CC BY
85
2. Нефедов И.В. Языковые средства выражения категории определенности-неопределенности и их стилистические функции в отечественной рок-поэзии: Дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2004. 178 с.
3. Норлусенян В.С. Макаронизмы английского происхождения в современном русском языке: Дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2000. 149 с.
4. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. 3-е изд., стереотип. М.: Рус. яз., 2001. 856 с.
5. Википедия, свободная энциклопедия. [Электронный ресурс] Электрон. дан. Флорида, 2008. Режим доступа: http://en.wikipedia.org, свободный, Яз. англ.
6. Русская грамматика: В 2 т. М., 1980.
7. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. СПб.: Норинт, 2001. 720 с.
8. Новый Большой англо-русский словарь / Под общ. рук. Ю.Д. Апресяна и Э.М. Медниковой: В 3 т. 5-е изд., стереотип. М.: Рус. яз., 2000. 832 с.
4 апреля 2008 г.
ББК 81.2 Англ-3
ЛИНГВОСЕМИОТИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ПРОБЛЕМЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ХАРАКТЕРИСТИК КОДИРОВАННОЙ КОММУНИКАЦИИ
Е.А. Редкозубова
Компоненты коммуникативного процесса можно дифференцировать несколькими способами. Один из них - описать его в терминах кодирования и декодирования. Кодированием называют процесс, посредством которого коммуниканты выбирают, сознательно или бессознательно, определенную модальность и метод, при помощи которых можно создать и послать сообщение кому-то. Декодированием называют процесс, посредством которого человек принимает сигналы от кодирующего и переводит эти сигналы в смысловые сообщения. Подобно тому как "адекватное" кодирование зависит от понимания и использования правил вербального и невербального поведения, "адекватное" декодирование зависит от этих же правил, с тем чтобы сообщения были проинтерпретированы в таком ключе, в каком их предполагалось передать [1].
Кодирование и декодирование, шифрование - расшифровка представляют собой базовые операции в общении говорящих, в результате которых рождаются коды как знаки или комбинации знаков, имеющие разную природу, но по преимуществу вербальные. Эта особенность коммуникации заставляет обратить особое внимание на лексемы, созда-
Редкозубова Екатерина Анатольевна - кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и практики английского языка Педагогического института Южного федерального университета, 344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 33, e-mail: [email protected], т. 8(863)240-82-09.
ваемые закрытыми группами социума "по договоренности", т.е. сленгизмы и родственные им номинации. Нам представляется, что сами по себе эти вербальные знаки могут считаться кодами или элементами кодированной коммуникации. Чтобы убедиться в этом, рассмотрим понятия "код", "кодирование" и "декодирование" более подробно в их связи с поведенческими характеристиками социума, переживающего "линг-восемиотический взрыв. Для этого необходимо рассмотреть понятие "знак".
Начиная с середины XX в., в лингвистике получило широкое распространение понимание языка как знаковой системы, а единиц языка и их совокупностей как различного рода знаков. При таком подходе к языку и его единицам, как отмечает В.М. Солнцев, "понятия знака и единицы знака (исключая фонему), по сути дела, совпадают" [2, с. 95], а понятия знака и слова оказываются в отношениях тождества. Представляется справедливым утверждение Н.Г. Комлева о том, что понятие слова шире, чем понятие знака. Знак составляет только часть - хотя и существенную - слова [3]. Толкования и определения знака в лингвистической литературе весьма разнообразны. Так, например, Ю.С. Степанов определяя знаковую систему как материальный
Redkozubova Ekaterina - candidate of philology, associate professor of the theory and practice of the English Language department of Pedagogical Institute of Southern Federal University, 33 Bolshaya Sadovaya Street, Rostov-on-Don, 344082, e-mail: [email protected], ph. +7(863)240-82-09.
