CC BY
6и. л. Хохлова
«лествица» преподобного иоанна в изобразительном искусстве Древней руси. обзор некоторых памятников
Дан обзор древнерусских икон, миниатюр, стенописи XI-XVIII вв. на тему книги «Лествица» прп. Иоанна (VI в.). Анализ развития сюжета, иконографии и стиля произведений обогащает представление об истории духовной культуры и книжности Древней Руси, связях с Византией, влиянии исихазма, о специфике православной религиозности. В статье намечен ряд закономерностей эволюции темы в древнерусской живописи в рамках уникального синтеза слова и образа преподобного Иоанна Лествичника.
Ключевые слова: «Лествица»; Синайский монастырь; Иоанн Лествич-ник; древнерусское искусство; Византия; икона; миниатюра; фреска; монашество; книжность; исихазм.
I. L. Khokhlova The Heavenly Ladder of John Climacus in the fine arts of Old Russia. Review of some monuments
The article gives art review of Old Russia icons, miniatures, mural paintings of XI-XVII centuries on the subject of the book «The Heavenly Ladder» of John Climacus (VI c.). The analyses of the plot development, of iconography and the works style enriches our vision of intellectual and book culture of
Old Russia, relations with Byzantine, influence of isihasm, peculiarities of Orthodox religiousness. The article determines a number of objective laws in the subject evolution in Old Russia fine arts within the unique synthesis of the word and image of John Climacus.
Key words: «The Heavenly Ladder»; Sinai monastery; Saint John Climacus; Old Russia art; Byzantine; icon; miniature; mural painting; monkhood; book culture; isihasm.
«Новый Моисей», появившийся на Синае, - так именуют в богослужебных минеях преподобного Иоанна Лествичника (ок. 525(?) - 606 гг.(?)). Образам этого святого и его сочинению, воплощенным в древнерусской живописи, посвящена эта статья. Цель ее - наметить подходы к осмыслению проблемы переложения «Лествицы» с литературного языка на изобразительный в культурном контексте разных эпох. Объединим и разместим по хронологии разрозненные в литературе произведения. Попытаемся их систематизировать по сюжету, иконографии, стилю, типу образности; выявим ряд закономерностей их эволюции и территориальной локализации. Конечная же цель работы над этой темой - обозначить жизнь идей «Лествицы» в живописи как зеркале духовных исканий Руси.
Это особенно актуально сейчас, когда в Россию возвращается святоотеческое литературное наследие и христианский идеал пути по лествице добродетелей находит отклик в национальном самосознании. Полагаем, что тема может быть актуальна и для возрождающейся монастырской традиции, адресуя ее к истокам -искусству древнерусских книжников и изографов. По-прежнему актуально и обращение к исконному для Древней Руси синтезу слова и образа. Подчеркнем, что в современном отечественном и зарубежном искусствознании избранная нами тема мало изучена, в самостоятельную не выделена. Исключение составляет труд J. R. Martin. The Illustration of the Heavenly Ladder of John Climacus (Princeton, 1954) о разновременных миниатюрах к «Лествице». Другие исследования касаются лишь отдельных памятников; сводные каталоги изображений из «Лествицы» в российских музеях отсутствуют, назрела необходимость их введения в научный
оборот. Однако уже опубликованные произведения составляют стройный семантический ряд.
Житие прп. Иоанна Лествичника, написанное его современником иноком Даниилом Раифским, умалчивает о времени жизни святого1. В 16 лет он оставил мирскую жизнь и взошел «телом на Синайскую, а душою на небесную гору»2. 19 лет провел в послушании у прп. Мартирия, а после смерти учителя прожил в уединении 40 лет в пустыни Фола. В 75 лет прп. Иоанн стал игуменом Синайского монастыря и по просьбе игумена Раифы написал книгу «Лествица райская». В ней описаны 30 стадий аскезы, цель которой - достижение высшей ступени совершенства: союза веры, надежды и любви. Символика числа «30» объяснена так: «Христос же, крестившись в тридесятное лето видимого возраста, получил тридесятную степень в духовной сей лествице; ибо любовь есть Бог»3. Завершается «Лествица» особым «Словом к пастырю», где нарисован облик истинного «наставника словесных овец». «Лествица» богата аллегориями, отличается жизненностью, афористичностью, в ней видна опора на святоотеческую традицию: отцов-каппадокийцев, Нила и Евагрия, Григория Великого.
