CC BY
153
ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ УНИКАЛЬНОСТЬ И ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ БАНАЛЬНОСТЬ РУССКОГО ИНТЕРНЕТА
М.Ю. Сидорова
Цель статьи - привлечь внимание лингвистов, специально занимающихся исследованиями русского языка в Интернете или использующих тексты из Рунета в качестве дополнительного материала для своих грамматических, лексикологических, стилистических изысканий, к двум характеристикам этого материала, недоучет которых искажает научную трактовку обнаруживаемых фактов:
1) специфичность русскоязычной Интернет-коммуникации на фоне Интернет-коммуникации, обслуживаемой другими языками, прежде всего английским;
2) неразрывная связь языковых явлений и коммуникативных процессов, имеющих место в Рунете, с вне-интернетовскими и доинтернетовскими явлениями и процессами такого же порядка, с общей историей развития русского языка.
Другими словами, Интернет-лингвистика в любом ее проявлении должна учитывать, что в Рунете на компонент «Ру» приходится больший вес, чем на компонент «нет», уже хотя бы потому, что русский язык существовал, существует и будет существовать вне и помимо Мировой Паутины, тогда как Сеть без русского и других национальных языков, на которых в ней осуществляется коммуникация, мертва и нефункциональна.
Никто не приходит в Интернет в двухмесячном возрасте и не погружается в виртуальный мир настолько, чтобы полностью утратить нужду в мире реальном и контакт с этим окружающим миром (речь не идет об отдельных патологических случаях, не являющихся предметом нашей науки). Усваивая новые речевые навыки, необходимые для общения в сетевом пространстве, человек «накладывает» их на уже имеющиеся навыки внесетевого общения. Модели коммуникации, опосредованной и не опосредованной компьютером, начинают взаимодействовать в его сознании. Проникновение особенностей сетевой речи во внеинтернетовские письменные и устные тексты (например, использование смайликов в школьных сочинениях, на которое жалуются учителя) сразу привлекает внимание потому, что это проникновение спорадическое: отдельный инородный элемент, отступление от нормы резко выделяется на фоне жанрового или стилевого стандарта. Именно поэтому первые лингвистические исследования Рунета фокусируются на том новом, что возникло в русской речи в сетевом пространстве. Обратное влияние - отражение в компьютерной коммуникации языковых явлений, существовавших и существующих до и помимо Интернета, - гораздо более объемно, оно само собой разумеется и в результате хуже описано. А ведь даже причина широкого распространения таких жанров межличностной коммуникации, как форумы и чаты, лежит не только в удобстве электронной формы общения, но и в укорененности этих жанров в досетевом языковом сознании, в наличии у русских людей потребности в разнообразных формах свободной, неформальной дискуссии, беседы, болтовни и в существовании в русском языке широкого диапазона средств, обеспечивающих эти жанры (разнообразные средства авторизации и адресации, выражения оценки, аргументации, побуждения, извинения и т.п.).
Отсюда должна вытекать идеология Интернет-русистики. Обращая внимание на то новое, что появилось в русской межличностной, политической, деловой, научной коммуникации, в нашей современной литературе с развитием компьютерных сетей, мы всегда будем помнить, что русский язык в Интернете - это лишь одна из форм существования русского языка, имеющего тысячелетнюю историю, уходящую в глубь веков письменную и литературную традицию, сложившуюся в течение столетий языковую систему и систему текстовых жанров. Потому и возможно научное изучение этой сферы русской речи, что у нас есть представление о языковых нормах, о стилистических характеристиках языковых единиц, об общих свойствах каждого уровня системы русского языка. Нет особого «языка Интернета» как некоторой формы реализации русской языковой системы, разновидности русского языка, обязательной для использования в мировой сети. В одних зонах и жанрах Интернета преобладает литературная кодифицированная речь, в других - внелитературная (жаргон, просторечие, антиорфография и т.п.), в одних коммуникация осуществляется по законам письменной речи, в других - по законам речи устной, но «переданной на письме». В одних текстах Интернета превалируют черты книжной речи, в других - языковые приметы разговорности, одни ориентированы на спонтанность, другие - на обработанность текста. Для пользования некоторыми жанрами и общения на некоторых территориях сети предполагается владение всей стилистической шкалой русского языка (высокий - нейтральный - сниженный стиль), для того чтобы уютно себя чувствовать в прочих жанрах и уголках Рунета пользователю достаточно языковых средств сниженной стилистической окраски, в которых утопают элементы нейтрального стиля. Есть в Мировой Паутине и монолог, и диалог. Наконец, в Интернете представлены все традиционно выделяемые функциональные стили. И все перечисленные признаки: литературность (кодифицированность) / нелитературность, устность / письменность, монологичность / диалогичность, стилистическая ограниченность / стилистическая
