CC BY
135
Из архива русской мысли
К. В. Артем-Александров
МАЛОИЗВЕСТНАЯ СТАТЬЯ С. Л. ФРАНКА О ВОСПРИЯТИИ ГЕТЕ В РОССИИ
Сегодня в «Архиве русской мысли» читатель видит небольшую статью С. Л. Франка о восприятии Гете в России. Определенно, это не самая хорошая работа философа. Чувствуется, что начиная ее с некоторой тщательностью и неторопливостью, автор заканчивает скороговоркой. Но будем помнить, что любовное отношение к великим людям прошлого есть первый признак нашей образованности. Каждое их слово должно быть сохранено.
«Начиная с 1908 года,— однажды записал С. Л. Франк,— главным событием моей духовной жизни было знакомство с творениями Гете — не только с его поэзией, но и с его мало известным в России научным и религиозно-философским миросозерцанием — знакомство, оказавшим определяющее внимание на мое философское и духовное развитие» (Франк С. Л. Непрочитанное... Статьи, письма, воспоминания. М„ 2001. С. 465) «Величавое, религиозно-уравновешенное, проникнутое благоговением к божественным основам мирового бытия и потому "консервативное" умонастроение Гете», которое принял С. Л. Франк, следуя примеру своего друга-наставника П. Б. Струве, было противопоставлено ими «обычной установке русской интеллигенции, которая по образу Белинского восторгалась гуманитарно-этической бунтарской установкой Шиллера». (Франк С. Л. Непрочитанное... С. 465).
Внимательное освоение идей Гете С. Л. Франк подтверждает рядом публикаций: в 1908 году он переводит статью Г. Зиммеля «Кант и Гете» и печатает ее в своей «Русской мысли». В следующем году в «Критическом обозрении» он дает рецензию на книгу А. Болыповского «Гете, его жизнь и произведения». (Рецензия называлась «К характеристике Гете»). Затем, в «Русской мысли» в 1910 году он предложил статью «Из этюдов о Гете. Гносеология Гете», которую оценивал как первое выражение своей собственной мысли. Там же в 1913 году он публикует статью, озаглавленную «Зиммель и его книга о Гете» и, наконец, в 1914-м рецензирует «Тайны» Гете с предисловием Г. А. Рачин-ского. В предлагаемой статье С. Л. Франк называет еще одну статью — «Гете и проблема духовной культуры», опубликованную в знаменитой энциклопедии русской религиозной философии XX века — бердяевском журнале «Путь» (№ 32 за сентябрь 1932). Чтобы ощутить, как часто Гете присутствует в творчестве С. Л. Франка, достаточно взглянуть на именные указатели к его работам, изданным сегодня.
В 1915 г. в Петроградском университете С. Л. Франк защищает диссертацию «Предмет знания. Об основах и пределах отвлеченного знания» (по современному «табелю о рангах» это всего лишь кандидатская диссертация!). Органической составляющей мировоззрения С. Л. Франка, выраженного в этой книге, стали освоенные им идеи Гете. Быть может, статью «Гносеология Гете» следует определить как первый эскиз его диссертации. В ней он выделяет три значимых позиции в философии Гете, которые затем развил в «Предмете знания»:
а) реализм как признание гносеологического единства материи и сознания; б) признание «силы и богатства познающей души» в «живом знании», сочетающем в себе рациональное размышление и конкретную интуицию; в) признание творческой «открытости» бытия познающему субъекту, когда лишь от его «силы и богатства» зависит постижение бытия, которое «без противодействия» отдает себя тому, кто умеет подступиться к нему.
Таким образом с помощью Гете С. Л. Франк идет к главному содержанию «Предмета знания» — к тезису об «укорененности» познающего субъекта в бытии. Философская мысль не может не идти к новой онтологии, в которой субъект и объект оказываются соотносительными в высшем единстве, связующем их. С. Л. Франк зовет от Канта и неокантианцев «назад» — к Платону и Плотину, а в качестве первого переходного звена в таком движении у него выступил Гете с его непосредственным сознанием реальности как «первичным гносеологическим фактором, пред которым должна склониться любая теория».
