CC BY
110
В.А. Игнатьев
МАГИЧЕСКИЙ БЛЕСК И НИЩЕТА ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ В РЕШЕНИИ ДИАЛЕКТИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ
Введение
Тема разрешения противоречий формально-логическими средствами не нова. Уже Г.В.Ф. Гегель (1770-1831), разрабатывая учение о единстве и борьбе противоположностей, критиковал ограниченность формальной (классической) логики \ не позволявшей конструктивно рассматривать и решать диалектические противоречия. Но назидание «Уж сколько раз твердили миру» из басни И.А. Крылова можно отнести к современным научным, философским, религиозным, житейски-обыденным рассуждениям. Даже философы-профессионалы и преподаватели логики, увлекаясь любимой идеей, порою переходят на позиции ее апологетики (предвзятой, направленной защиты) и перестают критически оценивать правомерность своих доводов. В подобных ситуациях обычно появляются алогизмы, а попытки их обоснования ведут, как правило, к софизмам - суждениям, которые внешне выглядят логически правильными, но являются неверными по существу. Логические ошибки, допускаемые при обосновании тезисов, специально рассматривал известный в прошлом веке логик С.И. Поварнин 2. Но, видимо, знание логики и работ по теории и практике спора не предостерегает даже специалистов от ошибок, связанных с желанием упростить ситуации, выделяя одну из сторон диалектического противоречия и прилагая усилия к ее освоению и разрешению с помощью формальной логики.
Рассмотрим ряд типичных ситуаций игнорирования (сознательного или неосознаваемого) диалектических противоречий и вытекающие из этого обстоятельства алогизмы суждений и действий людей, принимающих одну сторону противоречий «живой жизни».
1. Сужение объема понятий при невнимании к их истории ведет к алогизмам и неправомерным выводам
Алогизмы и их распространенная, изысканно-хитроумная форма - софизмы - могут возникать как при расширении, так и при сужении объема используемых понятий. Софизмы - суждения, которые внешне выглядят логически правильными, но являются неверными по существу. За внешней правильностью, а порою и респектабельностью софизмов, как правило, скрываются (а внимательному читателю - открываются) произвольные, односторонние, нередко - алогичные, и уже поэтому неверные утверждения. Софизмы обычно обнаруживаются не сразу. Удивляться этому не приходится, поскольку сами авторы подобных суждений могут конструировать софизмы бессознательно, движимые желанием обосновать разделяемую ими точку зрения. Приняв определенные ориентиры и исходные постулаты, авторы заставляют войти в мир создаваемых софизмов и читателей, которым надо понять, о чем идет речь в заинтересовавшем их тексте.
Софизмы и другие алогизмы далеко не безобидны, когда они используются в программах и выступлениях политиков, чиновников, администраторов, в богословских или философских работах. Они часто ведут к искажению содержания истинных суждений за счет расширения объема и (или) содержания терминов, которые в определенной ситуации могли верно отражать черты реальности. Но эти термины, или составленные из них суждения, прилагаются к оценке ситуаций другого места или времени, которым они не соответствуют. При этом создается иллюзия, что особенности новой ситуации раскрываются через содержание используемых понятий и суждений, верных относительно дру-
гого места и другого времени. В качестве примеров сошлемся на известные «классические» примеры: софизм «рогатый», занимательную игру-доказательство, что 2 х 2 будет
5 или 3 и т.п.
В данном разделе мы остановим внимание на ситуациях, связанных с сужением исследователями объема и (или) содержания понятий. Это обстоятельство обычно связано с недооценкой или исключением исторического аспекта формирования современного, принятого сообществом исследователей содержания понятий. Исторически многие понятия науки и категории философии формируются как «многомерные». Отображаемые ими сущностные черты объективно существующего предмета или тезиса-утверждения могут воплощаться в исторически разных, преходящих формах. Сведение сущностных черт предмета к одной форме проявления, выбираемой автором, может вести к неправомерным выводам. Односторонность подобного рода просвечивается в статье с красивым и претенциозным названием «Величие и нищета философии естествознания» двух авторов - С.С. Волкова и Р.Я. Подоля 3.
Логику авторов статьи можно представить в предельно краткой форме, выделив две части в их основном тезисе, заявленном в названии работы. Изложение подчинено обоснованию альтернативных утверждений о блеске и нищете философии естествознания. В статье рассматриваются довольно сложные естественнонаучные концепции и их интерпретации. В первой части авторы показывают, что философия естествознания, начиная с первых натурфилософских учений и примерно до середины ХХ века, пока к ее разработке были причастны и материалисты-диалектики (такие, как Ф. Энгельс, В.И. Ленин и др.), содействовала развитию науки и прогрессу общества, но в результате идеологической борьбы произошли перемены: «Материализм массово терял своих сторонников... К началу XXI в. сторонников материализма практически не стало» (3. С. 318-319). Это обстоятельство и определило «нищету» философии естествознания, утверждаемую во второй части основного тезиса - названии статьи. Произошла «идеологизация давно созданных физических теорий. Философия естествознания подготовила новую идеалистическую онтологию.» (С. 319).
Нельзя не согласиться с тем, что отход в последние годы многих исследователей от позиций материализма наносит ущерб развитию науки. Вместе с тем мы хотим возразить противопоставлению величия и нищеты философии естествознания. Правомерность утверждений о нищете философии естествознания и подготовке ею новой идеалистической онтологии вызывает сомнение. Обоснование нищеты философии естествознания оказывается неубедительным из-за ограничения авторами содержания понятия «философия естествознания» и его позитивного значения не только в истории общества, но и в настоящее время. По логике авторов статьи, «созданное веками материалистическое учение, оставшись без действующих сторонников, как монумент все же надежно защищено трудами давно ушедших основоположников - физиков и философов. В этом его величие и его трагедия в настоящее время» (С. 319).
