Лексинская безпоповщинская пустынь в первое время её существования

П. С. Смирнов

Санкт-Петербургская православная духовная академия

Архив журнала «Христианское чтение»

П.С. Смирнов

Лексинская

безпоповщинская пустынь в первое время её существования

Опубликовано:

Христианское чтение. 1910. № 3. С. 310-333.

@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.

СПбПДА

Санкт-Петербург

2009

•“ЧГ'ГЧГ....—'•■ИГ'*

Лешнская безпоповщинекая пустынь въ первое время ея существованія *).

ГѴ.

„Статьи“ 1731 года.—„Предѣлъ постницамъ на службахъ“.—Общее заключеніе.—Ивановскій праздникъ.—„Коровій дворъ“ на Выгѣ.

?СѢ вышеизложенныя «правила» сначала для женскаго отдѣленія Выговскаго общежитія, а потомъ—для Лексин-ской пустыни были даны въ то время, когда главнымъ J настоятелемъ Выговской пустыни былъ извѣстный Андрей у Денисовъ. Но мы имѣемъ два подобнаго же рода памятника, относящіеся ко времени настоятельства преемника Андрея—брата его Семена Денисова. Одинъ изъ этихъ памятниковъ имѣетъ дату написанія его—1731 годъ, а въ другомъ есть помѣтка, что памятникъ этотъ нисанъ «съ письма Семена Денисовича». Первый имѣетъ такое надписаніе: «Лѣта отъ мірозданія 7240, декабря въ день, Выгорѣцкія киновіи старцы и совѣщатели, съ братіею старѣйшею, общекупно присовѣтова-хомъ въ постницъ обители, для благочиннаго и вящшаго по-ступанія къ пустынному удобренію, симъ сохранятися статьямъ», причемъ слѣдуютъ самыя «статьи», числомъ 13-ть.

1. «Еже всякому имѣнію, обрѣтающемуся у нихъ, си есть: одеждамъ и обущамъ, покрываломъ, и прочимъ, въ вѣдѣніи своихъ имъ казначеевъ быти, да вся сія казначеи ихъ вѣдали бы, и письменны въ книгахъ объявленны показывалися, а не объявленнаго ничего бы не было».

2.'«Еже отъ своихъ сродныхъ, или знаемыхъ, даемая имъ, аще одежды или обущи, аще крашенины или точива, или ино

*) Окончаніе. См. февраль.

что, объявляти своимъ казначіямъ безъ утаенія, а казначіямъ въ книгу записывать подъ оныхъ статью».

3. «Еже постницамъ денегъ у себя не держати въ келіяхъ и въ ковчегахъ; аще ли кто имъ отъ своихъ принесетъ деньги на нужду, то, взявшимъ имъ, относити опредѣленному на сіе отъ нихъ казначею и отдавати; а оному, пріемшу,. записывать и когда потреба будетъ имъ чесого къ житію, исполняти по опредѣленію».

4. «Еже постницамъ въ своихъ келіяхъ св. иконы, яже имѣютъ, въ новоокладахъ, сребреныхъ и позолоченыхъ, не сострояти, и у христолюбцевъ на сіе не просити; аще имѣетъ кто усердіе о семъ, въ церковь да творитъ и церковныя иконы да украшаетъ, яко можетъ и водитъ».

5. «Въ постницахъ одежды да будутъ простыя, отъ суконъ простыхъ черныхъ и крашенинъ; а китайчатыя, и киндочныя, и бомбарековыя, и иныя однорядочныя, и яренковыя, и прочія подобныя: таковыя одежды въ постницахъ никогда же да явятся, и держати ихъ отнюдь запрещено да будетъ всякому лицу; токмо треушки, по обычаю, китайчатыя черныя да творятъ».

6. «Еже у шубъ постницъ пухи бобровые, выдряные и прочіе, подобные никогда да будутъ, но обычные овчинные, сличные пустынному житію и общежительному благочинію».

7. «Дабы у дѣвическаго чина перевязки были черныя, смиреннаго обычая, и покрывала не толковыя, но простыя, и гойтаны у одеждъ черные вишневые, а не красные, зеленые, и желтые, неприличные пустыннымъ обрядамъ».

8. «Еже кружевъ и плетеній вязбенныхъ, и прочихъ непотребныхъ украшеній, въ постницъ предѣлахъ отнюдь не дѣ-лати, ниже покупати, подъ запрещеніемъ».

9. «Еже постницамъ чужихъ и странныхъ животовъ въ сохраненіе не пріимати, кромѣ благословенія настоящихъ».

>« 10. «Еже въ окрестныя жилища постницъ не отпущати, для

гостьбы п свиданія своихъ, никогда же, кромѣ смертнаго слу-чая, или ины нѣкія вины благословныя».

11. «Аще которыя вновь будутъ въ братство пріиматися женска пола, и аще объявятъ у себя денегъ колико, или сребра: сихъ имъ не оставляти, но въ казну все обирати; аще ли же одежды и обувь, токмо казначіямъ тамошнимъ въ книги записывать сія именно».

12. «Еже въ міръ,—въ волости и грады, къ своимъ, или

для иныя нужды, постницъ весьма не отпущати никакоже, но быти имъ неисходнымъ отъ своего жилища. Аще ли кая неотреченная нужда киновійская явится, тогда общимъ совѣтомъ полезная избирати».

13. «Еже постницъ изъ монастыря не изгоняти для каковы ли бо вины, скитатися не попущать въ позоръ и поношеніе всенародное, но внутрь обители смиряти, яко подобаетъ».

Заканчивалось это постановленіе Выговскаго «собора» такимъ примѣчаніемъ: «сія вышеобъявленная опредѣленія • какъ настоятелемъ, такъ и прочимъ надзирателемъ, хранити неизмѣнно».

«Опредѣленіе» подписали слѣдующія лица: старецъ Пафнутій, старецъ Ѳеодосій, Даніилъ Викуловъ, Семенъ Денисовъ, Лука Ѳедоровъ, Даніилъ иконникъ, Манѵилъ Петровъ, Иванъ Филиповъ, который подписался и за Захарія Степанова, Кириллъ Максимовъ, Автономъ Семеновъ 83).

Второй памятникъ носитъ такое заглавіе: «Предѣлъ постницамъ на службахъ: како имъ на трудахъ, съ обрѣтающимися при нихъ стариками, трудовъ нужность и благочиніе имѣть». Всего въ этомъ «предѣлѣ» 10-ть статей.

1. «На трудахъ будучи постницамъ, аще кая нужда случится подѣлки, доносить своей надзирательницѣ, и она возвѣститъ старостѣ, который въ старикахъ начальный, и тако дѣло управится».

2. «Аще случится платить что, обущу какую, отдавать надзирательницѣ: и она отдаетъ плачельному старику, и упра-вивъ оное, паки отслетъ или отнесетъ ко оной, или на мѣсто опредѣленное отнесетъ и положитъ».

3. «А сами постницы не имутъ власти отдавать платить, ниже сами десяцкіе да дерзнутъ, еже отдавать старику обувь, развѣ которому десяцкому повелѣно будетъ отъ большихъ; также и старикъ не имать власти мимо надзирательницы пріи-мати обувь, или отдавати постницамъ; дерзающія же нодъ запрещеніе обои подпадаютъ».

4. «Аще которая общая подѣлка въ келіи у постницъ, или въ поварни, случится починить, то возвѣщать большухѣ, и она

возвѣститъ начальному старику; а дѣлать, или починивать не во время стряпни,—когда постницы, неприлично сіе, но когда отстряпаются и уберутся въ своя предѣлы, тогда дѣлать при старѣйшихъ постницахъ.

5. «Также ащо случится въ кибиткахъ починка, да проситъ болыпуху и, когда починивать—болынуха да осмоіритъ прилежно, чтобъ съ кибитки всѣ постницы выбрались, и никого тамъ не было, тогда пустить старика починивать спорченное».

