CC BY
37
Литература
1. Зеньковский В.В. История русской философии. М., 2001.
2. Цит.по: Овчинников А.И. Правовое мышление в герменевтической парадигме. Ростов-на-Дону, 2002.
3. Цит. по: Зеньковский В.В. Указ. соч.
4. Цит. по: Зеньковский. Указ. соч. С. 352; Михайловский Н.К. Собр. соч. 2-е изд.Т. IV. СПб., 1888 С.451.
5. Михайловский Н.К. Собр. соч. 2-е изд. СПб., 1888.
6. Кареев Н.И. СПб.,1895.
7. Кавелин К.Д. Собр.соч. Т. III. СПб., 1897-1900.
УДК 343.2
Садовая Г.А.
ЛОГИКА ПРОИЗВОДСТВА И ВНУТРЕННЕЙ СТРУКТУРЫ ПРЕЗУМПЦИЙ
В статье на основании проведенного анализа делаются выводы о том, что презумпции не являются умозаключениями популярной индукции. По мнению автора необходимо говорить о способе построения презумпций которым выступает неполная индукция а не о методе неполной индукции. Кроме того, автор высказывает мнение, что внутренняя структура презумпции может быть охарактеризована как определенное частноутвердительное суждение.
In the article on the basis ofprogress analysis concludes that the presumption is not popular induction. According to the author to talk about how to build presumptions thatfavor the induction of an incomplete and not on the method of incomplete induction. Furthermore the author draws conclusions about the internal structure of the presumption can be characterized as a definite particular in the affirmative proposition.
Ключевые слова: презумпция, индукция, суждение, формальная логика, субъект, предикат, фикция, аксиома.
Key words: presumption, induction, judgments, formal logic, subject, predicate, fiction, self-evident.
Важное значение в характеристике презумпций имеет логическая сторона этой конструкции. Данный вопрос традиционно рассматривался с точки зрения формальной логики и в общем не вызывал больших споров в литературе [1, с. 88, 172-177]. Основная идея таких авторов, как В.П. Вологжанин, И.А. Либус, В.К. Бабаев, О.А. Кузнецова, Л.Л. Кругликов, Ю.Г. Зуев [2], заключается в том, что правовая презумпция представляет собой вариант популярной индукции.
Индукция в логике понимается в широком и узком смысле слова. В широком смысле индукция - это «форма мышления (метод познания), посредством которой мысль наводится на какое-либо общее правило, общее положение, присущее всем единичным предметам какого-либо класса» [3, с. 200]. В узком же смысле индукция представляет собой логический вывод (относящийся к классу индуктивных умозаключений) [4, с. 25-29].
По отношению к общему предположению индукция действует двойственным образом: с одной стороны, как метод ее образования, а с другой - как вывод, получаемый из общего предположения. В
качестве метода при формировании общего предположения используются такие средства, как наблюдение, отбор материала, эксперимент, анализ и обобщение полученной информации. Указанные средства позволяют получить выводы из опытных данных, которые могут быть как истинными, так и ложными. Если результат какого-либо явления, факта, события демонстрирует устойчивую повторяемость, он становится общим предположением. Если повторяемости нет, то такие результаты не принимаются во внимание.
Индукция как вывод делится на умозаключения полной и неполной индукции. Полная индукция дает достоверный вывод. Это объясняется тем, что она формируется на основе рассмотрения всех элементов, о которых делается обобщение. Общее предположение не может быть отнесено к умозаключению полной индукции на том основании, что оно дает заключение в отношении тех элементов, которые в данный момент времени не наблюдаются.