Но публикуемая статья С. Л. Франка — о другом. Она — о вхождении Гете в Россию, о его существовании в нашей литературоцентричной культуре. Статья была написана на немецком языке и опубликована в журнале «(1сгтапо81а\чса» (№ 1 за 1932/1933), издаваемом Славянским институтом и Немецким обществом славистики в Праге. Целью журнала было исследование немецко-славянских культурных отношений. На этот раз, отмечая сто лет со дня кончины великого немца, журнал посвятил два специальных номера теме «Гете и славяне».
С. Л. Франк предупредил читателя, что его статья не претендует на полноту раскрытия темы. Она написана наспех по просьбе редакции с тем, чтобы дополнить и уточнить содержание доклада известного историка литературы, в прошлом профессора Харьковского университета, а после Октября проживавшего в Белграде Алексея Львовича Погодина (1872-1947). Его доклад «Гете в России», сделанный в Русском Научном институте в Белграде 19 декабря 1931 года, был напечатан в третьей тетради «Германославики» за 1931/1932 год.
С. Л. Франк, не претендуя на концептуальность в описании проблемы, хочет только подчеркнуть стабильность и значительность воздействия Гете на русских. Персоналии в статье А. Л. Погодина он дополнил именами И. С. Тургенева, А. С. Герцена и А. А. Григорьева, без которых отечественная гетеана неполна. А. Л. Погодин завершает свою статью именами Мережковского, Иванова и «Перепиской из двух углов», рассуждая следующим образом: со времени господства позитивизма и нигилизма «Гете в русском обществе был почти забыт», а к новой жизни его имя возвратили символисты. «Должно
было пройти много времени прежде чем в России развилось более тонкое общественное сознание, которое стало почвой для восприятия французского мировоззрения. Носителями такого сознания были некоторые литераторы, которые группировались вокруг Мережковского и Иванова». С. Л. Франк, напротив, дает — правда, только перечислением, более широкий круг имен.
Наконец, очень заметно расхождение Франка и Погодина в решении вопроса о восприятии Гете Пушкиным. Франк упорно говорит об их духовной близости, а «Сцену из Фауста» полагает очень высоким творением Пушкина, инспирированным, конечно же, Гете. Погодин, напротив, приводит множество фактов, свидетельствующих об обратном; например, наличие в библиотеке Пушкина двух неразрезанных иностранных книг о Гете, то, что Пушкин не откликнулся на кончину Гете и т.п. Что касается «Сцены из Фауста», то Погодин к ней более чем холоден: «Фауст пушкинской сцены — это, с одной стороны — опера, в которой тенор сладким голосом выводит итальянские мелодии, а с другой — Евгений Онегин, одетый в средневековый костюм».
Почтительное отношение русских к Гете, о котором в своей небольшой заметке поведал С. Л. Франк, имеет объяснение. Философ предложил его в известном докладе «Русское мировоззрение» (1926), в котором он отмечает «особенно глубокие, родственные отношения между немецким и русским духом». С. Л. Франк рассуждает так. Трансцендентальный идеализм не по вкусу русскому. Но если рассмотреть немецкий классический идеализм в исторической перспективе, как «исторически обусловленное ответвление и своеобразное выражение немецкой мистики» и поставить его «в ряд духовного развития, берущего начало у Майстера Экхарта, Николая Кузанского, «Немецкой теологии» и ведущего через Себастиана Франка, Якоба Беме
и Гете», то оказывается, что именно немецкая мистика, метафизика и философская поэзия «сильно, глубоко и плодотворно» воздействовали на русский дух. Доклад С. Л. Франка кончается словами: «Религиозная суть русского духа непосредственно ощущает, так сказать, свое частичное родство с философской сутью немецкого духа» (Франк С. Л. Русское мировоззрение. СПб., 1996. С. 195). Напомним только об одном из множества примеров, приводимых С. Л. Франком. Он знает, что в некоторых русских сектах «Аврора» Беме почитается как Священное писание, а поэзию Тютчева философ прямо называет переложением теософии Беме.
