CC BY
63
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
51
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 3
Актуальные аспекты изучения русской лирики и литературно-критической прозы ХХ века
УДК 821.161.1-95(091)
А. С. Литовченко
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПОРТРЕТ ВИЛЬЕ ДЕ ЛИЛЬ-АДАНА В КНИГЕ М. ВОЛОШИНА «ЛИКИ ТВОРЧЕСТВА»
Рассматриваются особенности литературной личности Вилье де Лиль-Адана в рецепции М. Волошина-критика.
Ключевые слова: литературный портрет, жанр, критика, трагедия, рецепция, персонаж.
Если обратиться к истории термина «литературный портрет», то можно обнаружить, что это одно из наиболее распространенных жанровых образований, применяемых в критической литературе, где наряду с ним «культивируются различные жанры — статья, рецензия, обзор, эссе» [7. С. 263]. Как отмечает Б.Ф. Егоров, «связь жанров критики (обзор, портрет, монографическая рецензия и т.п.) с господствующими критическими методами той или иной эпохи была весьма заметной: широкое распространение или, наоборот, увядание определенного жанра свидетельствует о соответствующих сменах доминирующих критических методов» [6. С. 176].
В. С. Барахов дает наиболее емкую характеристику жанра литературного портрета, отмечая, что «именно в художественно-целостном изображении живой индивидуальности человека, неповторимости его “лица”, мышления, языка, которые проявляются как в его характере, манере поведения, так и в его биографии, творческой деятельности, в разнообразных приметах индивидуального бытия, отражающих духовный мир воссоздаваемой личности, раскрывается эстетическая сущность жанра литературного портрета» [2. С. 6,7]. При этом он справедливо указывает, что следует четко разграничивать литературный портрет как жанр и портрет в литературе как композиционный элемент произведения, ведь, как известно, «термин “портрет” первоначально применялся для обозначения характеристики внешнего облика литературного персонажа и лишь впоследствии - для обозначения самостоятельного жанра» [2. С. 10]. К этому следует добавить, что выбор литературной личности для создания литературного портрета происходит на основе личных предпочтений автора и определен его эстетическими вкусами и духовными устремлениями.
Сборник критических работ М. Волошина «Лики творчества», вышедший в свет в 1914 г. и занявший видное место в литературной эпохе Серебряного века, включает в себя собрание статей о наиболее выдающихся современниках, как известных, так и тех, имена которых остались забыты с течением времени. Многие из критико-эссеистских размышлений Волошина отмечены признаками жанра литературного портрета. Прежде всего это отно-
2009. Вып. 3 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
сится к французским авторам, и это не случайно. Пристальное внимание Волошина к французской литературной культуре, которую он хорошо знал, легко объясняется: несколько лет автор «Ликов творчества» прожил и проработал в Париже. Не будет преувеличением сказать, что творческая личность Волошина глубоко впитала в себя особый строй французской культуры, ее атмосферу, и не удивительно пристрастие Волошина к богатейшему искусству этой страны.
Французское искусство в значительной мере повлияло и на литературную ориентацию Волошина. «Он вступает в литературу не один. Воспитанник французских символистов, он как будто ‘’своим” входит в ряды символистов русских», - такую характеристику литературной личности Волошина дал Евгений Ланн [1. С. 129]. Эти слова во многом проясняют генезис творческих устремлений Волошина, истоки которых таятся именно в западной культуре. По высказыванию В. Баевского, Волошин «навсегда сросся с французской литературой и, шире, культурой. Для него эта линия их взаимоотношений была необыкновенно важна» [1. С. 22].
Одним из французских авторов, привлекающих особое внимание Во-лошина-критика, является Огюст Вилье де Лиль-Адан (Jean-Marie-Matthieu-Philippe-Auguste Villiers de l’Isle Adam) (1838 - 1889) [5. С. 8, 9] - французский писатель, потомок одного из древних аристократических родов, известный в свое время как автор романов, драм и многочисленных новелл. Он вошел в литературу как представитель Парнаса, известного литературного объединения, а именно той его ветви, которая позже присоединилась к символизму. Не случайно в «Ликах творчества» его имя располагается в одном ряду с такими видными представителями этого направления, как Барбэ д'Оревильи, Поль Верлен, Стефан Маллармэ. Волошин посвятил ему статью «Апофеоз мечты», в центре которой драматическая поэма-трагедия Вилье де Лиль-Адана «Аксель». Волошину принадлежит один из лучших ее переводов, и не удивительно, что он дает ей высокую оценку.