«Лествица» стала систематическим руководством для всех поколений восточнохристианского монашества - «Новых Израильтян, исшедших из мысленного Египта страстей и из моря житейской суеты»4. «Лествица» известна во множестве списков. Уже в VI в. св. Иоанн Раифский составлял схолии к ней, позже толковал ее Илья Критский, еще позднее - патриарх Фотий (IX в.) В Х-Х1 вв. «Лествица» переведена с греческого на славянский язык в Болгарии; в XIV в. в Сербии Георгием Бранко-вичем и митрополитом Савватием сделан другой перевод5. Оба перевода были известны и на Руси. Первопечатное издание «Лествицы» датировано 1647 годом. Существует и русское переложение митрополита Филофея Лещинского - «Сибирский Лествичник». Церковная память прп. Иоанна Лествичника совершается 30 марта (по ст. стилю) и в 4-е воскресенье Великого поста. Служба Иоанну Лествичнику в состав Постной триоди
вводится в XII в.6 В пост в семейном кругу и в храмах читались отрывки из «Лествицы».
Коснемся вкратце памятников - предшественников древнерусских. К одним из самых ранних относятся знаменитые миниатюры рукописи «Лествицы» из Ватиканской библиотеки ^г. 394) конца XI в. Здесь немало иносказаний и аллегорий: Сладострастие и Стяжательство олицетворяют обнаженный и женщина. Эту образную форму подсказывает первоисточник. Ступени аскезы предстают в виде череды светлых истонченных фигур во мраке пещеры. Этот мотив будет часто варьироваться позднее. Сцена беседы преподобного с братией соседствует с изображением Страшного Суда, Рая и Ада7. Эта дилемма всегда стоит перед автором «Лествицы», поэтому и в поздних памятниках монашеские подвиги сопряжены с образами посмертного воздаяния и конца мира. В одном из листов возникает главный в богословии синайского игумена атрибут - лестница. Она здесь ключ-знак, число ее ступеней «9», что указывает на 9 главу книги - «Незлопамятность». Рядом - беседа преподобного с монахами «о злопамятности и клевете». Миниатюры Ватиканской библиотеки содержат «в зачатке» все основные линии иконографической эволюции темы. По мнению В. Н. Лазарева, рукопись создана в одном из константинопольских монастырей8.
Закономерно, что св. гора Синай стала местом особого сосредоточения памятников на тему «Лествицы». На выходной миниатюре рукописи XII в. из монастыря св. Екатерины прп. Иоанн вручает свое сочинение непосредственно Христу9. В ирреальном пространстве фона смиренно преклонивший главу св. старец протягивает Спасителю книгу «Лествица» - венец усилий и орудие спасения своего и многих тысяч. В этой сцене с редкостной простотой и силой выражена идея близости Богообщения, христо-центричности проповеди святого.
В иконе «Лествица», также из собрания монастыря св. Екатерины10, налицо уже развитая композиция с доминантой лестницы в окружении сил Света и Тьмы. Эти черты постоянны в поздних произведениях на эту тему. Особенность данной иконографии -
изображение чертей с луками, крюками и веревками. О «смелой композиции иконы», пропорциях фигур «с отголосками античных моделей» говорит В. Д. Лихачева, причисляя икону к константи-нопольским11. Исследовательница полагает, что икона создана в конце XI в. и предназначалась для Синайского монастыря, ибо на ней изображен живший в те годы игумен этой обители архиепископ Антоний, восходящий по лестнице вслед за Иоанном12. Однако сомнительно, что настоятель обители благословил бы такое свое «тщеславное превозношение» в иконе. На наш взгляд, икона могла быть написана в память о блаженной кончине игумена Антония. Впрочем, игумен как пастырь вверенных ему душ должен идти впереди, и в этом смысле его положение на лестнице оправдано. А. М. Лидов считает, что икона писалась в самом монастыре в XII в.13
Русское искусство рано перенимает у Византии этот сюжет. Образ небесной лестницы лежит уже в основе программы росписей северо-западной башни Георгиевского собора Юрьева монастыря в Новгороде (1128-1132 гг.)14
Во второй половине XIII в.15 в искусстве Новгорода появляется икона, свидетельствующая о глубоком почитании прп. Иоанна Лествичника в этих северных землях. Знаменитой с 1920-х гг. иконе «Иван, Георгий и Власий» (ГРМ) из поселка Крестцы Новгородской области посвящен большой корпус литературы. Исследователи единодушно относят икону к новгородской школе. В. Н. Лазарев характеризует ее простонародную манеру как «бунт против византийской традиции»16, сравнивая фигуры с раскрашенной деревянной скульптурой и отмечая русский тип ликов. Э. С. Смирнова17 анализирует принципы построения фигур, «контраст взоров», отмечая господство ожидания «некоего предначертания, озарения, подвига», - портрет «фиксированного духовного состояния, а не духовного склада»18. Называя икону «фольклорной», она видит в ней опосредованное влияние искусства мало-азийских провинций, близость с иконами Синая вв. Состав святых Смирнова объясняет местным аграрным культом или почитанием свв. Георгия и Власия как целителей. Прп. Иоанн, по ее
мнению, был соименен заказчику иконы или это храмовая икона одноименной церкви.