Личное отношение Франка к Гете выразительно представлено статьей «Гете и проблема духовной культуры». По убеждению Франка, Гете, живший в эпоху великих потрясений европейского мира — Французская революция и наполеоновские войны,— сознавал «мучительную, трагическую дисгармонию между упованиями личности и мировым порядком», но нашел, что только через «добровольное подчинение личности божественно-вселенской иерархии, через внутреннее соучастие и служение личности в божественном всеединстве» (Путь. 1932, сентябрь № 32. С. 85). Это было убеждением и образом жизни Франка.
ГЕТЕ В РОССИИ
Эффект присутствия Гете в России совпадает вообще с влиянием на Россию немецкого духа и немецкой литературы. Существенный поворот в этом отношении, как известно, состоялся в первые десятилетия XIX века. До этого русская образованность почти исключительно находилась под французским влиянием — помимо, разумеется, деятельности немецких учёных в России и влияния немецкой мистики на «свободных каменщиков». Произведения Гете были почти неизвестны,— за исключением «Вертера», переведенного несколько раз в 80-90-е гг. XVIII столетия. (В своем знаменитом «Путешествии из Петербурга в Москву» Радищев признается, что он плакал над Вертером «горючими слезами»; известный писатель и просветитель Новиков в своем «Драмматическом словаре» 1787 г.1 упоминает наряду «со всем известной превосходной книгой «Вертер» также «Клавиго»). Очевидно, знанию о Гете в начале 19 столетия способствовали переселившиеся в Россию члены юношеского кружка Гете немецкие поэты Ленц и Клингер2. (Ленц скончался в Москве в бедности и забвении; Клингер был позднее русским генералом и директором Пажеского военного корпуса в Петербурге. Из Петербурга он постоянно переписывался с Гете.)
Заслуга признания истинного, сначала поэтического величия Гете и введения его в русскую литературу, главным образом, принадлежит Жуковскому и также кругу его друзей, в особенности, воспитывавшимся в Геттингене братьям Тургеневым (сыновьям масона Ивана Тургенева)3, которые вообще
1 «Драмматический словарь» 1787 года — полное название «Драмматический словарь или Показания по алфавиту всех Российских театральных сочинений и переводов, с означением имен известных сочинителей, переводчиков и слагаемой музыки, которыя когда были представлены на театрах, и где, и в которое время напечатаны. В пользу любящих театральные представления». Словарь был напечатан в Москве, в типографии А. А. Сегодня высказано предположение, что автором его был не Н. И. Новиков, как об этом указано у С. Л. Франка, а А. Анненков — владелец типографии.
2 Ленц, Якоб-Михелъ-Рейнголъд (1751-1792) — выдающийся немецкий писатель эпохи «бури и натиска», в семидесятые годы участник литературного кружка, руководителем которого был Гердер, а душою — Гете. С 1781 г. жил в Москве.
Клингер Фридрих (1752-1831) — немецкий поэт времени «бури и натиска», с 1780 г. — гофмейстер цесаревича Павла Петровича; в 1802 г. стал директором Пажеского корпуса, а с 1811 г. — генерал-лейтенант. Разделял человечество на «людей» и «русских».
3 Братья Тургеневы — Тургенев Николай Иванович (1789-1871) — основоположник финансовой науки в России, декабрист, участник «Союза Благоденствия». С 1826 г. жил за границей. Чин и дворянство были ему возвращены по восшествии на престол Александра II; Тургенев Андрей Иванович (1781-1803) — поэт, служащий Московского архива Министерства иностранных дел, а затем — в Комиссии составления законов в Петербурге; Тургенев Александр Иванович (1785-1846) — литератор, член литературного общества «Арзамас», собиратель материалов по русской истории в европейских архивах, автор «Хроники русского» — писем о европейской культурной жизни 1820-1840 гг., друг А. С. Пушкина. Их отцом был Тургенев Иван Петрович (1752-1807) — директор Московского университета, масон.