Трагедия, как следует из текста, вызвана формированием современной физической и более общей, естественнонаучной, картины мира XXI века на основе теории относительности и квантовой теории. Их положения не имеют однозначного экспериментального подтверждения, а многие принципиально ненаблюдаемы (С. 120). По мнению авторов, обе эти теории не отвечают материалистическим критериям по начальным условиям, по методам познания и оценке результатов (С. 121). Теории оказались идеалистическими. Они позволили отказаться от принципа причинности и ввести представление об индетерминизме в изменениях предметов. Авторы справедливо заметили, что «отказ от причинности приводит фактически к ликвидации материалистической науки» (С. 324). Но правомерны ли сделанные заключения, что квантовая теория и теория относительности, идеи синергетики являются идеалистическими, что в их разработке и интерпретаци-
ях причинность заменялась случайностью? Попробуем разобраться, начав с констатации известного положения о нацеленности науки, как и обосновывающей ее поиски диалектико-материалистической философии, на исследование детерминистских, причинных отношений и выражение полученных результатов в знаковой форме естественного или искусственных языков.
Исследования второй половины XX века позволяют говорить о наличии во взаимодействиях систем не только причинных, но также целевых, функциональных, системных, формообразующих и иных детерминистских отношений предметов и процессов. Их выделение показывает, как глубоко проник в проблему обусловленности явлений Аристотель (IV в. до н.э.), выделяя разные виды причин: материальную, формальную, действующую, целевую. Научное признание детерминистских целевых отношений (или целевой причины по Аристотелю) не означает правильности телеологической аргументации, постулирующей наличие нематериального сверхъестественного фактора и конечной цели изменения (или развития) предмета. Чтобы отмежеваться от телеологии, в науке стали использовать представление о телеономных отношениях. Понятие «телеоном-ность» позволяет выразить отношения целевой детерминации процессов, осуществляемых вне сознательно поставленной цели (человеком, а для верующих - также и Богом). Например, предопределено (преформировано) генами появление в потомстве мухи именно взрослой мухи, а не слона и не каракатицы. Закодированная в генах информация о формообразовательных процессах и цели развития определяет стадии превращений оплодотворенной зародышевой клетки при ее взаимодействии с необходимыми условиями в конечный результат - новый организм, способный существовать самостоятельно и воспроизводить новые, подобные себе существа.
В соответствии с научными и диалектико-материалистическими взглядами цепи причин и следствий безначальны и бесконечны. Для причинности характерна пространственная и временная непрерывность цепей причин и следствий в изменениях систем. В вечных изменениях в мире нет никакого «исходного», «начального» звена в цепи причин и следствий. Ни одно из звеньев не может стать и последним. Цепи причин и следствий безначальны и бесконечны. В кибернетических устройствах, в сложных развивающихся системах - биологических и социальных - взаимодействие причины и следствия осуществляется через многообразные по форме прямые и обратные связи, которые образуют самоорганизующиеся причинные цепи. В них соответствие причин и следствий, обеспечивающих функционирование и развитие, устанавливается специальными устройствами - регуляторами. В живой природе они возникли в эволюции биосистем (нервный и гуморальный «механизмы» регуляции). В социуме связи регуляции компонентов и подсистем общественной жизни создаются деятельностью людей.
При чтении рассматриваемой статьи складывается впечатление, что философия естествознания почему-то оказалась бессильной и беспомощной перед лицом новых открытий и интерпретаций в науке XIX - начала XXI века. Сложный материал развития физики с середины XIX до начала XXI века оказался подчиненным логике авторского видения ситуации однозначности, одномерности смыслового содержания понятия «философия естествознания». Оно берется вне контекста исторических изменений представлений о философии, о науке, о пограничной области между ними, именуемой философией науки.
Философия естествознания - это обширная сфера философии естественных наук, отличающихся от гуманитарных научных дисциплин. Известны попытки различать их как номотетическое и идеографическое знание в баденской школе неокантиантства (Вин-дельбанд, Риккёрт) или как науки о природе и духе, когда «природу изучаем, а дух понимаем» (В. Дильтей). В статье о философии естествознания авторы не касались особенностей рефлексии над (или - по поводу) гуманитарного знания. Возможно поэтому
заключение «от философии естествознания к коммунистической идеологии и ее краху на политической арене» выглядят непонятно, алогично. Не ставя задачу подробно рассматривать мнение авторов об излишне прямолинейной связи материалистического учения с крушением социалистической страны, которое произошло будто бы во многом из-за слабости («нищеты») философии естествознания, все же скажем о неправомерности такого вывода. Прямая экстраполяция влияния усмотренной авторами «нищеты» философии естествознания на кардинальные изменения общественной жизни является по существу неправильной даже из-за одного пренебрежения к специфическим особенностям и различиям сфер гуманитарного и естественнонаучного знания.
В истории познания в XIX-XX веках сложилась интересная, в чем-то уникальная ситуация. Философия естествознания не потеряла своего величия, не утратила эвристического потенциала. Однако разделы марксистской философии истории и социальной философии оказались вне прямого воздействия диалектического материализма и философии естествознания в основном из-за ограниченности социального опыта, заставившего основоположников марксизма в отношениях труда и капитала, собственников и наемных работников видеть непримиримую конфронтацию. В условиях второй половины
XIX и начала XX века сложившийся антагонизм труда и капитала не мог быть разрешен иначе, как путем революции с физическим, при необходимости, уничтожением противников диктатуры пролетариата.
Ограниченность социальной практики, наряду с субъективным желанием основоположников наметить путь, который приведет к тому, что «кто был ничем, тот станет всем», определили преобладание субъективных желаний над научным анализом. Название разделов марксистского учения об обществе историческим материализмом и научным коммунизмом (социализмом) долго скрывало субъективизм и отчасти утопизм обобщающих идей о цели (мировом коммунизме) и путях его достижения. Учитывая это обстоятельство, неправомерно напрямую связывать идеологическое и политическое банкротство сталинского варианта социализма с философией диалектического материализма и с философией естествознания. Материалистическая диалектика (= диалектический материализм) остаются в настоящее время и в обозримом будущем надежной, эвристически перспективной теорией и методологией научного, в том числе и физического, познания.
