CC BY
18
Физическая география и биогеография, география почв и геохимия ландшафтов
УДК 911.53:912.43:001.57 Б01: 10.24412/1728-323Х-2023-3-33-40
КУЛЬТУРНЫЕ ЛАНДШАФТЫ КАК ОБЪЕКТ ГЕОИНФОРМАЦИОННОГО МОДЕЛИРОВАНИЯ
Е. Ю. Колбовский, доктор географических наук, профессор, ведущий научный сотрудник кафедры геоэкологии географического факультета МГУ им. Ломоносова, в. н. с. отдела физической географии и проблемы природопользования Института географии Российской академии наук (ИГ РАН), kolbowsky@mail.ru, г. Москва, Россия
Аннотация. Сложность концепции культурного ландшафта объясняется гетерогенным происхождением основных смыслов, заложенных в это понятие, исторически разрабатываемых с позиций разных наук (географии, истории, социологии, архитектуры, психологии, эстетики). В последние 25—30 лет произошла концептуализация термина, позволяющая, с одной стороны, рассматривать культурный ландшафт как одно из базовых понятий исторической геоэкологии, с другой — выделить в нем группы свойств и качеств, которые могут быть предметом геоинформационного моделирования. Инвентаризация, классифицирование и картографирование традиционных ландшафтов, реализованная в рамках программ по сохранению природно-культурного наследия разных стран, привели к накоплению опыта пространственного анализа в данной сфере и становлению методологии исторических геоинформационных систем. Актуальность задачи ГИС-моделирования сохранившихся до нашего времени образцов традиционных культурных ландшафтов определяется наличием нерешенных теоретических проблем и необходимостью включения культурных ландшафтов как безусловной ценности в современные процедуры территориального и специального (например, ту-ристско-рекреационного) планирования. Более глубокая разработка методологии геоинформационного моделирования культурных ландшафтов может быть достигнута посредством различения четырех типов моделей с соответствующим каждому типу набором алгоритмов, свойств и параметров: модели структуры, модели функционирования, модели отношений (или социальной модели) и модели метафизики (или сакральной) модели культурного ландшафта.
Abstract. The complexity of the concept of cultural landscape is explained by the heterogeneous origin of the basic meanings embedded in this concept, historically developed in terms of different sciences (geography, history, sociology, architecture, psychology, aesthetics). In the recent 25—30 years, the term has been conceptualized, allowing us, on the one hand, to consider the cultural landscape as one of the basic concepts of historical geoecology, on the other, to identify groups of properties and qualities in it that can be the subject of geoinformation modeling. Inventory, classification and mapping of traditional landscapes implemented within the framework of programs for the preservation of natural and cultural heritage of different countries have led to the accumulation of experience in spatial analysis in this area and the formation of the methodology of Historical Geoinformation Systems (HIGIS). The relevance of the issue of GIS modeling of samples of traditional cultural landscapes that have survived to the present day is determined by the presence of unresolved theoretical issues and the need to include cultural landscapes as an absolute value in modern procedures of territorial and special (e.g., tourist and recreational) planning. A deeper development of the methodology of geoinformation modeling of cultural landscapes can be achieved by distinguishing four types of models with a set of algorithms, properties and parameters corresponding to each type: structure models, functioning models, relationship models (or social models) and metaphysical (or sacred) models of the cultural landscape.
Ключевые слова: культурные ландшафты, геоинформационное моделирование, модель структуры, модель функционирования, модель отношения, модель метафизики культурного ландшафты.
Keywords: cultural landscapes, geoinformation modeling, structure model, functioning model, relationship model, model of metaphysics of cultural landscapes.
Введение.