6. «И се надзирательницѣ смотрѣть крѣпко: еже постницамъ докучати старикамъ дѣлать ковшики, или ложки, или посошки, про себя, отнюдь не попущати, но весьма крѣпко запрещали. А которыя дерзнутъ, у тѣхъ сдѣланныя вещи огь-имати всячески, самѣхъ же соборнѣ наказывать—поклонами, нѳяденіемъ, и прочими приличными запрещеніями».

7. «Также и всѣмъ постницамъ возвѣстить, какъ десяцкимъ, тако и рядовымъ: дабы на единѣ со стариками бесѣдъ и разговоровъ никогда же дерзали имѣти, а дерзающія сія попадутъ запрещенія томленію».

8. «Аще ли же кому нужда будетъ возвѣстити начальному старику и на единѣ какое слово: при всѣхъ, мало отведши, еже другимъ не слышати, и тако творить бесѣду, а инако никогда же ни единая дерзнетъ».

9. «Сія вся въ постницахъ надсматривати надзирательницамъ и болыпухамъ накрѣпко, а десяцкимъ помогати; а въ старикахъ начальному старику и прочимъ такожде соблюда-тельно смотрѣти и совѣтовати; непослушающихъ же запрещали неослабно, и наказывати по вышеписанному предѣлу».

10.. «Аще ли же надзирательницы, или болынуха которая, въ постницахъ попуститъ кому преступити, или безчиніемъ коимъ вышеописанное развратитъ,—сама наказана будетъ отъ собора подобнѣ, якоже оныя; также и кой начальный старикъ, аще таковая попуститъ, или самъ таковая преступитъ, такоже отъ собора пріиыетъ жестокое запрещеніе» 34).

Таковы опредѣленія, какія были назначены въ руководство насельницамъ Лексинской пустыни,—разные «чины, статьи, предѣлы». Изъ нихъ мы можемъ'легко видѣть, что въ періодъ настоятельствъ на Выгѣ Андрея и Семена Денисовыхъ прила-

гались всѣ старанія къ тому, чтобы организовать и упорядочить жизнь женскаго отдѣленія этой пустыни, существовавшаго сначала на рѣкѣ Выгѣ, а потомъ отдѣльно—на рѣкѣ Лексѣ. Но легко можно видѣть и то, что .дѣло здѣсь какъ-то не ладилось. Въ самомъ дѣлѣ, чѣмъ вызывалось появленіе новыхъ «правилъ», представлявшихъ большею частію повтореніе старыхъ? Очевидно, тѣмъ, что старыя правила скоро забывались и требовали новаго напоминанія. Затѣмъ, нельзя не обратить вниманія, что всѣ «чины» и «статьи» имѣли въ .виду исключительно внѣшнюю сторону жизни руководимыхъ и касались ея мелкихъ сторонъ и вещей неважныхъ. Очевидно, духовное совершенствованіе человѣка, внутренняя жизнь членовъ Лексинской общины ставилась въ зависимость отъ исполненія условій этой внѣшности. Одно только бросается въ глаза, это—стремленіе установить жизнь цѣломудренную, чѣмъ обусловливались всѣ правила, касавшіяся сношеній женщинъ съ мужчинами. Однако и эти требованія проводить жизнь строго дѣвственную членами Лексинской общины часто нарушались. Этимъ и объясняются всѣ дальнѣйшія подтвержденія ранѣе изданныхъ «правилъ». Въ позднѣйшихъ «правилахъ» часто встрѣчаются повторенія того, что было установлено «правилами» раннѣйшими. Это повтореніе и подтвержденіе «стараго» вызывалось именно тѣмъ, что существовавшія «правила» не хранились: были забываемы и нарушаемы. Въ частности, тоже самое нужно сказать и относительно «правилъ» собственно о дѣвственной жизни. Самъ архиктиторъ Выговской пустыни Андрей Денисовъ своими посѣщеніями Лексинской пустыни подавалъ большой соблазнъ. Разсказовъ о поведеніи Денисова на Лексѣ передавалось не мало. Между прочимъ, вопреки «правилъ», которыя предъявлялись всѣмъ насельникамъ Выговской пустыни и насельницамъ Лексинской пустыни,—Денисовъ построилъ на Лексѣ на имя сестры Соломоніи большую келію, «многіе покои имущую, теплые и холодные»; при этой келіи имѣлась «потаенная баня». Для чего все это дѣлалось, разсказы объ этомъ ходили нехорошіе. Точно также Даніилъ Викуловъ построилъ въ Лексинской пустыни своей дочери Анастасіи такую «келію», которая имѣла до 30-ти дверей и до 50-ти оконъ, и жилъ въ этой «келіи» самъ съ своею «келейницею» 35).

Особенный наплывъ посѣтителей на Лексу совершался лѣтомъ, особенно къ 24 іюня, когда торжественно праздновался праздникъ «Ивановскій:». Даже въ первое время существованія Лексинской пустыни на Ивановскій праздникъ стекалось не менѣе 2000 человѣкъ обоего пола. Въ это время здѣсь совершалось крещеніе младенцевъ и перекрещиваніе взрослыхъ38).

Отдѣливъ женскій полъ съ Выга на Лексу, выговцы оставили часть женщинъ и на Выгѣ,—не въ томъ мѣстѣ, гдѣ жилъ здѣсь женскій полъ прежде, а въ другомъ—«за горкою», близь Вы-говскаго кладбища, разстояніемъ отъ Выговскаго мужского общежитія не болѣе одной четверти версты. Здѣсь построили челядню, портомойную, молошницѵ и «кельи жировыя»; около «келій поставиша ограду, и у воротъ приворотную келію, для прихода и свиданія сродственниковъ, и для всякихъ братскихъ нуждъ приходящихъ», и поставили «приворотницъ, и надсмотрщиковъ, и караульщиковъ, по чину». Здѣсь останавливались пріѣзжавшія Лексинскія насельницы. Мѣсто это было извѣстно подъ именемъ* «коровьяго двора» * 37).

У.

Частныя посланія на Лексу и съ Лексы: три Даніила Викулова, три „слова“ и два посланія Андрея Денисова, два посланія Петра Прокопьева.—Поздравленіе Соломоніи Денисовой.

Какъ мы видѣли, на Лексу ходили съ Выга наблюдать за здѣшними жительницами слѣдующія лица: Даніилъ Викуловъ, Андрей Денисовъ, Петръ Прокопьевъ и старецъ Пафнутій. Даніилъ и Андрей участвовали и въ составленіи «правилъ» для Лексы. Кромѣ того, отъ Даніила, Андрея и Петра сохранились еще частныя посланія на Лексу.

Намъ извѣстны три посланія Даніила Викулова, изъ коихъ одно озаглавливается такъ: «О неблагочинныхъ дружбахъ». «Тяжкогрѣшный Даніилъ» писалъ «дѣвственному сословію»: «Возвѣщаю и молю, вкупѣ же и заповѣдаю симъ писаніемъ всѣмъ вамъ, паче же юнѣйшимъ дѣвамъ», что должны быть оставлены возникшія среди Лексинскихъ насельницъ «неблагочинныя дружбы». «Ввыкли во многихъ васъ... двоедруже-ства нѣкія: бесѣдовати двѣма; и водитися тако... поити двумъ;

зе) Извѣщеніе праведное, стр. 112. Раск. дѣл. XVIII вѣка, 1, стр. 376.

37) Ист. Выговской пустыни, стр. 135—136. 261.