нейтральность, обработанность / спонтанность и др. - модифицированы сетевой формой осуществления речевой деятельности и существования языкового материала (текстов). Потому и возник на Западе термин «общение, опосредованное компьютером», гораздо лучше отражающий суть явления, чем пресловутый «язык Интернета». На весьма большом пространстве Рунета носитель русского языка может прекрасно существовать и решать свои коммуникативные задачи, не выходя за границы письменного литературного языка в его традиционном облике, не прибегая ни к каким специфическим знаковым ресурсам Интернета (ни к сетевому жаргону, ни к смайликам и другим графическим элементам, ни к сокращениям слов и т.п.). Другое дело, если носитель языка отправляется на территорию общения, заведомо чуждую нормам литературной речи и исповедующую иное отношение к языку (установку на неважность орфографии, приоритет сетевых традиций и правил над общеязыковыми, упрощенность общения и словесного выражения). Но и здесь речь идет не об использовании какого-то иного, особого Интернет-языка, а просто
а) об иных фильтрах, которые применяются к реализованным и потенциальным возможностям русской языковой системы для отбора «подходящих» для данной сферы общения элементов, о снятии и добавлении определенных ограничений и разрешений на использование того или иного элемента плюс
б) о добавлении некоторых созданных компьютерной и сетевой формой способов выражения.
Виртуальное пространство, в котором происходит сетевое общение, создано человеком для себя, по
человеческой мерке, ограничено пределами человеческого воображения и возможностей. А значит, глубинного противоречия между техническими новшествами «постгутенберговской эпохи» и особенностями языка и коммуникации, которые сложились до нее, нет.
Сегодня мы знаем о постгутенберговском человеке больше, чем в конце прошлого века, но по-прежнему недостаточно. Нестабильность междисциплинарных связей (прежде всего между лингвистикой и психологией) - одна из причин этого. Еще меньше знаем мы о русском постгутенберговском человеке: большая часть информации, которую можно извлечь из работ отечественных исследователей Интернета -нелингвистов, есть проекция на Рунет данных, полученных зарубежными коллегами при изучении англоязычной сети, и выводов, сделанных на основе этих данных. Выпадающие при этом из поля зрения такие языковые «частности», как разграничение в русском языке форм «ты» и «Вы» при обращении ко второму лицу, противопоставление по роду, выражаемое окончаниями глаголов в прошедшем времени и прилагательных, или, например, традиционная особая маркированность нецензурных, непечатных слов, не просто должны, как мы покажем далее, учитываться при перенесении интерпретаций англоязычного Интернета на Рунет, но и заставляют нас в некоторых случаях ограничить и существенно пересмотреть эти интерпретации.
Одна очевидная иллюстрация. Общим местом в рассуждениях специалистов по Интернет-коммуникации является постулирование анонимности общения в Интернете как источника неограниченных возможностей конструирования виртуального образа коммуниканта: «Анонимность общения в Интернете обогащает возможности самопрезентации человека, предоставляя ему возможность не просто создавать о себе впечатление по своему выбору, но и быть тем, кем он захочет. То есть особенности коммуникации в Интернете позволяют человеку конструировать свою идентичность по своему выбору» [Жичкина 1999]. В самом деле, Интернет-коммуниканту, желающему в виртуальном пространстве жить под маской лица противоположного пола, чем его/ее реальный пол, на каком бы языке он/она ни писали, доступны языковые средства, позволяющие создать виртуальный образ, соответствующий тому или иному гендерному стереотипу. Но эти средства варьируются от языка к языку. Носителю английского языка гораздо проще осуществлять gender swap (виртуальную перемену пола) уже в силу того, что у него есть возможность строить тексты в прошедшем времени, не задумываясь о «предательских» окончаниях глаголов, которые часто выдают невнимательных русскоязычных Интернет-коммуникантов; писать о себе, не обращая внимания на форму прилагательного. Зато на почве русского языка открываются гораздо большие возможности изощренных гендерных мистификаций. Известны даже попытки делать записи в Интернет-дневнике «от среднего рода»: я было радо, я потянулось, я сносило это гордо и терпеливо и т.п.