Культурный ландшафт как феномен модернизма
Концепция культурного ландшафта не является сугубо научной и не принадлежит географии: скорее ее можно определить как сложную реакцию, состоящую из убеждений, эмоций и философских воззрений, зародившуюся в эпоху модерна и широко репрезентированную в условиях постмодерна. На рубеже XIX—XX вв. в самых разных странах (Великобритании и Франции,
Германии и России, Италии и Испании) мы обнаруживаем особое отношение к месторазвитию нации (термин П. Н. Милюкова), зародившееся сначала как совокупность поэтических и художественных образов, а затем оформившееся в концепт культурного («национального», «исторического», «традиционного») ландшафта, включавший в себя в разных пропорциях следующие веяния и идеи эпохи [1]:
• интерпретацию освоенного географического пространства как месторазвития, своего рода
колыбели нации, комплекса условий для сохранения национального духа или характера;
• ностальгию по былому укладу провинциального сельского (реже — городского) «мира»;
• идеализацию эстетических свойств традиционной среды посредством оформления художественных образов и наделения особенными значениями символов, сделавшихся частью коллективного сознания и восприятия;
• убеждение в экологической гармонии (задолго до появления термина «экология» в нынешнем его значении), присущей историческому ландшафту как традиционному способу взаимодействия человека с природой. Перечисленные тенденции проявили себя в
искусстве, общественной мысли и науке, краеведческих движениях и природоохранных инициативах разных стран задолго до появления собственно географического термина культурный ландшафт. Забота о сохранении исторического облика живописной (picturesque) исторической среды стала частью общих усилий, вылившихся в возникновении национальных трастов и других форм заповедания не просто отдельных объектов — памятников истории культуры и архитектуры, но ландшафта, как единого целого, части обитаемого и некогда полноценно функционировавшего сельского «мира» [2]. Параллельно формировалась соответствующая рефлексия и система ценностных установок, проецируемых на малую родину; отсюда до формирования научного концепта оставался один только шаг...
Концептуализация термина «Культурный ландшафт»
Автором термина культурный ландшафт принято считать немецкого географа Отто Шлюгера, но первое определение принадлежит американцу (также немецкого происхождения) Карлу Зауэру, трактовавшему в книге «The Morphology of Landscape» [3], культурный ландшафт как «пространственное отражение накопленной эволюции культур в определенной местности». Однако понятным (для широкого круга потенциальных пользователей) термин смогла сделать уже в наше время профессор Шеффилдского университета Кэрис Сванвик, презентовавшая культурный ландшафт (КЛ) в виде пятилучевой звезды, включающей несколько групп элементов и признаков [4]:
• природные — геология, формы рельефа, климат, почвы, флора и фауна;
• социально-культурные — землепользование, система расселения, огораживание;
• перцептивные — память, ассоциации, восприятие;
• эстетические сценические — цвет, текстура,
паттерн, форма;
• эстетические прочие — звуки, запахи, осязание.
Таким образом, культурный ландшафт в европейской трактовке — это синтез объективно существующей реальности и способов ее восприятия, переживания и осмысления, часто — просто «ландшафт».
В полном соответствии с этими представлениями гуманитарные географы [5, 6] историко-гео-графы [7] и специалисты по семиотике (см., например, У. Эко «Отсутствующая структура» [8]) считали наиболее презентабельными моделями культурного л андшафта тексты и картины, содержащие символы невидимых границ «напряженности социального поля», обладания и господства, а также признаки, отражающие отношение человека к дикой природе и плодам собственного труда. Подобным произведениям — «нарративным» и «иконическим» моделям ландшафта — посвящена настолько обширная литература, что даже простой обзор ее грозил бы вылиться в толстую монографию; отметим в этой связи только, что замечательный анализ (на примере английского ландшафта), предпринятый Иэном Уайтом в этой области почти 20 лет [2] назад, до сих пор остается непревзойденным по глубине и содержательности.
Художественные презентации как прототипы пространственных моделей
Первые модели культурного ландшафта были не картами, а живописными произведениями — в качестве самого раннего образца такого рода можно привести миниатюры «Времена года» из «Великолепного Часослова герцога Берийского»: иллюстрации к рукописи XV в., выполненные братьями Лимбургами, изображают косвенно то, что мы теперь назвали бы сезонной динамикой ландшафтно-хозяйственных ареалов.
Разумеется, художники не ставили перед собой таких целей, а просто изображали действительность таковой, какой они хотели бы представить ее заказчику и потенциальным зрителям. Тем не менее, миниатюры отображают членение пространства культурного ландшафта на элементы — контуры полей, огораживание, дороги (март); показывают характер их использования — пашни, луга вдоль реки, выпасы, роща, просветленная рубками (август и ноябрь); определяют социальные роли обитателей — крестьяне из мартовской миниатюры заняты на пашне и обработке виноградника, тогда как конная группа нарядных господ в «августе» развлекается соколиной охотой), наконец (но не в последнюю очередь) во всех миниатюрах присутствуют сакральные моти-
вы — град на холме, звездный купол неба, солнечная колесница под полукругом тимпана.
Традиция исследования художественных прототипов картографических моделей КЛ в рамках гуманитарной географии захватывающе интересна и заслуживает переноса на российскую почву, но одной этой традиции недостаточно для перехода к геоинформационным моделям, поскольку такой переход потребовал развития теории и развертывания исследований сохранившихся образцов культурных ландшафтов, послуживших основой для известных пейзажей. Одним из результатов подобных обобщений стало обоснование так называемой пейзажной модели (landscape model) эстетики окружающей среды [9; 10], которая потенциально (хотя бы частично) может быть пара-метризирована с использованием алгоритмов геоинформационного анализа.