сближатися двумъ; отвѣтъ какой вящшей дати—посовѣтовать о томъ вкупѣ; почитію быти у двоихъ вмѣстѣ, или спати вкупѣ на единомъ одрѣ, во единомъ пологу; и въ молитвенное время: послѣ навечерни; или въ нощи глубокой промолвить, или пошептатися токмо съ тѣми купноспалышцами; у нихъ, слышится, водится: умыванія тѣлесная, предсланія мягкочествуемая, подношенія рукоубрусныя бѣлыя, вода—къ умо-венію рукъ и лица; кая художество шитное и мать, платокъ украситъ потаеннѣ отъ набольшія; такожде другая ищетъ времени щелоку сварити цо умовенію; или нозѣ разути, или обути; или воды на руцѣ поліятя съ предстояніемъ платочнымъ, и прочее». Дѣлая замѣчаніе по поводу указаннаго «обычая», Даніилъ Викуловъ писалъ: «Еда отъ такихъ—двѣма въ дружбѣ быти—обычаевъ, странныхъ общему спасенному житію, не будетъ тщеты? Еда не помрачится боголюбиваго ума око? И еда не отпадаетъ сладость будущихъ надеждъ»? Отвѣчая на эти вопросы, Даніилъ Викуловъ писалъ, что Писаніе не повелѣваетъ не только «дотрогиваться до другого тѣлеси», но и «наготу обзирать», чѣмъ давалось осужденіе существовавшимъ на Лексѣ «порядкамъ».

На полѣ нашей рукописи значится, что она представляетъ копію съ «собственной руки Даніила Викулова» 38).

Второе посланіе Даніила Викулова было адресовано инокинѣ Пелагіи, вѣроятно вышеупомянутой сестрѣ Захарія Стефанова.

Насельницы Лексы просили Даніила побывать у нихъ. Даніилъ отказывался исполнить это,—просто потому, что ни Петра Прокопьева, ни кого либо другого «отъ вящшихъ» въ Вы-говской пустыни въ то время не было.

Затѣмъ Даніилъ напоминалъ о томъ, что было сдѣлано имъ «въ прошлолѣтіи». Тогда онъ, далъ наставленіе «безвременныя и неспасающія дружбы разорили»; это «подтверждали съ зельнымъ прещеніемъ» потомъ Андрей Денисовъ, и отецъ Пафнутій. Но «дымъ буйнаго того, не вѣмъ—какого, любоже-ланія и до нынѣ не выкурился, и корень такого безстрашія еще не исторгается... и дѵшевредія таковы паки прозябаютъ». И вотъ послѣдствія этого: для «приходящихъ пустынножитель-

ницъ поглядати благочиніе» Лексинскихъ насельницъ, по словамъ Даніила, нѣтъ никакой пользы: «пользы душамъ ихъ не обрѣтается отъ васъ, а иное усмотряется,—обнаженіе зазора, вмѣсто полезныхъ—соблазнъ и претыканіе». По словамъ Даніила, стали говорить уже такъ: «не знать, како приходить стало въ дѣвическу обитель,—подъ началомъ живутъ, а невѣдомо что дѣлаютъ; коимъ грамотки навязываютъ посылать къ сестрамъ монастырскимъ; а иніи къ стороннимъ посылаютъ», причемъ «заказываютъ, прежде врученія посылки, никому бъ не проносити; а иніи пазущпые гостинцы навязываютъ, такоже бы тайно отнести; и знать-де, что безъ благословенія таковыя зачинанія. И не знать, какъ дѣлать: послушать таковыхъ по-сылыцицъ—како бы отъ большаковъ не пострадать чего, а не послушать—ино отъ тѣхъ приступу не будетъ». Такъ описывая существовавшіе на Лексѣ «порядки», Даніилъ добавлялъ: «и вамъ бы, мать, съ уставщикомъ и еще съ нарочито иными, при комъ доведется, пишущихъ дѣвъ, кои лѣтомъ симъ обители придержалися, и кои вновь жительницы молодыя... о такихъ неблагословенныхъ дерзостяхъ потонку накрѣпко распро-сить, и розыскать, къ кому кто писалъ, и какъ было, и о чемъ писано или посылано, и для чего—какого ради залогу, какимъ извѣтомъ, и съ чьего кто совѣта, или благословенія? И кто въ чемъ приличится, въ томъ и тоя рѣчи и записать такъ. А буде кто къ Денисьевичу, или къ намъ, для извѣщенія духовнаго, или къ Прокопьевичу писали, тѣхъ въ вину не полагать, и не записывать. А по допросной запискѣ и цѣльба приложить, чего доведется... А впредь бы, съ сего числа, молодымъ лисицамъ, и всѣмъ, заказъ учинить крѣпкой, чтобъ безъ докладу ввѣреницъ своихъ къ другинямъ отъ другихъ, иди отъ себя, ничего бы ни кому не писали, и гостинецъ никто не посылали бъ тайно, и ввѣреницамъ отъ того и самимъ облюдатися, и такихъ безчинныхъ воль не попускатп; а въ недоумѣнныхъ вещѣхъ вамъ бы докладъ приносити» зэ).

Въ разсматриваемой нами рукописи есть замѣчаніе, что она представляетъ копію «съ собственной руки Даніила Викулича». Писано это посланіе еще при жизни Петра Прокопьева, умершаго 25 апрѣля 1719 года.

Третье посланіе Даніила Викулова въ рукописи надписывается такъ: «Любезнаго отца и учителя Д. В. увѣщаніе

послѣднее». Даніилъ Викуловъ умеръ 12 октября 1733 года. Если данное «увѣщаніе» называется «послѣднимъ», то писано оно было, очевидно, не задолго до этого времени. «Увѣщаніе» предназначалось, прежде всего, конечно, мужскому отдѣленію Выговскаго общежитія, а потомъ—безспорно и женскому, бывшему на Лексѣ.

«Чего отъ мене желаете»?—спрашивалъ Даніилъ Викуловъ, начипая «увѣщаніе». «Злата, или сребра? Но оно есть тлѣнно и мимотекущее... вскорѣ погибаетъ... Ризъ ли драгихъ и многоцѣнныхъ желаете? Но ризы скоро растлѣваются: аще вмалѣ человѣка украшаютъ, но потомъ ни во что бываютъ. Не ризы тлѣнныя человѣка украшаютъ, но житіе добродѣтельное: смиреніе, кротость, и чистота душевная и тѣлесная. Или славы міра сего желаете насладитися? Но слава міра сего маловременная есть, и скоро преходитъ, и ни во что обращается, и погибаетъ. Но аще кто потщится стяжати страхъ Божій, кротость, и смиреніе, воздержаніе, и истинное покаяніе, то есть самая истинная слава и честь человѣку, которою получити возможетъ будущую вѣчную славу. Се есть красота человѣку, се есть богатство негибнущее: житіе добродѣтельное, житіе боголюбезное, житіе воздержательное, жизнь благопокорная! Сего вы желайте богатства, сію восхищайте славу, симъ укращайтеся благолѣпіемъ»! Въ заключеніе Даніилъ оговаривался: «Хотѣлъ было и много глаголати вашей любви, но сила моя изнемогаетъ, и уста пресхоша,—языкъ вѣщати не попущаютъ. Тѣмъ же молчати паче, неже глаголати понуждаюсь, и отъ всѣхъ конечнаго прошу прощенія» і0).

Таковы посланія Даніила Викулова на Лексу, характеризующія отношенія къ насельницамъ Лексинской пустыни Выговскаго киновіарха.

Еще болѣе дѣятельное участіе въ организаціи жизни на Лексѣ обнаружилъ Выговскій архиктиторъ Андрей Денисовъ. Сохранилось, во первыхъ, два его «слова», произнесенныя въ Лексинской пустыни, затѣмъ—«слово» нѣкоей старицѣ Аннѣ, наконецъ—два посланія, писанныя на Лексѣ. Остановимся прежде всего на двухъ названныхъ «словахъ», произнесенныхъ въ Лексинской пустыни.

Первое «слово» сказано на текстъ изъ посланія къ Гала-

тамъ: «Мнѣ же да не будетъ хвалитися токмо о крестѣ Господа нашего Іисуса Христа». Оно было произнесено въ праздникъ Воздвиженія креста Господня, по имени каковаго праздника называлась и самая Лексинская пустынь «Крестною».

