CC BY
157
8. Зевелов В.А. Малый бизнес - большая проблема России. М., 1994. С. 18.
9. Денисов Г.М. Малый инновационный бизнес в США и Российской Федерации: Уч. пос. М., 1993. С. 29.
10. Шулус А.А. Формирование системы поддержки малого предпринимательства в России. М., 1997.
11 .Анимица Е.Г. Новая парадигма развития малого предпринимательства в России. Екатеринбург, 1996.
12. Шулус А.А. Становление системы поддержки малого предпринимательства в России (спецкурс) // Российский экономический журнал. 1997. № 5-6. С. 85, 87.
13. Гончаров В.В. В поисках совершенства
управления: руководство для высшего
управленческого персонала малого предприятия. М., 1993. С. 165.
14. Сирополис Николас К. Управление малым бизнесом. Руководство для предпринимателей: Пер. с англ. М., 1997. С. 19.
ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКИЕ РАЗРЯДЫ ИМЕН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В КОГНИТИВНОМ АСПЕКТЕ
Р.П. Козлова
Kozlova R.P. Lexico-grammatical classes of nouns in the cognitive aspect. The lexico-grammatical classes are analysed on the basis of the prototypical properties of certain names. The concrete and abstract nouns are opposed. The author underlines a striving of concrete names toward abstraction and vice versa. It is also established that concrete nouns are opposed to abstract ones through collective nouns possessing features of both concrete and abstract nouns.
Человек, познавая окружающий мир, накапливая и используя многосторонний опыт, свой и предшествующих поколений, абстрагируется от реальной действительности, вырабатывает в своем сознании концептуальные картины мира, которые так или иначе отражаются в языке и передаются наряду с другими средствами с помощью языка. Знания об окружающем мире человек получает в результате мыслительной деятельности, а также благодаря зрению, слуху, обонянию, осязанию, вкусу.
Проблемы бытия, существования в пространстве и во времени осмысляются и выражаются через концепты, которые, в свою очередь, отражая многообразный опыт человека, категоризуются в определенные системы, связанные с различными фрагментами действительности.
В мыслительной деятельности люди оперируют концептами предмета, процесса, признака, числа и другими, и в силу исключительной важности этих концептов они обычно объективируются в языке не просто с помощью слов, но и с помощью разных разрядов [1]. Иначе говоря, познавая, человек классифицирует.
Способность классифицировать, по словам Е.С. Кубряковой, то есть распределять по разным классам, разрядам и категориям, свидетельствует о том, что человек в восприятии мира судит об идентичности
одних объектов другим, об их сходстве или, напротив, различии. Категоризация -это главный способ придать воспринимаемому миру упорядоченный характер, систематизировать как-то наблюдаемое и увидеть в нем сходство одних явлений в противовес другим. Важно поэтому попытаться понять, на основании каких критериев человек выносит подобные суждения и разносит увиденное и услышанное или прочувствованное по определенным группировкам [1, с. 85].
Одну из самых многочисленных группировок слов в русском языке представляет класс имен существительных. Этот класс слов выполняет функцию номинации самых разнообразных предметов, вещей, свойств окружающего мира и выражает значение предметности. Под предметным значением мы, вслед за С.Д. Кац-нельсоном, понимаем лексическое значение, отображающее материальные предметы, физические тела, реальные объекты действительности, такие как, люди, камни, растения, звезды, животные [2].
Однако имя существительное, выражая общеграмматическое значение предметности, объединяет по этому признаку в единое целое разные по своему семантическому содержанию и грамматическому статусу лексемы. Вследствие этого класс имен существительных включает несколь-
ко лексико-грамматических разрядов: конкретные, вещественные, собирательные, абстрактные [3, 4]. Согласно другой точке зрения, имя существительное имеет две основных категории: категорию конкретности и категорию абстрактности. Существительные собирательные и вещественные являются частью категории конкретности [5].
Являясь микросистемами внутри системы имен существительных как самостоятельной части речи, лексико-грамматические разряды, с одной стороны, отражают способ восприятия человеком того фрагмента действительности, который именуют данные слова, с другой же стороны, так как мы имеем дело с языковой субстанцией, в лексико-грамматических разрядах представлена совокупность тех лингвистических характеристик, которые присущи имени существительному как одной из основных частей речи.
Одним из главных показателей, на который опираются при распределении названных слов по разрядам, является категория числа. По этому признаку конкретные имена существительные, обозначающие отдельные предметы, явления, события, вещи, противопоставляются всем остальным лексико-грамматическим разрядам на основании наличия реальной оппозиции единственное-множественное число: книга-книги, дом-дома, село-села; ср. счастье, бред, сыр, листва, молодежь, сырость, масло.