посредник для обмена информацией между двумя другими материальными системами, вообще полагает, что не требуется никакого первоначального определения знака, которое предшествовало бы определению системы. "Напротив, знак в дальнейшем определяется как нечто выделяющееся из системы" [4]. По нашему мнению, универсальным является положение, выдвинутое В.М. Солнцевым о свойстве знаков как элементов системы обозначать нечто, находящееся вне их [2].
В каждом тексте знаки организованы в наполненные значением системы согласно определенным конвенциям, на которые семиотики указывают как на коды (или означивающие коды). Такие конвенции представляют социальное измерение в семиотике: код есть множество "практик", знакомых пользователям медиума, действующего в широком культурном контексте.
У. Эко предложил десять фундаментальных кодов как инструментов создания образов: коды восприятия, коды передачи, коды узнавания, тональные коды, иконические коды, иконографические коды, коды вкуса и чувствительности, риторические коды, стилистические коды и коды бессознательного [5].
Семиотики отмечают также, что коды конструируют возможные позиции адресата и адресанта. Функции адреса определяются в терминах построения таких субъектов и отношений между ними. Указывают на три функции в отношении к адресу:
- экспрессивная функция: конструкция адресанта (авторская персона);
- конативная функция: конструкция адресата (идеальный читатель);
- фатическая функция: конструкция отношения между двумя указанными
Некоторые лингвисты определяют код как "множество ценностей и значений, разделяемых создателями и читателями некоторого текста" [6]. Они отмечают, что фатическая функция действует в терминах включения и исключения. Она конструирует социальных инсайдеров и аутсайдеров, т.е. тех, кто имеет и кто не имеет доступа к коду. Некоторые коды являются более широко распространенными и доступными, чем другие. Коды, с которыми знакомятся и которым обучаются в раннем возрасте, кажутся более "естественными".
Код - понятие, позволяющее раскрыть механизм порождения смысла сообщения.
В теории информации код определяется как совокупность (репертуар) сигналов. В работах Р. Якобсона и У. Эко код, "семиотическая структура" и "знаковая система" выступают как синонимичные понятия (при этом код отличается от "сообщения" так же, как в концепции Соссюра "язык" - от "речи"). Иначе говоря, код может быть определен трояким образом: 1) как знаковая структура; 2) как правила сочетания, упорядочения символов, или как способ структурирования; 3) как окказионально взаимнооднозначное соответствие каждого символа какому-то одному означаемому [5]. Наиболее близким термином к коду по смыслу выступает "язык" как способ организации высказывания по определенным правилам, однако в некоторых случаях исследователи избегают подобного сближения. Одни мотивируют это тем, что понятие кода более функционально, ибо может применяться в отношении невербальных систем коммуникации (от азбуки Морзе до иконических знаков). Другие считают, что термин "код" несет представление о структуре, только что созданной, искусственной и обусловленной мгновенной договоренностью, в отличие от языка с его естественным происхождением и более сложным характером условности. Здесь использование кода не всегда носит осознанный характер; участники коммуникации подчиняются правилам языка безотчетно, не ощущая своей зависимости от навязанной им жесткой системы правил. Например, согласно Ю.М. Лотману, код психологически ориентирует нас на искусственный язык и некую идеальную модель языка (а также "машинную" модель коммуникации), тогда как "язык" бессознательно вызывает у нас представление об исторической протяженности существования [7]. Если код не предполагает истории, то язык, напротив, можно интерпретировать как
а ??
