CC BY
336
С.А. Баканов
МАЛЫЙ СОВЕТСКИЙ ГОРОД 1960 - 80-х гг.
В ЗЕРКАЛЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ УРБАНИСТИКИ
Современные исследования в русле социальной истории показали, что для более детального рассмотрения макроисторических процессов необходимо учитывать и анализировать изменения в микросреде. Но вступление на микроисторический горизонт требует определения масштаба анализа. Одним из масштабов стал уровень такой локализованной социальной общности, какой является город. Этот специфический уровень микропространства потребовал от исследователей, вступивших на него, обращения к новой для них проблематике. Направление в исторической науке, занимающееся городской тематикой, еще только начинает формироваться, но оно уже получило название исторической урбанистики. В его рамках уже изучаются разные аспекты жизни городов Средневековья и Нового времени, однако новейший исторический период, в котором города приобрели колоссальное значение как место жизнедеятельности большинства населения, еще мало попадает во внимание историков урбанизации. Особенно это характерно для истории советских городов. Историографической традиции по изучению советского города, особенно послевоенных десятилетий, попросту нет. Поэтому представляется целесообразным при изучении городской тематики по советскому периоду использовать междисциплинарный подход и обратиться к опыту ученых других гуманитарных специальностей.
1960 - 80-е гг. стали для СССР эпохой урбанизационного перехода, когда городское население выросло с 50 % до 7 0 % всего населения страны. В основном такой колоссальный рост происходил за счет крупных городов. Малые же и средние города оказались как бы выключены из этого процесса, если не считать государственных программ развития наиболее перспективных из них. Например, программ строительства в Набережных Челнах и Тольятти автомобильных заводов. Из необходимости оптимизации подобных программ возникла потребность в изучении роли и места малых и средних городов в новых условиях урбанизации. Изучение этой проблемы происходило не на пустом месте, так как к 1960-м гг. советская урбанистика была уже достаточно развитой отраслью знания, которая претендовала на статус самостоятельной науки.
Еще в 192 9 г. развернулась дискуссия о природе социалистического расселения, в которой участвовали экономисты, градостроители, планировщики, медики. Основным выводом дискуссии, продолжавшейся почти три года, стал отказ от «капиталистического пути концентрации населения» и переход к «равномерному социалистическому расселению на основе уничтожения противоположности между городом и деревней». Со времен К. Маркса преодоление этой противоположности считалось необходимым условием победы коммунистического строя. Среди
участников дискуссии выделилось два основных подхода к решению противоречия между городом и деревней. Одни (крайние урбанисты) предлагали немедленно перестроить быт на коллективистских началах, создать новые города с громадными домами-коммунами и полным обобществлением быта и все население страны перевести в эти гипергорода. Другие (дезурбанисты) предлагали разукрупнить уже существующие города, тем самым приблизив их к деревне. Однако обе эти крайности в 30-е гг. были отвергнуты.1 Вместо путей, предлагаемых урбанистами и дезурбанистами, была принята промежуточная концепция: было решено ограничивать рост крупных и стимулировать развитие малых и средних городов, при этом сохранялись индивидуальные жилища граждан в городах, что должно было сделать различия между городом и селом не столь значительными.
С конца 30-х гг. изучение проблем городов начинает переходить из плоскости архитектуры и градостроительства в плоскость экономической географии. Во многом это было связано с распространением в европейской географической науке концепций пространственной иерархии населенных мест, которая породила дискуссию о методике создания комплексной типологии городов.
В СССР с идеей необходимости создания такой типологии впервые выступил в 194 6 г. один из основоположников советской экономической географии профессор Н.Н. Баранский. С этого момента началась работа по созданию комплексных типологий и классификаций городов, к которой, помимо экономгеографов, подключились экономисты. Энтузиазм, с которым ученые взялись за освоение новой для себя тематики, позволил в 1959 г. В.Г. Давидовичу в журнале «Вопросы географии» выдвинуть идею о возможности оформления отдельной науки о городе. Работ было так много, что в 1964 г. появляются первые попытки их
2
обобщения и систематизации в статьях О.А. Константинова.
