CC BY
49
УЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РИМСКО-ВИЗАНТИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА И ЕГО РОЛЬ ДЛЯ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ
А. С. Страданченков
Национальный Институт имени Екатерины Великой (НИЕВ)
В статье культурологические аспекты римско-византийского права. Предложенный культурологический анализ демонстрирует, как история развития римско-византийского законодательства вобрала в себя переплетение и взаимопроникновение, с одной стороны, обычных правил и норм товарного оборота, а с другой — нравственных воззрений, правил христианской церкви, что внесло в законодательство и правовые принципы приоритет (элемент) нравственной целесообразности. Ключевые слова: культурология. римско-византийское право, анализ, нравственность, христианство, нравственная целесообразность.
In this article cultural aspects of the Roman-Byzantine law. The proposed cultural analysis demonstrates how the history of the Roman-Byzantine law has incorporated the interweaving and interpenetration, on the one hand, the usual rules and regulations of commodity circulation, and on the other — moral beliefs, rules of the Christian Church, which has brought in legislation and legal principles of the priority (element) of moral expediency.
Key words: cultural studies. Roman-Byzantine law, analysis, morality, Christianity, moral expediency.
Прежде чем стать одним из важнейших инструментов, регулирующих общественные отношения, законодательство, как продукт и элемент культуры, возникало, формировалось и развивалось на протяжении долгого периода времени. Правовой колыбелью современного законодательства и основным источником его распространения является Древний Рим, давший миру так называемое римское право. Последнее сыграло очень важную роль и в развитии культуры России.
Римско-византийское право изучалось огромным количеством специалистов, ученых из разных областей знаний — юриспруденции, политологии, истории, социологии и др. Не раскрывая особенности подходов других наук к указанному пред-
мету, отметим, что культурология, наиболее близкая к философии, имеет свой специфический подход к изучению явлений, пользуясь, преимущественно, так называемым уровнем социокультурных обобщений. Последний опосредствованно связан с предметом самой деятельности, но акцентирован на проблеме субъекта этой деятельности, ее исполнителе, на мотивации, организации и экстраутилитарной регуляции его участия в процессе (7, с. 41). Именно с указанной позиции в настоящей статье и делается попытка анализа обозначенного в названии статьи предмета.
Корни происхождения римско-византийского законодательства берут свое обозримое для современников начало в истории римского и греческого обществ:
1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 3 (47) май-июнь 2012 59-65 59
И
г
от патриархальных структур и протого-сударств гомеровской эпохи до создания классической Римской империи. Примерно с конца XI столетия до н.э. в Древней Греции и несколькими веками позже в Древнем Риме наблюдалась сравнительно общая тенденция к усилению власти царя как верховного руководителя, военачальника, судьи и т.д. Его единоличная власть опиралась на патриархально-общинные связи и формировалась в виде распоряжений, основанных на родоплеменных обычаях, традициях, религиозных представлениях народа, а также на воле самого правителя.
Вместе с возникновением и развитием частной собственности и товарно-денежных отношений, характерных для производящей экономики, происходит расслоение общества, приведшее примерно в VII и VI веках до н.э. в Древнем Риме к делению населения на плебеев и «отцов»
— людей лучшей доли (в будущем — патрициев). Как отмечает ряд исследователей, отношения в те далекие времена напоминали капиталистические, но в не развитых, начальных формах античного мира (4). Образовавшаяся знать получила в свои руки право решение вопросов управления. Аналогией исполнительной власти в современном понимании в Древнем Риме был сенат, создаваемый путем назначения царем выделенных им самим из избранных куриями представителей знати. Позже создается некий прототип законодательной ветви власти, состоявший из собрания старейшин (архонты, ареопаг), которые могли «давать закон». Дальнейший рост оппозиции со стороны аристократических семей, а также распад патриархально-общинных связей привели к уничтожению царской власти. Возникли республиканский строй, полисная системы организации государства (509 — 27/30 гг. до н. э.). Это активизировало правотворческую деятельность и постепенное освобождение ее от религиозно-мифологической оболочки, религиозных норм (fas). На смену неписанным обычаям, приходят собственно правовые нормы (jus)
— закон, имеющий светский характер и
выраженный в письменной форме.
Не менее важной предпосылкой для возникновения и развития законодательства как культурного явления и замены им элементов патриархально-правового регулирования (обычаев, обрядов и т.д.) на ранних этапах истории Римского государства было постепенное превращение Рима из города-республики в гигантскую по тем временам империю. Последнее привело не только к росту рабства, но и к развитию товарного производства, а в конечном счете к созданию самого сложного за всю историю древнего мира рыночного хозяйства, настоятельно требовавшего адекватной правовой регламентации (2).