"код плюс его история". С целью экспликации собственно семиотического понимания кода в отличие от других подходов У. Эко предложил термин "8-код" (или "семиотический код"), сущность которого заключается в том, что любое высказывание не просто организовано по определенным правилам (комбинаторики, соответствия), но и с определенной точки зрения. Например, классификация, упорядочение форм, осуществленные математиком, художником и инспектором ГИБДД, могут включать одни и те же единицы, но организованные совершенно отличным образом согласно целям
их создателей. В такой интерпретации код оказывается близким по значению к понятию "идеология". В семиотике разнообразные коды представляют собой набор ожиданий, этот набор ожиданий можно отождествить с "идеологией". «Мы опознаем идеологию как таковую, когда, социализируясь, она превращается в код. Так устанавливается тесная связь между миром кодов и миром "предзнания". Это предзнание делается знанием явным, управляемым, передаваемым и обмениваемым, становясь кодом, коммуникативной конвенцией» [5, с. 165]. 8-кодов может быть сколько угодно, в том числе применительно к ограниченной совокупности элементов. Установление, использование и дешифровка кодов следуют принципам экономичности и иерархичности. Принцип экономичности напрямую связан с информативностью закодированного сообщения. Код ограничивает информационное поле источника: как отмечает У. Эко, сообщение, полученное на базе большого количества символов, число комбинаций которых достигает астрономической величины, оказывается высокоинформативным, но вместе с тем и непередаваемым, ибо для его передачи необходимо слишком большое число операций. Гораздо легче передать (и расшифровать) сообщение, полученное на основе системы элементов, число комбинаций которых заранее ограничено.
Как известно, одной из основных функций языка и речи является комплексная функция трансляции, передачи опыта, обеспечения преемственности, поэтому вербальную коммуникацию часто определяют как негенетическую память. Стратегии этой передачи могут планироваться, последовательно выстраиваться сообразно определенным законам или же складываться спонтанно и функционировать скрытно, незаметно, не осознаваться индивидами. В то же время всякая преемственность основана на передаче сведений и, стало быть, предполагает некоторый код.
Заимствованные из кибернетики понятия "код" и "кодирование" стали очень популярны в гуманитарных науках, где понятие кода ассоциируется прежде всего с семиотикой. У. Эко определяет код как "систему коммуникативных конвенций, парадигматически соединяющих элементы, серии знаков с сериями семантических блоков (или смыслов) и устанавливающих структуру обоих систем:
каждая из них управляется правилами комбинаторики, определяющими порядок, в котором элементы (знаки и семантические блоки) синтагматически выстроены" [5, с. 77].
В семиотике код - это система знаков, имеющая "договоренное" значение и соединенных по "договорным" правилам. Любой язык - это пример кода. С точки зрения семиотики вся жизнь человека и окружающий его социо-материальный мир имеют коммуникационную и символьную природу, а всякая коммуникация невозможна без кода, так как это способ, которым автор вкладывает значение, а реципиент считывает его. При таком подходе кодирование понимается как передача определенного значения, так как свое значение знак приобретает только в конкретном коде, и оно может разниться в зависимости от кода. Исследуя, каким образом продуцируемые человеком тексты и порождаемые им дискурсы могут действовать как код М.Ю. Лотман выдвинул следующий критерий: код не прибавляет нам каких либо новых сведений к уже имеющимся, его задача другая - трансформировать уже имеющиеся сведения, перевести их в уже существующую систему значений [7].
В когнитивной психологии Дж. Брунер рассматривал теории и различные объяснительные модели как кодовые системы. Эти разработки проводились в русле исследования эффективности обучения. Он определяет кодирование как способ обращения с информацией, который помогает осуществлять группировку множества объектов в эквивалентные классы, усваивать вероятностные отношения между элементами, принадлежащими к разным классам и оперировать этими классами. Степень обобщенности кодовой системы может быть настолько высока, что происходит утрата всякого конкретного содержания. "То, что мы считаем теорией, или моделью, или обобщенной кодовой системой, должно содержать существенные признаки описанной ситуации и в то же время давать абстрактное определение идеального случая. Оно должно быть в такой же степени бессодержательным, как бессодержательна абстрактная геометрия, отвлекающаяся от конкретных деталей. Именно эта операция устранения конкретного содержания и является, на мой взгляд, тем творческим шагом, который определяет создание кодовой системы" [8]. Таким образом, идеальный код представляет собой
минимальный набор утверждений, обеспечивающих реконструкцию максимального числа неизвестных факторов. Овладев такими высокообобщенными кодовыми системами с широкой областью применения, индивид в дальнейшем сможет оперировать и даже выходить за рамки большей части информации, поступающей из окружающего мира.