Говоря о прочтении образа прп. Иоанна, Е. В. Гладышева19 толкует книгу в его руках как знак учительства, красный фон - как кровную жертву Христа и пламя божественной любви - вершину «Лествицы». Гладышева приходит к выводу: состав святых в иконе связан с поминальными службами Великого поста. Икона «Прп. Иоанн, вмч. Георгий и сщмч. Власий» уникальна тем, что прп. Иоанн Синаит изображен вместе с мучениками, и даже на Синае нет равной по значимости иконы с единоличным изображением прп. Иоанна. Обычно он представлен с преподобными. Особая роль отведена ему на иконе начала XIII в. «Святые отцы Синая» из монастыря св. Екатерины, где прп. Иоанн наряду с апостолами Петром и Павлом включен в состав Деисуса.
К началу XIV в. относятся росписи Снетогорского монастыря во Пскове, среди которых в лике преподобных представлен Иоанн Лествичник. Л. И. Лифшиц20 характеризует стиль росписей как близкий позднекомниновскому конца XII в., но на провинциальной почве приобретший народную стихийную силу, грубоватость, импульсивность. Аналогии трактовке грозного образа прп. Иоанна с сетью «гребенчатых светов» Лифшиц видит в ликах церкви Спаса Преображения на Нередице , росписях кельи Спасова Вода близ Хиландара (ок. 1260 г.), росписи церкви Апостолов в Пече (Сербия, ок. 1250 г.), Эпископи в Эвритани (ок. 1240 г.) В Снетогорских росписях отразился общий для провинций вос-точнохристианского мира стиль, процветавший в середине XIII в. и называемый иногда «монашеским».
В 1378 г. в Новгороде возникают прославленные росписи храма Преображения на Ильине улице - единственные уцелевшие фрески Феофана Грека. Тема росписи Троицкого придела храма - личной молельни заказчика фресок боярина Василия Даниловича - поклонение Жертве и созерцание Св. Троицы, которой предстоят столпники и пустынники: преподобные Мака-рий Египетский, Арсений Великий, Пахомий Великий, Иоанн Лествичник, Ефрем Сирин (полуфигуры в медальонах). Отме-
чая сознательный выбор Феофаном лиц святых, В. Н. Лазарев21 пишет, что прпп. Макарий и Иоанн помещены здесь как родоначальники исихазма; а столпники должны были побуждать к неподвижности в молитве. По словам же И. К. Языковой22, столпники и пустынники - это ступени обожения в мистическом опыте «Лествицы». В систему росписи включен медальон с образом св. Акакия - юноши с крестом мученика. Г. И. Вздорнов считает, что Феофан изобразил святого сотника Акакия, молитва которому избавляет от блудной страсти23. Вздорнову возражает О. И. Подобедова: «Акакий - это образ совершенного послушания из "Лествицы"»24, так как Феофан истолковал подвиг Акакия, умершего от побоев старца, как мученичество (отсюда атрибуты мученика), подобное послушанию Сына Божия на Кресте. Итак, идея росписи - человек через послушание Богу должен восстановить свое Богосыновство.