Наиболее очевиден в имеющихся исследованиях человека в Сети недоучет такого фактора, как национальные особенности русского коммуникативного поведения, русской коммуникативной манеры. Эти особенности, сложившиеся задолго до появления Интернет-коммуникации и весьма значимые для понимания русскоязычного межличностного общения в сети, тщательно анализируемые в работах И.А. Стернина и его проблемной группы (см., например, [Стернин 1990], [Стернин 1994], [Стернин 2000], [Стернин 2002]), гораздо меньше интересуют психологов и философов, пишущих об Интернете, чем такие общие параметры, как Интернет-зависимость, виртуальная смена пола и т.п. В изучении Интернет-коммуникации складывается парадоксальная ситуация: идея «глобальной деревни», наднациональности Интернета и изучение общих характеристик Сети как коммуникативного пространства практически полностью подавляют осознание национальной коммуникативной специфики, существовавшей «до Сети», как фактора, определяющего органичность того или иного сетевого жанра, формы проявления, степень приемлемости или деформации тех условий и правил общения, которые предлагает Сеть. Трудно было бы ожидать, что национально различные коммуникативные черты не будут проявляться в речевом поведении
1 Для русского коммуникативного сознания Стернин выделяет как релевантные такие коммуникативные категории, как собственно категория общение, категории вежливость, грубость, коммуникабельность, коммуникативная неприкосновенность, коммуникативная
пользователей Интернета аналогично тому, как они проявляются в реальном межличностном общении. (См. в списке литературы международные сборники, посвященные национальным особенностям коммуникативного поведения, выпущенные в Воронеже и Санкт-Петербурге.) Можно вспомнить и монографии Н.И. Формановской, посвященные русскому речевому этикету [Формановская 2002],
[Формановская 2001], а также книгу М.Г. Безяевой [Безяева 2002]. Однако, если положить рядом перечисленные лингвистические работы и статьи исследователей Интернет - нелингвистов, создается впечатление, что никакой связи между проблематикой первых и особенностями Интернета как коммуникативной среды в целом, а также спецификой межличностного общения в Рунете не обнаруживается.
Возьмем, например, статью К.В. Шапиро «Стратегии существования сетевой личности», в которой ставятся, несомненно, значимые проблемы: как современные информационные и компьютерные технологии трансформируют личность; как изменяются под их воздействием такие условия существования личности, как свобода, свобода слова, влияние общества и влияние на общество, социальный статус, профессиональная реализация? «Сетевая личность - личность, о существовании которой сообщество узнает по ее проявлениям на пространстве сети. Сетевая личность обладает степенями свободы, недоступными личности обычной. Свобода высказываний определяется только личной моралью и маркетинговыми резонами. <...> Но самым важным является анонимность мнения. В сети все равны. Ваше мнение либо интересно окружающим, либо нет. При том ключевым словом здесь является МНЕНИЕ, а не указание на принадлежность к личности. Если вы оплошали по тому или иному вопросу, допустили промах, ставящий крест на вашей репутации, то вы можете просто поменять личность и выступать от совершенно другого
лица» (Шапиро). Примечание ^1]: вставить год
Трудно, да и незачем спорить с положениями автора. Они вполне убедительны. Вот только хочется спросить: одинаково ли современные информационные и компьютерные технологии трансформируют русскую и западную личность? Очевидно, что степень свободы сетевой личности и анонимность мнения, сочетаясь с досетевой степенью свободы, обычной в разных культурах, и разной приемлемостью и ценностью анонимного мнения, дадут разный эффект.
В статье И. Шевченко «Некоторые психологические особенности общения посредством Intemet» выделяются пять признаков Интернет-коммуникации:
1. Анонимность.
2. Своеобразие протекания процессов межличностного восприятия.
3. Добровольность и желательность контактов.
4. Затрудненность эмоционального компонента общения и, в то же время, стойкое стремление к эмоциональному наполнению текста.