Таким образом, в основу разбиения существительных на лексико-грамматические разряды положен грамматический признак, хотя, по справедливому замечанию Л.В. Щербы, "едва ли мы потому считаем стол, медведь за существительное, что они склоняются: скорее мы потому их склоняем, что они существительные" [6]. Иначе говоря, определение состава того или иного разряда имен существительных должно зависеть в первую очередь от особенностей его денотата, а уж затем от грамматических категорий.
Базисным значением имени существительного, по мнению С.Д. Кацнельсона, являются лексические значения, отображающие чувственно воспринимаемые предметы (физические тела) [2, с. 175]. Под чувственно воспринимаемым объектом понимается такое восприятие, которое предполагает активную познавательную деятельность человека путем включения работы рук, глаз, слуха и использования других ощущений, как то: вкусовых, температурных, обонятельных, болевых.
Определение тех или иных черт, присущих предметам и отраженных в сознании человека, и способствует классификации. В процессе классификации человек сознательно или бессознательно опирается на прототип.
Прототип - это типичный представитель определенного класса, обладающий в наиболее полном объеме всеми качествами, свойствами, признаками своего класса, - это образец, составляющий ядро класса, его центр. Все члены категории оцениваются по отношению к ее прототипу, то есть по степени их обладания прототипическими свойствами [7]. Однако следует помнить, что в основе формирования того или иного класса лежит понятие относительного сходства, или подобия, а не абсолютного тождества.
Безусловно, прототипом имени существительного являются конкретные имена, как наиболее полно соответствующие значению предметности, так как именно они обозначают реальные предметы, наблюдаемые, осязаемые, поддающиеся счету, имеют категорию числа, изменяются по падежам, обладают категорией рода и сходством в употреблении.
Но если рассмотреть все имена существительные с точки зрения их прототипичности, то станет ясно, что лишь некоторая часть из них обладает всеми названными признаками в полной мере: это существительные типа дом, книга, птица, рыба, лев, корова, село, человек, ребенок, женщина, девочка и многие другие, у которых прототипические признаки ярко выражены, легко проявляются и воспринимаются человеком. Это не значит, что другие конкретные имена существительные в связи с неполной выраженностью каких-либо из названных признаков не могут относиться к этой группе. В разряде конкретных имен оказываются многие существительные, так как признаки, наиболее типичные для этой группы, им также присущи, хотя и не в полной мере. Так, к конкретным существительным относят существительные, и не без основания, которые употребляются только в единственном числе, называя отдельные уникальные концепты, существующие в мироздании в единственном числе типа солнце, Волга, Кавказ, Москва, и обозначающие также единичные концепты, представленные в языке как множество: сани, ножницы, брюки, Альпы, Кимры...
Остается загадкой, на каком основании выделены в особый разряд вещественные существительные, ведь строго говоря, ве-
щественные существительные - это существительные конкретные, ощущаемые на вкус, запах, имеющие определенное состояние: твердое, жидкое, газообразное, -то есть осязаемые наощупь, воспринимаемые зрением, обонянием и так далее.
Если опереться только на категорию числа, а именно по этому признаку вещественные существительные выделяются в особый разряд, то вряд ли это окажется надежным критерием, потому что, как уже говорилось, некоторые конкретные существительные, так же, как вещественные, имеют форму либо только единственного числа, ср. молоко, сахар, бензин, золото, луна, Киров, Клин, либо только множественного числа: дрожжи, сливки, Кимры, Карпаты.
Безусловно, с точки зрения грамматической, так называемые вещественные существительные отличаются от прототипических конкретных существительных. Это отличие заключается не только в морфологических признаках, таких, как категория числа. Это отличие состоит в том, что прототипические конкретные существительные считаются, сочетаются с количественными числительными, например, две книги (девочки, тетради, стены, кухни), два дома (села, города, мальчика, старика, озера). Конкретные существительные, как правило, имеют определенный размер, например, дома - большие, многоэтажные, высокие, низкие; книги -толстые, тонкие, озера - глубокие, мелкие; реки - широкие, узкие. Причем это качество присуще и тем конкретным существительным, которые находятся на периферии, например, сани - большие, небольшие, ножницы - большие, маленькие и так далее.