Прежде всего Денисовъ объяснялъ, почему онъ взялся произносить «слово» въ праздникъ Воздвиженія креста. «Якоже премудрый нѣкій воевода, и храбрый, предъ полкомъ воиновъ своихъ предходя, возвышая сильное и врагамъ страшное оружіе, имъ лго враги устрашая и отгоняя, воины же своя храбры и мужественны творя, и острѣйшимъ оружіемъ и чиннымъ полковожденіемъ враги ратовати научая,—сице Павелъ, сосудъ избранный, храбрый воевода церковный, премудрый полководецъ христіанскій, многорачительный учитель человѣкомъ, вооружая Христовы воины, ополчевая христоименитые оруж-ники, ратовати на діавольскія полчища научая, побѣждати адскія силы наказуя, предходя предъ полкомъ всѣхъ христо-имёнитыхъ, показуя всѣмъ крѣпкое Христово оружіе, являя неодолѣемую побѣду на борющіе ны демоны, вопіетъ ясно, возглашаетъ мужественно: мнѣ, рече, да не будетъ хвалитися токмо о крестѣ Господа нашего Ісуса Христа. Ельма убо животворящаго креста Воздвиженіо праздникъ возсія намъ днесь, праздникъ свѣтелъ и радостенъ, церковное утвержденіе, и всѣхъ христіанъ удобреніе,—тѣмъ же и мы, грубіи, вашей любви, люботруднымъ, и въ послушаніи рачительнымъ, и крестнаго торжества любительнымъ, о пользѣ сего крестнаго праздника, въ утѣшеніе слово приносимъ днесь. Ибо самъ Господь нашъ Ісусъ Христосъ даде намъ преславное сіе оружіе, и симъ оружіемъ все діавольское полчище побѣждати дарова намъ, по гласу церковному, глаголющему: Господи, оружіе на діавола, крестъ Твой далъ еси намъ: трепещетъ бо и боится, не могій взирати на силу Его».

Потомъ Денисовъ изображалъ значеніе креста по отношенію ко всякому христіанину. «Чесо ради вседражайшо, и всеслад-чайшо, и вселюбезно намъ есть оружіе крестное? Яко Христомъ Спасителемъ данное. Яко вся вѣрные утверждаетъ. Яко бѣсовскія четы прогоняетъ. Яко цѣлуемо—боголюбивые освящаетъ. Яко знаменуемо—вооруженны и крѣпки немощные творитъ. Яко носимо на себѣ—вслѣдъ Христа шествовали помогаетъ, и царствія небеснаго достигнута дарствуетъ, по священному Спасову гласу: аще кто хощетъ вслѣдъ Мене идти, да возметъ крестъ свой и послѣдуетъ Мнѣ». Сила креста Христова такова:

«Сіи крестъ святой воспріимше, апостоли вселенную въ бого-разуміе приведоша. Симъ крестомъ вооружившися, мученики и мученицы, яко храбріи воини, діавола и мучителей преодолѣвая. Крестомъ пустынники и пустынницы возмужившися, вся бѣсовскія четы побѣдита. Крестомъ вооружившися, вси бого-любивіи любезно добродѣтельный путь пройдоша. Крестною силою дѣвственницы дѣвство, постницы постъ, подвижницы подвигъ, молитвенницы молитвы, послушницы послушаніе, милоствіи милосердіе, и прочія вся добродѣтели, въ крестномъ терпѣніи, и твориша, и соблюдоша, и сохранени быша... А иже отчуждившіеся крестнаго благочестія и отлучающіеся крестнаго огражденія колико неблагополучни бѣдніи, колико зло-счастни страстніи!.. Иже слабости ради не возмутъ креста святаго на себя носити, сего ради не могутъ быти ученицы Христовы, по Христову евангельскому словеси: Аще кто не носитъ креста своего и вслѣдъ Мене грядетъ, не можетъ быти мой ученикъ. Иже истиннаго крестнаго знаменія на себѣ не полагаютъ, гордости ради или лѣности, и махаютъ сѣмо и овамо: сему маханію, по Писанію, бѣсы радуются. Чесо ради должно намъ всяко тщаніе показовати, да ограждени будемъ силою крестною».

Въ заключеніе Денисовъ призывалъ всѣхъ «ополчиться оружіемъ креста». «Вселюбно и всеусердно носимъ па себѣ крестъ Господень, въ терпѣніи добродѣтельномъ того выну воздвижуще, и всюду со крестомъ бываемъ. Во всяко время оружіемъ симъ да ополчимся. Смотряще на распятіе Господа нашего, любовно сраспинатися въ терпѣніи готови будемъ. Помняще вседражайшую кровь Господню, за насъ изліянную, да пребываемъ всегда очищени, и всякихъ мерзкихъ грѣховъ да бѣгаемъ, и всяку добродѣтель да возлюбимъ. И крестомъ вооружившися, діавольскихъ навѣтовъ не убоимся. Въ молитвахъ крестомъ подтверждаемся... Дѣвственную доброту крестомъ соблюдаемъ... Постныя и нуждныя трапезы крестъ Христовъ да услаждаетъ намъ. Тако крестніи подвижницы, со крестомъ Господнимъ пребывающе, возможемъ ученицы Христовы быти, и діавола побѣдили, и вслѣдъ Христа шествовали, и вѣчнаго пресвѣтлаго небеснаго царствія достигнута о Христѣ Ісусѣ, Господѣ нашемъ, Ему же слава со Отцемъ и со Святымъ Духомъ, нынѣ и во вся вѣки, аминь 4‘).

Второе «слово» написано на текстъ: «Всякъ подвизаяйся, отъ всего выдержится». Въ нашей рукописи, въ оглавленіи, это «слово» надписывается такъ: «Поученіе полезно подвизающимся о Христѣ постницамъ». Въ изложеніи «слова», дѣйствительно, есть обращеніе къ дѣвическому полку». Въ припискѣ къ другой рукописи сдѣлано поясненіе, что «слово» писано Андреемъ Денисовымъ — въ то время, когда Семенъ Денисовъ находился въ заключеніи въ «Орловой палатѣ», въ Новгородѣ. На этомъ основаніи мы думаемъ, что «слово» предназначалось для Лексинской пустыни.

«Предшлемъ вамъ,—обращался Денисовъ къ «дѣвственному совокупленію»,—гостительну трапезу, аще и отъ нашего гру-боумія шлему, но апостольскою благодатію изобрѣтену: есть брашно, подвизающимся утѣшительно, великодушествующимъ просвѣщательно, малодушествующимъ показательно, цѣломудрствующимъ украшеніе, воздержнымъ утвержденіе, невоздержнымъ огражденіе. Великій Павелъ малыми сими глаголы великоблагодатно насыщаетъ христорачительныя души: всякъ, рече, подвизаяйся, отъ всего воздержится». Кто такой «всякъ»? Тотъ, «кто во всякомъ чинѣ вчиненный, начальный и подначальный, пасущій и пасомый, учащій и учимый, славный и безславный, богатый и нищій, утѣшенный и печальный, здравый и больной, старый и юный, мужеска и женска пола сый. иже не лежай во тьмѣ грѣховнѣй, но подвизаяйся шествовати къ свѣту небесному... Во всяко время, мѣсто и случай, яко нѣкое всездравотворное пресладкое цѣленіе, воздержаніе имѣй: воздержаніе—всякаго злонашествія себе удержаніе, воздержаніе — желательнаго цѣломудрія содержаніе, воздержаніе — въ словесѣхъ умѣреніе; въ зрѣніи—цѣломудрое, въ слышаніи— разсудительное, въ сожитіи—мѣрное, въ срѣтеніи—благостыдливое; воздержаніе—въ пространствѣ не разліянное, въ скорби— благодарное, мыогопищія—удержаніе, малопищія—услажденіе; воздержаніе—въ кбторахъ безотвѣтное, въ рокотахъ—молчаливое, въ горестѣхъ—услажденіе; воздержаніе —прекрасный обычай, благодатная красота, мироюханное сожитіе, пресладкое совеселіе; всѣмъ подвизающимся всетвердая ограда, всеблагодатное стяжаніе».