5. Cтремление к нетипичному, ненормативному поведению [Шевченко 1999].
Все верно, но для всех ли одинаково верно? Важность эмоционального компонента общения, привычность к добровольности или принудительности коммуникации, границы, отделяющие нетипичное, ненормативное поведение от нормативного, в разных лингвокультурных общностях весьма различны.
Добровольность и желательность контактов у русских Интернет-пользователей накладывается на такую черту национального коммуникативного сознания, как представление об ограниченном коммуникативном суверенитете личности (в приведенном выше понимании И.А. Стернина), а у западных - на идею ргыасу.
Высказанные цитированными авторами соображения нуждаются в некоторых уточнениях и дополнениях, вытекающих из заявленного нами угла зрения. Этот угол зрения подразумевает, во-первых, учет национально-культурного компонента и языковых особенностей русского Интернет-общения и, во-вторых, признание того, что Интернет - среда не только компьютерная, но и человеческая, созданная людьми для людей, неустанно обживаемая пользователями, которые не только приспосабливаются к требованиям этой среды но и модифицируют ее в соответствии со своими человеческими (!) привычками и потребностями.
1. Анонимность и уравнивание статусов в русскоязычном Интернет-общении могут вступать в сознании пользователей в конфликт с доверительностью как чертой русской коммуникативной манеры, с одной стороны, и с устоявшимися этикетными правилами использования форм «ты» и «Вы», с другой.
ответственность, эмоциональность, коммуникативная оценочность, коммуникативное доверие, коммуникативное давление, спор, конфликт, коммуникативная серьезность, реквестивность, коммуникативная эффективность, молчание, коммуникативный оптимизм / пессимизм, сохранение лица, категория тематики общения, грамотность, категория коммуникативного идеала и др. [Стернин 2002, с. 87]. В качестве примеров межкультурного несовпадения релевантных коммуникативных категорий для сравнения приводятся коммуникативные категории англоязычного западного мира - small talk, privacy, tolerance, political correctness, японская коммуникативная категория sabi «уединённое молчание на природе, сопровождаемое слушанием какого-либо одного звука», категории «сохранение своего лица», «сохранение лица собеседника» японского и западного мышления - «эти категории для русского коммуникативного сознания лакунарны; только формируется в настоящее время в русском коммуникативном сознании категория толерантности на базе заимствованного слова. Вместе с тем, эндемичны (т.е. присущи только одному языку) такие русские коммуникативные категории, как общение, разговор по душам, выяснение отношений. Они отсутствуют в коммуникативном сознании других народов (по крайней мере, европейских)» [Там же]. Специфику русского коммуникативного сознания составляет и представление «об ограниченном коммуникативном суверенитете личности: русское сознание считает допустимым коммуникативное вторжение в сферу практически любой личности, почти в любых условиях» [Там же].
Приведем пример. Известно, что нормой общения во многих Интернет-жанрах, например в дневниках, является использование ника, а не имени собеседника, даже если это имя известно пишущему, и обращение всех ко всем на «ты». Попытки обратиться на «Вы» у новичков расцениваются как незнание законов дневникового сообщества. Обращение по нику предусмотрено и технически: есть специальная «кнопка», помогающая выделить ник того, для кого предназначено сообщение, и включить его в текст. Тем не менее, личные имена прорываются в дневниковую коммуникацию, причем именно в тех случаях, когда пишущему нужно преодолеть анонимность, указать на больший уровень доверительности в данном сообщении. Более того, опытные Интернет-коммуниканты весьма чувствительны к тому, к кому из собеседников можно обратиться по имени (это пользователи, настроенные на интимизацию общения, максимальную доверительность), а по отношению к кому (даже если люди знакомы оффлайн) этого делать не стоит, соблюдая анонимность адресата. Наиболее часто имя вместо ника появляется в таких ситуациях, как поздравление с днем рождения (знак индивидуализации, намекающий на неформальный статус поздравительных слов) или разногласия между людьми, близкими и/или обычно хорошо ладящими между собой (как знак убедительности и напоминание о дружеских отношениях). Это подтверждают самонаблюдения Интернет-дневниководов, отвечавших на вопрос: «Когда в дневниках вы обращаетесь к человеку по имени?»2.
1) Во-первых, я должен человека хорошо знать.
Во-вторых, обращение по имени вместо ника говорит о том, что речь далее пойдёт о вещах, касающихся конкретно этого человека (как правило - личных).
2) обращение по имени - момент некоей интимности
и сигнал, конечно. типа: "немного приподнимаемся над общим флудом”.
