятивного потенциала языковых средств, способного к реализации в особых речевых ситуациях.
2 Московичи, С. Век толп. Исторический трактат психологии масс. - М.: Центр психологии и психотерапии, 1996. - С. 191.
3 Московичи, С. Век толп. Исторический трактат психологии масс. - М.: Центр психологии и психотерапии, 1996. - С. 191.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Баскова, Ю.С. Эвфемизмы как средство манипулирования в языке СМИ: автореферат дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19 [Электронный ресурс]. - Краснодар, 2006. - Режим доступа: http ://www. ЬМЮЙПА ru/view. aspx?id=62492
2. Блакар, Р. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия / под ред. В.В. Петровой. - М.: Прогресс, 1987. - С. 88-125.
3. Гаврилова, М.В. Критический дискурс-анализ в современной зарубежной лингвистике. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. - 241 с.
4. Грайс, Г.П. Логика речевого общения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. Прагматика / под ред. Е.В. Падучевой. - М.: Прогресс, 1985. - С. 217-237.
5. Далецкий, Ч. Риторика: заговори, и я скажу, кто ты: учебное пособие. - М.: Омега-Л, 2004. - 488 с.
6. Дейк, Т. ван. Язык и идеология // Методология исследований политического дискурса: Актуальные проблемы содержательного анализа общественно-политических текстов. Вып. 2. - Мн.: БГУ, 2000. - С. 50-63.
7. Доценко, Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. - М.: ЧеРо, Изд-во МГУ, 1997. - 344 с.
8. Карамова, А.А. Манипулятивный потенциал политической метафоры // Международный научно- исследовательский журнал. - Екатеринбург, 2015. - №7 (38). Ч.4 - С. 44-45.
9. Карамова, А.А. Реализация манипулятивного потенциала местоимений в политическом дискурсе // Язык и литература в поликультурном пространстве. Вып. 10. - Бирск, 2015. - С. 55-57.
10. Карамова, А.А. Современный политический дискурс (конец ХХ - начало XXI вв.): дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.01. - Уфа, 2013. - 411 с.
11. Михалёва О.Л. Политический дискурс: Специфика манипулятивного воздействия. - М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2009. - 256 с.
12. Московичи, С. Век толп. Исторический трактат психологии масс. - М: Центр психологии и психотерапии, 1996. - 478 с.
13. Серио, П. Русский язык и анализ советского политического дискурса: анализ номинализа-ций // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / под ред. П. Серио. - М.: Прогресс, 1999. - С. 337-383.
14. Степанов, Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца 20 века. - М.: РГГУ, 1995. - С. 35-73.
15. Чернявская, В.Е. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия. - М.: Флинта: Наука, 2006. - 136 с.