Признание законодательства, а не обычая в качестве основной формы правотворчества (Греция) и источников права (Рим) предопределяло и сопровождалось кодификацией сложившихся в более архаичную эпоху правовых норм. Таковы древнейшие кодификации права, проведенные Залевком в Локрах (Италия), Харондом в Катано (Сицилия). Подобные сборники составлялись и в греческих городах-государствах в конце VII века до н.э. (Законы Драконта). В результате, право в античном мире стало представлять в своем чистом виде авторитетный и обязательный регулятор полисной жизни, лишенный, как правило, какой-либо мистической или религиозной силы.
Одним из наиболее значимых дошедших до нас источников так называемого писанного римского права и результатом одной из первых кодификаций является Свод законов двенадцати таблиц (......
.................., 451—450 года до н.
э.), вобравший в себя основные положения Законов Драконта и Солона. Но это лишь культурно-исторический артефакт, подтверждающий существование высокого развития римского законодательства для того далекого времени, не раскрывающий самой динамики и особенностей развития культуры римского права. Само по себе эволюционизирование законодательства как культурной формы образно зафиксировано в отрывочно дошедших до нас сведениях о развитии права и системы
управления Солоном (между 640 и 635 года — около 559 года до н. э.). Этот человек, завоевав авторитет и, будучи избранным архонтом (членом ареопага — коллегии высших должностных лиц древнегреческого полиса), получил право создавать (давать, предлагать) законы, которые, после принятия их народным собранием, принимали силу обязывания. Благодаря указанному Солон проводит очень важную реформу, называемую Сисахфия. Суть ее — в отмене долгов за землю и вытекающего отсюда долгового рабства. Это позволило вернуть на родину сограждан, проданных за долги и, фактически, выделить граждан Афин как бы в отдельную гражданскую
общину, в дальнейшем называемую.....
••• . Важным фактором для развития товарообмена и гражданских отношений была осуществленная Солоном и дифференциация граждан не по знатности рода или наличию земли, а по имущественному цензу, основанному на размере вырабатываемого гражданином продукта (5). Выровняв, таким образом, граждан Афин в социально-политических правах Солон укрепляет механизм поддержания их активной гражданской позиции и ответственности, для чего добивается и принятия закона, который нормативно закрепляет так называемую «атимию» (от греч. «бесславие, презрение») — одно из тяжелейших наказаний для граждан Древних Афин, влекущее за собой лишение прав гражданского состояния, публичное бесчестие и презрение провинившегося. Атимии подвергался гражданин, не желающий участвовать в политической жизни полиса. Кроме этого, Солон создает суд присяжных, совет четырехсот (или булле — один из важнейших государственных инструментов афинской демократии, являющийся рабочим органом народного собрания). Развивая существующие до этого законы Драконта, по которым что за кражу луковиц на рынке, что за убийство предполагалось наказание в виде смерти, Солон проводит ощутимую дифференциацию, позволяющую не бояться развивать отношения в рамках оборота нарождающейся частной собственностью (8).
С установлением империи в Древнем Риме законодательная деятельность народных собраний мало-помалу прекращается, а процедуры формирования законодательства осуществляются в других формах. Вместо народных собраний законодательным учреждением делается сенат, и рекомендации, постановления сената приобретают силу закона. Сама же инициатива сенатских постановлений сосредоточивается в руках императора. Вносимые им в сенат предложения всегда беспрекословно утверждаются. Постепенно все менее и менее интенсивным и решительным делается в императорский период и правовое творчество преторской власти (государственных должностей в Древнем Риме — консулов и диктаторов. Фактическим прекращением преторского законотворчества стала работа известного юриста того времени — Сальвия Юлиана, пересмотревшего по заданию императора Адриана между 125 и 128 годом н.э. существующие до этого времени эдикты. Составленный им эдикт (эдикт Юлиана) после утверждения сенатом принял форму неизменяемого и юридически обязательного для преторов так называемого вечного эдикта (едкШш регреШиш), — других не должно уже быть. Гораздо большее значение в этом периоде для развития права стали иметь императорские указы, носящие общее название сопБЙШ^опез рппариш.