и "ты меня конечно, поймешь”.
3) Всегда помню о публичности блогов. Реальное имя здесь делает человека открытее = слабее. Обращаюсь по имени очень редко, не привязывая это к оффлайн-знакомству. Непременное условие — сам владелец имени неоднократно публично произносил его в блогах, т.е. дал мне на это моральное право. Ситуаций две: когда я хочу подчеркнуть перед остальными свое особо теплое, домашнее отношение к данному человеку; или когда нужно придать в онлайн-разговоре интонацию доверительности, домашнести.
4) 1. если речь заходит о чём-то личном - для меня или для человека; если тема переходит к обуждению реальных событий.
2. если комментарий — оффтоп к теме.
3. мне необязательно знать человека лично - достаточно знать, как его зовут.
4. если мне срочно нужно обратить внимание собеседника на что-то.
5. если поздравляю/выражаю сочувствие.
6. если хочу заставить человека сменить тему.
Мы видим, что обращение по имени вместо ника в сетевом неформальном межличностном общении маркировано, используется как тактическое модусное средство. В любом случае анонимность общения -признак вариативный, различающийся по жанрам и коммуникативным ситуациям, и легко преодолеваемый в тех случаях, когда пользователям это требуется. Вообще, термины «анонимность» и «пониженная эмоциональность» Интернет-общения не должны пониматься «в лоб», а скорее как «физическая непредставленность партнеров по коммуникации друг другу» [Жичкина 1999], «ограниченный сенсорный опыт», «редуцированность невербальных проявлений» [Белинская, Жичкина 1999] со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Весьма преувеличены слухи о вымирании обращения на «Вы» в Рунете. Во-первых, сетевая коммуникация не находится вне функциональной стилистики: общение на «ты» не прививается на тех сайтах, которые отмечены в сознании говорящих как зона официальной или научной коммуникации (это маркирование может исходить из тематики или круга участников). Во-вторых, большинство Интернет-коммуникантов прекрасно понимают ограниченность уравнительного обращения на «ты» сетевой формой общения.
На той территории общения, где «ты» является общепринятой формой, новичка, начинающего разговор с «Вы» либо аккуратно поправят, либо высмеют за излишнюю церемонность. В то же время сетевое «ты» создает некоторую начальную неловкость при переходе Интернет-коммуникантов, значительно различающихся по возрасту и/или общественному статусу, к электронной переписке и оффлайновому общению. Необходимость в определенных случаях использовать вежливую форму Вы крепко сидит в сознании раскрепощенных и свободных пользователей Интернета и проявляется, как только они покидают территорию сетевого неформального общения. Начинается переписка или оффлайновое знакомство между людьми, которые между собой использовали бы «в реале» ты — Вы или Вы — Вы систему, обычно именно с попытки «выканья», даже если собеседники достаточно долго и доверительно общались на «ты», например, в Интернет-дневниках. Говорящие / пишущие чувствуют, что возможность «Вы»-обращения нужно хотя бы обозначить, чтобы потом, как правило, сразу же отбросить церемонии и вернуться к привычному «ты». Повышенная церемонность, этикетность первых электронных писем по сравнению с публичной
2 Здесь и далее в подобных цитатах орфография и пунктуация авторов.
неформальной коммуникацией в Сети также указывает на осознание носителями русского языка того, что свобода и демократизм речевого поведения в виртуальном неформальном публичном разговоре - это жанровый признак, прикрепленный к определенной территории общения.
На форумах ситуация с использованием «ты» и «Вы» другая, варьирующаяся в зависимости от тематики форума, аудитории (прежде всего по возрасту), соотношения доверительного и карнавального общения. Молодежные и/или карнавальные (в терминологии В. Нестерова, выделившего два типа сетевого общения: карнавальное и доверительное [Нестеров 1999]) форумы, форумы с компьютерно-игровой тематикой, большинство профессиональных «междусобойчиков» - сфера господства ты-коммуникации. Политические и религиозные форумы, форумы, прикрепленные к домашним страницам известных в той или иной области людей, форумы, где профессионалы общаются с клиентами, тяготеют к преобладанию Вы-коммуникации. Возникающее иногда на них несовпадение в формах обращения между коммуникантами легко разрешается.