Неправомерность заключений о нищете философии естествознания, непосредственно связываемой с крушением социализма, видится в односторонности позиции ее авторов. Они абсолютизировали то обстоятельство, что философия естествознания часто, а в бывшем Союзе с однозначной определенностью, рассматривалась как область (сфера, часть) материалистической философии, нередко - как ее основание. Но примем во внимание, что и предмет марксистско-ленинской философии характеризовался однозначно как совокупность всеобщих законов о природе, обществе и познании. Все другие философские учения оказывались либо не достигшими уровня научной, марксистско-ленинской философии, либо отходили от него в силу классово-партийной ориентации идеологии. Эти установки, которые заметны и в рассматриваемой статье, выходят за пределы философии естествознания, надстраиваются в сфере идеологии, подчиненной классово-партийным задачам.
Рефлексия в философии естествознания ограничена нацеленностью на точные науки. Она, конечно, не свободна от детерминирующего влияния социальных факторов. Но они действуют опосредованно, преломляясь в содержании и ориентирах частнонаучных и общенаучной картин мира. На содержание и облик философии естествознания заметное влияние оказывают ориентиры (мировоззренческие, методологические, аксиологические и иные) той философии (философского учения, системы), положения которой доминируют при осмыслении сути и значения научных открытий и знаний. Поскольку
содержание философии науки (физики, химии, биологии или естествознания в целом) задается и определяется идеями используемой философии, то оно может быть материалистическим, идеалистическим, дуалистическим. Вспомним ситуацию с одной из диссертаций великого Г.В.Ф. Гегеля (1770-1831) «Об орбитах планет», написанную и изданную в Иене в 1801 году. Исходя из примата Идеи, задающей соотношения орбит вращения планет, Г егель априори утверждал, что между Марсом и Юпитером не может находиться другое космическое тело. Эту ситуацию уже современники Гегеля расценивали как забавную, поскольку в том же году между Марсом и Юпитером был открыт астероид Церера (в Палермо итальянским астрономом Пьяцци). Открытие это наглядно показало произвольность приписывания Идее абсолютных качеств, в том числе в установлении соотношений между планетами. Гегелевская философия природы - это своего рода философия естествознания объективного идеализма первой половины XIX века. Она не отменила и не изменила поступательного развития науки и философии.
По аналогии, которая представляется вполне уместной, можно заключить, что различные идеалистические интерпретации развития естествознания не отменяют значимости диалектического материализма и основанной на нем философии естествознания в анализе научных достижений XIX - начала XXI века, включая квантовую теорию и теорию относительности. У авторов идеи «нищеты» современной философии естествознания «материализм, не меняясь в названии, по сути, по содержанию наполнялся различными идеалистическими теориями: относительности, дополнительности, вероятности, квантовой, многомерной геометрии, континуумов, самоорганизации и другими» (С. 318). Эти заключения со ссылками на величие философии естествознания в прошлом, когда были труды мыслителей-материалистов, в том числе и В.И. Ленина, почему-то игнорируют ленинский анализ причин и сути кризиса физики на рубеже XIX-XX веков, когда начали появляться новые научные теории. Научные гипотезы и теории сами по себе не являются материалистическими или идеалистическими. Таковыми могут быть интерпретации содержания теорий и выводов из них. В этом отношении неправомерно и даже архаично выглядит характеристика авторами рассматриваемой статьи основных концепций естествознания XIX, XX и начала XXI века как идеалистических. Нелепо в XXI веке относить к идеалистическим научные гипотезы и теории, в том числе квантовую, относительности, самоорганизации, отгораживаясь от сложной задачи анализа кризисных процессов в развитии науки XIX-XX веков.
Заметное увеличение сторонников идеалистической интерпретации новейших данных естествознания не отменяет роли материалистической методологии в анализе новейших открытий науки и выводов из них. К числу идеалистических авторы рассматриваемой статьи о величии и нищете философии естествознания отнесли теорию самоорганизации, которая в современном варианте, сложившемся во второй половине XX века, называется синергетикой. По мнению авторов, она проводит индетерминизм, заменяя причинность случайностью. Здесь авторов подводит отождествление причинности с необходимостью и сведение причинности к жестко фиксированным направленным воздействиям. Синергетика, как и обнаружение новых явлений микромира в XIX-XX веках, ведет к изменению прежних механистических представлений о причинности.
Причинность в микромире, даже в случаях кажущегося самопроизвольного, спонтанного перехода электрона на другую орбиту, не отменяется, а видоизменяется. Она проявляется в квантово-механических взаимодействиях тех элементарных «частиц», которым присущи свойства волны и корпускулы. Сами микроявления и процессы не всегда доступны для выделения и измерения наблюдателем с помощью существующих приборов и методов. Особенность микрочастиц (их так называемый «корпускулярно-волновой дуализм») и взаимодействий определяет сложность изучения и выражения представлений о причинности в микромире. Идеи синергетики порою вопреки личным религиозно-
идеалистическим ориентациям их авторов показывают закономерность образования «порядка из хаоса» при притоке энергии извне. Даже факт личной веры И. Пригожина не отменяет диалектико-материалистического потенциала представлений синергетики о спонтанном изменении и переходе изменяющихся систем на новые, точно непредсказуемые линии дальнейших их изменений. Принцип причинности в этих ситуациях не отменяется. Он заменяется более сложными представлениями о причинности на микроуровне, в вероятностных процессах. Эти познавательные ситуации анализировались, например, в работах В.Т. Борзенкова, Н.К. Князева и др. 4
Синергетика, расширяя представления о причинности, впервые позволила объяснить противоречие основных эволюционных идей дарвинизма данным о возрасте Земли. Знаменитый физик У. Кельвин (Томсон; 1824-1907) приводил аргумент о возрасте Земли, который оказывался недостаточным для появления существующих видов путем дарвиновской эволюции через мелкие случайные изменения в организмах. Сам Дарвин это противоречие интуитивно не принимал, но не мог доказательно опровергнуть. Возражения доводу Кельвина (Томсона) приобрели доказательность научного аргумента лишь во второй половине XX века в свете данных синергетики. Благодаря им удается показать возможность макромутаций (сальтаций), возможно, при возникновении многоклеточных организмов и разных усовершенствований в строении и функции их органов. Синергетический эффект макромутаций позволил осуществиться органической эволюции за время существования на Земле условий, пригодных для жизни, - от первичных протоби-онтов до предков человека включительно.