Во фресках церкви Успения на Волотовом поле близ Новгорода 1380-1390 гг. (?), которые Лазарев относит к «феофановскому направлению», присутствует композиция «Видение Лествицы Иаковом» (Быт. XXVIII, 10-17) и полуфигура прп. Иоанна в медальоне на северо-западном столпе25. У подножия лествицы с ангелами стоит прп. Иоанн с текстом хвалы Богородице - «Небесной лествице», которой Бог сошел на землю. Корни этого варианта иконографии следует искать в антропологии свт. Григория Пала-мы, где аскет как «земной ангел» может превзойти ангелов в созерцании славы Божией26.
Первой третью XV в. датируются миниатюры «Лествицы» (ГБЛ, из собр. В. А. Десницкого) и «Лествицы» из Новгородского музея (№ 10965). Обе они московские. Связанные с кругом Феофана, они исполнены «в экспрессивной, поспешной, небрежной манере, далекой от художественной отточенности, но полной свежести»27. Их стиль близок фресковому.
К последней трети XV в. относятся иллюстрации «Лествицы» в рукописи Герасима Замыцкого28. Г. В. Попов приписывает этот памятник артели Дионисия. Миниатюры, традиционные по иконографии, ценны высоким мастерством, легкостью и просветленностью
палитры, созерцательностью. Эта интонация бестелесности, мягкости во всем чужда экзальтации феофановского стиля. К началу XVI в. каллиграфическая рафинированность стала самодовлеющей, внешне изысканная форма утратила глубину. Эти тенденции уже заметны в миниатюрах «Лествицы» (ГБЛ, Троиц., 162)29.
К московскому периоду деятельности Дионисия с артелью (Тимофея, Ярца и Кони) относится стенопись алтарной преграды Петропавловского придела Успенского собора Московского Кремля. Это единственный (из сохранившихся в Москве) памятник монументальной живописи Дионисия. На высоте 2,5 м от древнего пола написано 20 полуфигур преподобных. Прп. Иоанн «с учительным жестом и свитком в левой руке, с серьезным спокойным ликом, представлен как мудрый духовный наставник»30. Датировки разноречивы: от 1479 до 1515 гг. О. Зонова видит в подборе преподобных тенденцию к прославлению типа церковного деятеля - влиятельного в общественной жизни, гонителя ересей, активного проповедника.
Отдельную типологическую группу составляют иконы, где прп. Иоанн Синаит изображен на полях в молитвенном предстоя-нии. Таковы иконы XV в. «Рождество Богоматери» и «Рождество Христово» (обе в ГТГ)31 и икона новгородской школы конца XV в. «Богоматерь Одигитрия типа Грузинской» (Вологодский музей) из Входоиерусалимской церкви в Каргополе32.
XVI век в русском и византийском искусстве ознаменован появлением большого числа памятников, где идеи «Лествицы» как никогда наполняются скорбным пафосом Судного дня. В росписях трапезной Лавры св. Афанасия на Афоне (1530-1536 гг.) вблизи от «Видения Лествицы»33 расположены сцены - аллегория Смерти с косой, сокрушение прп. Сысоя Великого над разверстым гробом о неотвратимости смерти и «Страшный Суд». Такое совмещение иконографий было характерно для середины XVI в. По наблюдениям Л. В. Нерсесяна34, в русских иконах «Страшного Суда» вэто время появляется мотив «вознесения крылатых монахов в Небесный Иерусалим» и «низвержения падших ангелов». В основе его лежит «Апокалипсис», видение прп. Иоанна Колова (V в.), «Повесть о Варлааме и Иоасафе» и идеи «Лествицы» - об
окрылении ума в молитве и восхождении души к Богу. «Вознесение монахов» - смысловая параллель «Лествице». По словам митр. Киприана (1336-1406), жившего в золотой век монашества, иноки призваны восполнить место падших ангелов на небесах, после чего придет конец света. Кстати, фигуры на алтарных преградах мыслились уже созерцающими грядущее небесное блаженство. Эти иконографические новшества впитали дух эпохи, беспокойно вопрошающей «о временах и сроках».