Совершенно очевидно, что обращение на «Вы» в межличностном неформальном общении Рунета активно используется. В одних жанрах переход на «Вы» служит сильнейшим средством выражения негативного отношения к собеседнику, указывая увеличение виртуальной дистанции между коммуникантами, нежелание поддерживать прежние неформально-дружелюбные отношения. В других жанрах Вы оценочно и этикетно не маркировано, а является основной формой обращения.
2. Интернет - территория свободного общения, а значит, территория весьма удобная и естественная для русского коммуникативного сознания.
Одна из традиционных и высоко ценимых черт квалифицированной русской языковой личности -способность и тяга к определенному типу свободного общения - устного или письменного, который представал на разных этапах развития русской лингвокультурной общности в виде разных жанров. Во-первых, это светская болтовня (чат) XIX века, за умение участвовать в которой так ценил свет Евгения Онегина («Без принужденья в разговоре / Коснуться до всего слегка, / С ученым видом знатока /Хранить молчанье в важном споре, / И возбуждать улыбку дам / Огнем нежданных эпиграмм...») и за неумение поддержать которую Пьера Безухова убедительно просят в салоне Шерер «перейти к другому столу». В то время выпускались многочисленные руководства по ведению светской болтовни, и понятие сНаТ-а, как мы можем видеть на страницах «Анны Карениной», а также в многочисленных сборниках правил хорошего тона и советов по ведению светской беседы / болтовни XIX века, имеет вполне определенные очертания в сознании русского общества.
Второй жанр, заслуживающий упоминания, - частное письмо. Русская эпистолярная культура имеет глубокие корни и хорошо изучена лингвистами (см., например, [Ковалева 2002], [Логунова 1999], [Морозов 1982]). Особого внимания в современной бардовской и рок-поэзии удостоился такой специфически русский жанр, как «вагонные споры», которые, как известно, «последнее дело, и каши из них не сварить. Но поезд идет в окошке стемнело, и тянет поговорить... » (А. Макаревич). На формирование этого жанра оказала влияние географическая протяженность России, опутанной железными дорогами, сама по себе купейная система, когда оказываются в замкнутом пространстве чужие друг другу люди и нечего им делать, кроме как разговаривать. И потому - «Давай с тобой поговорим, прости, не знаю, как зовут. Но открывается другим то, что от близких берегут» (О. Митяев). И, наконец, пришедший в советское время на смену салонной болтовне «кухонный разговор» - новый жанр беседы «за жизнь». О культурной значимости этого жанра для русских свидетельствует то, что он активно копируется печатными СМИ как особый раздел (по содержанию представляющий собой, например, «беседы с интересными людьми в их доме»), а также радио и телевидением как тип программы. «Разговор на кухне» живет и в названиях чатов и форумов на всем постсоветском пространстве.
Русскому человеку всегда хотелось поговорить, выйдя при этом за рамки рутинного, обыденного разговора, но не входя в рамки стандартизованных, клишированных официально-деловых, научно-учебных и др. жанров. Такое свободное говорение отличает, во-первых, менее спонтанный, более обработанный характер по сравнению с бытовым диалогом, более высокая степень обдуманности содержания и рефлексии над формой высказывания; во-вторых, определенная организация, выражающаяся, например, в стремлении придерживаться выбранной общей темы; наличие неких жанровых, коммуникативных, этикетных правил, которые должны собеседниками соблюдаться; в-третьих, незажатость в строгие жанровые тиски.
Повседневное языковое существование современного человека характеризуется жанровой стандартизованностью как необходимым условием успешного общения и передачи сообщений. Умение следовать шаблону, воспроизводить известную схему построения текста ценится в большинстве случаев больше, чем умение производить оригинальные тексты, небанально и ярко выражать свою мысль. Установка на стандарт активно насаждается при формировании речевой деятельности в школе. А языковое «творчество», которое изливается на нас с экрана телевизора, страниц массовых газет и журналов, у нормального, способного, в силу своего воспитания, адекватно воспринимать языковые факты человека, вызывает только раздражение.
Где же современному носителю русского языка «поговорить красиво»? Даже курсы «Русского языка и культуры речи», введенные недавно в нефилологических вузах, нередко превращаются в повторение на новом уровне школьного пунктуационно-орфографического минимума. Другой типичный вариант -сведение дисциплины «Русский язык и культура речи» в техническом вузе до курса «Профессиональной
риторики», где обучение реферированию, написанию курсовых и дипломных работ и деловой коммуникации а la Карнеги практически полностью подавляет творческую составляющую речевой деятельности.