Изобразивъ величіе, красоту и силу воздержанія, Денисовъ далѣе характеризовалъ и невоздержаніе. «Воззри же въ противостоятельное воздержанія, въ томительствующее невоздержаніе, еже любленники своя стыдливыми красты окроп-

ля отъ, еже въ многопшціихъ многомятежствомъ и чревообъ-яденіемъ почернѣваетъ, еже въ малопиіціихъ горестію и ропотомъ помрачаетъ; въ богатствѣ лихоимными и сластными потоки потопляетъ, а въ нищетѣ крадливыми и лжеплетен-ными нравы осмраждаетъ; въ безмолвіи уныніемъ и сномъ отягощаваетъ; посредѣ человѣкъ многословными безчиніи и смѣхи смущаетъ; въ единомѣстномъ пребываніи печальными снѣдаетъ; въ прехожденіихъ же тмочисленными страстьми наполняетъ; еже въ здравіи похотѣньми посмражаетъ; еже въ скорбѣхъ ропотами и борхотами помрачаетъ; еже сна и словесъ множество творитъ; еже молитвы и слышанія Писаній умаленіе дѣетъ; еже въ словесѣхъ безстыдное, въ обычаѣхъ многостроптивое, въ дѣлѣхъ непостоянное; поста—ненавидѣніе, чистотѣ—моровое повѣтріе, всякому добронравью—всетлѣющая невзгода».

Затѣмъ, обращаясь къ воздержанію, Денисовъ призывалъ его на Лексинскую пустынь. «Пріиди посредѣ, всекрасное воздержаніе, яви доброту свою дѣвическому полку, красно-воздержная весна».

Въ заключеніе Денисовъ обращался къ насельницамъ Лек-синской пустыни и приглашалъ ихъ ревновать о воздержаніи. «Тако, добліи подвижницы,—писалъ онъ,—тако воздержанніи чертожницы, тако христоуневѣщанный полче! Потщимся, возревнуемъ, возусердствуемъ. И се мало-мало: и минуетъ тлѣнное, и отверзется безсмертное; потаится земное, и покажется небесное; престанетъ маловременно льщеніе, и объявится вѣчное царствіе, его же воздержательныя нуждницы восхищаютъ; въ немъ же плачущіе богороднѣ утѣшаются; въ немъ же отретъ Богъ всяку слезу чадъ Сіонскихъ; въ немъ же убѣлившіе ризы своя воздержнымъ терпѣніемъ вѣчно возликов-ствуютъ о свѣтлости Сіонстѣй; его же да не лишени будемъ, невоздержнаго душетлѣнія потщимся убѣжати; его же да получимъ, боголюбнымъ воздержаніемъ себе украсимъ и о самомъ Христѣ, Богѣ нашемъ, Ему же слава со Отцемъ и со Святымъ Духомъ, нынѣ, и присно, и во вѣки, аминь» 42).

«Слово» нѣкоей Аннѣ представляетъ собою привѣтствіе ей. Вѣроятно, это — та самая Анна, на имя которой, въ

<2) Рукоп. Олонецкой семинаріи К» 1601, гл. 12, ср. Рукой. Румянцевскаго музея Л» 2555, лл. 191 обор.—196, ср. Рукоп. Румянцевскаго музея (Ундольскаго) № 1252, лл. 152 обор.—159.

]713 году были «изданы» особыя «правила» для Лексин-скихъ обитательницъ.

Сначала Денисовъ воздавалъ «хвату» пророчицѣ Аннѣ, дщи Фануилевѣ, отъ колѣна Асирова, которая, по Евангелію, присоединила свою хвалебную пѣснь къ пророчественной пѣсни Симеона. Какъ пророчицу Анну выдвинулъ Евангелистъ предъ всѣми, ей «стезоименными», такъ выдвигается и старица Анна, келарь Лексинской пустыни. «Что же начну вѣщати тебѣ, моей возлюбленной Аннѣ,—говорилъ Денисовъ,—которое въ похвалахъ моихъ дрожайшей главѣ твоей сплету вседражайшее вѣно? коими червлеными баканы вчермлю твою солнцеобразную доброту? понеже прищедый день сей принесе тебѣ славу твою; и торжество сіе вдаде тебѣ веселіе твое; и праздникъ сей восторлсествова тебѣ радость твою; зане юже проповѣдуетъ евангельскій громъ, той ты купоименно сподоби-лася еси быти; юже премудрый апостолъ Лука дивно напоминаетъ, той ты въ тезоименитство вочлася еси. И како сіе сладчайшее имя сладкими гласы похвалити возмогу? Понеже бо тое,' яко дражайшій цвѣтъ, обрѣте себѣ мѣсто присною благовѣстія добротою выну юнѣтися въ Евангельскомъ Едемѣ. Но убо всеобрадованная, моея души всеобрадованный гласъ, привмѣтая въ чину днешняго твоего торжества, всевесело вопію: лѣпотствуй, о мой прекрасный цвѣте, на Выгорецкой пажити! Расти, предражайшее пшеничнее зерно, на Заонеж-скихъ поляхъ! Ликуй, благородный родъ въ преславныхъ Олонецкихъ предѣлахъ! Красуйся, пресвѣтлая лупо, въ блистательныхъ клевретства твоего звѣздахъ! Источай, благородія своего предобрыя воды сладчайшія, утѣшенія моего рѣко! Изливай благочинія своего пресладкія соты, предражайшая, трудолюбивая пчело! Сыплися, прецѣнный мой бисере, въ драгій совѣта моего ковчегъ! Сіяй, мое пресвѣтлое злато, въ горѣ пресвѣтлыхъ твоихъ чертоговъ! Блистай, пребѣлое мое сребро, въ благородныхъ богатства твоего водахъ! Убѣляйся выну, благородный мой снѣже, на тайныхъ совѣта твоего пазухахъ! Умягчайся, мой пресладкій семидале, на столѣ радости твоея! Усвѣтлѣвайся, мой дражайшііг измарагде, во свѣтломъ торжества твоего вѣнѣ! Теци, мой златоструйный Ниле, по златопесчаному поздравленія моего брегу! Играй, тайнаго моего океана свѣтловодная волно, по крѣпкой совѣта твоего лудѣ! Усмѣхайся, мой чертоже, въ лѣпотѣ любосіятельныя твоея весны»»!

«И таковыми радости моея всевесельными гласы поздравивъ тя, прошу Вышняго Бога, да милостію Его возсіяетъ благородіе твое во всѣхъ твоихъ клевретѣхъ, яко солнце въ здѣздахъ; и здравіе твое предъ всѣми возвеселится, яко юнѣющій орелъ предъ птицами; и могутство крѣпости твоея да возхрабрствуетъ надъ немощьми, яко исполинъ надъ супостаты; и радость твоя да отженетъ отъ тебе вся печальныя скорби, яко левъ лютыя рыси; и лѣта твоя да умножатся въ число песка морскаго; и богатство твое да усугубится ти мѣрою морскія пучины; и честь твоя да возвысится во всѣхъ, яко луна въ небесныхъ поясѣхъ; и любовь твоя да изліется въ мою жалость, яко высочайшая рѣка въ морской понтъ. И тако вся тиха, весела и здрава; вся благополучна, много-лѣтна и душеспасительна; вся любезна, совѣтна и всепривѣтлива пребывающе во вѣки, буди, радостная, аминь» 48).

Изъ приведеннаго мѣста даннаго «слова» видно, что оно' писано по поводу какого-то «праздника», какого-то торжества.

Изъ посланій, писанныхъ Андреемъ Денисовымъ въ Лек-синской пустыни, намъ извѣстно два: одно относится къ 1719 году, другое—къ 1721. Первое было адресовано «отъ Воздвиженскія Лексы на Боръ,—боголюбивымъ пустыннаго Боровскаго скита, усерднымъ молебнаго Пречистыя Богоматери дома строителемъ: Іосифу Григорьевичу, Григорію Ивановичу, со всѣми единоревнитоли». Изъ подписи къ этому посланію видно, что оно было составлено Андреемъ Денисовымъ и подписано «22 іюня». Второе посланіе имѣетъ надпись: «Отъ Воздвиженскія Лексы въ братство и во вся скиты». Въ концѣ «слова» есть подпись: «Вашего христолюбнаго, всекраснаго торжества всеусердный сослужитель Андрей Денисовъ, вселюбезно вашему боголюбію кланяюся». Даты этихъ посланій обозначены въ припискѣ каждаго: въ одномъ «7227», въ другомъ «229».