сыграли большую роль в истории русской духовности первых десятилетий XIX века. «Дружеское литературное общество»1 (основанное в 1801 г.) по свидетельству Александра Тургенева большей частью занималось немецкой поэзией и «пыталось, по мере своих сил, пересадить на русскую почву цветы поэзии Виланда2, Шиллера и Гете». В этом отношении первой попыткой Жуковского было поэтическое переложение гетевской «Моей богини» (1808), за которой последовали известные многочисленные переводы лирики Гете. В 1819 г. сочинил он надпись к портрету Гете:
Свободу смелую приняв себе в закон,
Всезрящей мыслию над миром он носился,
И в мире все постигнул он -
И ничему не покорился.
(Пушкин нашел эти четыре строки «блестящими»), Жуковский лично познакомился с Гете только в двадцатые годы. Особенно важным было трехдневное общение с Гете в Веймаре осенью 1827 г., о чем Александр Тургенев подробно сообщил брату Николаю от 8 сентября 1827 г. В связи с этим Жуковский признавался, что он вместе с братьями Тургеневыми получил свое образование у Гете и Шиллера, и под их влиянием духовно вырос и развивался. Он написал стихотворение, в котором воодушевленно изобразил это свидание. Оно начинается словами: «Творец великих вдохновений! Я сохраню в душе моей очарование мгновений, столь счастливых в близи твоей» и заканчивается известными словами: «И для меня мой гений, Гете, животворитель жизни был!». По этому случаю Гете послал ему рукописную копию «Мариенбадской элегии»; он очень высоко ценил Жуковского. Можно сомневаться, была ли мягкая, женственная, лирически-меланхолическая натура Жуковского в состоянии понять истинное величие Гете; но наряду с классическим совершенством его переводов, нужно учесть суждение Пушкина, утверждавшего, что из всех русских Жуковский лучше всех понимал Гете.
Великий Пушкин, которому в русской литературе и в истории русской духовности принадлежит приблизительно такое же самое место, как и Гете в немецкой, и в некоторых отношениях был значительно ближе Гете, нежели Жуковский, всегда говорил о своей любви к Гете и преклонении перед ним, называя его «великим Гете», «немецким патриархом». Хотя юношеское духовное развитие Пушкина стояло под флагом французской литературы и по своей сущности он оставался чужд немецкой мистико-метафизической духовности, он рано признавал нравственно-религиозную серьезность немецкой
1 «Дружеское литературное общество» начало свои собрания в январе 1801 г. и распалось уже в ноябре того же года. Оно было прообразом романтических кружков двадцатых годов. Андрей Иванович Тургенев был идейным руководителем его, а с ним сотрудничали А. С. Кайсаров и поэт А. Ф. Мерзляков. Позже к ним присоединились В. А. Жуковский, Александр Тургенев, А. Ф. Воейков и др. Общество изначально заявило о себе как противнике классицизма. В обществе было высокое поклонение Гете как романтическому гению, творчество которого свободно и всеобъемлюще.
2 Виланд, Христофор-Мартин (1733-1813) — немецкий писатель эпохи Просвещения.