Хрущевское десятилетие было наиболее плодотворным в становлении советской урбанистики. В этот период разрабатываются основы функциональной типологии городов, которые найдут свое развитие в середине 60-х гг. в трудах Б.С. Хорева, Ф.М. Листенгурта, В.Г. Давидовича, Г.М. Лаппо и других ученых. КПСС ставила целью скорейшее разрешение в СССР противоречия между городом и деревней, а потому с особым интересом относилось к идеям урбанистов. Новая аграрная политика (укрупнение сел, ограничение личных подсобных хозяйств, введение зарплаты и пенсий для колхозников и многое другое), активизация гражданского строительства, создание территориальных совнархозов, освоение новых территорий, развитие малых и средних городов - все это элементы единой политики построения к 198 0 г. коммунистического общества. Как считали партийные идеологи, экономические и культурные предпосылки для этого были уже созданы, и оставалось лишь активизировать экономическое развитие и преодолеть некоторые пережитки, одним из которых, по их мнению, была система расселения и размещения трудовых ресурсов.
В 60-е гг. изучением проблем городов начинают заниматься целые научно-исследовательские институты, такие как ГИПРОГОР и ЦЭНИИ Госплана РСФСР. Проводятся «полевые» экономические обследования отдельных регионов: Э.В. Кнобельферса и Б.Р. Павчинского - Ленинградской области, Г.М. Лаппо - Московской, А.В. Богдановича - Белоруссии. Наиболее важный шаг был сделан Госпланом РСФСР, который поручил Совету по изучению производительных сил (СоПС) приступить к созданию кратких технико-экономических характеристик (паспортов) городов. Впервые такие характеристики были составлены плановыми комиссиями экономических районов в 19 64 г. Затем плановые и статистические органы на местах заполняли эти «паспорта» по методике, разработанной в СоПС. На основе кратких техникоэкономических характеристик городов СоПС и ЦЭНИИ Госплана РСФСР к утверждению каждого пятилетнего плана готовили «Перечень городов, рекомендуемых к дальнейшему промышленному развитию».
Первый перечень был составлен на 1966 - 197 0 гг. и включал 52 9 городов (70 % из них - средние и полусредние, 2 5 % - малые). Перечнем было охвачено только 13,4 % малых городов и 55 % полусредних. Таким образом, перечни были нацелены прежде всего не на активизацию малых городских поселений, а на решение задачи усиления промышленного развития средних и полусредних. При отборе городов для перечня исходили главным образом из наличия трудовых контингентов, стройплощадок, полезных ископаемых, водных и энергетических ресурсов, транспортных связей. В меньшей степени учитывались обеспеченность жилищным фондом, инженерная оснащенность, обеспеченность культурными и бытовыми учреждениями, мощность местной строительной базы, количество действующих предприятий, среднесписочная численность их персонала и стоимость их фондов, а также наличие переходящих строек по плану
3
капитального строительства.
Помимо этого, Госплан РСФСР в 1965 и 1967 гг. провел два междуведомственных совещания по географии населения, материалы которых были опубликованы. На этих совещаниях предлагались пути дальнейшего развития системы расселения СССР. По инициативе СоПС в 1967г. была издана коллективная работа «Пути развития малых и средних городов центральных экономических районов СССР» под редакцией Д.Г. Ходжаева, которая стала базовой для изучения проблем малых городских поселений. На материале «полевых» обследований авторы провели серьезный анализ общеэкономической ситуации в малых городах Центрального и Волго-Вятского экономических районов, а также их экономического положения относительно городов других районов страны.
На протяжении всех 70-х гг. основной темой в изучении городской тематики было иерархическое положение городов в системах расселения. В 1971 г. появилась концепция единой системы расселения в СССР, разработанная Б.С. Хоревым и Д.Г. Ходжаевым. Авторы предложили подход к общесоюзной единой
структуре расселения как к комплексу иерархически связанных систем, которые связывали все поселения страны в единую иерархическую систему. Выделялись следующие системы расселения: а) внутрихозяйственные, б) межхозяйственные, в) районные, г) межрайонные, д) областные, е) межобластные, ж) республиканские, з) региональные (включающие несколько экономических районов), и) общесоюзная.
Как видно из предлагаемой иерархии, она составлена не только по административному принципу, но и с учетом реально действующих хозяйственных связей. Это было серьезным шагом по преодолению сталинской традиции административного деления территории, исходящей из простоты управления. Идея единой системы расселения позволила рассматривать по-новому отношения между городом и селом.