Развитие теории и опыт инвентаризации культурных ландшафтов с использованием ГИС
В последние десятилетия увидели свет издания, относящиеся к англоязыковой традиции к ландшафтной археологии (Landscape Archeology), но тем не менее в значительной степени раздвинувшие представления географов о возможностях моделирования культурного ландшафта. Среди многих упомянем Майкла Эстона («Interpreting the landscape» [11]), Брайна Робертса («Landscapes of Settlement: prehistory to the present» [12]), Стивена Риппона («Beyond the medieval village» [13]).
Параллельно сформировалась целая ветвь ландшафтной экологии, представители которой углубились в историю преобразования природного ландшафта в пределах отрезка времени, получившего ныне обозначение «антропоцен (Antro-pocen)» [14]. Объектами исследования в рамках данного направления являются отдельные компоненты ландшафта: рельеф [15], почвы [16], растительный покров и, разумеется, ландшафт как целое, характеризуемое с использованием целого набора ландшафтных метрик (размерности, формы, фрагментированности. связности и др.) [17]. При этом трансформация («окультуривание») ландшафта рассматривается через ретроспекцию отдельных видов природопользования: ведение полевого хозяйства, животноводство и выпас, лесопользование и различные виды рубок с учетом их взаимосвязи и взаимодействия [18—20]. Добавим, что региональные «версии» трансформации природного ландшафта в ландшафт культурный анализируются на фоне более-менее детально выявленного палеогеографического фона с колебаниями режима тепла и влаж-
ности для разных эпох, начиная от античности до Средневековья и Нового времени [21].
С конца 1960-х гг. прошлого века в Европе стартовали инициативы выявления унаследованных элементов традиционного КЛ сельской местности, организованные усилиями краеведов и любителей старины, а затем поддержанные академическими кругами. Лидером в этой области оказалась Великобритания, где начались работы по инвентаризации и картографированию исторических сельских населенных пунктов, полевых и пастбищных угодий, мелиораций и лесных участков. Накопившийся таким образом обширный материал кристаллизовался в региональных программах, разработанных изначально отдельно для Уэльса, Йоркшира, Лестершира, Мидленда, Шотландии, Ирландии, а затем интегрированных в общую методологию, известную как «Historic landscape characterization (HLC)» [22]. Специфика именно английского культурного ландшафта, определившая успех всей этой масштабной работы, заключается в неплохо идентифицируемых исторических признаках КЛ, принадлежащих разным эпохам (например, разным периодам так называемого огораживания), длительной историей инструментальных съемок, сохранностью и доступностью исторических архивов и крупномасштабных топографических карт. Результаты этой масштабной работы вышли далеко за преде -лы региональных исторических реконструкций и широко использовались в процедурах инвентаризации и оценки культурных ландшафтов в рамках более близкой к задачам территориального планирования программы «Landscape Character Assessment (LHA)» [23], адресованной местным властям, фермерам и девелоперам в качестве ненавязчивых рекомендаций по ведению хозяйства и управлению территорией.
Начиная с 1990-х гг. инвентаризация унаследованных элементов КЛ в программе HLC проводилась с использованием ГИС Mapinfo, а оценка культурных ландшафтов по программе LCA — на основе ArcGIS, что позволяло цифровать объекты и ареалы КЛ, вести параллельную базу параметрических данных, характеризующих локальные, линейные и площадные элементы, накапливая, таким образом, обширный местный материал и обобщая его в виде типологий и классификаторов сначала регионального а затем и общенационального уровня. Таким образом, помимо содержательного результата постепенно была сформирована методология так называемых Исторических Геоинформационных Систем (Historical Geographic Information Systems — HIGIS) [24]. Базы геопривязанных данных, классификаторы и характеристики КЛ использовались в специаль-
ных практиках ландшафтного планирования и управления ландшафтами, прежде всего, на территориях выдающейся природной и историко-культурной ценности. Впоследствии этот опыт, поддержанный Ландшафтной Конвенцией, был воспроизведен в национальных инвариантах разных стран Европы.