На страницах своей книги М. Волошин реконструирует творческий облик Вилье де Лиль-Адана. Статья «Апофеоз мечты» разделяется на две смысловые части: первую составляет композиционно-стилистический анализ трагедии «Аксель», вторую - жизнеописание Вилье де Лиль-Адана, которое, по выражению Волошина, «сплавлено из реальностей и легенд».
Образ Акселя - центрального персонажа произведения - находится в центре пристального внимания М. Волошина, прежде всего благодаря глубине персонажа, его идейному содержанию: «Аксель один из гнезда Прометеев, Каинов, великих инквизиторов и Фаустов», - пишет Волошин [3. С. 22]. Понятно, что он имеет в виду героев произведений Д.-Г. Байрона - стихотворений «Прометей» и мистерии «Каин» [3. С. 607]. «Но его победа, - продолжает Волошин, - все же иная, чем их, и если искать во всемирной литературе выхода, сходного с выходом Акселя, то надо опять вернуться к Достоевскому» [4. С. 22]. Интересно, что Аксель, центральный персонаж трагедии, ассоциируется в сознании Волошина с образом Кириллова из романа Достоевского «Бесы». Здесь возникает серия противопоставлений, на которых Волошин
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 3
выстраивает свою мысль об особенностях выражения в литературе духа личностного самосознания. Согласно его концепции «Кириллов - это первый младенческий лепет сознания, Аксель же завершение, увенчание огромной исторической культуры, расцветший цветок целой расы, последний удар ступни, которым человечество, заканчивая свой танец, отталкивает ненужную больше землю» [4. С. 23]. Из этих слов видно, что, по мнению Волошина, за персонажами Вилье де Лиль-Адана стоит более мощная традиция духа европейской культуры, что, однако, не отменяет великого значения Достоевского в мировом художественном контексте.
Нужно отметить, что сопоставление этого произведения с романом Достоевского «Братья Карамазовы», а именно с «Легендой о великом инквизиторе», выглядит особенно интересным. Обращение к гению Достоевского в «Апофеозе мечты» выглядит не только оправданным, но и глубоким по смысловому решению: Волошин-критик воспринимает французскую литературную культуру в контексте великой традиции русской литературы.
Персонажи, которые сопоставляет Волошин, - Архидиакон из «Акселя» и инквизитор из «Легенды о великом инквизиторе» - рассматриваются им как ключевые фигуры в сознании обоих авторов. Они, по мысли Волошина, выражают общую идею о достижении религиозной добродетели путем принуждения, когда священное лицо выступает в образе осудителя человеческой природы и вершителя человеческих судеб. «Вилье де Лиль-Адан, - отмечает Волошин, - находит слова и формулы, которые как бы сосредоточивают в себе возбужденную и отрывистую речь Достоевского, растекшуюся на многих страницах» [4. С. 16].
Истинные истоки величия обоих писателей М. Волошин видит в том, что их творчество имеет глубокую религиозную основу. То, что «Вилье де Лиль-Адан был не менее искренним католиком, чем Достоевский - православным, представляет необыкновенный интерес для сравнения латинского гения с гением славянским» [4. С. 14], - пишет Волошин. Однако он подчеркивает типологическую разницу сопоставляемых художественных образов: Инквизитор - это, скорее, воплощение авторской идеи, тогда как Архидиакон - реалистически прописанный персонаж, с тонко мотивированным психологическим содержанием. «Для Достоевского великий инквизитор лишь грандиозный и далекий символ, носитель его слова, а в лице Архидиакона встает весь исторический, почти бытовой, тип римского священника, и все великие символы, которые мы старались выявить в нашем анализе, скрыты под самыми реальными психологическими чертами» [4. С. 17], - отмечает Волошин. По его мнению, различия этих двух персонажей начинают отчетливо проявляться в определенном месте, когда слова Архидиакона «принимают характер дьявольского сарказма: нежность и жестокость переплетаются в его словах, как в исступлениях чувственности» [4. С. 17], и таким образом в священнослужителе происходит переломное столкновение благословляющих и обличающих интенций, в котором светлая сторона оказывается сильнее.