Первой в развитие этой идеи появилась концепция групповых систем населенных мест, разработанная А.В. Кочетковым и Ф.М. Листенгуртом, направленная на переход в градостроительной практике от относительно автономного к более взаимосвязанному развитию поселений. Такие групповые системы населенных мест должны были складываться в зонах примерно 1,5 - 2-х часовых радиусов доступности основных городов страны. Фактически это была концепция хозяйственной агломерации городских поселений, которая не распространялась на сельскую местность. Такая схема лучше отражала действительные хозяйственные связи, но не учитывала на практике сложившееся административнотерриториальное деление страны. Районный и областной уровни недооценивались, а на территории союзных республик предлагалось формировать региональные системы расселения, фактически приравнивая их к крупным регионам, тем самым принижая их политический статус. По этим причинам данная концепция не была принята.4
В 1977 г. в Саранске была проведена конференция по проблемам концентрации общественного производства, рекомендовавшая отказаться от подхода к преодолению противоположности между городом и деревней, в котором преобладает идея их параллельного развития, так как при таком взгляде село остается относительно замкнутой системой, не способной предоставить жителю сельской местности всего комплекса культурно-бытового обслуживания. Более целесообразным стал считаться подход, при котором развитие села идет по пути интеграции его с городом. «Город и село должны рассматриваться как органически взаимосвязанные компоненты единого общественного организма, в котором все социальные институты доступны любому человеку независимо от его места жительства и характера работы».
При реализации интегративной схемы «город - село», в число агломерированных территорий стала попадать и сельская местность, которая ранее исключалась из схем расселения городских агломераций. Это отвечало задачам создания территориальных агропромышленных комплексов, смысл которых был в перенесении перерабатывающих предприятий к местам
производства сельскохозяйственной продукции. Исходя из этих задач, появилось предложение не «размазывать» финансовые и материальные ресурсы по всей территории района, не направлять капиталовложения в строительство социально-инфраструктурных объектов прямо на селе, а развивать город-райцентр, что при условии маятниковой миграции и развития внутрирайонной инфраструктуры окажется наиболее эффективным средством решения культурно-бытовых проблем села.6
Все предлагаемые концепции ставили малый город на функциональное место в единой системе расселения или как центр сельскохозяйственного района, или как город-спутник в составе агломерации. Доминировал функциональный подход к городу и его участию в территориальном разделении труда. Даже типологии городов разрабатывались по функциональному принципу (промышленные центры, транспортные центры, научные центры, местные центры, курорты и т.д.). Самостоятельной ценности малый город как уникальная форма социальной организации, локализованной в пространстве, для советской урбанистики не представлял. А потому и изучением проблем малого города ученые занимались лишь для оптимизации трудовых ресурсов той или иной территории. Отток из малых городов трудоспособного населения часто связывался с ударными «стройками коммунизма» и даже не считался серьезной проблемой.
Так, Г.М. Лаппо в ряде работ писал, что отток населения неправомерно рассматривать во всех случаях как показатель деградации города, ведь, отдавая часть естественного прироста, город не свертывает свою деятельность, а, наоборот, во многих случаях наращивает градообразующую базу и усиливает свою роль в районе. О.А. Константинов специально исследовал динамику малых городов за 192 6 - 1959 гг. и пришел к выводу, что нарождение новых городов с населением до 20 тыс. человек происходит быстрее, чем перерастание малых городов в средние и большие, что свидетельствует, по его мнению, о «живучести» малых городов как типов поселения и их эффективности в реализации своих функций в единой системе расселения.
К сожалению, никто не анализировал последующую динамику малых городов: за 1960 - 1990 гг. А эта динамика окажется очень показательной, так как, по предварительным подсчетам, около 30 % малых городов в этот период не развивалось или активно теряло население.
Причины оттока изучались и в советскую эпоху. Например, в коллективной работе «Малый город. Социально-демографическое исследование небольшого города» авторы называют среди факторов сокращения населения в малых городах следующие: концентрация нового строительства в крупных городах, замедленные темпы прироста рабочих мест в малых городах, дисбаланс половозрастной структуры в некоторых поселениях, монофункциональность и монопрофильность градообразующей базы. Однако никто не обратил внимания на размах, которого уже достигла стагнация малых городов, и на длительность этого явления. Не было проведено исследований причин упадка по
отдельным городам или их группам, что не позволило выделить среди факторов стагнации ведущие для того или иного типа поселений.
Потому в советскую эпоху так и не было принято серьезных решений, способствующих выводу стагнирующих городов из кризиса.
Современная ситуация в провинциальных городах России усугубила кризисные процессы, проявившиеся в советский период. Несмотря на то, что проблемы малых городов не были периферийными для советской урбанистики, непосредственно изучением застойных и кризисных явлений в городах никто не занимался.
Между тем проблем, требующих скорейшего разрешения, накопилось предостаточно. Поэтому не случаен всплеск интереса к городской тематике в 90-е гг. Так, непосредственно проблемам малых городов в условиях переходной экономики посвящена коллективная работа под редакцией В.Я. Любовного «Кризисные города России». Авторский коллектив рассматривает современные проблемы малых городов в связи с тенденциями их развития в советский период.