Ученые-естественники при разработке идей синергетики получили доказательства появления в диссипативной системе упорядоченности из прежде неорганизованных, хаотичных изменений. Одним из популярных примеров может служить появление шестигранной, наподобие ячеек пчелиных сот, структуры в слое (до 2 см) подогреваемого на сковороде подсолнечного масла - так называемых «ячеек Бенара». Немецкий биофизик М. Эйген 5 показал, что уже в неживой природе, на микроуровне химических и физических процессов, действует принцип отбора, введенный в теорию эволюции Ч. Дарвином. Доказанная учеными универсальность действия отбора позволила объяснить естественными факторами возникновение и эволюцию живого, не прибегая к постулату о сверхъестественных силах. Суждения о точках бифуркации, фазовых переходах через неустойчивые состояния флуктуации, канализированности выбранных путей (траекторий) изменения в зависимости от действующей энергии и внутреннего состояния системы имеют аналогичные понятия и формулировки в диалектических представлениях. Это - идеи системно-структурного и функционального подходов, это - категории и содержательные черты, проявления основных законов и принципов диалектики. Им присущи те или иные черты соотносимых с ними синергетических представлений.
Представления синергетики о случайном, спонтанном возникновении «порядка из хаоса» без действия сверхъестественных сил, как бы их ни называли, о роли единичных изменений в точках бифуркации, переводящих флуктуирующую систему на один из допустимых, но принципиально не предсказуемых путей дальнейшего изменения, не только не ведут к идеализму, но, напротив, обогащают арсенал эвристических исследовательских возможностей материалистической диалектики. Включенные в материалистическую диалектику в качестве ее компонента синергетические представления позволяют выявлять новые стороны, грани научной, диалектико-материалистической картины мира, не нуждающейся в привлечении сверхъестественных существ и сил для обновленного видения мира в свете данных современных наук. При сопоставлении с диалектическими идеями обобщений специально-научных данных, выраженных в термодинамических и общенаучных понятиях синергетики, можно сделать следующие заключения. С одной стороны, новый ракурс рассмотрения кооперативных взаимосвязанных измене-
ний систем вполне вписывается в известные общие связи и отношения, выраженные в категориях, законах и принципах материалистической диалектики. С другой стороны, синергетика своими идеями, как и всякое крупное естественнонаучное обобщение, дает импульсы для обогащения содержания известных категорий и выработки новых конструктивных идей и подходов.
Что касается основного тезиса нашей статьи о том, что в прошлом было величие философии естествознания, а в XIX-XX веках обнаружилась ее нищета, то внешне здесь требуется небольшая поправка. Достаточно указать, что величие относится к материалистической, а нищета - к идеалистической концепции философии естествознания. Но в содержательном плане эта формулировка нуждается не только в иной логике изложения. В первую очередь, требуется проведение диалектико-материалистического анализа познавательной ситуации в развитии науки XIX-XX веков вместо одностороннего сведения величия философии естествознания к обобщениям науки до XIX - начала XX века и нищеты - к ее неспособности выполнять функции современной логики и методологии науки. Это при условии, что авторы данной работы не имели цели провозгласить торжество идеализма и ограничить продуктивность материалистических ориентиров периодом до XX века. Во второй половине XIX века, и особенно на рубеже XIX-
XX веков стали появляться новые открытия, потребовавшие обновления материализма. Можно вспомнить высказывание классиков марксизма (Ф. Энгельса и разделявшего эти взгляды В.И. Ленина) о том, что с каждым крупным открытием в естествознании материализм должен изменять свою форму, а для анализа новых открытий требуется от односторонней метафизики перейти к диалектическому мышлению 6.
2. Апологетика нередко ведет к алогизмам и в попытках их обоснования - к софистике
В конце XX - начале XXI века алогизмы постоянно появляются у сторонников монархизма в России. В городе первых Советов, в Иванове, исторические коллизии рождают на проходящих там монархических конференциях поток алогизмов. Их обзор не входит в задачу данной работы, тем более что в центральных библиотеках столицы отсутствуют сборники материалов конференций с россыпями алогизмов в текстах выступлений их участников. Поэтому коснемся некоторых тезисов монархизма, зафиксированных в материалах региональной конференции, проходившей в городе Рязани. Алогизмы статьи доцента В.А. Яркина оказываются своеобразными в ряде отношений. Их автор ведет занятия по философии и одновременно является ведущим преподавателем логики в Рязанском государственном университете. Поэтому предполагать, что философ и логик-профессионал В.А. Яркин использует софизмы бессознательно или неосознанно, как это получалось у биолога А.А. Любищева или математика А^. Назиева 7, никак нельзя. Тем не менее, уже название статьи «О безусловном единстве государства и церкви. Абсурдность антитезы» 8, как и первые ее предложения, заставляют глубоко задуматься над тем, как апологетические устремления выводят из-под контроля не только здравый смысл, но и профессиональную добросовестность исследователя.
Задуматься есть над чем. Начнем с названия, согласно которому нынешняя Россия - это абсурд, который должен развалиться, если срочно не будет введена государственная церковь и государство, по меньшей мере, не осуществит конкордат с церковью. То же следует срочно делать и другим государствам, где пока нет государственной церкви (а значит и государственной религии). Раз существование стран без государственной церкви абсурдно, то почему в стороне оставлены международные организации, куда надо срочно обращаться, чтобы не произошел развал многих государств планеты? Дело-то не шуточное. Только вот какую религию и церковь неразрывно связывать с государст-
вом? Детали автора, видимо, не интересуют. Он вывел, что государство с отделенной от него церковью - следствие идеологии, отвергнутой народом. Так ли?