Подходы к моделированию и перспективная типология ГИС-моделей
Современные подходы, основанные на технических возможностях геопривязки и корректировки изображений, теория пространственного анализа и геостатистики, а также алгоритмы работы с так называемыми Большими Данными, позволяют подступиться к моделированию самых разных аспектов и сущностей КЛ: культурный ландшафт в целом, отдельные его элементы (селитьба, сельхозугодья и технические сооружения) и компоненты (древесные насаждения или почвы бывших сельхозугодий) являются предметом геоинформационного моделирования уже почти три десятилетия, что привело к появлению и распространению самых разных моделей.
Претендующие на комплексность и распространенные в европейских процедурах инвентаризации и картографирования КЛ (такие как уже упоминавшиеся программа «Historic landscape characterization» и конкурирующая с ней «Landscape Character Assessment») построены на чередующихся послойно и последовательно ( в рамках пространственной иерархии bottom-up или top-down) процедурах экспертной типологической классификации мезоформ рельефа (landforms) и индивидуального районирования растительного покрова и землепользования (LandUs/LandCover) с учетом общего рисунка расселения, композиций отдельных поселений и классифицирования форм полевых угодий [4, 24].
В последние годы в мире выходят десятки статей и монографий, посвященных использованию HIGIS в исследовании культурных ландшафтов. В недавней коллективной монографии «Historical Geography and Geosciences» [25] дальнейшую разработку получают методы углубленного картографирования (Deep Mapping), позволяющие наделить исторические ландшафты зримыми очертаниями и набором важных топологических параметров. В другом тематическим сборнике «Geoinformation Technologies for Geo-Cultural Landscapes: European Perspectives» характеризуются новые алгоритмы моделирования исторических ландшафтов и предлагается набор инструментов для оценки тех или иных ландшафтных показателей [26].
Для так называемого эстетического ОВОСА уже более полутора десятилетий разрабатываются ГИС-модели эстетической ценности [27].
Геоинформационное моделирование КЛ, как и любая другая научная область, не свободно от конъюнктуры разного толка, в том числе политической. Так, в странах Центральной и особенно Восточной Европы (где всем хотелось бы доказать свою принадлежность к Римской империи) приобретает популярность реконструкция ланд-шафтно-археологических свидетельств «римского присутствия», для чего разрабатываются методы обнаружения площадок римских лагерей I—VI вв. с использованием ДДЗ [28].
Как ориентироваться в таком разнообразии моделей, что должно лежать в основе ретроспективных реконструкций среды обитания, каковы возможные и необходимые шаги на пути моделирования КЛ? Нам представляется, что для анализа и репрезентации культурного ландшафта средствами современного геоинформационного моделирования необходимо более-менее четко различать четыре типа сущностных свойств и соответственно — четыре типа моделей этого феномена [29]:
1) Структура (состав) КЛ, формируемая отдельными плановыми элементами и параметрами их взаимной организации.
2) Функциональные свойства и востребованные качества различных элементов структуры КЛ, оцениваемые с учетом характера использования последнего в разные периоды.
3) Характер отношений между обитателями КЛ — как внутри отдельных групп, так и между ними, формирующий «силовые линии напряженности» социального пространства и одновременно традиции земле- и природопользования.
4) Одухотворяющие КЛ сакральные места и объекты, метафизические образы, верования и мифы; визуальные свойства, иными словами, совокупность качеств, наделяющих л андшафт смыслами и эмоциями, создающих нормы восприятия и переживания ландшафта, а в итоге делающие его культурным.
Взаимосвязь типов моделей заключается в том, что каждый следующий тип представляет собой своего рода производную над предыдущим; в этом смысле они принадлежат разным «слоям»: модель структуры это модель нижнего слоя (условно — «поле, сенокос и пастбище»), модель функционирования «надстраивается» над ее элементами посредством проявления функциональных свойств (урожайность зерновых на поле, выход сена с десятины покоса, длительность содержания и количество скота). В свою очередь, модель отношений производна от модели структу-
ры и от модели функционирования: поле может быть личным или общинным, помещичьим или арендным, работы на нем могут производиться индивидуально, в рамках общинных обязанностей, как часть повинностей и отработок, в форме найма или аренды. Наконец, модель метафизики — производная от трех предыдущих, ее связи с нижними слоями, например, с моделью структуры сохраняются, но приобретают при этом совершенно особенные свойства. Важно подчеркнуть, что в применении к любому данному культурному ландшафту невозможен переход к верхним слоям модели без построения и раскрытия содержания нижних.