При описании презумпции традиционно используется вид неполной индукции - индукция через простое перечисление [5, с. 9-10]. Суть ее за-
ключается в том, что на основании повторяемости какого-либо признака у большого количества явлений и при отсутствии противоречий между ними делается общее заключение, будто все явления данного рода обладают этим же признаком. Неполная индукция в отличие от полной всегда дает лишь вероятные заключения [6, с. 162]. В.И. Каминская заметила, что «в области презумпций перечисление, на котором построен метод неполной индукции, отличается значительным своеобразием. В сущности здесь имеется не только процесс перечисления случаев, оправдывающих истинность установившейся презумпции, но и некоторый процесс сравнения с теми случаями, которые ее не оправдывают. В этом смысле метод, при помощи которого вырабатывается презумпция, следует признавать более сложным по сравнению с обычной индукцией через простое перечисление» [7, с. 26]. По большому счету, проблема заключается в некорректном использовании в праве понятийного аппарата логики. Строго говоря, при обнаружении противоречащего факта индуктивное умозаключение утрачивает силу, перестает существовать. Презумпция же как правовая категория предусматривает возможность опровержения предполагаемого факта. В случае обнаружения такого факта сама презумпция как норма не отменяется, а продолжает существовать и действовать. Изложенное позволяет утверждать, что презумпция не является умозаключением популярной индукции. Поэтому, на наш взгляд, правильнее говорить о способе построения презумпции, которым выступает неполная индукция, а не о методе неполной индукции, как это делает В.К. Бабаев [5 с. 10]. В логике существует индуктивный метод, но неполная индукция методом не является, она представляет собой, как и указывалось выше, вид умозаключения. Говоря о неполной индукции как способе построения общего предположения, мы подразумеваем, что в случае опровергающего факта само предположение не уничтожается, а продолжает существовать. Например, если было установлено, что какой-то конкретный свидетель говорит неправду, это не ликвидирует общее положение о том, что свидетели, как правило, дают объективные показания. Такое общее предположение, как и всякое другое, будет вероятно и, следовательно, будет содержать возможность опровержения.
Другая сторона логической характеристики презумпций - это проблема описания ее логической структуры. В литературе существует несколько подходов к описанию логической структуры
презумпции. Согласно одному из них презумпция представлена в виде сложного суждения, имеющего импликативную связку «Если есть А, то есть и В». Такой точки зрения придерживаются М.С. Строгович, М.Л. Петрухин, Н.Ф. Качур [8]. Указанные авторы распространяют действие этой формулы на все презумпции, что на наш взгляд является ошибкой. Предложенная схема правильно отражает логическую структуру только тех презумпций, опровержение которых не допускается законом, в отношении же остальных она не действует.
В логике сложное суждение состоит из нескольких простых суждений, соединенных между собой логическими связками. Суждение вида «Если есть А, то есть В» называется условным или имплика-тивным [6, с. 82]. Импликативное суждение истинно всегда, кроме одного случая, когда первое суждение (антецедент) истинно, а второе (консеквент) ложно. Именно к этому исключению относится так называемая опровержимая презумпция. В качестве примера проанализируем опровержимую презумпцию о возможности повторного совершения подсудимым тождественного деяния, если он будет после осуждения заниматься той же деятельностью или занимать ту же должность [9]. Согласно сложному суждению «Если есть А, то есть В» возможен единственный вывод: если есть А (лицо, осужденное за преступление, совершенное им в связи с занятием определенной деятельностью или работой на определенной должности), то есть В (в большинстве случаев лицо будет совершать деяния, тождественные ранее совершенным, если оно будет после осуждения заниматься той же деятельностью или занимать ту же должность). В большинстве случаев презумпция подтверждается, но бывают и исключения, когда лицо не совершает более преступлений. Следовательно, второе суждение («В») оказывается ложным и связка в виде импликации разрушается вследствие того, что при постоянстве условий «А» результат «В» может как наступить («есть В»), так и не наступить («не есть В»).
Несмотря на то, что в отношении неопровержимых презумпций импликативное суждение «Если есть А, то есть В» верно отражает их логическую структуру, данная формула, как видно, все же остается упречной, так как не характеризует строения презумпций опровержимых. Приверженцем другого подхода к проблеме описания логической структуры презумпций является В.И. Каминская. Согласно ее пониманию, презумпция представляет собой частноутвердительное суждение [10] и выра-
жается формулой «большинство S есть Р» [7, с. 9]. Нетрудно заметить, что эта формула соответствует логической структуре презумпции. Но с учетом существующего на сегодняшний день разнообразия презумпций можно провести логическое уточнение предложенной В.И. Каминской формулы.