литературы, советуя ее в качестве противовеса поверхностному французскому просветительскому образу мысли. Как раз в этой связи он особенно высоко ценил Гете. Еще в раннем, овеянном просветительством периоде, он сообщал в письме 1825 года, «Читаю Библию, Святой Дух иногда мне по сердцу, но предпочитаю Гете и Шекспира». В своей статье о Байроне (1827 г.) он сказал: «Фауст есть высочайшее создание поэтического духа; он служит представителем новейшей поэзии, точно как Илиада служит памятником классической древности». Более высокий тон звучит у него в суждении о «Фаусте» приводимом в известных воспоминаниях Александры Смирновой)1: будто бы «Фауст» мир для себя, как «божественная комедия», «альфа и омега человеческой мысли в христианскую эру»; он содержит больше идей, мыслей, философии, чем встречаются у немецких философов, вместе взятых». Сам Пушкин обращается к теме Фауста в известном драматическом фрагменте2, который принадлежит философски к глубочайшим творениям его духа. Фаустовская тоска изображается здесь как пресыщение всеми земными удовольствиями свойственное «любому разумному существу» и произрастающее из последней метафизической сущности духа.
В начале двадцатых годов в Москве образовался кружок юных шеллингианцев, руководителем которого был романтический писатель князь В. Одоевский3. В частности, в мир идей Шеллинга их вводил профессор Павлов4. Символом веры кружка было почитание Гете. В первом органе этого кружка— в альманахе «Мнемозина» (1824-1825) школьный товарищ Пушкина Кюхельбекер написал восторженную статью о Гете5. В другой статье
1 Смирнова Александра Осиповна, урожденная Россет (1810-1882) — писательница, фрейлина императриц Марии Федоровны и Александры Федоровны. Была дружна с В. А. Жуковским, Н. В. Гоголем, А. С. Пушкиным и многими другими литераторами. Ее дневниковые записи и воспоминания являются ценным историко-культурным источником. Ее дочь в 1895-1897 гг. издала «Записки А. О. Смирновой. Из записных книжек 1826-1845 гг.», в которых содержится немало придуманного издательницей.
2 С. Л. Франк напоминает о пушкинской «Сцене из Фауста» (1825).
3 Речь идет об «Обществе любомудров» возникшем в 1823 г. Его председателем был князь Владимир Федорович Одоевский (1803-1869) — универсально одаренный человек — философ, писатель, литературный и музыкальный критик. Секретарем Общества был выдающийся юноша Дмитрий Владимирович Веневитинов (1805— 1827) — поэт, критик и один из творцов русской национальной философии.
4 Павлов Максим Григорьевич (1792-1840) — профессор физики, минералогии и сельского хозяйства, доктор медицины. С 1820 г. в Московском университете читал лекции по минералогии и сельскому хозяйству, проповедуя натурфилософское учение в духе Шеллинга и Окена.
5 «Мнемозина» — альманах в четырех книгах, издаваемый В. Ф. Одоевским и В. И. Кюхельбекером. Здесь печатались А. С. Пушкин, Е. Баратынский, М. Г. Павлов. Цель издания — «распространение новых мыслей, блеснувших в Германии», в частности, идей немецкого романтизма — любви к свободе, идею народности. В первой книге 1824 г. лицейский товарищ А. С. Пушкина, поэт, теоретик романтизма, декабрист Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797-1846) напечатал «Отрывки из путешествия по Германии», где рассказал о своем свидании с Гете.
(«О направлении нашей поэзии») он противопоставил «недозревшего Шиллера» и «однообразного Байрона» «великому Гете» и «огромному Шекспиру». Журнал этого кружка «Московский вестник», основанный в 1827 г. Погодиным и издаваемый в союзе с Пушкиным1, целиком стоит под знаком Гете; почти в каждом его номере имеются переводы Гете и соображения о нем. Первый номер открывался портретом Гете, нарисованным юным шеллигианцем Мальцевым2. После драмы Пушкина «Борис Годунов» — литературной сенсации года — сразу же шел перевод монолога Фауста из сцены «Лес и пещера». В следующих номерах публиковались как поэтические, так и прозаические произведения Гете (в особенности эстетического содержания). Издатель Погодин перевел «Геца», а его ближайший сотрудник, историк литературы Шевырев, написал о переводе статью3. Перевод тем же Шевыревым интермедии «Елена» и сделанный им анализ ее произвели особенную сенсацию4. В страстном споре «романтиков» из «Московского вестника» и их противников — «классиков» сами суждения о Гете стали более глубокими.