Жизнеописание Вилье де Лиль-Адана, воссозданное во второй части статьи, рассматривается Волошиным «как возможное продолжение “Акселя”
2009. Вып. 3 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
при условии иного выбора» [4. С. 23]. Сопоставление Вилье де Лиль-Адана с его собственным персонажем Акселем - ведущий мотив воссоздания творческого облика французского писателя, что свидетельствует о расхождении судеб автора и его героя: «Там, где Аксель выбрал смерть, Вилье выбрал жизнь, и этот выбор был менее трагичен, чем выбор Акселя» [4. С. 25]. Однако Во-лошин-критик видит и то, что объединяет автора с его персонажем, и эта общность проявляется прежде всего в приверженности автора и героя многовековой культурной традиции, представленной предшествующими поколениями. Так, Волошин указывает на принадлежность Вилье де Лиль-Адана к роду основателя Мальтийского ордена, что дает право на титул почетного Гроссмейстера, от которого тот отказался. Каким же образом, - задается вопросом Волошин, - «тайными руководителями человеческих судеб еще во времена крестовых походов был избран великий исторический род, который через пять веков своего существования должен был дать Европе гениальную и трагическую фигуру» в лице Вилье де Лиль-Адана [4. С. 23].
Приводя восхищенные слова С. Маллармэ о писательском таланте Вилье де Лиль-Адана, Волошин отмечает, что «гений, который так мог потрясти четкий, лишь к бриллиантово точным критическим взвешиваниям способный ум Маллармэ, не был ли еще более ослепителен, чем сокровища германских королевств, сверкающей лавиной рухнувшие к ногам Акселя» [3. С. 25]. Уже сама стилистика этого заключения может дать представление о критическом «почерке» Волошина, столь далекого от описательно-академической манеры. Вся партитура эмоциональной выразительности - сравнения, эпитеты, метафорический строй речи - придают неповторимость и живую непосредственность воссоздаваемому творческому облику французского классика. Так, о литературном даровании Вилье де Лиль-Адана, о его роли в литературной жизни Парижа Волошин говорит как о «заговоренных кладах, которые, раскрытые в полночь, ослепляют кладоискателя блеском золотых монет, а днем оказываются черепками битой посуды» [4. С. 26]. И даже о материальных лишениях, выпавших на долю писателя, о его бедности Волошин предпочитает говорить как об особом предназначении человека сильного, отмеченного гордой независимостью, высотой духа и благородством: «Если нищета не доходила до его сознания, то главным образом потому, что он не считал ее явлением достаточно сложным и интересным, чтобы на нем останавливаться» [4. С. 28]. Расхожие понятия «богатство - бедность» Волошин считает неприменимыми для жизнеописания Вилье де Лиль-Адана, он предпочитает заменять это антитезой, подхваченной из статьи Анатоля Франса, посвященной писателю: «реальности духа» и «реальности здравого смысла» [4. С. 608]. «Реальность духа», как понимает это Волошин, заключалась в том, что, отказавшись от всех причитающихся ему привилегий, «Вилье жил в Париже в гордой, несуществующей развалине, со взглядом, устремленным на закат геральдического солнца» [4. С. 29]. Этому противостоит драматизм ситуации, связанной уже с «реальностью здравого смысла»: несмотря на многочисленные «фиктивные знаки отличия», - пишет Волошин, - Вилье де Лиль-Адан оставался практически не известным современникам.
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009. Вып. 3
Своим проникновенно-глубоким и оригинальным анализом творчества Вилье де Лиль-Адана, воссозданием его духовного облика М. Волошин как будто бы восполняет эту несправедливость.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Баевский В. Максимилиан Волошин и Евгений Ланн // «... Темой моей является Россия»: Максимилиан Волошин и Евгений Ланн. М., 2007.
2. Барахов В. Искусство литературного портрета. М., 1976.
3. Березкин А. Примечания // Волошин М. Лики творчества. Л., 1988.
4. Волошин М. Лики творчества. Л., 1988.
5. Гурмон Р. де. Книга масок. Томск, 1996.
6. Егоров Б.Ф. О мастерстве литературной критики. Жанры. Композиция. Стиль. Л., 1980.
7. Матвеев В. Литературная критика. // БСЭ. Т. 37. Стб. 263.
Поступила в редакцию 20.10.09
A.S. Litovchenko, postgraduate student
Villier’s de L’Isle Adan’s literary portrait in M. Voloshin’s book “Faces of creativity”
In this article the peculiarities of literary personality of Villiers de l’Isle Adam are studied. The term “literary portrait” is widespread in science, it is very important, because it plays the leading role in the process of creation man’s image.
Литовченко Алексей Сергеевич, аспирант ГОУВПО «Ивановский государственный университет»
153025, Россия, г. Иваново, ул. Ермака, 39 E-mail: starova@bk.ru