Посланіе «на Боръ», т. е. въ Боровскій скитъ, или въ «Тихвинскій Боръ» было писано по поводу письма оттуда. «Строители» Боровскаго скита присылали на Выгъ просьбу, чтобы Андрей Денисовъ прибылъ къ нимъ на праздникъ обнов -ленія «храма» Богоматери. Занятый своими дѣлами, Денисовъ

не могъ исполнить полученную просьбу. Поэтому онъ отвѣтилъ посланіемъ въ Тихвинскій Боръ. «Нужда намъ,—писалъ Денисовъ,—единоусердно тако сотворити: вамъ велерачительно тамо, а намъ, усердно здѣ въ праздникъ Ея, Божія Матери, аще мѣстомъ и тѣломъ разно, но единоусерднымъ велерачи-тельствомъ едипу Пресвятѣйшую Царицу, едину христіанскую Заступницу всеторжественно молити и праздновати. Елико же можемъ, отъ крылошскихъ служителей съ общежительства на обновленіе молитвеннаго храма Богоматери отпустити усердствуемъ». Давая такое обѣщаніе. Денисовъ приглашалъ боров-цевъ: «принесемъ дары благоуханны, дары свѣтлосіяющи во украшеніе храма: дѣвственницы непреложно дѣвство, вдовствующіе чистолюбно цѣломудріе, вси богообѣщніи пѵстынно-родніи пустыннолюбную чистоту, молитвы прилежны, воздержаніе честно, смиреніе христоподражательно, любовь нели-цемѣрну, братолюбіе не лестію, милостыню благоуханну» 44).

Второе посланіе, отправленное съ Лексы въ Выговскую пустынь и «во вся скиты», представляетъ «Рѣчь, на Святую Пасху». Сначала Денисовъ характеризовалъ значеніе пасхальнаго торжества. «О, преславныхъ чудесъ! О, всякъ умъ превосходящихъ вещей! Воззримъ мало къ таинству и узримъ: како адскія темницы испровергошася! како преисподняя мучительства низложишася! како горькая смерть умертвися! како адскій мучитель связася! како мучительніи діаволи заключи-шася! И се изъ юзилища праотцы востекоша. Се праведніи изъ темницъ адскихъ избыша. Се полцы правовѣрныхъ изъ смертныхъ дверей воздвигнушася. Се сомны предревнихъ боголюбивыхъ, изъ адскихъ челюстей избывше, возрадовашася. О, безчисленнаго твоего милосердія, Христе! Иже адовыми содержими бѣша узами къ невечернему свѣту всерадостно востекоша веселыми ногами, Пасху хваляше вѣчную. Паки рай отверзеся. Паки Едемъ даровася. Паки всекрасныя селенія наполнишася. Паки райскаго веселія праотцы сподобишася. Паки безчисленніи роди святыхъ въ прекрасную породу про-изведошася. Кто не возрадуется, яко рай отверзеся! Кто не возсторжествуетъ, яко Вышній Іерусалимъ вѣрнымъ даровася! Кто не воспоетъ Воскресшаго, отъ ада избавившаго и небо

даровавшаго! Кто не прославитъ смерть поправшаго и отъ мучительства свободившаго»!

Изобразивъ значеніе пасхальнаго торжества, Денисовъ, въ заключеніе дѣлалъ приложеніе этого значенія къ себѣ и своимъ пасомымъ. «Убо и азъ, недостойный, вашему боголюбивыхъ христожелательному торжеству пріобщаюся, и не сый съ вами телеснѣ, вселюбовное же съ вами сердце достиза-тельнѣ,—вся вы, вѣрная чада церковная, цѣлую; вся христолюбивые любовно лобызаю; ко всѣмъ вопію, предъ всѣми возглашаю: Христосъ воскресе, радость наша! Христосъ воскресе. утѣшеніе наше! Христосъ воскресе, избавитель нашъ! И паки предъ всѣми приглашаю, проповѣдаю, и не молчу, возглашаю, и не таю. Аще и бѣсы ненавидятъ; аще и діаволи ярятся; аще и жидовскій сонмъ неистовствуетъ; но съ вами христолюбивыми, и вселюбезными подражатели немолчно вопію: воистину воскресе Христосъ! Тому слава во вѣки, аминь» 15).

Большое участіе въ организаціи жизни Лексинской пустыни принималъ еще Выговскій «уставщикъ» Петръ Прокопьевъ. Поэтому въ «приговорѣ» 4 мая 1718 года Петръ Прокопьевъ, какъ мы видѣли, прямо назывался по имени. Намъ извѣстны два памятника, писанныя Петромъ Прокопьевымъ въ Лексинскую пустынь. Оба писаны уже незадолго до кончины Петра. Одно было адресовано всѣмъ насельницамъ Лексы, другое—двумъ сестрамъ Петра: Февроніи и Татьянѣ.

Въ первомъ посланіи читаемъ: «Честнаго и живосворящаго креста въ общежительствѣ пребывающимъ и силою его сохраняемымъ... всѣмъ дѣвствующимъ постницамъ... вперившимъ умное свое око ко премірнымъ, дольняя же оставль-шимъ, всѣмъ вкупѣ отъ большихъ до меньшихъ, отъ наставницъ и до послушныхъ, отъ юныхъ до престарѣлыхъ, воспѣвающимъ и поющимъ, чтущимъ и послушающимъ: грѣшной, и окаянной, и недостойный уставщикъ Петръ, молитвами вашими сохраняемый, всѣмъ вамъ многократно поклоняяся, падая до земли, челомъ бью».

Извѣщая, что чувствуетъ приближеніе смерти, Петръ просилъ у всѣхъ прощенія, говоря, что если кому когда онъ и досадилъ, то все дѣлалъ всегда «ради пользы и спасенія»

всѣхъ. «Аще ли же что отъ дерзости и неразсужденія, и чрезъ мѣру прилучися, и въ томъ прощенія прошу, и припадаю къ вамъ симъ моимъ малымъ рукописаніемъ: даруйте ми милости, ради Божія милости, и простите мя окаяннаго, во всемъ дерзкаго и неразсудительнаго; и помозите мнѣ нынѣ въ настоящей сей нуждѣ, въ разлученіи унылыя моея души отъ страстнаго ми тѣла. Иомолитеся прилежно ко Господу Богу нашему, Владыцѣ Христу, да помилуетъ мя; да послетъ ангеловъ мирныхъ, хранителей и наставниковъ, соблюдающихъ отъ враговъ лютыхъ и немилостивыхъ бѣсовъ; да проводитъ мя безъ пакости лютыя истязанія ихъ; да наставитъ мя въ мѣста покойна... Ей, молю васъ, припадаю вамъ, да помоли-теся о моей окаянной души, да даруетъ ми послѣднюю сію милость. Егда бо азъ и въ жизни сей пребывахъ, молитвами вашими покрываемъ, хранимъ бывахъ отъ всякихъ бѣдъ и напастей. Нынѣ же паче потреба помощи, и покрова, и заступленія, въ дальній сей путь ми идущу, въ незнаемую страну ми входящу, идѣже пойду — и къ вамъ уже не возвращуся, идѣже не вѣмъ — что ми прилучится. Нынѣ помозите, нынѣ поспѣшите, знаеміи мои и возлюбленніи».