Выделенные четыре типа моделей могут разрабатываться для разных пространственных уровней, которые с некоторой степенью условности можно обозначить как:
• локальный, соответствующий уровню отдельного поселения с примыкающими к нему ландшафтно-хозяйственными ареалами;
• местный или «окрестный», охватывающий «кусты» или «гнезда» поселений, что может соответствовать (например, для XIX в.) уровню волости;
• микрорегиональный, приблизительно относящийся к бывшим уездам или современным муниципальным районам;
• региональный — на уровне бывших губерний;
• межрегиональный уровень, к которому можно отнести (продолжая пример второй половины XIX в.) такие территории, как «Земли войска Донского»;
• макрорегиональный уровень, единицы которого выделялись исторически как крупные части районирования, например, экономического районирования дореволюционной Европейской России (Центр и Север, Запад и Юг). Очевидно, что как и всякая территориальная
иерархия, предлагаемое разделение на масштабные уровни относительно и зависит от субъективных обстоятельств (наличия картографических источников, традиций сбора статистической информации) в не меньшей степени, чем от объективных процессов социально-экономической и физико-географической дифференциации.
Заключение
Актуальные задачи моделирования культурных ландшафтов России
Ностальгия по «уходящей натуре» — не каприз эстетствующих специалистов: сформированная в результате многовекового взаимодействия этноса с природой и преобладания экстенсивного сельского хозяйства традиционная сельская местность повсюду (независимо от культурных и гео-
графических различий) представляет собой живописную и в то же время экологически устойчивую мозаику освоенных участков (полей, пастбищ, сенокосов) с межевыми элементами (живые изгороди, каналы, тропы, каменные кладки) и сохраняющимися убежищами живой природы (рощами и лесополосами, ремизами среди полей). С культурным ландшафтом тесно связано и биоразнообразие, поскольку многие виды птиц, мелких млекопитающих и насекомых, а также многочисленные виды флоры обитали в экологических нишах, которые были как бы «растворены» в традиционной сельской среде.
В современной теории экосервисных услуг есть специальный раздел, посвященный слабоуловимым, с трудом оцениваемым, но тем не менее важным «нематериальным» сервисам [30]; которые «оказывает» человеку сельская местность, среди них — причастность к истории, ощущение места, реализованная потребность обрести хотя бы временный покой («эскапизм») и воодушевление для «продолжения жизни», возможность получить эстетическое удовольствие. Отдельная функция, привлекающее внимание в последние годы, — возможность научить подрастающее поколение навыкам «чтения» признаков национального ландшафта [31].
Если таким образом принять за аксиому, что ГИС-моделирование культурного ландшафта — содержательное направление работы с Большими Данными, то какие сквозные задачи могли бы объединить исследователей на этом непростом пути?
Прежде всего, это обоснование ГИС-методов реконструкции традиционных ландшафтов разных регионов России с использованием серийных, обеспечивающих сплошное покрытие территорий и наделенных стандартизированными легендами исторических картографических источников (межевых планов, планов г енерального межевания, карт А. И. Менде, Ф. Ф. Шуберта и т. д.).
Следующая задача — разработка переходных кодов, классификаторов, позволяющих осуществлять оверлей разновременных картографических источников и сравнивать состояние культурных ландшафтов, а также земле- и природопользования в разные исторические эпохи.
Актуальная и д о сих пор нерешенная задача — разработка региональных классификаторов КЛ сельской и городской среды, а также подходов к культурно-ландшафтному районированию ключевых территорий.
Важная задача, непосредственно связанная с процессами заброса и одичания освоенных территорий, определение подходов к моделированию и расчету объемов предоставляемых культурным
ландшафтом экологических сервисов — обеспечивающих, регулирующих и нематериальных.
Выполнение перечисленных задач позволит приблизиться к разработке алгоритмов определения ценности культурного ландшафта (в целом) и отдельных сохранившихся его элементов-компонентов, для последующего включения в процедуры градостроительном и территориального планирования, а также специального проектирования, например, создания туристско-рекреа-ционных мастер-планов.
Содержательные результаты такого рода геоинформационных моделей культурных ландшафтов могут быть разнообразными — в зависимости от целей конкретного исследования, выбранного региона, масштаба и характера доступных источников. Представляется возможным сформулировать (лишь в самом общем виде) перечень сюжетов, для которых г еоинформационное м оде-лирование может быть, по меньшей мере, небесполезным:
1. Фиксация аутентичных черт в КЛ и определения их экологических функций и визуальной ценности.
2. Определение возраста и характера формирования элементов КЛ.
3. Более глубокое понимание происхождения современных экологических проблем (источников, факторов и накопленных эффектов) — для оценки состояния исторической сельской или городской среды, а также в задачах нормирования и регулирования критических нагрузок.
4. Преодоление излишней идеализации традиционных форм природопользования и ответ на воп-
рос: были ли этнически укорененные КЛ всегда и везде экологически устойчивыми.