В формальной логике частные суждения имеют два вида: неопределенный и определенный [11, с. 121]. В частных суждениях определенного вида признаки субъекта высказывания являются полными. Рассмотрим высказывание: «В большинстве случаев лицо, совершившее преступление в состоянии алкогольного опьянения, осознает фактический характер и степень общественной опасности совершаемых им действий» [12]. Это суждение имеет следующий смысл: мы имеем информацию о большинстве случаев, когда лицо осознает причиняемый им вред, а об оставшейся меньшей части можем сказать, что лицо этого факта не осознает. В свою очередь в частных суждениях неопределенного вида мы имеем информацию только о большинстве случаев, но об оставшейся меньшей части ничего конкретного сказать не можем (например, каковы характеристики высказывания меньшинства).
Таким образом можно сделать вывод о том, что схемой высоковероятной презумпции является определенное частноутвердительное суждение типа «только большинство S есть Р». В этой схеме производится уточнение объема понятия с помощью кванторных слов «только» и «большинство» [11 с. 122]. В случае же неопределенных частноутвердительных суждений или случаев, когда невозможно определить большинство и меньшинство вариантов, либо эти соотношения неустойчивы и непостоянны, необходимо использовать классическую формулу «Некоторые S есть Р».
Исследование проблемы будет не полным без отграничения презумпций от сходных с ними явлений: фикций и аксиом. В первую очередь считаем нужным осветить вопрос об отграничении фикций от презумпций. Эти две юридические категории порой так близки друг к другу, что их практически невозможно различить. Иногда же законодатель как бы «сознательно» смешивает и даже путает эти два понятия. Плохо это или хорошо, трудно судить, поскольку к фикциям отношение всегда было более настороженное, чем к презумпциям. Так повелось еще со времен великого Цицерона, который обвинил юристов в преднамеренной и неприкрытой лжи [13, с. 212].
Хотя презумпции и фикции являются некими мыслительными приемами - «родственниками», презумпции всегда пользовались, так сказать, большими симпатиями юристов и людей, достаточно далеких от юриспруденции. В то время как против фикций устраивались специальные гонения (против «незаконных дочерей юриспруденции», за которых она будто бы должна краснеть), презумпции широко пользовались признанием «законности» своего рождения [14, с. 28]. Другая крайность - смешение фикций и «неопровержимых» презумпций (так называемых juris et de jure) в одну категорию.
Различия находятся и в характере образования описываемых конструкций. Правовые презумпции представляют собой закрепление того порядка отношений, который признается обычным, постоянным, нормальным. Закрепляемое же фикцией положение формируется самим законодателем [5, с. 32]. Поэтому презумпции имеют логическую формулу частноутвердительных суждений «Только большинство S есть Р», «Некоторые S есть Р» или выражается в виде импликативного суждения «Если есть А, то есть В». Что касается фикций, то, наоборот, ни один факт, охваченный фикцией, не соответствует реальной действительности, хоть он и имеет правовое значение. Логическая формула фикции представляет собой общеотрицательное суждение «Ни одно S не есть Р». Кроме того, в случае презумпции мы имеем дело с предположениями вероятного типа, которые могут быть опровергнуты (если это прямо не запрещается законодателем), фикции же -это изначально ложные положения, которые никогда не могут быть опровергнуты, поскольку в этом просто нет смысла. Кроме того, они всегда выражены императивно, тогда как презумпции бывают как императивными, так и диспозитивными.
Сложность разграничения, как уже было отмечено, заключается обычно еще и в том, что в основе фикции может лежать предположение. Но если это предположение заведомо неистинное, то перед нами фикция, если же оно вероятно - то это презумпция.