Чтобы сильнѣе расположить къ себѣ Лексинскихъ на-сельницъ, Петръ вспоминалъ недавнее прожитое. «Помяните, яко вся лѣта житія моего съ вами изжихъ, и дни юности моея и средовѣчія съ вами скончахъ. Не восхотѣхъ раз-лучитися отъ содружія вашего, и сопребыванія, аще и скорьбми и папастьми, внѣшними и внутренними, сострѣляемъ, изво-лихъ вся претерпѣвати, до дне смерти моея, и дондеже гробъ мя пріиметъ. И сія глаголю не вознося,—не буди! Чимъ бо вознестися могу, понеже пустъ быхъ всякаго блага; но помощи требуя въ нынѣшнюю годину, глаголю сія,—нужда бо мя велика постиже. Сего ради, молю васъ и припадаю вамъ: помолитеся о мнѣ, окаянномъ, и потрудитеся Господа ради въ молитвахъ вашихъ и поклонѣхъ... Помяните, егда вкупѣ сово-купляхомся и бесѣдовахомъ о горькомъ семъ времени, и трепетной сей годинѣ: и се нынѣ мя постиже, и се нынѣ ко мнѣ пріиде. Помозите ми, Господа ради, помозите: помолитеся о мнѣ злосчастнѣмъ и окаянномъ, да милостива и щедра узрю благаго моего Бога же и Владыку, Его же прогнѣвахъ, Его же раздражихъ злыми моими дѣлы. И аще помилуетъ мя благій Богъ милости своея ради, и за молитвы Пречистыя Матери своея, и вашихъ ради благопріятныхъ молитвъ, и изба-

витъ мя отъ враговъ моихъ, и даетъ ми хотя мало мѣсто покоя: и тогда возрадуюся, и возвеселюся о Бозѣ, Спасѣ моемъ, поминая вашу любовь и милость ко мнѣ. Да дастъ же намъ человѣколюбивый Владыка нашъ и Господь и въ будущемъ вѣцѣ, въ блаженвой оной жизни, совокупитися во благихъ Его селеніяхъ, и сликоствовати вкупѣ, славяще Пречистую Троицу во вся безконечные вѣки, аминь» 4в).

Очевидно, Петръ Прокопьевъ сильно желалъ, чтобы заупокойныя молитвы о немъ возносились именно въ Лексин-ской пустыни. Еще подробнѣе писаніе Петра на имя сестеръ своихъ Февроніи и Татьяны.

«Возлюбленнымъ моимъ сестрамъ: единоутробной и единокровной Февроніи Прокопьевнѣ, и единоотечной, аще и недино-утробнѣй, Татьянѣ Прокопьевнѣ,—братъ вашъ по плоти, азъ худый, и непотребный, и грѣшный, и окаянный Петръ, из-, вѣстно творю»: такъ начиналъ свое посланіе Петръ Прокопьевъ.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Первое, о чемъ извѣщалъ Петръ, это—то, что онъ приближается къ смерти. «Се убо праведными судьбами Господа Бога моего зѣло скорблю, и изнемогаю, и болѣзную; и сила моя плотская, и крѣпость во мнѣ до конца оскудѣ; и ничтоже ино ожидаю, точію въ путь отецъ моихъ поити, и смертную чашу испити, горькую и болѣзненную. Васъ же оставляю въ помощь и сохраненіе Господу Богу... и стрывомъ нашимъ по плоти съ сестрою ихъ возлюбленною, нашею теткою,—дядѣ моему и отцу Андрею Дениеьевичу, и Семену Денисьевичу, и Соломоніи Денисьевнѣ: къ нимъ же всякое повиновеніе, и благоразуміе, и послушаніе всегда имѣйте во всемъ, дондеже дастъ вамъ Господь Богъ жити на семъ свѣтѣ, и отнюдь никакоже отлучайтеся отъ нихъ, но всѣмъ сердцемъ, и душою, и любовію прилежите къ нимъ».

Затѣмъ Петръ Прокопьевъ давалъ своимъ сестрамъ разныя наставленія, излагая все это очень подробно. Мы коснемся здѣсь этихъ наставленій лишь кратко. Такъ, Петръ поучалъ, что, сохраняя себя во всемъ, должно любить тѣлесную чистоту, должно любить постъ. «Аще плоть неможетъ и скорбитъ отъ подвига, тогда душа здравствуетъ; лучше плоти болѣти, а не

душѣ». Потомъ Петръ обращалъ вниманіе на подвигъ смиренія. «Держите же ся смиренія истиннаго, умнаго и сердечнаго, всѣхъ худши себѣ помышляюще; и никто васъ не оскорбитъ, егда сами себе начнете оскорбляти, и себе хуже всѣхъ вмѣ-мяти. Тогда всѣ васъ почитати будутъ, и отъ Бога не будете унижены». Чтобы устранить всякій поводъ къ столкновеніямъ съ другими, по мнѣнію Петра, не должно брать на себя чинъ учительства. «Не ваше дѣло есть кого исправляти и наказывали... отнюдь не досаждайте никому ничѣмъ... Помните, яко и за всякое слово праздное отвѣтъ дати Богу будемъ».

Особое наставленіе давалъ Петръ относительно сохраненія цѣломудрія. «Отъ мужескаго пола, паче отъ чужихъ, всячески удаляйтеся, и зрѣнія ихъ и бесѣдованія, яко отъ пламени, и безъ великой нужды отнюдь съ чужими да не обрящетеся въ бесѣдѣ каковой. Аще и нѣкая нужда будетъ, и то не наединѣ, но съ иными, ту сущими, покрывая свое лице опасно, да не видѣно будетъ. А наединѣ отнюдь да не обрящетеся съ кѣмъ, аще и разумни мнятся быти, аще и учители нѣціи. Велико опасеніе о семъ стяжите во вся дни живота вашего. Да не корабль вашего цѣломудрія проутлится и погруженъ будетъ въ страстной житія сего пучинѣ». И не только мужчинъ должно остерегаться. «И другинь неполезныхъ, и плотское мудрованіе имущихъ, удаляйтеся, и словесъ душевредныхъ, и озязаній страстныхъ съ ними блюдитеся: многокозненъ бо есть и многоковаренъ врагъ нашъ. Егда кого собою уловити не возможетъ, тогда своими сосуды прельщаетъ, и всячески оскверняетъ, и въ прогнѣваніе святаго Бога насъ приводитъ, и хранителя нашего отгоняетъ отъ насъ».

Замѣчая, что приближается часъ смерти, Петръ Прокопьевъ говорилъ, что его по этому поводу «стѣсняютъ двѣ печали». «Едина сія есть: да како возмогу прейти лютая воздушная мытарства — увы! — тонкая и жестокая ихъ истязанія; и како возмогу исторгнутися отъ ногтей ихъ острыхъ и крѣпкихъ; и какъ узрю Страшнаго Судію, благаго моего Бога же и Владыку, Его же прогнѣвахъ; и како осужденія могу избѣжали, и получили мало мѣсто покоя. Вторая же: да како васъ оставлю здѣ нлавати въ широцѣй сей житейстѣй пучинѣ, въ треволненіяхъ сихъ не океанскихъ, но адскихъ, преглубокихъ сихъ и здолютныхъ, многопрелестныхъ и многообразныхъ? Увы мнѣ, горе мнѣ, лютѣ мнѣ! Како восплачу? како возрыдаю? кого помощника призову? кому васъ оставлю? кому прикажу? кто

вамъ поможетъ? кто васъ накажетъ? кто утѣшитъ васъ въ скорбѣхъ и напастѣхъ? кто спасенію вашему споспѣшитъ? Кто хранитель дѣвству и чистотѣ вашей будетъ? кого присмотри-теля и вашимъ печалѣмъ сообщника оставлю? Точію Того самаго Христа, Бога нашего, и рождыпую Госпожу нашу и Владычицу, хранительницу и помощницу во всѣхъ напастѣхъ и скорбѣхъ. Къ Той прибѣгайте всегда, у той помощи просите».