Поставщик новостей из Петербурга для немецких газет Борхард5 переслал Гете перевод шевыревской статьи, на что Гете ответил письмом, опубликованном в «Московском вестнике». Среди прочего в письме Гете писал: «Для меня все еще было неожиданным встретить в отношении ко
1 «Московский вестник» — журнал философско-литературной направленности, издаваемый в 1827-1830 гг. (с 1829 г. выходил в форме альманаха). Редактором его был Погодин Михаил Петрович (1800-1875) — историк, писатель, журналист, общественный деятель. Журнал считался органом «веневитинского кружка» и казался правительству либеральным изданием. Соредактором журнала был один из любомудров Николай Матвеевич Рожалин (1805-1834), а потом Шевырев Степан Петрович (1806-1864) — поэт, критик, историк литературы. Направление журнала и его программа были заданы идеями Д. В. Веневитинова. Шеллинг и Гете были кумирами журнала. В журнале печатались А. С. Пушкин, А. С. Хомяков, Н. М. Языков, Д. В. Давыдов и другие замечательные поэты.
2 Мальцев Иван Сергеевич (1807-1880) — один из «архивных юношей», шеллингианец, друг A.C. Грибоедова, первый секретарь русской миссии в Персии, единственный, кто остался в живых после ее разгрома в 1829 г.
3 Статья С. Т. Шевырева о переводе Погодиным «Геца» была опубликована в двенадцатой части «Московского вестника» за 1828 г. в разделе «Критика». «Эта статья Шевырева — не только первый в русской литературе опыт изучения Гете, но и апология исторического реализма, вызвавшего на сцену народные массы и похоронившего навсегда ложноклассическую трагедию королей и героев» (Дурылин С. Русские писатели у Гете в Веймаре // Литературное наследство. Т. 4-6.
4 Статья С. Т. Шевырева с анализом интермедии «Елена» была помещена в «Московском вестнике» за 1827 г. (часть 6, № 21) и имела название «Елена», клас-сико-романтическая фантасмагория. Междудействие к Фаусту из ст. Гете (Helena, klassisch-romantische Phantasmagorie. Zwischenspiel zu Faust)». «Елену» он характеризует как произведение символическое.
5 Борхард Николай (1797-1857) — обрусевший немец, преподаватель Благородного пансиона при Московском университете и в Первом кадетском корпусе.
мне, на отдаленном Востоке, чувства столь же нежные, сколько глубокие, коих милее и привлекательнее вряд ли мы можем найти на нашем Западе, уже многие столетия идущем к образованию. Разрешение проблемы, или, точнее сказать, узла проблем предложенных в моей Елене, разрешение столь же удовлетворительное, проницательное, сколько простосердечное — не могло не удивить меня...»1.
Пушкин был в восхищении от этого триумфа Шевырева и поражения его противников. Гете с похвалой упоминает статью Шевырева наряду с соответствующими работами шотландца Карлейля и француза Ампера в своих соображениях в «Искусстве и древности»2.
Большим поклонником Гете в этом кружке был гениальный, скончавшийся в двадцатилетнем возрасте поэт Веневитинов, который предлагал Пушкину воспеть великого Гете — «наставника нашего, твоего наставника», освоить его темы. Веневитинов думает, что последним словом устремленного к небу духа Гете должно быть имя Пушкина3. Пушкинским ответом стал упомянутый известный фрагмент о Фаусте. Для князя В. Одоевского Гете был «центральной личностью человечества»; все его творчество стоит под знаком Гете. Он написал сочинение о «Вильгельме Мейстере», а эпиграфом его собрания новелл «Русские ночи» (в духе «Серапионовых братьев» Э. Т. А. Гофмана), стало суждение из «Годов странствий» о необходимости говорить притчами.