Новым этапом развития законодательства как культурного явления Древнего Рима вполне можно считать его содержание и особенности периода Византийской империи (примерно 395 — 1453 годы) — государства, оформившегося в 395 году вследствие Диоклетионовско-Константиновской реформы и окончательного раздела Римской империи на западную и восточную части после смерти императора Феодосия I. После захвата вестготами в 410 году Рима и отречения от престола 4 сентября 476 года последнего западного римского императора Ромула Августа фактически прекратилось существование Западной Римской империи. Византия стала исторической, культурной и цивилиза-
ционной преемницей Древнего Рима, просуществовав еще на протяжении почти десяти столетий. Качественно новый, завершенный уровень на этом этапе развития получило римское законодательство в связи с осуществленной всеобъемлющей его систематизацией, проведенной в 528—534 годах по указанию византийского императора Юстиниана. Под непосредственным руководством и личным контролем самого императора, в дальнейшем снискавшим себе славу самого великого законодателя всех времен и народов, были осуществлены обширные кодификационные работы. В результате огромной и плодотворной работы уже к 7 апреля 529 года был составлен так называемый Кодекс, или Свод Юстиниана, получивший в XII веке общее название Corpus juris civilis. Римское право получило свою завершенную, законченную форму, избавившись от всего лишнего и устарелого и, по точному определению одного из исследователей, Римская империя теперь могла погибнуть: римское право было приведено в такое состояние, что могло пережить создавшее его государство (10).
Особое значение в развитии как римского, так и всего существующего в настоящее время законодательства и права имеет церковное право. В отличие от цивильного (светского) права, оно регулировало отношения, лежащие в рамках более «тонких» сфер: семейных, политических, нравственных и т.д. По сути, церковь стояла на охране всеобщей — божественной нравственности, справедливости. Это было связано в первую очередь с местом и ролью церкви в социуме и, в частности, с христианством, в 312 году объявленном императором Константином сперва равноправной религией с другими религиями, а в 324 году — господствующей религией (3). Развитие церковных учреждений, их функций и церковной юрисдикции вызывало потребность в сборниках, в которых находились бы церковные правила и наиболее нужные извлечения из светского права. Так возникают церковно-правовые сборники, называемые номоканонами, а соответственно — церковное законодательство. Составление
первого сборника церковных правил и императорских указов, касающихся церкви — Номоканон (греч..............), приписывается константинопольскому патриарху Иоанну III Схоластику (VI век). В 739— 741 годах при императоре Льве Исавре и его соправителе Константине Копрониме была издана «Эклога», представляющая собой сокращенную переработку юсти-ниановых сборников. При Льве Философе был составлен исправленный свод юстини-анова права — «Базилики». В дальнейшем Номоканоны дополняются канонами позднейших соборов.
В Византии, как, впрочем, и ранее в Римской империи, разумеется, никогда не существовало Конституции в современном смысле этого слова. Но некоторые механизмы ограничения императорской власти и поддержания стабильности правовой системы имелись. Заметную роль здесь играла именно церковь, ее религиозно-нравственные учения и каноны. Не случайно их называют даже «статьями неписаной конституции империи» (6).
Российское законодательство, как впрочем и европейское, во многом восприняло основы и основные нормы римско-византийского законодательства путем рецепции (усвоения, заимствования). Этот культурный процесс протекал по двум направлениям: по религиозному и светскому каналам.
Религиозный канал был непосредственно связан с восприятием Русью христианства. Одним из первых широко известных сведений о «культурном» общении и сближении представителей русского народа с Византией и христианством можно назвать так называемые события первого (Фотиева, или Аскольдова) Крещения Руси в 866 году. Но своеобразным символом принятия Русью традиций хранительницы христианства стало событие, связанное со второй женитьбой Ивана III на византийской принцессе Софии Фоминичне Палеолог, она же Зоя Палеологиня (греч. Z®^ Еоф(а ПаХаюХоугуа, ок. 1455 — 7.04.1503). Не случайно появление Софии на Руси и действия ее и ее потомков — Василия III, Ивана
IV (Иоанна Грозного) породило представления у ряда церковных мыслителей того времени о мессианском предназначении России, выразившемся в создании теории «Москва — Третий Рим», первоначально сформулированной, по мнению историка В.С. Иконникова (1), в посланиях конца 1523 года — начала 1524 года старца псковского Елеазарова монастыря Филофея в адрес великого князя Василия III и дьяка Мисюря-Мунехина.