Перейдем теперь к разграничению презумпций и аксиом. Вопрос этот не так прост, как может показаться на первый взгляд. Научные публикации по данной теме практически отсутствуют, выработать какое-то мнение по этому вопросу очень сложно. Одни ученые, например, В.М. Коган, утверждают, что все нормы Общей части уголовного кодекса являются аксиомами, другие ставят под сомнение само существование аксиом в праве [15, с. 109-111].
Например, А.Ф. Чарданцев считает, что «право как социальное явление не является научной теорией. Это нормативная система, первичные элементы которой - нормы не могут рассматриваться как аксиомы или теоремы, они не служат доказательством других теорем, как аксиомы. Все другие, менее общие нормы не выводятся из них посредством чисто логических преобразований, поскольку правотворчество не просто выведение одних норм из других» [16, с. 20]. Данный спор, на наш взгляд, был бы уместен, если использовать понятие аксиомы, выработанное естественными науками (прежде всего математикой); мы же придерживаемся позиции А.А. Ференс-Сороцкого, считающего, что термин «аксиома» используется в юриспруденции в его общеупотребительном значении, согласно которому, аксиома права - это положение, принимаемое без доказательств в силу своей общеизвестности и очевидности.
Процесс образования аксиом в праве весьма схож с процессом вызревания презумпций. Он также представляет собой закрепление обычного, постоянного, нормального порядка отношений. Как и juris et de jure, аксиомы не подлежат опровержению, но если первые - в силу властного повеления закона, то аксиомы - в силу своей очевидности. Кроме того, презумпции носят вероятный характер, в то время как наличие или отсутствие общеизвестных фактов не вызывает сомнения.
Таким образом, логическая структура аксиомы будет выглядеть как типичное общеутвердительное суждение «Все S суть Р» - это суждение общее по количеству и утвердительное по качеству. Например: «Каждый совершивший преступление (S) должен быть подвергнут справедливому наказанию» (Р).
Литература
1. Классическая формальная логика, основную часть которой составляет логика высказываний, занимается утверждениями дескриптивного характера и изучает их истинность. Суждения в ней всегда имеют только одно из двух значений истинности: оно либо истинно, либо ложно. В неклассической формальной логике возникла и существует деонтическая логика (называемая также логикой норм), которая занимается предположениями, утверждающими, что что-то должно быть логической структурой предписанного (предписывающего) языка. Логика норм исследует правовые, моральные, социальные и иные нормативные высказывания не с точки зрения их истинности, а с точки зрения этих высказы-
ваний в таких категориях, как «обязательно», «запрещено» или «разрешено». (См.: Knapp V., Gairloh A. Logika v pravnim vedomi. Prague. 1987 (Кнапп В., Герлох А. Логика в правовом сознании / Пер. с чешского).
2. Волжанин В.П. К вопросу о юридических предположениях в советском гражданском процессе // Вопросы советского гражданского права и процесса. Свердловск, 1955; Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. Горький, 1974; Либус И.А. Презумпция невиновности в советском уголовном процессе. Ташкент, 1981; Кузнецова О.А. Презумпции в Российском гражданском праве: Дисс. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2002; Кругликов Л.Л., Зуев Ю.Г. Презумпции в уголовном праве (в сфере ответственности за экономические и иные преступления) Ярославль. 2000.
3. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М., 1975.
4. Лебедев С.А. Развитие категории «индукция» // Философские проблемы истории логики и методологии науки. М., 1986. Ч. 2.
5. Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. Горький, 1974.
6. Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика: Учебник для юридических вузов. 5-е изд., перераб. и доп. М., 1999.
7. Каминская В.И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. М., 1948.
8. Строгович М.С. Учение о материальной истине в уголовном процессе. М., 1947; Петрухин М.Л. Теория доказательств в Советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин М., 1973; Качур Н.Ф. Презумпции в советском семейном праве. Свердловск, 1982.
9. Презумпция, косвенно закрепленная в ст. 47 УК РФ.