При Иване Грозном с нарастающей силой зазвучала монашеская проповедь о покаянии. После пожара в 1547-1551 гг. (?)35 украшаются стенным письмом галереи Благовещенского собора Московского Кремля. Южную стену западной галереи занимает 5-я ступень «Лествицы» («Покаяние») - в фигурных клеймах келий светлые фигуры отшельников в покаянных позах и жестах. По отзывам исследователей, здесь наиболее велико количество эпизодов по сравнению с аналогичными иллюстрациями «Лест-вицы». Прп. Иоанн Лествичник был св. покровителем старшего сына Грозного - Ивана (1554-1581). Быть может, этим объясняется сугубое почитание прп. Иоанна в грозненское время. В 15691572 гг. на средства сыновей Грозного в честь их патрональных святых в Кирилло-Белозерском монастыре был сооружен храм Иоанна Лествичника. А в Московском Кремле существовавшая с 1329 г. церковь во имя прп. Иоанна Лествичника стала колокольней Ивана Великого.
Близка произведениям Кремлевских мастерских36 икона «Видение прп. Иоанна с житием и подвигами» (РБМ, 11890, 158^126 см) из Рыбинского музея, датируемая второй половиной XVI в. Ее многочисленные и подробные сцены жития святого - уникальны. Житийный цикл открывает сцена прощания с родителями - св. Иоанн с братом отправляются «во учение». Потерпев кораблекрушение и выйдя из пучины «моря житейского», братья стали монахами. Далее: предсказание Иоанну о будущем игуменстве, чудесное спасение им ученика Моисея, сцены подвигов. В живописи иконы ощутимы драматизм действия, монументальность, любовь к детали и симфонизм звучания целого. Памятник имеет общероссийское
значение. Близкой иконографической аналогией его среднику, на наш взгляд, служит икона середины XVI в. из собрания Н. П. Лихачева «Видение Лествицы» (ныне - в ГРМ)37.
В XVII в. сюжеты и образы «Лествицы» претворяют в искусстве городов Поволжья ярославские и костромские изографы. Роспись «каморы» в церкви Николы Надеина (1621 г.) Ярославля исполнена в 1640-1641 гг.38 В цикл «Видение Лествицы» - один из подробнейших - включено 30 сцен мытарств на пути к Небу. Любопытная деталь - зазевавшихся на ступенях иноков бесы стаскивают сетями. С образом лествицы соседствуют иллюстрации легенды афонского Дохиарова монастыря из деяний свт. Николая «О юноше, нашедшем злато и утопленном монахами», что говорит об особенной высоте требований, предъявляемой к носителям монашеской мантии, которая, по-видимому, оказалась запятнанной в социальных распрях.
Около 1652 г. артель костромичей во главе с Василием Ильиным в росписях Троицкого собора Ипатьевского монастыря в Костроме39 вновь обращается к «Лествице», сопряженной со «Страшным Судом». Над монахами, погруженными в пьянство и блуд, зловеще кружат вороны. Спустя два года та же артель пишет «Видение Лествицы» в Троицком монастыре в Калязине40.
В XVIII-XIX вв. прежняя тяга к аскетике синайского старца сохраняется в низовой культуре и фольклоре северных земель. Быть может, скитская жизнь раскольников с их подчас беспощадным самоуничижением в глуши и «взаперти» от суеты столиц была во многом сродни духу «Лествицы». Из Выгореции (часовни деревни Шелтопорог Медвежьегорского района Карелии) происходит икона конца XVII - XVIII в. «Лествица прп. Иоанна со страдальцами»41 (КМИИ, И-1452). Композиция «Видения» в ней смещена в левый верхний угол и по размерам приравнена к клеймам «подвигов». Снабженная обширными пояснительными текстами, она больше напоминает старообрядческую вероучи-тельную картинку.
Уже в конце XIX в. в аристократическом очаге северодвинского старообрядчества - на Нижней Тойме - была написана «Лес-
твица духовная» (ГРМ) - народная версия сочинения прп. Ио-анна42. В ней совмещены «Лествица», мытарства св. Феодоры и «Видение Григория», а также рассказ о трапезе благочестивых и нечестивых - все это в манере, близкой лубку.