Государство по В.А. Яркину - это граждане, самоорганизовавшиеся на своей территории для совместной жизни. Почему же эти граждане не протестуют, не ратуют за референдум о соединении государства с церковью? Опять же - с какой церковью? Ведь если народ отверг идеологию отделения церкви от государства, то он за прежнее, бывшее в России их единение. Тезис о неразрывности государства и церкви при учете монархической позиции В.А. Яркина, заявленной им в других работах, ведет к возрождению различий граждан по религиозному признаку, имевшему место в царской России. Пока эта идея поддерживается не народом, а монархистами в лице В.А. Яркина и его сторонниками по монархическим устремлениям.
Преподаватель философии и логики, ссылающийся на философию права Гегеля, по которой власть, то есть «чиновники, депутаты Думы, судьи и т.п., никакими правами не обладают» 9, не может не знать того, что любой студент может прочитать в пособии по философии. Соответствующие пояснения даются и при рассмотрении вопросов о религиозных ценностях и о свободе совести, в частности, в доступном для каждого студента Рязанского государственного университета пособии 10. Приведем некоторые из пояснений, предназначенные для студентов.
В царской России выделялась господствующая религия (православие), религии терпимые (католицизм, отдельные секты) и официально не признаваемые, а потому преследуемые и гонимые (секты неортодоксального толка.). В паспортах, анкетах заполнялась графа о принадлежности к религиозному вероисповеданию. Неверующие считались людьми «второго сорта», а то и вовсе неблагонадежными. Такое дискриминационное разделение граждан по религиозному признаку было преодолено в ходе революций 1917 года (Февральской и Октябрьской). Каждый получил возможность быть верующим или неверующим, исполнять или не исполнять религиозные обряды. Специальным декретом Советского правительства от 23 января 1918 года церковь была отделена от государства, а школа - от церкви. В соответствии с новыми законами было отменено преподавание Закона Божиего во всех учебных заведениях. При этом каждый желающий мог изучать религию частным образом.
Церковь перестала быть частью государственного аппарата: прекращалось финансирование церкви и содержание священнослужителей за счет государства. Гражданской власти была передана запись актов о рождении, браке, смерти. Были отменены религиозные церемонии в государственных и общественных учреждениях, религиозная клятва и присяга. В последующие годы были приняты постановления (от 8 апреля 1929 года и др.) правительства (Совета Народных Комиссаров, потом Совета Министров) о религиозных объединениях. Они определяли невмешательство государства в каноническую и догматическую деятельность церкви и возможность объединения верующих в религиозные общества или группы для удовлетворения их религиозных потребностей. Религиозным объединениям не предоставлялось право выполнять функции, входившие в ведение государственных и светских общественных организаций. Новое законодательство о культах обеспечивало выполнение конституционных гарантий свободы совести, включавших для верующих возможность объединяться и отправлять свои религиозные потребности, а неверующим и атеистам - пропагандировать свои взгляды.
Задумаемся, далее, над таким вопросом. Если «отвергнутая народом идеология» страны Советов была так плоха, что дело дошло до отделения церкви от государства, то почему же во времена буржуазных революций XУIII-XIX веков в Западной Европе, в которых участвовал и народ, выражался протест против засилья церкви, бывшей в ряде стран государственной? Этот протест выливался в разные формы борьбы за свободу совести, которая в тех условиях могла означать лишь возможность выбора и перемены
религии. Ведя борьбу за власть, буржуазия выступала и за отделение церкви от государства, что создавало условия для свободы вероисповедания, то есть религиозной свободы, не более. Но и такое понимание свободы совести было шагом вперед на пути объективно идущих процессов секуляризации (высвобождения граждан и общественных структур из-под мелочной опеки церкви).
В нынешней, постсоветской России существуют правовые гарантии осуществления свободы совести. Хорошо, что тезис логика В.А. Яркина об абсурдности антитезы безусловному единству государства и церкви, никто не воспримет всерьез, ибо в противном случае надо было бы настаивать на изменениях в Конституции. Между тем в действующей Конституции РФ, принятой на референдуме 12 декабря 1993 года, сделано существенное дополнение относительно правового положения верующих в бывшем СССР: им гарантировано согласно статье 28 право «свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». Новая Конституция Российской Федерации сохранила обеспечивающие реальную свободу совести отделение церкви от государства и светский характер образования в школах и вузах. Однако на волне перестройки и проводимых реформ в отношении реализации свободы совести обозначился крен в сторону неявного расширения религиозного воздействия церкви на граждан, связанный с превышением конституционных норм. Соответственно служители культа в больницах, школах, тюрьмах, в армии нередко осуществляют свою деятельность, превышая гарантированные законодательством возможности (молебны в государственных учреждениях, освящение строящихся и отремонтированных, отнюдь не частных помещений и т.д.). Формально принятые официальные решения о связях государственных учреждений с церковью при их практической реализации не всегда и не во всем согласуются с нынешним законодательством РФ. Остается пожелать, чтобы официальные лица, администрация госучреждений строго придерживалась конституционных и иных правовых норм, обеспечивающих реальную свободу совести для всех групп и категорий граждан Российской Федерации.