Интернет же дал русскому человеку возможность для самовыражения и в то же время для общения, совместив их в одном и том же виртуальном пространстве: на стихотворение или рассказ на сайтах stihi.ru или prosa.ru можно тотчас же, прочитав, написать отзыв, на форуме можно не только обмениваться информацией и болтать о пустяках, но и создавать коллективные тексты, претендующие на художественность (о границах художественной литературы в постгутенберговскую эпоху см. [Сидорова 2005]).
Разные типы форумов, в соответствии с коммуникативными целями и правилами поведения их участников (от сугубо профессиональных через тематические к ролевым, участники которых, спрятавшись под речевыми масками, творят некий особый жанр - игровой, постмодернистский макротекст, становящийся с течением времени полностью закрытым для понимания извне), дают участникам возможность мигрировать между реальным и виртуальными мирами, выбирать разные модели коммуникативного поведения, разные словесные маски, быть собой или не быть собой. В межличностной сетевой коммуникации формируется игровая интерактивная модель мира, отвечающая одновременно индивидуализму современного человека и его тоске по общению, закрытости личного мира от вторжения извне и тяге к самовыражению, желанию выйти из закрепленных социальных и профессиональных ролей, шаблонов поведения, жанров общения, точное следование которым обеспечивает жизненный успех «в реале», и чувству самосохранения.
З. Свобода самовыражения личности в Интернете может вести как в позитивную сторону, раскрепощая творческие силы пишущего, открывая дорогу свободному письму, так и в негативную, уничтожая сдерживающие механизмы, делая возможным создание текстов, нарушающих не только языковые, но и моральные нормы3. Для русской языковой личности, получившей свободу публичного самовыражения не так давно, но воспитанной в культуре, в которой творческое письмо имело высочайший статус, служило формой борьбы с хаосом в душе и мире, свободное письмо не в стол, а для других стало истинной ценностью. Но не будем забывать и тех носителей языка, НЕ воспитанных, НЕ культурных, которые радостно используют пространство Интернета в качестве электронного «забора», где можно писать что угодно и как угодно.
Последнее проявляется прежде всего в многократно уже обсуждавшемся, но, увы, гораздо реже осуждавшемся выходе на поверхность таких пластов матерной лексики, которые погребают под собой все остальные средства выражения и предметных, и оценочных смыслов. Это, однако, предмет не научный, а публицистический.
Вторым негативным проявлением свободы вербального самовыражения в Интернете является неграмотность - как нарочитая, так и бессознательная. Здесь важно не что и как, а кто и для чего, потому что ответ на вопрос «Что и как искажается в письменном облике слов в сетевом общении?» очень прост: все и как только возможно, причем ровно так же, как и за пределами Интернета. Например, для того чтобы собрать все возможные случаи ненормативного обозначения гласных или согласных фонем, не надо лазить по сети в поисках примеров. Достаточно взять классификации ошибок, сделанные школьными учителями, например таблицу из статьи Л. Парубченко в газете «Первое сентября» «Типы ошибок в обозначении шипящих фонем» или «Словарь ошибочных написаний школьников» [Булохов 2000]. Ровно те же самые типы ненормативных написаний представлены в Интернет-форумах, чатах, дневниках, ICQ. В этом аспекте Сеть выступает лишь как зеркало общей неграмотности и в то же время отражение системных свойств русского языка, ибо ошибка делается там, где есть к ней предпосылка. Другая причина бессознательных орфографических и пунктуационных отклонений от нормы специфична для компьютерной коммуникации. Текст набирается на клавиатуре, и вместо произносительных оговорок и рукописных описок (путают похожие по начертанию буквы) перед нами опечатки, «ошибки» пальцев, попавших на соседнюю клавишу, или моторная лень, например нежелание автора нажать на Shift для заглавной буквы.
Важнее не просто зарегистрировать неправильности, а все же ответить на вопрос: кто и для чего пишет неправильно в Интернете? Здесь все не так просто. Но это тема для отдельной статьи.
Литература
Американское коммуникативное поведение. - Воронеж, 2001.