При всем разнообразии подходов к определению кода, в них имеются общие характеристики: высокая степень обобщенности, нацеленность не на создание нового знания, а на передачу уже имеющегося. Применительно к коммуникации мы считаем необходимым добавить еще и третью - распространенность: этот код должен быть понятен и принят всеми членами данного коллектива, иначе он не сможет успешно осуществлять свои функции. Кроме того, на наш взгляд, должны существовать коды разной степени обобщенности, так как высокообобщенные коды все же страдают некоторыми недостатками: во-первых, количество элементов в них очень ограничено, а, следовательно, ограничены и возможности их сочетания; во-вторых, при обобщении выпадает значительная часть информации.
Семиотики указывают на создание и интерпретацию текстов как на "кодирование" и "декодирование", соответственно. Такой подход, к сожалению, делает эти процессы слишком подобными "программированию": использование этих терминов предназначено, конечно же, для подчеркивания важности включенных семиотических кодов и, тем самым, для высокой оценки социальных факторов. Каждодневные указания на коммуникацию основаны на модели "передачи", в которой отправитель передает сообщение получателю, формуле, сводящей значение к содержанию.
Р.О. Якобсон предложил модель межперсональной вербальной коммуникации, имеющей место за пределами базовой модели коммуникации и подчеркивающей значимость включенных кодов и социального контекста. Он выделял в любом акте вербальной коммуникации шесть конститутивных факторов, говоря, что адресант посылает сообщение адресату, само же сообщение нуждается: а) в контексте, понятном адресату, вербальном или таком, который может быть вербализован; б) в коде, являющемся полностью или частично общим для адресанта и адресата (другими словами, для кодирующего и декодирующего);
в) в контакте - фактическом канале связи или психологическом отношении между адресантом и адресатом, которые позволяют им оставаться в процессе коммуникации [9].
Каждый из факторов обусловливает различные функции языка:
- референциальную, ориентированную на контекст;
- эмотивную, или экспрессивную, ориентированную на адресанта;
- конативную, ориентированную на адресата;
- фатическую, ориентированную на контакт;
- метаязыковую, ориентированную на код;
- поэтическую, ориентированную на сообщение.
С. Холл предложил модель массовой коммуникации, которая высоко оценивает важность активной интерпретации в рамках релевантных кодов. Ученый отрицает текстуальный детерминизм, подчеркивая, что декодирование не является неизбежным следствием кодирования, и указывает на различные фазы коммуникативной модели "кодирование / декодирование", называя их "моментами" [10, с. 55].
Коды масс-медиа предлагают своим читателям социальные отождествления, которые некоторыми могут быть приняты в качестве своих собственных. Но вовсе не обязательно, чтобы это всегда было так. Там, где вовлеченные в коммуникацию не разделяют общие коды и социальные позиции, декодирование может отличаться от того, какие значения имел в виду кодирующий. Ситуацию, когда декодирование производится средствами другого кода по сравнению с тем, который употреблялся при кодировании, У. Эко называет "аберрантным декодированием". Он различает "закрытые" и "открытые" тексты. Характеристикой последних является то, что они демонстрируют сильную тенденцию к поощрению одной интерпретации. С его точки зрения, тексты масс-медиа тяготеют к тому, чтобы быть закрытыми текстами [5]. С. Холл подчеркивал роль социального "позиционирования" в интерпретации различными социальными группами текстов масс-медиа. Он утверждал три гипотетических интерпре-тативных кода, или позиции, для читателя некоторого текста:
- доминантное прочтение, в котором читатель полностью разделяет код текста и
принимает или репродуцирует предпочтительное прочтение;
- договорное прочтение, в котором читатель частично разделяет код текста и принимает предпочтительное прочтение, но иногда модифицирует его в соответствии со своими собственными позицией, восприятием и интересами;
- оппозициональное прочтение, где читатель, социальная ситуация которого располагает его в полностью оппозициональном отношении к доминантному коду, понимает предпочтительное прочтение, но он не разделяет код текста и отрицает это прочтение, привнося альтернативный каркас указаний.