5. Прогнозирование направленности, скорости и характера протекания процессов «одичания» (экореабилитации) и неблагоприятных процессов экзогенной геодинамики в современных ландшафтах на основе ретроспективного анализа и проявления в прошлом.
6. Расчет различных аспектов емкости КЛ (пастбищной, рекреационной и др.).
7. Разработка инструментальных методов к оценке эстетики ландшафтов и ГИС-алгоритмов визуального ОВОСа.
8. Определение и характеристика целевого состояния КЛ, в том числе для задач «музеефика-ции» и управления территориями выдающейся культурно-исторической ценности.
9. Создание прикладных ГИС как информационно-оперативной основы сопровождения режимов и мероприятий по уходу за различными элементами «музеефицированных ландшафтов» и мониторинга их состояния.
При отсутствии выраженного запроса, казалось бы, сложно обнаружить потенциальных ад-ресаторов, способных использовать результаты весьма трудоемких исследований, тем не менее таковые существуют. Прежде всего, это государственные учреждения, ответственные за стратегии регионального развития, региональные департаменты архитектуры и градостроительства, а также департаменты туризма, проектные институты и архитектурные бюро, не в последнюю очередь — дирекции национальных парков, музеев-заповедников и региональных систем ООПТ.
Библиографический список
1. Колбовский Е. Ю. Культурный ландшафт: в разнообразии значений не утерявший смысл // Наследие и современность. - 2018. - № 1 (4). - С. 8-22.
2. Whyte I. D. Landscape and History since 1500. Reaktion Books: University of Chicago Press. — 2004. — 256 p.
3. Sauer С. O. The morphology of landscape / С. O. Sauer. University California Publ. // Geography. — 1925. — № 2. — P. 19—53. Reprinted in: Human geography. An essential anthology. — UK. Oxford: Blackwell publishing, 1996. — P. 296—315.
4. Swanwick C. Landscape character assessment. Guidance for England and Scotland. Wetherby: The Countryside Agency / Scottisch Natural Heritage. — 2002. — 113 p.
5. Tuan Yi-Fu. Topophilia: A Study of Environmental Perception, Attitudes, and Values. Columbia University Press, 1990. — 260 p.
6. Cosgrove D. Social formation and symbolic landscape. — Madison: Wisconsin University Press. — 1998. — 293 p.
7. Appleton J. The Experience of Landscape. — London: John Wiley, 1975. — 311 p.
8. Эюз У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию / Пер. с итал. В. Г. Резник и А. Г. Погоняйло. — СПб.: «Симпозиум», 2006. — 544 с.
9. Bell S. Elements of Visual Design in the Landscape. — London and New York: Spon Press, 2004. — 220 p.
10. Carlson A., Nature and Landscape: An Introduction to Environmental Aesthetics. — New York: Columbia University Press. 2008. — 348 p.
11. Aston M. Interpreting the Landscape: Landscape Archaeology and Local History. — London: Routledge Pages, 1985. — 168 p.
12. Roberts B. K. Landscapes of Settlement: Prehistory to the Present. — London: Psychology Press, 1996. — 181 p.
13. Rippon S. Historic landscape analysis: Deciphering the countryside / Practical handbooks in archaeology, No.16. York, CBA Publications. — 2012. — 160 pp.
14. Angus I. Facing the Anthropocene Fossil Capitalism and the Crisis of the Earth System. New York. Monthly Review Press, 2016. — 277 p.
15. Geomorphological Processes and Landscape Change: Britain in the Last 1000 Years / David L. Higgitt and E. Mark Lee (eds.). Blackwell Publishers Ltd. — 2001. — 297 p.
16. Brasseur B., Ertlen D., Vincent R. Soil Archives: Where Soilscape History Meets Present-day Ecosystems / Historical Ecology Learning from the Past to the Present and Forecast the Future of Ecosystems. — London: ISTE Ltd., 2022. — P. 85—95.
17. Antrop M., Van Eetvelde V. Landscape Perspectives: The Holistic Nature of Landscape. Springer, Landscape Series, 29. 2017. 436 p.
18. Vera F. W. M. Grazing Ecology and Forest History. CABI Publishing, Wallingford, UK, 2000. pp. 506.
19. Trees, Forested Landscapes and Grazing Animals. A European Perspective on Woodlands and Grazed Treescapes. Edited by Ian D. Rotherham. New York. Routledge. — 2013.
20. Leuschner C., Ellenberg H. Ecology of Central European Forests. Vegetation Ecology of Central Europe, Volume I. Springer. 2017. — 971 p.