Белинская Е.П., Жичкина А.Е. Стратегии самопрезентации в Интернет и их связь с реальной идентичностью. // [Электронный ресурс] -Электрон. дан. - 1999. - Заглавие с экрана. - Режим доступа: http://flogiston.ru/projects/articles/strategy.shtml.
Безяева М.Г. Семантика коммуникативного уровня звучащего языка. - М., 2002.
Булохов В.Я. Словарь ошибочных написаний школьников. - Красноярск, 2000.
Жичкина А.Е. Социально-психологические аспекты общения в Интернете // [Электронный ресурс] - Электрон. дан. - 1999. - Заглавие с экрана. - Режим доступа: http://flogiston.ru/projects/articles/refinf.shtml.
3 О двойственности Интернета, отраженной в его противоположных метафорах - Дворца и Свалки, см. в великолепной статье Р. Лейбова «Язык рисует Интернет» [Лейбов 1997].
Жичкина А. Е. Взаимосвязь идентичности и поведения в Интернете пользователей юношеского возраста: Автореф. дис. ... канд. наук. -М., 2002 // [Электронный ресурс] - Электрон. дан. - М., 2002. - Заглавие с экрана. - Режим доступа:
http://flogiston.ru/articles/netpsy/avtoref_zhichkina.
Коммуникативное поведение. Русское и финское коммуникативное поведение. - Воронеж, 2000. - Вып. 1.
Коммуникативное поведение. Русское и финское коммуникативное поведение. - СПб, 2001. - Вып. 2.
Культура общения и ее формирование. - Воронеж. - Вып. 1-7.
Лейбов Р. Язык рисует Интернет // [Электронный ресурс] - Электрон. дан. - Заглавие с экрана. - Режим доступа: http://gagin.rU/internet/4/9.html.
Логунова Н.В. Эпистолярный жанр в русской литературе 2-ой половины XVIII - первой трети XIX веков: Автореф. дис. ... канд. наук.
- М., 1999.
Морозов Б.Н. Частное письмо начала XVII в. // История русского языка. Памятники XI—XVIII вв. - М., 1982.
Нестеров В.В. К вопросу об эмоциональной насыщенности межличностных коммуникаций в Интернете. // [Электронный ресурс] -Электрон. дан. - 1999. - Заглавие с экрана. - Режим доступа: http://flogiston.ru/projects/articles/.
Очерк американского коммуникативного поведения. - Воронеж, 2001.
Парубченко Л. Принципы классификации и типы ошибок в обозначении шипящих фонем // [Электронный ресурс] - Электрон. дан.-Заглавие с экрана. - Режим доступа: http://rus.1september.ru/article.php?ID=200301504.
Русское и французское коммуникативное поведение. - Воронеж, 2002. - Вып. 1.
Русское и китайское коммуникативное поведение. - Воронеж, 2002. - Вып. 1.
Русское и немецкое коммуникативное поведение. - Воронеж, 2002. - Вып. 1.
Русское и финское коммуникативное поведение. - Воронеж, 2000. - Вып. 1.
Русское и финское коммуникативное поведение. - СПб., 2001. - Вып. 2.
Русское и финское коммуникативное поведение. - Воронеж, 2002. - Вып. 3.
Стернин И.А. Нормы коммуникативного поведения // Нормы человеческого общения. - Горький, 1990.
Стернин И.А. Общие особенности коммуникативного поведения народа: реальность или фикция? // Язык. Этнос. Сознание. Культура. -М., 1994.
Стернин И. А. Коммуникативное поведение. Модели описания коммуникативного поведения. - Воронеж, 2000.
Стернин И.А. О национальном коммуникативном сознании // Лингвистический вестник. - Ижевск, 2002. - Вып. 4.
Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения. - М., 1989.
Формановская Н.И. Социально-культурная сущность речевого этикета // Московский лингвистический журнал. - 2003. - Том 7/2. Шапиро К.В. Стратегии существования сетевой личности // Вопросы Интернет-образования, 8 // [Электронный ресурс] - Электрон. дан.
- Заглавие с экрана. - Режим доступа: http://vio.fio.ru/vio_08/cd_site/Articles/art_1_18.htm.
Шевченко И.С. Некоторые психологические особенности общения посредством Intemet // [Электронный ресурс] - Электрон. дан. -1999. - Заглавие с экрана. - Режим доступа: http://flogiston.ru/projects/articles/.