Экономисты и социологи одними из первых осознали необходимость поиска новых инструментов управления городской экономикой в новых экономических условиях. Активно стал привлекаться западный опыт решения этих проблем. Появились специальные пособия для муниципальных служащих,
предназначенные как раз для адаптации этого опыта к российским условиям. Ключевыми для этих пособий являются понятия морфологии экономического и социального пространства города, разработанные Чикагской школой экономистов. Пространство города понимается как неоднородная среда, имеющая ряд специфических для каждого города зон: ландшафтных, экономических, экологических, культурных, рекреационных и т.п. Из этих зон и складывается морфология городского пространства, влияющая на пространственную сегрегацию городских объектов и, в конечном счете, на стоимость земельных участков.8 Однако российский город оказался крайне специфичным по своей морфологии, и авторы этих работ вынуждены были признать необходимость поисков таких специфических черт и анализа факторов развития российского города в советскую эпоху.
В экономической географии 90-е гг. стали временем обобщения знаний, накопленных в предшествующий период с учетом ставших доступными западных исследований по географии городов. Особое место здесь занимают работа Г.М. Лаппо «География городов»9 и коллективный труд «Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен». 10
Первое исследование в основном обращено к переосмыслению и теоретическому обобщению опыта советской экономической географии в вопросах географического изучения городов России.
Второе полностью посвящено анализу изменений в структуре расселения страны, произошедших в XX в., выяснению, как отразилась советская эпоха на территориальном распределении
населения России. Описывается также динамика и состояние городов во второй половине XX в., затрагиваются основные проблемы малых городов России. Вывод, к которому приходят авторы, заключается в том, что советская эпоха наложила серьезнейший отпечаток на развитие всех городов СССР, сказалась на их облике, структуре, экономике, населении, проявила себя во всех сферах городской жизни. Но основной трансформации подверглись промышленные центры, среди которых значительную долю составляли малые города. Корни кризиса малых городов в 60 - 90-е гг., считают авторы, следует искать в специфике российской урбанизации, проходившей под контролем государства.
Важным этапом в развитие отечественной урбанистики стала работа А.С. Сенявского «Российский город в 1960 - 80-е годы». Это первое и, к сожалению, пока единственное историческое исследование, масштабно прослеживающее развитие городских поселений России в послевоенные десятилетия. Автор освещает ряд важнейших аспектов российской урбанизации: место города как элемента общественной системы СССР, республиканскую специфику российского города, выделяющую его из остальных городов страны, влияние административно-командной системы на развитие советского города, роль городов в кризисе всей советской системы.11
В культурологической науке о городе основной становится проблема города как носителя смыслов, тенденций и сущностных особенностей организации жизнедеятельности общества. Город начинает пониматься как сложный социокультурный организм, постоянно развивающийся и интегрирующий системы отношений представляемого им общества, выступающий сложной социопрограммой, кодирующей и транслирующей смыслы и содержание урбанизированных форм жизни.12 Т.И. Алексеева трактует систему «город» как экосистему, биогеоценоз и выделяет ряд присущих ей признаков: целостность, динамичность, открытость, интегративность, функциональность и иерархичность структуры, избыточность и самоограничение системных элементов, способность к самоорганизации, выражающаяся в эмерджентности (способности к внезапному появлению новых свойств и качеств, ранее ей не присущих), и, как следствие, нелинейность и альтернативность развития. Динамический характер системы говорит о свойственных ей системных противоречиях, которые способны привести либо к деструкции всей системы, либо к ее преобразованию, что свидетельствует о ее неравновесности.13
Устойчивость системы «город» к этим противоречиям и к внешним обстоятельствам обеспечивается не количеством и качеством элементов структуры, а типом связей между ними. Определение города как системного объекта, по Т.И. Алексеевой, выглядит следующим образом: город есть саморазвивающаяся, саморегулирующаяся через поведение людей, термодинамически открытая система, включающая совокупность антропогенных -технических, социальных, экономических и т.п. - подсистем.14
Особенностью системы «город» является то, что саморегуляция в ней реализуется через сознательный выбор горожан. Человек как носитель культурного и социального опыта является «квантом» данной системы. В этом смысле город является локализованной в пространстве интеграцией социокультурного опыта его населения. Человек в своей деятельности вынужден постоянно выбирать направления и тактики развития. В силу этих особенностей город, являясь открытым, постоянно находится в динамике, в состоянии выбора. Изменения под воздействием постоянного выбора накапливаются непрерывно, пока под их грузом не начинает меняться вся организация системы. Такие моменты перехода в новое качество и являются точками бифуркации для системы «город».