Вещественные существительные, в отличие от конкретных, не сочетаются с количественными числительными, то есть не поддаются счету. Но вещественные существительные поддаются измерению и делению: молоко, капля молока, литр молока; песок - тонна, центнер песку. Как уже было сказано, среди конкретных существительных также имеются такие, которые, будучи видимыми, наблюдаемыми, ощущаемыми, тем не менее в силу своей специфики - единичности существования в объективной реальности - имеют лишь форму единственного числа: солнце, луна. Это тем не менее не мешает им принадлежать к разряду конкретных.
Подводя итог всему сказанному, следует отметить, что в русском языке существует большая группа конкретных существитель-
ных с прототипическим ядром в центре. Конкретные существительные не представляют собой однородной массы, и вокруг прототипа группируется несколько ярусов (обойм) существительных, обладающих теми или иными прототипическими признаками не в полном объеме. Как показывают наблюдения, ни одна лексикограмматическая группа имен существительных не представляет собой однородного единства...
Внутри разряда конкретных существительных в соответствии с реалиями бытия имеется большое число микрогрупп слов, категоризующих какой-либо фрагмент реальной действительности: человека и
предметы его обихода (жилище, еду, обувь, одежду, мебель), растительный мир (деревья, злаки, овощи, фрукты), животный мир (домашние и дикие животные, птицы, рыбы), всевозможные вещества...
Конкретные существительные образуют некую систему со строго организованной структурой, включающей сложные отношения как внутри нее в целом, так и внутри каждой из микрогрупп.
Сложность отношений в микрогруппах и между микрогруппами заключается в том, что, с одной стороны, в каждой из них существует ядро, представленное прототипами, и эти ядра составляют центр всей группы конкретных существительных, а с другой стороны, в каждой микрогруппе имеется периферия, и в этом случае, - это периферия только конкретной микрогруппы. Таким образом, конкретные существительные, как самостоятельный разряд внутри имени существительного - это прототип имени существительного как части речи, и в то же время - это взаимосвязь прототипических и не во всем прототипических элементов, образующих своеобразное кружево, демонстрирующее одновременное тяготение к центру и другим группировкам слов. Те элементы конкретных существительных, у которых отсутствуют какие-либо прототипические признаки, находятся на периферии этого разряда, по своей семантической сути отличаются от своих прототипов и обладают такими качествами, которые, удаляя их от центра, приближают к другому разряду. И таким разрядом, на наш взгляд, являются собирательные имена существительные.
В самом деле, собирательные существительные - это совокупность однородных предметов или лиц, представленных в языке как единое целое. Собирательные существительные обладают последовательной морфологической характеристикой:
они имеют только форму единственного числа, бывают одушевленными и неодушевленными, склоняются, имеют категорию рода, одинаково употребляются в речи. Отличие от конкретных существительных с грамматической точки зрения заключается в одном единственном признаке -отсутствии реальной оппозиции по числовому признаку. Однако только с точки зрения формальной собирательные существительные не имеют категории числа.
В реальной действительности в большинстве своем носители языка соотносят в своем сознании любое собирательное существительное с конкретными. Справедливости ради следует заметить, что это соотношение сложное, неоднозначное, но то, что оно существует, не вызывает сомнений.
Во-первых, в составе названной группы существительных легко выделяются слова, соотнесенные с одушевленными и неодушевленными концептами (адвокатура -листва). Во-вторых, группа одушевленных собирательных существительных включает существительные, обозначающие расчлененное однородное множество (батрачество соотносится с батрак - батраки) и существительные, обозначающие расчлененное неоднородное множество (дворня - это дворецкий, горничная, кухарка).
Собирательные существительные, соотнесенные с неодушевленными концептами, также состоят из нескольких микрогрупп. Одну составляют существительные, соотнесенные с конкретными нерасчле-ненными предметами (хлам, утиль), другую - с конкретными расчлененными предметами (аппаратура - аппарат - аппараты). Внутри этой микрогруппы также выделяются две, соотнесенные с конкретными неоднородными (артиллерия - пушки, гаубицы, минометы) и с конкретными однородными (листва - лист - листья) [8].
Следовательно, само понятие собирательности оказывается неоднозначным. Языковое сознание, фиксируя слова названной лексико-семантической группы существительных в целом, напрямую соотносит каждый концепт ее с конкретными существительными. И только незначительная часть слов типа хлам, мусор, утиль, сор не имеют соответствия среди конкретных существительных.