В итоге отметим: обилие и многообразие изображений на тему «Лествицы» в разных видах и жанрах живописи - книжные миниатюры, иконы, стенописи, мозаики, лубок - представляет собой феномен древнерусской культуры. Ни одна из книг отцов церкви не имела столь яркого визуального воплощения с IX по XIX в. Это доказывает популярность идей «Лествицы» в истории Руси, отражает свойства русской ментальности.
В ходе исследования удалось выявить ряд закономерностей: большое число памятников в некоторые исторические интервалы (например, эпоха Ивана Грозного) и периоды забвения этого сюжета. Та же «избирательность» культуры существует и территориально. Произведения из века в век рождаются в одних и тех же художественных центрах: в искусстве Новгорода и северных земель, позднее - Москвы и Ярославля. Несомненно, за этими процессами стоит логика взаимоотношений Византии и Руси. Очевидна и общность линий эволюции восприятия «Лествицы» в этих странах. В их контактах велика роль исихазма. Периоды его расцвета совпадают с периодами всплеска интереса к теме «Лествицы». Многими гранями книга прп. Иоанна - одного из столпов исихазма - через монашеское умное делание преломилась в искусстве. Живопись привнесла аскетику «Лествицы» в мир, соединив с духовной жизнью народа. Причина востребованности «Лествицы» в живописи коренится еще и в пересечении идейных кодов богословия прп. Иоанна с концепцией «Москва - третий Рим» и с эсхатологией раскольничества. Отсюда возникновение иконографии «Лествицы» в сопряжении со «Страшным Судом», жанром «видений» и «поучений».
Опыт данного обзора подсказывает необходимость комплексного подхода к заявленной проблеме и научного поиска на междисциплинарном стыке искусствоведения с богословием, агиографией, филологией, церковной историей, семиотикой искусства.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 Большинство авторов называют 606 г. как предполагаемую дату смерти прп. Иоанна. Некоторые же, в частности, архиепископ черниговский Филарет, относят его смерть к 563 г. (Энциклопедический словарь / Изд. Ф. А. Брокгауз, И. А. Эфрон. Т. XШа. СПб., 1894. С. 671-672.) Г. В. Флоровский пишет: «по косвенным данным можно догадываться, что умер он в середине VII века». (Флоровский Г. В., свящ. Византийские Отцы ^УШ веков. Париж, 1933 ; М., 1992. С. 179).
2 Лествица в русском переводе преподобного отца аввы Иоанна, игумена Синайской горы. СПб., 1996. С. 252.
3 Лествица в русском переводе преподобного отца аввы Иоанна, игумена Синайской горы. СПб., 1996. С. 252.
4 Флоровский Г. В., свящ. Византийские Отцы У-VШ веков. Париж, 1933 ; М., 1992. С. 179.
5 Саенко Л. П. К истории славянского перевода Лествицы Иоанна Синайского // Русско-болгарские связи в области книжного дела. Вып. 5. М., 1981. С. 51-54.
6 Гладышева Е. В. Икона «Иоанн Лествичник, Георгий и Власий». Вопросы иконографии // Искусствознание : Сб. ст. 1999. №2 2. М., 1999. С. 501.
7 Лазарев В. Н. История византийской живописи. М., 1986. Илл. 248.
8 Лазарев В. Н. История византийской живописи. М., 1986. С. 90-91.
9 Смирнова Э. С. Живопись Великого Новгорода. Середина XIII -начало XV века. М., 1976. С. 158. (илл.).
10 Лихачева В. Д. Искусство Византии IУ-XУ веков. Л., 1986. С. 174-176, 175 (илл.).
11 Лихачева В. Д. Искусство Византии IУ-XУ веков. Л., 1986. С. 174.
12 Лихачева В. Д. Искусство Византии IУ-XУ веков. Л., 1986. С. 176.
13 Лидов А. М. Византийские иконы Синая. М. ; Афины, 1999.
С. 72.
14 Сарабьянов В. Д. Росписи Георгиевского собора Юрьева монастыря и их место в новгородском искусстве первой трети 12 века // Искусство Руси и стран византийского мира XII века : Тезисы докладов конференции. СПб., 1995. С. 33-35.
15 В. Н. Лазарев датировал икону последней третью XIII в. (Лазарев В. Н. Новгородская иконопись. М., 1976. Табл. 15).
16 Лазарев В. Н. Новгородская иконопись. М., 1976. С. 14.