Не будем касаться весьма проблематичных утверждений В.А. Яркина относительно того, что он дает самое точное и строгое содержание понятия государства, в соответствии с которым «государство не есть «Левиафан» Т. Гоббса, и не «орудие угнетения и подавления» по К. Марксу. Государство - форма организации самого общества» п. Остановим внимание на софизме, к которому привела апологетика идеи государственной церкви в России. В тексте статьи софизм выражен следующим образом. «Если Церковь есть общество людей, объединенных верой в Бога, а государство есть люди, объединенные политическими и правовыми связями, то в таком случае как возможно отделить церковь от государства? Офицера, учителя, врача пополам ведь не распилишь» 12
Добавим для уточнения и равенства граждан, которых В.А. Яркин упускает из виду, говоря о государственной церкви. Пополам не распилишь и хлебороба, и ремесленника, и инженера. Но распиливать никого не нужно, если разобраться с данным софизмом. В государстве могут объединяться, то есть проживать в нем, быть гражданами, люди верующие, свободомыслящие и атеисты. Каждый из них может иметь одну из вышеназванных или иных специальностей. Будучи учителем с 1962 года после окончания педагогического института и став позже философом-профессионалом, я никогда не испытывал ощущения человека, распиленного пополам относительно мировоззренческих взглядов, как не испытываю их и сейчас, относя себя к сводомыслящим людям, не принимающим религиозные взгляды. Реальной проблемы тут нет. Она привнесена софизмом В.А. Яркина.
Для верующего монархиста представляется неприемлемой возможность вести полнокровную жизнь, быть счастливым без веры в Бога, без обращения к церкви. Верующие монархисты даже в плане формально-логического представления о правомерности вы-
бора одной из альтернатив не допускают возможности быть верующим и принимать Бога, отрицая необходимость церкви. Однако такую возможность допускал, например, протестантский теолог Дитрих Бонхеффер (1906-1945), известный протестантский теолог и антифашист, казненный в немецком концлагере по обвинению в причастности к заговору против фюрера. В довольно своеобразном учении Д. Бонхеффера о безрели-гиозном христианстве в совершеннолетнем мире обнаруживается потребность развивающегося общества в ориентации на научные разработки и прогнозы, на этические ре-гулятивы взаимоотношений людей.
В основу взглядов на безрелигиозное христианство положена парадоксальная мысль
о том, что наступающий «совершеннолетний» мир безбожнее существующего «несовершеннолетнего» и именно поэтому он ближе к Богу. Конечно, протестантский теолог озабочен тем, как могли бы люди принять Бога в обезбоженном мире, в котором Бог -в земной жизни, в радостях и страданиях людей. Не надо поэтому, считает Д. Бонхеф-фер, применяя поповские уловки, протаскивать Бога контрабандой в укромный уголок души, не нужно прибегать к мифам о Спасении, ибо «вера в воскресение не есть «разрешение» проблемы смерти» 13.
«Бог дает нам понять, - пояснял немецкий теолог, - что мы должны жить, справляясь с жизнью без Бога». Отсюда следовал вывод: «Бог как моральная, политическая, естественнонаучная рабочая гипотеза отменен, преодолен; точно так же, как и в смысле философской и религиозной гипотезы (Фейербах!). Интеллектуальная честность требует отказа от этой рабочей гипотезы или исключения ее в максимально широких пределах» 14. Человек в обезбоженном мире призван соучаствовать в страданиях Бога, которого познают «в жизни, а не только в смерти, в здоровье и силе, а не только в страдании» 15.
Теолог не может не признавать Бога, хотя бы и посреди земной жизни. Но в трактовке Д. Бонхеффера Христос оказывается не более чем символом высоких нравственных качеств, пробуждаемых и принимаемых людьми через испытания в земной жизни. Отдадим должное последовательности суждений протестантского теолога. Интеллектуально он оказывается честнее, чем уверовавшие в Бога ученые-естественники, относительно которых следует язвительное замечание, что «набожного ученого-естественника можно отнести к двуполым существам» 16 Не в бровь, а в глаз многим нашим ученым, которые «вдруг», с изменением официальных ориентиров в отношении к религии, стали (или представляют себя?) верующими в Бога и в Спасение.
Здесь - принципиальное расхождение в понимании смысла, сути христианства, его «идеи», его права звать к отвлеченному, утопичному идеалу счастья, третируя возможности науки и этических идеалов-регулятивов отношений людей в преодолении зла - инстинкта агрессии, и других проявлений бессознательного в психике и в поведении человека. Мысли Д. Бонхеффера о безрелигиозном христианстве, о том, что в Христе не содержится никаких христианских проблем, а быть христианином означает просто быть человеком, расходятся с софистическим обоснованием необходимости теократического государства, которое вытекает из тезиса В.А. Яркина о неразрывности государства и церкви, - тезиса, якобы не имеющего антитезы.
Своеобразные доводы о полнокровной жизни без церкви и религии, но с Богом в душе, привел композитор, певец, артист Виктор Третьяков 12 июля 2006 года в радиопередаче Андрея Максимова о счастье. В. Третьяков, конечно, не читал рассуждения Д. Бонхеффера и не знал тезиса об абсурдности альтернативы государству с неотделимой от него церковью, а потому, используя образ В.А. Яркина, взял да и распилил себя пополам. Композитор и артист Третьяков поведал, что его творчество стало наполняться жизнью, получило признание. И он почувствовал себя человеком свободным (можно полагать - и счастливым), когда исключил из своего мировоззрения религию и церковь. На вопрос ведущего «А как же без Бога?» ответил, что от Бога он не отказывался. Бог
как высшая инстанция им принимается, но у него получилось новое мировоззрение -с Богом, но без церкви. Жизнью он вполне доволен. Это его новое мировоззрение оптимистично, проявляется в творчестве, в сочинении и исполнении песен. Ряд его слушателей и почитателей проникаются таким же мироощущением радостной, раскрепощенной жизни с Богом, но без церкви.
В рассмотренных выше двух подходах (теолога Д. Бонхеффера и представителя искусства) по-разному обосновывается признание Бога без церкви. В первом признается возможность найти для себя Бога как высшую нравственную санкцию в «обезбоженном мире» - у теолога Бонхеффера. Во втором подходе - у поэта, композитора и артиста В. Третьякова - Бог принимается как составляющая миропонимания, без церкви и даже без религии, что позволяет деятелю искусства вести творческую жизнь с радостно-оптимистическим мироощущением. В реальной жизни встречается и третий подход, представленный автором настоящей статьи. Люди свободомыслящие и атеисты могут быть нравственными и добропорядочными, законопослушными гражданами государства, не принимая в своем мировоззрении ни Бога, ни церкви. Как видим, абсурдным оказывается ни антитеза теократическому и теологическому государству. Абсурдным оказывается утверждение преподавателя логики В.А. Яркина об абсурдности антитезы неразрывной связи государства и церкви.