21. Historical Ecology. Learning from the Past to Understand the Present and Forecast the Future of Ecosystems. Coordinated by Guillaume Decocq. ISTE Ltd and John Wiley & Sons, Inc. 2022. — 304 p.
22. Croft A., Munby J., Ridley M. Kent Historic Landscape Characterization. English Heritage. Oxford Archaeological Unit May 2001. — 178 p.
23. Martin J., Farmer A. Landscape Character Assessment in Ireland: Baseline Audit and Evaluation, Heritage Council Associates. — 2006. — 89 p.
24. Lambrick G. Historic Landscape Characterisation in Ireland: Best practice guidance. The Heritage Council. — 2013. — 93 p.
25. Yuan M. Geographical Enrichment of Historical Landscapes: Spatial Integration, Geo-Narrative, Spatial Narrative, and Deep Mapping / Historical Geography and Geosciences. / Edit. Travis Ch., Ludlow Fr., Gyuris F. Springer Nature. Switzerland AG. 2020. — P. 143—167.
26. Geoinformation Technologies for Geo-Cultural Landscapes: European Perspectives. / Edit. Vassilopoulos A., Evelpidou N., Bender O., Krek A. Taylor & Francis eBooks. CRC Press. 2008. — 300 p.
27. Guidelines for Landscape and Visual Impact Assessment / The Landscape Institute with the Institute of Environmental Management / Spon Press & Taylor and Francis group. London and New York. — 2013. — 184 p.
28. Remote Sensing for Archaeology and Cultural Landscapes. Best Practices and Perspectives Across Europe and the Middle East. / Ed. Hadjimitsis D. G. Springer Nature Switzerland AG 2020. — 283 p.
29. Колбовский Е. Ю. Четыре типа моделей культурного ландшафта в рамках геоинформационного моделирования: задачи, возможности, ограничения // Наследие и современность. — 2022. — № 5 (4). — С. 371—391.
30. Langemeyer L., Calcagnia F., Ba^a F. Mapping the intangible: Using geolocated social media data to examine landscape aesthetics // Land Use Policy. 2018. — 77. — P. 542—552.
31. Колбовский Е. Ю. Эстетическое значение экосистем. Экосистемные услуги России: Прототип национального доклада. Т. 2. Биоразнообразие и экосистемные услуги: принципы учета в России / Ред. Е. Н. Букварева, Т. В. Свиридова. — М.: Изд-во Центра охраны дикой природы, 2020. — С. 95—105.
CULTURAL LANDSCAPES AS AN OBJECT OF GIS-MODELING
E. Yu. Kolbowskiy, Ph. D. (Geography), Dr. Habil, Professor, Lomonosov Moscow State University; Institute of Geography, Russian Academy of Sciences (IG RAS), kolbowsky@mail.ru, Moscow, Russia
References
1. Kolbovskiy E. Yu. Kul'turnyj landshaft: v raznoobrazii znachenij ne uteryavshij smysl. [Cultural landscape: in a variety of meanings that has not lost its meaning]. Nasledie i sovremennost'. 2018. No. 1 (4). P. 8—22 [in Russian].
2. Whyte I. D. Landscape and History since 1500. Reaction Books: University of Chicago Press. 2004. 256 p.
3. Sauer Q O. The morphology of landscape / Q O. Sauer. University California Publ.: Geography. 1925. No. 2. P. 19—53. Reprinted in: Human geography. An essential anthology. UK. Oxford: Blackwell publishing, 1996. P. 296—315.
4. Swanwick C. Landscape character assessment. Guidance for England and Scotland. Wetherby: The Countryside Agency / Scottisch Natural Heritage. 2002. 113 p.
5. Tuan Yi-Fu. Topophilia: A Study of Environmental Perception, Attitudes, and Values. Columbia University Press, 1990. 260 p.
6. Cosgrove D. Social formation and symbolic landscape. Madison, Wisconsin University Press. 1998. 293 p.
7. Appleton J. The Experience of Landscape. London, John Wiley. 1975. 311 p.
8. Eko U. Otsutstvuyushchaya struktura. Vvedenie v semiologiyu [Missing structure. Introduction to Semiology]. SPb., Sim-pozium. 2006. 544 p. [in Russian].
9. Bell S. Elements of Visual Design in the Landscape. London and New York, Spon Press. 2004. 220 p.
10. Carlson A. Nature and Landscape: An Introduction to Environmental Aesthetics. New York, Columbia University Press. 2008. 348 p.