Таким образом, подавляющее большинство собирательных существительных так или иначе соотносится носителем языка с конкретными. Однако это соотношение носит нерегулярный характер. Нерегулярность сказывается в том, что, кроме упо-
мянутых слов типа хлам, мусор, имеются существительные со значением обобщенных понятий, такие, например, как смородина, малина, крыжовник, шиповник, вишня, груша, черешня и многие другие, совмещающие в своем значении и название кустарника, и название плодов.
Следовательно, некоторые реалии в языковом сознании людей оказываются недискретными, хотя это не касается абсолютно всех собирательных имен, так как обнаруживаются и прямо противоположные явления, например, ольшаник (ольха -ольхи), березняк (береза - березы), сосняк (сосна - сосны), но при этом такое понятие, как например, орешник не имеет названных соответствий. Такие концепты, как например, вишня соотносится с вишенник и вишенье, а груша так же, как орешник, не имеет дискретных соответствий в языке, хотя в сознании людей груша - растение и груша - плод наверняка различаются. Все сказанное свидетельствует о том, что индивид в процессе познания окружающей действительности по-разному ее классифицирует, фиксирует свое внимание на разных свойствах концептов, и это своеобразие в восприятии того или иного концепта реального мира по-своему отражается в языке. С другой стороны, подобные явления внутри группы собирательных существительных свидетельствуют об определенном неравновесии, асимметрии в ее структуре.
Собирательные существительные, соотносясь одной стороной с конкретными существительными, другой стремятся к абстракции, к нерасчлененности, недис-кретности, являясь как бы промежуточным звеном между конкретными и абстрактными именами. Таким образом, конкретные существительные не напрямую противопоставлены абстрактным существительным. Между ними находятся собирательные существительные, обладающие признаками как конкретных, так и абстрактных имен.
Абстрагирование - это также результат деятельности человеческого сознания, но деятельности более высокого ранга.
Абстракция и сам процесс абстрагирования чрезвычайно характерен для языка, хотя происходит по отношению к каждому фрагменту действительности по-разному [9].
Отвлеченные существительные, составляя наиболее высокую степень абстракции, выражают те или иные абстрактные понятия или называют действия, состояния, качества, признаки в отвлечении от их производителя и представленные как субстанция.
Отвлеченные существительные, по мнению Б.Н. Головина, выполняют функцию средств опредмечивания [10]. В силу этого свойства, качества, действия, отношения мыслятся предметно, но абстрагированно, изолированно от тех предметов, с которыми они в объективной действительности неразрывно связаны. Вследствие такой особенности отвлеченные имена существительные в большинстве своем употребляются только в форме единственного числа: болезнь, плач, счастье, ненависть, радость, чтение, бег, мужество, глупость. И лишь небольшая группа отвлеченных имен имеет только форму множественного числа: переговоры, каникулы, хлопоты ... пересуды, что не является, однако, свидетельством существования оппозиции по числу.
Этому разряду существительных присуща ущербная (дефектная) оппозиция по числу, в которой выражен только один член:
горе---------------О
О ------------- хлопоты
единственное число - множественное число
Абстрактные существительные не сочетаются с числительными, то есть не подвергаются счету. Лишь некоторые из них объединяются с неопределенно-количественными словами, например: бездна премудрости, мало радости, много шуму, немало терпения. На основании этого признака
А.Н. Гвоздев группирует вещественные, собирательные и абстрактные существительные в единый блок, отделяя их от конкретных существительных. Аргументом служит тот факт, что конкретные существительные, сочетаясь со словами много, мало в Р. П. стоят в форме множественного числа: много кленов, домов,
книг... а вещественные, собирательные и отвлеченные существительные, сочетаясь со словами много, мало, в Р. П. стоят в форме единственного числа: много масла, сыра, молока [11]. Однако это утверждение не кажется нам убедительным, так как в данном случае причина смешивается со следствием. Конкретные существительные употребляются в форме множественного числа, потому что слова много, мало указывают на неопределенное количество, но оно более одного, и, следовательно, требуют после себя форму множественного числа. Но рядом с конкретными существительными в подобных сочетаниях появляется множественное число и у вещественных существительных: в магазине
много вин и много вина, много сыров и мало сыра. Естественно, что там, где форма
множественного числа отсутствует, она и появиться не может. Однако там, где она возможна, она появляется, но в другом значении, и тогда мы имеем дело с разными словами, входящими в словосочетания типа: много вин, сыров (сорта), много вина, сыра (количество).
Что касается абстрактных существительных, то их сочетаемость со словами много, мало связана, как нам представляется, со стремлением к расширению значения.