Анализируя сложные процессы репрезентации и интерпретации в масс-медиа, а также отношения автора и реципиента, С. Холл отталкивается от модели коммуникации Р. Якобсона, которую он критикует за ее линейный характер. По его мнению, в реальности процессы коммуникации имеют петлеобразный характер. Производство сообщений, их циркуляция, потребление и затем воспроизводство образуют единый цикл. В связи с этим процессы кодирования и декодирования сообщения должны быть рассмотрены не изолированно (как это выглядит в линейной модели коммуникации) и не как относительно автономные действия, а как единое целое, как взаимно детерминирующие друг друга фазы единого процесса. Схема, предложенная С. Холлом, включает в себя следующие элементы: техническая инфраструктура — отношения производства — профессиональные навыки и знания — структуры значения № 1 — кодирование — "осмысленный" дискурс — декодирование — структуры значения № 2 ... —>.
Может показаться, что процесс производства сообщения начинается в момент, когда исполнители получают заказ сделать определенную программу. Однако, по мысли С. Холла, событие еще до того, как оно вовлекается в коммуникативную ситуацию (на этапе представления его, например, в телевизионных новостях), уже облечено в дискурсивную оболочку, уже является повествованием. В этот процесс включаются уже существующие идеологии, готовые определения, наличные знания, которые извлекаются из общественного мнения, из интервью с участниками событий, из политических документов, из других информационных
источников. Иными словами, то, что становится главным объектом передачи, существует на до-коммуникативной стадии в дискур-сивно оформленном виде. Аудитория, таким образом, оказывается в этой ситуации и получателем сообщения, и его источником (та самая среда, откуда черпаются мнения, знания, идеологические клише, речевые штампы). Обратная связь ("feedback") всякий раз структурируется и инкорпорируется в новое сообщение. Однако проблема, по С. Холлу, состоит в том, что процессы кодирования и декодирования сообщения, даже оперируя одним и тем же материалом, значительно отличаются друг от друга, поскольку сохраняется постоянная асимметрия между кодами "источника" и кодами "получателя" сообщения в момент трансформации "в" и "из" дискурсивной формы. Искажения, искривления информации неизбежны по причине различия этих кодов, а также по причине собственно лингвистических закономерностей, которые начинают играть ключевую роль в процессе трансформации события в сообщение.
Реальные события, с точки зрения С. Холла, не существуют для нас в принципе, пока они не опосредованы языком или другими знаковыми системами. Наше знание о мире дискурсивно — та информация, которую мы получаем о мире из масс-медиа, многократно опосредована - и языком, и изображением. Фактически любой знак, вовлеченный в массовую коммуникацию, начинает функционировать как полисемичный, обрастая все новыми коннотациями. Как показал Р. Барт, идеология действует именно на уровне конно-тативных значений: следовательно, почти все знаки являются или становятся идеологическими благодаря своим коннотациям. С. Холл считает, что идеологичны и денотативные значения - просто эти значения уже настолько закрепились в сознании, что не осознаются. Таким образом, по версии С. Холла, говорить о различиях между этими двумя уровнями означивания - коннотативным и денотативным - применительно к масс-медиа, с одной стороны, не имеет смысла (раз все идеологично, а коннотации вездесущи), а с другой - позволяет разграничить различные типы или степени идеологичности, как археологические слои: денотация - "вечная идеология", "коннотация" — недавняя, временная идеология [10].