Вне кружка романтиков к почитателям и друзьям Гете принадлежал высокообразованный Сергей Уваров, специалист по классической филологии, автор ученых исследований об элевзинских мистериях, президент русской Академии наук и с 1832 г. Министр народного просвещения. Уваров питал большое уважение к Гете; он называл его «последним венцом Германии». В течении многих лет он состоял в личном общении с Гете и переписывался
1 В одиннадцатом номере «Московского вестника» за 1828 г. в разделе «Смесь» были помещены «Письма к издателю М. Вестника» Н. Борхарда, затем «Письмо от Гете к г. Борхарду». Письмо Гете было дано с параллельным русским переводом. Борхард тоже порадовался за русских: «...такая оценка Гете показывает, что в иных сынах России зарождается благородное стремление к высокому и духовному знак Благоприятный! Нравственные силы России да уравняются ея могуществу телесному».
2 Гете с интересом ознакомился со статьей Шевырева о «Елене». Тогда же он получил еще два отклика на «Елену». Один из них был написан французом Жан-Жаком Ампером (1800-1864), профессором Сорбонны и Collège de Franse, а другой — Томасом Карлейлем (1795-1881). Три отзыва от представителей трех народов взволновали Гете. Он увидел разные национальные формы восприятия искусства: «Шотландец стремится проникнуть в произведение; француз — его понять; Русский — усвоить себе». Эти соображения Гете дал в заметке «Елена в Эдинбурге, Париже и Москве», помещенной во второй части IV тома (1828) «Искусства и древности». «Искусство идревность» —шесть книг, которые Гете издавал в 1816-1832 гг. под названием «Uber Kunst und Alterthum in Rhein — und Meingegenden». Здесь он делился с читателем своими соображениями об этих предметах.
3 См. стихотворение Д. В. Веневитинова «К Пушкину» (1826).
с ним. После смерти Гете он произнес в Петербурге содержательную речь в его память, появившуюся на французском языке в 1833 г.1
Смерть Гете нашла в русской литературе поэтический отклик в стихотворениях Тютчева (который вообще очень родственен по сути с Гете в своей космическо-метафизической лирике) и Боратынского. Стихи последнего, полные глубокого смысла принадлежат к прекраснейшим творениям русской поэзии. Пессимист Баратынский, который сердечно чувствовал трагический антагонизм между человеческим духом и мировым порядком, утешает себя образом великого Гете, который «с природой одною он жизнью дышал»; если даже ничего нет за миром явлений, то могила Гете оправдала бы Творца2.
Под знаком Гете стоял также кружок идеалистов тридцатых годов (Станкевич, Белинский, Боткин и др.)3. Белинский, сам не владевший немецким языком, был крайне восприимчив ко всем духовным воздействиям. Он прославлял пантеистическое настроение Гете во время гегелианского периода своего развития и резко отверг его в более позднюю эпоху этического радикализма, когда для него путеводной звездой стал героический идеализм Шиллера — «честного ходатая человечества».
В идеалистическом движении тридцатых годов родились два замечательных русских ума — романист Иван Тургенев и философствующий публицист Александр Герцен. Каждый на свой лад, они находились под влиянием Гете. Тургенев, который из всех русских XIX века, быть может, вообще обнаружил большее понимание немецкой сущности, говорил в одном письме к Герцену, что в своих религиозных воззрениях придерживается Гете. («Я придерживаюсь мнения Фауста:
Кто решится его назвать Или сказать: "Я верю в него" Кто воспримет его своим чувством Кто осмелится сказать: "Я в него не верю"?»)4
1 Уваров Сергей Семенович (1786-1855) произнес речь о Гете в собрании Санкт-Петербургской академии наук 22 марта 1833 г. Переведенная с французского философом-шеллингианцем И. И. Давыдовым, она была тогда же издана на русском языке.
2 См. стихотворение Е. А. Баратынского «На смерть Гете» (1826).