Абстрактные существительные представляют собой так же, как и конкретные имена, неоднородную концептосферу и вследствие этого по-разному соотносятся с реальной действительностью. Следует заметить, что далеко не все абстрактные существительные сочетаются с неопределенно-количественными словами. Это касается как тех, которые употребляются только в единственном числе, так и тех, которые употребляются только в форме множественного числа.
В лексико-грамматических разрядах имен существительных наблюдаются два противоположных процесса: конкретные
имена стремятся абстрагироваться, абстрактные - конкретизироваться.
Стремление конкретных существительных к абстрагированию происходит, как нам представляется, в двух направлениях. С одной стороны, носители языка постоянно отождествляют предметы, вещи и называют одним и тем же словом не единичные предмет или вещь, а целый класс (например, дом, который, будучи названием конкретного дома, может быть каменным, деревянным, многоэтажным, городским, деревенским, загородным, просторным), то есть выражает понятие, с помощью которого познается сущность предмета, вещи, обобщаются их интегральные признаки, абстрагированные от индивидуальных особенностей.
С другой стороны, конкретные существительные, употребляясь в несвойственных им сочетаниях типа цепи Гименея, соль этого анекдота, выражают абстрактные понятия. Но тесная связь конкретных существительных с реалиями окружающего мира мешает им превратиться в абстрактные, их абстрагирование воспринимается чаще всего как образ.
Часть абстрактных существительных, имеющих лишь форму единственного числа, стремится к приобретению признаков конкретных существительных через форму множественного числа. Однако это касается не всех абстрактных существительных,
так как большая часть из них ни при каких условиях не приобретает этой формы: суть, блеск, грусть, месть, зло, добро, тишина, возня. Немногие из отвлеченных существительных употребляются в форме множественного числа для обозначения длительности какого-либо свойства, качества во времени (ветры, морозы, времена, холода) или конкретного проявления того или иного действия (глубины морские, радости жизни, важные события...), или уточнения свойства (высокие и низкие влажности, слабые освещенности помещений, средние и малые интенсивности, различные чувствительности измерительных приборов). Такое употребление абстрактных имен в форме множественного числа, изначально функционировавших в форме только единственного числа, считается конкретизацией значения абстрактных слов [12]. Однако, когда говорят, что абстрактные существительные стремятся к конкретизации, следует учитывать то обстоятельство, что абстрактные имена с семантической точки зрения не представляют собой однородной массы.
Абстрактные имена - это концепты, обозначающие процесс, действие (бег, чтение, поиск, соотнесенные с глаголом), и концепты, обозначающие какие-либо свойства, качества, признаки (красота, счастье, соотнесенные с прилагательными). Как нам представляется, о конкретизации значения через приобретение формы множественного числа можно говорить лишь по отношению к отвлеченным именам, соотнесенным с глаголом, то есть именем действия. Здесь действительно происходит некоторая конкретизация: бег -бега, чтение - чтения, так как сущности, обозначаемые с помощью множественного числа, соотносятся с конкретными проявлениями, с какими-либо событиями в реальной действительности. Кроме того, существительные этого типа сочетаются с глаголами в прямом значении: проводились бега, чтения, готовятся бега, чтения, что является лишним свидетельством реальности происходящего. А.А. Потебня считал, что в именах действия совмещаются значения места, действия, результата действия, орудия, а иногда и деятеля [13].
Что же касается отвлеченных концептов, соотнесенных с именами прилагательными, то в этом случае трудно говорить о конкретизации, так как соответствующих явлений, наблюдаемых, видимых, ощущаемых в реальной действительности, не существует, независимо от того, в каком числе употреблено подобное имя
существительное. К тому же множественное число абстрактных существительных и множественное число конкретных существительных по своему семантическому наполнению неодинаковы, они в своем значении полностью не накладываются друг на друга. Семантические различия между конкретными и абстрактными существительными остаются всегда. Абстрактные существительные, приобретая форму множественного числа, все равно не соотносятся с конкретными реалиями, не имеют ни признака считаемости, ни признака расчлененности. В отвлеченных существительных форма множественного числа не приводит к дискретности их семантического содержания, к выделимости из однородного множества единичного, как это свойственно конкретным существительным. В абстрактных существительных форма множественного числа -это формальный показатель, не соотнесенный с семантическим содержанием. В данном случае наблюдается рассогласование грамматических и семантических признаков в структуре абстрактных существительных в результате расширения лишь их грамматического значения.