10. Как известно, суждение в логике состоит из трех элементов: субъекта, предиката и связки. Субъект суждения выражает знание о предмете суждения и обозначается знаком S. Предикат суждения выражает знание о признаке предмета суждения и обозначается знаком Р. Связка означает отношение, которое устанавливается в суждении между субъектом и предикатом и обозначается словами «есть» или «суть» (см.: Формальная логика / Под ред. И.Я. Чупахина, И.Н. Бродского, Л., 1977. С. 43). В зависимости от количественных и качественных характеристик суждения делятся на четыре следующих типа: А - общеутвердительное суждение, его структура «Все S суть Р»; В - частноутвердительное суждение, его структура «Некоторые S суть Р»; Е - общеотрицательное суждение, его структура «Ни одно S ни суть Р»; О - частноотрицательное суждение, его структура «Некоторые S не суть Р» (см.: Гетманова А.Д. Учебник по логике. М., 1994. С. 69-70).
11. Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика: Учебник для юридических вузов. 5-е изд., перераб. и доп. М., 1999.
12. Презумпция, косвенно закрепленная в ст. 23 УК
РФ.
13. Jhering R. Geist des Römischen Rehts. B. 2, tit. 3. Berlin.
14. Дормидонтов Г.Ф. Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения
УДК 340.155
фикций: Юридические фикции; Презумпции; Скрытные, символические, притворные и мнимые действия; Фидуциарные сделки. Казань: Типолитография Императорского Университета, 1895.
15. Коган В.М. К вопросу о формализации отрасли права // Вопросы кибернетики и право. М., 1967.
16. Чарданцев А.Ф. Логическая характеристика права как системы // Правоведение. 1983. № 3.
Лисовская Г.В.
ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ИДЕИ НАЦИОНАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ НОВОГО ВРЕМЕНИ
В статье рассмотрены политико-философские обоснования концепции национальных государств в эпоху Нового времени. Автор анализирует феномен национального государства с позиций различных подходов к его интерпретации в контексте развития истории политико-правовой мысли.
This article contains politico-philosophical justification of the concept ofnational states in the era of the new time. The author analyzes the phenomenon of national states with the positions of the various approaches to its interpretation in the context of the development history ofpolitical and legal thought.
Ключевые слова: государство, гражданин, законодательство, идентичность, индивидуализм, история, либерализм, народ, национализм, нация, политика, революция, романтизм, самоопределение, этнос.
Keywords: state, citizen, legislation, identity, individualism, history, liberalism, people, nationalism, nation, policy, revolution, romanticism, self-determination, ethnos.
Традиционным является мнение о том, что буржуазные революции ХУП-ХК вв. в своем конечном итоге не только привели к изменению системы социально-политического мирового устройства и порядка, но и выступили как определяющий фактор для формирования национальных государств.
Однако эта точка зрения часто подвергается определённым сомнениям: национальные государства существовали до буржуазных революций. Так, некоторые ученые утверждают, что первым национальным государством в Европе, сложившимся еще в XIII в., была Англия, которая, занимая «островное» положение, обладала достаточной «изоляцией» и возможностью «держать оборону», имела очерченные границы, частично сформировавшееся общее национальное сознание.
Впоследствии к XVI в. национальные государства сложились во Франции и Испании, где решающую роль сыграли устоявшиеся общность традиций, управления и в определенной степени языковая общность. Во Франции, например, начало процессов создания единого национального государства
можно датировать еще XI в. Что же касается непосредственно французской нации, то как отмечают исследователи, ее формирование было закончено к концу XV в. Именно в это время Франция становится относительно самостоятельной, ее экономика начинает медленно выходить из кризиса после «столетней» войны, а ее внешнеполитическое положение становится достаточно устойчивым. Позднее всех свою национальную государственность обрели Италия и Германия, что было предопределено рядом вполне объективных факторов.
Не случайно многие авторы утверждают, что в современной науке понятие «национальное государство» (от французского etat-nation -государство-нация или английского nation-state нация-государство) представляет собой фундаментальную теоретическую категорию, традиционно обозначающую исторически сложившееся, суверенное, централизованное государство, такое как Франция, Италия, Германия, Испания [1, с. 11]. При этом большинство согласно с тем, что национальное государство один из самых уникальных полити-