3 Кружок идеалистов тридцатых годов — это известный литературно-философский «кружок Станкевича», известный по имени его вдохновителя Николая Владимировича Станкевича (1813-1840). Здесь участниками кружка С. Л. Франк назвал только Виссариона Григорьевича Белинского (1811-1848) и критика, очеркиста и переводчика Василия Петровича Боткина (1812-1869).
4 Это письмо А. И. Герцену от 10(22) апреля 1862 г. В нем И. С. Тургенев в ответ на предупреждение А. И. Герцена: «Ты эдак не дай стречка в мистицизм» пишет: «В мистицизм я не ударился и не ударюсь; — в отношении к Богу я придерживаюсь мнения фауста...» (см.: Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем в 30 т.
По случаю перевода Фауста Вронченко (1844) Тургенев написал очень остроумную статью о Гете и Фаусте; особенно ценной для суждения о сильном воздействии Фауста в России является его рассказ «Фауст» (где изображается переворот в простой женской душе, вызванной чтением «Фауста»)1. Александр Герцен, не только как публицист и политик, но и как мыслитель, как философ истории и культуры (в некотором отношении он являлся предшественником Ницше) с глубоким трагизмом внутренно пережил крушение веры в прогресс человечества, господствующее демократически-социалистическое мировоззрение и описал это в своих произведениях. Его настроением стало героическая резиньяция. В этом настроении ощутил он глубокую мудрость Гете, у которого миро- и жизнеутверждении идут рука об руку с резиньяцией; он постоянно ссылается на Гете, изречения которого он часто выбирает motto к своим суждениям.
Я могу упомянуть здесь еще одного оригинального русского мыслителя, быть может, наиболее своеобразного представителя русской литературы середины XIX века, критика и поэта Аполлона Григорьева. В пятидесятые годы в журнале «Москвитянин», выступая против утилитаризма и нигилизма, он защищал идею чистого искусства. Оценивая Пушкина как «наше всё», он также был горячим почитателем Гете. Он признавался, что «всегда штудировал» Гете, а в 1852 г. перевел для журнала «Вильгельма Мейстера». Там же в 1854 г. он опубликовал статью о Гете2. Другом юности Григорьева был поэт Фет, тоже восхищавшийся Гете и переводивший множество его стихотворений и даже «Фауста»3.
В конце XIX и в XX веке в России о Гете писали: историк литературы А. Шахов, Д. Мережковский, Петр Струве (об отношении Маркса к Гете), Вяч. Иванов, Э. Метнер (гетеанец — брат известного русского композитора Николая Метнера), поэт Андрей Белый, который защищал понимание
1 Вронченко Михаил Павлович (1801-1855) — переводчик. Перевел «Гамлета»
(1828) и «Макбета» (1837) Шекспира, «Манфреда» Байрона, «Дзяды» Мицкевича
(1829), «Фауста» Гете (1844). Названная статья И. С. Тургенева — это «Фауст, трагедия. Соч. Гете. Перевод первой и изложение второй части. М. Вронченко». Она была опубликована в 1845 г. в журнале «Отечественные записки». «Фауст. Рассказ в девяти письмах» был напечатан в «Современнике» в 1856 г.
2 Григорьев Аполлон Александрович (1822-1864) — поэт, литературный и театральный критик; «Москвитянин» — ежемесячный журнал, выходивший с небольшим перерывом с 1841 по 1856 г. под редакцией М. П. Погодина. Вел постоянную борьбу за «старые предания» против западничества. Статья А. Григорьева о Гете называлась «Журналистика. Библиотека для чтения. Январская, февральская и мартовская книжки. Статья лорда Джеффи о Вильгельме Мейстере». («Москвитянин» 1854. Т. 2.
3 Фет (Шеншин) Афанасий Афанасьевич (1820-1892) — поэт, преводчик, мемуарист. Переведенный им «Фауст» Гете был издан в Москве в 1882 (1-я часть) и в 1883 годах.