Употребление во множественном числе абстрактного существительного свидетельствует лишь о грамматическом выражении множества. В сознании индивида это грамматическое множество соотносится с количественным изменением признака того или иного концепта, обозначенного абстрактным именем. Качественного изменения значения абстрактного существительного в подобных случаях не происходит, так как нет соответствующих расчлененных реалий, ср.: Сердце мое испытало много радостей и много горестей (И.С. Тургенев). В начале августа жары часто стоят нестерпимые (И.С. Тургенев). Развиваясь в противоположном направлении, конкретные и абстрактные существительные как бы постоянно стремятся друг к другу, но никогда окончательно не смешиваются.
Таким образом, концептосфера имен существительных включает три лексикограмматических разряда: конкретные, собирательные и абстрактные. Каждый из них обладает своими специфическими прототипическими признаками, позволяющими, с одной стороны, фиксировать его как самостоятельный разряд, а с другой, отличать их друг от друга. Среди лексико-грамматических разрядов имен существительных нецелесообразно выделять в самостоятельный разряд вещественные имена, так как их семантические и грам-
матические признаки соответствуют прототипу конкретных имен.
В заключение следует заметить, что концептосфера русского имени существительного представляет собой чрезвычайно асимметричную систему. Вероятно, это связано, во-первых, с большим разнообразием предметов, вещей, свойств, явлений, событий, действий, которые существуют в реальном мире и выражаются в языке при помощи имени существительного, а во-вторых, с постоянным движением, развитием, изменением окружающей действительности, на которые язык должен немедленно реагировать, а для этого ему необходимо иметь соответствующие резервы.
1. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М., 1997. С. 118.
2. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. JL, 1972. С. 139.
3. Современный русский литературный язык / Под ред. П.А. Леканта. М., 1982. С. 175.
4. Современный русский язык. Ч. 1 / Под ред. Д.Э. Розенталя. М., 1979. С. 176-178.
5. Трофимов В.А. Современный русский язык. Морфология. Л., 1957. С. 14.
6. Щерба Л.В. О частях речи в русском языке // Л.В. Щерба. Избранные работы по русскому языку. М., 1957. С. 64.
7. Болдырев Н.Н. О функционально-семиоло-гическом подходе к анализу языковых единиц // Когнитивная лингвистика. Современное состояние и перспективы развития.
Ч. II. Тамбов, 1997. С. 118.
8. Козлова Р.П., Сенкипа Л.В. Семантические микрогруппировки в леке и ко-грамматической группе собирательных существительных // III Державинские чтения. Филология. Тамбов, 1998. С. 31-32.
9. Крысин Л.П. Категория абстрактного и ее отражение в языке // Русский язык в школе. 1998. № 1.
10. Головин В.Н. Заметки о грамматическом значении // ВЯ. 1962. № 2.
11. Гвоздев А.Н. Современный русский литературный язык. Ч. 1. М., 1967. С. 157.
12. Руденко Д. И. Конкретизация абстрактных и вещественных существительных // Русский язык в национальной школе. 1988. № 7.
13. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Т. 3. М., 1968. С. 59.
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ В.О. КЛЮЧЕВСКОГО (1841-1911)
В.В. Шпаковский
Shpakovsky V.V. V.O. Kliuchevsky’s sociological views. The article is dedicated to V.O. Kliuchevsky famous for his essential contribution to the development of sociology in the mid-19th century. The study of his sociological views allows examining the origin and development of sociology in Russia.
Василий Осипович Ключевский более известен как выдающийся русский историк, историограф. Однако Ключевский внес существенный вклад в развитие отечественной социологии. Он принадлежал к школе "географического детерминизма" -натуралистическому направлению в социологии России в конце XIX - начале XX века. Представители этой школы утверждали о полной зависимости человека от естественно-географической среды обитания. Однако взгляды В.О. Ключевского существенно отличались от идей основателей этой школы в России - Л.И. Мечникова и
С.М. Соловьева.
В основе мировоззренческих и методологических взглядов Ключевского, как и других русских и зарубежных социологов того времени, лежали позитивистские
взгляды. Социология, как молодая наука, испытывала в то время потребность в определении принципов, методов и объектов исследований, в методике изучения и обобщения социальных процессов, их теоретического осмысливания. В этих целях русские социологи, как и их коллеги на Западе, пытались использовать достижения естествознания, особенно биологии. Исследования социальных процессов делались на основе достижений естественнобиологической науки. Социальное развитие общества рассматривалось с точки зрения ее тождества биологическим процессам в природе. Сама социология виделась как естественная наука о человечестве.
В.О. Ключевский полагал, что развитие общества определяется такими же факто-