11. Aston M. Interpreting the Landscape: Landscape Archaeology and Local History. London, Routledge Pages. 1985. 168 p.
12. Roberts B. K. Landscapes of Settlement: Prehistory to the Present. London, Psychology Press. 1996. 181 p.
13. Rippon S. Historic landscape analysis: Deciphering the countryside. Practical handbooks in archaeology. No. 16. York, CBA Publications. 2012. 160 p.
14. Angus I. Facing the Anthropocene Fossil Capitalism and the Crisis of the Earth System. New York, Monthly Review Press. 2016. 277 p.
15. Geomorphological Processes and Landscape Change: Britain in the Last 1000 Years / David L. Higgitt and E. Mark Lee (eds.). Blackwell Publishers Ltd. 2001. 297 p.
16. Brasseur B., Ertlen D., Vincent R. Soil Archives: Where Soilscape History Meets Present-day Ecosystems. Historical Ecology Learning from the Past to the Present and Forecast the Future of Ecosystems. London, ISTE. Ltd. 2022. P. 85—95.
17. Antrop M., Van Eetvelde V. Landscape Perspectives: The Holistic Nature of Landscape. Springer, Landscape Series. No. 29. 2017. 436 p.
18. Vera F. W. M. Grazing Ecology and Forest History. CABI Publishing, Wallingford, UK. 2000. P. 506.
19. Trees, Forested Landscapes and Grazing Animals. A European Perspective on Woodlands and Grazed Treescapes. Edited by Ian D. Rotherham. New York, Routledge. 2013.
20. Leuschner C., Ellenberg H. Ecology of Central European Forests. Vegetation Ecology of Central Europe. Vol. I. Springer. 2017. 971 p.
21. Historical Ecology. Learning from the Past to Understand the Present and Forecast the Future of Ecosystems. Coordinated by Guillaume Decocq. ISTE Ltd and John Wiley & Sons, Inc. 2022. 304 p.
22. Croft A., Munby J., Ridley M. Kent Historic Landscape Characterization. English Heritage. Oxford Archaeological Unit. May 2001. 178 p.
23. Martin J., Farmer A. Landscape Character Assessment in Ireland: Baseline Audit and Evaluation, Heritage Council Associates. 2006. 89 p.
24. Lambrick G. Historic Landscape Characterisation in Ireland: Best practice guidance. The Heritage Council. 2013. 93 p.
25. Yuan M. Geographical Enrichment of Historical Landscapes: Spatial Integration, Geo-Narrative, Spatial Narrative, and Deep Mapping. Historical Geography and Geosciences. Edit. Travis Ch., Ludlow Fr., Gyuris F. Springer Nature. Switzerland AG. 2020. P. 143—167.
26. Geoinformation Technologies for Geo-Cultural Landscapes: European Perspectives. / Edit. Vassilopoulos A., Evelpidou N., Bender O., Krek A. Taylor & Francis eBooks. CRC Press. 2008. 300 p.
27. Guidelines for Landscape and Visual Impact Assessment. The Landscape Institute with the Institute of Environmental Management. Spon Press & Taylor and Francis group. London and New York. 2013. 184 p.
28. Remote Sensing for Archaeology and Cultural Landscapes. Best Practices and Perspectives Across Europe and the Middle East. Ed. Hadjimitsis D. G. Springer Nature Switzerland AG. 2020. 283 p.
29. Kolbovskiy E. Yu. Chetyre tipa modelej kul'turnogo landshafta v ramkah geoinformacionnogo modelirovaniya: zadachi, voz-mozhnosti, ogranicheniya [Four types of cultural landscape models in the framework of geoinformation modeling: tasks, opportunities, limitations]. Nasledie i sovremennost'. 2022. No. 5 (4). P. 371—391 [in Russian].
30. Langemeyer L., Calcagnia F., Ba^a F. Mapping the intangible: Using geolocated social media data to examine landscape aesthetics. Land Use Policy. No. 77. 2018. P. 542—552.
31. Kolbovskiy E. Yu. Esteticheskoe znachenie ekosistem. Ekosistemnye uslugi Rossii: Prototip nacional'nogo doklada. T. 2. Bi-oraznoobrazie i ekosistemnye uslugi: principy uchyota v Rossii / Red. E. N. Bukvaryova, T. V. Sviridova. [The aesthetic significance of ecosystems. Ecosystem services in Russia: A prototype of the national report. Vol. 2. Biodiversity and ecosystem services: Accounting principles in Russia]. Moscow, Izd-vo Centra ohrany dikoj prirody. 2020. P. 95—105 [in Russian].