17 Смирнова Э. С. Живопись Великого Новгорода. Середина XIII -начало XV века. М., 1976.
18 Смирнова Э. С. Живопись Великого Новгорода. Середина XIII -начало XV века. М., 1976. С. 38-40.
19 Гладышева Е. В. Икона «Иоанн Лествичник, Георгий и Власий». Вопросы иконографии // Искусствознание : Сб. ст. 1999. №2 2. М., 1999. С. 498-510.
20 Лифшиц Л. И. О стиле росписи Снетогорского монастыря // Сб. Древнерусское искусство : Сб. ст. М., 1980. С. 93-115.
21 Лазарев В. Н. Феофан Грек и его школа. М., 1963. С. 40.
22 Языкова И. К. Богословие иконы. М., 1995. С. 110.
23 ВздорновГ. И. Феофан Грек. Творческое наследие. М., 1983. С. 76.
24 Подобедова О. И. Изучение русской средневековой монументальной живописи. Вчера, сегодня, завтра // Древнерусское искусство : Сб. ст. М., 1980. С. 30.
25 Вздорнов Г. И. Волотово. Фрески церкви Успения на Волотовом поле близ Новгорода. М., 1989. С. 51, 92 (159, 190).
26 Нерсесян Л. В. Вознесение монахов и падение ангелов. Об одном иконографическом мотиве в русских иконах «Страшного Суда» XVI века // Искусствознание : Сб. ст.. 1998. № 2. М., 1998. С. 262-271.
27 Попова О. С. Русская книжная миниатюра XI-XV вв. // Древнерусское искусство : Сб ст. М., 1983. С. 46.
28 Попов Г. В. Дионисий и московская миниатюра / Иллюстрации «Лествицы» в рукописи Герасима Замыцкого - памятник белозерского периода деятельности артели художников // Древнерусское искусство : Сб. ст.. М., 1972. С. 256.
29 Попова О. С. Русская книжная миниатюра XI-XV вв. // Сб. Древнерусское искусство : Сб. ст. М., 1983. С. 71.
30 Первая роспись Успенского собора / Вступ. ст. О. Зоновой. Л., 1970. С. 2.
31 Антонова В. И., Мнева Н. Е. Каталог древнерусской живописи XI - нач. XVIII вв. ГТГ. 1, 2. М., 1963. № 41, 43.
32 Смирнова Э. С., Лаурина В. К., Гордиенко Э. А. Живопись Великого Новгорода. XV век. М., 1982.
33 Кондаков Н. П. Памятники христианского искусства на Афоне. СПб., 1902. С. 53.
34 Нерсесян Л. Вознесение монахов и падение ангелов. Об одном иконографическом мотиве в русских иконах «Страшного Суда» XVI века // Искусствознание : Сб. ст. 1998. № 2. М., 1998. С. 262-271.
35 Эту точку зрения высказывает О. И. Подобедова (Благовещенский собор Московского Кремля / Сост. И. Я. Качалова, Н. А. Маясова, Л. А. Щенникова. М., 1990. С. 41).
36 Эта гипотеза впервые высказана научным сотрудником музеев Московского Кремля Т. Е. Самойловой.
37 В аду изображены пирующие Плутон и Прозерпина, отсутствующие на «рыбинской» иконе (Русское искусство XV-XX веков из фондов Государственного Русского музея. Л., 1989. С. 3, 3а (илл.)).
38 Брюсова В. Г. Русская живопись XVII века. М., 1984. С. 69.
39 Брюсова В. Г. Русская живопись XVII века. М., 1984. С. 76.
40 Брюсова В. Г. Русская живопись XVII века. М., 1984. Илл. 96.
41 Культура староверов Выга (К 300-летию Выговского старообрядческого общежительства) : Каталог. Из собрания КГКМ, КМИИ, музея «Кижи», ЦГАРК, МИРАПИ, частных коллекций / Сост. А. А. Пронин. Петрозаводск , 1994. С. 14-15.
42 Тарановская Н. В. «Лествица духовная» - памятник рукописной книжной традиции Северной Двины // Чтения по исследованию и реставрации памятников художественной культуры Северной Руси, посвященные памяти художника-реставратора Николая Васильевича Перцева 1902-1981. Архангельск, 1992. С. 116-126.