В связи с указанным организационно-культурным процессом византийские церковно-правовые нормы в форме Номоканонов были заимствованы для организации и руководства церковной жизнью на Руси. В конце XIII века Номоканоны в русской интерпретации, будучи дополненными нормами светского права, получили название Кормчие книги (от церк.-слав. Кормчий — рулевой). Можно предположить, что именно церковные законодательные нормы, имеющие нравственную и человеколюбивую направленность, внесли свой весомый вклад и в дело гуманизации, «демократизации» социальных отношений. К аналогичному выводу пришли американские ученые, утверждающие о том, что религиозные основания имеют не только первые десять поправок в Конституции США («Билль о правах» 1791 года), но и более широкие конституционные принципы, такие как свобода слова и равенство связаны с ними (9).
Общественно-политический канал рецепции римско-византийского законодательства также возник не на пустом месте. Одними из первых известных законодательных актов между Древней Русью и Византией, пожалуй, являются договоры, заключённые в 907, 911 годах. Они были связаны с военными походами, осуществляемыми русскими князьями (Олегом, Игорем, Святославом Игоревичем) на Византию. Эти документы, по сути, были первыми международными законами между нашими странами и в своем содержании освещали не только военные аспекты, но и другие вопросы взаимодействия сторон. Отсюда, вероятно, и интерес к
римско-византийскому праву, возникший исходя из потребностей правителей Руси ослабить значение языческих, народных обычаев и установить прагматично и рационально организованную систему управления. После перехода от этапа проживания вокруг возникающих в VII—!Х веках городов-государств к более крупному, государственному образованию, получившему в !Х—Х! веках название Киевская Русь, сформировались политическая и экономическая потребность централизованного, единообразного правового управления, а соответственно — необходимость законодательства.
Как отмечают многие исследователи, в одном из первых существующих на Руси светских правовых сборников — «Русская Правда» (1019—1054 годы), который был создан на основе устного племенного права, также присутствуют законодательные нормы римско-византийского и церковного законодательства. Примерно в одно время с распространением на Руси Номоканона (вторая половина XI века) были занесены и получили распространение на ее территории византийские «Эклога» — сокращенная переработка юстиниановых сборников (под названием «Главизны премудрых и верных царей Леона и Константина»), а также «Прохирон» — руководство по изучению законов (под названием «Градского закона»).
Активному развитию процесса заимствования римско-византийского права мешала сперва не завершившаяся эволюция городов-государств в единое государство, а в дальнейшем трехсотлетнее нашествие татаро-монгольских завоевателей. И только с XIV века на базе уцелевших славянских городов-государств началось возрождение и дальнейшее развитие российской государственности, сформировавшееся и приобретшее в XVII веке определенно законченную форму в виде монархического государства — России. Не случайно, в отличие от Запада, где заимствование римского права было связано с традициями церкви в основном только на начальном этапе рецепции, в нашей стране до XVII—
И
г
XVIII веков цивильные (светские) нормы римско-византийского права доходили в усеченном варианте и, фактически, только через церковный канал. Это объяснялось в первую очередь именно неразвитостью, нестабильностью государственных институтов. А коль церковь отдавала приоритет, в основном, вопросам публично-нравственного характера (семейственным, уголовным, наследственным и другим подобным отношениям), то естественным было фактическое отсутствие переводов и распространения законодательных норм, касающихся основных институтов гражданского права (в первую очередь, вещного и обязательственного).
Указанные особенности культурного восприятия (рецепции) норм римско-византийского права выражались и в том, что даже в первом русском нормативно-правовом акте — Соборном уложении 1649 года, являющемся сводом законов Московского государства и охватывающем все действующее на то время правовые нормы на Руси, многие статьи были заимствованы из византийского права, а именно из Градского закона (Прохирона). Указанное Соборное уложение, принятое на Земском соборе действовало вплоть до изданного в 1832 года и введенного в действие Манифестом российского императора Николая I в 1833 году первого тома «Свода законов Российской империи», представляющего собой результат кодификации законов российской империи.
Систематизация законодательства начала XIX века была обусловлена осознанием необходимости упорядочения системы государственного управления, предполагающего неукоснительное исполнение законов, имеющих свою четкую иерархию.
Но для этого нужны были подготовленные специалисты. И если в западной Европе исследование римского права так называемыми глоссаторами, а также учебные занятия по нему начали проводиться достаточно давно (в Италии в XII веке, во Франции в XVI веке и т.д.), то программы подготовки юристов в российских университетах стали включать изучение римско-византийских источников только в первой половине XIX века (при Александре I и Николае I). И только в последние десятилетия XIX века заявляет о себе особое научное направление — русская школа изучения римского права, внесшая весомый вклад в изучение истории и системы римско-византийского права. В настоящее время изучение римского права и римско-византийских источников стало неотъемлемым элементом культуры обучения и воспитания российских юристов.