В рассматриваемой ситуации апологетика христианского мировидения, приведшая к алогизму, подавила не только здравый смысл, но и парализовала профессиональный навык преподавателя видеть и принимать с позиций логики одну из любых альтернативных возможностей. Ведь логику формальную истина не интересует. В этом ее сила, позволяющая с блеском и беспристрастно определять, как правильно формулировать положения, чтобы люди понимали друг друга. Но в этом и ее слабость, ее нищета. Правильные с позиций формальной логики положения надо еще проверять на истинность. Поэтому в познании возможно появление антиномий - противоречивых или альтернативных утверждений об одном и том же предмете в том же месте и в то же время. На это обратил внимание еще И. Кант (1724-1804), отметив, что с равным успехом можно доказывать и опровергать антиномии, в частности, о существовании или отсутствии Бога как первопричины и начала мира.
Подвергшаяся анализу статья наглядно показывает, что позиция апологетики ведет к нарушениям логики, которые для убедительности пытаются прикрыть софистическими рассуждениями. Такого же рода алогизмы характерны и для многих попыток монархистов наделить привлекательными чертами дореволюционную Россию, личность и поступки последнего российского императора Николая II. Апологетика монархизма, как и апологетика религии, включает бездоказательные утверждения, алогизмы, которые пытаются прикрыть софистикой. Рассматривать их в данной работе нет необходимости. Эти ситуации могут лишь количественно еще и еще раз подтвердить отрицательные следствия апологетики в форме алогизмов и прикрывающей их софистики. В.А. Яркин неоднократно высказывал приверженность монархизму в докладах и материалах конференций 17, реализуя свои, гарантируемые Конституцией права иметь, распространять свои взгляды, даже с явными алогизмами в форме софизмов. Но он почему-то решил отказать в конституционных правах другим гражданам, выдвигая абсурдный тезис
об абсурде антитезы неразрывному единству государства и церкви. Согласно этому тезису в России возможен абсурд государственной религии по типу Израиля, но с одной, обязательной для всех православной религией в многонациональной и многоконфесси-нальной России.
Заключение. Издержки формальной логики,
помогающие перевоплощению собаки или лошади в человека
Рассмотренные ситуации не исчерпывают возможных попыток разрешения противоречий «живой жизни» формально-логическим путем. Требование однозначной определенности суждений формальной (классической) логики необходимо для правильной формулировки мыслей и взаимопонимания людей. Особенно рельефно необходимость однозначной четкости предстает на судебных процессах, когда надо недвусмысленно доказать алиби, сформулировать исковое требование, представить доказательства и т.д. В этом величие формальной логики. Но ее завораживающая сила магическим блеском обещает логически-понятийное разрешение всех, в том числе и диалектических, противоречий реальной, живой жизни. Этот магический блеск увлекает. Однако колдовской магический блеск вместо разрешения «живых противоречий» способен привести к односторонним формально-логическим решениям. При анализе взаимодействия противоположных сторон предмета, особенно в его динамике, в развитии, формальная логика через односторонность решений позволяет выстраивать субъективные предположения, порою одиозные - абсурдные и нелепые. Некоторые примеры были приведены в ранее рассмотренных ситуациях, которые выделяют типичные ограничения формальной логики, но, тем не менее, не исчерпывают многообразия подобных случаев.
Заканчивая статью, хотелось бы привести пример формально-логических суждений авторитетного русского философа Н.О. Лосского (1870-1965), которые привели его к нелепому выводу о возможности перевоплощения собаки или лошади в человека 18. К такому одиозному представлению мыслитель шел, опираясь на интуицию, рассматриваемую как возможное созерцание бытия в подлиннике. Сознание у него предстало как активный центр, освещающий своими лучами - интенциональными актами (вниманием, осознанием, различением и т.п.) - объекты или отрезки бытия. Основу мирового бытия составляют «субстанциональные деятели» различного уровня, от электрона до биологических существ, народностей, наций, которые являются потенциальными или реальными личностями (монадами). Каждый субстанциональный деятель есть личность, и каждый деятель, даже электрон, есть существо, наделенное творческой силой и совершающее действия как целестремительные акты. Все деятели есть существа живые, одушевленные и в представлении Н.О. Лосского - сверхвременные, или бессмертные.
Субстанциональные деятели в качестве личностей стремятся к более содержательной жизни, вступая в союзы с другими деятелями. После смерти тела-оболочки сверхвременные деятели перевоплощаются, строя новое тело. В соответствии с позицией панвитализма Лосского, вся природа есть живое органическое целое, иерархически построенное. Соответствие растений и животных с их деятелями определяется не борьбой за существование и не взаимопомощью, которые есть частные факторы эволюции. Изменения форм жизни происходят вследствие «органической целесообразности», руководимой «разумной причиною». Деятели в качестве монад-личностей обладают способностью к конвергенции - они могут усваивать строение одного из органов в другом существе, в которое желают перевоплотиться. После всех принятых допущений уже не кажутся нереальными любые перевоплощения, которые не обходятся без содействия особого творческого акта Божия. Вряд ли кому удастся лучше самого автора перевоплощения субстанциональных деятелей показать это на примере. Его изложение, потрясающее воображение, вне контекста философских рассуждений может вызвать реакции читателей или слушателей от удивления до смеха, как у студентов, которым я рисковал сообщить о замечательной возможно-
сти перевоплощения субстанциональных деятелей животных в людей (по Н.О. Лос-скому. - 12. С. 50-51).