А. Нещадин и Н. Горин15 объясняют этот процесс через категории «вызова» и «ответа», предложенные Тойнби. Они рассматривают город в рамках макросистемы как целевую общность с особым типом социальной организации, наиболее общей целью которой является «ответ» на «вызов» макросистемы. История городов, с их точки зрения, циклична и связана с возможностью удовлетворения ими определенных социальных потребностей. После фазы восходящего развития город переходит или в фазу инерционного существования или, реагируя на новый «вызов», начинает новый цикл развития. С утратой общественно значимой функции разрушается социообразующее ядро, и город прекращает свое существование. Устойчивость города как системы и потенциал его развития тем выше, чем больше общественно значимых функций способен реализовать город.
Эти авторы, вслед за Межевичем16, считают системообразующей и интегративной прежде всего функциональную связь города с макросистемой, полагая смыслом существования города его «служение» обществу в целом. Формы организации деятельности, лежащие в основании города, определяются характером и масштабом его миссии. К сожалению, интегрирующая роль внутренних потребностей самого населения города, проявляющихся в силу его социокультурного опыта, не рассматривается. А. Нещадин и Н. Горин предлагают концепцию исторических циклов в развитии города, состоящих из трех фаз: восходящей, сопровождаемой бурным ростом населения; инерционной, когда число населения и емкость рынка труда находятся в соответствии и развитие города продолжается в развитии его инфраструктуры; нисходящей, когда в силу тех или других причин город начинает терять свое постоянное население.17 При этом нисходящая фаза может не наступить, если население города найдет ответ на новый вызов макросреды.
Подобные культурологические интерпретации позволяют по-новому посмотреть на механизмы саморазвития в российском малом городе 60 - 80-х гг. и более четко увидеть взаимосвязь его развития с советской макросредой, определившей его специфику и возможные варианты саморегуляции.
В целом опыт отечественной урбанистики, безусловно, полезен для историков, занимающихся историей отдельных
городов, локальной историей, исторической урбанистикой. Так как истоки современного кризиса малых городов лежат в другой исторической эпохе, а сам процесс стагнации продолжался на протяжении нескольких десятилетий советской истории, именно историки должны сказать свое слово в разработке данной тематики. Не забывая при этом о перспективах
междисциплинарности. Выводы такого исторического исследования могут стать, в свою очередь, базой для дальнейшего анализа проблемы экономистами, градостроителями и специалистами по муниципальному управлению.
Примечания:
1 Хазанова В.Э. Советская архитектура первой пятилетки: проблемы города будущего. М., 1980. С. 43 - 62.
2 Константинов О.А. Географическое изучение городских поселений в
СССР: География населения в СССР. М.; Л., 1964; Он же. Типология и
классификация городских поселений в советской экономико-географической науке // Материалы по географии населения. Вып. 2. Л., 19 63; Он же.
Изучение сети городских поселений в советской экономико-географической науке // Материалы первого междуведомственного совещания по географии населения. Вып. 7. Л., 19 65.
3 Малый город: Социально-демографическое исследование небольшого города. М., 1972. С. 196 - 197
4 Марков Е.М. Развитие малых и средних городов. М., 1983. С. 17 - 20.
5 Урбанизация и развитие городов в СССР. Л., 1985. С. 61 - 62.
6 Там же. С. 131.
7 Кризисные города России: Пути и механизмы социально-экономической реабилитации и развития. М., 1998.
8 Занадворов В.С., Занадворова А.В. Экономика города. М., 1998; Вагин
В.В. Городская социология. М., 2000.
9 Лаппо Г.М. География городов. М., 1997.
10 Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен. М., 2001.
11 Сенявский А.С. Российский город в 1960 - 80-е годы. М., 1995.
12 Город в процессах исторических переходов: Теоретические аспекты и социокультурные характеристики. М., 2001. С. 8.
13 Алексеева Т.И. Город как саморазвивающаяся система: Контуры новой парадигмы // Город как социокультурное явление исторического процесса. М., 1995.
14 Город в процессах исторических переходов: Теоретические аспекты и социокультурные характеристики. М., 2001. С. 107 - 111.
15 Нещадин А., Горин Н. Феномен города: социально-экономический анализ. М., 2 001.
16 Межевич М. Социальное развитие города. М., 1978. С. 26.
17 Нещадин А., Горин Н. Указ. соч. С. 30.