Таким образом, на примере Древнего Рима и Византии мы видим, как эволюци-онно развиваясь в условиях благоприятных социально-экономических обстоятельств, возникал и совершенствовался механизм законотворчества, ставший впоследствии одним из основных прототипов культурных форм используемого передовыми странами современности законодательства.
Предложенный культурологический анализ демонстрирует, как история развития римско-византийского законодательства вобрала в себя переплетение и взаимопроникновение, с одной стороны, обычных правил и норм товарного оборота, а с другой — нравственных воззрений, правил христианской церкви, что внесло в законодательство и правовые принципы приоритет (элемент) нравственной целесообразности.
1. Иконников, В. С. Опыт исследования о культурном значении Византии в русской истории / В.С Иконников. —Киев, 1869.
2. История государства и права зарубежных стран / [под ред. О.А. Жидкова и Н.А. Крашенинниковой].
— М. 1997. — Ч. I.
3. История политических и правовых учений / [под общ. ред. В.С. Нерсесянца]. — М., 2004.
4. См.: Моммзен, Т. История Рима / Т. Моммзен. — СПб., 1994—1995 — Т. 1—5. (1-е немецкое изд.
— 1854—1856; 1885); Мейер, Эд. Экономическое развитие древнего мира / Эд. Мейер. 1910; Ростовцев, М. И. Общество и хозяйство в Римской империи / М.И. Ростовцев. — Т. 1—2. — СПб., 2000; Ферреро, Г. Величие и падение Рима / Г. Ферреро. — М., 1915—1923. — Т. 1—5, и др.
5. Суриков, И. Е. Законодательные реформы Драконта и Солона: религия, право и формирование афинской гражданской общины / И.Е. Суриков // Одиссей. Человек в истории. — М., 2006. — С. 201—220.
6. Сюзюмов, М. Я. Христианская церковь в IV—VI вв. / М.Я. Сюзюмов // История Византии: в 3 т. — М., 1967. —Т.1. — С. 150.
7. Флиер, А. Я. Культурология для культурологов / А.Я. Флиер. — М., 2009.
8. Freeman, К. The work and life of Solon. Cardiff / K. Freeman. — L., 1926; Honn, K. Solon. Staatsmann und Weiser / K. Honn. — Wien, 1948.
9. Patterson, D. Constitutional Law and Religion / Dennis Patterson // Philosophy oflaw eJournal. — 2011. — Vol. 4, No. 8: Dec 14.
10. Sohm R. Institutionen / R. Sohm. — 1911. — 14-te Aufl. — S. 153.
Символ в системе мифопоэтического МИРОВОСПРИЯТИЯ
Г. В. Денисенко
Московский государственный университет культуры и искусств
Статья посвящена роли символа в мифопоэтических системах. Автор анализирует символ как сложную эстетическую категорию. Особое внимание уделяется трактовке символа К.-Г. Юнгом. Ключевые слова: символ, миф, архетип.
Article is devoted to a symbol role in mifopoetic systems. The author analyzes a symbol as difficult esthetic category. The special attention is given to treatment of a symbol by K.-G. Jung. Key words: symbol, myth, archetype.
Мифопоэтическое мировосприятие обладает собственной спецификой построения образов и особыми типами закономерностей. Основная и структурообразующая роль здесь принадлежит символам, представляющим собой сложную эстетическую категорию, обладающую собственными средствами для обеспечения психологической устойчивости в «хаотические» общественные периоды.
Нам представляется, что миф и ритуал есть такие символические конструкции, которые можно рассматривать как две изначальные формы функционального и текстуально-дискурсивного выражения символического, ни одна из которых не может быть признана первичной или доминирующей по отношению к другой. С помощью символов творится ритуально-мифологическое первопространство куль-
туры как «предлагаемые обстоятельства» всех дальнейших процессов.
Эволюция символизма шла разными путями, но основной задачей всегда оставалось явление и•••явление священного в знаковом поле реальности, трансляция тайного «главного» знания. В.Н. Топоров выделяет два вида священного: позитивно открытое и негативно скрытое (7, с. 36). Соглашаясь с его мнением в целом, уточним, что, с нашей точки зрения, это скорее две постоянно действующие формы ••• явления священного в культуре. Причем для символа в древних культурах, если воспользоваться данной классификацией, характерна функция сохранения и трансляции второй формы священного, порой намеренно в характеристиках первой. Именно поэтому на протяжении тысячелетий остается актуальной проблема толкования сим-
1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 3 (47) май-июнь 2012 65-69 65
И
г