Перескажем с некоторыми сокращениями близко к тексту описание Н.О. Лосским случаев перевоплощения. В приводимом им примере собака или лошадь полюбили людей. После смерти животное может вступить в состав тела человеческого зародыша -в центр мозга или другого органа. Такой субстанциональный деятель научается типу жизни согласно с идеей человечности. Он может стать органом яичка или сперматозоида, и после оплодотворения становится зародышем, развивается в теле матери и рождается как человек. Шаг от животного к разумной человечности достигается не только усилиями данного субстанционального деятеля, но и при содействии особого творческого акта Божия. Совершается дополнительный акт творения. Лейбниц назвал его йашсгеайо, сочетав две божественные теории - предсуществования и креационизма. Получалось по Н.А. Лосскому, что женщина, родившая ребенка, могла в его облике возродить ранее любимую умершую собаку или лошадь (видимо, и кошечку, и попугайчика, и т.д.).
Позиция известного русского философа характеризуется односторонностью доминирования религиозно-идеалистической ориентации, позволяющей привлекать содействие Бога для выражения собственных субъективных представлений, фантазий, а то и просто нелепых идей. Помимо словесных изысков, в которых порою за заумными рассуждениями скрываются тривиальные представления о могуществе Бога и ненужности критического настроя в анализе ситуаций, подобные формально-логические рассуждения могут дезориентировать практические действия. Такова идея необходимости единения церкви и государства в многонациональной и многоконфессиональной России.
С позиций формальной логики реальные диалектические противоречия остаются нерешенными и многие довольствуются иллюзией их замены выбором одной из возможных альтернатив. В этом нищета формальной логики. Желательно, чтобы таинственный, магически-колдовской блеск не уводил к алогизмам, нередко к призрачным, абсурдным имитациям вместо действительных, жизненно важных решений. Для этого нужно, сознавая необходимые, но ограниченные возможности логики формальной, в решении возникающих жизненных противоречий руководствоваться логикой диалектической. Это не дается само собой. Поэтому требуется изучать логику диалектическую (= материалистическую диалектику) и практиковаться в использовании ее принципов и категорий.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Гегель критиковал формальную (классическую) логику в своем первом фундаментальном произведении «Феноменология духа», увидавшем свет в 1807 году. Развернутая критика ограниченности формальной логики дана Гегелем в трехтомной «Науке логике», изданной в 18121816 годах. Ее называют еще «Большая логика», в отличие от так называемой «Малой логики», составившей 1-й том «Энциклопедии философских наук» и сохранившей название «Наука логики». См.: Гегель, Г.В.Ф. Соч. : в 14 т. - М. ; Л., 1929-1959; он же: Энциклопедия философских наук : в 3 т. - М., 1974, 1975, 1977; Наука логики : в 3 т. - М., 1970, 1971,1972.
2 С.И. Поварнин рассматривал нарушения правил формальной логики в работе «Спор. О теории и практике спора», изданной в 1918 году и перепечатанной в 1990 году в журнале «Вопросы философии» (№ 3). См.: Поварнин, С.И. Спор. О теории и практике спора // Вопросы философии. - М., 1990. - № 3.
3 Волков, С.С. Величие и нищета философии естествознания / С.С. Волков, Р.Я. Подоль // Тенденции развития отечественной философской мысли в XXI веке и перспективы регионального обществоведения. - Рязань, 2004. (Далее ссылки на эту работу даются в тексте с указанием страниц).
4 Борзенков, В.Г. Принцип детерминизма и современная биология. - М., 1980; он же: Биология и физика (логико-методологический анализ развития биологического знания). - М., 1982; он же: Развитие физико-химической биологии и проблема редукции : препринт. Пущино. - М., 1984; Князев, Н.А. Причинность: новое видение классической проблемы. - М., 1992.
5 Эйген, М. Самоорганизация материи и эволюция биологических макромолекул. - М., 1973. Интересные идеи о самоорганизации материи высказаны в работах М. Эйгена и его соавторов: Эйген, М. Игра жизни / М. Эйген, Р. Винклер. - М., 1979; Эйген, М. Гиперцикл: Принципы самоорганизации макромолекул / М. Эйген, П. Шустер. - М., 1982.
6 Энгельс, Ф. Анти-Дюринг. Диалектика природы // Маркс К. Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. -Т. 20; Ленин, В.И. Материализм и эмпириокритицизм // Полн. собр. соч. - М., 1973.
7 Ситуации неосознаваемого продуцирования и использования софизмов приводятся в наших работах: Игнатьев, В.А. Математика в развитии культуры: софизмы А.А. Любищева и А.Х. Назие-ва // Актуальные проблемы социогуманитарного знания. - М., 2003. - Вып. 21; Он же: «Линии» Платона и Демокрита в развитии культуры (ориентиры творчества А.А. Любищева). - М., 2004.
8 Яркин, В.А. О безусловном единстве государства и церкви. Абсурдность антитезы // Тенденции развития отечественной философской мысли в XXI веке и перспективы регионального обществоведения. - Рязань, 2004.
9 Там же. - С. 174.
10 Игнатьев, В.А. Философия: учебное пособие. - Рязань, 2006.
11 Яркин, В.А. Указ. соч. - С. 174.
12 Там же. - С. 175.
13 Бонхеффер, Д. Сопротивление и покорность // Вопросы философии. - 1989. - № 11. - С. 112.
12 Там же. - С. 136.
14 Там же. - С. 124.
15 Там же. - С. 136.
16 Там же. - С. 175.
17 Например: Яркин, В.А: Россия во времена царствования государя Николая II // Царские дни в Иванове-Вознесенске: материалы православно-патриотических чтений, 18-19 мая 2002 г. - Иваново, 2002; он же: Социально-нравственная реабилитация монархии в России // Царские дни в Иваново-Вознесенске: материалы православно-патриотических чтений, 19 мая 2003 г. - Иваново, 2003; он же: Что нужно России: православная монархия или демократия? // Теория и практика модернизации образования в российских регионах. - Рязань, 2004.
18 Лосский, Н.О. Учение о перевоплощении. Интуитивизм. - М., 1992.