Въ заключеніе Петръ Прокопьевъ еще разъ вспоминалъ о себѣ и просилъ молиться за него. < Пролейте же слезы своя теплыя ко Пречистѣй и Преблагословеннѣй Владычицѣ нашей Богородицѣ, да предстанетъ ми, и поможетъ, и избавитъ мя отъ сихъ лютыхъ, и немилостивыхъ истязателей, хотящихъ убогую мою душу въ бездну погибели низринути; да не отринетъ мои худыя и студеныя молитвы; да воспомнитъ мое моленіе о семъ времени горькомъ... Въ самый же той часъ исхода души моея окаянныя прилежнѣйше мольбу прострите, и иныхъ умолите молитися помощй ми, самое то нужное время, требующее помощи. И въ той день отшествія моего отъ васъ, и во второй, и въ третій паче, въ девятый же и четыредесятый, потрудитеся во псалмѣхъ и поклонѣхъ, и панахиды обычныя, въ подобающіе дни, и во вся 40 дней поминовеніе и молитву потщитеся совершити о убозѣй душѣ моей, да милостивый Богъ и всещедрый изліяетъ свою милость, проститъ вся моя беззаконія, яже къ Нему согрѣшихъ вѣдѣніемъ и невѣдѣніемъ, въ словѣ, и дѣлѣ, и помышленіи, и учинитъ душу мою-на мѣстѣ веселія, и прохлажденія, со избранными своими» *1).

Изложенныя наставленія Петра Прокопьева вполнѣ подтверждаютъ извѣстную мысль, что самымъ труднымъ для разрѣшенія и проведенія въ жизнь вопросомъ для поморскаго раскола былъ вопросъ о бракѣ и безбрачіи. Требуя отъ всѣхъ членовъ своей общины жизни строго дѣвственной, поморскій расколъ на каждомъ шагу встрѣчался съ нарушеніемъ этого правила. Выговское мужское и Лексииское женское общежитія были основаны и организованы на началахъ чисто монастырскихъ. Слѣдовательно, дѣвственная жизнь была безусловно обязательною для всѣхъ членовъ этихъ общежитій. И однако нарушенія дѣвственности здѣсь были такъ часты и такъ обычны,

”) Рукой. Румянцевскаго музея, № 2552, лл. 151 —160, ер. Рукон И. П. В. Ч XVII. л л. 195—200.

что о нихъ никогда нельзя было забывать. Отсюда постоянныя указанія на этотъ счетъ въ Выговскихъ и Лексинскихъ «правилахъ», постоянныя напоминанія и наставленія и въ частныхъ посланіяхъ на Выгъ и Лексу. Жители Выга и Лексы, по имени «иноки» и «инокини», не были таковыми по своимъ убѣжденіямъ. Здѣсь поселялись лица, совсѣмъ не чувствовавшія расположенія къ монашеской жизни. А между тѣмъ, требуя отъ всѣхъ послѣдователей раскола проводить жизнь безбрачную, доктрина поморцевъ проповѣдывала, что лишь безбрачная жизнь отвѣчаетъ условіямъ переживаемаго времени, когда истиннаго священства на землѣ нѣтъ и заключать законный бракъ некому. Столкновеніями требованій этой докрины съ проявленіями жизни и вызывались наставленія, подобныя тѣмъ, какія встрѣчаемъ въ посланіяхъ на Лексу Петра Прокопьева.

Намъ извѣстно еще привѣственное поздравленіе на Лексу— Соломоніи Денисовой по случаю дня ея рожденія. Писано оно какимъ-то «недостойнымъ» 2. 4—ымъ и относится къ 1729 году. Соломонія проходила на Лексѣ разныя «службы», начиная съ «уставщика». Въ данномъ «поздравленіи» она именуется «ки-новіархомъ» и «экклисіархомъ», «почтительнѣйшею госпожею», «ея превосходительствомъ».

«Азъ, убогій,—говоритъ авторъ,—аще видѣніемъ — за недостоинство мое—видѣти и не сподобихся, но обаче слухомъ моимъ во всѣхъ сихъ благопребывательну тя слышу. И того ради веселымъ веселіемъ сердце мое веселю, яко ты отъ всечестнѣйшаго дѣвическаго постническаго лика кановіархъ въ толико пречестнѣйшемъ благополучіи день рожденія твоего видѣти сподобилася еси... Бѣгутъ къ тебѣ сестры, яко птицы къ морю; спѣшатся старцы, яко елень къ источнику; влекутся старицы, яко лозіе къ оплоту; предстоятъ предъ лицемъ твоимъ искренній твои, яко свѣщи предъ одромъ; вси, яко братстіи, тако окрестніи жителіе весьма о здравіи твоемъ плещутъ, вси радостная вопіютъ, вси торжественная восклицаютъ... Радуется новосозданная Крестная обитель... веселится молитвенный Воздвиженія храмъ... смѣются новосозданніи молчальницы... торжествуютъ настоятели... веселятся иноцы... ликуютъ старцы... тимпанствуютъ церковніи клирокини... играютъ соборніи Д'Ьвы... веселятся послушницы... не чуютъ скорбей своихъ больничніи... радуются сердоболи... веселятся сродницы, ли-

куютъ туземцы, скачутъ въ веселіи знаеміи, яко красота, слава, удобреніе, и веселіе... благопребывательствомъ сіяетъ». Даже «сладостно шумятъ вся Вигорѣцкой пустыни древіе, веселіемъ плещутъ рѣки, радостію волнуются озера, цвѣтоносіемъ блистаютъ дубравы, тихостію юхаютъ междорамія, яко тебѣ, то-лико добродѣтельную постницу, въ своихъ нѣдрахъ стяжати сподобишася, и вси въ почтенномъ тогда рожденіемъ твоимъ торжествѣ обрадованно послаша, и нынѣ въ настоящемъ твоемъ благополучіи весело шумятъ».

Присоединяясь къ такому торжеству, авторъ писалъ привѣтствіе и съ своей стороны. «Что же азъ, всенижайшій, къ толико тебѣ высочайшей Крестнаго дѣвическаго совокупленія ки-новіархѣ, церковнаго же онаго всеразсудительпѣй экклисіархѣ, о томъ преславномъ рожденія твоего торжествованіи вѣдати начну? Ибо желаніемъ моимъ весь разгораюся къ высокому твоему превосходительству; недостоинство же мое связуетъ ми ногу непоступку до перваго степени». Избѣгая, многословія, по словамъ автора, онъ «любовію, вѣрою и говѣніемъ цвѣтущее сердца» своего «усердіе представляетъ днесь чрезъ сіе, начертанное предъ почтительнѣйшею персоною» Соломоніи. «Благоволи же, всепочтеннѣйшая госпожо, почтеннаго ради рожденіемъ твоимъ дне, милостивно пріяти сіе рабское кратчайшее начертаніе»...

Въ концѣ привѣтствія авторъ жаловался на то, что Соло-монія прекратила съ нимъ всякую переписку. «Нынѣ же,—о, моея бѣды!—не вижу отъ тебе,—о, моя госпоже! — никогда же толикихъ ко мнѣ теплоувѣщательныхъ сладчайшихъ привѣтствована и всеполезнѣйшихъ бесѣдъ и наказаній. И убо не просто жалость твоя отъ моего невѣжествія отыде... Тѣмъ же прошу веепокорно ваше премногое милосердіе, о, много-мимиловая утроба: да благоволитъ ваше высочайшее іцедрот-ство помиловати недостатки моя своимъ милосердіемъ и удо-стоити мя въ первое жалости твоея наслѣдіе. Готовъ бо есмь отселѣ сердцемъ моимъ новиноватися заповѣданіямъ твоимъ, тая бо мя ко Христу ведутъ. Всерадостнаго же ради здравія твоего, въ тезоименитомъ ти дни полученнаго, не возгнушайся пріяти убожества моего внутрь сердца твоего, и неусрамися поношенія моего, наложеннаго на мнѣ гнусными дѣлы моими, поминая реченное: друга заступати це срамися, и отъ лица его не скрывайся» 48).

Изъ даннаго посланія видно, что Соломонія Денисова пользовалась большимъ почтеніемъ въ Поморскихъ скитахъ и прежде всего въ Выговской пустыни, и нуждавшіеся въ ея помощи всегда старались всячески заискивать ея расположеніе.

П. Смирновъ.