Суммируя вышесказанное, обратим внимание на четко просматривающуюся связь между социальными настроениями в период изменений в структуре социума и острым стремлением социума в этот период к линг-вокреативу и стремительному обновлению дискурсов в части обилия новых смыслов и коннотаций как маркеров новой (и, как правило, нестабильной) идеологии. Именно в таких "здесь и сейчас", в фиксированном месте и фиксированном времени возникают феномены речи толпы, образчики сниженной или разговорной речи, сленгизмы как своеобразные "знаки эпохи", динамически проживающие три стадии: кодирование как социальная практика и необходимость (тайноречие, профессионализм) ^ декодирование и частичное освоение социумом (период социального взрыва, презентация и самопрезентация, информативная насыщенность) ^ полное декодирование и полное освоение социумом, приближение к норме и широкому словоупотреблению.
ЛИТЕРАТУРА
1. Мацумото Д. Психология и культура. М.: Гу-мер, 2004. 414 с.
2. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование; 2-е изд. М.: Наука, 1977. 341 с.
3. Комле в Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. М.: Изд-во МГУ, 1969. 192 с.
4. Степанов Ю.С. Язык и метод. К современной философии языка. М.: Наука, 1998. 312 с. С. 90.
5. Эко У. Отсутствующая структура: введение в семиологию. СПб.: Симпозиум, 2004. 544 с.
6. Почепцов Г.Г. Семиотика. М.: Рефл-бук; Ваклер, 2001. 432 с. С. 235.
7. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек - текст - семиосфера - история. М.: Языки русской культуры, 1996. 464 с.
8. Брунер Д. Психология познания. М.: Прогресс, 1977. 464 с. С. 236
9. Якобсон Р. В поисках сущности языка // Семиотика: Антология: Сб. работ / Сост. Ю.С. Степанов. 2-е изд., испр., доп. М.: Академический проект, Деловая книга, 2001. 702 с. С. 111-126.
10. Hall S. Coding / Decoding. Birmingham University, 1974. 341 р.
27 мая 2008 г.
ББК Ш143.21
ОНТОЛОГИЯ ЭКСПРЕССИВНОСТИ В ДЕЛОВОЙ КОРРЕСПОНДЕНЦИИ НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Д
зм, испол
Х.А. Дарбишева
еловая корреспонденция представляет собой совокупность традиционных и электронных писем, используемых в деловом мире. При написании письма в деловых целях необходимо следовать одному из распространенных форматов, например цельноблочному (англ. full block style). Он включает: отпечатанный типографским образом бланк фирмы, ссылку (или ссылки), наименование и адрес получателя, дату, вступительное обращение, указание на общее содержание письма, вступление, основной текст, заключительную формулу вежливости, подпись, имя и фамилию отправителя, должность и название подразделения. Непременным условием является соблюдение двойного интервала между абзацами, выравнивание текста письма по левому краю, отсутствие пунктуации в адресах отправителя
и получателя, а также после вступительного обращения.
Процесс создания делового письма предполагает воспроизведение устойчивых лексико-фразеологических сочетаний. Во вступительном фрагменте письма используются: Thank you very much for ... We are interested in ... I am writing to you to complain about ... As you will remember from our telephone conversation... Следующие обороты и фразы выполняют связующую функцию и встречаются в основной, содержательной, части, письма: With regard to ... I oan assure you that ... We are confident that ... Therefore ... As you probably know... Для заключительного абзаца делового письма предназначаются высказывания: We look forward to meeting you, We look forward to receiving confirmation of your order, Please contact us if you have any further questions.
Дарбишева Хадижат Асхабалиевна - аспирант кафедры английского языкознания Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, 119899, г. Москва, Ленинские горы, д.1, стр. 51, 1-й учебный корпус, e-mail: [email protected].
Darbisheva Hadijat - postgraduate student of the English department of Moscow State Lomonosov University, 1/51, Leninskie goryi, Moscow, 119899, e-mail: [email protected].
